Текст книги "Раскаянье дьявола"

Автор книги: Фруде Гранхус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 25

Гюру задумчиво стояла у окна кабинета. В воздухе огромными клубами висела пыль. Город жаждал дождя точно так же, как дело об исчезновении девочки жаждало какого-нибудь знака свыше. Она позвонила дежурному в полицейском участке Тромсё, чтобы получить сведения об Эйнаре Халворсене, ведь тот вырос на острове в том районе. Сотрудник пообещал вернуться с ответом в самое ближайшее время, но ее мучило ощущение, что она копает недостаточно глубоко. Нужно было лететь туда самой, вот только времени не было совсем. С момента исчезновения Иды пошли вторые сутки. Вместе со временем уходила и вероятность найти Иду живой – уже сейчас она оценивалась как ничтожная. Несмотря на то, что она ждала звонка, когда он все-таки раздался, Гюру рассеянно начала искать наушники.

– Это Рино.

На фоне раздавался гул каких-то голосов, и Гюру поняла, что напарник находится в аэропорту.

– Домой едешь?

– Да, скоро.

– Что она рассказала?

– Если честно, не знаю. Он был там, чинил ей крышу, потратил на это на день больше, чем ожидалось. Вот, в общем-то, и все.

– Ты шутишь?

– Это вкратце. Ярле Утне не проявлял никакого явного интереса к девочке, по крайней мере, так я понял из всего этого рассказа.

– Но?

На другом конце провода прозвучал тяжелый вздох.

– Женщина не в себе. Мне кажется, из-за тоски по дочери. В комнате девочки все эти годы ничего не трогали.

– Если живешь воспоминаниями, лучше оставить все как было.

– Не знаю… Она мало что сказала, и все-таки я почти убежден, что ее дочь забрал Ярле Утне. И она это знает.

– Как это?

– Можно многое сказать и без слов. Она, кажется, отказывается принимать тот факт, что ее дочь мертва, и поэтому не хочет видеть очевидную связь. Возможно, она чувствует себя виноватой в том, что наняла осужденного насильника. Он дешево стоил, но обошелся ей потерей самой главной драгоценности в жизни.

– И что теперь?

– Не знаю. Мы движемся медленно, слишком медленно. Боюсь, мы приближаемся к критическому моменту.

– Мы давным-давно его прошли, – сказала Гюру, прежде чем положить трубку. Она сбросила со стола папку с бумагами и громко выругалась. Перед ее глазами предстал проповедник, скользкий как угорь, нарочито спокойный, слепо верующий в собственный дар свыше. Без малейших колебаний он проник в ее жизнь, заглянул в ее душу.

Наглость, не знающая границ. Наглые люди часто соглашаются на что угодно. Снова зазвонил телефон. В этот раз звонил полицейский из участка в Тромсё.

– К сожалению, на поиск пришлось потратить больше времени, чем я думал. Сегодня воскресенье, понадобились обходные пути.

– Понимаю.

– Эйнар Халворсен родился и вырос на острове Рингвассёй.

– Да, мы знаем.

– У него были две сестры – Ракель и Леонора. Одна на два года старше, вторая на четыре. Родители относились к общине лестадианцев****, по крайней мере, отец занимал в ней одну из центральных позиций. Эйнару довольно рано поручили отвечать за детскую группу, и он выступал с проповедями уже в пятнадцатилетнем возрасте.

– Промывание мозгов в чистом виде.

– Возможно. Он женился на семнадцатилетней Ребекке Олдерскуг.

– Подростковый брак.

– Это вы сказали. Поработал в разных местах в округе…

– Да, у меня есть его трудовая книжка.

– Хорошо. Активно участвовал в жизни общины до тех пор, пока не уехал в Анденес в двадцать три года. Дальше, я думаю, вы вполне можете выяснить то же самое, что и я, но я поговорил с одним человеком, который ходил в ту же молодежную группу, что и Халворсен. Его зовут Юханнес Эдварсен, и он все еще член общины. Напрямую ничего плохого о своем друге детства он не сказал, но кое-что интересное прозвучало.

– Расскажите!

– В свое время Эйнар Халворсен основал собственную общину, где проповедовал за пределами лестадианского учения[4]4
  Лестадианство – консервативное христианское движение, распространенное главным образом в Финляндии, Швеции, Норвегии, России и Северной Америке. Многие относятся к лестадианцам настороженно, считая движение сектой. — Прим. ред.


[Закрыть].

– У этой общины было название?

