Текст книги "Берсеркер. Сборник. Книги 1-11 (СИ)"

Автор книги: Фред Сейберхэген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 159 (всего у книги 169 страниц)

Глава 16

Дней за десять до предсказанной Хайпо даты налета берсеркеров на Фифти-Фифти Седрик Траскелук, к изумлению всех, кроме самого себя, вернувшийся с того света, без посторонней помощи, хотя и слегка пошатываясь, вышел из служебной машины и спустился в запущенные подземные апартаменты Мамы Р и ее дешифровщиков. Он выписался из госпиталя несколько дней назад; медики и дебриферы слегка умерили свой пыл, и у него появилось немного свободного времени.

Дни, проведенные в больничной палате, позволили ему составить некие личные планы. Сейчас Траскелуку предстояло сделать первый шаг к их реализации.

Он вышел из госпиталя с искусственной рукой, которая из-за случайного совпадения характера ранений была очень похожа на новую конечность Нифти Гифта. Кое-кто мог бы спутать эти руки, но не сам Траскелук. Его новое предплечье было короче, толще и сильнее, чем у Гифта. Да и окрашено оно было по-другому, что диктовалось разным цветом их кожи.

Кроме того, Траскелуку не снились кошмары о том, что уже случилось и может случиться с ним в будущем. Седрик не испытывал угрызений совести из-за того, что он сделал или не сумел сделать. Правда, Траск видел во сне сцены изощренных казней, но роль жертвы в них играл не он.

Естественно, после доставки Траскелука на базу командование отправило сообщения его ближайшей родне, проживавшей в далеких мирах, и известило родителей и всех остальных, что предыдущий отчет о трагедии был ошибкой и что Траскелук жив. Ветвь клана Траскелуков, считавшая Седрика своим, обитала не в «домашних мирах», поэтому радостная весть достигла родителей и ближайших родственников героя лишь через несколько недель.

Как только счастливчик начал выздоравливать, он отправил домашним короткое собственноручное послание. Всего несколько предложений, лаконичных, но по существу. Смысл сводился к тому, что он жив, хотя и ранен, так что беспокоиться не о чем.

Мама Р уже представила Гифта, Траскелука и их боевых товарищей (посмертно) к специальной награде – помимо той медали, которую вручали каждому, кто был ранен при исполнении воинского долга. Впрочем, подробное изложение их подвига в ближайшее время вряд ли могло быть доведено до всеобщего сведения.

Все в госпитале заверяли Траскелука, что он – так же, как и его товарищ, – сразу по излечении получит отпуск. С учетом времени, нужного на дорогу, его отпуск будет намного длиннее. Но в письме Траскелука родным не было ни слова о том, чтобы его ждали в гости.

Это было сделано сознательно. Седрик рассчитывал, что наиболее одаренные в умственном отношении члены его семьи все поймут сами. Короткое и очень осторожное описание несчастного случая в космосе содержало пару ключевых фраз со словами о долге и чести, использовавшихся только в том случае, если речь шла о тайной мести. Молодой человек был уверен, что родня, и в первую очередь отец, уловит намек. Если же другие – в первую очередь женщины – будут сбиты с толку, они получат объяснение… в свое время.

Для мужской части клана дела чести были намного важнее таких развлечений, как побывка на родине. Конечно, отец и дед будут разочарованы, что не увидят Седрика (и, возможно, очень долго), но, несомненно, одобрят (Траск мысленно видел, как они кивают) то, на что он собирается потратить свой отпуск. Когда в конце концов до мужчин дойдет правда о гибели корабля-разведчика, они кивнут еще раз, подтверждая, что у него не было другого выбора. Оставить такое предательство без возмездия было немыслимо. Отправься Седрик домой, он совершил бы роковую ошибку и прослыл бы слюнтяем.

Начальный этап разработанного Траскелуком плана предусматривал посещение еще одного члена семьи. Это был некий двоюродный брат, к счастью для Седрика, обосновавшийся на Юхао, всего лишь в паре часов от Порт-Даймонда. Дом кузена должен был стать первым приютом отпускника.

