Текст книги "Венгерский политический детектив"

Автор книги: Габор Йожеф

Соавторы: Иштван Немере,Дёрдь Фалуш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

Глава VI

1

Было уже совсем поздно, когда черная «волга», в которой сидели Ружа, Кути и Салаи, въехала на мост Маргит. Усталые, погруженные в свои мысли, они задумчиво смотрели на темное зеркало Дуная, на пароходы и баржи, стоявшие у берегов, на слабо освещенный купол Парламента.

– Торопитесь домой? – нарушил молчание Ружа, полуобернувшись назад. Он сидел рядом с шофером.

– Моя очередная невеста сегодня красуется в новых нарядах на встрече с бывшими однокашниками, – усмехнулся Кути. – Так что я не спешу.

– А я уже позвонил жене и предупредил, что сегодня задержусь на работе. Так что, уложив спать детей, она будет смотреть телевизор, – сообщил Салаи.

– Тогда домой поедете только вы, – сказал Ружа шоферу, – остальных приглашаю на тарелку фасолевого супа.

– Шеф, ты гений! – поспешил принять приглашение Кути. – В последний раз я ел нормальную пищу неделю назад. Кстати, на твоем ранчо.

– Держим курс на пивную «Пожонь»! – обратился к шоферу Ружа. – Там фасолевый суп просто великолепен!

Водитель свернул под мост и вырулил на Пожоньское шоссе.

В ресторанчике, как всегда в будний день, было затишье. Влюбленные парочки сидели по боксам, иностранцы общались с родственниками-венграми или партнерами по коммерции. Сдвинув столы, веселилась туристская группа ИБУСа. Двое гостей с осоловелыми глазами, еле ворочая языками, пытались убедить официанта, что подавать им счет не приспело время и вместо этого лучше подать еще пива. Словом, царила обычная для пивной «Пожонь» мирная атмосфера.

Вновь прибывшие довольно быстро нашли себе бокс, по соседству с которым не было посетителей. Ружу здесь, видимо, знали, так как официант подскочил к их столу, едва они сели.

– Что будете пить? – спросил он.

– Колу! – сказал Ружа.

– Воду! – поскромничал Салаи.

– Пиво! – весело сказал Кути.

Салаи бросил на него завистливый взгляд.

– В одном я уверен, – начал Ружа, заглядывая под салфетку на хлебнице, чтобы проверить, хватает ли хлеба и, главное, не успел ли он зачерстветь, – а именно в том, что Ковач является тем звеном, от которого тянутся ниточки к звеньям куда более важным. Они всеми силами пытаются спасти его связи.

– Значит, собственно, важен не Ковач сам по себе!

– Если Ковачу было бы с самого начала ясно, насколько не важен он сам, он в первый же день нам все рассказал бы. Но он крепко на что-то надеется.

– Вот только на что? – наморщил лоб Салаи.

– Как раз это тебе и предстоит узнать, братец Салаи!

Ружа смолк, видя, что приближается официант с дымящейся супницей. Другой нес напитки. Перед Салаи он с каменным выражением на лице поставил бутылку зельтерской.

– Завтра с утра отправишься в следственную тюрьму, – сказал подполковник, обращаясь к Салаи, когда суп был разлит по тарелкам, – и будешь при Коваче, следя за каждым его шагом, за каждым движением и даже за каждым вздохом.

– На тюремный паек сядешь, – уплетая суп, ехидно заметил Кути.

– А ты не радуйся наперед! – охладил его Ружа. – Ты вообще без пайка останешься!

Ложка в руке у Кути застыла.

– Что это значит? Пост и молитва, да будет тебе известно, успеху следствия не способствуют!

– Ты будешь постоянно дежурить на улице. Организуешь у адвокатской коллегии наблюдение за доктором Немешем и его помощниками.

– Но ведь Немеш имеет допуск к особо важным делам, – возразил Кути, – он абсолютно надежен.

– Он – единственная живая связь с нашим подследственным, – пресек спор Ружа, – я никого не подозреваю, но нужна полная ясность.

Некоторое время Кути молча ел суп.

– Истинно говорю тебе, – взглянул он на Салаи, – не пропоет петух, как ты трижды отречешься от меня!

