Текст книги "Венгерский политический детектив"

Автор книги: Габор Йожеф

Соавторы: Иштван Немере,Дёрдь Фалуш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

4

– Итак, к вечеру в следственную тюрьму будет доставлен Пауль Мюллер, который, как ты полагаешь, затеял вчерашний скандал с единственной целью – подобраться поближе к Ковачу, – резюмировал Ружа.

– Я в этом уверен, – решительно кивнул Салаи.

– Ничего не скажешь, – рассуждал далее Ружа, – наши процедурные правила они знают досконально. Но, как бы то ни было, лисицу заметил ты, значит, тебе и ведать, куда она путь держит.

– В курятник, – лаконично ответил Салаи.

Подполковник рассмеялся:

– В таком случае лисице нужно помочь. Откроем перед бедняжкой дверку курятника. Позаботься, чтобы Мюллера назначили дежурным, и пусть поручат ему работу на этаже, где находится Ковач.

– Опасно!

– Риск – благородное дело. Но ты, разумеется, не должен спускать с них глаз. Получишь подкрепление. Вот фотография Мюллера. Хорошо, успели размножить, – весело сказал Ружа.

Салаи протянул руку за фотографией и тут заметил на столе подполковника пачку «пэл-мэла».

– Ты что, закурил? – удивился он.

– Нашел на горе Сабадшаг, в пустой машине, – ответил Ружа и рассказал о своем ночном приключении. – Исследовали в лаборатории, никаких следов.

Салаи уставился на сигареты, будто удав на кролика. Взял пачку в руки, покрутил, положил на стол, но глаз с нее не спускал.

– Что с тобой? – спросил Ружа. – Уж не хочешь ли закурить?

Салаи скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– Знаешь, кто курит такие?

– Кому денег не жаль, – предположил Ружа.

– Видимо, доктору Немешу, нашему адвокату, их не жаль.

Ружа воззрился на сигареты.

– Во время свидания он угощал такой сигаретой Ковача, – продолжал Салаи. – И мне предлагал.

Подполковник долго молчал.

– Есть еще какие-нибудь сюрпризы или все на сегодня? – спросил он наконец.

– Не исключено, что будут, – вполне серьезно ответил Салаи. – Сегодня или, быть может, завтра. Если ты дашь мне эту пачку сигарет.

– Забирай! – махнул рукой Ружа.

Оставшись один, он попытался осмыслить факты. Беспризорный «остин», пачка «пэл-мэла» под сиденьем, пустой тайник в лесу, д-р Немеш, угощающий сигаретами бессловесного Ковача, покушение на жизнь Эвы Ласло и провокация Пауля Мюллера – все это, как догадывался подполковник, было каким-то образом связано, но логика этой связи оставалась ему неясной.

Глава X

1

В Буде, в одном из глухих переулков Пашарета, куда не доносился шум автобусов, под сенью деревьев скрывался неказистый с виду особнячок. По сведениям соседей, принадлежал он какому-то венгру, живущему за границей. И в самом деле, иногда в нем появлялся пожилой мужчина – владелец, как полагали некоторые. Однако в последнее время – соседи, будь они повнимательней, могли бы это заметить – вокруг особнячка мелькали люди помоложе, причем передвигались они, за исключением Георга Юнга, с большой осторожностью.

Вот и Томас Вольф через час после покушения проскользнул в дом тихо, как мышь. Взятые напрокат «жигули» он оставил в переулке неподалеку от площади Москвы и добрался сюда на автобусе.

– Машин на эту операцию не напасешься, – криво усмехнулся он, глядя на Юнга. – За неполных два дня бросаем уже вторую.

Юнг молчал, поглядывая на часы. Было половина десятого.

Они сидели в гостиной у телефонного столика, погрузившись в огромные кресла. Сквозь густую тюлевую занавеску видна была утренняя улица и полукруглая терраса с резными столбиками. В комнате стоял приятный полумрак. Правый от двери угол ее занимал большой концертный рояль. В горке и двустворчатом, готического стиля серванте со слюдяными стеклами в свинцовых переплетах сверкали хрустальные вазы, серебро, бутылки с напитками и множество граненых фужеров.

