Текст книги "Раскаянье дьявола"

Автор книги: Фруде Гранхус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 29

Она все так же сидела в углу на полу. Девочка из соседней комнаты отвечала все реже и реже. Видимо, она была связана, и ей приходилось стучать ногами и головой, чтобы ответить. Может быть, мужчина поначалу был добр и с ней, но заговорил злым голосом, когда девочке не понравилось то, что он для нее приготовил. Может быть, после разговора злым голосом он решил сделать что-то ужасное?

Ида представила себе, как лежит на полу, связанная по рукам и ногам. Она задрожала и, всхлипывая, принялась звать маму. Она звала маму негромко, шептала, надеясь, что ее призыв каким-то магическим образом достигнет дома. Она плакала, что не может больше здесь оставаться, что ее нужно забрать прямо сейчас. Ида представила, как мама сидит за кухонным столом, грустно опустив голову. Представила, что ее призывы оставляют следы на небе – такие же, как остаются за самолетами. И мама сможет найти ее по этим следам.

Ухватившись за отчаянную надежду на то, что это может оказаться правдой, Ида попыталась проследить за своим дыханием, но вместо облачка пара у потолка выросла бесформенная тень. Девочке показалось, что в этой комнате уже кто-то сидел – кто-то такой же одинокий и испуганный. Ида подумала, что страх въелся в эти стены, и она пробудила его своим шепотом. Теперь он темным дымом наползал, поглощая солнечный свет. Ида попыталась моргнуть, чтобы избавиться от этой картинки, но действительно стало темнее, гораздо темнее. Потом она услышала раскат вдалеке и сразу за ним сильный грохот – на этот раз гораздо ближе. Казалось, на дом напало огромное рычащее чудовище. Оно поглотило почти весь свет из комнаты – мигнув голубым, лампочка над головой Иды погасла.

Грохот повторился, к нему примешались звуки отчаянного мяуканья. Снаружи было темно, как в ночь перед Рождеством. И снова раскат, сопровождаемый вспышкой, озарившей крышу и стены. На стенах, словно каракули, оставленные гигантским чернильным пером, появились тени от молний. Они постепенно исчезали, чтобы тут же появиться вновь. От чудовищного раската грома задрожал пол, и тени снова заметались по комнате. Иногда в свете вспышек собственные руки казались девочке синими, а иногда плюшевые зверушки превращались в страшных уродцев.

Ида зажала уши и закричала изо всех сил, и вдруг молнии исчезли. Она осторожно поднялась на ноги. В тот же момент она услышала приглушенный стук, сразу же превратившийся в равномерное журчание. Девочка увидела первые капли на окне подвала, а затем и ровные струйки дождя.

Она снова забралась на полку. Ей было видно только плотную пелену дождя. Девочка стояла на четвереньках, с удивлением наблюдая за колоссальными потоками воды. Она никогда раньше не видела такого мощного дождя. Словно кто-то перевернул над домом гигантскую бочку. Вдруг раздался душераздирающий кошачий вопль, чья-то лапка царапала стекло. Котята были напуганы.

Глава 30

Он сидел в кресле, прикрыв глаза. Тучи, сгущавшиеся за окном, были черными, словно дым из трубы завода. Черной была и боль от острых клыков, медленно впивавшихся в кость. Он впервые принял сразу две таблетки и теперь в отчаянье ждал, когда они подействуют. Через некоторое время клыки ослабили хватку, но все еще не отступали, готовясь к новому нападению. Боль была его наказанием – вполне заслуженным, он это прекрасно понимал. Таковы законы Вселенной. Все зло, которое ты направляешь вовне, бумерангом возвращается к тебе. Именно поэтому сейчас он испытывал боль на пределе возможного: за всю ту боль, которую причинил сам.

Он моргнул, прогоняя пелену слез, и посмотрел на корешки книг на полке. Путеводители в твердом переплете. По прожитой жизни. По непрожитой жизни. И как же закончить эту вечную спираль? Он вытащил книгу, обтянутую черной кожей, и взвесил ее на руке. Первая сотня страниц была нетронута, как и вторая. Но страницы в середине были прорезаны. А в отверстии лежал маленький блокнот. Он открыл его и пробежался глазами по неровным печатным буквам. Каждая страница начиналась одной и той же фразой: Я обещаю. Он почувствовал комок в горле, когда прочитал продолжение обещания. Что однажды покатаю тебя на карусели. Он закрыл глаза и с силой сжал ладонями виски. Воспоминания, словно при быстрой перемотке, замелькали перед глазами, и он сжимал голову до тех пор, пока боль не заслонила все.