– Что, что? – встрепенулся Ружа.

– Это я из «Тайной вечери» цитирую.

Салаи только рукой махнул.

2

Рано утром маленький «трабант» с трудом припарковался у адвокатской коллегии, напротив входа. В машине сидели парень и девушка. Перед ними, на полочке под приборным щитком, лежало устройство с кнопками. Поглядывая за движением, они разговаривали.

Юноша как раз что-то объяснял девушке, когда та его вдруг перебила на полуслове:

– Смотри!

Из ворот вышел д-р Немеш с большим черным портфелем-дипломатом в левой руке.

– Адвокат, – сказала девчушка, провожая взглядом Немеша, который быстрым шагом направлялся к своей машине. – Жми три раза...

Парень быстро нажал на кнопку.

Чуть поодаль в «БМВ» находился Кути с двумя следователями. В аппарате, лежащем на сиденье, трижды вспыхнула лампочка.

– Немеш! – оживился Кути. – Приготовиться к старту!

Водитель повернул ключ зажигания.

Машина Немеша тронулась.

«БМВ» последовал за нею.

3

Старший лейтенант Салаи не был тщеславен, но все же, направляясь к зданию тюрьмы, он долго размышлял, в каком звании ему там появиться. Наконец он остановился на звании старшего сержанта. Для младшего сержанта или сержанта он был стар, а для старшины – слишком молод.

Кряжистый, загорелый старший сержант выглядел в дверях комнаты для свиданий как нельзя лучше. Он стоял на часах и смотрел в оба.

Пал Ковач сел к столу с безразличным видом. Время от времени он поднимал взгляд на Немеша, который, теряя последние надежды, еще пытался выудить из него хоть слово.

На Салаи подзащитный внимания не обращал. Он был для него таким же охранником, как и все остальные.

Немеш занервничал. Перешел на скороговорку. Ковач, не реагируя на его слова, опустил голову.

Но вот он оживился. Адвокат достал из кармана пачку «пэл-мэла» и закурил. Потом предложил Салаи, тот махнул рукой, давая знать, что не курит. Немеш показал пачкой на Ковача, спрашивая, может ли он угостить подзащитного.

Салаи кивнул.

Ковач сделал глубокую затяжку и, открыв рот, с удовольствием выпустил дым. Лицо его смягчилось, он с благодарностью посмотрел на адвоката. Немешу показалось, что наступил благоприятный с психологической точки зрения момент, и, чтобы сделать Ковача еще податливей, попросил Салаи:

– Вы позволите мне остаться с подзащитным наедине? – Голос его звучал твердо.

Салаи заколебался, однако против процессуального кодекса он был бессилен. Пришлось согласиться.

– Пожалуйста! – вытянулся он и повернулся кругом. Но, прежде чем удалиться, оглянулся, чтобы предупредить адвоката: – Я буду рядом, у двери!

Глава VII

1

Все было готово к торжественному открытию. Разумеется, на венгерский лад. Над входом возведенного на окраине Пешта современного шестиэтажного здания типографии красовался кумачовый транспарант, на котором оформитель вывел четкими белыми буквами: «Добро пожаловать, дорогие гости!» Между тем во дворе и в цехах еще высились груды мусора.

По наружным стенам вились провода и кабели, бригады уборщиц скребли и мыли огромные окна, а в конференц-зале кипели страсти: строители сдавали приемной комиссии здание.

Только в машинном зале – сердце всего сооружения, – где собрались инженеры, печатники и наладчики оборудования, было тихо. Приближались волнующие минуты пуска наборной машины с программным управлением – одного из важнейших звеньев реконструкции венгерской полиграфической промышленности, на которую предполагалось затратить не один миллиард форинтов.

Между директором типографии и главным инженером стоял, объясняя что-то наладчику, Георг Юнг. Вот он открыл портфель и, порывшись в нем, достал листок с текстом.

– Начнем сразу с самого сложного, – предложил он, показывая собравшимся иноязычный текст с какими-то математическими выкладками. Затем запрограммировал формат, шрифты, варианты и обратился к директору: – Кто у вас старший наборщик?

