Текст книги "Глаза зверя"

Автор книги: Фридрих Незнанский

5

Асет в тот вечер тоже долго не могла уснуть. Из ее головы никак не выходил новичок – высокий, темноволосый парень с доброй улыбкой и черными бровями вразлет. Он улыбнулся Асет, когда она остановилась и, забыв про приличия, показала на него подругам пальцем. Ах, как было бы хорошо, если бы они все были не в лагере, а в родном селе и чтобы этот парень пришел к отцу в гости. А Асет принесла бы им угощение и… «Что за глупости лезут тебе в голову! – строго окоротила себя Асет. – Ты теперь не просто девушка, ты воин Ислама. И Магомет ждет тебя! Ждет, чтобы ты поскорее вымолила для него прощение у Аллаха. А прощение еще нужно заслужить, вот так-то!»

Асет вздохнула, перевернулась на бок и подложила под щеку сложенные ладошки. «И все-таки как это было бы хорошо», – с улыбкой подумала она. В ту ночь ей, как и Сулейману, приснилось детство.

Проснулась Асет рано. На улице было тепло и солнечно. До завтрака оставалось еще полчаса, поэтому Асет решила немного прогуляться по лагерю. Она пошла на свое излюбленное место среди камней. Однако Султан заметил, что она ходит без дела, и позвал ее. Асет покорно подошла.

– Чего так рано поднялась? – спросил Бариев.

– Просто так, – ответила Асет. – Выспалась.

– А куда шла? Небось на свой любимый камушек, погреться на солнышке?

Асет смущенно опустила глаза и кивнула.

– Да ты не смущайся, – улыбнулся Султан. – Нет ничего плохого, если молодая девушка немного погуляет. Стихи-то пишешь?

– Пишу.

– Про что?

– Про Аллаха и про Иблиса, – честно призналась Асет. – И про неверных.

– Про Иблиса, говоришь? Гм… – Султан задумчиво почесал бороду. – И чем они там у тебя занимаются, Иблис и кяфиры?

– Пляшут на могилах, – сказала Асет.

– К-хех! На могилах! – Бариев усмехнулся. – Случайно не голышом?

Асет покраснела.

– Нет. В одежде, – выдавила она из себя.

– Ладно, ладно, шучу. – Бариев вновь погладил пальцами бороду. – На могилах – это хорошо, Асет. Только смотри не увлекайся. Иблис умеет прельщать людей. Пусть пляшут, только чтобы потом отправились в ад, поняла?

– Да.

– Вот и хорошо. А сейчас возьми ведра и сходи к ручью за водой. Заодно и прогуляешься.

До ручья она дошла быстро. Солнце весело сверкало в прозрачных струйках. Асет наполнила одно ведро, затем немного отдохнула и подышала на озябшие руки. Небо было синим и безоблачным. «Сейчас бы раздеться догола и поплескаться в ручье!» – подумала вдруг Асет. При мысли о прохладных струях, стекающих по ее телу, сердце Асет наполнилось сладостной истомой. Но тут же строгий внутренний голос колоколом прозвучал в ее ушах: «Что это ты выдумываешь, бессовестная девчонка?!» Асет стало нестерпимо стыдно за свои мысли.

– Это все Иблис, – испуганно прошептала она.

«Случайно не голышом? – прозвучал у нее в голове насмешливый голос Султана. И вслед за тем: – Запомни, Иблис умеет прельщать людей. Сперва они пляшут на могилах, а потом отправляются в ад!»

Наполнив второе ведро, Асет выпрямилась, но не успела она взяться за ручки, как прямо перед ней (словно из-под земли!) вырос вчерашний незнакомец.

– Милая девушка, позвольте я вам помогу, – сказал он и протянул руку.

Асет потупила взгляд. Никто и никогда не называл ее «милой девушкой». Даже Магомет. Она быстро глянула на незнакомца из-под надвинутого на брови платка и тут же снова опустила глаза. Он и правда был красив, этот незнакомый мужчина. Такой же красивый, как

Магомет, только намного выше ростом и с лучистыми, как медные тарелки, глазами.