От нового раската грома дом задрожал, молния искрой пронеслась по низкому небу. На крыше и на стенах шло лазерное шоу, и в хаосе туч постепенно вырастали картинки. Преступления прошлого.

Он встал, заранее готовый к новому приступу боли, но, видимо, самое худшее на этот раз закончилось. Он поднялся на чердак и зашел в одну из комнат. И здесь вспышки молнии пронзали окна. Ему показалось, что он на войне, что звуки разрывающихся гранат становятся все ближе и ближе. Спасайся! Вот что самое главное. Спастись.

Он открыл шкаф и достал одно из платьев, бросил его на кровать. В свете молний ему показалось, что платье поднялось и потянулось к нему, словно принуждая принять воспоминания. И запах, запах, преследовавший его все эти годы, стал еще ярче. Он поднял руки. Когда вспыхивали молнии, кожа казалась голубоватой, а язвы были похожи на вскрытые шрамы от операций, словно что-то вырвалось из больного тела и покинуло его. Запах. Раны. Вечные раны. Он схватил платье и разорвал его от груди до пояса. Поперечные швы помешали ему порвать его на кусочки, но в ярости он приложил все имеющиеся силы. Забыв о боли, забыв о том, что сил было крайне мало, он продолжал терзать платье. В конце концов оно лохмотьями повисло у него в руках. Он простоял так до тех пор, пока звуки ливня не вывели его из состояния аффекта. Лил дождь. Мощнейший. Как никогда прежде.

Понедельник, 2 сентября
Глава 31

Рино сидел в кабинете, разложив перед собой карту событий. Ему так и не удавалось нащупать то, до чего он додумался в полусне вечером предыдущего дня. Все, что у него было, – лишь схематическое перечисление того, что они и так знали, однако он не мог отделаться от ощущения, что перед его глазами что-то либо слишком хорошо скрытое, либо настолько очевидное, что он этого просто не замечает. Между первыми исчезновениями прошло не больше полугода, между вторым и третьим – больше трети жизни. Почти все указывало на то, что Гюру права: о том, что преступления совершил один и тот же человек, не могло быть и речи.

Они застряли в тупике. Разве что появится некто, кто еще не сообщил важные сведения полиции, или Гюру удастся сломать гладко отполированную маску Эйнара Халворсена. Внезапно Рино решился и сразу же посвятил в свой план Гюру.

– Я позвоню Ангелике Биркенес, – сказал Рино, заходя в кабинет.

– И о чем ты ее спросишь? – Гюру даже не попыталась скрыть скепсис.

– Попрошу рассказать, что она помнит.

– Ей было два года.

Он пожал плечами.

– Ты о запахе? Если бы спустя все эти годы у нее случилось откровение, думаешь, она не связалась бы с полицией?

Рино посмотрел напарнице в глаза. Она явно сомневалась в том, что между похищениями есть связь, и все же он видел, что в ее душе зародилось сомнение. Надежда найти Иду живой таяла с каждой секундой, и в отчаянье Гюру была готова рассмотреть самые невероятные версии.

– Не можем же мы просто сидеть и ждать, пока не появится какая-нибудь спасительная информация.

Она вздохнула и опустила глаза.

– Если я не поверю своей интуиции, а потом окажется, что именно из-за этого мы не спасем Иду…

– Не надо, верь ей.

Ангелика Биркенес внимательно следила за делом об исчезновении девочки, так что звонок полицейского не застал ее врасплох, и она сразу же согласилась встретиться. В момент звонка она находилась на работе, но была готова задержаться во время обеденного перерыва, так что они договорились созвониться, как только Рино приедет в город.

Самолет сел по расписанию – в десять минут двенадцатого – и еще до того, как часы пробили полдень, Рино сидел за столом в одном из кафе Тромсё. Всего через десять минут он заметил, как женщина с чашкой кофе и булочкой медленно идет между столами, пытаясь отыскать кого-то взглядом. Либо ее волосы с годами потемнели, либо описание маленькой девочки было составлено неверно.

– Ангелика Биркенес? – спросил он, вставая.

Смущенный взгляд и осторожный кивок.

– Как я сказал по телефону, я хотел с вами встретиться в связи с похищением в Будё.

Таких женщин, как Ангелика Биркенес, Рино называл «досками», в том смысле, что она была тощей, как щепка. На лице пролегли морщинки усталости, тонкие пальцы напоминали длинные когти животного.