– Дядя Немак! Вот он рядом со мной.

Юнг взял старика под руку и подвел к машине.

– Вам принадлежит право пуска. Я думаю, вы это заслужили.

Этот жест всем понравился.

– Нажмите на кнопку, вот здесь, – показал Юнг.

Старик, робко улыбнувшись, нажал пусковую кнопку, и через несколько секунд, к удивлению всех присутствующих, машина начала выдавать оттиски.

Главный инженер подошел к зарубежному коллеге и протянул руку.

– Прекрасная работа, господин Юнг, поздравляю! – с восторгом сказал он. – Мы не ошиблись, обратившись именно к вашей фирме.

Юнг поблагодарил его.

– Я надеюсь, это не последний заказ! Как частное лицо, должен сказать, что с удовольствием провел бы в вашей прекрасной стране еще несколько месяцев.

– Это решится в течение ближайших двух недель. Вы ведь пока остаетесь?

– Да, две недели, пока идет обкатка, пробуду здесь, а там, если все будет благополучно, отправлюсь домой.

– Господин Юнг! – выглянув из застекленной конторки, окликнула его девушка-администратор. – Вас к телефону!

– Иду! – Он остановил машину и пошел в конторку. – Георг Юнг! – сказал он, плотно прикрыв за собой дверь, в телефонную трубку.

Девушка осталась снаружи. Не хотела ему мешать.

В трубке было тихо. Юнг знал, что нужно немного подождать.

2

В затемненной плотными шторами квартире горела только настольная лампа.

Слабый свет был направлен на телефонный аппарат с автоматическим ответчиком и лежащий у телефона миниатюрный черный магнитофон. Трубку держала чья-то рука в перчатке.

– Георг Юнг! – донесся из трубки твердый голос инженера.

Затянутая в перчатку рука включила магнитофон и переключила скорость, после чего поднесла трубку к магнитофону. Искаженный замедленной скоростью голос сообщил Юнгу:

– Говорит Бутон! Милиция произвела обыск на квартире у Эвы Ласло. Но мы их опередили. Начинайте действовать! Сегодня вечером очередное послание будет в тайнике. Заберите его! И пусть наш второй человек приступает к делу. Следующего звонка ждите в обычное время.

– Все понял, – прошептал Юнг.

Рука опустила трубку на рычаги. Раздался щелчок.

Девушка-администратор, оставшаяся снаружи, видела через стекло, как Юнг еще какое-то время разговаривал по телефону, умолкал, делая вид, что слушает собеседника, и даже смеялся в трубку. Наконец он с улыбкой положил ее на место, вышел из конторки и, поблагодарив девушку за то, что была так любезна позвать его к телефону, вернулся к главному инженеру.

3

Ружа сидел за письменным столом без пиджака: на улице нещадно палило солнце, как будто лето, спохватившись, спешило наверстать упущенное в июне – июле.

Проникающий в щели жалюзи свет падал лишь на подставку с цветами, придвинутую к окну.

В дальнем углу просторного кабинета, создавая иллюзию свежести, гудел вентилятор, направленный на офицеров, которые расположились напротив Ружи за скошенным в виде ромба – и оттого якобы современным – столом для совещаний.

Кларика, секретарь подполковника, подавала мужчинам кофе. Кути как посвященный ассистировал ей. Первыми получили гости, подполковник пограничной службы Даниэл и капитан Ладани, потом Ружа, наконец Кути взял чашечку и себе. Салаи жестом дал знать, что кофе не хочет.

– Товарищ Кути и Салаи, – начал Ружа, – как ваши наблюдатели?

– У адвокатской коллегии полный порядок, – доложил Кути.

– В следственной тюрьме тоже, – добавил Салаи.

– Что касается Эвы Ласло, – сказала Кларика, – мне только что сообщили: она в сберкассе, работает, внешне спокойна.