– Они называли себя «Несущие крест». Эдварсен сказал, что уже много лет ничего не слышал об этой общине, и думал, она распалась. Судя по его интонации, этому давно было пора случиться. К тому же, по его словам, особого интереса к общине никто не проявлял.

Несущие крест. От этого названия у нее по спине побежали мурашки. Может быть, все дело именно в этом? Недостаточно харизматичный лидер общины, которая привлекла недостаточное количество последователей? Может быть, исчезновение дочери стало для Эйнара Халворсена благословением? В таком случае воскрешение назначено на третий день отнюдь не случайно. Один знакомый всем персонаж пару тысяч лет назад сделал то же самое. Через несколько дней люди гурьбой потянутся в общину Эйнара Халворсена и провозгласят его мессией. Неужели он рассчитывал именно на этот сценарий?

Как и у Рино, интуиция подкреплялась фактами. Эйнар Халворсен тем или иным образом замешан в исчезновении дочери. И все же кое-чего Гюру не видела. Той самой взаимосвязи, которая, как она очень надеялась, совсем скоро должна была проявиться.

Глава 26

Он включал разные радиоканалы, чтобы слышать все новостные выпуски. Каждый раз упоминался мужчина с рюкзаком – теперь с дополнением о том, что рюкзак не относился к массовому производству. И да, и нет. Он просто его немного удлинил. Он знал, что единственными, кто видел его вблизи, была пара туристов на пристани, но вот в чем он действительно был профессионалом, так это в определении национальности летних туристов. Французы, без сомнения. И вряд ли они слушают норвежские новости. Но он не чувствовал себя в безопасности. Он ведь прошел расстояние в несколько километров.

Он открыл кухонный шкафчик и достал болеутоляющее, которое прописал врач. Боль не пульсировала, как когда болит голова. Она терзала его, грызла, словно крыса, изнутри. Теперь-то он понял, почему врач настоял на назначении препарата. «Станет хуже», – сказал он, распечатывая рецепт и не обращая внимания на протесты. И действительно стало хуже. Еще неделю назад боль можно было сравнить с сильными спазмами живота. А теперь у него перехватывало дыхание.

Он стоял, ухватившись руками за скамью, пока мучение не закончилось. Крыса наелась. Потом он достал новые одноразовые перчатки. От стресса пробудилась и экзема. Смазав шелушащуюся мокнущую кожу, он снова спустился в подвал. Ему показалось, что пару минут назад он слышал стук, но сейчас все было тихо.

Она лежала на диване и, по всей видимости, крепко спала. Он подвинул ее ноги к спинке и сел рядом. Она вся сжалась, как только почувствовала тяжесть на сиденье.

– Мне нужно еще немного времени, – прошептал он. – Потерпишь?

Он осторожно погладил ее по голове. На перчатках внутри уже виднелись полоски крови.

– Прости, что выбор пал на тебя. Прости за все, что будет.

Кожа лопалась как тонкий лед, кровь заполняла все свободное пространство под плотно облегающими руки перчатками. Пока он сидел, наблюдая за тем, как разрастаются и появляются пятна крови – словно он превращается в жуткого монстра, – он заметил лужицу рвоты возле столика с телевизором.

Прикосновение. Стыд. Выворачивающиеся кишки. Всепоглощающая тьма.

Она свернулась, словно щенок. Маленькая и несчастная. Видимо, ее стошнило от страха. Он посмотрел на книжную полку, на ряд гордых солдатиков. У всех были мечи и доспехи. Нужно было защищаться. Он наклонился к ней и прошептал:

– Еще немного, и все кончится. Но все плохое убережет тебя от самой жизни. Помни об этом.

Глава 27

Эмилия Санде шла так быстро, как только несли ее ноги. Вязкая пыль от рассохшейся земли набивалась в нос и рот. Казалось, недвижимый воздух вокруг вибрировал – тяжелый, серый. Она дошла до самой густой части болота, той, где сросшиеся воедино заросли, словно обезображенные подагрой пальцы, расцарапали ей руки до крови, пока она продиралась вперед.

Она остановилась на небольшой возвышенности, как обычно, чтобы понаблюдать за силуэтом на дне. Теперь его было видно очень четко, он уже не напоминал корягу, правда ведь? А что, если кто-то все же захочет искупаться? Или еще хуже: попытается вытащить на сушу то, что там лежит? Она направилась в сторону мыса. Внизу у озера воздух был еще плотнее, хотя это казалось невозможным. И мысль о том, что легкий туман, поднимавшийся над поверхностью воды, был всего лишь испарением, усилила ее панику. Как только дыхание успокоилось, она услышала жужжание. Она отмахнулась от насекомых, не сводя глаз с того, что лежало всего в метре под водой. Конечно, оно заросло водорослями, но она-то знала, что это, и поэтому не могла представить себе ничего другого.