Но перед отъездом с базы он должен был нанести еще один визит. Всего несколько людей в штаб-квартире Хайпо видели его во плоти и даже на фотографии – впрочем, как любого другого военнослужащего рядового и сержантского состава. Но когда этого сурового, сильного молодого человека быстро вели по коридору в кабинет начальника, все встречные догадывались, кто это, и смотрели на него с суеверным ужасом. Восставший из мертвых член экипажа корабля-разведчика был еще большей знаменитостью, чем его товарищ Нифти Гифт.

В запущенном офисе царил тот же беспорядок, что и несколько дней назад, во время визита Гифта. Апартаменты показались Траскелуку смутно знакомыми – так же, как и Нифти Гифту.

Траск понял, что со времени его предыдущего визита здесь ничего не изменилось. Как только человек оказывался внутри, военные порядки оставались позади. У серых бетонных стен и стальных колонн запущенного цоколя громоздились пугающе огромные кучи бумаги, придававшие помещению вид старинной библиотеки. Забаррикадированные этими валами, очень умные, но нечеловекообразные машины состязались со своими хозяевами-людьми, пожирая стопы чистой бумаги и через несколько минут выплевывая их обратно покрытыми печатными символами. Вдоль стен стояли компьютеры, тщательно защищенные от несанкционированного доступа. Терминалы, компьютеры и операторы работали в одном и том же помещении. В воздухе висел странный мелодичный звон – музыка вопросов и ответов. Кое-кто всерьез считал, что этот шум помогает ему сосредоточиться на делах, требовавших максимальной концентрации внимания.

Дешифровальные машины Хайпо никогда не передвигали с места на место. Они были просто не приспособлены для этого.

В офисе Траскелук прошел ту же процедуру, что и Гифт: получил приказ об отпуске и оформил проездные документы до дома.

Правда, он собирался совсем в другую сторону, но говорить об этом было не время.

Сегодня в подземелье царило что-то вроде угрюмого ликования. Кто-то сказал Траскелуку, что командор Р пообещала Нифти Гифту перевести того на кабинетную работу. Траск боялся, что она захочет поговорить и с ним. Он надеялся, что этого не случится, поскольку очень торопился. Казалось, что его желание исполнится: сегодня Маме Р было над чем подумать.

Пройдя утомительную процедуру оформления документов, раненый герой попытался воспользоваться своей славой в личных целях.

Клерк, составлявший приказ об отпуске, сидел, положив ноги на стол, и отвечал на вопросы посетителя. Зная, что здешнее начальство смотрит на правила ношения военной формы сквозь пальцы, этот тип облачился в ботинки, уместные на поле боя, а не в кабинете.

– Да, Гифт был здесь примерно десять дней назад. Он тоже отправлялся в отпуск для долечивания. Счастливчики вы, сукины дети!

Последние слова были сказаны с улыбкой, говорившей о том, что клерк прекрасно понимает его желание поскорее удрать отсюда.

Траскелук с трудом подавил внезапно вспыхнувшее желание протянуть новую ладонь и смазать юнца по физиономии. Нет, у него есть более важные планы. Нужно поскорее освободиться на ближайшие дни и недели. Он сел и сцепил руки, переплетя настоящие пальцы с искусственными.

– Он полетел на Землю? – деланно нейтральным тоном спросил Траск. – Кто оформлял ему проездные?

– Мы. – Клерк снял ноги со стола. – Хотите перехватить его, да? Вам будет о чем поболтать. Он что, ваш закадычный дружок?

– О да. Каждый из нас потерял руку. – Траск посмотрел на пальцы своей левой руки и попробовал сжать их. Пальцы слушались все лучше.

Клерк не нашелся что ответить. Он замолчал и потянулся к клавиатуре.

