Текст книги "Венгерский политический детектив"

Автор книги: Габор Йожеф

Соавторы: Иштван Немере,Дёрдь Фалуш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц)

Глава XI

1

По мнению Мюллера, все шло, как было задумано, и даже лучше. Его назначили дежурным. Он для виду посопротивлялся, но не слишком настойчиво, хорошо понимая, что независимо от того, какую ему поручат работу, он сможет перемещаться относительно свободно. Днем его распределили на кухню: помогать поварам, участвовать в раздаче пищи.

Товарищи по несчастью – без особых расспросов со стороны Мюллера – вскоре выболтали, в каких камерах содержат «особо опасных». Таких было трое. О двоих они знали все, о третьем – ничего. Мюллер решил сконцентрировать внимание на третьем, и удача, которую в данном случае олицетворял старший лейтенант Салаи, не заставила себя долго ждать.

Вечером Мюллер с напарником таскали от камеры к камере тяжеленный бак с густой похлебкой, причем как раз в том отсеке, где находилась одиночка Ковача.

В глухой тишине слышен был только звон ключей да скрежет замков. Отперев камеру, охранник распахивал дверь, Мюллер подходил к заключенному и, взяв у него котелок, нес к баку. Напарник наполнял посудину, и Мюллер вручал ее ожидающему на пороге арестанту. Тот поворачивался и отходил к столу, после чего охранник запирал камеру и, сопровождаемый дежурными, направлялся к следующей двери.

За ними, чуть поотстав, шел Салаи в форме старшего сержанта. Мюллер не обращал на него внимания. Он думал, что так положено по уставу, чтобы процессию замыкал второй охранник, проверяющий через глазок, что делают заключенные, получив свою порцию супа.

Когда подошли к камере Ковача, Мюллеру показалось, что тишина в коридоре еще больше сгустилась. Звуки – скрежет ключа, стук бака о каменный пол – доносились до его слуха словно бы издалека.

Салаи, напрягая внимание, замер у третьей камеры, взявшись рукой за накладку глазка и делая вид, что собирается заглянуть в него. Но взор его был прикован к Мюллеру.

Вот дверь отворилась, и на пороге показался Пал Ковач. «Он самый!» – мгновенно узнал его Мюллер и, взяв у него из рук котелок, с деланным равнодушием пошел к напарнику.

Салаи не мог объяснить себе, что необычного было в движении Мюллера, когда тот, чуть подавшись вперед, подхватил полу пиджака, чтобы она, чего доброго, не попала в наполненный доверху котелок. Движение было естественным. Правда, до этого о чистоте своего пиджака Мюллер почему-то не заботился.

Сделав два шага, Мюллер взялся за ручку котелка обеими руками, при этом правая едва заметно ударилась о край посудины, и тут же на поверхность супа всплыл пузырек воздуха.

Салаи был начеку. Он бросился к Мюллеру, выбил у него из рук котелок, а самого отшвырнул от бака с едой. Охранник заломил Мюллеру руку за спину, так что тот не мог и пошевелиться. Второй дежурный с большим половником в руках наблюдал за этой сценой, не веря своим глазам.

Склонившись над лужей, старший лейтенант размазал суп по полу и мигом нашел таблетку, которую Мюллер подбросил в похлебку Ковача. Судя по тому, как обтаяли края таблетки, она была из быстрорастворимого вещества. Салаи завернул ее в носовой платок и бросился в канцелярию.

– Наденьте ему наручники и ведите за мной! – крикнул он на бегу.

Мюллер беспомощно бился в железных объятиях охранника.

– Отставить раздачу пищи! Закрыть камеры! – выкрикивал команды подоспевший дежурный офицер. – Обыскать! – показал он на Мюллера, со стиснутыми зубами стоявшего лицом к лицу с Ковачем.

По всему коридору загремели железные двери.

Ковач был бледен как смерть. В ужасе раскрыв глаза, смотрел он, как уводили Мюллера. К нему подскочил охранник и втолкнул в камеру.

Дверь одиночки захлопнулась.

2

Через полчаса Мюллер в наручниках, в сопровождении двух конвоиров, предстал перед Ружей, Салаи и судебным следователем.