Она оглянулась. Взгляд полицейского нельзя было истолковать иначе: просто так он не сдастся. Нужен дождь, сильный дождь, прямо сейчас. Но на небе, насколько хватал глаз, не было ни облачка. «Черт, черт!» Она сняла тряпичные тапочки, когда-то розовые, а теперь потемневшие от пыли. Сухие ветки впились в ступни еще до того, как она дошла до иссушенного солнцем ила. «Не купайся в озере Ков, Эмилия». Заклинание детства плотно засело в голове. Как только она ступила в воду той же температуры, что и тело, ноги увязли в грязи, окрасившей водную гладь в коричневый цвет. Совсем скоро вода дошла ей до колен, и приходилось применять силу, чтобы переставить ногу. Платье окружало ее, словно четкая ватерлиния. Она остановилась лишь тогда, когда вода дошла до талии. Эта штука находилась всего в полуметре от нее. Дужки казались меньше, чем она помнила. Может быть, они ушли глубже в вязкое дно, а может быть, это была игра света в толще воды. Она удивилась тому, что вообще могла что-то разглядеть: озеро же все поглотило. А вот и второе – бесформенная темная масса.

Эмилия осторожно сунула руку в мутную воду. Лишь опустив ее практически по плечо, она смогла нащупать заросший водорослями металл. Склизкая поверхность, а под ней что-то жесткое. Она содрогнулась и отдернула руку. Женщина попыталась вытащить ноги, но они увязли в иле. Платье мешало двигаться, но после многочисленных попыток ей все-таки удалось освободить одну ногу. Вторая выскользнула, подняв за собой пузырь грязи. Наконец она смогла выбраться на берег.

Эмилия сидела у кромки воды и смотрела на тень, проявляющуюся все четче по мере того, как ил оседал на дно. Она взмолилась о пощаде.

– Пусть пойдет дождь! – Эхо отразилось от другого берега озера. – Дождь! Дождь! Дождь! – Она кричала до тех пор, пока у нее не потемнело в глазах.

Когда она пришла в себя, мрак уже сгустился. Она подняла взгляд к горизонту и увидела приближающиеся с юга тучи. Потом она заметила, как закачались лишенные листьев ветки и прохладный ветерок приласкал ее обнаженную кожу.

Разинув рот от изумления, она смотрела на то, как тучи плотным ковром застилают небо. Деревья качались, волосы Эмилии развевались. Ей открывалось чудо. Треск молнии, раскаты грома. Покалывание во влажных руках и ногах, и небеса разверзлись. За несколько секунд на землю обрушилось столько воды, сколько она не видела за всю свою жизнь. Казалось, тучи формировались несколько месяцев, и вот наконец открыли все шлюзы. Озеро закипело, иссохшей земле не удавалось поглотить огромные дождевые массы. Эмилия не могла поверить своим глазам. Сквозь потоки воды невозможно было разглядеть другой берег озера. Она не смогла сдержать дрожь и смех. Она не помнила, чтобы с момента смерти Сары смеялась хотя бы раз, но сейчас хохотала – в лицо небу и Ему, тому, кто все-таки вынужден был уступить.

Чуть позже, по дороге домой, она смеялась и над насекомыми, которым пришлось спрятаться. Тем, что не утонули.

Глава 28

Когда самолет авиакомпании «Видерёй» приземлился на посадочную полосу аэропорта Будё, лил проливной дождь. Пробегая несколько метров до входа в аэропорт, Рино попытался натянуть на голову куртку, но все равно в зал прилета он вошел полностью промокшим – вода струилась по волосам и лицу. Гюру предложила его встретить и сейчас ждала в машине. То ли не отважилась выйти под дождь, то ли хотела подчеркнуть, что сделала это лишь из вежливости.

– Всемирный потоп, – сказал он, падая на сиденье автомобиля.

– За чьи же грехи?

– Может, Ярле Утне?

Она наморщила нос и тронулась.

– Если Иду похитил этот чертов педофил, она уже мертва. Маньяки, которые удерживают своих жертв, чтобы развлекаться с ними многократно, встречаются лишь в кино. Преступники – жалкие трусы, которые понимают, что расплата ждет их сразу после того, как только они удовлетворят свои извращенные желания. И страх быть пойманным оказывается сильнее частички сочувствия в их душе. Маньяка сейчас все ненавидят, и он прекрасно об этом знает. Так просто он Иду не отпустит. Если только никогда не планировал нападать на нее и не делал этого.

