Текст книги "Мост в Хейвен"

Автор книги: Франсин Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Сьюзен тепло ей улыбнулась:

– Что тебе принести?

– Пожалуй, рискну заказать коктейль.

– Я думала, ты приходишь сюда только с Джошуа. – Сьюзен говорила с ней, опуская шарик мороженого в высокий бокал.

– Он мой лучший друг.

Сьюзен нажала рычаг, и напиток зашипел, коснувшись мороженого. Она вставила соломинку в бокал и подала Абре:

– Джошуа необычный парень.

– Да.

– Знаешь, что он тебя любит?

– Знаю.

– Нет, не думаю. Я наблюдала за вами все годы, что работаю здесь. Все изменилось после его возвращения из Кореи.

– Что ты имеешь в виду?

– Он влюблен в тебя. Вот что я имею в виду. В городе все об этом знают, кроме тебя.

Абра застыла от удивления. Бывали моменты, когда она тоже так думала, но он вел себя осмотрительно, как и раньше.

– Люди не все знают.

Сьюзен явно взяла на себя миссию просветителя:

– Я вижу, как он на тебя смотрит, и вижу, как ты смотришь на него. Ты любишь его, Абра. И что ты собираешься с этим делать?

Абра почувствовала, как ее щеки наливаются жаром. Ей еще не доводилось разговаривать об этом со Сьюзен – или еще с кем-то, и она могла ответить лишь чистую правду:

– Он заслуживает кого-то лучше, чем я.

– Но ему нужна ты.

Кто-то вошел в кафе. Сьюзен заговорила тихо, почти с просительным выражением на лице:

– У тебя есть шанс на настоящую любовь, Абра. Не упусти! Держи ее! Не всем нам выпадает такое счастье.

По дороге домой Абра услышала позади знакомое урчание грузовика Джошуа. Сердце подпрыгнуло, все, сказанное Сьюзен, зазвучало в голове, как трубы. Обернувшись, она улыбнулась и проголосовала.

Джошуа подъехал к тротуару и распахнул дверцу:

– Не мог же я проехать мимо такой красивой девушки. – Он шутливо оглядел ее с ног до головы, пока она усаживалась.

Сердце билось все сильнее. В кабине пахло здоровым мужским потом.

Она вдыхала запах Джошуа, а из приемника доносилась песня Элвиса Пресли «Одна ночь с тобой»: «Жизнь без тебя была слишком одинокой, слишком долгой». Как странно теперь сознавать, что ей довелось встретиться с таким знаменитым и богатым человеком, как Элвис. Интересно, сумел ли он найти то, что искал среди блеска и роскоши, которые казались ей пустыми?

Джошуа посмотрел на нее:

– Я собирался заехать к тебе, после того как помоюсь. Модульные дома закончены. Хочешь взглянуть?

Ее давно влекло в другое место, но она постоянно откладывала.

– А можем мы сначала съездить в парк Риверфронт?

Он удивленно приподнял брови:

– Конечно. Сейчас я высажу тебя, заеду домой и вернусь за тобой…

– Я хочу прямо сейчас, если ты не против. – Если отложить, потом найдутся другие отговорки.

– Хорошо. – Он повернул в обратную сторону и поехал к мосту: – Что происходит?

– Сама не знаю. – Когда они доехали до моста, Абра опустила стекло, высунулась в окно и вытянула шею, чтобы увидеть голубоватую чистую воду реки внизу. Летний сезон еще не начался. Ни трейлеров, ни палаток, ни детей, резвящихся на берегу. Абра прислушивалась к глухому гулу мотора, пока машина переезжала мост. Джошуа повернул в парк на другой стороне моста.

Он припарковал машину так, чтобы была видна река.

– Ну вот. Мы на месте. Что теперь?

– Я немного прогуляюсь одна. – Она вышла из грузовика и пошла по травянистой насыпи. Ноги проваливались в белый песок, который город подвозил каждый год к летнему сезону. Она направилась к бетонным опорам моста.

Девушка подняла голову и увидела мост снизу. Она вышла, чтобы видеть перила. Ей множество раз снилось, как пастор Зик стоит там и смотрит вниз на нее. Однажды он сказал, что в то утро у него возникло чувство, будто ему необходимо идти на мост. Он всегда знал, что это Господь направил его сюда.