Свою секретаршу подполковник знал уже ни много ни мало пятнадцать лет. Когда ее прислали к Руже, это была тридцатилетняя темноволосая женщина с большими карими глазами. С тех пор она успела стать бабушкой. «Вот выйду на пенсию, что будете делать?» – спросил ее как-то, месяца два назад, Ружа. «Не пытайтесь меня разжалобить, товарищ подполковник, – ответила Кларика. – Всем известно, что вы никуда не уйдете, пока последний шпион не займется мирным трудом землепашца. Так что вам еще долго придется трепать мне нервы, а мне – возиться с вашим молодняком и литрами варить вам кофе!»

В кабинет постучали. Вошли двое экспертов в белых халатах, с восьмимиллиметровым кинопроектором, штативом и переносным экраном. Пока они устанавливали аппаратуру и заряжали пленку, Салаи опустил шторы на окнах. Кларика села за стол, придвинула к себе настольную лампу и приготовила карандаш и блокнот для стенографирования.

– Все готово, товарищ подполковник, – сказал один из экспертов.

– Начнем! – распорядился Ружа.

На экране, перебирая на ходу письма, появился молодой почтальон. Перед тем как войти в дом номер 96 по улице Лео Франкеля, он оглянулся. Лицо его в этот момент было хорошо различимо.

– Стоп! – остановил Ружа просмотр. – Сделайте покрупнее!

Щелкнул выключатель маленькой настольной лампы, осветившей блокнот и проворный карандаш Кларики.

На экране снова поплыли кадры. К дому номер 96 подкатила черная «волга». Из нее бодро выскочил подполковник и помог выйти Эве Ласло. Подъехали другие машины. Следователи и эксперты поспешили к Руже. В это время, уже выходя из дому, в воротах снова показался почтальон.

– Стоп! – распорядился подполковник.

На лице почтальона была заметна растерянность.

– Опешил, стервец, – прокомментировал стоп-кадр Кути.

– Но в панику не ударился! – сказал Салаи. – Видно, парень бывалый!

– Прямо в руки шел товарищу Руже! – с легкой иронией заметил подполковник Даниэл.

– Что верно, то верно, – вздохнул Ружа. – Я мог бы схватить его, стоило только руку протянуть. Да вот не схватил. Придется теперь бедолаге Кути посидеть на сухом пайке.

– Ничего, я это переживу, – утешил его капитан.

Он достал сигарету и закурил. Даниэл докуривал уже вторую.

– Давайте дальше, – велел Ружа киномеханику.

– Осталось совсем немного, – сказал тот.

Проектор снова застрекотал. Почтальон беспрепятственно удалился, а Ружа со всей своей свитой вошел в дом.

Экран вспыхнул белым светом: пленка кончилась.

– Конец, товарищ подполковник, – объявил киномеханик.

– Ошибаетесь, братец! – усмехнулся Ружа. – Это только начало, до конца еще далеко!

Он поблагодарил экспертов за работу. Салаи и Кути подняли шторы.

– Аппаратуру и это, – показал Ружа на экран, – заберете после совещания.

Эксперты вышли. Подполковник взял слово.

– Если в моих рассуждениях вы обнаружите противоречия или ошибочные заключения, прошу поправить меня, – сказал Ружа и продолжил: – Итак, что нам нужно узнать? Кто враги, кто ими руководит и откуда? Сколько их? Куда внедрились? И наконец, какие сведения их интересуют и почему молчит Ковач?

Он окинул взглядом собравшихся.

– Рассмотрим сперва, что они предприняли, с тех пор как мы начали следствие? Ликвидировали вещественные доказательства того, что Ковач занимался систематическим шпионажем. Одновременно, судя по всему, установили с ним связь, поэтому он держится так уверенно и молчит.

– Вполне вероятно, – подтвердил Салаи, все еще раздосадованный, что накануне, уступив просьбе адвоката, вынужден был оставить его наедине с Ковачем.

– Вопрос следующий, – продолжал Ружа, – что они намереваются предпринять? Иными словами, к чему мы должны быть готовы? Будут спасаться бегством? По-моему, это исключено, ведь тогда рухнет вся сеть, создававшаяся, очевидно, годами. Этого они себе позволить не могут. На основании сказанного можно предположить, что они пытаются спасти какое-то важное звено агентуры. Любой ценой! И вполне возможно, что пойдут на риск. Затеют опасную игру!

– А что мы будем делать? Ждать? – снова прервал его Салаи.

