Текст книги "Мост в Хейвен"

Автор книги: Франсин Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Питер напрягся.

– Пенни! – с упреком сказал он.

– Это же было пять лет назад, папа! И ни одного письма! – Она посмотрела на Абру настороженным взглядом: – Ты ведь теперь актриса, верно? Снимаешься в кино. – Ее тон был чуть насмешливым.

– Это была Лина Скотт.

– Ты и есть Лина Скотт.

– Больше нет.

– Мы читали газеты. – На этот раз Пенни почувствовала недовольство родителей и бросила взгляд на волосы Абры.

Абра деланно улыбнулась и сделала вид, что взбивает свои влажные, дурно подстриженные крашеные волосы:

– Это мой новый стиль.

Пенни нахмурилась и посмотрела прямо в глаза подруге:

– Что с тобой произошло?

– Они не пускают нас в свой разговор, Прис. – Питер поднялся и кивнул в сторону кухни. – Пойдем, пусть девочки поговорят.

От их ухода Абре не стало легче. Интересно, Пенни по-прежнему хранитель входа в семью, задающий неудобные вопросы? Как только Питер и Присцилла вышли, Пенни дала волю гневу:

– Знаешь, у тебя должны быть стальные нервы, раз ты сюда вернулась. Мама похудела на двадцать фунтов, когда ты сбежала с Диланом. А папа несколько недель не мог спать! Все последние пять лет они переживали за тебя. – Она остановилась, только чтобы отдышаться. – Скажи мне, Дилан был тем рыцарем на белом коне, о котором ты мечтала?

Абра чувствовала, что каждое слово – точный, но вполне заслуженный удар, однако уязвленная гордость все равно высунула свою уродливую голову. Ей захотелось защищаться, но она сразу подумала, что не может себе этого позволить, поскольку тогда ей придется оправдывать собственные непростительные обвинения, брошенные ею, когда она делала свой выбор. Если они с Пенни должны когда-нибудь снова стать сестрами – или хотя бы друзьями, – ей придется быть честной и просить у Пенни прощения.

– Я сваляла дурака. Дилан оказался еще хуже, чем ты могла себе представить.

Пенни приоткрыла рот, но весь запал ушел:

– И куда же вы отправились в тот вечер?

– Он отвез меня в роскошный отель в Сан-Франциско. И еще до конца ночи я поняла, что совершила самую большую ошибку в жизни. Но не посмела вернуться домой.

– Почему?

– Мне было слишком стыдно.

– Ой, Абра… – Пенни была подавлена. – Мама и папа были готовы пройти сквозь огонь, чтобы вернуть тебя.

– Я этого не знала. – Она никогда не верила, что они ее любят. Думала, что ее приютили только из чувства христианского долга и потому, что Пенни хотела сестру.

В глазах Пенни засверкали слезы.

– Это отчасти и моя вина. Я должна была предупредить тебя о Дилане. Я знала, что он противный человек.

– Нет, не должна. Ты сама на нем помешалась.

– Только вначале. Первые два-три раза с ним. Он все равно самый красивый мужчина, не видела красивее. Но в последний раз, когда мы с ним встретились… – Она вздохнула. – Возможно, ты мне не поверишь, когда Дилан ко мне прикасался, у меня мурашки бегали по телу. И вовсе не от удовольствия. – Она говорила искренне. – Иногда он так мне улыбался, будто хотел ударить, и я видела, что ему бы это понравилось.

– Ты поняла его лучше меня.

Подбородок Пенни задрожал, глаза наполнились слезами.

– Однажды я пыталась сказать тебе об этом в школьном коридоре. Я надеялась, что смогу поговорить с тобой позже уже дома, но совсем забыла до той самой ночи, когда мама и папа разбудили меня и сообщили, что ты сбежала. Они спрашивали, не знаю ли я что-то об этом, но я не знала. – Девушка вытерла слезы. – Мама была в отчаянии. У нее тоже были подозрения в отношении него. Она боялась, что тебя найдут где-нибудь в канаве, а я знала, что это будет моя вина.

– Ты вовсе ни при чем, Пенни.

