Текст книги "Берсеркер. Сборник. Книги 1-11 (СИ)"

Автор книги: Фред Сейберхэген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 169 страниц)

Фред Саберхаген. ДРУЗЬЯ ВМЕСТЕ

«Тысячи лет?» – спросил Ларс, все еще беспомощно лежа на спине, подключенный к зондирующей мозг аппаратуре. Его взгляд был устремлен на низко нависший скалистый потолок, но он не замечал его. Видение, которое только что промелькнуло перед ним, было поразительно реальным.

Ни Кампан, ни берсеркер не ответили.

Ларс повторил свой вопрос вслух слабым дрожащим голосом: «Тысячи лет? Неужели действительно их колония была такой древней?»

Двое людей, с разумом которых он только что побывал в контакте, Темпл и Грасиас, ощущали именно такой возраст своей цивилизации. Для Ларса их чувство убежденности было вполне естественным. Эти люди на борту «Надежды Эстер» были членами колонии, возраст которой был гораздо большим, чем Ларс мог себе представить.

Когда последние нити ментального контакта были почти разорваны, Ларс почувствовал, как партнер Кампан бережно прикоснулся к его разуму и задержал его внимание. Ларса посетила еще одна мысль: курс колонизаторского корабля, стартовавшего с Земли на Эстер, отклонившись от основных полетных траекторий, мог подвергнуться релятивистскому искривлению, которое ввергло корабль в Галактическое прошлое. Но контакт, который только что состоялся, проходил в настоящем.

«Кампан, что мы можем сделать?»

«Попробуй сохранить в тайне от берсеркера существование прямоугольного оружия. Не думай о нем».

«Как я могу не думать?..»

Но ответа не последовало. Ментальный контакт был прерван. Мгновение спустя Ларсу стало ясно, что нет никакой надежды узнать, что же ему только что предложил Кампан. Ларс снова чувствовал, как бесстрасный зонд аппаратуры берсеркера опять посылает в его мозг разведывательные импульсы. Это был не инструмент, а какой-то узкий пучок энергии, вызывающий в мозгу отвратительное и неописуемое чувство. Внезапно весь эпизод о Темпл и Грасиасе вновь прокрутился перед его мысленным взором, как ускоренный фильм. Ларс был уверен, что компьютер берсеркера, проводящий эксперимент, теперь каким-то образом восстанавливал его. Только на одно мгновение Ларс ощутил контакт своей мысли с этим приемником, сконструированным из металла, электричества и математических формул. И в это мгновение человек всем своим существом почувствовал, что машина хладнокровно приняла весть о поражении, как приняла бы и любое другое известие. Берсеркер обшарил и обобрал его мозг, и… но стоп! Теперь ощущение зондирования пропало, а зонд что-то пропустил. Две вещи – наверняка. Потому что он, Ларс, думал о них, когда зонд вторгся в него. А для берсеркера (Ларс молил бога, чтобы это было так) тщательно прочитать человеческую память было выше его способностей.

Он не мог помешать берсеркеру украсть у него сведения о прямоугольном оружии. Не нарочно ли Кампан заставил его думать о нем, запретив делать это, чтобы скрыть что-то более ценное?

По этой или иной причине берсеркер пропустил две вещи, о сокрытии которых так беспокоился его первый напарник: «куиб-куиб», что бы это ни означало, и также – как называлась эта вещь? Какая-то программа? Ларс понял, как умно и расчетливо действовал Кампан, заставив его забыть об этом, насколько более мощным было их развитие по сравнению с его собственным, даже в такой области, как чисто интеллектуальная деятельность.

У него больше не было связи с Кампаном. Ларс, освобожденный от своих материальных уз, сел на кушетке. Теперь он мог видеть, что его напарник еще дышал, но само тело Кампана оставалось совершенно неподвижным, словно полностью истощенным. Его тоже освободили, и его проводник теперь ждал, когда он поднимется. Машина-проводник Ларса тоже ждала его. По крайней мере, размышял Ларс, теперь имеющий возможность думать самостоятельно, одна из проклятых штуковин была уничтожена теми людьми с «Надежды Эстер». Человечество в их лице сумело выиграть тот поединок. Хотя теперь компьютер, контролирующий базу, стремящийся разгадать секрет прямоугольного эффекта, несомненно, пошлет на Эстер новые боевые комплексы.