– Сколько на ваших? – нервно спросил Юнг.

– Тридцать две минуты десятого.

– Значит, уже не позвонит, – поднялся Юнг. – Или разве что вечером. – Он взял с рояля портфель. – Сидите тихо и не показывайтесь на улице. Вас и так слишком многие видели.

– Если бы вы прислали мне девочку, – сказал Вольф, – я пообещал бы вам даже в окно не выглядывать.

Юнг пропустил его слова мимо ушей.

– Без моего приказа вы не можете покидать этот дом. Мы не вправе рисковать. Понятно?

Вольф кивнул и, удобно вытянув ноги, сцепил руки на животе, всем своим видом показывая, что приготовился к затяжному безделью.

В этот момент зазвонил телефон. Вольф вскочил. Юнг медленно положил портфель на рояль. Лицо его застыло от напряжения. Выждав еще два звонка, он осторожно поднес трубку к уху.

– Бутон! – послышался искаженный магнитофоном голос.

– Мак! – отозвался Юнг.

– Наш человек проник внутрь! – сообщил голос. – Если возникнут осложнения, проводим операцию «ноль». Но без меня ничего не предпринимать! Понятно? Слушаю ваше донесение!

– Все ясно! – сдавленным голосом сказал Юнг. – Записка ушла. Сегодня ее передадут по назначению.

Он ждал ответа, но в трубке раздался щелчок, потом частые гудки. Инженер пожал плечами и положил ее на место.

– Кто это был? – поинтересовался Вольф.

– Я не знаком с ним. Единственный, кто его знает, – Ковач!

Юнг взял портфель и вышел из дому.

2

За столом в комнате для свиданий сидел Салаи, напротив него – двое сержантов.

– Не замечали мы ничего подозрительного, – говорил один из них, грузный, усатый мужчина, державшийся уверенно и степенно. – Ну а ежели адвокат просил выйти, я выходил, как положено, и, уж что они там промеж собой делали, не могу знать.

– Разумеется, – сказал Салаи. – Но все же давайте начнем сначала. Только слушайте меня внимательно, – обратился он к грузному сержанту. – Встаньте туда, где вы стояли, когда адвокат был уже в помещении.

Сержант подошел к двери, повернулся кругом и посмотрел на Салаи.

– Я всегда здесь стою, у дверной ручки! – сказал он.

– И в тот раз так стояли?

– В точности, как говорю!

Салаи обратился теперь к другому сержанту – коренастому парню с жилистой шеей.

– А вы сядьте на место Ковача и постарайтесь припомнить весь ход свидания, все до последнего движения. Каждая мелочь может иметь значение... Я буду за адвоката.

Наступила напряженная пауза. Салаи встал и, подражая адвокату, принялся расхаживать по комнате. Вот он резко остановился, сунул руку в карман, вынул пачку «пэл-мэла» и, распечатав, предложил сидящему на месте Ковача сержанту. Потом взял сигарету сам и собрался уже прикурить, как охранник, стоявший у двери, сказал вдруг:

– Не так это было! Сперва адвокат выкурил сигарету, затем достал вторую и, прежде чем прикурить, предложил Ковачу. То есть сначала он мне предложил, а потом попросил разрешения угостить Ковача, и, когда я кивнул, мол, не возражаю, он протянул пачку подзащитному. Он, кстати, всегда так делает.

– Каждого подзащитного угощает такими вот сигаретами?

– По-разному, – неуверенно ответил охранник.

– Я помню, раньше он курил и «симфонию», – вмешался в разговор коренастый. – Угощал меня как-то. Но я «кошут» предпочитаю. Они ароматнее.

– Когда это «раньше»? – допытывался у него Салаи.

– Ну, – сержант сделал неопределенный жест, – давно уж. Когда по делу Фичора здесь бывал. Добился-таки для этого типа пожизненного, хотя все готовы были чем угодно поклясться, что ему не спасти свою шкуру. Словом, около года назад.

Салаи на минуту задумался, потом снова обратился к охраннику у двери:

– Ковач наугад брал сигарету из пачки или же выбирал?

– Не выбирал.