Эксперты проявили оперативность: не успел подполковник подъехать к зданию тюрьмы, как прибыл курьер с результатами химического анализа таблетки.

Ружа взглянул на листок и передал его Салаи.

– Садитесь, – сказал он арестованному. – Снимите с него наручники.

Мюллер опустился на стул посредине комнаты. Судебный следователь встал у него за спиной, Салаи прислонился к подоконнику. Ружа сел за стол, положил перед собой паспорт и бумажник Мюллера.

– Нас в данный момент не интересует, за что вы попали сюда! Давайте поговорим о том, что произошло уже здесь. Вы обвиняетесь в покушении на убийство.

– Неправда! – крикнул Мюллер. – Когда один из господ надзирателей (стоящего сзади Салаи он не узнал) толкнул меня и выбил из рук котелок, я сразу понял, что меня хотят впутать в какую-то историю.

– Не разыгрывайте из себя дурачка! – строго сказал Ружа. – Покушение на убийство – в любой стране дело очень серьезное. В нашей тоже.

Мюллер растерянно закрутил головой, глядя то на Салаи, то на следователя.

– Я не хотел никого убивать, – проскулил он, явно отдавая себе отчет, что выходка в ресторане, по сравнению с этим обвинением, – мелкий проступок. Испуг его выглядел искренним.

– Вот заключение экспертизы. Взгляните! Если бы не бдительность конвоиров, через два часа Ковач был бы мертв. Причина смерти – сердечный приступ! В таблетке содержалась огромная доза дигитоксина.

Арестованного заколотила дрожь.

– Мне было известно только, что нужно попасть в предварительное заключение и передать Ковачу таблетку, в которой якобы содержалось какое-то убийственно важное для него сообщение!

– Убийственное, это точно, – кивнул Ружа, и они с Салаи горько усмехнулись. – Кто вам это сказал?

Мюллер понурил голову. Он молчал.

– Сколько вам обещали за передачу сообщения? – мирно спросил Салаи.

– Двадцать тысяч долларов, – признался тот.

– И ради них вы готовы были пойти на убийство? – сказал старший лейтенант.

– Нет, – встрепенулся Мюллер. – Убивать не хотел! Об убийстве и речи не было!

– Значит, вас обманули! – констатировал Салаи. – Знали, что деньги выплачивать не придется. Рассчитывали на то, что причину смерти мы без труда установим и, естественно, найдем виновника. И вы получите либо пожизненное заключение, либо выйдете на свободу, когда ваших хозяев и в живых уж не будет.

Мюллер закрыл лицо руками.

– Яд был спрятан в пуговице пиджака? – после паузы поинтересовался Салаи.

– Да, в нижней пуговице.

– Ну что ж, – взял слово Ружа, – возможно, мы и поверим, что вы хотели передать некое сообщение, не более. Но для этого нужны доказательства!

– Как я это могу доказать?

– Очень просто. Расскажите нам, кто послал сообщение.

– Я не знаю! – сказал Мюллер и, видя, что Ружа резко поднялся с места, испуганно добавил: – Клянусь чем угодно: не знаю. Там, – показал он туда, где, по его представлениям, находились сопредельные с Венгрией западные территории, – я встретился с симпатичной темноволосой высокой дамой.

– По имени?

– Она велела называть ее Мадам. Мы познакомились в баре, где я работал.

– Вместе с Томасом Вольфом? – огорошил его Ружа.

«Они много знают, – мелькнуло в мозгу Мюллера, – лучше признаться им, но, разумеется, не во всем. Я не хочу терять все». И он заговорил.

– Да, Вольф был музыкантом, а я развлекал гостей танцевальными номерами. Дама частенько заходила в бар, потом как-то спросила у нас, не хотим ли мы заработать.

– Эта самая Мадам бывала в баре одна?

– Не припомню, чтобы с ней кто-нибудь приходил. Странным образом она о нас знала все: семейное и материальное положение, предыдущее место работы...

– Дальше! – поторопил его Ружа.

– Мы приняли ее предложение. Это было два года назад, – промямлил Мюллер.