Испытывая отвращение к кушетке, к которой был привязан неизвестно сколько времени, Ларс поднялся на ноги. Он чувствовал себя грязным и голодным, испытывал жажду и потребность принять ванну, нуждался в элементарном физическом отдыхе и комфорте.

Маленькая машина, служившая ему проводником и надзирателем, подняла одну из своих тонких конечностей и показала, что он должен двигаться. Но Ларс уже ушел. Ему позволили самостоятельно добраться до их общей комнаты, где уже собрались остальные четыре пленника с Земли. Все они выглядели утомленными и рассказывали друг другу о разнообразных потрясениях во время телепатических сеансов.

Пока Ларс приближался, все четверо смотрели на него с интересом. Наксос заметил: «Мы гадали, что с тобой, потому что сами уже давно вернулись».

«Шел эксперимент. Дайте мне пить».

Он выпил воды и взял кое-что из еды с подноса, где ее обычно оставляли машины. Разговор шел общий. Берсеркер, очевидно, не возражал, чтобы его живые инструменты беседовали о предмете опытов, которым они подвергались.

Люди, в лучшем случае, вспоминали фрагментарную последовательность событий, некоторые вообще ничего не помнили.

Слушая чужие рассказы, Ларс подумал, что его команда была наиболее результативной.

«Как ты?» – наконец кто-то спросил его.

Он не видел причины скрывать происшедшее. Было ясно, что все, касавшееся эпизода Грасиас-Темпл, уже известно берсеркеру. Ларс сказал: «Я думаю, вполне нормально по сравнению с тем, что говорили вы».

Он пересказал им основные моменты истории Грасиаса и Темпл. Товарищи по несчастью смогли разделить эту радость далекой и, возможно, единственной победы человека. Ничто не прервало повествования Ларса. Огромную машину, что контролировала их, не волновали чувства людей по поводу поражения одного из комплексов. Возможно, решил Ларс, машина заключила: пленники будут более полезными, если им позволят слышать, то, что поднимает их настроение.

Когда Ларс закончил свою повесть, Дороти опустилась на пол. Она подробно, но словно нехотя изложила историю, представшую перед ее мысленным взором с помощью партнера Кампана – о поражении людей, когда эскадрилья кораблей была буквально стерта в порошок аппаратами берсеркера, историю, свидетелем которой она была вынуждена стать. Настроение слушавших несколько упало.

И снова ничто не говорило о том, что переживания людей могли как-то взволновать их тюремщика, которому, казалось, было безразлично, о чем они говорят. Теперь у Ларса создалось впечатление, что машина специально предоставляет пленникам возможность общаться, поскольку заинтересована в стабильности интеллектуальных возможностей своих живых устройств.

Он высказал вслух эту мысль.

Николас Опава предположил: «А, может быть… она ждет, что мы расскажем друг другу о том, что она не в состоянии из нас выудить при зондировании. А так она это услышит».

Пятерка переглянулась, и слова повисли в воздухе. Группа разошлась, не произнеся более ничего, кроме обычных слов жалобы на голод и усталость.

Повторно группу созвали в зал машинного мозга спустя несколько часов. Ларс подумал, что его напарником на этот раз был все тот же Кампан, но не мог с уверенностью утверждать это. Даже тогда, когда в его мозгу снова возник поток видений.

Конни Уиллис. С ТАКИМИ ДРУЗЬЯМИ

«Ты улетаешь?» – спросила Джемма.

Пат резко поставил ногу в ботинок: «Да».

«Даже сейчас, когда ты знаешь, что по этому поводу думают Котаботы и что при этом чувствуют?»

«Я не знаю, что они чувствуют и что делают по этому поводу или по какому другому. Может, расскажешь мне об этом. Ты у нас большой знаток Котаботов. Что они чувствуют? Если они вообще способны чувствовать, в чем я глубоко сомневаюсь»… – Он надел ботинок, который сильно растянулся и стал велик от постоянной сырости климата Ботеа, застегнул его на лодыжке и тяжело потопал ногой.