– Признаю, я иногда ужасно к тебе относилась, Абра. Я всегда знала, что меня любят. И что бы я ни делала, я была их дочерью. И ты тоже. Но ты этого не признавала. Ты даже не называла их мама и папа. И подозреваю, что из-за моих слов. Помню, один раз я заявила, что мама и папа взяли тебя только потому, что я захотела сестренку. Это неправда, Абра, но я страшно ревновала, когда мама проводила с тобой время. – Она покачала головой. – Кроме того, ты всегда была правильной, делала уроки, выполняла работу по дому и за себя, и за меня. Ты играла на пианино, как Мици. Я взбесилась, когда Кент предпочел тебя.

– Но, в конце концов, он стал твоим парнем.

– Типа того. – Пенни поморщилась. – Только он ни о чем, кроме тебя, не мог говорить. Моя влюбленность испарилась за месяц. И знаешь, что я в тебе больше всего ненавидела? На тебе лучше сидел купальник! Я была блондинкой, зато у тебя были формы. – Пенни выпрямила тело, откинувшись назад: – Естественно, у меня больше нет таких проблем.

Абра криво усмехнулась:

– Не надевай пока бикини.

Пенни рассмеялась:

– Надо же такое придумать!

Абре стало легче на душе. Возможно, они все-таки смогут стать сестрами.

– Ты всегда была красивее, Пенни. Парни предпочитают блондинок с голубыми глазами.

– Я тоже так думала, пока Роб не назвал меня надменной капризной девчонкой, у которой ветер в голове. – Она примирительно хмыкнула, а потом задумчиво посмотрела на Абру: – Знаешь, Кент и Роб друзья. Кент действительно хороший парень, и все еще красивый, несмотря на сломанный Диланом нос.

Абра смутилась и сцепила руки на коленях:

– Ты знаешь, что произошло?

– Все узнали, когда он вернулся домой на Рождество. Ему пришлось снова ломать нос и сращивать. Он и сейчас не совсем ровный. Но сам Кент говорит, что это придает мужественности его лицу. Хочешь с ним встретиться?

– Только чтобы извиниться.

– Почему? Это же не ты сломала ему нос. И он вовсе не винит тебя. – Пенни посерьезнела. – За тебя все молились – мама, папа, пастор Зик, Мици, Иан Брубейкер, Сьюзен Уэллс, я и Роб, и еще многие. И даже несмотря на то, что столько людей хотели, чтобы их молитву услышал Господь, я не верила, что ты приедешь в Хейвен. Ты всегда была здесь несчастной.

Она бы и не приехала по собственной воле.

– Меня привез Джошуа.

– Вот оно что… – Сказанное было исполнено большого смысла, хотя Абра не понимала какого. Пенни задорно улыбнулась. – Он мог. Ведь это был единственный человек, который мог до тебя достучаться.

– Не всегда. Он же предупреждал меня насчет Дилана. – Она покачала головой. – А я наговорила ему ужасных вещей.

– Но он все равно тебя искал. – Пенни взяла Абру за руку и крепко сжала: – Я рада, что ты вернулась. Ты останешься? Нам о многом нужно поговорить! Я очень хочу услышать, как там в Голливуде! Я видела твои фотографии с Элвисом Пресли! – Пенни замужем и вот-вот станет матерью, но в душе она все такая же девчонка!

Пенни осталась у них на весь день, Абра все время говорила только правду. Иногда это было трудно и разрушало иллюзии Пенни о жизни в Голливуде среди звезд. Роб зашел к ним после работы и поздоровался с Аброй, чмокнув ее в щечку.

Днем Присцилла то уходила на кухню, то возвращалась. Когда она объявила, что обед готов, все расселись за столом, а Питер протянул руки Абре и Пенни. Присцилла взяла Абру за другую руку. Питер посмотрел на Присциллу, его глаза повлажнели, голос был придушенным:

– Сегодня наша семья в полном составе, впервые за пять лет. Слава Господу! – Абра склонила голову, слушая его благодарственную молитву.

Страх, который постоянно был готов вырваться наружу, немного отпустил. Они все приняли ее. Она была дочерью, сестрой и другом. Но, несмотря на их теплое отношение, это место еще не стало для нее домом.

Абра и Пенни мыли посуду и продолжали свой разговор тихими голосами. Зазвонил дверной звонок, но они не обратили на него никакого внимания, пока Присцилла не позвала Абру.

В прихожей стоял Джошуа.

– Я заехал отдать тебе твою сумку. – Он передал ее Абре.

