Текст книги "Мост в Хейвен"

Автор книги: Франсин Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Зато Абра просыпалась, как только она входила в салон Мюррея. Это было единственное место, куда Франклин отпускал ее одну. В этих комнатах, кроме окраски, маникюра и педикюра, была такая умиротворенность.

– Вы прекрасно выглядите, мисс Скотт. – Администратор лучезарно улыбнулась. – Сейчас сообщу Мэри Эллен, что вы приехали.

Абра боялась, что если сядет, уже не сможет встать, поэтому осталась стоять, пока не появилась Мэри Эллен. Ее карие глаза были теплыми и блестящими, как у щенка. Она провела Абру в отдельную комнату. Свет был неярким, тихо играла классическая музыка. Абра застонала, усаживаясь в удобное кресло. Болели мышцы бедер и лодыжки. Интересно, когда они развалятся? Абра наклонилась, чтобы снять туфли, и закусила губу от боли.

– Сидите, мисс Скотт. Я сама все сделаю. – Мэри Эллен опустилась на колени и сняла туфлю с ноги девушки.

– Ой! – Мэри вскрикнула от увиденного. – Чем вы занимались? – спросила она сочувственно.

– Танцевала чечетку. – Она всхлипнула, когда Мэри Эллен снимала вторую туфлю. Пятки пульсировали болью и горели. Лента, которой Франклин утром обернул пальцы ее ног, сбилась и порозовела от крови.

Мэри Эллен аккуратно срезала ленту, выражая свое сочувствие, открылись потертости на месте волдырей.

– Прежде всего, хорошенько отмочим. – Она приготовила тазик с солями. – Сначала будет немного жечь, но это нужно для дезинфекции и смягчения. – Абра морщилась, по очереди опуская ноги в теплую воду. – Простите, Лина, – сказала расстроенная Мэри Эллен.

– Все хорошо. – Боль прошла почти моментально, и Абра облегченно вздохнула.

Мэри Эллен села напротив, сложив руки, и с тревогой смотрела на Абру:

– Вам придется еще танцевать?

– Не в этом фильме, а если Франклину удастся получить для меня роль в психологическом детективе, то тем более.

Билли Уайлдер не глупец, поэтому, только взглянув на нее, поймет, что она актриса не того масштаба, который нужен для его фильмов. Но надежда все-таки есть. «Леди и джентльмены» – это не «Поющие под дождем». У нее были сомнения в успехе фильма, но Франклин сказал, что в Голливуде лучше всего проходят именно подражания.

– Мы с мужем давно не были в кино. – Мэри Эллен опустилась коленями на подушечку и принялась осторожно массировать лодыжки Лоры. – Наши соседи продали нам свой телевизор перед отъездом. Они беспокоились, что его могут повредить при переезде. Мы смотрим «Шоу Эда Салливана». Мне очень нравится шоу Перри Комо. Мой муж смотрит сериал «Дымок из ствола», но я не могу так поздно не спать, слишком устаю. А после ужина мы всегда включаем новости.

– Мне говорили, что за телевидением будущее. – Только не то, что видел Франклин для Лины Скотт.

– Я обожаю кино, зато телевизор – это так просто, только включи и выбирай из бесконечного потока развлечений. Правда, реклама раздражает, но, видимо, она им нужна, чтобы оплачивать шоу.

Франклин говорил, что скоро в каждой американской семье будет телевизор. Каналам приходится непрерывно выпускать новые передачи. Новые программы появлялись каждую неделю. Работать на съемочной площадке, конечно, достаточно тяжело, но телевизионные актеры, которых она встречала, работали шесть дней в неделю с шести утра иногда до десяти вечера. Они подписывали контракты со студиями и по семь лет отрабатывали его, в полном подчинении. У них есть шанс стать знаменитыми и богатыми, но гораздо чаще после окончания контракта их увольняют, и они вынуждены ходить по кастингам в ситкомы или на роль в сериале «Театр Зейна Грея».

Киноиндустрия бурно развивалась. Некоторые студии разрабатывали афиши еще до написания сценария. А для получения финансирования достаточно было хорошей идеи. Абре встречались десятки девушек, которые могли петь и танцевать, но им приходилось исполнять получасовые приватные танцы в офисах руководителей студий. Франклин избавил ее хотя бы от этого. Но все может быстро закончиться, если она не будет выполнять свою часть их договора и играть свою роль. Всякий раз, когда она просыпалась среди ночи и смотрела сквозь зеркальные окна их тихой гостиной, она видела Голливуд – длинный бульвар разбитых надежд.