– А что адвокат делал дальше?

– Что он мог делать? Прохаживался, как вот только что товарищ старший лейтенант, говорил, руками размахивал, все уламывал Ковача раскрыть рот.

Салаи снова прошелся по комнате, жестикулируя и время от времени останавливаясь.

– Так он ходил?

– Точно так, – сказал грузный сержант.

– То есть иногда закрывал собой Ковача? Верно?

Охранник замялся и покраснел.

– Ну вот, – осерчал Салаи. – Я ведь вам не экзамен по бдительности устраиваю, а прошу помочь следствию!

– Случались, конечно, моменты, – уже с готовностью заговорил сержант, – но поверьте, товарищ старший лейтенант, я с Ковача глаз не спускал, не мог ему адвокат ничего передать. Даже если бы знак подал, и то я заметил бы!

– Каким образом?

– По глазам Ковача, по выражению лица. Уж поверьте, мы на этом собаку съели. И к тому же они довольно долго были наедине, так что, если адвокату нужно было что-нибудь передать, он спокойно мог это сделать, пока я стоял за дверью.

Салаи растерянно посмотрел на сержантов.

– Ну ладно, – сказал он после некоторого молчания. – Ответьте еще на один вопрос: Ковач докурил сигарету до конца?

– До конца, – кивнул высокий охранник.

– А окурок куда девался?

– Как куда? После свидания дежурный вынес пепельницу. Как обычно.

Салаи, уже готовый поверить, что ошибся в своем предположении, при этих словах оживился:

– Почему не сказали об этом раньше?

– Откуда мне было знать, что вас это интересует! – спокойно ответил охранник.

– Кто дежурил?

– Тридцать девятый.

– Давайте его сюда, – распорядился Салаи. – Вы останьтесь, – махнул он стоявшему у двери сержанту.

За тридцать девятым пошел коренастый.

Арестованный под номером 39 оказался долговязым лысеющим мужчиной на голову выше Салаи, с огромными, как лопаты, ручищами.

– Вы занимаетесь здесь уборкой? – спросил у него старший лейтенант.

– Так точно, гражданин начальник! – вытянулся он.

– Когда выносили пепельницу?

Великан с подозрением покосился на Салаи, почуяв в его вопросе подвох.

– Отвечайте, не бойтесь, – ободрил его старший лейтенант. – Что бы вы ни сказали, вам ничего не будет.

– Осмелюсь доложить, – собрался с духом арестованный, – дня два или три назад.

– В таком случае вы, наверное, помните, что в ней было?

– Помню. Два окурка!

Салаи вытряхнул из пачки сигарету и подал ее долговязому.

– Такие? Взгляните как следует. Если ответите по совести, сможете оставить ее себе.

– Как вам сказать... Один вроде такой был. А другой не совсем.

– А какой же? – удивился Салаи.

– Без этого, как его. Ну, без фильтра.

– Что вы хотите сказать?

– А то, что он был оборван.

– Откуда вы знаете, что его оборвали?

– Вы изволили сказать, – вскинул голову тридцать девятый, – что мне ничего не будет.

– Конечно, не будет. Так что выкладывайте.

– Я его выкурил. Оттуда и знаю, что не было фильтра. Пальцы себе обжег.

Салаи на минуту словно окаменел. Арестованный и сержанты смотрели на него с изумлением.

– Уведите, – сказал он наконец охраннику и вручил тридцать девятому несколько сигарет. – Можете выкурить. Под мою ответственность!

Салаи сломя голову выбежал из комнаты для свиданий. В конторе начальника тюрьмы он схватил телефонную трубку, набрал номер и радостно завопил:

– Кларика! Дайте шефа! Не важно, кто у него!

Когда Ружа ответил, волнение старшего лейтенанта несколько улеглось.

– Я обещал на сегодня сюрприз, товарищ подполковник! – улыбаясь, сказал он и коротко доложил о своем открытии.

– Ты просто гений! – выслушав его, воскликнул Ружа. – Если еще не роздал все сигареты, разорви одну.

– Сию минуту.

Письменный стол в конторе начальника тут же заполнился желтыми нитями табака, обрывками папиросной бумаги и фильтра.