– Ну что же вы? – сказал незнакомец. – Давайте мне ведра.

– Не надо! – сказала Асет. – Я могу сама!

Парень улыбнулся и кивнул:

– Конечно, можете. Но у меня это получится немного лучше. Я ведь сильнее, чем вы, правда?

Асет, не привыкшая спорить с мужчинами, покорно отошла от ведер. Незнакомец легко подхватил ведра и спросил:

– Покажете мне дорогу к бакам? Я еще плохо ориентируюсь в лагере.

Асет кивнула и, закутав лицо платком, посеменила к лагерю. Незнакомец зашагал за ней.

– У вас очень красивая фигура, – сказал он. – Вы случайно не спортсменка?

– Нет, – сказала Асет.

– Значит, это у вас от природы. Вы чеченка?

– Да, – сказала Асет.

– А как вас зовут?

Асет не знала, можно ли ей отвечать на вопросы незнакомца, но, поскольку он был мужчиной, она обязана была ответить.

– Асет, – сказала она. – Меня зовут Асет.

– А я Сулейман, – представился мужчина. – Сулейман Табеев. Я приехал в лагерь вчера.

– Да, я. знаю, – не оборачиваясь, кивнула Асет. – Я видела.

– Видели? Ах да. Вы, наверное, та самая девушка, которая показывала на меня своим подругам. Я запомнил вашу фигуру.

Асет густо залилась краской стыда и поблагодарила Аллаха, что парень не видит ее лица.

– Похоже, мой приезд не заинтересовал ваших подруг, – продолжил парень. – А как насчет вас? Вам ведь было интересно, правда?

– Я не знаю, – тихо проговорила Асет, и впрямь не зная, как ей следует отвечать на этот вопрос.

– Ничего удивительного, – сказал парень. – У вас тут, наверное, каждый день гости.

– Нет, что вы, – сказала Асет и даже на мгновение обернулась, чтобы посмотреть на парня. – Кроме Мусы, к нам почти никто не приходит.

– Понятно. А вы здесь давно?

– Да, – сказала Асет. – Почти два месяца.

– Скучно, наверное?

Асет покачала головой:

– Нет. Разве может быть скучно тому, кто собирается стать воином Аллаха?

– Не знаю, – сказал парень. – Наверно, нет. Поживем – увидим.

Асет набралась храбрости и спросила:

– А вы к нам насовсем?

– Ну не насовсем, конечно! – Парень засмеялся. – Что я, снежный человек, чтобы вечно жить в горах? Пройду подготовку и вернусь домой. Там нужна моя помощь, сестренка, там меня ждут. Там от меня многое зависит, понимаешь?

– Понимаю, – кивнула Асет. – Ты счастливый. А я никогда не вернусь домой. Хотя я тоже счастливая, потому что я попаду в рай.

– Конечно, попадешь. Но пока поживи еще немного здесь. Посмотри, какое солнце! Разве тебе не нравится?

Асет задрала голову и, сощурившись, посмотрела на солнце.

– Разве тебе не нравится это небо? – весело спросил ее парень.

– Нравится, – сказала Асет. – Но я не должна думать о солнце. Я должна мстить кяфирам, чтобы мои братья и сестры могли смотреть на это солнце.

– Гм… – Сулейман улыбнулся. – Очень разумный ответ.

– Другого у меня нет, – сказала Асет.

До баков они дошли молча. Асет искоса погладывала на незнакомца, а он, казалось, был погружен в какие-то тяжелые размышления.

– Мы пришли, – сказала Асет. – Сам зальешь воду в баки или это сделаю я?

– Конечно, сам. Разве я не мужчина?

Асет засмеялась, но тут же осеклась – смех был от Иблиса. В нем не было ничего святого. Асет напустила на себя хмурый вид. Сулейман посмотрел на ее сурово сдвинутые брови и улыбнулся:

– Тебе идет, когда ты хмуришься.