Мэри Эллен осторожно подняла ногу Абры из ванночки. Она срезала маленькими острыми ножницами отслоившуюся кожу.

– Надеюсь, я не делаю вам больно.

– Нет, все прекрасно.

– Вы часто это говорите.

– Правда?

Мэри Эллен замерла с ножницами в руках и подняла глаза:

– Разве нет?

Абра заглянула ей в глаза и поняла, что может быть откровенной:

– Я больше не знаю, кто я такая.

Выражение лица Мэри Эллен смягчилось.

– Что ж, тогда знает Господь, кто вы и что Он вам приготовил.

Абра уже привыкла, что Мэри Эллен умудряется упомянуть Господа в любом разговоре, словно Он – третий человек в их комнате, которого она хочет вовлечь в разговор. Как и Мици, Мэри Эллен сделала Иисуса центром своей жизни. Она говорила о Нем, как о любимом отце, о хорошем друге, которому доверяет, как о человеке, с кем хочется поделиться сокровенным. А Абре становилось неловко, когда речь заходила о Боге. Разговоры об Иисусе напоминали ей о Джошуа и пасторе Зике, о Питере и Присцилле, о Мици, и тогда она начинала скучать по дому.

Возможно, она восходящая звезда, но при этом такая одинокая… Боль в ногах была ничтожной по сравнению с болью в ее сердце. Но сегодня она уже больше не может выносить эту муку, поэтому она прикрылась пренебрежением.

– Как Он захотел, чтобы вы стали мастером маникюра, полагаю? – Она услышала насмешку в своем голосе, и ей стало стыдно.

Мэри Эллен посмотрела ей в глаза и улыбнулась:

– Это пока.

Слова сами сорвались с языка:

– Я бы хотела знать, чего Он хочет от меня.

– Это довольно просто. Он хочет, чтобы вы Его любили.

– Ну, что ж, тогда я не знаю, что Он хочет, чтобы я сделала для этого.

– Просто спросите Его.

Абра рассмеялась с издевкой:

– Боюсь, Он тогда отправит меня в Африку.

– Полагаю, может. Но если действительно отправит, то вы будете счастливы, что сделали это. – Она осторожно нанесла мазь на ноги. – В прошлое воскресенье приезжала миссионерка. Как жаль, что вы ее не слышали. – Мэри Эллен приглашала Абру в церковь уже много раз, и не теряла надежды. – Она выросла в нашей церкви. Так она рассказывала, как ее мать затащила ее на вечернюю службу послушать миссионера из Африки. По дороге домой девушка сказала матери, что никогда не сделает две вещи: не станет медсестрой и миссионером в Африке. И отгадайте, что сделал Бог? – Она рассмеялась. – Он сделал ее медсестрой и отправил в Африку. И она сказала, что никогда не была счастливее и теперь чувствует себя состоявшимся человеком. Она руководит больницей в дикой стране уже двадцать пять лет и собирается оставаться там, пока Господь не заберет ее к Себе.

– Полагаю, Он никогда не хотел, чтобы я стала актрисой.

– А почему вы так думаете?

– Потому что мне противно все время быть кем-то другим. Мне противно притворяться, что все замечательно и я счастлива. Мне противно… – У нее вдруг перехватило дыхание. Абра закусила губу и потрясла головой. Когда она снова могла дышать, она продолжила: – Не обращайте на меня внимания. Просто у меня был плохой день.

– И в этом все дело? – Мэри Эллен ждала.