Траскелук, успевший поговорить с несколькими клерками, собрался уходить, как вдруг выяснилось, что босс все же желает побеседовать с ним. Через несколько секунд человек, который собирался устремиться за Нифти Гифтом, очутился в самом секретном помещении из всех, в которых ему доводилось бывать.

Траскелук постучал в дверь кабинета командора Р.

– Войдите, – ответил тихий голос. Оказавшись внутри, Седрик отсалютовал маленькой женщине, сгорбившейся за письменным столом.

Командор небрежно ответила ему и сказала:

– Траскелук, я действительно хотела видеть вас.

Она жестом указала на стул. Посетитель сел, стараясь не задеть папки с секретными документами.

– Да, мэм.

Хотя Мама Р была слегка не от мира сего, времени даром она не теряла. С минуту она расспрашивала Траскелука, а потом начала вводить его в курс новой работы. После возвращения из заслуженного отпуска ему, как и Гифту, скорее всего предстояло трудиться здесь, в штаб-квартире.

Кроме того, она поблагодарила молодого человека, как уже сделала с его предшественником, за героические усилия по спасению разведывательных данных. Тут Мама Р прервалась и спросила, не считает ли Траскелук, что берсеркер, чуть не убивший его, знал цель корабля-разведчика.

– Понятия не имею о том, что мог знать берсеркер, – ответил Седрик.

Ясно было одно: враг стремился уничтожить все живое в этом районе. Мама Р кивнула и начала объяснять. В Хайпо по разным тщательно защищенным каналам стекалась информация от кораблей-разведчиков и раскинутой в дальнем космосе сети роботов. Большая часть этих данных параллельно поступала на Землю, в штаб-квартиру тайной организации Негат, очень похожей на Хайпо, но только более крупной, в штате которой также состояли квалифицированные дешифровальщики и аналитики.

В итоге разговор с командором Р оказался довольно полезным. Траскелук, вначале ошарашенный ее сугубо гражданской внешностью, набрался смелости и спросил, где может находиться его хороший приятель, старина Нифти Гифт.

– Мэм, не знаете ли вы, куда отправился на долечивание космонавт Гифт? Может быть, на Землю, откуда он родом?

Командор заморгала. Казалось, ее влажные карие глаза видят Траскелука насквозь.

– Да, я думаю, что он полетел домой. Впрочем, это легко проверить.

– Да, мэм, пожалуйста, если это не трудно… – Траскелук начал теребить лежавшую на коленях форменную фуражку. На мгновение искусственные пальцы отказали, и фуражка полетела на пол.

Мама Р немного подумала и потянулась к вделанной в стол панели.

– Я позвоню в службу безопасности, так будет быстрее. Они могли поставить ему датчик.

– Датчик, мэм? Зачем?

Она взмахнула обеими руками.

– О, эти охотники за шпионами обожают играть в рыцарей плаща и кинжала! Они часто следят за нашими людьми, когда те отбывают в отпуск. Просто чтобы мы знали, где находятся сотрудники Хайпо. Понятия не имею, кому это нужно. Скорее всего таков заведенный порядок. – Она подбодрила Траска улыбкой.

Через несколько минут информация была получена. Видимо, служба безопасности тоже ни в чем не могла отказать Маме Р. И тут выяснилась прелюбопытная вещь. Похоже, Нифти решил не лететь домой.

В вопросах стратегии адмирал Негьюэнс соглашался с Яманимом. Вернувшись в Порт-Даймонд с Фифти-Фифти, фельдмаршал поручил Негьюэнсу неблагодарную задачу: командовать тактическим соединением кораблей-носителей. Два высших офицера, сопровождаемые несколькими штабными, встретились на борту корабля, которому вскоре предстояло стартовать с низкой орбиты. Адмирал должен был отправиться в космос и попытаться перехватить предсказанную атаку берсеркеров.