– Чем занимались эти два года? – вмешался в допрос Салаи.

– Год учились в спецлагере. Затем полгода работали в Африке, потом вернулись в Европу.

– Ну, об этом после, – сказал Ружа и, подойдя к следователю, что-то шепнул ему. Следователь вышел.

– Границу вы пересекли вместе с Томасом Вольфом? – спросил Салаи.

– Да.

– С кем установили связь?

– В пункте «два», в ресторане «Матра», мы должны были встретиться со связным. На столе перед ним должна была лежать газета «Мадяр хирлап» и ключ зажигания с эмблемой Мюнхенской олимпиады, на которой из пяти колец два верхних просверлены. Седовласый, усатый мужчина.

– Имя?

– Он назвался Георгом.

– Потом вы нам точно опишете этого Георга, – сказал Ружа. – Это он передал вам таблетку?

– Нет, Мадам. Георг объяснил мне, как я могу сюда попасть и когда устроить скандал.

В комнату вернулся следователь. За ним ввели Ковача. Он был бледен, глаза широко раскрыты. Видно, еще не отделался от потрясения, пережитого час назад.

– Посмотрите друг на друга внимательно, – обратился к арестованным Ружа. – Вы знакомы с Палом Ковачем? – спросил он Мюллера.

– Только по фотографии.

– Знаете ли вы Пауля Мюллера? – спросил подполковник Ковача.

Тот молчал, опустив голову.

– Уведите! – махнул Ружа.

Когда за Ковачем закрылась дверь, подполковник приблизился к Мюллеру.

– Ну, хватит ломать комедию! – повысил он голос. – Решайте: или вы будете говорить, или я передам вас в прокуратуру с обвинением в подстрекательстве против государства и общественного строя, в нападении на представителей органов власти и с основательным подозрением в покушении на убийство!

– Но ведь я все рассказал! – с ужасом в глазах пробормотал Мюллер.

– Вы рассказали нам сказку. Про Белоснежку Мадам, гнома Георга и принца Вольфа. Я хочу знать главное.

– Что я должен еще рассказать?

– Все, что знаете.

– Я больше ничего не знаю.

– Возможно, вы не знаете, кто этот Георг, не знаете, где сейчас Вольф. Но вы должны знать о запасной явке, номере телефона или каком-то другом способе связи. Не так ли? Ведь в случае непредвиденных обстоятельств вы должны как-то выйти на связь! Говорите, или я прикажу увести вас. И больше не буду вас вызывать. Решайте! У меня мало времени!

Плечи Мюллера опустились.

– Хорошо. Я все расскажу.

– Слушаем вас, – сказал Ружа и, придвинув стул к арестованному, стал внимательно следить за его лицом.

3

Около десяти часов вечера зарядил моросящий дождь. Ветер швырял в лицо колючие мелкие капли, от которых немели щеки и по спине разбегались мурашки. Выйдя из театров и с последних сеансов кино, публика поспешила домой. Город словно вымер, лишь несколько пустых такси разъезжали под яркими фонарями по мокрым и скользким центральным улицам.

Кути явился в кабинет Ружи в кожаной куртке, но с выпущенным, как обычно, воротничком рубашки.

– Устал? – сочувственно спросил его Ружа.

– Пустяки, – пожал капитан плечами.

– Говорят, шеф отнял у тебя сигареты, – ехидно заметил Салаи.

– Почти полную пачку!

– И все поломал! – не без гордости заявил подполковник.

– Хиреет мадьяр, – пророчески возвестил Кути, – король Матяш подковы ломал, а тебя хватает только на сигареты.

Салаи великодушно протянул ему остатки «пэл-мэла».

– Эти можешь спокойно курить, шефу они не понадобятся.

В кабинет заглянула Кларика.

– Поставить кофе? – спросила она.

– Только для молодежи, – распорядился Ружа. – Что касается нас с вами, сегодня ночью мы будем спать. Постойте, куда же вы! – окликнул он секретаршу. – Вот фотография Мюллера. Попросите размножить и отправьте во все газеты. Пусть в утреннем выпуске опубликуют сообщение милиции о побеге Пауля Мюллера, подозреваемого в тяжком преступлении. С приметами, личными данными и так далее. Впрочем, что я вам объясняю, вы знаете все лучше меня.