Абра откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, надеясь, что разговор окончен. Мэри Эллен обернула правую ногу теплым полотенцем, потом подняла левую, вытерла и принялась ее обрабатывать. Они молчали. Когда с лечением было покончено, Мэри Эллен сделала массаж припухшим лодыжкам еще раз. Она тихонько напевала один знакомый гимн, от которого на глаза Абры навернулись слезы и защипало веки. Она могла бы сейчас сесть за пианино и исполнить гимн Фанни Кросби без единой ошибки. Это один из любимых гимнов Мици наряду с несколькими десятками других, написанных Исааком Уоттсом и Чарлзом Уэсли. В голове звучали слова и музыка: «Господь ласково зовет тебя домой…»

Абра попыталась заглушить воспоминания, составив в уме список своих грехов. Возвращение невозможно, как невозможно изменить прошлое. Ей придется жить с чувством вины всегда. Ее тяжесть тянула девушку в глубину теней, среди которых она жила. Ей хотелось свернуться клубком в уголке, где Господь не сможет ее увидеть. Достаточно посмотреть, как началась ее жизнь, чтобы понять, что Господь никогда ее не любил. Она всегда была изгоем, чужаком, незваным гостем. Она вспомнила пастора Зика у ворот в темноте ночи и почувствовала ту же острую боль, что испытала тогда, глядя, как он уходит прочь.

Она подняла руку и прижала ее к груди.

Руки Мэри Эллен замерли.

– Я не хотела вас расстраивать.

– Все прекрасно. – Абра поморщилась. Снова ложь легко слетела с ее губ. Она старалась не расплакаться. Все прекрасно? – Это не имеет отношения к тому, что вы сказали или сделали, Мэри Эллен.

– Тогда что же случилось, Лина? Как вам помочь? Пожалуйста. Скажите.

Абра покачала головой и отвернулась.

На самом деле ей было противно оставаться Линой Скотт. Но она уже не знала, как снова отыскать Абру.

13

Змеей обольстил меня. Оправдание Евы

Зик решил зайти подстричься. В парикмахерской Хавьера Эстрады утром по понедельникам обычно было пусто, а значит, Зик может рассчитывать, что его обслужат сразу и будут развлекать разговором о бейсболе. Хавьер всегда был в курсе, кто играет, и знал статистику. После стрижки Зик заехал в булочную за черным шведским хлебом. Там он немного пообщался с Клаусом и Анной Джонсон. У них было много детей, все они в разное время работали в магазине, а теперь их раскидало по стране, у них появились свои семьи и свой бизнес.

Погода выдалась приятная, можно немного посидеть на площади. Люди нередко останавливались, чтобы переброситься с ним словечком или просто приветствовали, проходя мимо. Зик любил бывать среди людей. Он отломил себе кусок черного хлеба и ел его, наслаждаясь солнечными лучами, пробивавшимися сквозь листву секвойи и клена, блики света плясали на дорожке. Неделя выдалась трудная. Мици захотела покататься, и Зик повез ее за город, где они зашли в несколько домов. Мици умела смешить людей, даже если они не были настроены. В пятницу у него была заупокойная служба, а в субботу свадьба. В воскресенье после службы он направился прямо домой, переоделся в мирское и пошел обедать к Макферсонам. Утром в шесть тридцать он завтракал у Бесси. У стойки его обслуживала Сьюзен, но она все время молчала. Нужно будет зайти позже и выяснить, не готова ли она к разговору.

И словно его мысли подтолкнули ее, он услышал звон старенького колокольчика над входной дверью кафе. Вышла Сьюзен и направилась через улицу. Она подстриглась. Ей очень шла стрижка «под пажа». Женщина с решительным видом направилась прямо к нему, словно голубь в голубятню.

– У меня перерыв, Зик, так что у нас только несколько минут.

– Присаживайтесь. Прошу. – Его последние проповеди были основаны на Послании к Римлянам. Наверняка у нее возник вопрос, на который ей сложно ответить. Он нахмурился, потому что она осталась стоять и нервно оглядывалась. – Вряд ли Бесси вас уволит, если вы побудете здесь несколько минут.

– Бесси будет только рада, если я проговорю с вами весь день. – Она присела, оставив между ними много свободного места.

Она снова огляделась. Площадь была пуста. Все работали.

– Бесси сказала, что Джошуа уехал из города. – Отчего такое озабоченное выражение лица? – Вы с ним поссорились? Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но…

– Джошуа предложили работу в Южной Калифорнии.

– Но это так далеко от дома, Зик.

– Он не мог не воспользоваться такой возможностью.

Сьюзен нервно разгладила юбку на коленях. Ее что-то сильно расстроило, а Зик понимал, что это никак не связано с отъездом Джошуа.

– О чем вы думаете, Сьюзен?