– Корабли будут готовы через три дня. Я поручаю вам Шестнадцатое соединение в составе двух носителей – «Рискованного» и «Жалящего». Каждый из них несет две эскадрильи бомбардировщиков, одну эскадрилью истребителей и одну – штурмовиков. Конечно, чертовски плохо, что я подписываю ваше назначение в последнюю минуту. Но что делать? Выбора у нас нет. На войне как на войне, говорят штатские. Конечно, вы можете сказать «нет».

– Нет, сэр, я скажу «да».

– Кажется, вы не слишком довольны, старина. Я думал, все адмиралы мечтают командовать флотом.

Негьюэнс покачал головой.

– Не всегда, сэр. Кому охота командовать грудой металлолома?

Это было знакомо. Похожий разговор был у Яманима в более высокой инстанции. Он улыбнулся и объяснил, что совсем недавно сам отвечал на те же вопросы.

Оба офицера были убеждены в огромной важности упреждающей атаки на берсеркеров-маток.

– Уважаемый коллега, поскольку мы уступаем врагу как численно, так и в огневой мощи, наш единственный шанс на успех – это первый удар, причем удар тяжелый.

Адмирал пробормотал, что он согласен.

Негьюэнс был хорошо знаком с подробностями тайной деятельности, которую вела командор Р с горсткой людей.

За десять дней до битвы в руки Хайпо попал ценнейший документ, настоящая информационная мина, представлявшая собой подробный план готовящегося вторжения врага.

Это было послание одного флота берсеркеров другому, содержавшее детальное перечисление кораблей и точную дату тщательно подготовленного нападения. Его доставил курьер с экипажем. Члены команды были взбудоражены. О нет, они не пытались прочесть то, что сумели собрать, – это было попросту невозможно. Но о ценности сообщения говорил его огромный объем.

Другой важной новостью последних дней было то, что враг в очередной раз сменил шифры. Конечно, вся интеллектуальная мощь Хайпо была направлена на их раскрытие, но могли пройти месяцы, прежде чем послания удастся прочитать. Берсеркеры были осторожны… однако казалось, что они слегка опоздали.

В тот же день Гаврилов и Флауэр с Гифтом уехали из дома, снятого Джеем Нэшем. Таня осталась – она считалась таким же смотрителем, как и Гаврилов. Клиент не должен был заметить разницу.

Космонавт стал беглецом добровольно. Гаврилов сказал, что, если Гифт хочет дезертировать из Космических Сил, ему помогут в этом деле. Три легко одетых человека отправляются на пикник. Ничего особенного. Благо здесь, на Юхао, погода для этого всегда подходящая. Каждый нес в руке корзинку для пикника, составлявшую весь его багаж.

– Куда мы едем? – спросил Гифт.

– Туда, где вас не найдут.

– Где это?

Гаврилов медленно покачал головой.

– По крайней мере, это здесь, на Юхао?

Голова Мартина качнулась снова.

– Вы узнаете это, когда мы окажемся на месте. Если вы действительно хотите избавиться от своих проблем, этого будет достаточно.

Гифту пришлось смириться.

Гаврилов провел их по мощеной дорожке к гаражу, где все трое уселись в старинный мобиль весьма подозрительного вида.

Когда мобиль вырулил на подъездную аллею, Гифт обернулся на дом и увидел робота-дворецкого, который с неизменной улыбкой смотрел им вслед.

* * *

Никто не останавливал путешественников; казалось, никто не следует за ними и не обращает на них ни малейшего внимания. Однако Гаврилова что-то тревожило: он несколько раз делал большие крюки и постоянно оглядывался. Поездка оказалась долгой. Оставив позади сотни километров, они остановились у тихой лагуны необычного вида, неприветливой, поросшей ряской и окруженной местными аналогами пальм.

Здесь Гаврилов вынул из кармана какой-то маленький прибор, передал закодированный сигнал, и спустя мгновение на воду спустился небольшой космический корабль самого обычного вида.

– Значит, мы не останемся на Юхао? – спросил Гифт.

Гид не ответил.