«Ты даже не пытаешься понять их!» – сердито сказала Джемма. Она стояла в дверях, капюшон блузы был откинут на спину так, что он мог видеть ее прекрасные черные волосы, ее прекрасную черную кожу, ее бесконечно прекрасное лицо. Ему следовало подать протест, как это обычно делали Котаботы, протест против ее дьявольски прекрасной внешности.

«Ладить с ними?» – заорал он. «Ты тратишь уйму времени, стараясь войти к ним в доверие, и что в результате?»

«Ничего смертельного не произойдет, если отложить полет на неделю. Ты утверждал, что это обычная работа. А может, ты чего-то не договариваешь?»

«Это обычная работа», – сказал Пат. – «Ты сама становишься похожей на Котабота. Я ведь должен осматривать с орбиты алмазные копи шесть раз в неделю. Это требование Адаманта. А твои Котаботы очень обеспокоены моими червями, копающимися в центре их деревни, хотя следовало бы радоваться, что я наблюдаю за ними».

Ему действительно необходимо было проверить орбитальные инфраскопы, что следили за механическими червями-землероями и их продвижениями в пластах угля, но не по этой причине он перенес дату полета на несколько дней раньше. От руководства Адаманта (Алмазной компании на одноименной планете) пришло сообщение, что берсеркер уничтожил обитаемую планету под названием Полара. Это было второе известие о берсеркере за последние три месяца. Оно поступило спустя всего две недели после первого, переданного по радио, а это означало, что Адамант придает информации особую важность, потому что послал ее кораблем на Канделстоун, который являлся ближайшим ретрансляционным пунктом. Однако Адамант не посчитал обязательным пересылать ее кораблем прямо до пункта назначения, хотя такое решение мог принять и оператор на Канделстоуне. Пат предпочел увидеть в этом обнадеживающий знак: Адамант полагает, что берсеркеров поблизости нет. Если бы там думали иначе, то непременно примчались бы на Ботеа военным кораблем. В конце концов, они должны были спасти все эти IIIB алмазы, для чего червиземлерои и бурили хранилища в угольных пластах. Пат принял к сведению предупреждение и все общие данные о берсеркерах, сообщенные по радио. Поэтому он собирался подняться на орбиту и проверить защиту, невзирая на Котаботов.

«Но ведь прошло только 35 дней со времени твоего последнего обзора», – сказала Джемма. – «Котаботы говорят, что у тебя на уме другое. Они хотят, чтобы я выразила протест».

«Опять, что-то новенькое?» – спросил он. – «Ну давай, вперед». – Он жестом указал на компьютер. – «Что волнует твоих друзей на этот раз? Урожай их мерзкого смэша?»

«Нет», – ответила она и уселась перед управляемым голосом терминалом. – «Они говорят, что гарпия повреждает нематею».

«Нематею?» – промолвил Пат. Он сунул в ботинок другую ногу и встал. – «А при чем здесь я?»

«Они сказали, что, когда ты в последний раз делал орбитальный облет, она начала странно пахнуть». – Джемма так свирепо смотрела на него, что Пат готов был рассмеяться.

Но слишком велико было его изумление. «Ради бога, нематея и так воняет блевотиной», – сказал он. – «У нее шипы повсюду, даже на цветах. Когда я последний раз ее видел, она совершенно заглушила их вонючий смэш». – Он покачал головой: «Знаешь ли, они невыносимы. Я здесь уже два года, и каждый раз они придумывают очередную гадость, чтобы испортить мне жизнь».

«А зачем было говорить им, что твой орбитальный корабль называется „гарпия“?[3] – спросила она. – Ты не лучше их!».

«По-моему, – сказал Пат, – дело заходит слишком далеко. Я все же лучше, чем Котабот».

«Ладно, пусть так, – сказала Джемма. – Но ты постоянно конфликтуешь с ними. Если бы ты мог обращаться с Котаботами как с человеческими существами…»

«Но они не человеческие существа! Мне плевать, что говорит ICLU. Они пришельцы, которые существуют во Вселенной только для того, чтобы сводить людей с ума».