– На данный момент не могу точно сказать, есть ли связь между этими исчезновениями, но я обязан поискать буквально под каждым камнем.

– Я думала, он пропал… ну, тот, кого подозревали. – Голос – осторожный, приглушенный – лишь подчеркивал ее внешнее спокойствие.

На мгновение Рино стало стыдно за то, что он вынужден снова оживлять ее демона.

– Да, он уже двадцать лет считается умершим.

– Но?

Рино попытался улыбнуться.

– Нет никаких сведений о том, что это не так, но когда всплывают дела такого характера, все возможные подобия и совпадения нужно тщательно перепроверять.

Снова едва заметный кивок. Нельзя было точно сказать, поверила ли Ангелика сказанному.

– Я прочитал отчет, – сказал он. – О трех днях, которые вы провели в одиночестве в маленькой комнате.

Она положила булочку на поднос.

– Я почти ничего не помню.

– А запах?

Она внимательно посмотрела на следователя.

– Да, я всегда связывала с этими событиями определенный запах, думая, что он исходил из комнаты, в которой я сидела.

– Вы можете его описать? Он был…

Она покачала головой.

– Я даже не могу сказать, пахла ли так комната или тот человек. Все, что я помню, – сухой, неопределенный запах. Возможно, в нем вообще не было ничего необычного. Может быть, я вообразила, что он какой-то особенный, в связи с тем, что это мое единственное чувственное воспоминание, я не знаю. – Ангелика чуть сгорбилась, словно пытаясь увернуться от воспоминаний.

– В отчете было указано, что если вы однажды почувствуете этот запах, то, вероятнее всего, сможете вспомнить все, что с вами происходило.

Она снова попыталась откусить булочку.

– Я помню, что сказала это.

– Вы все еще так считаете?

– Я перестала во что-либо верить.

Некоторое время они помолчали.

– Если бы я попросил вас описать комнату, в которой вы находились…

– Маленькая, бесцветная – вот все, что я помню.

– Бесцветная означает… белая?

Ангелика быстро огляделась, словно пытаясь найти кого-то, кто мог бы прийти на выручку.

– Я уже сказала вам, что не знаю. Я не связываю с бесцветностью никакой конкретный цвет.

– И у вас не осталось никаких воспоминаний о том, что вы делали все три дня? Что вы ели? Где спали?

Она твердо покачала головой. Было очевидно, что она отвечала на эти вопросы уже тысячу раз.

– Единственное воспоминание: я сижу на полу и оглядываюсь… в бесцветной комнате. Мне сказали, что, когда меня нашли, у меня было лишь легкое обезвоживание, то есть, очевидно, он давал мне пить, но я ничего этого не помню.

– В памяти остался только запах?

– Только запах.

– Вы можете сейчас попробовать его почувствовать?

– То есть… представить себе?

Рино кивнул.

– Зачастую это первое, что я ощущаю, когда просыпаюсь. Так что да, я могу почувствовать его в любой момент.

– Но запах не резкий?

– Интенсивный, возможно, но не резкий. Если попытаться его описать… нет.

– Да, пожалуйста, попробуйте его описать. – Рино от оживления перегнулся через стол.

– Сухой, – сказала она, отпивая кофе. – Тяжелый.

– Удушающий?

После этого вопроса она глубоко задумалась.

– С годами он стал именно таким.

– Вы когда-нибудь чувствовали шлейф подобного запаха?

– Иногда я замираю, потому что мне кажется, что я чувствую что-то подобное.

– Когда это происходит… где вы находитесь? Чем пахнет на самом деле?

– Хороший вопрос. – Настороженная полуулыбка. – Надо подумать. В целом это может произойти где угодно… На мгновение мне кажется, что я его узнаю.

– За прошедшие годы… – Рино пытался тщательно подбирать слова, чтобы не взволновать свою собеседницу. – Не случалось ли чего-то странного? Может, вам показалось…

– Показалось, что я встретила его снова?

– Думаю, многие бы так думали.

– Дело в том, что я, скорее, желаю этого.

Рино вопросительно взглянул на Ангелику.

– Какое-то время я постоянно это делала, теперь уже могу держаться несколько недель, но я все еще продолжаю и, по всей видимости, буду делать это до самой смерти.

– Делать что?

– Я внушила себе, что он примерно на двадцать пять лет старше меня.

Вполне возможно.

– Так что я обхожу всех мужчин, которых встречаю. Мужчин этого возраста.