Девушка зажала ее под мышкой:

– Не хочешь зайти?

– Тебе нужно побыть с семьей. – Он вышел на крыльцо. Абра опустила сумку на пол и тоже вышла.

– Они не будут против.

– В другой раз.

Абра спустилась с ним со ступеней:

– Спасибо, что привез меня домой.

– Пожалуйста. – Он пошел к воротам. Она бы пошла за ним и дальше, но он остановился и закрыл калитку за собой. Девушку вдруг охватила острая тоска. От его взгляда по всему телу разливалось тепло. Казалось, он пристально изучает каждый сантиметр ее лица. – Позвоню через пару дней.

Она стояла у ворот, пока его грузовик не тронулся с места.

* * *

Джошуа хотел дать Абре много времени на то, чтобы снова стать дочерью и сестрой, а уже потом начать за ней ухаживать. Он навестил Джека Вудинга, и его снова наняли бригадиром. К концу недели Джошуа выбрал участок в конце улицы и план домика в стиле ранчо на три спальни и две ванные комнаты в начальной стадии строительства. Затем он поговорил с торговым агентом и отправился в банк. Его заверили, что при первом взносе в 20 процентов, наличии постоянной работы и рекомендаций у него, как у ветерана войны, не будет проблем с получением кредита. Джошуа знал, что через несколько недель начнется строительство его дома, и собирался часто наведываться для проверки качества работ и каких-нибудь изменений, которые он сможет вносить в свое свободное время. Планируемый срок окончания работ – через шесть месяцев.

Его позвал Джек:

– Я слышал, ты купил самый большой участок.

– Точно.

– Хорошее вложение.

Джошуа улыбнулся:

– Согласен.

Тогда Джек понимающе кивнул:

– Кажется, собрался пускать корни?

– И как можно глубже, Джек.

– Ты ведь сходил с ума по этой девчонке все время, что я тебя помню.

– Главное – правильно рассчитать момент.

– На мой взгляд, ты ждал уже достаточно долго.

Абру предупреждали, что Мици болеет, но она вовсе не была готова к тому, что дверь ей откроет сиделка, а Мици, слабая и сморщенная, будет лежать на больничной койке в гостиной. Но глаза Мици сияли.

– Никак наш бродяга вернулся. Давно пора! – Она похлопала по краю кровати: – Присаживайся здесь, так я могу тебя видеть.

– Мици… – Абра больше ничего не могла произнести.

– Не смотри на меня так. Я еще не умерла. – Мици взяла ее за руку и погладила. – Всю эту ерунду придумала Карла. А Ходж перед ней пресмыкается. Они оба хотели упечь меня в дом престарелых, но я сказала, что им это удастся только через мой труп. Так что это был лучший выбор из возможных. – Она посмотрела за спину Абры и представила ей Фриду Кинг: – Ее нанял Ходж. – Мици самодовольно улыбнулась. – Уверена, он знал заранее, что она лучший специалист по скармливанию лекарств.

– Зато вы самая сварливая пациентка в моей практике. – Фрида подмигнула Абре.

Мици бросила на нее сердитый взгляд:

– Не могли бы вы приподнять меня, чтобы я не лежала, словно труп?

Фрида рассмеялась. Они подшучивали друг над другом, пока Фрида поворачивала рукоятку кровати.

Мици подняла руку, когда оказалась в сидячем положении:

– Тпру! Так хорошо, если вы не хотите, чтобы я достала до пальцев ног и поцеловала свои колени.

– Не нужно меня искушать. – И сиделка направилась на кухню. – Приготовлю вам чаю, а гостье какао.

Мици строго посмотрела на Абру:

– Итак. Ты уехала с Ромео, а вернулась с королем Лиром. – Абра опустила голову, а Мици, напротив, подняла, ее взгляд был полон нежности. – Не переживай, детка. Я вовсе не собираюсь тебя за это наказывать. Думаю, ты сама уже наказала себя более чем достаточно. И я не хочу тратить время на это. – Она крепко сжала руку Абры. – Господь подарил нам новый день. И что ты намерена с этим делать?

– Хочу окончить школу, найти работу и попытаться восстановить мосты, которые я сама сожгла.

– И многие хотели бы тебе в этом помочь.

– Да, я заметила.