Почему же она не верила ему? Да, мать бросила ее, но Господь не покинул. Он передал ее в руки Зика и Марианн Фриман, но когда Марианн умерла, а пастор Зик должен был отвечать за всех нуждающихся в его приходе, Господь отправил ее, ради ее же безопасности, в другую семью, с другими папой и мамой и капризной сестрой в придачу. Когда она сбежала, Господь дал ей в поддержку Мюррея и Мэри Эллен. А когда Абра потеряла веру и надежду, Он привел ее в Агуа-Дульсен к Джошуа.

Абра смотрела вверх на мост: вот она – защита, путь, который нужно пройти, дорога домой! И ее потрясла любовь, которую ей предложили. У тебя есть шанс, Абра. Воспользуйся. Не упусти. Почему сейчас она так ясно видит то, что долгие годы было скрыто от нее?

Ты всегда была в Моих руках, и Я тебя никогда не брошу.

Абра почувствовала себя живой и свободной, потому что приняла то, во что всегда жаждало верить ее сердце и что никак не удавалось ей.

Она радостно рассмеялась:

– Ты любишь меня, Господи! Несмотря на мое упрямое непослушное сердце.

Я знал тебя еще до твоего рождения. Я пересчитал волосы на твоей голове. Я написал твое имя на Моих ладонях.

Глядя сквозь опоры моста на свою жизнь, Абра увидела правду. Присмиревшая, девушка шептала один из любимых гимнов Мици: «Глубока любовь Христова, бесконечно широка! Набегая с силой моря, покрывает нас она».

Абра обернулась, Джошуа стоял неподалеку, он спокойно наблюдал и ждал. Ее сердце наполнилось любовью. Она позвала его:

– Ты согласишься меня крестить, Джошуа?

Он очень удивился:

– Естественно. Можем обговорить это с папой.

– Я не хочу ждать. Я хочу, чтобы ты крестил меня прямо сейчас.

– Здесь?

Разве найдется лучшее место? И лучшее время?

– Да! – Абра зашла в воду по пояс и остановилась, течение легонько подталкивало ее.

Джошуа подошел к ней, его мозолистые ладони сжали ее руки – он опустил ее в воду.

– Погребен с Христом… – Абра задержала дыхание, окунаясь в холодную чистую воду. Открыв глаза, она увидела мерцающий очистительный поток над собой и вокруг, а выше стоял Джошуа. Он поднял ее сильной рукой, – …и воскрес к новой жизни. – Он поддерживал ее, пока она твердо не встала на ноги.

Абра, смахнув воду с лица, рассмеялась:

– Ой, Джошуа, я была слепой попрошайкой всю свою жизнь. – Она вскинула голову: – А теперь я вижу!

– Абра!.. – Он произнес ее имя с восхищением, его взгляд сиял. – Абра! – И он поцеловал ее, но не как брат или отец, а как любящий мужчина.

У тебя есть шанс на настоящую любовь, Абра. Не упусти! Держи ее!

Абра обняла Джошуа за талию и подняла к нему лицо. Он в ответ обнял ее, а она прижалась к нему всем своим телом. На этот раз, когда он поцеловал ее, она ответила.

Джошуа отстранился:

– Хватит. – Он тяжело дышал, глаза потемнели. – Только после нашей свадьбы. – Он поморщился и извинился: – Прости. Самое убогое предложение за всю историю.

– Вовсе неплохо. Да! – Она смеялась и плакала одновременно. – Когда?

Джошуа тоже рассмеялся и, подхватив ее на руки, принялся кружить.

– Попросим папу открыть его календарь. – Он понес ее к машине на руках.

* * *

В день свадьбы Зик остановился у дома Абры по дороге в церковь.

– Сейчас позову. – Присцилла направилась к лестнице. – Пенни! Пейдж проголодалась, я же не могу ее покормить. Абра, детка, приехал пастор Зик. Он хочет с тобой поговорить.

Питер удивился, но проводил пастора в гостиную:

– Слава Богу, что у нас только две дочери. Не думаю, что Прис смогла бы перенести еще одну свадьбу.

– Пастор Зик! – Абра вышла в пушистом розовом халате и тапочках, волосы закручены на бигуди. – Извините, я не одета.

Зиг обнял ее.

– Не волнуйся, – прошептал он ей на ухо. – Ты и так красивая. – Он отпустил ее, достал маленькую коробочку из кармана и сказал: – Что-то старое, что-то взятое в долг и что-то в синей коробочке.