Гюру очень сосредоточенно вела машину.

– Ты не против, если мы обсудим это за едой? – спросил Рино, когда они подъехали к улице Конгенc.

– Обед в самолете пришелся тебе не по вкусу?

– Сушеная оленина в лепешке – не слишком соблазнительно.

А вот еда из популярного фастфуда манила. Гюру свернула к «Бургер Кингу», Рино последовал ее примеру и заказал себе комбо с бургером. Они присели за столик в неуютном помещении, и что-то подсказало Рино, что она выбрала неформальное место для обеда, чтобы их перекус никаким образом не мог считаться свиданием. Он удивился, ведь ему показалось, что за холодным фасадом отстраненности промелькнул намек на интерес.

– Она когда-нибудь была замужем? – спросила Гюру, вытирая следы соуса в уголках губ.

Рино только что закончил свой рассказ о поездке к Эмилии Санде.

– Хочешь верь, хочешь нет, но… – Рино швырнул безвкусный бургер на поднос. – Но я забыл ее об этом спросить.

Гюру удивленно взглянула на него.

– Черт! Она сбила меня с мысли. По данным полицейского отчета тех времен, она отказалась сообщить имя отца ребенка, так как он совершенно точно никак не связан с исчезновением. На самом деле, я думаю, что мысль о мужчине в ее жизни попросту не пришла мне в голову.

– Но она все-таки отреагировала, когда ты упомянул Ярле Утне?

– Она ничего не сказала, но было очевидно, что такая идея ее посещала.

– Ты сказал ей о том, что мы подозреваем связь с новым делом о похищении ребенка? Поделился с ней своей версией? – уточнила Гюру.

– Я пошел чуть дальше: попросил ее сообщить, если она вспомнит что-то, что поможет нам отыскать Иду, пока еще не слишком поздно.

– И что?

– Не знаю. – Рино глотнул кока-колы, показавшейся ему слишком сладкой. – Я думаю, она не в силах отвлечься от своего горя. Похоже, она плотно застряла в тоске.

Рино задумался, уставился на прохожих на улице и вдруг заметил знакомое лицо, улыбающееся ему в знак приветствия. Рино вздрогнул и сразу же почувствовал неловкость оттого, что его бывшая жена, прогуливавшаяся под руку со своим любовником-голландцем, увидела его именно в «Бургер Кинге».

Он был бы рад предъявить ей Гюру в качестве доказательства того, что молодые девушки находят его привлекательным, но не там, где можно наесться до отвала за двадцать крон в окружении галдящей молодежи, – здесь он чувствовал себя неудачником.

Рон тоже кивнул ему, и от этого Рино почувствовал себя еще хуже. Он уже имел неудовольствие познакомиться с Роном. Голландец был на полголовы выше, имел более широкие плечи и руки, как у Кинг-Конга. Довольная улыбка Хелены ситуацию не разрядила. Вот именно поэтому он должен был показать ей Гюру, но только не здесь, в самом неромантическом месте Европы, вызывавшем скорее сочувствие, чем уколы ревности.

– Твои знакомые?

– Бывшая жена.

– Название «Несущие крест» тебе о чем-нибудь говорит? – спросила Гюру, помолчав несколько секунд.

– А что, похоже на то?

И в этот раз шутка не прошла.

– Эйнар Халворсен вырос в религиозной семье и рано стал выступать на собраниях. Потом он организовал альтернативную общину. Ты никогда не слышал о ней, потому что эта община была крайне немногочисленной. И, по всей видимости, интерес к ней быстро угас. – Гюру свернула салфетку и запихнула ее в пластмассовый держатель. – И как же с этим быть?

– You tell me…[5]5
  Пер. с англ. – «Ты мне скажи». — Прим. пер.


[Закрыть]

– Нужно попытаться тем или иным образом привлечь внимание к общине.

– Например, похитить собственного ребенка?

– И предсказать ее благополучное возвращение на третий день.

– Ну, не знаю…

– Я думаю, он где-то ее спрятал.

– А этот мужчина с рюкзаком?

– Видимо, кто-то из соучастников.

Рино покачал головой.

– Я очень надеюсь, что ты права. Это был бы наилучший вариант развития событий. Но даже если Ида вернется домой целая и невредимая, случившееся будет иметь для ее психики серьезные последствия. Ни один отец в здравом уме на это не пойдет.

– Именно так.

– Я просто не могу поверить в то, что он настолько безумен.

