Текст книги "Одинокие женщины"
Автор книги: Фреда Брайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Глава 31
Весь день Алекс просидел за столом, погруженный в мрачные раздумья, не в состоянии сосредоточиться на деле. Он приобрел новый и не радостный опыт.
– Что это с вами? – воскликнула секретарша, когда он появился утром с радужным фингалом над глазом.
– Несчастный случай, – пробормотал он и юркнул в кабинет.
«Несчастный случай, как бы не так. Киска выпустила коготки. Это ближе к истине». Алекс раздраженно пощупал опухоль. «Чертовски больно. Хорошо еще, хоть не в глаз!»
Женщины никогда не перестанут удивлять Алекса Маршалла. Как ни ублажай их, как ни старайся угодить, все равно окажется мало. Они просто не дадут вам жить.
К примеру, намерение Флер его окрутить! Надо же вообразить себе такое! И главное – с чего? Ведь он ни разу даже не намекнул на возможность брака. Не давал ни малейшего повода, ни малейшей зацепки. Он прекрасно знал, что может за этим последовать, и был чертовски осторожен в словах. Тем не менее она умудрилась вбить себе в голову эту идею, а потом хоть кол на голове теши! Она слышит лишь то, что желала бы услышать. Кстати, совсем как Розмари.
Женщины! До чего же они неразумны!
Самое неприятное, что он действительно привязался к Флер. И даже чуточку влюбился. Нет, скорее увлекся. Да, пожалуй, именно так – увлекся. Она была яркой, забавной. Изощренной в сексе. И радовала взор – особенно голая и в постели. Да, они с Флер провели немало приятных часов вдвоем, что делало ее смешную атаку еще более неожиданной и обидной.
Черт побери, он еле ноги успел унести, а на что ей было сердиться? Он всегда относился к ней с вниманием и уважением, не жадничал. Женщине, одетой в шубу ценой в шесть тысяч долларов, грех жаловаться на невнимание. И ведь Алекс подарил ее от всей души, как знак привязанности и благодарности. Но жениться?.. Господь свидетель, эта женщина и яйца сварить не сможет!
Да и к тому же, как Флер отлично известно, у него уже имеются жена и ребенок, которых он бессовестно забросил.
При воспоминании о Розмари Алекс помрачнел. Он не виделся с ней с того самого вечера, когда его буквально вышвырнули за порог, их общение теперь шло только через адвокатов. Интересно, как она управляется одна, без него? Наверное, плоховато. Люди успевают привыкнуть друг к другу, а Розмари и подавно была рабой привычек.
– Розмари с кем-нибудь встречается? – поинтересовался он у тещи в прошлое воскресенье.
– Я бы с удовольствием сказала «да», противный вы тип, – съязвила Долли, – чтобы заставить поревновать. Но по правде говоря, по соседству от нас нет приличных холостяков – по крайней мере на мой вкус. А ведь я интересуюсь этим на протяжении последних семи лет.
Алекс раздраженно забарабанил пальцами по столу. Его мало волновало желание тещи подыскать замену почившему мистеру Бэйнтеру. Черт побери, да ведь ей перевалило за шестьдесят! Неужели женщины не способны уняться? Вот и Розмари…
– Ну, – сказал Алекс, – Розмари не лишена привлекательности и к тому же после стольких лет брака привыкла иметь рядом мужчину. Скажите, – расспрашивал он, – Рози никогда не упоминала малого по имени Ллойд Хейджман? Дантист, живет неподалеку. По-моему, его считают лакомым куском.
Долли равнодушно пожала плечами, это имя явно ей ничего не напоминало, и разговор пошел о чем-то другом. Алекс облегченно перевел дух.
Алекс откинулся в кресле, заложил руки за голову, потянулся и снова вздохнул – на сей раз громко. Он очень надеялся, что Розмари ведет себя прилично. При мысли о том, что его жена, мать его сына, может быть физически близка с другим мужчиной, ему становилось дурно. Какой-то дантист! Черт его знает, какие полости он собирается заполнять! Алексу доводилось слышать ходившие по Вестпорту сплетни, что этот парень прямо жеребец какой-то.