«Ты смешон, – заявила Джемма. – Отлично знаешь, что они эмигрировали с Трайджа, до этого с…»

«Эмигрировали, мой бог! Их просто выкидывали с каждой планеты, где они пытались обосноваться. Они…»

Джемма протянула ему управляемый голосом терминал. «Ты должен дать мне компьютерный допуск», – жестко сказала она.

Он вырвал его у нее из рук. «Допуск для Джеменки Багази, представителя ICLU», – сказал он и вернул ей терминал. – «Ну, давай, вырази протест номер пять тысяч».

«Я и выражу, – сказала она. – Я хочу выразить протест Алмазной Добывающей Топливной компании и Бриллиантовой микрокристальной корпорации от лица Котаботов», – заявила она компьютеру.

«Ради бога, дорогуша», – отозвался компьютер.

Джемма сердито посмотрела на Пата.

«Этот протест какой будет по счету?» – спросил Пат. – «Миллионный? Двухмиллионный?»

«Двести восемьдесят первый», – сказала Джемма.

«Это будет Протест Номер Двести Восемьдесят Три, дорогая, – поправил компьютер. – Какое название ты собираешься присвоить этому протесту, милашка?»

«Назови его: „Отказ от сотрудничества“», – сказала Джемма беспощадно.

Пат надел короткую легкую куртку, закрепил на кармане портативный управляемый голосом терминал и теперь стоял, глядя, как Джемма работала за пультом. Она замолчала и сидела, нахмурясь. Но даже сейчас она была прекрасна. И Пат совсем не волновался, поскольку на него она всегда хмурилась. А как же иначе, говорил он себе, с какой стати представитель ICLU из числа оборигенов, имея к тому же на своей шее Котаботов, должен улыбаться инженеру Адаманта, который к тому же под ногами этих аборигенов раскопал всю планету? Когда он переставал злиться на Джемму, то даже испытывал к ней чувство жалости, поскольку ей приходилось жить в Котаботсткой деревне и общаться с Котаботами двадцать шесть часов в сутки.

«Выдай мне список всех протестов этого месяца», – обратилась она к терминалу и нахмурилась еще больше.

«Что случилось?» – спросил Пат. – «Протест потерялся?»

«Нет», – последовал ответ, – «У меня есть еще один. Ты запираешь дверь, когда уходишь из конторы, не так ли?»

«Я удивлен, что ты не обвиняешь меня, будто я стер протест. Да безусловно, я запираю дверь. Она запирается по моему голосу. Так же, как и компьютер. Ты сама забыла про свой протест. Ну, согласись, что это так. Я же делаю это для тебя».

«Делаешь – что?»

«Заставляю тебя забыть то, что ты делаешь. Ты без ума от меня. Только не хочешь это признать!»

«Прочти мне названия всех протестов», – сказала она, – «только без всяких там „дорогуш“, пожалуйста».

«Как тебе угодно, милая», – ответил компьютер. – «Отказ в сотрудничестве», «Отказ в сотрудничестве», «Опасность для жизни», «Отказ в сотрудничестве», «Угроза Котаботам», «Отказ…»

Патрик наклонился к компьютеру и скомандовал:

«Заткнись!»

«Пойдем со мной», – сказал он.

«Что?» – спросила она и посмотрела на него, все еще хмурясь.

«Давай поднимемся вместе на гарпии».

«Я не могу», – возразила она. – «Котаботам это не понравится».

«Конечно, не понравится. Когда им что-нибудь нравится? Все равно, пойдем».

«Но они уже думают…» – начала она и остановилась, отвернувшись. Пат наклонился ближе.

«Так-то ты отговариваешь Дьявола от его орбитального облета?» – спросила внезапно появившаяся Скамбала. «Я прислала тебя сюда написать протест, а не флиртовать с представителем Адаманта. Я говорила и говорю тебе снова, что он ждет не дождется подходящего часа, чтобы изнасиловать тебя».

Мало того, что Котаботы были воинственно настроены, недоброжелательны и злобны – они к тому же отличались подлостью, и Скамбале здесь не было равных. Пат окрестил ее «Камбалой» (что означало «помойка») в тот же день, как она стала называть его «Дьяволом». Но ему хотелось бы переименовать ее в «Скалку» («Прячущаяся за спиной»). Она подкралась к конторе с наружной стороны ограды так, что никто не видел и стояла там, приклеившись к двери, неизвестно сколько времени. Затем она перелезла через ограду и вошла в контору вместе с младшей дочерью, грозя Джемме своим губкообразным пальцем.