– Я составлю карту всех мест, где жила семья Халворсен, и всей недвижимости, которой они когда-либо владели. Может быть, отыщется какой-нибудь заброшенный домик в лесу. Нужно лишить его триумфального возвращения.

– А что, если мы оба ошибаемся?

Гюру перевела взгляд на прохожих.

– Тогда Ида уже мертва.

Через десять минут они вернулись в кабинет, где ленсман собрал всех сотрудников для краткого подведения итогов. Количество получаемых сообщений возросло, но большинство из них уже проверили и отвергли. Через тридцать часов после исчезновения Иды Халворсен у них по-прежнему не было абсолютно ничего.

В десять часов вечера Гюру сообщила, что отправляется спать. Зажатая под мышкой папка с документами свидетельствовала о том, что заснет она с мыслями об Иде. Разумеется, следствие продлится до тех пор, пока они не найдут девочку, но в какой-то момент искать придется уже останки. Рино остался в участке. Он проследил из окна за огнями «Хендая» Гюру, который повернул за угол и пропал.

Тяжелые тучи повисли над городом, хлынул ливень. Всего за несколько часов лето превратилось в осень. Рино расчистил письменный стол и положил на него большой лист бумаги, чтобы собрать воедино все сведения о трех исчезновениях.

Он начал с Ангелики Биркенес, записал дату и время похищения и возвращения девочки, а также попытался установить по картотеке Ярле Утне, где тот находился в это время. Ближайшая дата ко дню похищения была четырьмя днями позже, но заказ касался городка Бё в Вестеролене – примерно в двадцати милях по воздуху и вдвое дальше по извилистым дорогам.

За восемь дней до похищения у Утне был заказ в Финнснесе. Замена кухни. Сколько времени такое занимает? Неделю? Сам Рино не справился бы и за полгода.

Рино переключился на Сару Санде. Здесь связь с Ярле Утне была более очевидной, хотя именно на дату похищения никаких заказов в окрестностях в картотеке не было. Но это было не так существенно, ведь он мог заприметить девочку ранее.

Рино записал время исчезновения Иды на 14:00 предыдущего дня, а время возвращения оставил открытым. Гюру наверняка настояла бы на том, чтобы записать в скобках вторник на следующей неделе. Рино снова пролистал картотеку, выписывая все заказы в пределах месяца после первого похищения. В итоге у него на руках оказалась карта, которая так ничего и не прояснила. Абсолютный туман. И блуждающий в нем Ярле Утне.

Домой Рино попал только в половине двенадцатого. Хотя Иоаким редко забирался в постель по своей воле, дожидаясь напоминания, иногда он все-таки удивлял родителей добровольным отходом ко сну, так что Рино старался открывать дверь потише. Из гостиной тут же послышался голос сына, приглушенный, но в то же время довольно агрессивный. Он говорил по телефону. Рино не нравилось заставать сына врасплох, так что в обычных обстоятельствах он бы позвенел ключами, чтобы подать знак, однако что-то подсказало ему, что на другом конце провода вовсе не шепчущая девушка, так что он прислушался. Но не успел Рино расслышать и слова, как Иоаким обернулся. Голос сразу же стал очень дружелюбным, а разговор оборвался.

– Государственная тайна?

– А?

– Твои перешептывания.

– Да это Рене. У него новая кошка.

– И что, обсуждали кошачий корм? «Вискас»?

– А?

– Шучу. На дворе ночь, Иоаким.

Не отрывая глаз от экрана мобильника, Иоаким встал и направился в свою комнату.

Рино ворочался в постели. Мысли не давали ему уснуть, а из комнаты Иоакима слышалось приглушенное бормотание. Сначала Рино хотел призвать сына к порядку и воззвать к тишине, но вместо этого представил себе карту событий, которую составил. Сразу же перед ним возникло лицо молодого Ярле Утне, а следом за ним неодобрительный взгляд Гюру.

Тем временем звуки в комнате Иоакима стихли, и прямо перед тем, как мозг погрузился в сон, хаос из имен и дат сложился в абсолютно понятную картину, которая весьма однозначно указывала на решение. Рино рывком сел в кровати, пытаясь удержать эту картинку в голове. Уже через пару минут он босиком стоял возле кухонного стола, разглядывая заполненный наклейками лист бумаги, который забрал домой из участка. Листочки все так же представляли собой хаотично разбросанные по карте места, которые никак не могли помочь вернуть Иду Халворсен домой. И все-таки Рино не мог избавиться от ощущения, что перед его глазами есть что-то, чего не видит уставший мозг, но что в конце концов окажется ключом к разгадке в деле об исчезновении девочки. Всех этих дел об исчезновении девочек.