Текст книги "Одинокие женщины"
Автор книги: Фреда Брайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
Фреда Брайт
Одинокие женщины
…Примерно через полчасика, когда все вволю набегались и как следует просохли и согрелись, Дронт вдруг подал команду:
– Финиш! Стоп! Соревнования закончены!
И все, запыхавшись, окружили его и стали допытываться:
– А кто же победил?..
…Наконец Дронт сказал:
– Победили все! И все получат призы.
…Как могло случиться, что такая милая девушка, как вы, до сих пор не замужем?..
Неизвестный автор
Глава 1
Дзинь!
Розмари Маршалл стукнула кончиком ножа по стенке высокого бокала.
– Заседание «Клуба по средам» предлагаю считать открытым, – произнесла она, благосклонно взирая на двух своих подруг.
Сия рослая, вальяжная дама с золотистой копной волос и голубыми глазами была наделена пышной комплекцией китайских кукол, мягким южным акцентом и страстью приводить в образцовый порядок все и вся, что только попадало в пределы ее досягаемости. Розмари с одинаковым рвением бросалась на борьбу с хаосом – будь то переполненный гардероб, пыльные полки в кладовой, детский день рождения, меню званого обеда или же безалаберная жизнь любимых подруг.
«Клуб по средам» мог служить примером такой борьбы. Собственно говоря, речь шла о нерегулярных встречах в том или ином ресторане в центре города. Как правило, это случалось именно по средам, и Розмари ухитрялась совмещать общение с «девочками» с рейдом по магазинам Блумингдейла.
«Общество» состояло из четверки старинных подруг, некогда сообща распоряжавшихся нехитрыми украшениями, тетрадками с лекциями по английской литературе и комнатой в общежитии для учащихся Смитовского колледжа. Теперь, десять лет спустя, подруги только и встречались за ленчем по средам.
Тем не менее, если бы речь шла о настоящем клубе – со своим уставом, списками членов и надлежащим образом избранным правлением, – можно было не сомневаться, что его президентом непременно стала бы Розмари. Она была глубоко уверена, что хорошему организатору вовсе не обязательно иметь роскошно обставленный офис. Талант есть талант. Просто одни тратят его на успехи в карьере, другие – на устройство личной жизни. Розмари относилась к последнему типу.
Взять хотя бы ее дом. Это же прямо-таки конфетка, чудесный образец того, что можно создать, обладая вкусом и трудолюбием. А кроме того, несомненное подтверждение способности Розмари при случае справиться с работой декоратора или управляющего в самом изысканном ресторане. Однако она предпочла весь талант употребить на благо собственного семейства, создав едва ли не самый уютный дом в графстве Фэйрфилд. Ее муж постоянно твердил, что во всем Нью-Йорке вряд ли наберется хотя бы десяток мест с такой отличной кухней. А уж Алекс-то понимал в этом толк.
Розмари очень надеялась, что сегодняшний ленч будет соответствовать ее изысканным запросам.
Кафе «Карнак» оказалось довольно милым заведением, декорированным тканями бледно-розового и серого цветов с искусно подобранными вкраплениями черной краски. Высокие оштукатуренные колонны с лепниной как бы воссоздавали обстановку Древнего Египта, а расставленные по углам торшеры лили неяркий уютный свет. В алебастровых вазах пышно цвели тигровые лилии. Словом, все было продумано до мелочей – как и положено подобному заведению в центре современного Нью-Йорка! Розмари оставалось лишь с радостью предвкушать предстоящую трапезу.
– Надеюсь, повар в этом кафе соответствует интерьеру, – обратилась она к двум своим ближайшим подругам.
По левую руку от нее сидела Флер Чемберлен, миниатюрная и изящная в своем чрезвычайно открытом платье из плотно облегавшего фигуру чудесного итальянского шелка. Мужчины так и пожирали ее глазами – а ей хоть бы хны! За десять лет, проведенных на Мэдисон-авеню, Флер умудрилась отполировать свою знойную красоту до убийственного совершенства. Она ничего не жалела для достижения цели и в итоге стала как бы олицетворением создаваемых ею образцов высокой моды. Каждая мелочь сама по себе могла считаться произведением искусства, от блестящей шапочки темных волос до мастерски тонированных век и полированных, блестевших свежим лаком ногтей, не говоря уже про туфли от Мод Фрайзон. Красавица Флер. Любая женщина, попавшая в ее общество, невольно начинала ощущать себя если не замарашкой, то серой мышью.