Абра открыла коробочку, и у нее перехватило дыхание.

– Вы нашли!

Она посмотрела на него, ее взгляд, выражавший боль и понимание своей вины, всколыхнул в душе пастора безграничную нежность.

– Через несколько дней после твоего отъезда.

Абра прикоснулась к золотому крестику Марианн, и по ее щекам заструились слезы.

– Я не достойна его.

– Марианн хотела, чтобы он стал твоим. Она надевала его в день нашей свадьбы.

Абра подошла к нему и уткнулась лбом ему в грудь:

– Спасибо.

* * *

Сердце Абры подскочило, как перепуганный кролик, когда Джошуа съехал с дороги и припарковался возле небольшого домика с неполным вторым этажом в форме маяка. Кипарисы выстроились с двух сторон и позади него. Немного дальше по дороге была деревушка, там несколько окон были освещены. Совсем рядом шумел прибой, пахло морем. Джошуа вышел из грузовика и обошел машину, чтобы открыть ей дверцу, достал фонарик из бардачка. Ночь была темной и туманной, у Абры побежали по коже мурашки. Ветер трепал волосы. Она дрожала.

Ее свадьба была пределом мечтаний. Казалось, пришел весь город – даже больная Мици, в красном платье и с ярким шарфом на голове. Женщина быстро старела и теряла здоровье, но по-прежнему умела удивить. После церемонии венчания она шепнула Абре: «Я обещала себе, что не отдам Богу душу, пока не погуляю на твоей свадьбе».

Присцилла и Роб с крошкой Пейдж на руках сидели в первом ряду рядом со Сьюзен (наверняка пастор Зик определил ей это место). Дейв Аптон и Пенни стояли рядом с женихом и невестой, а пастор Зик, как и следовало ожидать, проводил церемонию. Он напомнил всем, что брак определен от Бога еще в райском саду между первым мужчиной и первой женщиной, подкреплен первым чудом Иисуса в Кане и откровением апостола Павла признан боговдохновенным. Пастор говорил, что когда мужчина и женщина сочетаются браком, они становятся едины душой и телом. «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви… Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее… Так должны любить мужья своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя… а жена да боится своего мужа».

Джошуа не сказал ей, куда они отправятся в медовый месяц. Только велел ей взять с собой джинсы и кроссовки. Он также не показывал ей интерьер дома, который построил для них. Потому что хотел удивить ее. Однако девушка сомневалась, что сможет справиться с таким количеством сюрпризов.

Джошуа взял ее за руку и повел к дому, открыл дверь и зажег свет. Гостиная, обставленная простой мебелью, была уютной и удобной. Абра не успела войти – Джошуа подхватил ее на руки и перенес через порог. И поцеловал, прежде чем отпустить.

– Наш милый дом на ближайшие семь дней. – Абра напряглась, когда он обнял ее. Он чуть нахмурился и отошел. – Спальня и ванная за этой дверью, выключатель справа. Я разведу огонь и принесу твой чемодан.

Все было приготовлено. Ему оставалось только чиркнуть спичкой.

За открытой дверью виднелась лестница, но девушка прошла через спальню в ванную, удивляясь, почему на двуспальной кровати нет ничего, кроме простыни. Зато в ванной было много свежих полотенец, ванна на львиных лапах с душем и умывальник-стойка. В застекленном шкафчике она нашла зубную щетку, зубную пасту, мужской дезодорант, крем для бритья и бритву. Когда она вернулась в спальню, то обнаружила джинсы и несколько рубашек на вешалках в шкафу. Абра заглянула в комод и сундук под окном. Входная дверь открылась и закрылась.

– У нас нет одеял, Джошуа. – Было холодно, она начала замерзать.

Джошуа вошел и поставил чемодан на сундук.

– Мы не будем здесь спать. – От того, как он это произнес, у нее забилось сердце. Он шагнул к двери: – Кто-то положил в грузовик корзинку. Пойдем, посмотрим, что там внутри.

Он вошел в гостиную, где потрескивал огонь, а одинокая лампа источала золотистый свет.

– Это же корзинка Присциллы для пикника! – воскликнула Абра.