– Что будем делать мы? – повторил Ружа вопрос и тут же ответил: – Лично ты отправишься в следственную тюрьму и позаботишься, чтобы была ослаблена изоляция Ковача.

– То есть как? – поразился Салаи.

– Нужно перевести его в общую камеру, – твердо сказал Ружа. – И следить за ним, следить, не смыкая глаз!

– Не слишком ли это опасно? – забеспокоился Кути.

– Более чем опасно! Ясно предвидеть успех или неудачу в данном случае невозможно.

– Тогда зачем это делать?

Прежде чем Ружа успел ответить, заговорил Салаи:

– У нас в деревне, – задумчиво начал он, – когда отец поутру выпускал боровов из хлева, чтобы они не только жирели, но и мясо нагуливали, он говорил, бывало: «Пускай побегают по двору, побесятся, подерутся из-за оброненной корки». И если мать беспокоилась: дескать, а ну как они забор повалят иль сорняков ядовитых налопаются, старик отвечал ей, показывая на меня: «На то и глаза у мальца, чтобы следить за разбойниками!»

Все засмеялись.

– Раз Золи отныне будет прикован к нашему подозреваемому, – продолжал распоряжаться Ружа, – тебе, Кути, придется, кроме наблюдения за Немешем и его сотрудниками, взять на себя и безопасность Эвы Ласло. Твои люди должны ходить за ними будто привязанные, чтобы они не могли шевельнуться без вашего ведома.

– Слушаюсь!

Ружа повернулся к Ладани.

– Тебя попрошу следить за эфиром на случай возможной радиосвязи. Я, правда, не думаю, что в такой ситуации они к ней прибегнут. Но как знать? Если будет уж очень туго, могут совершить и оплошность.

Капитан положил перед Ружей листок бумаги.

– Нам уже удалось установить, на каких частотах может принимать сигналы обнаруженный в квартире транзистор, – сказал он. – Здесь все написано, оставь это у себя, у нас экземпляров достаточно.

– Конечно, оставлю, – кивнул Ружа. – Для суда это важное доказательство.

– Наверняка на этих частотах не работает ни одна официально зарегистрированная радиостанция, – высказал предположение Кути.

– Неизвестно! – возразил Ладани. – Приемная станция, работающая на этих частотах, у нас действительно не зарегистрирована. Но у них там какая-нибудь фирма или частное лицо могли зарегистрировать передатчик с такими частотами, не сообщая, разумеется, в каких целях намереваются его использовать. Кстати, – доложил он подполковнику, – за эфиром мы уже следим.

– Благодарю! Товарищ Даниэл, – обратился Ружа к подтянутому подполковнику погранслужбы, – розыск почтальона объявлен, но все-таки обрати на него еще раз внимание всех начальников контрольно-пропускных пунктов. Он не должен пересечь границу!

– Понятно!

– Всем спасибо! А теперь за работу! – Ружа встал, чтобы проводить участников совещания. – Постой-ка, – задержал он Салаи. – Скажи, брат, когда вы прирезали тех боровов, о которых ты нам рассказывал?

– В ноябре, на день Каталины, – ответил удивленный Салаи. – В наших краях так принято.

– Ну, нам-то до ноября ждать нельзя, – улыбнулся Ружа.

А оставшись вдвоем с Кларикой, уже совершенно серьезно распорядился:

– Просмотрите, пожалуйста, все заявления по поводу въездных виз. Думаю, почтальон прибыл из-за границы недавно. В нашей картотеке мы его не нашли, а начинающий с такой работой не справится. Тут явно работал профессионал.

– Сейчас же займусь! – Кларика собрала на поднос кофейные чашечки и направилась к выходу.

– И вот что еще, – сказал ей Ружа, показывая на кинопроектор, – эту машину, свидетельницу того позорного факта, что я полностью потерял бдительность, попросите убрать отсюда. Немедленно! – Он глубоко вздохнул, подошел к столу и, взяв пепельницу, с отвращением опорожнил ее в корзину для мусора.

