Текст книги "Венгерский политический детектив"

Автор книги: Габор Йожеф

Соавторы: Иштван Немере,Дёрдь Фалуш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

3

Томас Вольф не находил себе места. На него накатила отчаянная, невыносимая тоска. Весь день и всю ночь он проспал, но, едва рассвело, вскочил как встрепанный и с тех пор не знал, куда себя деть. Он включил радио, нашел музыку и, приглушив звук, сел завтракать.

К полудню содержимое холодильника было полностью уничтожено. От съеденных всухомятку мясных консервов, колбасы, сыра у Вольфа заболел живот. Он придвинул кресло к окну, положил на живот подушку и стал глазеть сквозь занавеску на улицу в надежде хоть чем-то развлечься.

Но в глухом переулке на Пашарете, в районе особняков, в этот ветреный, непогожий день не было даже прохожих.

Наконец Вольф решил: будь что будет, он выйдет из дому и прогуляется до перекрестка. Ведь в округе живет столько красивых женщин, наверняка кто-нибудь подвернется.

Он открыл шкафчик со слюдяными стеклышками, выбрал из богатой коллекции марочных напитков бутылку абрикосовой палинки и как следует приложился к ней. По жилам разлилось приятное тепло, боли в желудке как не бывало. «Раз уж я за границей, нужно знакомиться с достопримечательностями», – подумал он, сделал еще глоток и направился к выходу.

В этот момент зазвонил телефон. Вольф замер на месте. «Взять, не взять? – колебался он. – Может быть, Юнг хочет предупредить меня об опасности? Или это таинственный босс? Но что я ему отвечу? А вдруг милиция? Интересуется, нет ли кого в особняке?»

Телефон умолк. Охота к прогулке у Вольфа пропала. Он подумал, что риск все же слишком велик, и решил лучше что-нибудь почитать.

Порывшись на книжной полке, он снял с нее какой-то художественный альбом, снова устроился у окна и погрузился в созерцание репродукций с обнаженными женскими телами.

Но вот на садовой дорожке показался Юнг. Вольф захлопнул альбом.

– Поесть принесли? – первым делом спросил он У инженера. – Я умял все, что было в доме.

Юнг вывалил из портфеля на стол консервы и полуфабрикаты. Принюхался. Уловил в воздухе запах палинки.

– Полчаса назад кто-то звонил, – сказал Вольф, – я к телефону не подошел.

– И правильно сделали! Надо будет, еще позвонят! – С этими словами инженер положил перед Вольфом газету, раскрытую на странице, где было помещено объявление о розыске Мюллера с его фотографией.

Вольф ошарашенно уставился на газету, потом пробежал глазами объявление.

– Что он наделал, кретин?!

– Вы бы лучше поменьше пили и не устраивали истерик! По-видимому, он сделал то, что ему было приказано. К тому же Мюллер не знает ни имен, ни явок. Я не сказал ему даже номера телефона. Так что, если его поймают, он не сможет нам навредить, разве что сообщит приметы! – Инженер улыбнулся, вспомнив о захороненных парике и усах. – Но приметы им ничего не дадут.

– А что будет со мной? – забеспокоился Вольф. – Через границу теперь комару не перелететь.

– Ничто не вечно, – махнул рукой Юнг. – Поживете пока у меня. Если бы что-то стряслось, Бутон своевременно предупредил бы нас.

Их разговор прервал телефонный звонок. Оба как завороженные уставились на аппарат. Наконец инженер опомнился и снял трубку.

– Бутон! – раздался в трубке механический голос.

– Мак! – ответил Юнг.

У него перехватило дыхание, от волнения он едва ли смог бы выдавить из себя еще хоть слово.

Вольф подкрался к нему, прислушиваясь.

На магнитофоне переключили скорость, и последующий текст прозвучал растянуто, искаженно:

– Ночью наш человек уезжает. Когда он переправится, нам сообщат. До тех пор оставайтесь дома! – Раздался щелчок, на другом конце провода положили трубку.

– Это он был? – полюбопытствовал Вольф.

– Сами слышали! – Юнг, покашливая, задумчиво стоял у телефона.

– Стало быть, все в порядке, – облегченно вздохнул Вольф и, повеселев, добавил: – По крайней мере теперь не придется сидеть одному!