– Что ж, девочка подросла. – Мици закашлялась. Она выпустила руку Абры, закрывая рот одной рукой, а другой показывала на пачку салфеток. Абра достала несколько и передала ей. Мици кашляла и пыталась отдышаться. Появилась Фрида и занялась больной, она помогала Мици откашляться: обняла и терла ей спину, потом забрала у нее салфетки и бросила их в мусорное ведро.

Мици откинулась назад, бледная и ослабевшая:

– У меня была пневмония. И мне никак не поправиться.

– Это небыстро, Мици. – Фрида взяла стетоскоп и стала слушать грудную клетку Мици.

– А там вообще есть сердце?

– Перестаньте разговаривать. Я как раз пытаюсь его найти. – Она насмешливо ухмыльнулась: – Вот оно.

– А теперь, когда вы выяснили, что я еще жива, как насчет чая?

– Сию минуту.

Для Абры было очевидно, что женщины постоянно так развлекаются. Фрида убрала стетоскоп и взяла планшет с привязанным к нему карандашом. Она сделала несколько пометок.

– Стабильное улучшение. – И ушла на кухню.

Абра пересела на кровать:

– У вас такой измученный вид, Мици.

– Кашель и попытки дышать выдавливают из моего тела не только мокроту.

Фрида принесла чай, какао и домашнее миндальное печенье, она сказала, что некоторое время будет заниматься обедом на кухне.

– Она пытается меня откормить.

– Пожалуйста, не сопротивляйтесь.

– И ты туда же. – Мици взяла печенье. – А как твоя музыка?

Абра пожала плечами:

– Наверное, я забыла все, чему вы меня учили.

– Вряд ли. А давай посмотрим? – Она кивнула в сторону пианино. – Ну-ка сыграй «Вожделенный тот край».

Абра поморщилась:

– Можно я сначала допью какао с печеньем? – Этот гимн всегда ассоциировался у нее с похоронами Марианн Фриман.

– Тогда давай быстрее. Я ведь не становлюсь моложе. – Мици с упоением слизнула крошки печенья с пальца. – Я составляю список песен, которые должны играть на моих похоронах.

Абра чуть не подавилась:

– Это вовсе не смешно.

Мици фыркнула:

– Видела бы ты свое лицо!

– Я сейчас вылью какао вам на голову!

– Во всяком случае, ты не чувствуешь себя здесь гостьей. А теперь двигай пятую точку к сиденью. Прошли долгие пять лет. Я хочу снова послушать, как ты играешь.

Абра отставила свою кружку и прошла к пианино. Она благоговейно пробежала пальцами по клавишам. Для разминки Абра сыграла гаммы, ее пальцы перебегали от одного края клавиатуры к другому. Потом девушка сыграла аккорды и переходы в консонанс.

А затем начала вспоминать песни, одну за другой. «Божья благодать», «Глубока любовь Христова», «Бессмертный, невидимый мудрый Господь», «Свят, свят, свят», «Сила в имени Иисуса». Один гимн сменялся другим без заминки. Часы Мици пробили, и Абра убрала руки с клавиатуры.

– Я знала, что ты никогда ничего не забудешь, детка. Очень на это рассчитывала.

Абра закрыла пианино и погладила полированное дерево:

– Эти строчки вдруг всплывали в моей памяти в самое неподходящее время.

– Наверное, когда Бог знал, что они особенно нужны тебе. А ты не пыталась писать свою музыку?

– Я? Понятия не имею, даже как к этому подступиться.

Мици пристально смотрела на нее:

– Ты не только изменилась внешне. Ты играешь по-другому. Из-под твоих красивых длинных пальчиков льется больше Абры. Ты должна просто играть и смотреть, что получится. Никогда не знаешь, что произойдет, если только не потеряешь веру.

Абра присела на край кровати:

– А как вы, Мици? Где-то припрятали собственные сочинения, в которые вложили свое сердце и душу?

Мици взяла Абру за руку и улыбнулась одними глазами:

– Это только ты, детка. Только ты – мое сочинение.

* * *

Позвонил Джошуа и пригласил Абру поужинать. Когда он подъехал к ее дому, она вышла в хорошеньком желтом платье без рукавов, ее волосы, теперь аккуратно подстриженные, были скорее коричневыми, чем черными, и мягко обрамляли ее лицо. Он вышел из грузовика, но она спустилась с крыльца и прошла к калитке быстрее, чем он мог зайти в нее.