Ну а по правую руку от Розмари устроилась Диана Саммерфильд. Душка Диана! Розмари часто звала ее «мозговым трестом», произнося эти слова со смесью зависти, почтения и приязни. Всякий, кому удавалось пробиться сквозь защитную раковину к ее чрезвычайно живой, человечной натуре, приходил к выводу, что она умна и очень мила. У Ди всегда можно было перехватить немножко денег или списать решение трудной контрольной. Она щедро делилась всем, чем могла, не думая при этом о награде. Да и с какой стати? Какую награду можно предложить девушке, которая и без того наделена интеллектом, красотой, положением в обществе и деньгами?
Однако карьера адвоката изменила ее. Ожесточила, что ли. Розмари даже иногда начинала сомневаться, та ли это милая Диана, которую она когда-то знала. Преуспевающий адвокат победил в ней женщину. Темный строгий костюм как бы предупреждал: «Не путайся под ногами. Я – деловая дама». А подбитые ватой прямые плечи и бритвенно острые лацканы жакета так и излучали власть и респектабельность. И лишь только непокорная рыжая шевелюра нарушала монотонные цвета и позволяла предположить в ее характере нечто большее, чем необычайная рассудительность и самообладание.
И Флер, и Диана были, несомненно, выдающимися женщинами, причем каждая по-своему. Розмари гордилась их достижениями, как своими собственными.
Правда, это не мешало ей одновременно относиться к ним снисходительно-сочувственно. Уложенная волосок к волоску прическа, одежка-по-которой-встречают, трехдюймовые каблуки, увесистый портфель. И все это – ради какой-то там работы, ради какого-то там босса. Розмари невольно пошевелила пальцами в стоптанных туфлях без каблуков, в которых чувствовала себя так уютно.
Тут ее взгляд остановился на пустовавшем стуле по другую сторону стола. Судя по всему, ему так и суждено было остаться незанятым. Розмари сочла, что настало самое время взять в руки бразды правления.
– Кворум уже на месте, – напомнила она. – Итак, как мы поступим? Закажем ленч или будем ждать Берни?
– Подождем еще несколько минут, – отвечала Диана, поудобнее откидываясь на стуле. – Мы не так уж часто собираемся все вместе.
– Давайте сделаем заказ, – возразила Флер, – так как: а) я умираю от жажды; б) хочу есть; с) дожидаться Берни – все равно что… ну, к примеру, дожидаться Годо [2]2
Имеется в виду персонаж чрезвычайно популярной в шестидесятые годы пьесы С. Беккета «В ожидании Годо». – Здесь и далее примеч. пер.
[Закрыть]. Мы можем превратиться в беззубых старух, если станем дожидаться появления Бернадетты Хонг. Господь свидетель, как я ее люблю, однако никогда в жизни она не приходила на свидание вовремя. Ну, разумеется, если это было не деловое свидание. Коли так пойдет дальше, Берни умудрится опоздать на собственные похороны.
– Или свадьбу, – вставила Розмари. – Ведь все вы помните, что она опоздала на мою брачную церемонию на целых двадцать минут! Органист из кожи вон лез, чтобы подольше растянуть какую-то занудную мелодию из Цезаря Франка, и содрал с нас кругленькую сумму за лишнее время. Алекс был вне себя от ярости.
– Ты действительно помнишь все эти мелочи? – удивилась Флер. – Боже, какой ерундой набита твоя башка! Ведь с тех пор прошла целая вечность.
– Если быть точным, в июне исполнилось десять лет. И естественно, я все отлично помню – словно это случилось вчера. Видишь ли, собственная свадьба – это не какой-то там пустяк, который легко забывается, – с чувством добавила она.
Нам, убогим одиночкам, остается лишь поверить тебе на слово, – пробормотала Диана.