Джошуа поставил корзинку на ковер перед камином. Абра опустилась на колени и открыла ее. Сандвичи с салатом из курицы, виноград, сыр Бри, крекеры, бутылка шампанского, два хрустальных бокала и пара свечей с подсвечниками.

– Мило. Все что нужно для романтического ужина.

Комната уже нагрелась. Абра скинула туфли и села, ее костюм явно был слишком теплым. На свадьбе оба съели по паре канапе и по кусочку свадебного торта, которым кормили друг друга.

Последние три месяца прошли как в тумане: подготовка к свадьбе, визиты к Мици, занятия с Ианом Брубейкером, пять раз в неделю она работала по полдня у Доротеи… Абра видела Джошуа реже, чем до того, как они назначили дату свадьбы.

Вчера Пенни принесла малышку Пейдж и колыбель, объявив, что останется на ночь. Пенни возилась с ребенком и говорила о свадьбе и медовом месяце. Абру вдруг охватили печаль и сожаления. Сестра, скромно прикрывшись, кормила младенца и рассказывала:

– Роб знал больше моего, но не был особенно опытным, заметь. Они с отцом говорили про это перед мальчишником. – Она рассмеялась. – Роб говорит, что тогда впервые увидел, как отец краснеет, и сказал ему, что все знает про птичек и пчелок. – Она положила милашку Пейдж себе на колени, дитя крепко спало, крошечный ротик бантиком еще шевелился. Пенни поправила одежду. – Мама тоже со мной говорила. – Затем она подняла ребенка на руки, посмотрела на Абру и перестала смеяться: – Что случилось?

Абра пожала плечами:

– Во всяком случае, маме не придется смущаться. Я знаю больше чем достаточно об этой стороне жизни. – Она отвернулась, по щекам побежали слезы. – Я все потеряла, Пенни. Я не могу подарить Джошуа то, что подарила ты своему мужу. Я не девственница.

Пенни исполнилась сочувствия:

– Джошуа не попрекает тебя прошлым. Это часть тебя, той, какой ты стала сейчас. – Она протянула Пейдж Абре, тем самым невольно причиняя ей боль: – Ну-ка, тетушка, подержи племянницу. – Она коснулась колена Абры: – Все будет не так, как с Диланом или с тем вторым, что годился тебе в отцы. Джошуа – это… Джошуа.

Абра прижала к себе ребенка и вглядывалась в милое личико девочки. Еще одна печаль. Она даже не знала, сможет ли иметь детей после того, что натворила. Почему Господь это допустил? Джошуа не было извесно – она должна была обсудить с ним прошлое, чтобы он знал, что может не получить и этот подарок.

Джошуа провел пальцем по ее щеке, выводя ее из задумчивости:

– Мы здесь только вдвоем, Абра.

Она поняла, что он хочет сказать. Не пускай Дилана или Франклина в наш дом. Не приглашай их на наш медовый месяц. Абра не больше него хотела видеть их здесь. Взгляд Джошуа был таким нежным, а она боялась, что разочарует его. И боялась, что когда дело дойдет до близости, она охладеет. Вдруг она не сможет выразить свои чувства, что это будет означать? В теле росло напряжение, ее грыз страх. И ей инстинктивно захотелось защититься.

Прекрати дергаться. Остановись. Остановись. Остановись. Она хотела вспомнить тот поцелуй в реке с Джошуа, а не тысячу других, которые привели к разочарованию.

Джошуа не такой, как Дилан или Франклин. Он не прикоснулся к ней за все эти три месяца. Когда она спросила почему, он ответил, что слишком сильно любит ее, но считает, что все должно происходить в свое время и с благословения Господа. Его желание соблюдать чистоту отношений до свадьбы заставляло Абру сожалеть о потерянной невинности. Она была с двумя мужчинами и пробудила в них все худшее. Она не хотела искушать Джошуа.

Потрескивал огонь. Шумел прибой.

– Не хочешь поделиться своими мыслями? – Джошуа наблюдал за сменой выражения ее лица и хотел вернуть ее в настоящее, к себе. Она часто впадала в задумчивость в последнее время, но сейчас это было что-то другое. Нервозность медового месяца? Он надеялся, что это так, но для этого он слишком хорошо ее знал. Он откинул прядку волос с ее щеки и убрал за ухо: – Эта ночь для любви, а не для сожалений, Абра.

– Прости, я стараюсь.

Он обнял ее за плечи и легонько покачал, поцеловал в макушку:

– Не нужно так сильно стараться, все будет хорошо.