– Уже поздно, – взглянула Кларика на часы. – Не знаю, до которого часа дежурят в редакциях.

– Неважно. Если не выйдет иначе, звоните домой главным редакторам, заведующим отделов, выпускающим. Столько раз они нас выручали. Думаю, и теперь не откажутся.

Уже стоя в дверях, Кларика предложила:

– Я вам чаю могу заварить. Хотите? А то на улице холодно!

– Хочу, – с улыбкой сказал подполковник и обратился к Кути: – Я пригласил тебя, чтобы рассказать о покушении Мюллера, его показаниях, словом, о полном бурных событий сегодняшнем вечере.

– Чтобы в следующий раз не нужно было опять наступать мне на ногу, – пробурчал капитан и приготовился слушать.

– Операция следует за операцией. Они вынуждены спешить, потому что не знают, как долго еще продержится Ковач.

Кути взял со стола начальника чистый блокнот и ручку, что-то записал и поставил рядом три вопросительных знака.

– Салаи, – продолжал подполковник, – ты вернешься сейчас в тюрьму и примешь меры, чтобы Ковач в течение суток не показывался из камеры. Никто не должен получать о нем никаких известий. Понятно? Ни одна живая душа. А ты, – повернулся он к Кути, – усилишь на всех постах наблюдение. Завтра мы начинаем действовать!

Капитан один за другим перечеркивал вопросительные знаки.

– Откуда они знают, – не отрывая глаз от блокнота, спросил он, – что Ковач по-прежнему молчит?

– От адвоката, – тут же встрял Салаи. – Мог бы придумать вопрос поумнее!

Кути все еще что-то черкал в блокноте.

– Адвокат был у него позавчера. С тех пор он мог и заговорить.

– Тогда мы уже арестовали бы их! – строго возразил старший лейтенант.

Ружа, нахмурившись, следил за их диалогом.

– С арестами, как известно, у нас не спешат, – сказал Кути. – Раскрытие всей агентуры, сбор доказательств требуют времени. Они это понимают. – И решительно заключил: – Они откуда-то знают, и знают наверняка, что Ковач молчит! Откуда? Кто им сказал? – вопросительно посмотрел он на шефа.

Глава XII

1

На город опустился туманный вечер.

Дождь утих еще в полдень. Порывистый ветер высушил улицы, но плотная и унылая облачная завеса оказалась ему не по силам.

Владелец эспрессо, он же единственный официант, готовился к закрытию. Он уже подмел пол и протер влажной губкой стойку, когда дверь распахнулась и на пороге появились двое мужчин с симпатичной девушкой.

– Добрый вечер! – весело поздоровались они, оглядываясь среди множества пустых столиков. Наконец выбрали место в правом углу у окна.

– Душа горит! – пробасил мужчина пониже ростом.

– Что будете пить? Крепкое или чего пожиже? Например, пиво, – с готовностью отозвался хозяин.

– Еще жиже, папаша! Трауби-соду, колу или что-нибудь в этом роде.

– Могу предложить только сок. Малиновый или апельсиновый.

Мужчина повыше, старший лейтенант Салаи, вскочил из-за столика.

– Заказывайте! А я пока позвоню Рози. – Он порылся в кармане в поисках форинтовой монеты, набрал номер собственной квартиры, где в это время никого не было, и, слушая долгие гудки, наблюдал за улицей сквозь желто-серую от табачного дыма и пыли занавеску.

– Не берет, – сказал он через некоторое время, – пойду гляну, может, она уже вышла.

– Я бы выпила лимонаду, – обратилась к хозяину девушка. – Вы можете приготовить?

– Два лимонада? Сию минуту!

– Три, – уточнил мужчина. – Хотя я с удовольствием пропустил бы холодненького рассола.

– Есть сливовый компот. Довольно кислый. Венгерский консерв.

Салаи вышел на улицу и, едва не столкнувшись с Мюллером, пропустил его в эспрессо. Они даже не взглянули друг на друга.