– Обходите?

– Да. – Она опустила глаза. – Я подхожу поближе. Пытаюсь выглядеть непосредственно и уверенно.

По ее худощавому телу пробежала мелкая дрожь. Ангелика подняла взгляд на Рино:

– А потом нюхаю их. И буду, видимо, продолжать так делать до тех пор, пока не окажусь лицом к лицу именно с ним.

От дождя воздух стал сероватым и тусклым. В трехстах метрах от того места, где сидел Рино, пристал к причалу корабль «Хуртируты»****** – словно мираж, похожий на корабль-призрак, готовый в любой момент раствориться и исчезнуть, стоит только отвести взгляд. Десяток человек дожидались возможности подняться на борт, как только иссякнет поток сходящих на берег.

«Туристы», – подумал Рино. Огромная толпа ринулась на берег, словно судно село на мель, а спасательных шлюпок на всех не хватало. Разумеется, они промокали до нитки еще до момента, когда успевали ступить на твердую землю. Рино даже предположить не мог, чем так манил к себе людей этот утонувший в дожде город. До вылета у него оставалось полтора часа, и он решил посидеть еще немного.

Через весьма непродолжительное время Рино заметил, как те же самые туристы, согнувшись в три погибели в тщетной попытке спрятаться от дождя, бегут обратно на корабль, словно крысы, предпочитающие неопределенную судьбу на борту судна стопроцентной вероятности утонуть в городе. Пока Рино сидел, наблюдая за толпами сожалеющих о своем решении сойти на берег любителей достопримечательностей, в его подсознании что-то крутилось. Может быть, что-то из того, что сказала Ангелика Биркенес? Он попытался отмотать назад их разговор, но так ничего и не уловил. А ощущение не проходило.

Глава 32

Кьяртан знал, что вполне может достичь четвертого мира, а ведь это удавалось ему только однажды. Уже несколько часов он не ел и не пил, но настоящие воины должны быть выше потребностей тела. В тот момент, когда в комнату заглянула мама, он слился воедино с мечником и продирался сквозь полчища противников.

– Пришел Вигго.

Он не обратил на нее никакого внимания. Головы летели с плеч, он чувствовал себя непобедимым.

– Эй! Оторвись! Он ждет тебя возле дома.

Кьяртан нехотя поставил бой на паузу и спустился по лестнице.

Вигго с видом победителя держал перед собой удочку. По лицу текли струйки дождя.

– Рыба с ума сходит в такую погоду, бросается на крючок, как только удочку закинешь. Будет мегаулов!

Кьяртан наморщил нос. Не так уж и много рыбы было в озере, да и папа всегда говорил, что она годится только для кошек. Тем более его ждал бой.

– Ну, не знаю.

– Пошли! Нельзя же сидеть дома, когда наконец пошел дождь.

Кьяртан покорно вздохнул:

– Ну ладно. Только завтрак проглочу.

Через полчаса они подошли к озеру Ков. Вернее, к тому, что от него осталось. Вода сошла, и поверхность озера напоминала воронку от ядерного взрыва. Казалось, они никогда не ловили здесь рыбу.

Рыба клевала не так активно, как обещал Вигго, но на крючок все-таки попадалась, так что через некоторое время они поймали целых четыре штуки.

Вигго в основном сидел молча, и Кьяртан подумал о том, зачем товарищу вообще понадобилось тащить его с собой. Через час ему надоело, он промок.

– Все, с меня хватит. – Кьяртан начал сматывать удочку.

– Уже? Мы ведь еще не поймали крупную рыбу.

– Сам лови. Мне надоело.

– Ну, последний разок!

– На фиг! Я уже промок до нитки. – Ему хотелось домой, продолжить бой.

– Ну давай, закинь еще раз!

– Я буду сматывать медленно, чтобы у крупной рыбы был шанс. Вот видишь! А ты успеешь закинуть в последний раз.

Вигго все лето болтал о том, что как только пойдет дождь, рыба будет лежать почти на поверхности и жадно заглатывать крючок.

– Ладно, последний разок. – Кьяртан забросил удочку, почти не глядя. Поплавок упал слишком близко к берегу, но ему было все равно. Он стал медленно сматывать удочку. Ради Вигго. Поплавок приближался к берегу, рыба не клевала. И вдруг он почувствовал, что поплавок застрял. Ну конечно, черт возьми, на последнем броске что-то обязательно должно было пойти не так.