У папы за плечами многолетний опыт психологической помощи прихожанам, и Джошуа обсуждал с ним, что может чувствовать Абра после того, через что прошла. С ней плохо обращались, использовали и никогда не любили. Понятно, что она замкнулась, ушла в себя. Папа объяснил, для чего нужен медовый месяц. В эту ночь между ними будет не только близость. За это время Джошуа должен понять, как показать своей жене, что он сильно ею дорожит, чтобы она полностью ему доверилась.

Это будет не только ночь любви, но и терпения. Зик велел ему привносить Господа во все дела и просить у Него помощи. Джошуа постился и молился, он очень хотел, чтобы у него получилось дать Абре столько времени, сколько ей нужно. Сейчас он вдыхал ее неповторимый аромат, голова шла кругом.

О, Господи, помоги мне достучаться до моей раненой невесты. Помоги подарить ей исцеление прикосновением.

Он вспомнил, что она ничего не ела на свадьбе.

– Благослови Господи Присциллу, что подумала об этом. – Джошуа положил кусочек сыра на крекер и протянул Абре. – Я распланировал все наше питание на неделю, а про сегодняшний вечер забыл. У нас ведь не было возможности поесть. – Он улыбался ей. А она разбивала ему сердце. Джошуа вовсе не понравился ее взгляд, как не нравилось думать, что сделало ее взгляд таким.

Она откусила кусочек и положила бутерброд на стол. Джошуа понял намек и отодвинул корзину. Они поедят позже.

– Мы знаем друг друга всю жизнь, Абра. Но сейчас все по-другому, верно?

– Да. – Ее голос был сдавленным, чувствовалось все возрастающее напряжение.

– Ты мне доверяешь?

Она пристально посмотрела на него:

– Да. – Девушка прерывисто вздохнула. – Как ты нашел это место?

Он знал, что оттягивание момента не облегчит ее состояние.

– Мне рассказал про него Джек. Он с женой выезжает сюда пару раз в году. – Он встал и протянул ей руки. Ее пальцы были холодными. – Владелец дома архитектор. Он живет в Сан-Франциско и редко сюда наведывается. Поэтому он сдает дом. Через дорогу начинается неплохой пляж. Увидишь утром. Можем отправиться туда, когда захочешь.

Он прижал ее к себе, она дрожала.

– Все хорошо, Абра. – Он говорил ласково, целуя ее волосы: – Нам незачем спешить.

– Ой, Джошуа… – Судя по ее тону, она лучше знала, что можно ожидать от этой ночи.

Он поднял ее подбородок:

– Я люблю тебя. – Он поцеловал ее так, как мечтал поцеловать все эти недели. – Я дорожу тобой. – Она чуть вздохнула, не открывая глаз. – Я хочу, чтобы сначала мы узнали друг друга.

– Мы же и так знаем, Джошуа.

– Я знаю, как ты мыслишь, знаю твое сердце, Абра. Но я хочу узнать, что радует тебя, о чем ты мечтаешь. – Абра собрала всю свою смелость и кивнула, потому что не была уверена, что может говорить. Он осторожно погладил ее. Абра вздрогнула. – Тебе холодно?

– Нет. – Неужели этот сдавленный голос принадлежит ей? Абра ощутила трепет своего тела и внутреннюю уверенность.

Отбрось все свои страхи, возлюбленная. С Джошуа все будет по-другому.

– Ты красивая.

Она вздохнула, ее пронизывали потоки тепла. Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.

Они стояли лицом к лицу, как Адам и Ева в райском саду, и девушка не ощущала никакого стыда, только сладкое ожидание, которое раскрывалось в ней, словно цветок. Джошуа был совершенен, такой сильный, красивый, она так его любила, что болело сердце.

Она напомнила себе, что отлично его знает. Это же тот мальчишка, с которым она играла, а он поддразнивал ее. Это друг, который возил ее по городу и угощал гамбургерами, чипсами и шоколадным коктейлем. Это Джошуа, ее любимый мужчина.

Абра коснулась его лица.

Он ласково и нежно смотрел на нее.

– Джошуа… – Она произнесла его имя, словно хотела напомнить себе. – Джошуа… Прости меня.

Он закрыл ей рот кончиками пальцев и нежно улыбнулся.