– Ничего не нашел, – разочарованно доложил Салаи через минуту.

– Но это ведь не адвокатские сигареты, – успокоил его подполковник. – Мюллера привезли?

– Нет пока.

– Как привезут, смотри за ним в оба!

3

Кларика быстро разыскала по телефону капитана Кути. Он разговаривал с двумя следователями неподалеку от адвокатской коллегии.

Когда Ружа подъехал к нему на «волге», Кути начал было докладывать обстановку.

– Подожди, – оборвал его подполковник. – Сигареты есть?

– Пожалуйста! – протянул он начальнику слегка помятую пачку «симфонии».

Ружа взял сигареты, сунул в карман.

– И спички!

– У меня зажигалка. Вот, возьми. Нажимать нужно на эту кнопку.

– А я и не догадался бы! Знаешь что, мне рассказами тебя развлекать некогда, пойдем-ка лучше со мной. Но веди себя умно. То есть помалкивай! Ты меня понял?

– Понял, – сказал ровным счетом ничего не понимающий Кути.

– Вот и ладно, – улыбнулся Ружа.

Они вошли в здание коллегии. В приемной адвоката Ретфалви изучал какой-то документ. Жужа тюкала на машинке.

– Мы к доктору Немешу, – сказал Ружа.

Он внимательно посмотрел на Ретфалви, перевел взгляд на симпатичную, элегантную девушку, которая, не отрываясь от машинки, холодно бросила:

– Кто такие, по какому делу?

– Мы сами доложим, – сказал Ружа и прошел в кабинет адвоката.

– Какое счастье видеть вас здесь, – вскочил Немеш навстречу им.

– Прошу прощения, – смутился Ружа, – я к вам по личному делу. К сожалению, у меня, точнее, у нас тоже случаются личные дела.

– Я к вашим услугам, – воодушевился адвокат. – Располагайтесь как дома; сюда, прошу вас, в креслах будет удобнее. Нужно ли говорить, что я с величайшей радостью готов оказать вам любую услугу. Разумеется, и по личному делу.

– Спасибо, – сказал Ружа, устраиваясь у курительного столика. – Вы знаете, у меня когда-то был начальник, который любил приговаривать: «Друг мой, за долгую жизнь я усвоил, что из всех дел самые важные – личные».

Они рассмеялись.

– Да, наверное, это так и есть, – просиял Немеш.

– Вот, взгляните на моего коллегу, – показал подполковник на Кути. – Бедняга работать не может из-за всех своих личных проблем. Хватит с меня, заявил я ему нынче утром и повел его к вам за советом.

– Слушаю вас, – сидя поклонился адвокат, поворачиваясь к капитану. Тот растерянно взглянул на Ружу.

– Дело вот в чем, – начал подполковник, – мой коллега вступил в строительный кооператив...

– Понимаю! – кивнул Немеш.

Ружа сунул руку в карман, крепко сжал пачку «симфонии», потом расправил ее, достал и вынул одну, другую, третью сигарету.

– Что за черт! – выругался он. – Сигареты уже разучились делать. Ни одной целой нет!

Немеш схватил с письменного стола пачку «пэл-мэла» и с готовностью предложил собеседникам.

Когда все трое задымили, адвокат грустно заметил:

– А я уж было надеялся разжиться у вас «симфонией». Я их курил когда-то и иногда, знаете ли, с грустью вспоминаю о них. Так что с этой стройкой?

– Сплошные неприятности. Подрядчики обманывают. Не могли бы вы предложить нам опытного юриста, который взял бы дела в свои руки?

Ружа курил, стараясь не затягиваться дымом.

– Разумеется! – Адвокат взял со стола список и с готовностью стал диктовать: – Доктор Михай Месарош...

Он глянул на Кути, назвал адрес и номер телефона. Капитан сидел как загипнотизированный.

– Записывай! – велел ему Ружа.

Кути спохватился и вынул из кармана блокнот.