«Я как раз составляю протест, Скамбала», – сказала Джемма.

«Да, конечно, ты составляешь его», – проговорила она, потрясая своим мухоморным пальцем перед самым носом Джеммы. Джемме следовало бы откусить его, подумал Пат. – «Я просила тебя разузнать, что ему нужно. Ты узнала? О, нет! Она составляет протест! И пока ты рассиживаешь здесь, он уходит. Ты сказала, что он губит нематею?»

Дочь Камбалы подошла к Джемме и встала рядом с ней. Она послюнявила палец и начала рисовать им на экране манитора.

«Джемма говорила мне», – сказал Пат. – «Я думал, что Котаботы считают нематею зловредным сорняком».

«Хочу картинку», – жалобно захныкала дочка Камбалы. «Пусть она нарисует картинку». – Она притопнула ножкой. – «Хочу картинку сейчас!»

Джемма сама вывела картинку на экран, очевидно, не доверяя больше своему голосу вести беседу с компьютером.

«Не такую!» – ныла девочка, – «Хочу другую!»

«Котаботы сами решат, какая трава сорная, а какая нет, без тебя», – заявила Скамбала. – «Ты, Дьявол, всего-навсего инженер Адаманта. В контракте сказано, что ты не будешь причинять вред нашему урожаю или нашей деревне».

Котаботы обожали цитировать свой излюбленный контракт, которого Пат в глаза не видел. Хотя, по слухам, документ был сногсшибательный. Дочка Камбалы стала яростно нажимать на клавиши компьютерного пульта.

«Я ничего плохого не сделал ни вашему урожаю, ни вашей деревне. Я ничего не сделал вашим нематеям. Пока».

«Угроза!» – взвизгнула Скамбала. – «Он угрожал мне! Ты слышала, Джеменка? Он угрожал мне! Заяви протест!»

Интересно, подумал, он как она собирается это сделать, если этот тупоумный ребенок бессмысленно молотит по клавишам пульта.

«Скамбала», – спокойно сказала Джемма, – «Я уверена, что он не собирался…»

«Вот как… Принимаешь его сторону? Я знала, что он подкупит тебя. Мы запрещаем совершать этот орбитальный облет. Скажи ему, Джеменка!» – Она махнула Джемме рукой. – «Скажи, что ты наш представитель!»

«Я говорила…» – начала Джемма.

«Я тоже просил ее не совать свой нос в дела Адаманта», сказал Пат. Он схватил свой гермошлем. – «Она не пойдет со мной, и это окончательное решение».

Скамбала взвилась, яростно глядя на Джемму: «Тебя никто не просил говорить, что ты собираешься идти с ним. О, я понимаю, не следовало пускать тебя сюда одну. Я видела, как ты на него смотришь! Хочешь остаться с ним наедине, не правда ли? Отвратительно! Отвратительно!»

Дочка Скамбалы бросила пульт управления и теперь взобралась на компьютер и стянула со стены шахтерский противогаз. Пат отобрал его: «Наедине? Ха! Она собиралась шпионить за мной на орбите, но предупреждаю, только через мой труп».

Дочь Скамбалы заныла.

«Ты возьмешь ее с собой!» – завизжала Камбала. – «Я сказала, возьмешь! Мы заявим протест!»

«Скамбала», – сказала Джемма. – «Не слушай его. Он…»

Дочка Камбалы тянулась за энергетическим ружьем, которое висело на стене над масками.

«Я ухожу», – сказал Пат. – «Можешь выразить протест, когда вернусь». Он взял плату блока управления для гарпии, еще один шлем и открыл дверь. – «А теперь все выходите!»

«Ты не можешь силой выставить нас из своей конторы!» – заявила Камбала, но на всякий случай она схватила дочь в охапку и потащила ее вниз по ступенькам, продолжая бушевать.

Джемма оставалась стоять у компьютера.

«Ты тоже», – сказал он и протянул ей шлем. Но она его не взяла и прошла мимо Пата к двери, а потом спустилась по ступенькам вниз.