– Словно это случилось вчера, – упрямо повторила Розмари. – Все до мельчайших деталей. Диана наступила мне на шлейф, а мама рыдала так, словно настал конец света, хотя на самом деле моя свадьба здорово облегчила ей жизнь. И какой восхитительный был копченый лосось! А самые значительные моменты запечатлены на фотографиях в свадебном альбоме – не говоря уже про видеопленку. Да, забыть такое нельзя. Правда, – слегка нахмурилась она, – я что-то не припомню, кто поймал букет [3]3
Существует старинная примета, что та из подружек невесты, которая поймает букет, раньше всех выйдет замуж.
[Закрыть]. Кажется, кто-то из вас двоих – или это была Берни?
Но этого не смог вспомнить никто.
– Почему-то мне кажется, что это все-таки была Берни, – задумчиво произнесла Розмари. – Впрочем, не важно. Ведь мы вовсе не суеверны, правда?
– Может, стоит все же сделать заказ, – заметила Диана, нетерпеливо покосившись на часы. – В два тридцать у меня важная встреча, а если мне не изменяет память – ожидание Годо так и закончилось ничем. Берни не обидится, если мы поедим без нее. Официант…
Следующие пять минут были наполнены оживленным обсуждением меню.
– Решайте же, решайте! – закатив глаза, поторопила их Розмари. В городе, где престижный ресторан непременно должен был проявлять чудеса изобретательности, кафе «Карнак» явно числилось не на последнем месте. В его меню дары природы со всех концов света были представлены в бесчисленных, подчас весьма оригинальных сочетаниях.
– Отбивное филе лосося с пряностями и молодыми овощами, тигровая акула с имбирем в тесте…
Официант хрипловатым голосом, явно смакуя, называл одно блюдо за другим, словно начинающий Дастин Хоффман. Его светлые волосы, ослепительная белозубая улыбка и усыпанная рыжими ирландскими веснушками физиономия вызывали симпатию.
– …грудка утиная по-московски с зелеными перчиками…
Флер посмотрела на официанта. Его голос невольно повысился на полтона.
– Я сражена наповал, – проворковала она. – Как вам удается удерживать все это в голове! И каковы интонации! Держу пари, что в душе вы артист.
Официант кивнул, лопаясь от удовольствия.
– Я так и знала! – с чувством выдохнула она. – Этот молодой человек – просто бездна талантов. Как вас зовут?
– Расти, – отвечал официант, зачарованно вдыхая аромат ее духов. – Расти Барнс.
– А по-моему, вас никак не назовешь ржавым [4]4
Расти – ржавый (англ.)
[Закрыть], – пропела Флер, игриво подмигнув. – Так получилось, что мне по работе часто приходится иметь дело с артистами. Вам никогда не предлагали стать моделью? Может быть, я бы смогла для вас что-то устроить.
Выбрав жареную рыбу и малокалорийный салат, Флер без помех наслаждалась флиртом, тогда как за столом шло оживленное обсуждение меню.
– Филе форели с гарниром из белого винограда и ямайского перца, – задумчиво бормотала Розмари. – Интересно, меня не стошнит? Ну и черт с ним, попробую!
– Валяй, – подзадорила ее Диана. – Кто не рискует, тот не живет.
– А какие напитки предпочтут леди?
– Белое вино, – объявила Розмари.
– Пеллегрино, – сказала Диана.
– «Кровавую Мэри», – обворожительно улыбнулась Флер, демонстрируя милые ямочки на щеках. – Побольше водки. И поменьше томатного сока. Иначе мне не высидеть в офисе до конца дня.
Расти понимающе ухмыльнулся и удалился на кухню. Флер проводила его взглядом.
– Ням-ням-ням, – произнесла она, уставившись на корзинку со свежими булочками.
– Ты что, так любишь булочки с кунжутом? – ужаснулась Розмари.
– Да нет же, дорогая, – рассмеялась Флер. – Я имела в виду нашего юного аппетитного официанта. Одни его зубы чего стоят! Их у него штук пятьдесят, не меньше. Такой сжует тебя с костями и не подавится. Кстати, раз уж ты завела речь про булочки: они действительно выглядят неплохо.
– Флер! – одернула ее Розмари. – Ты что, забыла, куда попала? Как-никак здесь ресторан, а не… Ты позволила себе взять с ним такой тон да вдобавок предложила работать моделью…
– И вполне могу это устроить.