Оставалось утешать себя тем, что это маловероятный сценарий. Розмари никогда не интересовалась сексом, и Алекс не переставал об этом сожалеть. И так повелось с самого начала их брака. Несмотря на все остальные женские достоинства (а их, надо признаться, было немало), в постели она вела себя вяло, равнодушно. Иногда Алекс даже сомневался, нравится ли ей это вообще. Если нет – это было бы еще одним аргументом в пользу того, что она не высматривает кого-то на стороне.
И к тому же Алекс верит своей жене. Безоговорочно. Она чрезвычайно преданная женщина.
И хоть ему будет очень не хватать развлечений с Флер, хорошо, что они расстались, ибо чем дальше продолжались их игры, тем более странный характер приобретали. Едва ли не извращенный. Словно Флер запускала в Алексе какой-то аппарат саморазрушения, вытаскивала на поверхность какие-то темные стороны натуры, о которых он бы так и не узнал, не повстречайся с ней. Одно дело – наслаждение, другое – извращение.
Если Алекс и мог чем-то заслуженно гордиться, так это обостренным чувством реальности. А реальность настойчиво требовала возвратиться назад, в стойло. Его жена достаточно настрадалась за последние два месяца, и сын тоже. И что хуже всего – заметно пострадала работа.
Алекс устал. Давали знать о себе ночи, проведенные в злачных уголках Манхэттена. Слишком часто он являлся в офис с похмелья, еле переставляя ноги. Клиенты мигом чуют такие вещи, не говоря уже о конкурентах и коллегах.
Алекс никогда не забывал, что, несмотря на десять лет, потраченных на то, чтобы занять в «Левиафане» престижный офис, он может вылететь отсюда в любой момент. Каждый год многочисленные вузы выпускали в мир бизнеса новую толпу молодых алчных людей, готовых перехватить твой заказ, увести самых лучших клиентов, кусать тебя за пятки, словно стая ненасытных пираний. Или акул, почуявших кровь. И кто их упрекнет? Он сам сделал бы то же, окажись на их месте. И делал раньше.
Крупная рыба, мелкая рыба. Так уж устроен мир, и, чтобы выжить, необходимо усвоить его правила. Алекс сделал это давным-давно. Если у Моисея было десять заповедей, то у Алекса пять: «Никогда не отступай. Никому не верь. Никогда не заносись. Никогда не унижайся». И, как сказано в рекламе дезодоранта, не позволяй заметить, что ты взопрел.
Мало кому удавалось выдерживать тот прессинг, в котором жил Алекс, и иногда казалось, что домашняя жизнь дана ему в награду за проявленную стойкость.
Ибо как бы ни приедалась семейная рутина, она и должна была быть такой. Укрытие. Убежище. Единственное место на свете, где нет необходимости оставаться настороже. Где можно свободно вздохнуть. Расстегнуть воротничок и ремень. Выплакаться наконец. И без всяких последствий, ибо даже помыслить невозможно, что Розмари придет в голову выдать его деловые тайны. Черта с два – она почти и не слышит, что он болтает.
Алекс решил, что пришла пора вернуться в Вестпорт и помириться со старушкой. Ее адвокаты вели себя в последнее время все агрессивнее, но Алекс отнес это к их профессиональным обязанностям. У Розмари, конечно, есть повод злиться, и еще какой, но ведь он знал свою жену – теперь, когда он порвал с Флер, Розмари сама кинется к нему в объятия.
Черт, а ведь и ему самому будет приятно. Эта странная жизнь на два дома утомила. Не говоря о том, что едва не разорила. Он промотал почти всю наличность.
Остаток дня Алекс провел, составляя план предстоящих переговоров. Ясно одно: каяться он не станет. Если Розмари увидит, что он вернулся поджав хвост, она непременно посадит его на цепь рядом с Шелби – и правильно сделает.
Алекс обдумывал свой план с профессиональной тщательностью бизнесмена, готовящего сделку века. Он решил, что явится с независимым видом и предложит мир, но не станет извиняться. Будет мягок, но решителен. Сговорчивым, но не размазней. Потому как, если он хочет выработать действенное соглашение, Розмари придется кое в чем уступить. В конце концов брак и есть не что иное, как взаимный обмен.