Неподалеку старший лейтенант заметил припаркованную машину. Другая с противоположной стороны как раз выворачивала из переулка. В обеих сидели следователи.

Он вернулся в эспрессо.

Мюллер расположился за столиком у витрины с пирожными. Он вполголоса заказывал что-то хозяину.

– Я от Оскара. Он сказал, что у вас очень вкусные слойки. Особенно с маком.

Хозяин эспрессо покосился на столик Салаи и его приятелей, но они не обращали на вновь пришедшего никакого внимания, занятые своим разговором. Девушка громко смеялась.

– От Оскара? Я не видал его месяца два.

– То есть около шестидесяти дней, – не задумываясь, отвечал заученными фразами Мюллер.

– Точно так, – подтвердил хозяин. – А слойки действительно хороши. Сейчас принесу.

Он поспешил за стойку, одной рукой поставил на нее картонное блюдце, другой выдвинул ящик. В нем лежала газета с большой, 9×12, фотографией Мюллера, на которого был объявлен всевенгерский розыск. Хозяин сличил фотографию с посетителем, потом поместил на тарелочку слойки и пошел к столику.

– Если можно, заверните три слойки, я возьму их с собой. Мне далеко ехать.

– Как прикажете! – Владелец эспрессо положил на стойку бумагу, на нее – картонный подносик, быстрым движением вытащил из ящика другой такой же подносик, на котором лежал паспорт, и накрыл его первым. Затем он разместил на верхнем подносике слойки, завернул все в бумагу и понес Мюллеру.

– Три слойки! – громко объявил он и уже шепотом спросил: – Что передать?

– Мне нужно доложить лично.

– Это невозможно, – наотрез отказался хозяин.

– Мне еще там было дано такое указание.

– Я об этом не знаю, – упрямился владелец эспрессо.

– Немедленно соедините меня! Это приказ!

– Мы хотим расплатиться, – крикнул Салаи. – Ну ее, эту Рози, чего ее ждать. Лучше пойдем навстречу.

– Сию минуту! – Хозяин отошел от Мюллера.

Как только дверь за Салаи и его компанией закрылась, он запер ее и повесил табличку с надписью «Закрыто».

Затем снял трубку телефона-автомата, но, прежде чем бросить монету, приказал Мюллеру отвернуться.

Тот возмутился, однако все-таки повернулся спиной к автомату. Хозяин поставил палец на диск. Мюллер в этот момент нажал на своих часах какую-то кнопочку. Дождавшись гудков, владелец эспрессо протянул ему трубку. Автоответчик предложил звонившему свои услуги.

– Его перевели в больницу с сердечным приступом! Пакет забрал сегодня в шестнадцать пятьдесят. Тотчас же выезжаю обратно! – продиктовал Мюллер автоответчику.

2

Салаи и Ладани, который обеспечивал у эспрессо наружное охранение, нога в ногу вошли в кабинет подполковника. По их сияющим лицам не трудно было понять, что операция удалась. Между ними почтительно остановился Мюллер.

– Еще вчера вечером, – заметил, глядя на него, Ружа, – я ни за что не поверил бы, что вы так подружитесь со старшим лейтенантом.

– Да и я не поверил бы, – засмеялся Салаи. – Во всяком случае, надо признать, что действовал он находчиво.

– В самом деле? Ну, садитесь, рассказывайте!

Старший лейтенант положил перед ним сверток со слойками.

– Что это? – удивился Ружа.

– Слойки с маком!

– Настоящие? – спросил подполковник, разворачивая сверток. – Я их лет пять не пробовал, хотя вся семья знает, как я к ним неравнодушен. Это вы мне принесли?

– Вообще-то, они адресованы другому, – туманно пояснил Салаи, – но мы принесли их тебе.

– Зови сюда Кларику, – с воодушевлением сказал Ружа и полез в карман за ножом. – Разделим по-братски.

– На меня не рассчитывайте, у меня зуб болит, – отказался от угощения Ладани.

– Поосторожней с ножом, – пропуская в кабинет Кларику, предупредил подполковника Салаи. – Там еще кое-что припрятано, не разрежь заодно со слойками!