Она резко выдохнула, словно долго сдерживала дыхание:

– Люди все время спрашивают, не знаю ли я чего-то, словно я обязательно должна знать, что происходит у вас в доме. Я все время говорю им, что знаю не больше них, но они… – Она сжала губы. На ее лице отражались разные чувства.

– Настаивают.

– Да. – Женщина нахмурилась и вернулась к первому вопросу. – Вы ведь очень близки с сыном. С чего вдруг Джошуа решил уехать в Южную Калифорнию? Это же за тридевять земель от Хейвена.

– Все в свое время, Сьюзен. То, что он сейчас в отъезде, вовсе не означает, что он уехал навсегда.

– А вас не беспокоит, что он сейчас так далеко?

– Мы поддерживаем связь. – Джошуа звонил, чтобы сказать ему, что благополучно добрался до места, и попросил молиться за Дейва и Кэти. Он ничего не объяснял, но Господь знает, что им нужно.

Сьюзен немного расслабилась:

– Здесь очень хорошо, на свежем воздухе. – Она сложила руки на коленях, но не прислонилась к спинке, а по-прежнему сидела на краешке скамейки. Зик не сомневался, что у нее еще что-то на уме. Женщина вздохнула, глядя на собственные руки: – Я долго прожила здесь. Наверное, мне пора…

У Зика создалось впечатление, что Сьюзен имела в виду не возвращение в кафе Бесси.

– Что вас беспокоит, Сьюзен?

Она откашлялась:

– Люди сплетничают. – У нее побелели костяшки пальцев, так крепко она сжала ладони. – О нас.

Неужели она только сейчас об этом узнала?

– И это вас беспокоит.

Сьюзен покраснела:

– Да, беспокоит.

Сердце подскочило в груди. Он не знал, стоит ли ему извиняться. Его влекло к ней с самого начала, он хотел стать ей другом.

Сьюзен закусила губу, переживая:

– Коул Терман сказал, люди замечают, что вы ходите в кафе почти каждый день, и считают, что это из-за меня.

У такого предположения был неприятный душок. Но вполне понятный, учитывая, от кого исходит слух.

– Я не знал, что вы знакомы с Коулом Терманом.

– Он иногда к нам заходит и приглашает меня на свидание. Я всегда отказываюсь. Но он уверен, что я передумаю. В такой день должен заледенеть ад. – Сьюзен поморщилась. – Я знаю людей такого сорта и не хочу иметь с ним ничего общего. – Она посмотрела на Зика: – Он меня вовсе не интересует, я беспокоюсь о вас.

– Обо мне? – Зик удивленно поднял брови.

– Люди думают, что между нами что-то происходит. – Она снова покраснела, произнося эти слова, сама мысль пугала ее.

– Мне нравится ваше общество. Вы заставляете меня думать.

– А как же ваша репутация? Вы ведь пастор.

– Мы не делаем ничего предосудительного, Сьюзен.

– Это не шутка, Зик.

Он увидел слезы в ее глазах и понял, что не должен так легко к этому относиться:

– Не нужно об этом беспокоиться.

– Вы не можете допустить, чтобы люди думали, будто вы интересуетесь кем-то вроде меня.

– Вроде вас? – Как печально это слышать от нее! – Почему я не могу вами интересоваться? – Даже больше, чем интересоваться, если на то пошло…

– Вы знаете, что я имею в виду.

– Я прекрасно знаю, что вы имеете в виду, и это сильно меня огорчает, вы так плохо думаете о себе, когда я очень высоко вас ценю.

Она пристально всмотрелась в него:

– Дело не в этом, знаете ли. – Она начала подниматься.

Он положил ладонь ей на руку, чтобы она задержалась.

– Дело именно в этом. Послушайте меня, Сьюзен. – Зик крепко сжал ее руку, наклоняясь к ней. – Мы с вами добрые друзья. Я такой, какой есть. Либо люди меня знают, либо нет. И они знают вас.

Она вздохнула:

– Как вы можете быть таким наивным?

– Мы можем жить, чтобы угождать людям, а можем жить, чтобы угождать Господу. – Он улыбнулся и добавил: – Бесси не очень обрадуется, если узнает, что вы отговариваете меня приходить к ней. Я один из лучших ее клиентов.

Сьюзен рассмеялась:

– Она сдерет с меня кожу живьем, но не по той причине, которую вы назвали. Она решит, что я разбиваю вам сердце. – Зик легонько пожал ее руку и отстранился. Ее лицо смягчилось. – Вы единственный настоящий друг в моей жизни, Зик.