– …словно его фотографии не сходят с обложек журналов. Бедняжка. Он так смутился, что не знал, куда смотреть.
– А вот мне кажется, – возразила Флер, взяв кусочек булочки. Кусочек потянул калорий на тридцать. (Интересно, насколько она разжиреет от тридцати лишних калорий?), – он отлично знал, куда ему смотреть. Прямиком ко мне за пазуху.
– Да, твое платье не оставляет простора воображению, – хихикнула Розмари.
– Оставляет, – заверила Флер. – Для тех, кто понимает, конечно. Между прочим, эту модель опубликовали в последнем номере «Вог».
– Великолепно. – В голосе Розмари невольно проскочила нотка зависти. – И цвет просто удивительный. Хотела бы я иметь такие же железные нервы, чтобы носить подобные цвета. Правда, Алекс все равно бы меня убил. Он придерживается весьма консервативных взглядов.
– Да неужели? – Флер, многозначительно улыбаясь, разгладила на бедрах нежный шелк. Зависть Розмари, алчный взор официанта – все это приятно будоражило кровь, словно порция кокаина.
Внешность решает все. Она отлично усвоила эту истину за годы работы в рекламе. «Ты стоишь столько, на сколько выглядишь» – таков был основной принцип в их агентстве. И Флер отлично знала, что в данный момент она выглядит не меньше чем на миллион – не важно, что ради этого едва не уморила себя голодом.
– Может быть, я оставлю ему свою визитную карточку, – пробормотала она.
– Кому ему?
– Официанту. А вдруг мне захочется поразвлечься с ним после ленча.
– Да ну тебя! – возмутилась Диана. – Он же еще сопляк. И к тому же не исключено, что голубой.
– Ну так надо его спросить.
Кунжутная булочка оказалась восхитительной на вкус. Флер отщипывала по крошке, стараясь подольше растянуть удовольствие. Ведь каждый проглоченный кусок безжалостно портит талию. Когда-нибудь потом, когда Флер станет старой, богатой и всеми любимой, она устроит настоящую углеводную оргию и обожрется до смерти. Хрустящие хлебцы, пирожки по-русски, пирожные, бисквиты с кремом, сдобные лепешки, испеченные в жире. Сырники. О Боже, сколько всего она бы сейчас съела! Целую кучу сырников, и бочку вина, и еще… Ладно, хватит мечтать о рае.
– Флер, твоя беда в том, – заявила Розмари, с недоверием наблюдая за представлением, устроенным вокруг кусочка булочки, – что ты чересчур много думаешь о сексе.
– Вот как? – Флер старательно облизала губы в надежде, что там осталось хотя бы одно кунжутное семечко. – Ну, к примеру, я совершенно о нем не думала последние пятнадцать секунд.
– Зато ты думала о нем все остальное время, – не сдавалась Розмари. – Это началось еще в колледже. Пора остепениться и выйти замуж.
– Уж не хочешь ли ты сказать, – Флер снова облизала губы, уже сожалея о допущенной слабости, – что замужество – это панацея от секса? Потрясающая идея! Хотела бы я знать, что по этому поводу думает Алекс?
Розмари заалела словно маков цвет, но черта с два она позволит Флер оставить за собой последнее слово! В конце-то концов муж имеется у нее, а не у Флер, что бы та ни болтала.
– Алекс по случаю… – начала было она, но вмешалась Диана:
– Ну ладно, детки. Давайте немножко поиграем во взрослых. Мы уже давно выросли. А кроме того, – добавила Диана, приветственно взмахнув рукой, – вот и она, собственной персоной! Мисс Бернадетта Хонг!
– Звезда сцены, кино – и телеэкранов!
Берни с трудом пробиралась к ним через людный зал. Ей то и дело приходилось здороваться, обмениваться рукопожатиями и поцелуями. Достигнув наконец цели, она свалила на занятый для нее стул портфель, шарфик от Лиз Клэйборн, соломенную шляпку, а поверх всего этого – набитую битком изрядно поношенную кожаную сумку. После чего подтащила свободный стул от соседнего столика и с облегчением плюхнулась на него.
– Что за день! – произнесла она, явно кого-то цитируя. – Что за жизнь!