Ружа вытащил из-под слоек паспорт, полистал его, взглянул на Мюллера, на фотографию, проверил на свет водяные знаки, изучил печати и отложил паспорт на угол стола.

– Неплохая подделка, хотя бывают и лучше.

Мюллер достал из кармана миниатюрный магнитофон и снял часы с вмонтированным в них микрофоном.

– Ввезли, конечно, без пошлины, – не удержалась от замечания Кларика.

Ружа угостил ее слойкой и попросил, кивая на Мюллера:

– Распорядитесь, чтобы его доставили назад в следственную тюрьму. – Он порылся в бумажнике. – Почем нынче слойки?

– Форинта по четыре, – предположил Салаи.

Подполковник протянул Мюллеру двенадцать форинтов.

– Они мне достались бесплатно, – отказался тот.

– Не имеет значения, – настаивал Ружа. – Правда, деньги у вас в тюрьме отберут, но, как знать, может быть, вскоре же и вернут. О вашем откровенном признании и помощи, которую вы оказали следствию, я обязательно доложу. Можете не сомневаться, это будет принято во внимание.

Мюллер кивнул и, следуя за секретаршей, вышел из кабинета.

– А теперь ближе к делу! – сказал Ружа.

Ладани включил магнитофон, перемотал пленку и нажал на воспроизведение. Они услышали звук вращающегося телефонного диска, гудки, механический голос автоответчика и, наконец, лаконичное донесение Мюллера.

– А ну-ка, еще раз! – попросил Ружа.

Вторично прослушав шумы, издаваемые наборным диском, подполковник приказал выключить магнитофон.

– Сколько времени нужно, чтобы установить, какой номер он набирал?

– В наши дни это не проблема, – улыбнулся Ладани, – установим за пять минут.

– Тогда узнай заодно и фамилию абонента, а также адрес!

Ладани подхватил со стола магнитофон и поспешил выполнять задание.

Подполковник потянулся в кресле, потом встал и, подойдя к окну, принялся поливать цветы.

– Разыщи-ка мне судебного следователя, что ведет дело Ковача, – обратился он к Салаи после долгой паузы.

Салаи сел за телефон. В дверь просунулась голова Кларики.

– Только что доложили, – сказала секретарша, – владелец эспрессо вернулся домой. На квартире у него телефона нет. За домом установлено наблюдение.

Ружа кивнул. Салаи подал ему телефонную трубку.

– Говорит подполковник Ружа. Здравия желаю! Хотел бы вас попросить об одной любезности!

– Приказывайте, товарищ подполковник, – послышался голос судебного следователя.

– Приказывать не могу, речь именно о любезности, от которой, однако, зависит очень и очень многое. В связи с делом Ковача...

– Мы все сделаем. Это ведь в наших общих интересах.

– Завтра утром, ровно в половине девятого, нужно позвонить в контору доктора Немеша и сообщить, что...

– Я слушаю.

– ...позавчера вечером Пала Ковача пытались отравить. Благодаря экстренной медицинской помощи жизнь его спасена. Покушение так потрясло его, что он решил дать показания, но настаивает на присутствии адвоката. Допрос назначен на половину одиннадцатого. Пусть доктор Немеш подъедет.

Следователь долго молчал.

– Но простите, – удивленно сказал наконец он, – ведь это не соответствует действительности.

– Знаю! Однако мне непременно нужно передать Немешу такое сообщение.

– Трудно... – попытался уклониться следователь.

– А как же общие интересы? – напомнил ему Ружа. – Разумеется, всю ответственность я беру на себя. В том числе и перед Генералом. Успех гарантирую. Если же выйдет осечка, валите все на меня.

– Хорошо, – после паузы решительно сказал следователь. – Я сообщу Немешу. Только ответственность делим поровну.

– Спасибо. До встречи! – Ружа переключил линию и справился по селектору у секретарши: – Кути докладывал?

– У него ничего нового. За адвокатской коллегией наблюдают. Эва Ласло никуда не отлучается. Только работа и дом.

– Не густо, не густо, – разочарованно протянул подполковник.