Текст книги "Берсеркер. Сборник. Книги 1-11 (СИ)"

Автор книги: Фред Сейберхэген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 163 (всего у книги 169 страниц)

Глава 22

Йори была убеждена, что на атолле много убитых, хотя лежащий перед ней труп был единственным, который она видела. До сих пор сообщений о потерях не поступало. Возможно, их еще не подсчитали; но поверхность атолла была так изрыта, обожжена и вывернута наизнанку, что без крупных потерь обойтись не могло.

Атака все еще продолжалась, но это не могло остановить Йори. Она побежала за запасными частями, надеясь отремонтировать поврежденную аппаратуру, и по дороге увидела зенитки, изрыгавшие из своих толстых стволов огонь, и искривлявшее пространство поле. Потные, задыхающиеся зенитчики сидели в укрытии. Оптэлектронные шлемы делали их похожими на роботов. Искусный человек с помощью оптэлектронного мозга мог при необходимости командовать целой батареей. Повсюду были видны люди, бежавшие рысцой, шедшие или ползшие по земле. Йори догадывалась, что это врачи или члены ремонтных бригад.

Зенитки с грохотом выплевывали языки плазмы; сопровождавшая их ударная волна сливалась в сплошной рев. Но даже этот рев перекрывался грохотом то и дело взрывавшихся бомб.

Йори почти добралась до склада, к которому стремилась, как вдруг сильный толчок сбил ее с ног. Ее распростертое тело покатилось по земле, пока не ударилось о насыпь. Внутри скафандра разлился острый жар, но за секунду до того, как Йори ощутила ожог, внутреннее защитное устройство снизило температуру. И все же у Йори потемнело в глазах. Иногда скафандры могли почти полностью гасить даже мощный ядерный удар… но и оставшегося вполне хватало, чтобы пораженному пришлось несладко.

В различных местах базы были размещены голографические флагштоки и один настоящий, из твердого дерева. Но почему-то сегодня никому не пришло в голову поднять флаг. Йори услышала по интеркому, как один из офицеров спрашивал командующего, не стоит ли это сделать.

Изображение и звук вернулись – по крайней мере, часть аппаратуры заработала. Полковник Шанга вздрогнул; его лицо на маленьком экране стало недоуменным. Затем он рявкнул:

– Да, черт возьми! Займитесь этим.

Йори надо было работать. Тело функционировало нормально; казалось, ничто не повреждено и не сломано. Но она не могла оторваться от зрелища подъема флага.

На мгновение возникла заминка. Пальцы офицера застыли над клавишами: он выбирал нужный флаг.

Люди, заселявшие Млечный Путь, издавна спорили о том, каким должен быть единый соларианский символ, общий для всех планет, заселенных потомками землян. «Черт побери, подними какой-нибудь», – мысленно умоляла Йори, медленно поднимаясь на ноги. Раньше ее такие вещи не волновали, но теперь все было по-другому. Флаг был необходим.

То, что через мгновение затрепетало на флагштоке (ближайшим к Йори был флагшток виртуальный – точнее, голографический; ударные волны и шрапнель могли ударять в него сколько угодно, но он не падал), было ближе всего этому единому символу. Белый фон, круглое красное солнце с голубыми пятнышками планет, которые образовывали вокруг него двойную петлю в виде горизонтальной восьмерки – математического знака бесконечности.

Над сферой из странного вещества взвился флаг с эмблемой, видной каждому на поверхности атолла. Голографическое изображение развевалось так, словно его полотнище трепал свежий ветер.

Однако выше его реяло знамя тамплиеров, сильно отличавшееся от знамени потомков землян. На не были изображены древний рыцарь в доспехах кузнечной работы и красный крест, который первые тамплиеры нашивали на свои белые плащи. Рыцарь попирал ногой берсеркера, растопырившего крабьи клешни.

Голос, несомненно, принадлежавший какому-то фанатику-тамплиеру из числа рейнджеров, немузыкально выкрикнул фразу из древнего боевого песнопения:

 
Вижу Господа во славе; грозным светом окружен,
Попирая гроздья гнева, широко шагает Он.
 