Он снова отхлебнул из бутылки.

– Если не можете обойтись без выпивки, – раздраженно сказал инженер, – пейте хотя бы из стакана!

Глава XIII

1

Салаи съездил в следственную тюрьму, где распорядился, чтобы Мюллера изолировали от остальных заключенных так же надежно, как и Ковача.

Возвращаясь, он встретил в коридоре Ладани, и они вместе вошли в кабинет Ружи.

– Вот вам магнитофон, а вот и номер телефона, – положил он на стол подполковника аппарат и записку. – Телефон установлен в центре, по улице Вешшелени, второй этаж, квартира два.

– Ты гений! – восторженно воскликнул Ружа.

– Мы также установили, что квартира сдается, – продолжал капитан, – но последние пять месяцев в ней никто не живет. Владелец квартиры появляется редко. Вход не с галереи, а с лестничной площадки.

– Отлично, – вставил Салаи.

– Это все ты узнал из магнитофона? – удивился Ружа.

– Люди добрые помогли, – скромно сказал Ладани. – Разузнали даже, что владелец живет на улице Напхедь, в Буде, в настоящее время он дома, но телефона там у него нет.

– Салаи, – распорядился Ружа, – пошли ребят за владельцем квартиры. Пусть привезут его на улицу Вешшелени. С ключами. Остановятся неподалеку от дома и подождут нас. Действуй!

Салаи вышел из кабинета.

– Клари, – попросил подполковник секретаршу, – свяжите меня с Кути! – Потом, повернувшись к Ладани, спросил: – В квартире сейчас никого?

– Никого. Мы проверили. Я оставил наблюдателей. Если кто появится, они тут же нам сообщат.

– Товарищ Кути у телефона! – сказала Кларика.

Ружа схватил трубку:

– Доложи обстановку на постах!

– Адвокат только что вышел из конторы. За ним следят. Помощники адвоката на месте.

– Что на втором?

– Эва вернулась с работы.

– Берегите ее как зеницу ока! – прокричал Ружа и снова позвал секретаршу: – Клари!

– Ну и денек сегодня! – заглянула она в кабинет. – Я вас слушаю.

– Свяжитесь с третьим постом, узнайте, что поделывает хозяин эспрессо.

– Недавно докладывали: сидит дома.

– Путь берут его. Только без шума! – Ему пришла в голову какая-то идея. – Салаи, – сказал он только что вернувшемуся капитану, – как ты думаешь, не представить ли этого кондитера Ковачу?

– Не думаю, чтобы они были знакомы. Агентура у них разветвленная и тщательно законспирированная...

– Была, братец! Была! – сказал Ружа и поглядел на часы. – Как только сообщат, что владельца квартиры привезли на Вешшелени, поедем туда. Ты с нами, Ладани, ты нам понадобишься.

Ладани шутливо прищелкнул каблуками.

– А пока, – оглянулся Ружа на Кларику, – не выпить ли нам по чашечке кофе?

2

Антал Сикра, владелец квартиры на улице Вешшелени, за последние годы успел провернуть столько разного рода махинаций, что никак не мог сообразить, по какому поводу к нему явились следователи.

Он имел патент на окраску тканей. Закупал огромные партии теннисных маек и штамповал на груди или на спине, а иногда и с обеих сторон виды города, тексты, картинки. Где и как он делал закупки, никто не знал, как не знало налоговое управление и реальных его доходов, не знало, на какие деньги куплены, кроме квартиры на улице Вешшелени, еще и будайская вилла, дача на Балатоне, «вольво» и «мерседес», драгоценности, шубы и стильная мебель.

Он относился к той категории людей, которые искренне убеждены, что если бы они жили в Америке, то составили бы серьезную конкуренцию Рокфеллерам, Ротшильдам и компании «Дженерал моторс». Но все же в Америку или еще куда за кордон почему-то не едут, а сидят себе дома и злопыхательствуют. «Да знаете ли вы, как живут там рабочие?» – приговаривают они. «А сколько там зарабатывает начинающий педагог, слыхали?» – спрашивают они у приятелей своих детей. «Вы и представить не можете, чего мы могли бы добиться, будь у нас настоящая демократия!» – оплакивают они гениальные свои способности, сидя на выложенном кафельной плиткой бордюре личного бассейна. Но в один прекрасный день появляется налоговый инспектор, народный контроль или милиция, и наш гениальный знакомый, заикаясь, бормочет: «Да ведь я еще в 1947-м голосовал за коммунистов!»