– Погоди минутку!

– Зачем? – Она скользнула на пассажирское сиденье и закрыла дверцу.

Недовольный Джошуа обошел машину и тоже сел в машину:

– В следующий раз жди, пока я позвоню в звонок.

– Почему?

– Потому что так ведут себя леди, а я хочу усадить тебя в машину, как джентльмен.

Абра рассмеялась:

– Заводи, Джошуа. Дождаться не могу, когда окажусь у Бесси.

Джошуа повернул ключ зажигания, уже работающий мотор увеличил обороты:

– Я собирался отвезти тебя в новый стейк-хаус на…

– Только не это. Пожалуйста. Я сто лет не ела гамбургеров, чипсов и не пила коктейля.

Вот тебе и тихий ужин вдвоем в хорошем ресторане. Джошуа очень надеялся, что такое поведение не означает, что Абра хочет, чтобы они снова стали только друзьями. Он рассчитывал на что-то большее, чем платонические отношения.

Бесси вся засветилась, когда они заходили в кафе:

– Вы оба просто отдохновение для усталых глаз! Сьюзен! Посмотри, кого к нам занесло! – Она усадила их в кабинку напротив стойки и подбоченилась: – Вам нужно меню? Или принести как обычно?

Абра улыбнулась:

– Мне меню не нужно. – Джошуа сдался. По лицу Абры пробежала тень, когда Бесси убежала. – Я рада, что ты позвонил. Давно не видела тебя.

Он мог бы сказать, сколько дней и часов.

– Испугалась, что я тебя забыл?

– Когда я не увидела тебя в церкви, подумала, что ты решил вернуться в Южную Калифорнию.

Теперь, когда она снова в Хейвене, зачем ему туда?

– Ты меня не видела потому, что твоя семья ходит на вторую службу, а я на первую.

– Вот оно что!

Джошуа улыбнулся:

– Не побоишься сказать мне?

– Что сказать?

– Что ты по мне скучала.

Девушка тихонько рассмеялась:

– Ладно, скажу. Я по тебе скучала.

Джошуа не сводил с нее глаз. Его взгляд неспешно прошел по ее лицу, чуть задержавшись на губах и шее. Абра сглотнула, а он снова посмотрел ей в глаза и наблюдал, как ее зрачки расширяются. К щекам прилила кровь, губы открылись. Она все поняла, но колебалась.

Он улыбнулся:

– Твоя прическа теперь лучше.

– Прис… мама отвела меня в парикмахерскую, чтобы поправить то, что я наделала. Пройдет еще некоторое время, пока они снова станут рыжими, зато я, по крайней мере, начинаю походить… – она пожала плечами, – на себя.

Джошуа не мог не обратить внимания на то, как она теперь называет Присциллу, но не захотел об этом говорить.

– А что еще ты делала?

– Питер начал заниматься со мной, чтобы я смогла сдать экзамен за среднюю школу. Доротея Эндикотт взяла меня на работу, на неполный день. В понедельник я приступаю, двадцать четыре часа в неделю. А ты?

– Я снова работаю у Джека Вудинга. Он начинает новый жилой массив на северо-востоке города. Когда модульные дома будут готовы, я отвезу тебя посмотреть. – Он не стал говорить про участок и план дома, не сказал, когда этот дом будет готов.

– С удовольствием поеду.

– А как ты ладишь с Пенни?

– Мы много времени проводим вместе. Она приходит к нам каждое утро. Ее малыш может родиться в любой момент. Вчера вечером Роб и Пенни ссорились, выбирая ребенку имя. Пол или Патрик, если родится мальчик, Полин или Пейдж, если девочка. – Абра улыбнулась. – В любом случае, в имени будет «П».

– И «а»^[28], – напомнил он ей.

Девушка рассмеялась:

– Я всегда могла бы поменять свое имя на имя Пандора. – Радость ушла с лица. – А еще я побывала у Мици.

Он тоже к ней забегал.

– Она говорит, что ты снова играешь.

– Она хочет, чтобы я занималась с Ианом Брубейкером. Считает, что я должна писать музыку. Но я в этом совсем не разбираюсь. Жаль, что я не вернулась домой раньше. Потратила столько времени зря.

Джошуа наблюдал, как в ней вспыхивают и затихают разные чувства.