Они усядутся рядом как два воспитанных человека, которыми, по сути, и являются, обсудят все по порядку и решат, какие шаги стоит предпринять, чтобы разрешить их проблемы. Отдавая должное и себе, и ей, Алекс не сомневался, что их союз просуществует еще не один десяток лет, несмотря на все передряги, а может быть, станет даже крепче.
Перед самым концом дня Алекс потянулся к телефону.
– Рози! – заявил он. – Я еду домой.
– Женщины! – Он запихал последний чемодан на заднее сиденье такси, уселся сам и подавил зевоту. – И с ними плохо, и без них плохо. Женаты?
– Нет, сэр, – отвечал шофер.
– Разумно, – кивнул Алекс.
– Диспетчер сказал, что вас надо везти к вокзалу «Гранд Централ».
Алекс огляделся. Чистый, ухоженный салон. В нынешнем настроении ему меньше всего хотелось сейчас трястись в поезде с его опротивевшими рожами и разговорами. «Эй, Алекс, где тебя черти носили?» «Возвращаешься в гнездышко, утеночек?»
– Сколько вы запросите, чтобы отвезти меня в Вест-порт? Дорога туда и обратно займет не больше трех часов.
Они принялись торговаться, но под конец Алекс сдался. Черт с ними, с деньгами! В конце-то концов не так уж часто он ездит мириться с женой. Как-нибудь переживет такие расходы.
– Ну ладно, согласен, – сказал Алекс.
– Плюс обратный путь и чаевые.
Алекс покосился на рабочую карточку. Аврам Гиттельсон. Еврей. Судя по акценту, из Израиля.
– Вы, ребята, последние соки готовы выжать, – заметил Алекс. – Но это правильно. Уважаю, потому что сам бизнесмен.
Он дал указания. Машина проехала по окружной дороге и повернула на север, к дому. С некоторой ностальгией Алекс бросил прощальный взгляд на лабиринты Ист-Сайда. Прощай, Флер, моя крошка. И здравствуй, Розмари, моя жена.
Алекс с удовольствием заметил, как умело парень ведет машину, лавируя на перекрестках с грацией опытного слаломиста, несущегося по склону. Не то что маньяки, которые сплошь и рядом сидят за баранкой в наши дни, а сами и по-английски ни черта не понимают. Этот малый оказался вежлив и охотно вступал в беседу. А какая у него огромная, лохматая башка! Счастливый ублюдок! Последняя издевка Флер достигла-таки своей цели. Он действительно лысеет! Ну, зато она седеет – на-ка выкуси!
Он расслабился, его потянуло на разговоры, может быть, даже на философию. Таксисты – как черные дыры. Ты можешь доверить им всю историю жизни, со всеми постыдными мелочами, и не беспокоиться. Они не воспользуются ей, если даже захотят. Они тебя просто не отыщут. Гарантированная анонимность. Заплатив за такси, ты покупаешь слушателя. И болтаешь с ним даже охотнее, чем с любовницей в постели.
– Вы и не поверите, что мне довелось только что пережить, – он сверился с карточкой и закончил, – Аврам.
– Ну что вы, сэр, я поверю. Я поверю чему угодно.
– Женщина швырнула в меня бананом. Фарфоровым бананом. Чуть полголовы не снесла.
– М-м-м-м… х-м-м-м. – Водителя это явно не удивило. Наверняка слышал что-нибудь и похлеще.
– Наверное, вам кого только не приходится возить, – заметил Алекс. – Пьяных, обкуренных… ненормальных.
– Всего понемножку.
Как всегда, Алекса заинтересовали подробности интимной жизни Нью-Йорка – особенно теперь, когда он его покидает.
– Вы наверняка могли бы написать книгу!
– И не одну! – отвечал Аврам. – И все до одной имели бы успех!
– Неужели? Ну а к примеру?
Шофер начал поддаваться давлению Алекса. Он оказался дружелюбным малым и, пока машина катила по шоссе, охотно посвящал Алекса в особенности мировоззрения водителя такси, а также рисовал те картинки секса, драк и прочих бесчинств, которые творились на заднем сиденье. Кое-что было смешно, кое-что скабрезно. На закуску была поднесена история о пожилом джентльмене с деревянной ногой и двух молоденьких проститутках.