Йори Йокосука узнала гимн тамплиеров.

Мгновение спустя пение и все другие звуки вновь потонули в грохоте канонады.

Йори, взяв все необходимое, отправилась в обратный путь. Журналистка перебегала от укрытия к укрытию, наконец-то освоив сервомеханизмы скафандра. Казалось, что она бежит по настоящему пляжу, сбрасывая с себя одежду и готовясь нырнуть в прохладные волны. Вот и все, что нужно, мельком подумала она. Немного практики и много страха.

Еще один раненый! Йори едва успела остановиться.

Сервомоторы придали ей сил, которые требовались, чтобы затащить тяжелое тело в скафандре обратно в укрытие.

Теперь можно было снова приступить к работе.

Вернувшись на место, она увидела на экране лицо Нэша.

– Что у вас происходит? – накинулся он на Йори. – С вами все в порядке? – Босс говорил таким тоном, словно ее гибель была бы черной неблагодарностью по отношению лично к нему.

Тяжело дыша, Йори объяснила, что часть аппаратуры погибла во время бомбежки и нужно было сбегать за заменой.

Нэш показал свою забинтованную руку, на которой красовалось нечто вроде лубка, а потом принялся хрипло командовать.

Да заткнись ты, подумала Йори, отключая интерком. Она сама знает, что нужно делать, и в инструкциях не нуждается.

Во время вылазки Йори удивило, сколько народу, как она сама, покинуло убежища. Они не стреляли, просто бегали туда-сюда без всякой видимой причины.

Конечно, снять шлем даже на секунду было невозможно. Смельчаку грозило не только удушье, но и глухота. Переодеться можно было только в подземном бункере с автономной системой вентиляции.

В последние часы перед налетом по всему атоллу распространился слух, что берсеркеры могут сбросить десант, состоящий из доброжилов. Поразительно, какие фантазии приходят в голову людям во время стресса, думала Йори.

* * *

Трах! Трах! Трах!

Казалось, пространство звенит, как гигантский гонг, насмехаясь над усилиями защитных полей уменьшить силу взрывов. Между собой сражались механические гиганты, и временами казалось, что людям остается только прятаться и молиться.

Налет кончился так же внезапно, как и начался. Атакующие машины (за исключением немногих, разбившихся о поверхность атолла или сгоревших в воздухе) вернулись к своим маткам. Воцарилась звенящая тишина. Над атоллом никого не было. Люди поднимали головы и смотрели друг на друга как новорожденные.

Берсеркеры исчезли, просочившись сквозь ослабленные защитные поля. Затем последовал приказ прекратить огонь. Небо было странно, пугающе, подозрительно спокойным. Постоянная иллюзорная облачность, окутывавшая Фифти-Фифти, исчезла. Остались лишь столбы дыма и ядовитое сияние ядерных взрывов. Защитные кольца, сжимавшие атолл (теперь их было значительно меньше), разжались: спутники замедлили скорость, вновь превратившись в смазанные пятна.

Джей Нэш в приступе того, что можно было считать хорошим настроением («Лучший экспромт – тот, который отрепетирован перед зеркалом»), просматривал полученные записи. Звук, изображение, запахи, вибрации – все было как нельзя лучше. На экране атолл выглядел сгустком огня и пыли.

Съемки были такими замечательными, что создавалось впечатление, будто это не хроника, а компьютерная графика. Но все кадры до последнего были самыми что ни на есть подлинными.

Когда Нэша везли в госпиталь менять повязку, он ужасно пыжился и норовил каждому сказать, что получил боевую рану, но выжил и снял потрясающую хронику, которая войдет в анналы истории.

Полотнище настоящего флага было испещрено дырами, а древко настоящего флагштока треснуло. И все же флагшток стоял, а флаг реял.

Каждому наблюдавшему за тем, во что превратился атолл, приходило в голову, что для восстановления Фифти-Фифти в прежнем виде одного кислорода будет мало. Когда война закончится, необходимо будет все начинать сначала.