Он закрыл дверь и зашагал к трапу гарпии, путаясь ногами в куче увядших листьев и веток нематеи. Дары, оставленные Котаботами… То ли они боялись кораблей, то ли благоговели перед ними – Пат не мог точно определить. Но они постоянно оставляли им приношения и пожертвования. Возможно, это нельзя было назвать пожертвованиями в буквальном смысле слова, хотя по мнению Пата, человеческие жертвоприношения могли бы вполне соответствовать духу мышления Котаботов. Особенно, если принять во внимание дочку Камбалы… У основания трапа он обернулся, чтобы посмотреть, была ли поблизости Джемма. Да, была. – «Я не возьму ее, Камбала, и покончим с этим», – сказал он.

«Возьмешь, или я разорву наш контракт!»

Пат сделал вид, что это произвело на него сильное впечатление. «Садись», – сказал он сурово и потянул Джемму наверх, в гарпию.

«Закрыть дверь», – последовал приказ компьютеру. Трап убрался, и дверь плавно опустилась. Пат бросил Джемме ее шлем и прошел вперед, чтобы вставить в компьютер гарпии плату блока управления. Скамбала начала молотить в дверь.

«Поспеши», – сказала Джемма, натягивая летный костюм.

Пат с удивлением взглянул на нее. – «Что ты сказала?»

«Ничего», – ответила она.

«Застегни ремни», – велел он и скользнул в кресло пилота. – «Мы взлетим очень быстро».

Он резко запустил стартовые двигатели. Скамбала и ее дочь отошли на почтительное расстояние. Пат вывел гарпию с места стоянки и рванул вверх.

На орбите Ботеа болталось большое количество аппаратуры, вся она принадлежала Адаманту: инфраскопы, картограферы, минные заградители, большая ретрансляционная станция, которая регулярно через Галактику посылала Джеммины протесты на Канделстоун, а оттуда на Адамант; различные спутники охраны и обороны. На Ботеа имелось два орбитальных атомных орудия и целый набор восьми-и пятнадцатитонных взрывных устройств. Все они были нацелены на того, кто попытается посягнуть на драгоценные IIIB алмазы Ботеа. Кристаллы, обладающие избирательной проводимостью; единственно, пригодные для изготовления многослойных компьютерных микросхем, были обнаружены и на других планетах, но везде на большой глубине (около половины ярда) и непременно в новокиберлитовых трубках, по твердости не уступающих алмазам. На Ботеа они грудами лежали практически на поверхности. Ну, не совсем, конечно, а на небольшой глубине в пластах мягкого желтого угля. И ничто не препятствовало их добыче, кроме этих нескольких угольных отложений, с которыми легко справлялись буравящие их механические черви. И, конечно, Котаботов. Система обороны планеты была рассчитана на защиту от пиратов и одиночных истребителей, но никак не от берсеркера, обладающего самым первокласным оружием. Но, по крайней мере, она существовала.

Пат вышел на более низкую орбиту, свободную от спутниковых минных полей, и мог беспрепятственно проводить визуальный обзор, не опасаясь столкновения. Но он стартовал слишком резко, и пришлось выполнить целый ряд корректировок, так что ему и компьютеру понадобилось пятнадцать минут, чтобы вывести гарпию на запланированную орбиту. Он велел компьютеру держать под контролем спутники обороны и сообщить о возможном появлении атомной пушки в пределах видимости. Он надеялся, Джемма не догадается, что это не входит в его обычные обязанности.

Она сняла защитный шлем и наклонилась вперед, чтобы увидеть Ботеа через крошечный носовой иллюминатор.

«Она прекрасна, не правда ли?» – сказал он. Облака закрывали Ботеа, что было даже к лучшему, потому что копи и поля смэша выглядели ядовито-зелеными даже на таком расстоянии. Но, к счастью, здесь не слышен их запах, подумал Пат. – «Разве ты не рада, что я предложил тебе лететь вместе?»

«Предложил?» – спросила она, освобождаясь от строп. – «Да, ты просто похитил меня!»