– Не может быть! – Алекс буквально тащился от подробностей. – Обеих сразу? И вы все разглядели?
– В зеркало заднего вида. Чуть в кювет не свалился.
– Ух-х-х! – пыхтел Алекс. – Чего только люди не делают! Извращенцы! Наверное, вы считаете свою работу интересной.
– Интересной, – последовал уклончивый ответ, – но не всегда приятной. Я бы хотел оставить ее и открыть свой маленький бизнес.
– Какой именно? – Алекс тут же навострил уши. Выслушав Аврама, задал несколько профессиональных вопросов и кивнул: – Звучит как дельное предложение. Почему не начали до сих пор?
– Нет капитала, нет визы, нет «зеленой карты», – отвечал Аврам. – В любом случае через месяц я уеду в Израиль. Вы создали у себя слишком жестокое государство.
– Это вы мне объясняете! – крякнул Алекс. – Ну а как вам понравились наши американские девушки?
– Я же сказал, что это жестокая страна.
– Ох, да не скромничайте! Такой парень, как вы, наверняка имел их пачками! Не хотите же вы сказать, что за все то время, что прожили здесь, ни разу не забили гол?
– Забил гол! – рассмеялся Аврам. – Вы говорите об этом как о спорте. – Он замолк, и Алексу стало интересно, может быть, для водителей пассажиры тоже анонимные слушатели. Судя по всему, этот малый не прочь поисповедоваться: – Честно говоря, я полюбил самую прекрасную из здешних женщин.
– Она была красивой? – спросил Алекс, от которого не укрылась тоскливая нота. Бедный недоносок явно с ней расстался.
– Для меня – да. И к тому же чудесный человек. Адвокат, кстати. Милая. Интеллигентная. Привлекательная. И умная! Еще какая умная! Даже находиться в одной комнате с ней было счастьем! – Его голос задрожал. Очевидно, счастье миновало.
– Позвольте мне спросить, – перебил Алекс в полной уверенности, что знает продолжение. – Она стала приступать к вам с требованием жениться, верно? Господи! Все они одного поля ягоды!
– Вовсе нет! – Аврам даже позволил себе отвлечься от дороги, чтобы удивленно взглянуть на него. – Совсем наоборот. Это я стал настаивать на свадьбе, но, видимо, она сочла, что я для нее недостаточно хорош. Кто знает? Может, так оно и есть.
– Недостаточно хорош? Типичная женская отговорка. И знаете, что она означает? Д-е-н-ь-г-и. Они все как одна первым делом проверяют ваш счет в банке, что бы там ни болтали о женском равноправии. Да и с какой стати им надрываться, если это можем делать за них мы? Разумно? Еще как! Можете считать, что дешево отделались. Вот спросите, к примеру, меня, – разошелся Алекс, – и я скажу, что ваша подружка, похоже, первоклассная стерва. Вы вовремя с ней расстались.
– Ох, да нет же! – воскликнул Аврам. – Вы ничего не поняли. Она совершенно не такая. На самом деле у нее удивительно мягкое сердце, доброе, человечное. Но она легко смущается. Много работает, многого хочет достичь. Словом, чересчур увлечена карьерой, успехом. Успех! Меня тошнит от этого слова.
– Не торопись, утеночек! – возразил Алекс. – Мужчина в этом мире ничего не стоит без успеха. Ну а что касается твоей подружки – я бы так не убивался. Сотни таких же готовы занять ее место – только свистни. Послушай меня, приятель. – Они пересекли границу Вестпорта. Еще пара минут – и он будет дома, с женой. В предвкушении этого в Алексе даже проснулась жалость к бедолаге, охмуренному какой-то бессердечной сукой. – Сколько тебе лет: двадцать пять, двадцать шесть? Я старше тебя лет на десять, так что ты вполне смог бы учиться на моем опыте. Знаешь, в чем секрет власти над женщинами? Никогда не позволяй им брать над собой контроль. К примеру, моя жена. В последние пару месяцев мы не очень-то хорошо понимали друг друга, и – говоря между нами – в том есть и моя вина. Но я ни за что не позволю превратить себя в комнатную собачку – нет, сэр! – иначе так и просижу на поводке всю оставшуюся жизнь. Я не говорю, что с ними не надо быть добрым и ласковым, они ведь по-своему неплохие создания, но если позволишь женщине ощутить вкус власти – ты пропал. Это как лишний стакан водки для пьяницы. Раз – и они сами съезжают с катушек. – Алекс пощупал синяк над глазом. – В прямом смысле слова!