– Я не хмурюсь, – строго сказала Асет.

– Нет, хмуришься. Хотя смеешься ты тоже замечательно. И очень заразительно.

Асет пожала плечами, дескать – тебе виднее.

Сулейман вылил воду в бак и поставил ведра на землю. Посмотрел на Асет.

– Мы еще увидимся? – спросил он.

Асет удивленно глянула на Сулеймана и улыбнулась.

– А, ну да, – кивнул он. – Мы ведь в одном лагере. Нам просто некуда друг от друга деваться. И знаешь что… я этому рад.

Асет явно смутилась.

– Мне пора, – сказала она. – Сейчас будет завтрак, а потом занятия.

– Какие? – полюбопытствовал Сулейман.

– Нас учат стрелять и гримироваться. Потом немного английский. А потом – разговоры с тетей Хавой. Она психолог и помогает нам мобилизовать силы для борьбы с неверными.

– «Мобилизовать»? Ух ты! Это каким же образом?

Асет пожала плечами:

– Простым. Она учит нас не бояться смерти.

– И как, получается?

– Да. Раньше мне было страшно думать о том, что меня больше не будет. А теперь я точно знаю, что попаду в рай. И может быть, встречу там… – Она тряхнула головой, словно прогоняла наваждение. – Хотя это неважно. Главное, что я буду воином Аллаха. – Асет посмотрела Сулейману прямо в глаза долгим и печальным взглядом. – Ты красивый, – задумчиво сказала она. – Я уверена, что ты хороший воин. А теперь мне точно пора. Прощай!

Она повернулась и быстро засеменила к палатке.

Сулейман проводил ее взглядом и нахмурился.

– Забавная девчушка, – проговорил он. – Родись она в Москве, все могло бы сложиться иначе.

После разбитных и фальшивых, как накладные ногти, немецких шлюх Асет показалась Сулейману неземным созданием. То, как она смотрела, как опускала глаза, встретившись с ним взглядом, как двигалась – во всем этом проглядывала непорочность и почти детская наивность. «Даже просто смотреть ей вслед, и то приятно», – подумал Сулейман.

Перед занятиями Асет сочинила стишок. Она сочинила его не по вдохновению, а с усилием, не особо подбирая слова, потому что надеялась, что Аллах сам пошлет ей нужные слова и фразы, чтобы уберечь ее от беды. Так уже бывало не раз. Когда Асет не знала, что ей делать, она сочиняла стишок, надеясь, что в этом стишке будет ответ на все ее вопросы. Сначала она записывала первую пришедшую ей на ум фразу, а дальше стишок шел сам – медленно и тяжело. Нужно было только подбирать рифмы и не особенно задумываться о смысле, чтобы не мешать Аллаху.

Иногда Аллах помогал ей собраться с мыслями, иногда подсказывал ей что-то, о чем она даже не задумывалась. Но иногда он оставлял ее вопросы без ответа, и вместо стишка получался бессмысленный сумбур. «Вперед, Асет, не ведай страха!» – сказала себе Асет. И стала сочинять.

Стишок получился такой:

 
Вперед, Асет, не ведай страха!
Про чувства теплые забудь!
Ведь все мы – воины Аллаха!
Да будет праведен наш путь!
 
 
А если чьи-то губы, руки
И чьи-то карие глаза
Смутят тебя – ищи разлуки!
Ведь впереди у нас – гроза.
 
 
Каким бы ни был он красивым,
Какие б ни имел черты,
Аллах, пошли мне злость и силы
Перебороть мои мечты.
 
 
Я буду думать дни и ночи
О мести, мыслей не тая.
Заставь меня забыть о прочем.
Аллах, я – собственность твоя!
 

Последняя строчка понравилась Асет больше всего. Она мысленно поблагодарила Аллаха за помощь, спрятала блокнот и ручку в карман и пошла на занятие.