«Похитил?» – сказал он, отстегнул ремни и поймал рукой один из поручней над головой. – «Я всего лишь испытал на старушке Камбале один из известных психологических приемов, основанных на чувстве противоречия».

«Тебе не следует так ее называть, она может выразить протест».

«Тогда и я подам на нее – за то, что она называет меня Дьяволом. Только не говори, что она не может произнести мое имя, она отлично знает, что делает».

Джемма еще не отстегнулась: «Тебе все же не следует так конфликтовать с ними. На Адаманте могли бы…»

«Могли бы что?» – спросил он и наклонился, чтобы помочь ей с ремнями. – «Они даже не ответили ни на один из двухсот восьмидесят трех протестов, поданных за последние два года, не так ли?»

«Двухсот восьмидесяти одного», – поправила Джемма и снова нахмурилась. Пат отстегнул ее ремни, и сила инерции толкнула Джемму прямо к нему. Свободной рукой он обнял ее за талию.

«Ну что ж, как видно Камбала была права», – сказал он. – «Ты ждала удобного случая, чтобы оказаться со мной наедине».

«Котаботы считают…» – проговорила она, и он думал, что она выскользнет из его рук, но Джемма не сделала этого, а неожиданно улыбнулась: «Ты и впрямь все очень хорошо устроил. Может, тебе стоит стать представителем ICLU. У тебя настоящий талант заставлять людей делать то, что ты хочешь».

«Разве?» – спросил он и отпустил поручень, чтобы обнять ее и другой рукой. – «Включая и тебя?»

«Я…» – она ухватилась за поручень и воспользовалась им, чтобы оттолкнуться, отчего Пат врезался прямо в переборку.

«Прости, – смутилась она. – Я не привыкла к невесомости». Она повернулась и выглянула в боковой иллюминатор. «Это и есть один из инфраскопов, что ты должен проверить?»

Отталкиваясь руками он добрался до нее. «Который?» – спросил он положил свою руку на ее, чтобы быть уверенным, что в этот раз поручень она не отпустит.

«Вот тот остроконечный», – сказала Джемма.

Он покрутил ручки, чтобы она могла лучше видеть: «Этот иллюминатор имеет телескопическую настройку». Пат положил руку на ее плечо и повернул к себе: «Он сообщает о погодных условиях. Предупреждает о приближении грозы».

«О, – сказала она, слегка задыхаясь. – И какая же погода сейчас?»

«Как раз сейчас, – сказал он и взял ее за подбородок, – я бы сказал, что прогноз благоприятный…»

«Атомная пушка на подходе», – оповестил компьютер.

«Как ты вовремя, – сказал Пат. – Я сейчас вернусь», – обратился он к Джемме и на руках начал пробираться к компьютеру. Экран терминала был еще чистым, в носовом иллюминаторе он также ничего не увидел. «Где же пушка?» – спросил он.

«Это не она?» – отозвалась Джемма у бокового иллюминатора. Она производила телескопическую настройку. «Такая большая, большая черная штука вон там?»

«Какая большая черная штука?» – спросил Пат. – «Я ничего не вижу. Ты, наверное, настроила телескоп на пылевую частицу».

«Это не пылевая частица, – ответила Джемма. – Вот она, смотри: довольно далеко и чуть ниже. Я имею в виду, не в плоскости эклиптики».

«Дай мне широкий обзор», – скомандовал Пат компьютеру. «Дальность наблюдения тысяча километров, обзор в 180 градусов». – Компьютер выполнил команду.

«Теперь ты его видишь?» – спросила Джемма.

«Да, – ответил Пат. – Вижу». – Он изогнулся, чтобы поймать поручень.. – «Отойди от окна».

«Он громадный, – проговорила Джемма. – Что это? Инфраскоп?» – Пат обхватил ее, и они отлетели к противоположной переборке.

«Я не понимаю, о чем ты думаешь», – сердито заговорила Джемма, выбираясь из его объятий.

«Это берсеркер», – сказал Пат.

«Берсеркер?» – переспросила она. Джемма поймала поручень и повернулась к Пату. «Берсеркер?» – прошептала она. – «Ты уверен?»

«Уверен», – был ответ.

«Атомная пушка на экране», – известил компьютер. «Вам нужны данные?»

«Ш-ш-ш», – отозвалась Джемма.