– Ну, я не знаю… – начал было Аврам.
– Да зато я знаю! Моя философия – ничего женщинам не объяснять, ни за что не извиняться – по-королевски. Ведь, невзирая на вечный плач о нежности и любви, знаешь, что им милее всего? Сила. Решительность. Именно то, чем их берет старина Клинт Иствуд [16]16
Клинт Иствуд – знаменитый американский киноактер.
[Закрыть]. Поверь мне, женщины тем больше уважают тебя, чем больше ты их подавляешь. Именно к этому все и сводится – к контролю и уважению. И вот что еще я тебе скажу… – Он умолк и вдруг почувствовал внезапный подъем. Его дом! Наконец! Везде горит свет, так гостеприимно. Алекс видел, как тень Розмари движется на кухне. Она, наверное, готовит что-нибудь вкусненькое. – Да, так вот. Несмотря на все свои вопли, именно этого женщинам и надо. Ибо такими их создал Господь. И такова их природа.
Автомобиль прокатился по подъездной дорожке, гравий уютно и знакомо похрустывал – музыка для его ушей. Алекс расплылся в улыбке, пока шофер возился с чемоданами.
– О'кей, так ты не забывай, что я сказал тебе, парень. – Он полез в карман и заплатил все, что требовали, плюс десять долларов чаевых. Затем, чувствуя себя настоящим филантропом, решил добавить еще двадцать долларов для круглого счета.
– Большое спасибо, сэр! – воскликнул удивленный водитель.
– Ах, да какого черта. – Алекс был рад вернуться домой. – Это всего лишь деньги!
Глава 32
– Как можно быть такой дурой?
После того, как Флер была спасена от клыков правосудия, успокоена, утешена, ей вытерли слезы, высморкали нос, притащили домой, накормили и до полусмерти напоили черным кофе, Диана почувствовала себя вправе задать мучивший ее вопрос.
День превратился в настоящий кошмар. Истерический звонок Флер застал ее посреди людного совещания.
– Тебе нужен адвокат по уголовным делам, – шипела она в трубку.
– Мне нужна ты!
Диане ничего не оставалось, как торопливо извиниться, ссылаясь на личные неприятности, и на такси примчаться в магазин.
Затем последовала череда уговоров, переговоров и бесконечных часов ожидания. Магазин не шел на уступки, не сдавалась и Диана, вцепившись в них, словно бостонский терьер. Ей пришлось вытащить на конфиденциальные переговоры всех по очереди сотрудников отдела безопасности и членов директората, прежде чем удалось прийти к приемлемому соглашению. Магазин обещает не заводить уголовного дела. Взамен Флер подписала признание в совершенных кражах. Вследствие чего ее имя будет включено в список профессиональных магазинных воров (она его окрестила «черным списком») и сообщено основным торговым фирмам Нью-Йорка. Диана уверила Флер, что это единственный способ отделаться от огромных неприятностей.
И вот теперь Флер свернулась калачиком на диване у Дианы, подкрепляясь старым добрым виски. Диана надула губы и повторила свой вопрос:
– Я спросила, как можно быть такой дурой?
– Которую из дур ты имеешь в виду? Ту, что связалась с Алексом, или ту, что обчистила магазин?
Диана сердито встряхнула головой и уточнила:
– Обеих!
– Это не так-то просто объяснить. Но если тебя утешит мое обещание исправиться, считай, что ты его имеешь.
– Ты об Алексе или о магазине?