Гифт знал, что после взлета корабль может быть обнаружен и засечен службой движения. Но шанс остаться незамеченными все же имелся: работы у этой службы сейчас было невпроворот.

Отдыхающие зашли в лагуну по грудь, а затем поплыли к едва выдававшемуся из воды корпусу. К счастью, как обычно на Юхао, погода стояла теплая. Один за другим они проскользнули в корабль через открытый пассажирский люк. Затем Гаврилов с помощью пульта запрограммировал мобиль на автоматическое возвращение домой.

После нескольких тихих команд в корабле зажегся свет и заработало энергоснабжение. Люк закрылся, и корпус еще глубже ушел под воду.

– Мы взлетим после наступления темноты.

Едва ли это поможет, если за нами действительно следят, подумал Гифт, но делиться своими подозрениями не стал. Корабль был маленький (намного меньше тех, которыми пользовался сам Нифти), однако не приходилось сомневаться, что он способен совершать межзвездные перелеты.

Гаврилов сделал приглашающий жест:

– Проходите в каюту. Выбирайте любую.

До сих пор Гифту не доводилось видеть частные космические корабли. Он считал, что они годятся лишь для прыжка в другое место планеты.

Когда Флауэр пришла в выбранную им каюту, Нифти спросил, куда они летят.

Девушка не знала.

– Это дело Гаврилова.

– Ага… – Нифти сделал паузу. – Вы с ним когда-нибудь?..

– Между нами ничего нет, – равнодушно ответила она. – Уже давно.

В каюте было уютно и сухо. Настало время поужинать. На борту было много еды и хороший рециркулятор воды.

После заката они поднялись в космос, воспользовавшись тенью планеты, и взяли курс на какое-то яркое созвездие. Вскоре стало ясно, что капитану и пассажирам обеспечен максимальный комфорт. Гаврилов незаметно для Гифта набрал код места назначения и поручил дальнейшее ведение корабля компьютерам.

После нескольких дней полета Гифт перестал тревожиться о том, что кто-то следит за ними, а тем более преследует. Как только корабль начинает входить в подпространство и выходить из него, слежение за ним требует слишком больших усилий.

* * *

Гифт твердил себе, что ни о чем не жалеет. Да, он дезертировал, ну и что? На самом деле он, конечно, жалел, но был уверен, что тут ничего не поделаешь.

После чудесного спасения Траскелука у него действительно не было другого выбора. Если бы он попытался вернуться к своим обязанностям, в лучшем случае Траскелук свистнул бы в свисток и отдал его под трибунал. Даже если суд признал бы его невиновным, на карьеру в Космических Силах надежд не оставалось. Послужной список будет непоправимо испорчен, так что с мечтой о теплом местечке в Хайпо придется расстаться. Скорее всего его переведут в задрипанную девяносто четвертую эскадрилью, базирующуюся на мрачной скале где-то на краю Вселенной.

Это в лучшем случае. А в худшем…

Он знал Траскелука, слишком хорошо знал после нескольких месяцев, проведенных бок о бок в маленьком корабле.

Но у Гифта был и другой повод для тревог; по крайней мере, так ему казалось. После объявления осадного положения военные, не явившиеся в свою часть, считались не находящимися в самовольной отлучке (последствия чего тоже были достаточно неприятными), а «дезертировавшими перед лицом врага», выражаясь старинным слогом. Дезертиров ловили и после короткого суда расстреливали без всяких церемоний. Такие случаи были исключительно редкими. До сих пор Гифт об этом не задумывался, но у него сложилось непоколебимое убеждение, что дезертиров ловят всегда.

Глава 17

На космическом атолле, называвшемся Фифти-Фифти, все, кто еще не надел персональные скафандры, полезли в шкафы. Корабли, остававшиеся на поверхности, включали двигатели, заправлялись горючим и заряжали бортовые орудия. Мониторы Йори, расставленные по местам и включенные, регистрировали лишь вспышки лампочек и зловещее молчание. Все боеспособные корабли следовало вывести в космос до прибытия берсеркеров, чего бы это ни стоило.