6

Инструктор по рукопашному бою Абу был невысоким, коренастым бородачом с зеленой повязкой на лбу. Его глаза были вечно укрыты за темными стеклами очков. Как узнал позже Сулейман, Абу даже вечером не расставался с темными очками. Поговаривали, что Абу видит в темноте не хуже кошки, а слышит – как слепой, так что очки ему как бы вместо маски.

Бойцы выстроились в шеренгу (вместе с Сулейманом их было девять человек). Абу медленно прошел вдоль шеренги, заложив руки за спину и разглядывая бойцов. Потом развернулся и так же чинно профланировал в обратную сторону. Напротив Сулеймана он остановился. Дернул уголком рта и сказал:

– Новенький, выйди из строя.

Сулейман сделал два шага вперед.

Абу оглядел его с ног до головы, затем спросил:

– Ты Сулейман Табеев?

– Да, – кивнул Сулейман.

– Драться умеешь?

– Как любой нормальный мужчина, – ответил Сулейман.

Абу усмехнулся.

– Надо драться так, чтобы «любой нормальный мужчина» ползал у тебя в ногах с кровавыми соплями на морде. Ясно?

– Да.

Абу обратился ко всем:

– Убить человека голыми руками непросто. Но возможно. Только нужно знать, как бить, как душить и какую кость легче всего сломать. Вот, например, нож… – Абу достал из ножен клинок и протянул его Сулейману. – Возьми!

Сулейман взял.

– Молодец, – похвалил Абу. – А теперь бей меня.

– Как бить? – не понял Сулейман.

– Как хочешь, – ответил Абу. – Главное – ты должен меня убить. Хочешь – ударь в живот, хочешь – в шею, хочешь – в бок. Давай!

Сулейман сделал быстрый выпад ножом. Абу легко ушел от удара в живот, блокировал руку Сулеймана предплечьем, захватил его запястье и резко заломил руку Сулеймана за спину. Затем ударил Сулеймана коленом в грудь и повалил его на землю, в пыль лицом.

– Видишь, – с усмешкой сказал Абу, стоя над Сулейманом. – Убивать ты не умеешь. А ведь у тебя был нож, а у меня – только это. – Он показал Сулейману свои растопыренные ладони. – Вставай!

Сулейман поднялся на ноги и отряхнул куртку.

– Знаешь, почему я успел перехватить твою руку? – спросил его Абу.

Сулейман покачал головой:

– Нет.

– Потому что ты бил наотмашь. Ты резал, а не колол. Чтобы убить человека таким ножом, нужно перерезать ему горло. Но это сделать сложно, потому что противник стоит к тебе лицом и видит все твои движения. Как нужно действовать в этом случае?

Сулейман пожал плечами:

– Не знаю.

Абу убрал клинок в ножны, а вместо него достал из-за пояса деревянный муляж ножа. Протянул его раскосому парню, стоявшему в шеренге рядом с Сулейманом.

– Талгат, – обратился Абу к парню, – покажи Сулейману, как нужно бить.

Талгат взял деревяшку, вышел в центр круга и встал напротив Сулеймана.

– Можно? – спросил он.

Абу повернулся к Сулейману:

– Сулейман, ты готов защищаться?

– Да, – кивнул Сулейман и поднял руки к груди для защиты.

Абу махнул рукой:

– Давай!

Сильный тычок в грудь отбросил Сулеймана назад. Второй удар острой деревяшки пришелся ему в живот. Сулейман согнулся пополам и выплюнул в пыль липкую слюну.

Абу насмешливо похлопал его ладонью по спине:

– Ничего, до свадьбы заживет. Ну что, ты понял? Талгат легко попал в тебя, потому что он не бил, а колол. Его нож был не топор, а жало. Удар топором легко можно остановить, потому что у него большая траектория. А удар жалом – нет. Жало идет по кратчайшему пути, по прямой. – Абу глянул на раскосого парня и сказал: – Талгат, ну-ка дай ему нож, пусть он сам попробует…

Через сорок минут занятий Сулейман чувствовал себя, как боксерская груша. У него ломило все тело. Под левым глазом темнел кровоподтек, губа была рассечена, большой палец на правой руке вывихнут. Но он и не думал сдаваться и, в конце концов, удостоился похвалы инструктора.