Птицы и другая живность вымерли полностью.

Командный пункт полковника Шанги почти не пострадал, и все уцелевшие журналисты собрались там – возможно, потому, что бар еще не открылся.

Со всех уголков атолла поступали рапорты о повреждениях, потерях и числе сбитых вражеских машин. Благодаря своевременному предупреждению и тщательной подготовке число людских потерь оказалось минимальным. Предварительный просмотр записей боя подтвердил, что число берсеркеров превышало сотню; чтобы подсчитать, скольких из них удалось уничтожить, требовалось время.

Командующий гарнизоном, сделавший это заявление, не скрывал мрачного удовлетворения. Полковник был доволен действиями своих подчиненных. Однако никто не сомневался, что враг скоро вернется и что следующая атака будет более грозной. Начались восстановительные работы, подземные источники энергии работали на полную мощность. Благодаря своевременно объявленной тревоге потери оказались незначительными.

Йори, вновь получившая возможность беспрепятственно передвигаться по атоллу, улыбалась счастливому Джею Нэшу, гордо размахивавшему перевязанной рукой.

Пара маленьких роботов с фирменным знаком, не обращая внимания на царившие вокруг разрушения, грузила личную аппаратуру Нэша.

– Есть какие-нибудь сообщения о вражеском десанте? – спросила Йори.

– Нет. Но они еще вернутся. Это была маленькая разведка боем с целью напугать нас, – улыбаясь от уха до уха, ответил он.

Разрушения на атолле имелись, и все же они никого не напугали. Из укрытий высыпали тысячи фигур в неповрежденных скафандрах. Рытье траншей полностью оправдало себя. Строгий голос, звучавший в шлеме Йори, напоминал всем и каждому, что скафандры снимать нельзя: во-первых, из атмосферы выкачан кислород; во-вторых, враг мог провести газовую или бактериологическую атаку. Где-то вдалеке выла тревожная сирена. Чуть ближе раздавались крики раненых, звавших на помощь.

Быстрый просмотр записей убеждал, что Джей Нэш и его команда поработали на славу. Каждый член бригады, включая новенькую, оправдал доверие. Обилие боевых сцен поражало воображение. Оказалось, что они расставили аппаратуру в нужных местах. Но никто, кроме них самих, не обращал внимания ни на операторов, ни на их работу.

Раненым – а таких на атолле оказалось несколько дюжин – быстро оказали помощь. Горстку погибших с почестями похоронили в братской могиле. Силовые поля восстановили, машины заправили и перевооружили.

Никто не сомневался, что берсеркеры вернутся, и большинство было убеждено, что это случится очень скоро.

Среди защитников атолла быстро распространился новый слух о том, что в районе Фифти-Фифти появились линкоры соларианцев. Никто ему не верил, но на ус все же наматывали.

Появилась брошюрка «Что делать, если попадешь в плен», однако многие клялись, что в руки врагу не дадутся.

Через полчаса после команды прекратить огонь прозвучал отбой воздушной тревоги.

Яхта Нэша, называвшаяся «Аранер», готовилась при первом удобном случае вылететь в Порт-Даймонд. Она должна была забрать большую часть его людей и оборудования, а также тяжелораненых.

Пока что система раннего оповещения молчала.

Йори, окончательно пришедшая в себя, заметила, что здание бара не рухнуло, хотя и понесло изрядный урон. В стенах и крыше красовались бреши, но, к счастью, дождя не предвиделось. К тому же все бреши были заделаны пластиком, так что в помещение можно было накачать воздух. И слава богу, потому что посещать такое заведение в шлеме было бы бессмысленно.

Йори услышала, как один бармен, ожидая нового налета берсеркеров (в том, что он состоится, никто не сомневался), сказал другому:

– Давным-давно известно, что сражение – это цепь ошибок и что выигрывает тот, кто не совершает грубых зевков.

Как и во время первого посещения безымянного бара, Йори задумалась, почему это заведение открыто. Но возражать не стала, потому что сама была не прочь выпить.