Глава 33

Промокший до нитки Рино вышел на причал «Хуртируты». Люди спешно поднимались по трапу на борт, пытаясь укрыться от дождя куртками и сумками. Сам же он едва замечал, что джинсовая куртка потяжелела в три раза, а мокрые волосы прилипли к черепу и были похожи на многоногого спрута.

Рино обвел взглядом огромный корабль. Все в прошлом, говорят энтузиасты. Ну и прекрасно. Рино не мог забыть ужасную поездку в детстве на одном из кораблей, которые сейчас покоились в музее Стокмаркнеса. Потому что каждый раз, когда судно наклонялось на бок, а волны захлестывали поручни, он был уверен, что сейчас они перевернутся. Хорошо, что на современных кораблях есть стабилизаторы, спасающие от качки, пусть это и лишает их определенного шарма.

Когда Рино поднимался по трапу, палуба отзывалась металлическим позвякиванием. Администрация – где когда-то просто стоял человек за стеклом – была похожа на шикарную барную стойку.

– Чем я могу вам помочь? – Молодая женщина со шведским акцентом одарила его выученной улыбкой.

– Я просто хотел… взять вот это, – сказал Рино, обнаружив стойку с расписанием. Он принялся рассматривать бесконечные таблицы, ощущая, как струйки дождя стекают по спине. Самое красивое морское путешествие в мире. Именно так перемещался Ярле Утне? Может быть, именно благодаря «Хуртируте» ему удавалось брать заказы по всей Северной Норвегии?

Рино вспомнил, как в детстве ездил в гости к тетке в Рейне. Сначала на «Хуртируте» до Страмсунда. На кораблях были разные каюты, и пассажиры первого класса казались Рино богачами. Столы в ресторане были покрыты белыми скатертями, и он, прижавшись носом к стеклянным дверям, разглядывал ломящиеся от яств подносы. Мама брала в дорогу термос и небольшой перекус. Получив теплое какао и бутерброды с яйцом, мальчик сразу же забывал о жующих богачах.

Громкий голос оборвал поток воспоминаний Рино. Мужчина примерно его возраста держал за шею мальчика лет десяти – двенадцати. В его взгляде читались стыд и тревога. Очевидно, отец не обращал никакого внимания на то, что при этой сцене присутствовали посторонние. Он с абсолютным безразличием запихнул мальчика в один из лифтов. «Чертов отец», – подумал Рино, едва сдерживаясь, чтобы не метнуться по лестнице вслед за лифтом и не устроить этому придурку взбучку сразу же, как только откроются двери.

Полицейский стоял, сжав кулаки, и вдруг понял, что тот, которого он только что мысленно отделал до синяков, был не кто иной, как подонок из Мёркведа, тот самый, из-за которого у его пасынка появились ожоги второй степени. Как только они найдут Иду, он прижучит этого недоумка. Иногда в работе полицейского случались моменты величия. Увидеть, как отчим признается в совершенном преступлении, как он съежится и превратится в ничтожество, которым и является на самом деле, – один из них.

Рино засунул расписание рейсов в карман и вышел обратно под дождь. Ветер холодил мокрую кожу, отчего по всему телу побежали мурашки. Прежде чем направиться к ближайшему такси, Рино взглянул на название корабля: «Тролльфьорд». Назван в честь главной достопримечательности Вестеролена – двухкилометровой трещины в горном массиве. Корабли едва протискивались сквозь узкий фьорд к вящему удовольствию туристов.

В голову Рино пришла мысль. Она была настолько очевидной, что за то, что он не додумался до нее раньше, ему явно полагалась премия за тупость. Рино достал расписание, но от дождя оно тут же начало расползаться. Буквы и цифры слились друг с другом, так что пришлось возвращаться на пристань.

– Маршрут когда-нибудь изменялся? – спросил он, взяв новую брошюру.

– Извините, что? – переспросила шведка.

Он помахал проспектом.

Женщина обратилась к коллеге-мужчине.

– За почти тридцать лет моей работы остановки не изменялись.

– А время прибытия и отправления?

– Мне кажется, мы на полчаса перенесли отправление из Страмсунда и Свольвера несколько лет назад. В остальном не припомню, чтобы что-то менялось.

– То есть можно сказать, это расписание соответствует тому, которое действовало, скажем… двадцать пять лет назад?

– Разумеется, большую часть кораблей заменили на новые, но больше никаких особых перемен нет, – пожал плечами мужчина.

Рино провел указательным пальцем вниз по странице. Три быстрых остановки подтвердили, что он был прав: между делами есть связь.