– Но ты же многому научилась, Абра.

– Ой, Джошуа, лучше бы я этого не знала. – Она с трудом улыбнулась, когда Бесси принесла их заказ.

Сьюзен приготовила коктейли:

– Я рада, что ты вернулась, Абра. – Абра ответила, что и она рада снова вернуться домой. Джошуа заметил, что Сьюзен не назвала Хейвен домом. Она перевела взгляд с Абры на Джошуа: – Рада видеть тебя, Джошуа. – Официантка отошла, но несколько раз поглядывала в их сторону.

Абра взяла свой гамбургер и надкусила, потом еще раз. Услышав, как она застонала от удовольствия, Джошуа обрадовался. Он смотрел, как она жует, проглатывает, запивает шоколадным коктейлем.

– Я в раю. – Девушка посмотрела на его тарелку: – Ты будешь есть?

– Не могу, так интересно смотреть, как ешь ты.

– Все-таки гамбургеры Оливера лучшие. Франклин не позволял мне есть ни гамбургеры, ни чипсы. Не давал пить газировку. – Она еще откусила, явно наслаждаясь едой. – Плохо для кожи, слишком много калорий. – Она снова успокоилась и заговорила, поведала ему о своей жизни с мужчиной, который полностью контролировал ее.

– Наверное, не стоило рассказывать тебе все это.

– Почему?

– Тебе неприятно.

Он сделал усилие, чтобы не показать, насколько она права.

– Твои рассказы не могут изменить мои к тебе чувства, Абра. – Это пока все, что он ей скажет, этого будет достаточно.

Они еще посидели в кафе, потом перебрались на площадь. Абра уже поделилась с Джошуа основными событиями своей жизни; теперь она делилась чувствами. Он многое читал между строк, такое, о чем девушка сама не подозревала. Снова вернулась боль тех лет, когда Абра была слишком маленькой, чтобы понять или хотя бы ясно помнить происходящее. Ей необходимо поговорить с папой.

Глухо пробили часы на башне. Абра повернулась и посмотрела на циферблат;

– Полночь! Я совсем тебя заговорила, а ты все время молчал.

– Я тебя слушал. – Его рука лежала на спинке скамейки у нее за спиной. – Знаешь, если мы еще немного посидим, можем и позавтракать у Бесси. Когда ты должна возвращаться домой?

– Питер – то есть папа – знает, что я с тобой. Он не будет беспокоиться, даже если мы прогуляем всю ночь.

– Рад слышать, что я такой надежный.

Абра придвинулась к нему ближе и положила голову на плечо.

– Спасибо, Джошуа, что выслушал меня. – Она вдруг выпрямилась: – Тебе во сколько на работу?

– В семь.

– Ой! Прости, пожалуйста. – Она вскочила и потянула его за руку. – Ты должен отправляться домой, чтобы хоть немного поспать.

– Только если ты согласишься встретиться завтра и пойти туда, куда хочу я.

– Если ты настаиваешь.

– Мы начали встречаться только в Агуа-Дульсе. – Он взял ее за руку. – Нужно наверстывать время.

* * *

Иан Брубейкер сказал, что лучшим местом для уроков Абры будет церковь Хейвена, потому что паства единодушно согласилась вложить деньги в покупку рояля. Благодаря связям Брубейкера им удалось купить концертный рояль по выгодной цене. Никто не стал возражать, когда Иан спросил разрешения у пастора Зика и совета старейшин проводить уроки с Аброй на этом инструменте.

Иан по-прежнему был строгим и требовательным учителем, чем напомнил девушке Франклина. Франклин был перфекционистом, он заставлял ее учить текст до тех пор, пока диалоги не начинали путаться с реальностью. Франклин находился в трудном положении, когда нашел Абру, поэтому он сделал Лину центром своей жизни. А я помогала уничтожать Абру, Господи. И не могу сказать, что я об этом ничего не знала.

Все шло хорошо до сегодняшнего дня. Она никак не могла сосредоточиться, путалась с нотами, никак не могла найти место, откуда нужно играть. Девушка огорчилась и вскинула руки, сдерживая желание ударить кулаками по клавишам. Рояль не виноват в том, что пальцы ее не слушаются.

Иан положил руку ей на плечо:

– На сегодня хватит. Понадобится время, чтобы вернуть прежнее мастерство. Увидимся в воскресенье.