Зик подумал о Марианн, интересно, как бы она отнеслась к этим отношениям?

– Вы говорите так, словно прощаетесь.

– Я сейчас думаю о том, чтобы уехать.

Зик почувствовал глубокое разочарование.

– В какое-то определенное место?

– Я прожила здесь дольше, чем где-то еще. – Сьюзен вяло пожала плечами.

Она отвернулась, но Зик успел заметить слезинку в ее зеленых глазах. Зик не хотел, чтобы она пожертвовала благословением Божьим ради него.

– Я считаю, что вам лучше остаться. Если вы уедете из города, люди начнут сплетничать обо мне и Мици.

Она нахмурилась:

– Мици?

– Ну да. Я тоже провожу с ней много времени. Она даже подарила мне машину. С чего бы она это сделала, если между нами нет ничего предосудительного? И где это мы так долго катаемся?

Сьюзен рассмеялась:

– Не смешите меня.

Только сейчас Зик сообразил, что никогда раньше не слышал ее смеха. И он захотел услышать его еще раз.

– Вот уж не знаю. Даже Ходж начинает беспокоиться. К тому же мужчина младше его матери. – Зик положил руку на спинку скамейки и посерьезнел: – Не нужно использовать меня как оправдание отъезда из Хейвена. Можете бежать, Сьюзен, но от Бога вам не спрятаться.

Она была озадачена, потом задумалась:

– Я приехала в Хейвен, чтобы найти покой, Зик. – Она покачала головой. – Но я подумала обо всем, что сделала, и пришла к выводу, что это невозможно.

Он знал, что она на самом деле имеет в виду. Она еще не готова принять милость Господа. Она продолжала считать, что должна ее заслужить.

– Дайте Богу время, Сьюзен. Его любовь всегда приносит плоды.

Сьюзен прерывисто вздохнула. Потом встала:

– Мне пора возвращаться на работу. – Она вяло улыбнулась и смущенно оглянулась. Пока они разговаривали, на площади появились другие люди. А они даже не заметили. – Я вышла, чтобы предупредить вас, что люди думают о наших отношениях, возможно, я давала им больше поводов для сплетен. – Сьюзен отошла на несколько шагов и обернулась: – Ой… – Она печально улыбнулась, вдруг что-то сообразив: – Джошуа отправился искать Абру, верно?

– Если так угодно Господу, он привезет ее домой.

* * *

Джошуа нашел дорогу к дому Гарольда Кушинга на Малхолланд-драйв и прибыл, как и рассчитывал, на несколько минут раньше. Особняк стоял на толстых бетонных опорах на склоне холма, из окон открывался панорамный вид на долину Сан-Фернандо. Если бы не было туч, Джошуа не сомневался, что увидел бы побережье Тихого океана.

Горничная в униформе впустила его в гостиную, а сама отправилась докладывать мистеру Кушингу о его приходе. Ожидая, Джошуа разглядывал мебель, реликвии, стиль и цветовую гамму и, конечно, впечатляющий вид из окна. Он составил свое представление о Гарольде Кушинге задолго до его появления в гостиной, и оно отличалось от оценок Дейва.

– Фриман? – Голос Кушинга был низким и густым, как у диктора радио. Он не извинился за то, что заставил Джошуа ждать. Может, он надеялся, что Джошуа надоест ожидание и он уйдет? Затем хозяин коротко представился и пожал руку Джошуа.

– Сюда, пожалуйста, – сказал он и повел Джошуа по широкому коридору, на ходу он начал перечислять, что он хочет: стеллаж для картотеки, шкафы во всю стену, низкий горизонтальный шкаф, шкафы для хранения и витрины. – Мне нужно, чтобы все было по местам и в легком доступе. – Он говорил отрывисто, ничего лишнего.

Джошуа смотрел налево и направо, стараясь запомнить как можно больше. Он восхитился картинами, на которых были изображены парусники, бриги и шхуны. А еще на боковом столике он заметил раскрытую книгу «Капитан Кошн» Кеннета Робертса.

– Вы управляете яхтой, мистер Кушинг?

Хозяин хмыкнул:

– Всегда мечтал. Но времени не нашлось. Родись я на несколько веков раньше, возможно. Мы живем в век самолетов.