Подполковник поблагодарил адвоката, встал, попрощался с ним за руку. Кути последовал его примеру и, как воспитанный человек, прежде чем удалиться, хотел загасить сигарету, но подполковник незаметно наступил ему на ногу. Капитан не понял, что означала эта выходка шефа, но инстинктивно остановил занесенную над пепельницей руку, и они с горящими сигаретами вышли от адвоката.

Немеш проводил их до дверей приемной.

Спускаясь по лестнице, Ружа шепнул помощнику:

– Оглянись, только осторожно!

Кути поднял глаза наверх. На площадке в ту же секунду от перил метнулась чья-то фигура.

– Я даже не успел разобрать, кто это был, мужчина или женщина, – оправдывался Кути.

– Не беда, друг мой, – довольным тоном сказал Ружа. – Кто бы то ни был, одно я знаю наверняка: я только что, кроме тебя, наступил на мозоль кому-то еще. И крепко.

Они сели в машину и отъехали метров на сто.

Расстелив на сиденье газету, Ружа принялся препарировать загашенный еще на лестнице адвокатуры окурок.

Кути смотрел на него удивленно.

– А ты чего ждешь?

Капитан разорвал свой окурок.

– Взгляни! – триумфально воскликнул Ружа, вынимая из фильтра тончайшую полоску бумаги. На ней было написано:

БУТОН СООБЩАЕТ!

НАШ ЧЕЛОВЕК СКОРО ВЫРУЧИТ ВАС! МАК!

Кути достал из своей сигареты записку с таким же текстом.

– Не сердись, – сказал ему сияющий Ружа. – Не было времени сразу тебе рассказать.

И он сообщил капитану о разысканиях Салаи.

– Остается вопрос, – продолжил подполковник, – кто посылает эти записки? Адвокат? Может быть, он и есть Бутон? Или Мак?

– Или он – «наш человек», который скоро выручит Ковача?

– Не знаю, – признался Ружа. – Если Салаи не ошибается, то «наш человек» находится уже в стенах тюрьмы.

– Что он может там сделать?! Ведь это не Запад, где ничего не стоит организовать групповой побег.

Подполковник не ответил.

4

Оставив машину неподалеку от площади Жигмонда, они молча шли по улице Лео Франкеля.

На душе у Ружи было тревожно. Среди обрывочных сведений, которыми он располагал, не хватало той ниточки, что могла бы привести его к цели. Факты и события последних дней мелькали в его голове, никак не складываясь в отчетливую картину.

Пока Кути разговаривал с наблюдателями, Ружа дошел до вагончика дорожной службы. Прежде чем войти в него, он наклонился и, делая вид, будто завязывает шнурок на ботинке, посмотрел, нет ли кого поблизости.

Рыжеволосый парень хотел доложить как положено, но подполковник остановил его.

– Давайте-ка без формальностей и, главное, – повернулся он к стриженому, – без кино– и фотосъемки. – И пригрозил шутливо: – За последний ваш фильм мы еще посчитаемся! Только прежде мне нужно свести счеты еще кое с кем.

– С почтальоном? – полюбопытствовал рыжий.

– И с ним, – вздохнул Ружа, – и со всей остальной компанией.

– А сколько их?

– Если бы я знал, – сказал Ружа, – то не прогуливался бы здесь, любуясь закатом, а допрашивал бы их. – Он кивнул на окна Эвы Ласло: – Дома?

– Полчаса, как пришла.

– Пойду проведаю. – Выходя из вагончика, он оглянулся: – Насчет съемки еще раз предупреждаю: на меня пленку не переводить!

Звонок Ружи Эва Ласло услышала из ванной. Она вышла и, приблизившись к окну, осторожно отодвинула штору.

На улице было пустынно и тихо. У ворот ни людей, ни машин.

Увидев в дверной глазок подполковника, Эва сняла цепочку, открыла нижний замок, потом верхний и впустила гостя.

– Я рад, что вы соблюдаете все предосторожности, – сказал он, осматривая дверь. – Вижу, не зря мы поставили вам эти замки.

Девушка пригласила его в гостиную.

– Один из ваших сотрудников спас мне жизнь. Я вам так благодарна!

– Не за что нас благодарить. Это наша работа. – Ружа заметил, что Эва в махровом халате и с полотенцем на голове. – Простите, я, кажется, помешал вам.