Когда Джошуа заключил ее в брачные объятия, внутри Абры играла симфония, она смотрела в эти глаза, такие нежные, наполненные любовью, когда она касалась его лица.

Шумел прибой. Она словно парила, как лист, медленно летящий вниз, его покачивает из стороны в сторону, пока не приходит покой, опустошенность, земля.

Джошуа лег рядом.

– И это тоже идея Господа. – Он рассмеялся. – Как чувствуешь себя?

Абра вздохнула и положила голову на грудь мужа.

– Я заново родилась. – Она прижалась к нему. – Думаю, я теперь буду спать целую неделю.

– Тогда пора. – Джошуа встал и взял ее за руку. Он повел ее вверх по лестнице в обсерваторию, где соорудил импровизированную кровать из одеял и простыней.

– А я все думала, как же мы будем согреваться.

– Действительно? Посмотри наверх.

Крепко обнявшись, они заснули под звездами.

* * *

Зик подождал несколько дней, прежде чем отправиться к Джошуа и Абре в их новый дом, чтобы посмотреть, как они устроились. Он сразу услышал негромкие звуки пианино, играл кто-то, кто умеет это делать очень хорошо. Мици удивила Абру, подарив ей пианино, его доставили и настроили, пока молодожены были в отъезде. Похоже, Абра уже пользуется подарком.

– Папа! – Джошуа открыл входную дверь. – Заходи. Ты еще не был у нас после медового месяца.

– Я хотел дать вам время побыть вдвоем. – Вышла Абра, чтобы обнять пастора. Он спросил: – Что ты играла? Первый раз слышу эту мелодию.

– Я как раз над ней работаю. – Она пригласила Зика присесть и чувствовать себя как дома. Он сел в углу дивана, Джошуа – в другом, а Абра пристроилась на подлокотнике возле мужа.

Сын выглядел счастливым и довольным, Абра вся светилась. Зик никогда не сомневался, что Джошуа и Абра станут отличной парой. Они говорили об обычных вещах, а пастор присматривался, как они общаются, – то коснутся друг друга пальцами, то обменяются любящими взглядами. Они разумно провели свой медовый месяц. Последние тени сомнений исчезли из взгляда Абры. Теперь ее глаза были чистыми, сияющими, полными радости. Она знает, что любима и способна любить в ответ. Обещание стало реальностью.

– Я кое-что вам принес. – Он вручил подарок Абре и наблюдал, как она разворачивает Библию Марианн. Интересно, помнит ли она, что, возвращая Библию, она просила сохранить ее для жены Джошуа?

Абра прижала книгу к груди и улыбнулась сквозь слезы благодарности:

– Я буду ее беречь. – Он понял, что она все помнит, особенно то, что все ее грехи так же далеки от нее, как запад от востока.

20

Ближе, все ближе к сердцу Твоему,

Прижми, мой Спаситель, к груди меня крепко,

Прими меня в приют безопасный, в тихую гавань Твою.

Лила Моррис

Джошуа проснулся от стона Абры. Она беспокойно ворочалась под одеялом, словно с кем-то боролась. Она что-то бормотала, но так неразборчиво, что он не смог расслышать. Тогда Джошуа подвинулся ближе и дотронулся до ее обнаженного плеча.

– Абра… – Девушка вздрогнула и проснулась, тяжело дыша. Он погладил ее по руке. – Тебе приснился плохой сон, дорогая. – Ее дыхание выровнялось, и она расплакалась.

– Расскажи мне. – Джошуа погладил волосы Абры.

Она сглотнула:

– Я почти увидела ее лицо.

Абра свернулась калачиком, а Джошуа обнял ее, утешая:

– Чье лицо?

– Моей матери, – пробормотала девушка со вздохом.

Джошуа почувствовал, что ее дыхание становится легче. Он хотел спать, но это неважно, он выслушает ее.

– Мне часто снится сон про мост: я лежу на гальке совсем беспомощная, мне холодно. И вижу папу наверху, но не могу даже крикнуть.

Джошуа сильнее прижал ее к себе:

– Он нашел тебя и забрал домой. – Отец полюбил ее сразу, как только увидел. Джошуа подвинулся, высвобождая ей пространство, и подпер голову рукой. – Папа не хотел тебя отдавать.

– Я знаю.

– Мы бы сейчас не были женаты, если бы он так не поступил.