Помещение казалось пустым. Но оно окончательно опустеет, когда отсюда улетит Джей Нэш со своей компанией хвастливых пьяниц и забулдыг. Большинство этой компании составляли мужчины, но изредка попадались и женщины.

Громкая музыка сменилась более плавной, обычно сопровождавшей стриптиз. Естественно, только на голографическом экране. Ого, вот это мысль! Интересно, кому из режиссеров пришло в голову облачить танцовщицу в разборный скафандр, под которым ничего нет? И только тут вспыхнувшая от стыда Йори вспомнила, что сама находится в такой же ситуации. Что ж, придется на несколько минут вернуться к себе и переодеться.

Как обычно, можно было выбрать зрелище по вкусу. Кто любит мужчин, кто – женщин. Достаточно просто нажать на кнопку. Тела были само совершенство. Скорее всего это не живые люди, а образы, созданные с помощью компьютерной графики. Живых танцоров и музыкантов на Фифти-Фифти не было давным-давно.

Йори подумала, не заказать ли ей мужской стриптиз, но поняла, что слишком устала. Черт с ним.

В паре столиков от нее шел спор. Кто-то доказывал, что никто не велел роботу-швейцару закрыть бар. Нет, дверь была заперта еще полчаса назад. Ну, значит, какой-то шутник так запрограммировал робота, чтобы тот вскоре забывал предыдущее приказание.

Если вновь объявят воздушную тревогу, то бар будет закрыт официально. Йори только сейчас заметила, что большинство посетителей бара составляют раненые. Люди пили, ели и дышали запахами, многие из которых были весьма экзотическими.

Достаточно было сделать глоток обычного вина, чтобы понять: последняя причуда, быстро распространившаяся среди знаменитостей Порт-Даймонда и Земли и охотно подхваченная их последователями, добралась и до Фифти-Фифти.

– Это то, чем вино было с самого начала.

Снявший пробу подозрительно нахмурился.

– Ферментированный виноградный сок? Без всяких добавок?

– Абсолютно.

«Трах! Бах!» – вновь заревели динамики. О господи, неужели этим людям не хватало шума, царившего здесь последние часы? Как видно, нет.

Люди вдыхали в себя ароматы, жевали и пили. Несколько парочек в темных кабинетах натирали друг друга благовониями, но подавляющая часть публики не обращала на них внимания. Развешанные на стенах плакаты рекламировали новые антидоты, которые якобы не только очищали мозг соларианца от ядов, но и позволяли моментально прийти в себя, если человек должен был срочно приступить к выполнению своих обязанностей.

В разных углах большого зала обсуждали серьезные дела:

– Эй, послушай-ка… Разве это вино? Что за дрянь?

Проходивший мимо робот-управляющий ответил что-то ни к селу ни к городу.

– Типичный ответ дзен-буддиста, – прокомментировал кто-то.

Прошло еще несколько часов, прежде чем какой-то офицер полиции в конце концов понял, что робот явно не в себе: он давал путаные ответы, а иногда отвечал на вопросы, которых ему никто не задавал.

Несколько лет назад здесь располагалась маленькая туристская гостиница, но недавно здание было приспособлено для других целей. Воздвигнуть временную постройку было несложно; капитальных домов здесь не строили, ибо в них не было особой нужды. На Фифти-Фифти не бывало ни дождя, ни снега, ни ветра; похоже, здесь вообще не знали, что такое погода.

Мужчина-танцор давно исчез. Но голографический экран по просьбам клиентов включили снова. Показывали какое-то отреставрированное старье, напоминавшее третьестепенные фильмы двадцатого века.

Из разговоров соседей Йори вскоре поняла, что налет берсеркеров был не слишком сильным. Становилось ясно, что это всего лишь разведка боем перед высадкой десанта и захватом Фифти-Фифти: план берсеркеров предусматривал очистку атолла от живых существ, но не его уничтожение. Однако решительное сопротивление делало достижение этой скромной цели почти невозможным. Атака ничуть не уменьшила боеспособности заранее предупрежденных и вооружившихся защитников атолла.