У подполковника с Сикрой разговор был короткий. Он посадил его рядом в машину и сразу взял быка за рога.

– Пять месяцев назад вы сдали квартиру! Все верно?

– Знаете, это было так... – залепетал Сикра.

– Меня интересует не то, что было, а то, что есть! Вы заявили об этом куда полагается?

– О, тогда я еще не знал, как это делается.

– Но знали, что если будете сдавать втихую, то можно обойтись без уплаты налога!

– Что вы, что вы, я не собирался ничего скрывать.

– Но и открывать тоже не собирались. По закону, вы должны быть наказаны. Ну об этом потом. А сейчас я хотел бы осмотреть квартиру. Не возражаете?

– Разумеется, нет, – с готовностью отозвался Сикра, – напротив, я даже рад.

– Чему? – удивился Ружа.

– Вы увидите, в каких скромных условиях мы живем.

Следователь, доставивший Сикру из роскошной виллы на улице Напхедь, чуть было не расхохотался.

– Пожалуй, это будет интересно, – согласился Ружа. – Давайте ключи.

– Извольте. Это от нижнего замка, а это от верхнего.

– Других ключей нет?

– Вторая пара у квартиранта.

На лице подполковника напряглись желваки.

– Кто такой? – спросил он с деланным равнодушием.

– Георг Джонсон, – поспешно, все тем же предупредительным тоном ответил владелец квартиры.

– Откуда вы его знаете? – набросился на него Ружа.

– Я его видел всего раз, когда мы уславливались о цене. Первого числа каждого месяца он присылает деньги.

– В долларах?

– В долларах, – пробормотал перепуганный Сикра.

Ружа повернулся к следователю:

– Отвезите его, и пусть он даст исчерпывающие показания. Понятно?! В помощь себе возьмите нескольких ревизоров.

3

Двое следователей вошли первыми, за ними в квартиру ступил подполковник, потом Салаи и Ладани. Света не зажигали. Прикрыв за собой дверь, прошли в глубь квартиры, освещая путь фонариками. Следователи держали в руках револьверы.

Воздух был спертый, пахло пылью, где-то капала из крана вода.

В прихожей они заметили громоздкий белый двустворчатый шкаф. Пока следователи осматривали ванную и туалет, Салаи заглянул в него. В шкафу навалом лежали узлы и пакеты.

– У них родственники в Америке, – сказал старший лейтенант, изучив содержимое одного из пакетов. – Они сюда сваливают тряпье, которое получают с Запада.

Небогатая обстановка гостиной, по-видимому, была куплена еще в пятидесятых годах. Стулья и кресла на алюминиевых ножках, когда-то окрашенные в зеленый цвет, покрывал толстый слой пыли. На стене в массивной лакированной раме висела аляповатая картина – натюрморт с цветами, насколько можно было установить сквозь грязное стекло. Вторая комната, размером поменьше, была совершенно пуста. С потемневшего потолка вместо люстры сиротливо свисали концы проводки.

– Здесь явно никто не живет, – сказал Ружа. – Квартирант, будь то Георг Джонсон или кто другой, заглядывает сюда разве что на короткое время.

На дряхлом комоде стояла пишущая машинка. Ружа вырвал листок из блокнота и подал его Салаи:

– Отпечатай несколько раз слова «Мак» и «Бутон» и срочно отправь экспертам, пусть сличат со шрифтом на записках, которые мы нашли в сигаретах.

Ладани осветил фонарем низкий столик. На нем стоял телефон с подключенным к нему автоответчиком. Рядом лежал маленький магнитофон.

– Посвети-ка получше, – попросил Ружа. Он склонился над столиком. – Этот прибор отвечал владельцу эспрессо. Проверь, сохранился ли текст.

– Тут нет ни пылинки, – вставил Салаи. – Видимо, нет и отпечатков. Тщательно вытирают.

– Или в перчатках работают, как я в данный момент, – сказал Ладани.