– Я знаю. – Абра повернулась на бок и провела пальцами по груди Джошуа. – Я рада, что он отдал меня Питеру и Присцилле.

– Маме и папе.

– Да, – он уловил улыбку в ее голосе, – маме и папе.

* * *

Абра проснулась рано, она плохо помнила приснившийся кошмар, да и не горела желанием об этом думать. Она была у доктора Рубинштейна неделю назад, сдавала тест на беременность. Возможно, кошмар вернулся из-за того, что она хранила эту тайну от Джошуа. Она ничего не сказала ему, потому как не хотела давать мужу напрасные надежды. Она забрала жизнь своего первого ребенка и не была уверена, что Бог даст ей второй шанс.

Абра осторожно выскользнула из постели, чтобы ненароком не разбудить мужа. Она отправилась в ванную, тихо прикрыла дверь и включила душ. Бог простил ее. Как и Джошуа, и многие другие. Однажды она встретит своего первого ребенка на небесах. Она не будет больше размышлять о прошлом. Не будет больше гадать, откуда она взялась.

Абра вытерлась, оделась и расчесала волосы. Они отросли уже до плеч, рыжие, как раньше. Она снова походила на саму себя.

Абра сварила кофе и подкрутила обогреватель, чтобы в доме стало тепло к тому времени, когда она разбудит Джошуа. Она нагнулась поцеловать его:

– Пора вставать.

Он посмотрел на нее заспанными глазами. Жена вновь поцеловала его, на этот раз дольше. Джошуа довольно промычал что-то и заметил, что она пахнет зубной пастой. Когда же он попытался затянуть ее в кровать, она отодвинула его руки и выскользнула.

– Сегодня утро понедельника. Ты опоздаешь на работу. – Покосившись на часы, стоявшие на тумбочке, Джошуа вздохнул. – Ты всегда можешь заглянуть домой на обед. – Смеясь, Абра направилась на кухню и добавила: – Завтрак будет на столе, когда ты соберешься.

Они помолились и поели вместе. Джошуа спросил, что она собирается сегодня делать. Абра ответила, что будет упражняться на пианино и поработает над своей музыкой, хочет дописать. Иан Брубейкер зайдет позже, помочь ей советом. Кроме этого, у нее есть много дел по дому и в саду.

Джошуа поцеловал ее возле двери гаража:

– Увидимся днем.

Абра посвятила час чтению Библии Марианн, затем убралась на кухне, заправила кровать и принялась за стирку. Она размышляла, стоит ли выходить из дома, ведь она может не услышать звонок телефона или не успеть поднять трубку вовремя. Но у нее есть работа в саду. Не успела она открыть стеклянную дверь, когда зазвонил телефон. Она бросилась к нему, ответив еще до второго звонка.

– Сидели у телефона всю прошедшую неделю? – усмехнулся доктор Рубинштейн.

– Да или нет?

– Да! Вы беременны. Я передаю вас Коллин. Она запишет вас на полный осмотр. Мы определим время родов.

– Спасибо! Спасибо вам!

Он рассмеялся:

– Не благодарите меня. Благодарите Джошуа.

Коллин взяла трубку и поинтересовалась, подходит ли ей среда.

Абра кружилась по гостиной:

– Спасибо Иисусу. Спасибо Иисусу! – Ей захотелось позвонить мужу и позвать его домой немедленно, но она отказалась от этой затеи. Ей не хотелось сообщать такие новости по телефону, а Джошуа обязательно подумает, что произошло что-то плохое, если она попросит его срочно бежать домой. На часах было 10:30. Она может подождать полтора часа. Ведь может?

В дверь позвонили.

Всю неделю приходили коммивояжеры. Она уже отказалась от пылесоса, от набора кистей и косметики «Эйвон». Абра отворила дверь и всплеснула руками от удивления.

– Сьюзен! – Женщина никогда не заглядывала к ним в гости. – Рада вас видеть. – Вдруг вспомнив о манерах, Абра распахнула дверь: – Пожалуйста, проходите.

Сьюзен на секунду замешкалась, прежде чем переступить порог дома:

– Надеюсь, я пришла в удачное время.

– В идеальное, на самом деле. – Радость от новости о ребенке бурлила внутри нее. Ребенок! У нее будет ребенок! – Хотите чего-нибудь выпить? Кофе, холодный чай?

– Спасибо, ничего не нужно.