Услышав вопрос Йори, Нэш скорчил недовольную физиономию и неохотно подтвердил, что бригада улетает вместе с аппаратурой и отснятым материалом. Он сделал то, ради чего прибыл сюда. Пора было приступать к монтажу. Оставаться здесь и дальше значило бы рисковать плодами своей работы.

Командующий гарнизоном давал «добро». У полковника были дела поважнее, чем забота о каких-то записях и связях с общественностью.

Нэш, то и дело выставлявший свою забинтованную руку на всеобщее обозрение, сделал глоток пива и сказал Йори, что уже и не надеялся увидеть ее.

– Я здесь.

– О’кей, девочка. Собирай вещи и готовься к отлету.

– Почему это? Я что, полечу одна? – ощетинилась Йори.

Он дьявольски улыбался и поглаживал забинтованную руку. Слава богу, сегодня искусственный глаз Нэша не вылезал из орбиты.

– Нет. Я тоже лечу. И вся бригада. Здесь больше нечего делать.

– Я бы предпочла остаться.

– Нет, мэм. Задача выполнена. Того, что мы отсняли, вполне достаточно для документального фильма.

Похоже, он был прав.

– Ладно. Когда?

Нэш посмотрел на старомодные наручные часы.

– Стартуем через два часа.

– Вы – босс. Как скажете, так и будет.

– То-то же. Никогда не забывай этого. – Нэш проворчал, что ни за что не позволит женщине рисковать собой, в то время как он сам будет в безопасности; нет, только через его труп.

Йори вздохнула. Похоже, босс так и не заметил сотен женщин, составлявших значительную часть местных добровольцев. Но что делать? Работа есть работа.

Женщина покинула бар со смешанными чувствами, одним из которых была досада. Черт побери, она и сама получила боевую рану. Надо было поднять шум, получить медаль и надеть ее – хотя бы ради того, чтобы позлить Нэша.

Глава 23

Адмирал Негьюэнс мрачно размышлял над списком потерь соларианцев. Большинство истребителей и бомбардировщиков первой волны, посланных против берсеркеров-маток, не вернулось. Восьмая эскадрилья штурмовиков, взлетевшая с палубы «Жалящего» и насчитывавшая пятнадцать машин с тридцатью членами экипажей, была уничтожена полностью, не успев нанести врагу ни одного удара. Никто из этой эскадрильи не вернулся на «Жалящий». Надежды на то, что кому-то удалось спастись, быстро исчезли.

Потери среди малых кораблей Негьюэнса (включая тех, кто смог обнаружить врага и кто не преуспел в этом) были такими, что ему не хотелось об этом думать. И все же в глубине души адмирал продолжал подсчитывать, что у него осталось. Пилоты Шестой эскадрильи истребителей «Рискованного», не сумевшей найти противника с первой попытки, сели, заправили свои корабли и были готовы к новому старту. Но, несмотря на ужасающие потери, адмирал не жалел о выбранной им стратегии. Уничтожение вражеских маток было единственным способом выиграть битву.

Судьба еще двух эскадрилий тяжелых бомбардировщиков оставалась неизвестной.

Минуты складывались в часы. Капитаны двух кораблей-носителей, выжившие пилоты и члены экипажей вместе с ремонтниками пытались работать так же усердно, как и их роботы.

* * *

Тем временем адмирал Боумэн и вся команда его флагмана изо всех сил пытались спасти серьезно поврежденный «Ланквил». Судя по имеющимся результатам, ремонтникам, героически работавшим бок о бок со своими верными машинами, это удастся.

Боумэн то и дело поздравлял себя с тем, что позволил Негьюэнсу действовать на свой страх и риск; у командующего Шестнадцатым соединением стало одной головной болью меньше.

Тем временем выяснилось, что катастрофа не была такой уж непоправимой, как казалось адмиралу. Все водородные лампы «Ланквила» заработали вновь; другие неотложные ремонтные работы были также завершены; от новой волны атакующих удалось уйти с помощью отвлекающих маневров, поворотов и ускорений.