Он включил магнитофон, но из него доносился лишь шорох перекручивающейся пленки.

– Спустись и набери из машины номер, – велел Ружа Салаи. – Только не вздумай что-нибудь говорить.

Он прошелся по комнате.

Вскоре зазвонил телефон. После второго звонка включился автоответчик:

– Абонента нет дома. Все, что вы захотите ему передать, будет записано на магнитофон.

Послышался щелчок: это Салаи положил трубку, и автоответчик отключился.

– Можно идти, – сказал Ружа. – Здесь нам пока делать нечего.

Ладани поставил пленку магнитофона в исходное положение, и они двинулись к выходу.

Заперев дверь, подполковник протянул ему ключи:

– Завтра утром я хотел бы из своего кабинета слышать каждое слово, произносимое в этой квартире!

– К полуночи сделаем, – пообещал Ладани. – Сможешь услышать даже шорохи привидений!

Спустившись, Ружа направился не на улицу, а во двор.

Желтые плитки, которыми был вымощен двор, дышали холодной сыростью. Из окна привратницкой лился голубоватый свет телевизора. Напротив, в квартире с опущенными плотными шторами, кто-то тихонько играл на рояле. «Гайдн», – прислушавшись, определил Ружа.

Он обошел двор, заглядывая в подвальные окна, осматривая углы и ведущие к квартирам первого этажа ступеньки, и вернулся к машине.

– Ну и проголодался же я, – пожаловался он старшему лейтенанту.

– Сейчас бы тарелочку фасолевого супа! – со стоном вырвалось из груди Салаи.

– Я не против, – согласился Ружа. – Одна группа пусть останется здесь. Салаи, объясни им, что нужно делать. Остальные свободны. Ладани! Ты поедешь с нами.

Он сел в машину. Проехав по улице Вешшелени, черная «волга» свернула на бульвар Танач.

Через минуту капитан Кути с величайшей радостью принял по радиотелефону приглашение шефа на очередной фасолевый суп.

4

– Если я когда-нибудь выиграю в лотерею крупную сумму, – сидя уже в ресторане в ожидании супа, мечтал Кути, – то найму Эву Ласло, доктора Немеша и обоих его помощников двое суток подряд непрерывно следить за мной и заботиться о моей сохранности. При этом им будет позволено есть только чайную колбасу, зельц и охотничью салями, а пить только ледяное молоко, несвежую колу и теплую трауби-соду. Менять белье им будет запрещено, умываться они смогут только из тазика в жилом вагончике, а чтобы не уснуть, они обязаны будут вполголоса бормотать наизусть текст «Надгробного слова» [2] 2
  Погребальная молитва, памятник средневековой словесности на древневенгерском языке.


[Закрыть].

Никто из сидящих за столом не смеялся. Все устали.

– У нас в деревне, – глубокомысленно заметил Салаи, – на этот счет была поговорка: «Не за деньги виноград возделывают, а из любви к вину».

– Подвинь-ка мне хлеб, – попросил его Ружа, – а то сегодня официанты что-то не торопятся, пока дождешься, ноги протянешь. – Он взял ломоть хлеба и принялся есть. – Кути еще ничего не знает, а я на голодный желудок рассказывать не мастак.

– Я расскажу, – предложил свои услуги Ладани и спокойно, не торопясь, изложил все, что произошло за день. К тому времени, как он закончил, официант принес суп.

Ели молча.

Первым ложку отложил Кути. Он откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки и ублаготворенно пробормотал:

– Что-то я разомлел!

– Ничего, брат, – откликнулся Ружа, зачерпывая уже со дна тарелки, – зато сегодня ты отоспишься. Наблюдатели обойдутся и без тебя. Ты мне завтра понадобишься. Салаи тоже поедет домой! Утром я хочу видеть вас бодрыми и отдохнувшими!

Немного спустя он продолжил:

– Ты, Кути, начнешь с адвокатской коллегии. Будь там в восемь. И приготовься не только к наблюдению, но и к преследованию. Не исключено, что уже в половине девятого ты заметишь необычное оживление. Действуй спокойно и рассудительно. Я буду на связи, докладывай мне обо всем. Понятно?

Кути кивнул.