Час назад разведчики засекли стремительно приближающуюся группу космических кораблей. Видимо, то был авангард врага. Истребители и бомбардировщики наземного базирования тут же получили приказ нанести упреждающий удар.

Опытные люди говорили, что берсеркеры прибудут сразу же вслед за разведчиком, сообщившим об их приближении, и они не ошиблись.

Йори была убеждена, на одном из кораблей, которым предстояло участвовать в битве, поднимется в космос мичман Тадао – последний из ее гидов, который знакомил журналистку с разными типами боевых летательных машин.

Тадао ни разу не сказал своей штатской слушательнице, какие боевые функции он выполняет. Теперь Йори жалела, что не спросила его об этом. Скорее всего он был вторым пилотом или штурманом одного из тяжелых бомбардировщиков типа «Летающая крепость».

Но через секунду она решила, что Тадао – запасной стрелок, которому предстоит заменить штатного стрелка, по каким-то причинам выбывшего из строя. Такого человека намного проще отправить читать лекции штатским.

Впрочем, кем бы ни был ее симпатичный гид, имя которого она вспомнила с трудом, этот человек уходил в бой. Черт побери, они все уходили в бой. Ей хотелось бы пожелать этим людям благополучного возвращения.

Впрочем, если вдуматься, она и сама уходила в бой и сражалась бок о бок с ними.

Не сводя глаз с экранов, Йори обменивалась скупой информацией с операторами других компаний и узнала кое-что любопытное, переданное на Фифти-Фифти кораблем, осуществлявшим дальнюю разведку.

Соларианский разведчик спешно выпустил робота-курьера, который мог добраться до атолла быстрее, чем сам корабль; по крайней мере, так было в пространстве с плотной гравитацией.

После отправки первого курьера разведчик помедлил еще несколько минут, наблюдая за флотом врага. Двое-трое соларианцев, составлявших экипаж разведчика, обменивались лаконичными репликами.

Затем командир корабля отправил на базу второго курьера с более подробным сообщением. Он насчитал около двадцати крупных берсеркеров, но попытка сблизиться с врагом и определить, какие из них являются матками, была бы для разведчика равносильна самоубийству.

Вскоре после этого корабль соларианцев развернулся и лег на обратный курс.

* * *

Каждый робот-курьер, прибывавший в окрестности атолла, возникал из пустоты примерно в сотне кликов, а затем зависал в нескольких километрах над центром базы и с помощью узкого луча передавал свой груз на поверхность. Информации при этом ничто не грозило, но подобная процедура позволяла сэкономить несколько минут по сравнению с посадкой.

Йори наблюдала за прибытием на Фифти-Фифти второго курьера. Робот застыл так низко, что журналистка видела его сквозь негустой слой облаков. Она догадывалась, что курьер доставил ценнейшую информацию и сейчас передает ее, экономя драгоценные секунды.

Журналистка тут же ринулась наверх, в штаб-квартиру полковника Шанги. Она торопилась изо всех сил, но непривычный скафандр сковывал движения. Конечно, внутрь ее не пустят. Там все слишком заняты, чтобы тратить на нее время. Что ж, она подежурит снаружи.

В последние дни полковник и члены его штаба почти не вылезали из командного бункера. Добравшись до входа, Йори попыталась узнать последние новости. Но всем было не до нее, а часовой, стоявший у дверей, имел приказ гнать в шею всех штатских. Джея Нэша видно не было.

Каждый, кто был на атолле, понимал, что прибывшее послание имело чрезвычайную важность, но на этот раз полковник и его помощники словно воды в рот набрали.

Однако вскоре остатки веры в то, что тревога является учебной, развеялись окончательно; судя по спешным приготовлениям всех кораблей к старту, разведчик сообщил о приближении вражеского флота.