Ее миниатюрная, ладная фигурка излучала энергию. Слегка приподнятые скулы и прямые черные волосы говорили о том, что среди ее предков явно были выходцы из Китая, и она умела улыбаться так, что зрители не могли остаться равнодушными – видели ли они ее наяву или с экрана телевизора. Именно такой улыбкой она сияла в данный момент.
– Официант! – хлопнула она в ладоши. – Мигом сюда!
Немедленно появился Расти, готовый без конца повторять список блюд, но Берни оборвала его на полуслове:
– Приготовьте мне чизбургер – если у вас такие имеются. Если нет – бифштекс и картошку-фри. Или любое другое мясо – только чтобы было розовое и готовилось на огне не больше пяти минут. Ах да, и большой бокал диетической пепси! – Она с любопытством огляделась. – Извините, что опоздала. Я потратила уйму времени, пока разыскала эту дыру. Правда, здесь довольно уютно, и колонны вполне к месту. Как называется такая штука? Новоарт? Райские кущи?
– Декорум, – уточнила Розмари, которая посещала соответствующие курсы.
– Очень миленько. Но ведь раньше это место называлось иначе, верно? Низина, трясина – что-то в этом роде? Они еще готовили копченую рыбу. Я помню, тут стоял такой большой очаг…
– Он стоял здесь в прошлом году, – вставила Диана, – и кафе называлось «Болото Мейсона». Креольская кухня.
– А по мне, что креол, что монгол… – высказалась Флер.
– Ох! – возмущенно поморщилась Розмари в ответ на двусмысленный каламбур, про себя жалея, что не она его придумала.
– А еще раньше здесь кормили фирменными бельгийскими омлетами.
– Старый добрый Нью-Йорк, – подытожила Берни, – он постоянен в своем непостоянстве. Теперь ясно, почему я так долго блуждала. Кстати, из этого можно состряпать любопытную новеллу. Разлученные злой судьбой влюбленные клянутся через двадцать лет повстречаться под часами в кафе «Астория». Ну, любовь до гроба и все такое. И вот они приходят на встречу, а «Астории»-то нет!
– Ее переделали в роскошный отель?
– Нет, – поправила Диана. – В отель переделали «Мартинику».
– Вы все понимаете слишком буквально, – упрекнула их Берни. – Но все равно из этого получится отличный сюжет для передачи «В пять часов на десятом канале». Телешоу, покорившее в Нью-Йорке все разбитые сердца! – шутливо воскликнула она. – Ну, довольно трепаться про мою работу. Как насчет вас самих? Флер, ты бесподобно выглядишь! Какие новости? Что творится в агентстве «Марсден-Бейкер»?
– Настоящие джунгли, – последовал ответ, – в состоянии легкого хаоса. Господи, достаточно посидеть в рекламном агентстве не больше полугода, чтобы поверить: старичок Дарвин был прав!
– Ну, надеюсь, ты не дашь себя сожрать. А у тебя, Ди? Госпожа адвокат не могла бы подбросить сюжетик для моего шоу? Или ты по-прежнему занимаешься занудными каверзами, которые интересны только для самих адвокатов?
– Ну, я, конечно, не имею права обсуждать это открыто, хотя… – И Диана пустилась в описание того, чем занималась в последнее время: запутанная тяжба между двумя компаниями, тянувшаяся уже два года. Розмари зевала. Флер разглядывала лак на ногтях. Одна Берни слушала с видимым вниманием, да и то пока не накрыли на стол. В ту же секунду она скомандовала перерыв. Мисс Хонг моментально умела переключать внимание с одного предмета на другой, это было ее профессиональным достоинством.
– Ну, хватит с вас, нью-йоркские карьеристки! Приступим к опросу гражданских лиц! Розмари! Как поживаешь? Что поделывает маленький проказник Крис?
– Отлично! – Розмари мигом оживилась. Разговоры про работу навевали на нее сон и оцепенение. Она искренне почитала себя эмиссаром реального мира: мира простых смертных и материнства. – Крис на прошлой неделе пошел в детский сад.
– Хорошее заведение?
– Превосходное.
– А как Алекс?
– Лучше некуда! Ты знаешь, его скоро должны повысить!
– Строительство дома движется?
– О, ты не поверишь! В будущем месяце уже закончим бассейн!