Некоторые. Большинство людей ездят на автобусах.

Кушинг открыл дверь в западное крыло дома:

– Вот. Посмотрите. Я даю вам время до конца недели, чтобы приготовить планы. У меня есть другой подрядчик, но Дейв считает, что вы, возможно, подходите лучше. – Он не стал скрывать собственного мнения: – Вам придется меня убедить.

Джошуа понравилась его откровенность:

– Благодарю за предоставленную возможность.

Кушинг вышел в коридор:

– Можете оставаться здесь, сколько хотите. Мария вас выпустит. До встречи в пятницу утром, в десять. – И он ушел.

Джошуа осмотрелся, снял размеры и улыбнулся. По дороге в дом Дейва и Кэти он остановился у магазина художественных товаров. У дома ему пришлось позвонить в звонок.

Вышла Кэти, поверх купальника на ней был саронг^[25].

– Кажется, я забыла дать тебе ключ? – Она закрыла за ним дверь. – Дейвид только что вернулся домой. Надевай плавки и присоединяйся.

Через минуту Джошуа вышел с полотенцем через плечо и увидел Дейва:

– Как прошло собрание?

– Лучше, чем я ожидал. – Дейв сел в шезлонг с бокалом в руке. – Как встреча с отцом Кэти?

– Узнаю в пятницу сразу после десяти. – Джошуа бросил полотенце на свободный стул и нырнул в бассейн. Прохладная вода освежала после долгой и жаркой поездки. Ди Джей захотел поиграть в мяч. Джошуа взял в игру и Касси. Он научил их играть в жмурки в воде. В первом раунде Джошуа был водящим. Как только дети поняли правила, Джошуа снова устроился в шезлонге, а Кэти поставила перед ним бокал с лимонадом. Он сразу выпил половину.

– М-м-м, как вкусно…

Дейв принялся рассуждать о политике, делах и людях. А Ди Джей все смотрел на него из бассейна, он хотел, чтобы отец тоже поиграл с ними. Дейв был так занят, что не замечал сына. Джошуа допил лимонад и встал.

– Поиграем на счет? Ты в команде с Ди Джеем. Касси! Ты в моей команде. – Он не стал слушать возражения Дейва, лишь насмешливо бросил через плечо: – Слабак!

Он нырнул в бассейн, зная, что Дейв не стерпит оскорбления. Это всегда срабатывало, когда они были мальчишками.

Дейв был с ними через десять секунд. Они с Ди Джеем выиграли первый раунд; Джошуа и Касси – второй. Джошуа предложил поменять партнеров. Дети визжали от восторга. Кэти некоторое время сидела в шезлонге и наблюдала за игрой, потом ушла в дом готовить обед.

Они снова ели на улице. Дейв выглядел уставшим; Кэти, напротив, бодрой и счастливой. Дети быстро поели и захотели еще поплавать.

– А как вы познакомились?

– В колледже, – ответила Кэти, улыбнувшись Дейву. – Я была в команде чирлидеров. Мы репетировали пирамиду, а я потеряла равновесие и свалилась, утянув за собой полкоманды. Я сильно ударилась, не могла вздохнуть. Дейв первым подошел ко мне. Он опустился на колени и спросил, как я. Весь сезон я была в него влюблена, а теперь лежала и задыхалась, как рыба, вынутая из воды, не могла не то чтобы сказать что-то умное, но даже дышать. – Она рассмеялась: – И в этот момент он пригласил меня на свидание.

– Слова сами вырвались. Я чувствовал себя полным идиотом.

– Мне все-таки удалось выдавить из себя «да», пока он не передумал. – Она улыбнулась Дейву. – Пожалуй, два сломанных ребра того стоили.

– Приехала «скорая помощь». Я надеялся, что она в шоке и забудет все происшедшее.

– Но он мне не позвонил, тогда я доковыляла до стадиона в следующую тренировку и села на скамью. Я не сводила с него глаз ни на минуту всю тренировку.

– Тренер все спрашивал, почему я не могу сделать ни одного достойного паса. И он велел мне прогуляться.

Кэти самодовольно улыбалась:

– Тогда он подошел и присел рядом. Он снял шлем и сидел, вертя его в руках. Мне пришлось спросить его, всегда ли он приглашает девушку на свидание, а потом исчезает.