– Одно связано с другим. – Флер кисло улыбнулась. – Клянусь честью, судья Саммерфильд, за всю свою жизнь я не сперла ничего, кроме разве пары-тройки рекламных идей. До тех пор, пока не умыкнула мистера Бяку. Скажите, судья, есть ли на свете титул Великая Воровка Мужей? Ну, вроде Великого Автомобильного Вора – только не столь удачливого, особенно теперь, когда вся эта развлекаловка кончилась. Тем не менее я уверена, что одно преступление повлекло за собой другое, и когда меня нынче днем схватили с поличным, я была тем самым кандидатом на остров Дьявола. Ну, по крайней мере на остров Рикерс, в тамошнюю тюрьму – точно. Подумать только, я – я, Флер Чемберлен – в какой-нибудь ужасной арестантской робе? Наверняка она будет даже не из чистого хлопка, а из этих ужасных искусственных волокон. В смысле, я уважаю тех, кто любит простоту в одежде, но это было бы уж слишком. Представляешь, если в следующем сезоне будут модными мешки из-под картофеля цвета помоев? Для всех – одного и того же размера.
– Я не уверена, что все следует обращать в шутку, – заметила Диана. – Это не смешно.
– Слушай, моя сладкая, если я перестану смеяться, то зареву и уже не смогу остановиться!
– Ох, Флер!..
– Ох, да!
Они посидели какое-то время в напряженной тишине, после чего Флер одним глотком выпила виски. Когда она заговорила вновь, от черного юмора не осталось и следа.
– Сегодня, дожидаясь тебя, я пришла к выводу, что въехала в полный тупик. Ты, конечно, скажешь, что могло бы быть и хуже и что я оправлюсь от этих ран. Но чего я достигла? Разве ради этого я четыре года потела у Смита? Ради этого приехала в Нью-Йорк?
– Перестань!
– Не могу. Ты спасла мне жизнь, Ди, конечно, метафорически, и за то тебе нижайшее спасибо. Кстати, я представления не имею, какие у тебя расценки. Сколько ты получаешь за час? Две, три сотни баксов? Боюсь, это маленькое приключение вконец меня разорит.
– Перестань, говорю же тебе. Я не собираюсь присылать тебе счет.
– Вот уж нет, этот номер не пройдет! – настаивала Флер. – Я хочу получить счет, хочу сама за себя расплатиться. Для меня это важно, понимаешь? Не то чтобы я сию минуту смогла выписать тебе чек, но в ближайшие дни… – Она умолкла. – Знаешь, а это даже смешно. Обхохочешься! Вот она я, угодившая в самую жуткую передрягу в своей жизни, истекаю кровью и погибаю от отчаяния. И кто же является мне на выручку? Не рыцарь в сияющих доспехах, не мистер Очаровашка. И даже не принц, готовый вызволить меня из заточения. Нет. Это вовсе не мужчина. Женщина! Тебе это ни о чем не говорит? – Она отхлебнула давно остывшего чая и продолжила: – В сказках написано совсем другое, Диана, и ведь я верила в них, Ди, верила всю жизнь. Я верила, что в мужчине кроется решение всех серьезных проблем. Они предназначены, чтобы выполнять тяжелую работу, спасать нас от мышей, нести багаж, поцелуем разгонять страхи, оплачивать наши счета, а потом поднимать на первый попавшийся пьедестал в награду за то, что мы такие милые, беспомощные и женственные. Мужчины должны помогать нам выбираться из самого вонючего дерьма. Ах, мой герой! Но когда я сидела в том проклятом офисе, мне и в голову не пришло позвонить Алексу. Этому надежному, как башня, парню, человеку, который собирался заботиться обо мне всю жизнь! В глубине души я понимала, что он сбежит, как только остынет первый пыл. Вот уж действительно, мой герой! – ехидно прогнусавила она. – Скорее всего он уже вернулся в нежные объятия Розмари и его откармливают домашними пирогами и печеньем!
– Я вовсе в этом не уверена, – перебила Диана.
– А я уверена! Розмари выдержит характер от силы минут десять, а потом все пойдет как по маслу. Держу пари, что в эту самую минуту они на два голоса поют про то, какое я испорченное, бессердечное создание. Ирония в том, что я потеряла сразу обоих – и любовника, и подругу! Ну, может, оно и к лучшему. Я никогда не говорила тебе, но в Алексе было что-то такое… пугающее. Понимаешь, он слишком любил играть в игры. Некрасивые игры. Связанные с насилием и подчинением, и в его фантазиях мне всегда отводилась роль рабыни, шлюхи. Вечной жертвы, понимаешь? Ну а для Алекса, конечно, роль властелина с кнутом в руках. Увы, как это ни печально, мы умудрились разбудить друг в друге только худшее. Это уже напоминало болезнь. Ха, как-то раз в отеле в Чикаго…
– Пожалуйста! – умоляюще воздела руки Диана. – Я не желаю влезать в подробности!