– А ваша собака? – вмешалась Флер. – Не забудь спросить про нашего милого Сэнди. Гав, гав! Надеюсь, он тоже процветает?
– На самом деле, – нахмурилась Розмари, – ее зовут Шелби, а не Сэнди. И в будущем году мы поедем с ней на Вестминстерскую выставку.
– Бесподобно, – мрачно отозвалась Флер.
– А как поживаешь ты, Берни? Какой новой потрясающей историей собираешься нас удивить? Я почти каждый день включаю телевизор в пять часов, чтобы увидеть тебя, Алекс делал бы то же, если бы не торчал допоздна на службе. И все-таки он не теряет надежды хотя бы раз в жизни увидеть тебя на экране. Нам кажется, они слишком редко выпускают тебя в эфир.
– Спасибо, дружище. Мне тоже так кажется. А еще мне кажется, что меня заставляют заниматься черт знает чем. Иногда чувствую себя так, будто стою по колено в снегу на виду у проезжающих по скоростному шоссе на Лонг-Айленд. Или расспрашиваю спасающихся от жары в Баттери-парке, кажется ли им погода достаточно теплой. Я ведь способна на большее. Но как ни крути, я всего лишь репортер, а не постоянная ведущая, и никого не интересует то, что варится у меня в котелке. Кстати, если уж на то пошло, я как раз недавно раскопала кое-что любопытное. – И она многозначительно похлопала по видавшей виды кожаной сумке. – Перед вами лежит настоящая бомба!
– И даже со взрывателем? – поддразнила Диана.
– Спрашиваешь! – Все сидевшие за столом затаили дыхание, Берни убедилась, что безраздельно завладела вниманием аудитории, и вполголоса продолжила: – Содержимого этого старого кожаного мешка хватит, чтобы вызвать настоящее цунами, или… – она лукаво ухмыльнулась, – чтобы сделать меня ведущей собственного шоу. Совсем недавно целая куча ученых-академиков рассказала мне про свои исследования. Милые подруги, должна вам сообщить, что мы практически лишены будущего. Хотите верьте, хотите нет, но наши судьбы давно определились.
– Валяй дальше.
Берни с удовольствием подчинилась.
Команда известных социологов произвела статистическое исследование вопросов семьи и брака. В данном случае они занимались судьбой довольно узкой категории женщин: белых, получивших диплом колледжа, преуспевших на службе («Точно!» – охнула Флер)… и одиноких. И ученые пришли к выводу…
– Дорогие мои, – произнесла Берни, – похоже, нам суждено так и умереть одинокими. Ну, конечно, за исключением Розмари.
За столом воцарилось гробовое молчание. Еще бы, переварить такую ужасную новость было не так-то просто!
– И кто это сказал? – наконец поинтересовалась Диана.
– Да целая толпа умников из Йеля и Гарварда, и все до одного считаются столпами современной социологии. Я все утро корпела над результатами их работы. В двух словах, они говорят вот что: если ты не вышла замуж до тридцати лет, твои шансы сводятся примерно один к пяти.
– А мне в будущем месяце стукнет тридцать три! – ужаснулась Флер.
– Плюс к тому, – не унималась Берни, – если вы не вышли замуж до тридцати пяти, то возможность найти мужа падает до одного к двадцати.
– А если, Боже упаси, не выйдешь замуж до сорока?..
– Согласно статистике, – провозгласила Берни, – ты скорее станешь жертвой террористов, чем повстречаешь своего Принца Очаровашку. Ну, а потом твои шансы и вовсе сводятся к нулю.
– Очень мило, – ответила Диана, помрачнев.
– Не означает ли это, – вырвалось у Розмари, – что раз я уже вышла замуж, то, согласно статистике, тем самым понизила ваши шансы? – В тот же миг она пожалела о сказанном и торопливо добавила: – Шутка! – Но почему-то на ее смех никто не отозвался.