– Салаи, перед тем как ехать домой, позвони на квартиру Кларике. Пусть с утра отправится в архитектурное управление и раздобудет там планы дома по улице Вешшелени и соседних с ним зданий. Чтобы без них не казала и носа.

– Все ясно!

– Сам же в восемь будь на Вешшелени.

– А чем мне заняться? – спросил Ладани.

– Установишь у меня на столе три динамика с тремя микрофонами. Первые два мне понадобятся для постоянной связи с Кути и Салаи. А по третьему я хочу слышать, что будет происходить в квартире, где мы только что побывали!.. Что будете пить?

– Пиво! – выпалил Кути.

– Большой фрёч [3] 3
  Фрёч – вино, разбавленное водой.


[Закрыть], если можно, – попросил Салаи.

– А я воду! – наполняя стакан из графина, сказал Ладани.

Глава XIV

1

В семь утра подполковник застал в своем кабинете радиотехника. Парень в синем халате дремал в кресле, облокотившись на письменный стол.

– Вы что, сюда спать пришли? – вспугнул его Ружа.

Было ясное утро. До работы он добирался пешком по залитым солнцем улицам, всеми нервными клетками ощущая волнение, как обычно перед решающей схваткой. Дела, похоже, входили в нормальную колею, и от этого, как у всякого здорового человека, настроение у подполковника было приподнятое, почти беззаботное.

– Разрешите доложить, – вскочил радиотехник, – дежурю здесь с двадцати четырех ноль-ноль по приказанию капитана Ладани. – Сонный взгляд его прояснился. Испуг и смущение быстро привели в чувство. – Не подумайте, я не спал. Просто несколько утомился. У нас маленький дома, ревет по ночам, мы с женой сколько дней уже глаз не смыкаем! Но если бы хоть один из них заговорил, – он показал на динамики, – я непременно услышал бы.

На столе подполковника, как он и просил, были установлены три динамика и три микрофона.

– Первый – для связи с капитаном Кути, – пояснил ему радиотехник, – второй – с товарищем Салаи, а вот этот, за которым я тут всю ночь следил, подключен к квартире на Вешшелени. По нему вы услышите даже прыжок блохи, – позволил он себе пошутить.

Ружа сбросил плащ и подошел к столу. Он был уверен, что Кути еще нет на месте, но все же включил первый микрофон и произнес:

– Говорит Ружа! Кути, ответь! Прием!

Из динамика к величайшему изумлению подполковника раздался такой рев, что он в страхе отпрянул.

– Докладывает Кути! Пока все спокойно. Прием!

– Не ори ты так, я оглохну! Сделайте тише, – попросил он радиотехника. – Какая нелегкая принесла тебя в такую рань? Прием!

– Сегодня вышел номер «Венгерской милиции»! – сказал Кути. Подполковник хорошо представлял себе его ехидную ухмылку. – Боялся, что до восьми расхватают! Теперь вот просматриваю.

– Так держать! – тепло сказал Ружа.

– У тебя все? – спросил капитан.

– Все! – крикнул он и выключил микрофон.

Разумеется, на месте оказался и Салаи.

– У моей младшей режутся зубы, разбудила ни свет ни заря! – нашел он себе оправдание. – Вот я и вышел пораньше.

– Как курятник?

– Пустует пока! – сообщил старший лейтенант.

Третий динамик молчал.

– Ничего, он сегодня еще заговорит! – уверенно сказал Ружа и протянул руку радиотехнику. – Передайте товарищу Ладани мою благодарность. Вам всем большое спасибо! А маленького, – улыбнулся он, – покажите врачу. Безотлагательно! Если младенец здоров и сыт, с какой стати он будет плакать ночью?

Когда парень ушел, Ружа взял пепельницу и опорожнил ее в корзину для бумаг.

– Накурил тут, – проворчал он.

За спиной у него появилась уборщица с пылесосом.

– Вечно вы мимо корзины окурки бросаете, – принялась она отчитывать подполковника. – Нет бы складывали их в кулек, а кулек уж в корзину! Вы только взгляните на пол, весь в пепле!

– Вы правы! – виновато признался Ружа, вынужденный ретироваться в коридор.

Навстречу ему спешила Кларика с двумя огромными папками в руках.