– И правильно делаешь, – согласилась Флер. – Они не очень-то аппетитные. К тому же все равно этому конец. Всему конец. Полный капут.
– Ну не совсем же всему, – поколебавшись, возразила Диана.
– Что ты хочешь сказать?
Диана набрала в грудь побольше воздуха, прежде чем продолжить:
– Я понимаю, каким мрачным кажется тебе сейчас весь свет, Флер, но не надо сваливать свое горе на невинные создания. Пожалуйста, Флер, я умоляю, не забывай, что на карту поставлена другая жизнь. И если есть способ тебе помочь – деньгами или лично… – Ее голос сорвался от волнения. Диана едва не разрыдалась, в то время как Флер остолбенело уставилась на нее:
– Я ничего не понимаю, Диана. Ты и так мне помогла как никто, и я не собираюсь до конца жизни сосать из тебя соки.
– Ребенок! – выпалила Диана. – Я понимаю, что это просто кошмар – с тобой случилось такое, а ты еще и беременна. Но послушай меня, не делай ничего непоправимого. Не избавляйся от ребенка, если ситуация и покажется невыносимой. Я буду счастлива воспитать его вместо тебя, вывести в люди. Жизнь – драгоценный дар, ею нельзя бросаться.
– О Господи! Так ты не знала? Боже мой, Диана! – разохалась Флер, впервые в жизни не имея сил взглянуть подруге в глаза. – Да нет никакого ребенка! И никогда не было! Это просто розыгрыш, фантазия! Обычный способ заставить мужчину жениться. Вот только он на это не купился – ни на миг.
– Как ты могла… – опешила Диана.
– Я никогда не хотела тебя обманывать. Я решила сказать вам с Берни про беременность, чтобы попробовать, ну – примерить, что ли, как это звучит, прежде чем вываливать на Алекса. Разве ты не видела, в каком я была отчаянии? Нужно было срочно что-то предпринять, что-то экстраординарное. И конечно же, как только бы мы поженились, я постаралась бы поскорее забеременеть – и ложь уже не была бы ложью. Пожалуйста, не осуждай меня, Ди. Я и так сама себя осудила.
– Ты сделала из меня сентиментальную дуру, – сухо сказала Диана, – заставив принять все это близко к сердцу.
– Нет, Ди, – Флер схватила подругу за руку, не давая ей высвободиться, – это я оказалась дурой. Самая настоящая мисс Тупица, грезит наяву и ждет принца, который явится за ней. Нежная, беспомощная Флер, легкая, как облачко, упадет в его надежные объятия. И они жили счастливо до конца своих дней. Послушай, Ди, попробуй описать меня одним словом, одним-единственным!
– Прекрасная? – принялась гадать Диана. – Покинутая? Разумная? Одинокая? Романтичная! – воскликнула она. – Я угадала? Ты – неисправимый романтик!
– О, вовсе не такой уж «неисправимый». Да и вовсе не «романтика» я имела в виду. Я бы сказала «голодная».
– Голодная? – растерялась Диана.
– Точно. Буквально, физически голодная. Хищная. Алчная. Истощенная. Как лучше описать хронический недостаток калорий? Всю жизнь я голодаю. Нет, нет, не из-за бедности или экономии. Просто я всегда считала, что если дам себе волю, то стану жирной и противной, и никто на мне не женится. С того самого дня, как в Уотервилле в салоне «Ла Белль» мне попался зачитанный до дыр номер «Вог», я поняла, что надо делать. И стала ограничивать себя в еде. Я должна стать совершенством, потому что собираюсь выйти замуж за совершенство. Ну а если и пострадаю от голода – подумаешь, дела! Ведь это все временно, для маскировки, ровно до того дня, как я сыграю свадьбу и начну настоящую жизнь. Ну а до той поры я просто прожигаю время.
– Мне знакомо это чувство, – пробормотала Диана.