Йори уже знала, что разведчик несет четыре-пять роботов-курьеров. Почти все они были того же типа, на котором бежал от врага космонавт Гифт; однако были и более мелкие, в которых человек вообще не может поместиться.

Естественно, чем больше курьеров или груза нес разведчик, тем более неуклюжим он был. И все же корабли этого типа, близкого к истребителям, были куда маневреннее, чем более крупные боевые корабли. В случае преследования разведчик мог сбросить всех своих курьеров и попытаться уйти от врага.

Йори вернулась в убежище, проверила, как работает оборудование, а затем снова поднялась на поверхность. Там она начала снимать на камеру эскадрилью тяжелых бомбардировщиков, готовившихся подняться в космос и нанести первый удар по врагу.

Эти тяжелые корабли, неофициально называвшиеся «Летающими крепостями», были намного больше истребителей и обладали мощным вооружением, позволявшим отстреливаться от легких вражеских машин. Их старт был захватывающим зрелищем.

«Летающие крепости» могли действовать без прикрытия; предполагалось, что они в состоянии защититься от нападения истребителей противника. Каждый тяжелый бомбардировщик был покрыт толстым слоем брони, созданной специально для этой цели.

Девятнадцать «Летающих крепостей» по очереди поднялись со своих стартовых площадок, выстроились в боевой порядок, зависли на небольшой высоте, а затем устремились в космос. Не успела Йори моргнуть глазом, как они исчезли.

Команда флагмана эскадрильи окрестила свой корабль «Бодучим». Так гласила надпись от руки, красовавшаяся на фюзеляже перед левой башней. Светящиеся буквы вместе с другими обозначениями исчезли в тот момент, когда корабль включил двигатель и мелко затрясся, готовясь к старту.

Экипаж каждого из этих тяжелых бомбардировщиков состоял из восьми, а иногда и десяти соларианцев. Столько людей требовалось, чтобы составить «мозговой компьютер» (официально называвшийся биомозгом, а неофициально «башкой» или «черепом»). По каким-то не вполне понятным причинам это позволяло выигрывать схватки чаще, чем при работе порознь.

Йори хотелось побывать внутри боевого корабля каждого типа, но на это не хватало времени.

Согласно заметкам, которые она надеялась утаить от лап военных цензоров, каждый экипаж включал несколько членов, во время полета выполнявших обязанности стрелков. В команду тяжелого бомбардировщика входил специалист, который в нужный момент концентрировался на ведении огня и работе орудий. Бортинженер отлаживал двигатель, когда дела шли прилично, и пытался как можно дольше поддержать его работу, когда начинало пахнуть жареным.

Голова штурмана пухла от программирования компьютеров, управлявших курсом корабля, вычислявших его положение как в нормальном космосе, так и в подпространстве относительно пункта назначения. Ни один космический объект не находился в абсолютном покое по отношению к другому объекту. Еще один член экипажа был по уши занят средствами связи, а также приемом и передачей информации. Часто «белый шум», царивший в эфире во время схватки, делал эту задачу почти невыполнимой.

Когда члены команды небольшого военного корабля любого типа находились на своих боевых постах, они превращались в неподвижные тела, слепые и глухие к окружающему, в том числе к сидящим рядом товарищам. Для них существовало лишь то, что поступало через серебряный шлем. Они ощущали положение своего корабля, видели подробную картину ближайшего космоса и сосредоточивались на любом подозрительном объекте или явлении, которое могло выдать присутствие врага.

На каждом малом корабле в шлем члена экипажа встраивался интерком, предназначенный для внутренних переговоров команды. Других каналов связи для контактов космонавтов между собой не было. Шлем пилота корабля-истребителя также имел интерком, который использовался для переговоров между человеком и машиной.

Все кресла космонавтов располагались в центральном отсеке корабля полукругом спиной внутрь, лицом наружу. Иногда они размещались вокруг внутренней сферы. Члены команды сближали шлемы под этой сферой, они могли переговариваться по интеркому на несколько пикосекунд быстрее. Существовала и еще одна модификация: боевые посты ставили лицом к центральной консоли со множеством экранов.