Восемь тысяч тонн стали и сплавов с добавками других веществ, включая хрупкую человеческую плоть, едва ощущали искусственную гравитацию.

– Сэр, мы получили три прямых попадания и четыре ядерных удара. – Самонаводящиеся ракеты с атомными зарядами занимали почетное место в арсенале берсеркеров. Следовало опасаться и другого бортового оружия, куда более сложного, но сегодня эти убийственные приспособления не успели пустить в ход.

– Надо продержаться. – Роботы и люди в скафандрах, несмотря на тяжелейшие условия, доводили до кондиции взлетную палубу и нижние палубы, пострадавшие от пожара и радиации. Раненые были отправлены в лазарет, мертвые в морг, но все жизненно важные системы корабля функционировали нормально.

– Опять эти сукины сыны!

Всего несколько минут назад команда «Ланквила» успешно устранила самые большие повреждения взлетной палубы. И всего несколько секунд назад вахтенный офицер доложил, что десять истребителей заправлены и готовы взлететь.

Боумэн отдал приказ, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. Их ждала новая атака берсеркеров, десятая по счету. Восемь истребителей стартовали. Последним из них управлял новичок – младший лейтенант Майк Хорн, прибывший на корабль всего шесть дней назад.

Истребитель несся на противника как пушечное ядро. Хорн сделал резкий левый поворот и из всего бортового оружия выстрелил в тяжелый бомбардировщик противника, неожиданно оказавшийся прямо перед ним. Он успел заметить, как бандит разлетелся на куски, и тут же сам ощутил зубодробительный удар. Покидая сбитый истребитель, Хорн понял горькую правду: он попал под огонь зениток «Ланквила». Пилот немного поплавал в космосе, прежде чем был подобран другим малым кораблем соларианцев. С тех пор, как он принял старт, прошло немногим более пятнадцати стандартных минут.

Но на этот раз отбить атаку не удалось.

Боумэн сравнительно быстро вылез из кресла боевого поста. Гравитация гравитацией, но надо было тащить на палубу свое грузное тело, облаченное в тяжелый скафандр.

Удар первого снаряда берсеркеров был таким мощным, что заставил содрогнуться не только новичков, но и ветеранов. Самому Боумэну его флагман показался маленьким зверьком, попавшим в когти пернатого хищника. Экраны боевых дисплеев треснули, а в интеркоме прозвучал голос, читавший молитву. Электричество отключилось, и все жизненно важные системы перешли на аварийный режим.

Палуба под ногами адмирала накренилась, но через несколько секунд искусственная гравитация позволила кораблю выровняться.

И тут в «Ланквил» угодил второй снаряд, убивший тех, кто пытался восстановить энергоснабжение. Теперь отказало почти все, в том числе и аварийное освещение. Управлять кораблем стало практически невозможно.

Черт побери, это был конец. Полный конец. Боумэн неохотно отдал приказ покинуть корабль. Его единственным средством связи стал радиопередатчик скафандра. Однако он не имел права терять контакт с другими кораблями обоих тактических соединений. Боумэн все еще был адмиралом и командовал всеми силами соларианцев в этом районе космоса. Учитывая это, ему оставалось перенести командный пункт на крейсер «Джонджей», который, как с трудом понял Боумэн, оказался поблизости.

– Нет никакого смысла поджаривать две тысячи человек вместе с кораблем.

Толпа мужчин и женщин в скафандрах по темным коридорам пробиралась на верхнюю палубу.

Бомбардировщики улетели, но нанесенные ими повреждения были слишком серьезными, чтобы устранять их на поле боя. Малым кораблям «Ланквила», еще находившимся в космосе, было приказано лететь на соединение с «Жалящим» и «Рискованным».

Снять адмирала и его штаб с гибнущего флагмана и поднять их на борт крейсера, когда все остальные тоже пытались покинуть «Ланквил», было делом непростым. Но эвакуировать людей с изуродованной палубы самого корабля-носителя было не легче. Истребители, бомбардировщики и штурмовики не могли иметь на борту никого, кроме членов собственных экипажей, а другие малые корабли были чудовищно перегружены. Поэтому вокруг погибавшего корабля кишели сотни фигур в стальных скафандрах.