Абра собрала свои ноты. Но не пошла домой, а отправилась в церковный офис, где Айрин обняла ее, а потом показала на кабинет пастора Зика:

– Заходи. Мне нужно ненадолго уйти.

Пастор Зик поднялся из-за стола и обнял ее. Он потерся подбородком о ее макушку, потом отпустил и пригласил сесть, а сам устроился напротив.

– Я как раз собирался пройти в храм и послушать, как ты играешь. Урок уже закончился?

– Да. И хорошо, что вы не слышали. Сегодня я ничего не могла сыграть без ошибок.

Он покачал головой:

– Отвлекают мысли?

Эти мысли появились давно и стали для нее незаживающей раной.

– Мне нужно задать вам вопрос.

– Спрашивай, конечно.

У нее было странное ощущение, словно он знает, о чем именно она хочет спросить. И даже теперь, когда пришло время, она не была уверена, что сможет произнести слова сквозь сердечную боль и сжатое горло.

– И пожалуйста, – попросила она, – скажите мне на этот раз правду. – Она заметила искорку боли в его глазах.

– Я всегда говорил правду.

Действительно? Наверное, он просто не понимал, что произошло. Она посмотрела ему прямо в глаза:

– Вы винили меня в смерти мамы Марианн? – Он сначала удивился, потом огорчился. – Только не отвечайте, пожалуйста, пока не подумаете.

Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Прошло достаточно времени, и Абра уже подумала, не пора ли ей уходить. Она была готова подняться, когда он вздохнул и заговорил слабым голосом:

– Не сознательно. – Он посмотрел ей в глаза, ничего не утаивая. – Хотя понимаю, почему ты могла так подумать. Я настолько погрузился в скорбь, что совсем не мог думать о нуждах других, только о своих собственных. – Он зажал ладони между коленями и пристально смотрел на нее. – И самое мое страшное испытание связано с тобой. Я не хотел тебя отдавать. Но Господь дал мне отчетливо понять, что именно этого Он требует от меня. Меня могли вызвать в любое время дня и ночи, а Джошуа был еще мальчишкой. Я не мог взвалить на него такую ответственность. Однажды я уже отверг путь, который мне предлагал Господь, а потом пришлось за это расплачиваться.

– Вы пытались мне это объяснить.

– Но что может понять ребенок пяти лет? – Его лицо осветилось. – Я знаю, что обидел тебя, но это не все, в чем я должен признаться, Абра. – Девушка сцепила руки и ждала. – Когда я нашел тебя и спас, я полюбил тебя, словно ты моя кровь и плоть. Не только Марианн хотела взять тебя в нашу семью. Хотя я знал, что этого делать нельзя. Марианн перенесла в детстве ревматическую лихорадку, и это ослабило ее сердце. Рождение Джошуа было для нее большим испытанием, врач не советовал нам иметь еще детей. Но моя жена всегда мечтала о маленькой девочке. И ты стала ответом на ее молитвы и нежданным подарком для меня. – Он медленно прислонился к спинке кресла, словно устал. – Будь я сильнее – или менее эгоистичным, – я бы выстоял. Мы оба осознавали риск, но я так хотел, чтобы она была счастлива. С тех пор я множество раз сожалел, что не отдал тебя Питеру и Присцилле с самого начала.

– Что вы имеете в виду под самым началом?

– Питер и Присцилла пришли в больницу сразу, как я тебя нашел. Они хотели тебя удочерить. А мне не хватило твердости или смелости забрать тебя у Марианн.

– Они хотели меня взять?

– Да. С самого начала, Абра. Я не думал о возможных последствиях моего решения, пока не умерла Марианн, и тогда я все понял. Я не мог нормально растить тебя один. И у меня не было денег, чтобы кого-то нанять ухаживать за тобой. Я так часто отсутствовал дома. Тебе только исполнилось пять, и ты оплакивала единственную мать, которую знала, я же не мог быть с тобой. Питер и Присцилла много мне помогали с тобой после смерти Марианн, Пенни любила тебя как сестру, а я знал, чего хочет Господь. Я отвел тебя к ним в дом, и мое сердце разбилось. Я видел, что ты не понимаешь, что происходит. Слышал, что ты замкнулась. После этого ты стала другим ребенком. Я пытался облегчить тебе жизнь, заходил так часто, как мог. Я продолжал надеяться, что ты сможешь привыкнуть. Наконец Питеру пришлось сказать мне, чтобы я не приходил. Мои частые визиты все только портили. – Он печально улыбнулся. – Ты не могла привязаться к ним, пока я был рядом. Я осознал свой эгоизм и перестал приходить.