Все члены экипажа физически находились рядом, но контактировать могли только через виртуальную реальность, создававшуюся их шлемами.

Во время использования шлемов все контрольные консоли и панели складывались и убирались с глаз долой. За приборной доской сидел лишь пилот корабля – на всякий пожарный случай. Эти военные большей частью сражались сложив руки, но в нужные места встраивались небольшие стержни – специально для того, чтобы их можно было сжать в стальном кулаке.

«Летающие крепости» вылетели без сопровождения еще и из-за плохого качества соларианских истребителей. Впрочем, плохих истребителей не хватало тоже.

Примерно через час полета, включая в этот интервал несколько тахионных скачков, эскадрилья тяжелых бомбардировщиков прислала на базу робота-курьера с донесением о том, что они заметили врага.

Командиры космических и сухопутных сил соларианцев с опозданием поняли, что их доблестный корабль-разведчик обнаружил не группу берсеркеров-маток, а караван грузовых судов в сопровождении весьма скромного конвоя, состоявшего из крейсеров и миноносцев. Некоторые транспорты несли наземные боевые машины; груз других состоял из инструментов и запчастей для строительства базы берсеркеров на космическом острове.

Потом соларианцы подсчитали, что такое количество мощной техники позволило бы врагу создать свою базу за считанные дни.

Эскадрилья из девятнадцати «Летающих крепостей» выпустила свои снаряды с дальней дистанции, выбрав в качестве целей то, что казалось наиболее важными составными частями тактических сил берсеркеров.

Узколучевые коротковолновые радиопередатчики затрещали.

– Я возьму этого, а ты бери того…

Если бы берсеркеры и перехватили радиопереговоры на расстоянии в 100 000 километров, на принятие решения у них остались бы доли секунды.

Практические занятия на тренажерах, проводившиеся в мирное время, приучили экипажи бомбардировщиков к тому, что обстрел с такой дистанции обеспечивает высокий процент попаданий.

Бомбометание проходило слишком быстро, так что устные приказы и уведомления даже среди членов одной команды были делом не только бессмысленным, но и просто невозможным. И все же члены экипажа тяжелых кораблей возбужденно переговаривались между собой по интеркому.

Обстрел с дальней дистанции и тонкие экраны межзвездного вещества надежно защищали бомбардировщики от ответного огня конвоя берсеркеров. Однако точность стрельбы при этом страдала; ни один из снарядов соларианцев не попал в движущуюся цель.

Когда экипажи думали, что сумели нанести врагу существенный урон, они либо были одурачены, либо дурачили сами себя. Конечно, и люди, и компьютеры делали все возможное, чтобы зарегистрировать результаты атаки. Именно эти записи, подкрепленные показаниями компьютеров, позже убедили космонавтов, что своей цели они не достигли.

Пилоты-компьютеры оценивали результаты своей работы куда менее эмоционально.

Почти все «Летающие крепости» благополучно вернулись на базу. Один бомбардировщик исчез по неизвестной причине. Истребители противника были поблизости, но перехватить их не сумели.

Едва бомбардировщики приземлились, как их поспешно заправили и снабдили боеприпасами, торопясь отправить в новый полет еще до прибытия берсеркеров.

Проверив записи, аналитики соларианцев решили, что флот берсеркеров, подвергшийся атаке, прибег к военной хитрости, инсценировав вторичные взрывы и радиационное излучение. Очевидно, ту же роль сыграла необычность пространства, в котором происходил бой: все вокруг было окутано облаками газа и пыли.

Командование соларианцев с самого начала сильно рассчитывало на то, что в обороне Фифти-Фифти сумеет принять участие третий космический корабль-носитель. Чуть больше недели назад «Ланквил», получивший серьезные повреждения в битве у Азларока, был спешно переправлен в док Порт-Даймонда.