Глава VIII

1

В роскошном ресторане не менее роскошного старинного отеля за столиком в центре зала ужинал элегантный широкоплечий молодой человек. Крупная жилка, поднимавшаяся по высокому лбу от виска до корней курчавых темно-русых волос, зеленовато-серые глаза, тонкие губы, орлиный нос – все свидетельствовало о мужественном, волевом характере.

Мюллер – это был именно он – сидел прямо, ел медленно, не наклоняясь к тарелке, а почти вертикально поднося вилку ко рту, как делают англичане.

Его столик, как и все остальные, освещала мягким опаловым светом антикварного вида лампа на изящной фарфоровой ножке, расписанной стилизованными листьями с золоченой каймой и прожилками.

Звон посуды и голоса поглощали пушистые ковры, тяжелые драпировки и морёного дерева потолок с кессонами, с которого свешивались две огромные бронзовые люстры с бесчисленным множеством светильников.

В проходе между столиками показался пожилой официант и, с ловкостью эквилибриста балансируя подносом, уставленным бульонными чашками, поспешил к компании, что ужинала у окна.

Нож и вилка замерли в руках Мюллера. Как только официант оказался у него за спиной, он едва заметным движением локтя толкнул его под руку. Поднос накренился, и чашки посыпались на пол, обдавая горячим бульоном одежду гостя.

Ошарашенный официант был ни жив ни мертв. Такого с ним никогда не случалось. Наконец он опомнился, положил поднос на соседний столик и с готовностью бросился к Мюллеру, чтобы обтереть салфеткой его костюм.

Но Мюллер уже вскочил с разъяренным воплем:

– Что такое?! Скотина! Ты облил мне костюм! – и ударил официанта по лицу.

Тот пошатнулся и, еще более ошарашенный неожиданным нападением, уставился на Мюллера.

Многие посетители повскакивали с мест, наблюдая за инцидентом.

– Меня, кажется, кто-то толкнул, – пробормотал наконец пожилой официант. – Сию же минуту, сударь, я приведу ваш костюм в порядок!

– Его кто-то толкнул?! – заорал Мюллер. – Уж не я ли был этим «кто-то»? Мерзавец, ты еще смеешь подозревать меня! – Он опять замахнулся на официанта.

В зале стояла жуткая тишина. В эту минуту подоспел запыхавшийся метрдотель.

– Прошу прощения! Это первый случай в нашем ресторане. Позвольте, мы приведем ваш костюм в порядок! Разумеется, за наш счет...

– Ни черта я вам не позволю! – орал Мюллер. – Лучше людей своих научите обслуживать по-европейски! А то рекламируют себя, заманивают гостей, и вот что выходит на поверку! Я, между прочим, вам долларами плачу, а не вонючими форинтами!

Метрдотель отшатнулся и хладнокровно ответил Мюллеру:

– Нам, сударь, вы платите форинтами, а не валютой. Но после всего, что случилось, считайте, что вы ничего не должны. Можете сделать нам только последнее одолжение: воспользоваться помощью одного из служащих, который проводит вас до стоянки такси.

– Ты решил меня выставить?! Это меня-то! Ах ты ничтожество! – Он рванул крахмальную скатерть. Зазвенели стаканы, тарелки, разбилась настольная лампа. – Значит, доллары мои прикарманили, а мне – пошел вон! Ишь чего захотели! – кричал Мюллер, швыряя скатерть в лицо метрдотелю.

Подбежавшие официанты попытались схватить его.

– Не смейте ко мне прикасаться, свиньи! Я гражданин свободной страны! – И он ударил подвернувшегося официанта так, что тот растянулся на ковре.

Перепуганный насмерть буфетчик вызвал по телефону наряд милиции.

Несколько посетителей посмелее подошли, собираясь призвать к порядку разбушевавшегося хулигана.

– Кто дотронется до меня, отведает моего кулака! – пригрозил им Мюллер.

В ресторан вошли трое милиционеров.

– Вам придется пройти с нами и предъявить документы, – строго сказал ему старшина, командир наряда.

– Ты тоже мне не указ, легавый! – толкнул его Мюллер.

Милиционеры набросились на него. Мюллер сопротивлялся, но вскоре вынужден был сдаться и, оглашая ресторан воплями и угрозами, пошел с ними к патрульной машине.