– Что это вы несете? – полюбопытствовал он.

– То, что просили, – ответила секретарша. – Планы зданий.

– Да ведь еще нет и половины восьмого! Как вы проникли в архитектурное управление? Оно открывается через час!

– У меня там связи, – похвалилась Кларика. – Нашелся человек, который ради меня готов был прийти на работу пораньше.

– Так бы и сказали, что главный архитектор когда-то за вами ухаживал! – рассмеялся Ружа.

– А что? Разве этого не могло быть? – Она сгрузила папки на руки подполковнику. – Да, кстати: эксперты установили, что шрифты на машинке и на записках совпадают.

2

Д-р Немеш был неплохим начальником. Он никогда не перегружал своих подчиненных, давал им достаточно времени для выполнения заданий и если бывал взвинчен или в плохом настроении, то считал это своим личным делом, о котором сотрудникам знать не обязательно. Он вообще не обременял их своим вниманием. Знал, что Ретфалви вот-вот получит диплом и уйдет юрисконсультом на предприятие; что касается Жужи, то однажды он предложил ей продолжить учебу, но та напрямик заявила, что лучше быть машинисткой со среднем образованием, чем дипломированным бумагомарателем. И адвокат оставил ее в покое.

Он даже не замечал или не хотел замечать, что Жужа остановила на нем свой выбор, проча его то ли в мужья себе, то ли в любовники. Немеш и впрямь охладел к жене, но ему и в голову не приходило менять ее на кого бы то ни было. В том числе и на Жужу Шелл, даром что ее молодое тело было гораздо пленительнее, чем то, от прелестей которого он иногда вкушал дома.

Правда, случалось, взгляд его останавливался на девушке. Как, например, в эту минуту. Когда он вошел, Жужа пыталась достать с верхней полки какую-то папку. Ее крепкая грудь, стройные бедра и тонкая талия напоминали классическую скульптуру юной красавицы.

Ретфалви, охотясь двумя указательными пальцами за нужными клавишами, печатал на машинке. Полностью поглощенный этим занятием, он ничего не замечал вокруг себя.

– Доброе утро! – поздоровался адвокат, оторвав взгляд от девушки, и, не улыбнувшись, с равнодушным видом прошел к себе. Закрывая дверь кабинета, он услышал звонок телефона и крик Жужи, обращенный к Ретфалви: «Возьми трубку!»

Ретфалви как ни в чем не бывало продолжал стучать на машинке, то и дело склоняясь к тексту и проверяя, что у него получилось. Пришлось ей самой подойти к телефону.

– Контора доктора Немеша! – раздраженно сказала она, но тут же тон ее изменился. – Я вас слушаю! – пропела Жужа, тряся за плечо Ретфалви, чтобы он перестал печатать. – Непременно передам господину адвокату! – Она вдруг села, и лицо ее покрылось мертвенной бледностью. – Я его секретарь, Жужа Шелл. Да-да, передам. – Последние слова она произнесла почти шепотом.

– Что с тобой? – удивленно спросил Ретфалви.

– Отвяжись! Лучше пойди передай шефу... – Она махнула рукой. – Ладно, не ходи, я сама.

Жужа открыла дверь кабинета и, прислонившись к притолоке, спрятала руки за спину.

– Звонили из следственного отдела, – сдавленным голосом сказала она. – Ковача пытались отравить, поэтому он решил дать показания. Сегодня в половине одиннадцатого... Настаивает на вашем присутствии.

– Отравить?! Как, в тюрьме? – поразился Немеш.

– Так сказал этот, не знаю, как его звать, лейтенант.

– Неслыханно! На моей памяти за последние тридцать лет не было ничего подобного!

Жужа пожала плечами, глядя на адвоката невидящими глазами.

Немеш только теперь обратил внимание на ее бледность.

– Вам плохо?

– Я спущусь на полчасика вниз...

– Ретфалви проводит вас.

– Нет-нет. Мне лучше побыть одной! – И она, пошатываясь, вышла из конторы.

Но пока спускалась на первый этаж и шла к воротам, постепенно овладела собой. Лицо ее раскраснелось, в глазах появился решительный блеск. Твердыми, энергичными шагами она поспешила к Бульварному кольцу.