Переход на борт «Джонджея» прошел сравнительно благополучно. Но трудности со связью остались. Адмирал Боумэн не имел контакта с большинством кораблей своего флота одиннадцать томительных минут.

Эскадрилья истребителей «Ланквила» добралась до Шестнадцатого тактического соединения в составе «Жалящего», «Рискованного» и примерно двух дюжин кораблей эскорта и поддержки в 8 часов 38 минут первого боевого стандартного дня, который начался для «Жалящего» в 7 часов 00 минут, а для «Рискованного» в 7.06.

На полпути к цели шесть штурмовиков заметили стремительно летевшую навстречу одинокую «пустышку», очевидно, нагонявшую тех, кто отправился бомбить Фифти-Фифти. У людей была другая цель; у берсеркера, очевидно, тоже, потому что никто из них не сменил курс.

Вскоре после этого эскадрилья соларианцев обнаружила врага, и Тадао увидел два корабля-матки.

А затем из-за облака газа неожиданно появились «пустышки» и атаковали шестерку сзади. Орудия берсеркеров произвели залп.

Во время второго захода врага Смит ощутил мощный удар. На экране шлема зажглись сигнальные лампочки, показывавшие, какие системы повреждены, в том числе сильно.

Башенный стрелок Мэннинг был убит. Его символ в интеркоме сменился символом «не отвечает».

Когда Смит снова вызвал Мэннинга, символ стрелка на экране шлема застыл. Техника сразу почувствовала, что мозг человека прекратил функционировать.

Оставалось надеяться, что с головы стрелка сбило шлем, но сам он еще жив. В бою бывает и не такое. Время от времени с каждым случается не только возможное, но и невозможное.

Штурмовик, на котором летели старший мичман Тадао, пилот и стрелок, был серьезно поврежден огнем врага.

Стрелка убили, а Тадао и пилота ранили.

Пилот с величайшим трудом довел изуродованный корабль до атолла, с которого они стартовали.

Бегло просмотрев список неисправностей, пилот обнаружил еще одно повреждение, сделавшее оружие штурмовика практически бесполезным: люк для бомбометания не открывался, и доступа к снарядам не было.

Часть систем, управлявших полетом, тоже не действовала. Под контролем пилота оставались лишь защитные поля, которые могли в случае аварии выполнять эту функцию – правда, с трудом и очень медленно.

Шестнадцатое тактическое соединение и то, что осталось от Семнадцатого после гибели флагмана, время от времени связывались между собой с помощью курьеров. Причин опасаться, что берсеркеры перехватят эти послания, не было: люди знали, что пока у врага нет изобретенных соларианцами сложных систем, которые позволяли считывать информацию с находящегося в полете курьера. До сих пор боевое счастье уберегало Шестнадцатое от налета малых кораблей врага, в то время как невезучее Семнадцатое было обнаружено берсеркерами дважды.

Эскадры находились в нескольких световых минутах и при известном навыке могли не только связываться с помощью узкого луча радиоволн, но и видеть друг друга.

Поскольку единственным видимым результатом торопливых атак соларианцев были катастрофические потери, понесенные эскадрильями истребителей и особенно штурмовиков, Негьюэнс и Боумэн были вынуждены признать, что первая попытка нанести врагу ощутимый урон закончилась провалом.

Тяжелые бомбардировщики в целом справлялись со своей задачей лучше штурмовиков. Серьезно пострадала лишь эскадрилья бомбардировщиков «Рискованного», потерявшая шестнадцать из двадцати машин.

Истребители врага и тяжелые орудия берсеркеров-маток легко уничтожали устаревшие корабли соларианцев вместе с экипажами.