– Вся статистика – брехня! – фыркнула Флер. – Пусть твои эксперты засунут свои отчеты в задницу! Точно вам говорю. Слушай, Берни, если бы я в своей работе руководствовалась их дурацкими данными, то давно бы осталась не при деле. Господь свидетель, всю жизнь мне приходилось действовать вопреки социологическим исследованиям рынка спроса и спускать в корзину их бесконечные разработки и распечатки! Можно подумать, у них есть мерка, с помощью которой можно судить, почему кто-то предпочитает купить духи, кто-то горгонзольский сыр, а кто-то хочет заняться любовью! Ну, к примеру, они предсказывали, что фирма Эдселя станет выпускать автомобили века, а Макдональд придет в упадок! Все это крутится только для того, чтобы ребята-социологи не остались без работы. И будь я трижды проклята, если позволю им распоряжаться тем, как и когда Флер Чемберлен выйдет замуж. Черта с два! Благодарю покорно, уж как-нибудь я решу этот вопрос самостоятельно! И тем более не собираюсь просить у них совета!
– Ое-ей! – взмолилась о пощаде Берни. – Я ведь не сочиняю новости сама, я только сообщаю о них. И вполне может быть, что именно ты попадешь в счастливые двадцать процентов! Но что до меня, то я склоняюсь к мысли, что статистика не врет. Да вы посмотрите кругом. Нет, не только здесь, а вообще кругом! На службе, в барах, на вечеринках, на приморских пляжах – где они, мужчины? Я имею в виду – достойные мужчины? Отличные парни, которым неймется затянуть петлю у себя на шее? Да в наши дни холостяков можно найти лишь в самых злачных местах. Разве я не права?
– Ты слишком права, – кивнула Диана. – Среди мужчин остались единицы, достойные руки таких женщин, как мы.
– Да ведь кругом толпы мужиков! – возразила Флер. – Хоть пруд пруди! Ну, если вам угодно копаться в женихах, как воробьям в соре, – что ж, ваше право. А я, к примеру, за эти десять лет могла выйти замуж не меньше десяти раз! – И она принялась было перечислять свою коллекцию содранных скальпов и разбитых сердец, но Берни не пожелала ее слушать.
– То было тогда, а то теперь, – резко возразила она. – Да ты наверняка их всех давно распугала, заставляя ждать у моря погоды. И это ничем не отличается от того, как поступали мы. Кроме Розмари, конечно. Как ни крути, а факты говорят сами за себя: привлекательные, образованные, преуспевающие. И одинокие. Да, кругом полно мужчин, Флер, и кое-кто из них даже сможет нас заинтересовать. Но разве это будет тот уровень? Ведь нам нужен Принц, мужчина экстра-класса! И кого ты предложишь на это место? А ну-ка припомни свою толпу интересных мужиков. Выбери из них тех, кто разменял четвертый десяток. Кто ни разу не был женат и никому не делал предложения.
– Ух! – вырвалось у Дианы.
– Отбрось гомиков.
– Ну и дела!
– И всяких зануд, свихнувшихся на науке, – Берни умело подогревала атмосферу, найдя нужный ритм для работы с аудиторией, – совсем так, как делала это в студии, – импотентов, калек, алкоголиков, игроков и прочих дурачков с синдромом Дауна. Позволено ли мне будет упомянуть также вечных Питеров Пэнов [5]5
Питер Пэн – никогда не взрослеющий мальчик, герой детской повести шотландского писателя Дж. Барри.
[Закрыть]? Мы слишком стары для подобных шутников, и Боже упаси их связаться с женщиной старше двадцати пяти лет. Да, и еще мы забыли тех, кто страдает нарциссизмом и трясет золотыми цепочками и накачанными мускулами. Эти парни способны вступить в романтические отношения разве что с собственным отражением в зеркале. Итак, леди, пошевелите мозгами и скажите, кто же остается? А кроме того, если мы не желаем выходить замуж за подобное отребье, то ведь и они равным образом имеют право воротить от нас нос! Рынок, мои дорогие, он и здесь рынок, а эти парни нас покупать не станут.
– Другими словами, от нас больше ничего не зависит, – резюмировала Флер.
– Боюсь, что так. Подходящих мужиков катастрофически не хватает. Заметьте, мы говорим не о сиюминутных интрижках. Мы говорим о замужестве. Ну а большинство тех мужиков, которые могли бы стать хорошими мужьями, уже, как правило, успели ими стать. – И Берни внезапно сменила тему разговора: – Скажи-ка, Диана, как часто в последнее время ты встречала в толпе привлекательное лицо? Сколько хороших парней ты увидала за последние дни?