Дейв усмехнулся:

– Она иногда бывает весьма прямолинейной.

Но Кэти не раскаивалась:

– Мне надоело ждать, и я знала, чего хочу.

– Футболиста, – презрительно бросил Дейв.

Тут она разозлилась:

– Ты иногда такой дурной!

– Я же не звезда футбола.

– А мне и не нужна была звезда. Я хотела конкретного парня, который, как оказалось, играл в футбол. – Он ничего не ответил, тогда Кэти отодвинула садовый стул и встала. Она схватила его пустую тарелку, поставила на свою и потянулась за тарелкой Джошуа: – Знаешь что, Дейвид, возможно, у тебя действительно больше мускулов, чем мозгов! – И направилась в дом.

Дейв смотрел ей вслед. Джошуа немного подождал и спросил друга:

– Так и будешь здесь сидеть?

Именно это Дейв и сделал. Через несколько минут он предложил погонять мяч на лужайке. Джошуа заметил, что за ними наблюдает Ди Джей и бросил мяч ему. Ди Джей довольно неуклюже принял его, но сумел не потерять. Дейв явно удивился и велел Ди Джею передать мяч ему. Мяч просто катился, без закрутки. Джошуа вскинул руки:

– Играй с Ди Джеем. Кажется, в твоей семье есть еще один футболист.

В тот вечер Джошуа отправился на прогулку. Он пошел вверх по холму, обошел его и вернулся обратно, и все это время он молился. На крыльце горел свет. Джошуа отпер дверь ключом, который дала ему Кэти.

Когда на следующее утро он вышел на кухню, к его удивлению, Кэти была уже там и готовила кофе.

– Надо же! Ты рано встаешь.

– Я всегда встаю до пяти, – сказала она. – Только в это время мы с Дейвидом можем побыть одни.

Видимо, в это утро не все сложилось.

– Ты не возражаешь, если я задам несколько вопросов о твоем отце?

– И что ты хочешь знать? – Она налила ему кофе.

– Ты сказала, что он переживал трудные времена. Не можешь рассказать об этом?

Они сели за угловой столик, выходящий на задний двор. Кэти рассказала, как у ее матери диагностировали рак поджелудочной железы. Он начал распространяться по ее телу, как лесной пожар; когда она умерла, и Кэти, и ее отец были в шоке.

– Я постепенно смирилась, а отец работает все больше и больше. Я не удивлюсь, если однажды мне позвонят и скажут, что отец умер от сердечного приступа. Он любил маму всю свою жизнь. Они вместе выросли. В школе всегда были вместе.

Совсем как мама и папа. Джошуа вспоминал те долгие месяцы, когда ни он, ни папа не могли спать. Они тяжело переживали уход мамы, и папа принял очень трудное решение как раз в то же время. Он отпустил Абру. Интересно, как бы все сложилось, если бы Абра осталась?

– Мама помогла папе выучиться в колледже, – продолжила Кэти, обхватив ладонями кружку. – Они потеряли своего первенца, моего брата. Он умер от порока сердца в восемнадцать месяцев. Я его не застала. Я родилась только семь лет спустя. Папа занимался недвижимостью. Мы жили в долине, пока я не пошла в среднюю школу. Когда они купили этот дом, я уже училась в частной школе, и мне было все равно. Это мама захотела дом, поэтому папа купил.

– У вас большой дом.

– По сравнению с другими домами в этом месте, маленький, но мама с удовольствием превращала его в папин замок на холме. Когда я пошла в колледж, они уехали в путешествие по Европе. Оттуда мама вернулась с множеством новых идей. Ты видел результат. Мама отделывала все комнаты в доме, кроме той в западном крыле. Там должен был находиться кабинет папы. Это хороший знак, что он занялся им. У мамы наверняка было на уме что-нибудь необычное, что-то специально для него. Она так хорошо его знала. – Кэти задумалась. – Сейчас он увлекается управлением временем. Думаю, он сказал, что хочет что-то «простое и функциональное».

– Ты сказала, он занимается недвижимостью, а при чем здесь кино?

– Мама и папа любили фильмы. Мы очень часто ходили в кино. Теперь он работает со студиями, знает там многих, иногда даже инвестирует в кинобизнес. На днях он сказал мне, что вложит деньги в фильм по пьесе Теннесси Уильямса, если им удастся получить хороший сценарий и нанять звезду, которую они хотят.