До сих пор ход событий убедительно доказывал, что даже новейшие малые корабли соларианцев не могут тягаться с беспилотными «пустышками». Причина отставания заключалась отнюдь не в том, что экипажам требовалась защита; действие инерционных сил, развивавшихся во время маневров, успешно гасилось внутри тесных кабин и кокпитов. Преимущество, которое обеспечивало взаимодействие органических и оптэлектронных мозгов, не могло компенсировать более высокой маневренности беспилотных вражеских машин.

Причиной технического превосходства берсеркеров был не более высокий интеллект, а великолепно налаженное производство и качество применяемых материалов. Корабли соларианцев не успевали подойти к берсеркеру-матке на расстояние, необходимое для бомбометания, как оказывались сбитыми. Те немногие, кто сумел приблизиться к врагу, не попадали в цель. Или выпущенные ими торпеды просто не взрывались.

Единственным достижением первых атак соларианцев (в то время казавшимся очень незначительным) было то, что строй берсеркеров-маток и кораблей конвоя временно нарушился и продвижение вражеского флота к Фифти-Фифти существенно замедлилось. Плановые сроки были нарушены, эскадрильи истребителей понесли потери, а запасы энергии и снарядов истощились.

Сообщения по радио поступали от эскадрилий истребителей и бомбардировщиков с таким опозданием, что были практически бесполезными для соларианского командования. Иногда вести поступали намного позже возвращения пославших их кораблей… если эти корабли действительно возвращались.

В эфире звучали возбужденные голоса людей, погибших еще до того, как их рапорт достиг одного из двух флагманов. Они докладывали, что попали в берсеркера-матку. На какое-то время адмиралы успокаивались, но жизнь научила их не слишком доверять таким донесениям.

В конце концов выяснилось, что ни один торпедоносец не сумел причинить вражескому носителю никакого ущерба.

На «Жалящем» безуспешно ждали возвращения хотя бы одного штурмовика Восьмой эскадрильи. Коку пришлось заново регулировать своего механического помощника, чтобы тот не позволил остыть ужину для экипажей.

Когда прошло несколько часов, робот, не получивший другого приказа, увидел, что тарелки и приборы остались нетронутыми, и отправил еду в рециркулятор.

Люди на флагмане ждали тщетно. Истребители берсеркеров и зенитный огонь кораблей-маток и следа не оставили от Восьмой эскадрильи штурмовиков.

Мысль, которая внезапно пришла в голову младшему лейтенанту Брайту, все еще дрейфовавшему в космосе и время от времени глядевшему не на флот противника, а совсем в другую сторону, потрясла его, может быть, сильнее, чем удар вражеского снаряда. До него дошло, что кванты света, которые беспрепятственно летели в космосе два миллиарда лет, сейчас умирали на забрале его шлема так стоически, словно выполнили свое предназначение, передав крошечную, едва заметную энергию его глазам и мозгу.

И тут плававшего в космосе человека перестал интересовать ход смертельной битвы. Брайт внезапно ощутил, что это пустяковое с виду событие имеет некую сокровенную и таинственную цель, по сравнению с которой битвы между органической жизнью и мерзавцами-берсеркерами не имеют никакого значения.

Но в следующее мгновение Брайт опомнился. Черт побери, он еще не умер! Страх, смешанный с надеждой, перевесил, и стрелка весов указала на жизнь. Скафандр все еще прекрасно защищал его; если повезет, запаса хватит по крайней мере на несколько дней. В школе выживания ему рассказывали о том, что люди, облаченные в ничуть не лучшие доспехи, проводили в глубоком космосе, где почти не летали корабли, по месяцу, а то и больше.

Брайт дышал, ждал и с помощью телескопа наблюдал за рассеявшимся флотом противника, время от времени слыша в наушниках потрескивание, вызванное боевыми зарядами.

Перед ним раскинулось обширное кладбище малых кораблей соларианцев. Он потерял счет взрывам и мог лишь надеяться, что погибли не все его боевые товарищи и коллеги с других кораблей-носителей, что не все их устаревшие машины вместе с экипажами превратились в раскаленные красные облачка газа и пыли. До сих пор враг не понес серьезного урона. Оставалось молиться, чтобы состоялась хотя бы еще одна атака.