– Итак, в мои планы входило приехать в Нью-Йорк, заработать немного денег, вволю поразвлечься, после чего стать серьезной и остепениться. Что вовсе не означает, что мне было так уж противно играть все эти годы роль неотразимой девушки. Однако со временем, как всякая роль, она приелась – заодно с работой. Потому что ни то, ни другое не было настоящим! Диана, у тебя никогда не появлялось ощущения, что ты играешь какую-то пьесу, когда стараешься доказать, что делаешь что-то по-настоящему нужное? А сама знаешь, что это чушь собачья. Чистый обман. Наверное, это больше всего относится именно к тем, кто работает на рекламу, ведь там ты все время имеешь дело с выдумкой. С мечтами. С миражами. С подтасовками. Со взглядом на жизнь, ограниченным размером телеэкрана. Кому может прийти в голову воспринимать все это всерьез? – фыркнула она. – Это всего лишь передышка перед тем, как появится тот, кого ждешь.
– А если он не придет?
– О, но он должен прийти! Понимаешь, я верила, что где-то на свете есть человек, предназначенный только для меня. И он разыщет меня и возьмет в жены, и это будет достойной наградой за все. Вот поэтому надо быть наготове, чтобы не прозевать появления короля. Знаешь, Диана, меня всегда удивляло одно твое свойство.
– Какое же?
– Твоя способность есть все, что хочется, и не толстеть. Не то что я! Если бы я не блюла диету, не следила бы за собой, не занималась аэробикой, я бы расползлась как тумба. Вот и морила себя голодом, и холила тело, и ужасно боялась разжиреть, или позабыть чисто выбрить подмышки, или, не дай Бог, обзавестись складками на животе. А потом появился Алекс – и я решила, что раскопала сокровище.
– Но что ты в нем такого нашла? – недоумевала Диана. – Алекс всегда казался мне… ну, вполне заурядным и к тому же немного зазнайкой.
– Он подвернулся мне в момент слабости и привлек отчасти тем – только ты не смейся, пожалуйста! – что казался таким основательным, хорошо откормленным. Настоящий солидный буржуа. Классная говядина. Все во мне встрепенулось. Его приземленность казалась мне залогом того, что из него получится отличный муж. И если только хватит терпения, я непременно женю его на себе и решу все проблемы, и перестану морить себя голодом, и стану такой же пышной и счастливой, как Розмари. Хотя, наверное, теперь она уже не такая пышная и счастливая. И вот с чем я осталась – тощая как жердь и в полном дерьме! Все страдания оказались напрасны! Ни мужика, ни денег, а через пару недель не будет и работы.
– Мне казалось, что твое агентство собирается сделать последний рывок с этими новыми духами. – Диана рада была сменить тему.
– Духи! – сокрушенно рассмеялась Флер. – Опять сказки для дураков! Да о каком рывке ты говоришь? С такими тупыми клиентами вряд ли удастся сговориться. Кстати, да будет тебе известно, что «Безымянные» успели окрестить в «Снежинку», с прилагающейся картинкой розовощекой принцессы. Выглядит она такой невинной, что хочется обзавестись справкой о девственности, прежде чем ими пользоваться.
– Веяние новой морали? – поинтересовалась Диана.
– В задницу новую мораль! Женщинам хочется чувствовать себя сексуальными, соблазнительными, неотразимыми в глазах мужчин. Так уж заведено. И они будут из кожи вон лезть, чтобы обставить одна другую, пока на земле живет хоть один мужик. На этом построена вся моя карьера. И с этой мыслью, милая Диана, я тебя покину.
Флер полезла в сумочку, подмазала губы и собрала вещички.
– Это все из-за платья, – пояснила она. – Потрясное мини, цвета павлиньего пера. И я счастлива признаться, что честно хотела купить и его, и все остальное. По крайней мере до тех пор, пока не выгребла все до цента с кредитной карточки.
– А теперь-то что случилось? – встревоженно спросила Диана.
– А теперь я еду домой, – Флер «сделала ручкой» на прощание, – домой, к принтеру, за работу. Потому что если не додумаюсь до чего-то лучшего, чем эта самая «Снежинка», меня и в самом деле вышвырнут на улицу. «Безымянные» духи! – фыркнула она. – То, из чего созданы грезы. Ну и пусть, я все же верю, что это не менее реально, чем все остальное в нашем невозможном мире!