– Молодец, новичок, – с дружелюбной улыбкой сказал Абу. – Хорошо держишься. Через месяц будешь таким же хорошим бойцом, как Талгат.

Еще через сорок минут измотанные спаррингами, грязные и потные бойцы вновь выстроились в шеренгу. На этот раз Абу учил их правильно душить противника.

– Сдавливаете противнику шею… – Абу подозвал Талгата и показал на его шее. – Вот здесь. Сначала захват… – Абу ловко захватил шею Талгата. – Потом удушение.

Абу чуть сдавил шею Талгата, и тот закашлялся.

– Видите? – довольно спросил бойцов Абу. – Это называется сонная артерия. Когда ты давишь на нее, человеку в мозг перестает поступать кислород, и он теряет сознание. После этого ты можешь снять с человека пояс или галстук и довершить начатое. А теперь – разбились по парам!

Последующие полчаса «курсанты» усердно душили друг друга, а Абу прохаживался мимо топчущихся в пыли пар и поглядывал на них своими черными стеклами-глазницами.

Затем пыльные, грязные, полупридушенные бойцы вновь выстроились в шеренгу.

– Продолжим изучение болевых приемов, – сказал Абу. – Главное в драке – принести врагу как можно больше повреждений. И не церемониться. Мустафа, подойди сюда.

Из шеренги вышел здоровенный амбал с небритой физиономией.

– Вот, смотрите, – сказал Абу бойцам, насмешливо показывая на верзилу Мустафу, – он намного больше меня, да? Япо сравнению с ним просто карлик. А теперь смотрите.

Абу сделал молниеносное движение, схватил Мустафу пальцами за нижнюю губу и резко потянул вниз. Мустафа вскрикнул и упал на колени. Из глаз у него брызнули слезы.

Абу отпустил губу верзилы (тот сразу схватился руками за лицо и застонал), вытер пальцы о штаны и сказал:

– Вот видите, бойцы. Это детский прием, да? Но болевой шок выводит врага из строя на десять секунд. За эти десять секунд вы можете делать с ним что хотите. Все дело в быстроте и силе захвата. – Абу осклабил белые зубы в улыбке. – Чтобы победить сильного врага, настоящему джигиту хватает двух пальцев. – Он обвел взглядом бойцов. – Кто хочет попробовать?..

После того как занятие закончилось, Абу отпустил бойцов отдыхать, а Сулеймана подозвал к себе.

– Хочу сказать тебе два слова, Сулейман. Ты никуда не спешишь?

– Нет, Абу. Я готов тебя выслушать.

Абу кивнул и провел ладонью по бороде.

– В тебе есть ярость, Сулейман, – сказал он своим тихим и вкрадчивым голосом. – Но ярость – вещь плохая. Бойцу нужна злоба. Злоба, которая не выходит наружу, а сидит здесь. – Абу положил руку на грудь. – Сидит и ждет своего часа. А яростный человек допускает много оплошностей. Вот когда ты бил меня ножом, я по глазам понял, когда ты ударишь. Понимаешь? А глаза у джигита должны быть холодными. Холодными, жестокими и спокойными. Холодными и жестокими, чтобы врагу было страшно, а спокойными, чтобы враг не понял, когда ты нанесешь удар.

– Поэтому ты и прячешь их за стеклами очков? – спросил Сулейман. – Чтобы враг не понял по глазам, что у тебя на уме?

Абу холодно усмехнулся.

– Хорошая шутка, Сулейман. Но неправильная. Очки я ношу, потому что у меня светобоязнь. Это такая болезнь, когда у человека от яркого света начинают болеть глаза. Ладно, иди отдыхай. Мы еще продолжим этот разговор, Сулейман. Клянусь Аллахом, я сделаю из тебя настоящего воина!