Кусочки прошлого сложились в целую картину.

– Поэтому мы начали ходить в другую церковь.

– Верно. Мы все согласились, что так будет лучше. – Пастор Зик покачал головой, весь его вид выражал сожаление. – Или, во всяком случае, надеялись на это. Пенни благодаря этому стала приветливее, но ты еще больше закрылась. Любая перемена приносила больше вреда, чем пользы. Ты старалась стать совершенной, чтобы угодить другим. На это было больно смотреть. А я чувствовал себя беспомощным. Мне оставалось только молиться. Не было ни дня, когда бы я не возносил молитвы за тебя, и не по одному разу.

Абра почувствовала, как кулак, сдавивший ее сердце, разжимается, и сердце открывается навстречу пастору.

– Я видела, как вы стояли у калитки каждый вечер. Я так хотела, чтобы вы зашли, позвонили в колокольчик и забрали меня домой…

На его глаза набежали слезы.

– Ты находилась дома. И сейчас ты дома. – Он протянул к ней руки ладонями вверх. – Я прошу у тебя прощения.

Она положила на них свои руки:

– Как вы простили меня, так и я вас прощаю. – Она вспомнила, как сильно он скорбел по Марианн, и давно уже знала, что ее холодность ранила его. – Это правда. Марианн ведь могла прожить дольше, если бы я не вошла в вашу жизнь?

– Нет. Я сам долго бился над этим вопросом, пока Господь не напомнил мне, что Он знает, сколько волос у нас на голове. И знает, сколько отвел нам времени. Те пять лет, что ты провела с нами, были радостью для Марианн. – Он поцеловал ее правую руку. – И для меня. – Он поцеловал левую. – И для Джошуа. – Когда он снова поднял голову, на его губах играла ласковая улыбка. – Господь держит будущее в Своих руках. – Он накрыл ладонями обе ее руки: – Еще есть вопросы?

Абра снова могла дышать.

– Возможно, но сейчас ничего не приходит в голову. – Он отпустил ее руки, и девушка поднялась со вздохом облегчения: – Спасибо вам.

– Обращайся в любое время. – Он обнял ее за плечи и повел к выходу. – Мои двери всегда открыты для тебя.

Абра развернулась, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку:

– Я люблю вас. Папа.

– Я уже много лет не слышал от тебя этих слов. – Снова на его глаза навернулись слезы. – Я тоже люблю тебя.

Она открыла дверь и чуть не столкнулась со Сьюзен Уэллс, которая, удивившись, поспешила отскочить. Она заволновалась и пробормотала извинения. Потом перевела взгляд с Абры на пастора и покраснела.

Абра чуть приподняла брови, проигнорировала извинения, обошла женщину и вышла из офиса. Сьюзен выглядела не только удивленной, но и виноватой.

Абра шла с улыбкой на губах. Так вот почему пастор Зик проводит так много времени в кафе Бесси уже несколько лет!

Пастор Зик и Сьюзен. Теперь, когда Абра подумала о такой возможности, они показались ей удачной парой.

19

Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом. Притч. 19:21

1959

Абра закончила свою смену в магазине Доротеи и присела на скамейку на площади, наслаждаясь покоем. Сквозь ветви высоких секвой пробивались лучи весеннего солнца. Девушка подняла лицо, наслаждаясь мягким теплом. Затем она встала, прошла мимо платформы для оркестра и перешла улицу к кафе Бесси. Иногда пастор Зик приходит туда обедать, возможно, она сможет посидеть с ним и поговорить. Она не видела Джошуа уже несколько дней и скучала по нему. Он говорил, что работает над проектом допоздна, но не говорил над каким.

Сьюзен подняла глаза и удивилась:

– Рада тебя видеть, Абра.

– И я рада вас видеть. – Абра не пошла в кабинку, а присела у стойки, продолжая размышлять, действительно ли между официанткой и пастором Зиком что-то происходит. Марианн умерла уже давно, Сьюзен хорошая женщина, хотя в ней скрывается какая-то тайна.