– Нет-нет, вы мне не мешаете. Я счастлива, что наконец не одна в квартире!

– Успокойтесь, – сказал Ружа, усаживаясь в кресло. – Думаю, самое трудное для вас уже позади.

– Что вы имеете в виду? – удивилась девушка.

– Теперь они знают или, во всяком случае, догадываются, что вы находитесь под нашей усиленной охраной. Дома, на службе, на улице. Так что любая новая акция для них слишком опасна.

– Да сколько же это будет продолжаться?! – вышла из себя Эва Ласло.

– Я говорил вам, – уклончиво ответил Ружа, – что вы, очевидно, фигурируете в их списках.

– Проклятые списки! – воскликнула она. – Я сном-духом ни о чем не ведаю и все-таки фигурирую в чьих-то списках как человек, которого следует ликвидировать!

– Дело в том, что они не знают, рассказывал ли вам Ковач о своих делах!

– Ничего! – заплакала девушка. – Поймите же наконец, что ничего он мне не рассказывал!

– Я вам верю, – успокоил ее Ружа. – Если бы вы что-нибудь знали, то, естественно, сообщили бы нам, чтобы тем самым помочь Палу Ковачу.

Глаза Эвы прояснились.

– Вот видите, – сказала она, улыбаясь, – до чего довел меня страх. Я даже не спросила у вас, как Пали? Что с ним?

– Трудное у него положение, – вполголоса, словно бы про себя, произнес подполковник. – А молчанием он только усугубляет его.

– Это ужасно!

Ружа, как бы машинально, открыл лежащую перед ним на столике посеребренную шкатулку для сигарет.

– Извините, – спохватилась девушка, – я вам не предложила. Закуривайте!

Ружа сначала протянул сигаретницу Эве.

– Спасибо, я не курю, – отказалась она.

– Тогда и я не буду у вас дымить, – с облегчением отложил сигареты некурящий Ружа. То, что было нужно ему, он узнал. В шкатулке лежали только венгерские сигареты.

– Нет-нет, пожалуйста, – уговаривала его Эва. – Пали ведь тоже курящий.

– Какие он курит? – поинтересовался Ружа. Вопрос прозвучал естественно, как будто задал его заядлый курильщик, мечтающий узнать, не существует ли сигарет, которые спасли бы его от неизбежного никотинного отравления.

– Только импортные, – едва заметно улыбнулась Эва. – «Честерфилд», «пэл-мэл», «данхил», «лорд» – все, что может купить в табачном ларьке.

– А теперь, как я вижу, – иронически сказал Ружа, – вы держите в доме только венгерские.

Эва Ласло помедлила, словно бы в нерешительности, потом резко встала, подошла к шкафу и, вытащив один из ящиков, поставила его перед подполковником. Он был полон импортных сигарет. Среди прочих лежали и пачки «пэл-мэла».

– Это сигареты Пали, – сказала девушка и посмотрела на подполковника колючим взглядом. – Я убрала их, чтобы они не напоминали мне о прошлом. Надеюсь, вы понимаете меня?

Ружа был ошеломлен, на это он не рассчитывал и потому поспешил сменить тему:

– Пожалуй, я сегодня же расскажу Ковачу, что с вами пытались покончить. Он должен знать, что те, кого он прикрывает своим молчанием, посягают на вашу жизнь. Если вы ему дороги, он будет давать показания.

– Пали любит меня, – сказала Эва задумчиво. – Да-да, расскажите ему, и как можно скорее, о том, что случилось сегодня утром. Это и в моих интересах.

– Возможно, тогда он поймет наконец, что дальше ломать комедию не имеет смысла.

Девушка не ответила. Она встала, подошла к окну и посмотрела на улицу.

– Я даже в окно боюсь выглянуть, – сказала она. – Думаю, вот увидят меня за занавеской и выстрелят.

– О вашей безопасности в данный момент заботятся четверо наших людей.

– Я никого не вижу, – удивилась девушка.

– Было бы плохо, если бы вы их видели!

Ружа тоже поднялся, давая понять, что визит окончен, ему пора уходить.

Эва Ласло проводила его до двери.