Инструктор по выживанию оказался белорусом, звали его Сергей Лукашевич. У Лукашевича было розовощекое, равнодушное и чуть глуповатое лицо – лицо двоечника или палача. Перед началом занятия, пока бойцы отдыхали после уроков Абу, Сергей подошел к Сулейману и спросил:

– Новенький?

– Да, – в очередной раз признался Сулейман.

– С огнестрельным оружием знаком?

– Шапочно, – ответил Сулейман.

Сергей хмыкнул:

– Ничего. Через две недели ты у меня научишься делать стволы из говна.

– Из говна? – насмешливо переспросил Сулейман. – Тогда, наверное, лепить, а не делать?

– Можно и лепить, – согласился Сергей. – Если это говно железное или хотя бы из полимеров. В принципе, имея под рукой необходимые инструменты, соорудить ствол несложно. Так же, как и глушитель.

– Глушитель тоже можно сделать из говна? – уточнил Сулейман.

– Из него, родимого, – ответил Сергей, не замечая иронии новичка. – Причем в этом случае даже не обязательно, чтобы говно было железным. Как говорил один мой старый друг, разовый глушитель можно склеить из бумаги или вырезать из капустной кочерыжки. В принципе, он был прав. Ладно, боец, отдыхай.

Лукашевич отошел от Сулеймана.

Сулейман лег на траву и закинул руки за голову.

По синему небу плыли белые облака, и смотреть на них было спокойно и приятно. Казалось, что все, что происходит на земле – и хорошее, и плохое, – не имеет никакого смысла и значения. Будто все это ненастоящее. А настоящая жизнь – там, среди этих медленных, величественных облаков, которым плевать на маленьких людишек, равно как и на то, что эти людишки делают и чувствуют.

– Что, смотришь на облака? – спросил его Талгат.

– Угу, – ответил Сулейман. – А что?

Талгат сорвал сухую травинку, сунул ее в рот и пожал плечами:

– Да ничего, смотри на здоровье. Далеко до них, а? Наверное, как отсюда до Майкопа. Как думаешь?

– Не меньше, – согласился Сулейман.

– А самолеты летают, – с тихим, затаенным удивлением произнес Талгат. – Хотя и железные. Как они не падают – ума не приложу.

– Это физика, – сказал Сулейман. – Они опираются крыльями на воздух и летят.

– Знаю, что опираются, но как они это делают? – Талгат вновь пожал плечами. – Воздух ведь мягкий. Это как на пух опираться. Обопрешься – и до самой земли провалишься. – Он покачал головой. – Не-ет… Что-то тут не так. Не обошлось без Иблиса, я так думаю.

– Бойцы! – раздался зычный голос Лукашевича. – Всем встать и на занятие!

Сулейман и Талгат поднялись с травы и поплелись в учебную палатку.

7

После обеда, который занял не больше получаса, занятия продолжились.

На этот раз приступили к самому важному – искусству изготовления бомб. Взрывник (как мысленно назвал его про себя Сулейман) выглядел невзрачно. Среднего роста, обычного телосложения, лицо – ни красивое, ни уродливое, ни смуглое, ни бледное. Оно могло принадлежать и учителю, и рабочему, и менеджеру – кому угодно. Никаких особых примет. Звали взрывника Михаил. Национальность его была такой же неопределенной, как и возраст.

Перед тем как начать занятие, взрывник закурил сигарету. Потом меланхолично посмотрел в прорезь окна и впал в глубокую задумчивость. Он был очень медлителен, этот взрывник, до того медлителен, что Талгату (за последние дни они с Сулейманом успели подружиться) стало невтерпеж сидеть молча.