– Мне было не до этого, – запротестовала Диана. – Ведь я работаю по восемьдесят часов в неделю! – Однако ее подвела собственная аккуратность. Да и беседа слишком задевала за живое – не очень-то приятно услышать, что ты всего лишь одна из многих, разделивших твою участь! – Ну, пожалуй, это не совсем верно. По роду работы мне приходится встречаться со многими людьми, но они почему-то не… ну, не подходят мне – по крайней мере я ими не интересуюсь, если говорить честно. Моя мать твердит… – она задумчиво вздохнула, – что я непременно найду кого-то, когда сама для этого созрею.
– Об этом твердят все матери на свете, – засмеялась Флер. – А что еще им остается?
– Да и какие из них советчики? Наши матери росли в совсем ином мире. Ну а что до нас, то сходство несомненно, – подвела итог Берни, – мы трое предпочли одинокую жизнь. И вовсе ни к чему делать из этого трагедию.
– Тебе легко говорить, – возразила Диана. – Ты давным-давно живешь со Стивом, так что проблема одиночества перед тобой не стоит.
За столом раздался гул одобрений. И в самом деле, какое уж тут одиночество – вот уже пять лет, как Берни связала свою жизнь со Стивом Годвином, менеджером телевизионной компании. Их отношения никто не стал бы называть браком, свершившимся на небесах.
– Благодарю, – отвечала Берни. – Стив – отличный парень. Но ведь, кроме обычных сожителей, есть масса других способов заполнить свою жизнь. Интересная работа, хорошие друзья, отсутствие затруднений с деньгами. Я, к примеру, никогда не думала о замужестве как о начале и конце всего сущего.
– Я не хочу, – пробормотала Диана, бесцельно тыча вилкой в нетронутые овощи у себя на тарелке, – я не хочу принимать как данное то, что мне уже не суждено обзавестись семьей! – Ее голос повысился чуть ли не до крика. – И все из-за каких-то там раскопанных Берни данных. Получается, что я опоздала, что я приговорена никогда не иметь детей, если не решусь воспитывать их одна! Но это же ужасно… ужасно! – Ее голубые глаза повлажнели. – Мне всего тридцать два года, и впереди целая жизнь…
– Все, что я пытаюсь вам втолковать, – это только то, что бесполезно ошиваться в зале ожидания после того, как поезд ушел. Ведь я говорю в масштабах целого поколения, Диана. Нельзя воспринимать это так лично.
– Ну а как же прикажешь мне это воспринимать?! Господи, да разве может быть что-то более личное, чем замужество и дети? И когда чье-то исследование так беззастенчиво лишает меня будущего, я не могу не воспринимать его лично. Может, ты и не хочешь выходить замуж, Берни, – это твое дело. Но я не могу так вот запросто поставить крест на своем будущем.
Берни наблюдала за Дианой со все возраставшим интересом. Впервые в жизни она видела ее такой разгоряченной, такой беззащитной. В ее мозгу вихрем завертелись мысли. Похоже от нового репортажа можно ожидать большего, чем она рассчитывала!
– Все эти исследования – глупость и вранье, – вмешалась Розмари, до того бывшая безучастной, коль скоро ее эти проблемы не касались. Но ей хотелось утешить подруг. – Никто не может предсказать будущее. Не забывайте, это всего лишь статистика, а не ваши личные дела. И если вы на самом деле захотите выйти замуж – непременно этого добьетесь.
– Слышали сто раз.
– А я тоже говорю, – подхватила Флер, – что ваши исследования – дерьмо собачье!
– Совершенно верно, – поддержала Розмари. – А знаете, что еще большее дерьмо, вы уж простите за грубое слово? Навязшая у всех в зубах сказочка про то, что надо сидеть сложа руки и ждать, когда подходящий мужик упадет к твоим ногам. Вот уж это откровенная ложь. Счастье зарабатывается нелегким трудом. Я бы хотела, – она подалась вперед, обводя трех подруг теплым материнским взором, – я бы хотела от всей души, чтобы вам тоже довелось испытать радости замужества и материнства. Я вас люблю всей душой и от всей души желаю вам счастья.