Абра остановилась у двери в кухню и повернулась к ней:

– Точно? Мне не сложно. – Она, наконец, заметила смущение гостьи и почувствовала приближение чего-то нехорошего. – Пожалуйста. Присядьте. Располагайтесь как дома.

Сьюзен присела на край дивана. Она вся дрожала.

Абра не могла даже представить, что так взволновало женщину. Они разговаривали множество раз, когда она училась еще в старших классах и заходила на обед в кафе. На самом деле именно Сьюзен помогла ей принять решение о Джошуа. Внезапно ее посетила догадка.

– Вы пришли поговорить о папе? Все знают, как много времени он проводит с вами. – Не удивительно, что она нервничала. Слухи не смолкали. Абра надеялась, что сможет успокоить гостью.

– Все нас неправильно понимают. – Сьюзен покачала головой. – Пастор Зик мой лучший и единственный настоящий друг за всю жизнь. – Она сглотнула, взглянула на Абру, но тотчас отвела взгляд. – Это он захотел, чтобы я пришла сюда, но я не знаю, смогу ли решиться.

– На что? – Абра придвинулась ближе. Сьюзен становилась бледнее с каждой секундой. Ее губы дрожали, а пальцы сжались так сильно, что побелели костяшки.

Сьюзен повернулась к Абре с таким выражением лица, будто смотрит на расстрельную команду:

– Я твоя мать.

Тело Абры сковало холодом.

– Что? – Она явно что-то не так расслышала.

– Я твоя мать, – будничным тоном повторила Сьюзен, но ее глаза выдавали страх. Склонив голову, она продолжила: – Нет прощения тому, что я сделала с тобой.

Абра вскочила и отшатнулась, сердце ее бешено забилось. Ее мать? Всю свою жизнь она гадала, что за женщина родила ее на свет и бросила умирать под мостом.

«Но ты ведь не умерла, верно?» – сказал тихий голос внутри нее.

Абра прижала трясущуюся руку ко лбу, пытаясь думать ясно. Сьюзен Уэллс? Она всегда ей нравилась. Как она могла такое совершить?

Не суди других…

Абра сжала кулаки. Как смеет она приходить в ее дом? И почему именно сегодня, из всех возможных дней? Я была так счастлива… Она остановилась, вспомнив причину.

Как судишь других ты, так будут судить тебя.

Зазвенел телефон.

Сьюзен вздрогнула от резкого звука.

– Прости меня, Абра. Мне очень, очень жаль. – Сьюзен опустила руки и начала вставать: – Это все, что я пришла сказать тебе.

– Этого мало! – Абра посмотрела на телефон, а затем снова на Сьюзен. – Вы никуда не пойдете. Вы останетесь здесь. – Она указала на диван. Телефон звонил и звонил, требуя ответа. – Вы пришли, и не уйдете, пока не скажете мне почему – Телефон продолжал надрываться. – Вы не можете сбросить на меня атомную бомбу и просто выйти в дверь! Я не позволю!

Сьюзен сжалась, ссутулила плечи. Телефон замолк, и в комнате воцарилась звенящая тишина.

Шли минуты. Абра боролась с собой, чтобы не расплакаться. Когда она немного справилась, снова спросила, голосом, полным боли:

– Просто скажите мне почему?

Сьюзен не поднимала головы:

– Я задавала себе этот вопрос миллион раз. Гнев. Страх. Стыд. – Ее пальцы впились в колени. – Вина.

– И вы думали, что, бросив новорожденного ребенка под мостом, вы все исправите?

Произнеся эту тираду, Абра вдруг ощутила резкий укол совести и вновь услышала шепот в голове. Какое у нее право осуждать? Разве она не сделала еще хуже? Она схватилась трясущимися руками за голову.

– Прости, Абра. Мне не стоило приходить.

– Может и не стоило, но теперь уже поздно. Не так ли? – Абре казалось, что она задыхается. Она услышала визг покрышек на улице и взглянула на Сьюзен глазами, полными слез: – Зачем вам понадобилось ворошить прошлое?

Абра подумала о Франклине и всех его аргументах против ребенка. Она подумала о той ночной поездке с ним. Вспомнила женщину, ожидавшую в дальней комнате домика в прибрежных холмах, и всхлипнула. Выражение лица Сьюзен отражало ее собственные чувства, как в зеркале.