– Бомбу можно начинить чем хочешь, – зашептал он на ухо Сулейману. – Любыми кусками железа, главное, чтобы они были небольшими. Лучше всего для этого дела подходят гвозди. Обойная дробь, если попадет в руку, может прошить ее насквозь, и потом останется только маленький шрам. А гвоздь разорвет мясо, как тряпку. Если он попадет в шею, то порвет артерию, и кяфир подохнет от потери крови.

– Начинаем занятие, – произнес наконец взрывник.

Сулейман и Талгат раскрыли тетради и сжали в пальцах авторучки. Как только Михаил заговорил, выяснилось, что и голос у него до того тусклый, монотонный и «общечеловеческий», словно его синтезировали из разных голосов, придав им одну и ту же просодию и тональность.

«Если взрывы в Москве подготовил он, неудивительно, что его никто не разоблачил И не поймал, – подумал Сулейман, глядя на безликое, плоское лицо взрывника. – Такого в толпе не вычислишь. И фоторобот не составишь. Настоящий серый человек. Как будто тень отклеили от стены, нарисовали ей глаза и пустили гулять по земле. Хотя нет, даже тень в толпе легче найти, чем такого человека».

– Мощную взрывчатку легко можно приготовить в домашних условиях, – бубнил взрывник. – Приготовление бомбы можно разделить на четыре основных этапа. Первый – изготовление инициирующего взрывчатого вещества. Второй – изготовление запалов. Третий – приготовление основного взрывчатого вещества. И четвертый – изготовление самой бомбы.

Взрывник выпустил облако вонючего дыма и продолжил еще более меланхоличным голосом, чем прежде, словно с облаком дыма из его легких вылетела большая часть жизненной силы, которая помогала ему говорить:

– Сегодня мы рассмотрим первый этап. Из всего многообразия взрывных веществ я опишу вам приготовление диперекиси ацетона, как наиболее дешевого, быстрого и достаточно безопасного устройства. Начать изготовление нужно с подбора веществ. Для приготовления нам нужны три составляющие части – ацетон, серная кислота и перекись водорода. Ацетон вы можете купить в любом хозмаге, он используется как растворитель нитрокрасок и для удаления пятен. Ацетон представляет собой прозрачную жидкость специфического запаха, горючую и растворимую в воде.

– Будто мы ацетон никогда не видели, – насмешливо прошептал Талгат. – Он что думает, мы сюда из дикой деревни приехали?

– А разве нет? – с улыбкой спросил его Сулейман.

Талгат нахмурился было, но затем кивнул и сказал:

– Вообще-то, да. Я двадцать лет дальше райцентра никуда не выезжал. Г орода большего, чем Майкоп, никогда не видел.

Взрывник перестал бубнить и уставился на Талгата и Сулеймана. Те моментально уткнули взгляды в свои тетрадки и принялись усердно писать (честно говоря, Талгат ничего не писал, он просто рисовал в тетрадке бесформенные каракули).

– Серную кислоту, – продолжил после паузы взрывник, – можно достать в местах, где меняют электролит в автомобильных аккумуляторах. В основном, в автомастерских, иногда в хозмаге. Она представляет собой прозрачную или слегка затемненную из-за примесей тяжелую жидкость. Для наших целей нужна концентрированная кислота – девяносто, девяносто шестипроцентная. Но если вы используете гидроперит, можно обойтись и пятидесятипроцентной. Кто из вас знает, что такое перекись водорода?

– Я знаю! – сказал Талгат. – Бабы им красят волосы.

Взрывник строго посмотрел на Талгата, затем назидательно объяснил:

– Перекись водорода используется в парикмахерских для обесцвечивания волос. Она продается в любой аптеке, с ее помощью дезинфицируют раны. Часто в аптеках продается гидроперит – в виде пачек по десять белых таблеток. Гидроперит – это та же перекись водорода, связанная тиомочевиной…

Монотонный голос взрывника убаюкивал. У Сулеймана стали слипаться глаза. С непривычки физические упражнения на свежем воздухе (а чем еще были все эти драки и удушения, как не физическими упражнениями?) утомили Табеева. Сулейман пытался сосредоточиться на голосе учителя и то и дело тёр веки пальцами, прогоняя дрему, однако у него это плохо получалось.