Пат слишком тихо для компьютера сказал: «Взорви его, разнеси его всем, что у тебя есть».

Это была чисто инстинктивная реакция. Орбитальные пушки с их жалкими мегатонными атомными зарядами могли причинить этой штуковине не больше вреда, чем его энергетическая винтовка. Джемма была права. Он был громаден. Пат вернулся к компьютеру и рассматривал. «Как далеко он находится?» – последовал вопрос.

«В 926 километрах», – ответил компьютер.

На расстоянии почти в тысячу километров. Не так уж далеко. Джемма уселась в кресло рядом с Патом и пристегнулась. «Что будем делать?» – спросила она.

«Не знаю. – Они оба говорили шепотом. – Он очень далеко. Возможно, если я включу двигатели, он нас не увидит. Но, может, и наоборот. Возможно, он уже засек нас».

Ему ничего не нужно было говорить. Джемма тоже слышала о берсеркерах, иначе она сейчас так не сжимала бы подлокотники своего кресла. Она так же хорошо, как и Пат, знала, что он намерен уничтожить все живое на Ботеа, включая и нематею. И Пата, и Джемму, и любого, кто окажется поблизости.

«Если бы он нас заметил, то уже взорвал бы, – сказала Джемма. – Значит, он еще не видит и не слышит нас».

Они могли бы перестать говорить шепотом, но все еще продолжали: «Он может принимать нас за спутник. Это значит, есть единственный шанс: оставаться там, где сейчас, пока он не окажется между нами и Ботеа».

«Сколько на это уйдет времени?»

Пат поднес управляемый голосом терминал к самым губам: «Посчитай, сколько нужно времени, чтобы мы оказались вне пределов видимости берсеркера», – тихо скомандовал он.

«Одиннадцать минут, девятнадцать секунд», – сказал компьютер, и его металлический голос взорвал ТИШИНУ в кабине. Джемма вздрогнула.

«Держи себя в руках», – сказал Пат. И вновь обратился к компьютеру: «Хорошо, я хочу, чтобы ты передал на Ботеа изображения берсеркера, голографические, инфракрасные, рентгеновские – все, какие только возможны, в разных сечениях. Но подожди! Сделай их распечатку. Никаких передач. А пока переключись только на вузуальное общение. Снова заговоришь, когда мы будем вне пределов его видимости».

«Спасибо тебе, – сказала Джемма. – Я знаю, он не может нас слышать, но…» – Она, прерывисто дыша, наклонилась вперед, чтобы видеть экран.

То, что заметил Пат, успокоило его, но лишь в незначительной степени. На берсеркере были следы повреждений. Половина его кормы отсутствовала. Он не знал, в какой части берсеркера хранился его арсенал, но потеря столь значительного куска непременно должна была отразиться на его мощи. Интересно, подумал он, не этот ли Берсеркер уничтожил поселение на ПоЛарс. Если это он, то ему задали хорошую трепку. Но он их всех истребил, напомнил себе Пат.

«Одиннадцать минут», – проговорила Джемма так, словно компьютер сказал «столетие». Пат представлял, что она чувствует. У него чесались руки взять на себя управление гарпией и доставить Джемму домой – сейчас, немедленно. Он знал, что это было бы самоубийство, но любое действие казалось лучше беспомощного сидения здесь в течение еще 10 минут и ожидания, когда же берсеркер поймет, что они – не спутник и не разнесет их на части.

Он снова заговорил в терминал: «Выведи отсчет на экран и проведи необходимую подготовку для снижения. Дай мне двухминутную готовность».

Он пристально всматривался в экран, жалея, что не имеет доступа к банкам данных компьютера. Может быть, сообщение с Полары и другие сведения о берсеркере, присланные Адамантом, вкупе с его собственными данными могли бы помочь разработать самый простой план: как разрушить барсеркер с помощью двух атомных пушек и нескольких взрывных устройств. Но он не осмелился запросить информацию. Она поступала бы от главного компьютера, и берсеркер наверняка перехватил бы ее. По этой же причине он не мог вызвать помощь. Сигнал бедствия – не выход из положения. Когда он достигнет Канделстоуна, они давно уже будут мертвы.