В кухню вошел Дейв. Кэти поднялась, чтобы налить ему горячий кофе.

Весь день Джошуа делал наброски. Когда же получилось то, что он хотел, еще два дня делал чертежи. Одновременно он просматривал объявления о сдаче квартир внаем. Дейв заметил, как он обводит адреса и сказал:

– Не торопись. Сначала осмотрись, а уж потом будешь искать. Местоположение – это главное.

В пятницу утром Джошуа положил наброски в папку и поехал по Малхолланд-драйв. Он приехал рано, но перед дверями уже стоял другой грузовик – белый «форд», полностью оборудованный и с логотипом «Матиас Констракшн». Мария провела Джошуа по коридору. Кушинг удивился, увидев его:

– Не думал, что вы вернетесь. Вы не очень старались представить себя, когда мы встречались.

– Я слушал. – Джошуа посмотрел на часы: – Сейчас 9:50. – Он протянул руку гостю Кушинга, который улыбнулся ему и представился как Чарлз Джессап. У него было крепкое рукопожатие, и он смотрел Джошуа в глаза приветливо и уверенно.

Джошуа уступил ему место:

– Я подожду своей очереди.

Отчего Кушинг почувствовал неловкость и раздражение:

– Чарли уже выполнял работы для меня.

Джессап рассмеялся:

– Я не боюсь конкуренции, Гарольд. Пусть молодой человек покажет свой план, прогнать успеешь.

Джошуа показал на наброски Джессапа:

– Вы не против, если я посмотрю? – Джессап передал ему бумаги. Чертежи были выполнены прекрасно; план функциональный и организованный, точно то, что хотел Гарольд Кушинг. – Хорошая работа.

– Спасибо. А теперь позвольте посмотреть ваши.

Раздраженный Кушинг перехватил папку, прежде чем Джессап до нее дотянулся:

– Дайте я посмотрю. – Судя по его тону, он считал, что бы ни предлагал Джошуа, это будет хуже, чем у Чарли Джессапа. Но когда он увидел чертежи, выражение лица изменилось. – Вы меня не слушали. – Но уверенности в голосе не было.

– Замените окна, подстригите эти кусты, добавьте лужайку, и вид из окна будет идеально соответствовать дизайну.

Чарли Джессап встал рядом с Кушингом и наклонил голову, чтобы видеть лучше.

– Каюта морского капитана! – Он рассмеялся. – Ничего себе! Дайте посмотреть!

Кушинг швырнул рисунки Джессапу и уставился на Джошуа:

– Я этого не просил.

– Нет. Я действовал интуитивно.

Возможно, Кушинг не заинтересовался, но Джессап взял папку и принялся просматривать наброски:

– И вы можете это сделать?

– Если мне дадут шесть месяцев.

Джессап вскинул голову и всмотрелся в Гарольда Кушинга:

– Вы что-то молчите.

Кушинг был явно расстроен:

– Именно эта безумная мысль в свое время пришла в голову Кассандре.

– Вы же восторгались ее идеями.

Кушинг не ответил ему, а повернулся к Джошуа:

– Я дал вам четкие инструкции. Почему вы пришли ко мне с этим проектом? Вас подтолкнула на это моя дочь?

Кэти?

– Нет. На самом деле, это ваши картины с парусниками и книга Кеннетта Робертса в гостиной навели меня на мысль. А комната выходит окнами на океан и закат.

Чарли Джессап находился под сильным впечатлением от проекта Джошуа.

– И во сколько вы оцениваете работы? – Он проявлял интерес, несмотря на то, что сам Гарольд Кушинг пока молчал.

– У меня нет расчетов.

– Ну вот. – Кушинг снисходительно рассмеялся.

Джессап вернул наброски Джошуа:

– Ваша идея лучше моей. – А когда Кушинг посмотрел на него, он усмехнулся: – И вам она нравится.

– Я сделан не из денег.

– И на что вы копите? Этот человек художник, и ему нужна работа. – Он посмотрел на Джошуа: – Попробуйте определить, во что это обойдется.

– Зависит от материалов, сроков, стоимости специалистов, которые будут делать проводку. – Он назвал сумму. – Возможно, меньше.

– Или больше, – заметил Кушинг.