– Для начала проверьте купленные вещества на чистоту, – бубнил взрывник. – Смешайте чайную ложку кислоты с таблеткой гидроперита и капните туда же ацетон. Если сразу раздастся треск и смесь пожелтеет, значит, какое-то из веществ недостаточно чистое, чаще всего – кислота.

– Ага, – иронично зашептал Талгат. – А шарахнет по башке, тогда уж точно кислота липовая.

– Если ничего подобного не произойдет, – продолжил взрывник, не обращая внимания на шепот, – оставьте смесь на несколько часов и ждите, пока выпадет белый осадок. Если не выпадет, значит, исходные вещества недостаточно чисты или недостаточно концентрированны.

«Сволочь, – вяло, без всякой ненависти подумал об учителе Сулейман. – Его бы в реанимацию, он бы усыплял пациентов без всяких наркотиков. Господи, кто бы мог подумать, что мне придется сидеть за партой и писать конспект лекции, будто я не агент, а простой студент. А еще называется – лагерь боевиков! Университет какой-то, а не лагерь! Еще два таких занятия, и я окочурюсь без всякой пули. Может, хоть медаль дадут – посмертно. Честное слово, оно того стоит!»

А взрывник все бубнил и бубнил:

– Пока смесь мокрая, сделайте по оси формы углубление для детонатора. Например, карандашом. Должен получиться слабосвязанный комок белого вещества, похожего на пенопласт. После изготовления формы ни в коем случае ни бейте по ней и не ковыряйте ее, так как все это может вызвать детонацию…

Сулейман испытал нечеловеческое облегчение, когда взрывник сказал:

– На сегодня все. К завтрашнему дню выучите все, что записали, наизусть. Я проверю.

Свежий воздух показался Сулейману особенно свежим после дымовой завесы, которую устроил в палатке взрывник. Похоже, что Талгат думал о том же самом.

– Уф-ф, – сказал он и вытер кепкой пот со лба. – Тяжело мне дается эта наука, брат. По третьему кругу все слушаю, а ничего понять не могу.

– Если по третьему кругу, то у тебя должны остаться записи, – сказал Сулейман.

Талгат покрутил головой:

– Не осталось, брат. Ни строчки. Я не могу писать, когда рядом говорят вслух. А он все время говорит. Остается только слушать, но у меня плохая память. Замкнутый круг, – резюмировал свои слова Талгат.

– А ты возьми у меня конспект и прочитай его пять раз подряд, – предложил Сулейман. – Глядишь, что-то в памяти и отложится.

Талгат вздохнул и признался:

– Читать я тоже не люблю. У меня от букв глаза болеть начинают. Уф-ф-ф… – снова вздохнул он. – Никогда раньше не думал, что лекции о бомбах будут такими скучными. Помню, в детстве мы с пацанами сами готовили маленькие бомбы… Так, ради развлечения. Вот это было интересно! Поджигали запал, забрасывали их в открытые форточки и ждали в кустах, что будет дальше. А тут… – Талгат безнадежно махнул рукой. – Тоска зеленая.

– Н-да, – сказал Сулейман. – Даже не знаю, чем тебе помочь.

Талгат белозубо улыбнулся и ободряюще подмигнул Сулейману:

– Да ты за меня не волнуйся, брат. Я, если где кяфира встречу, без всякой бомбы с ним справлюсь. Достану нож и выпущу ему наружу кишки. А потом вырежу кяфиру сердце и заставлю его съесть. Одобряешь?

– Угу, – кивнул Сулейман. – Только к тому моменту, когда ты вытащишь у кяфира сердце, он уже будет мертвым.

– И что? – не понял Талгат.

– А то, что его сердце тебе придется есть самому. Приятного аппетита.

Сулейман поднялся с камня, отряхнул штаны и пошел к ручью.