Текст книги "Карта костей (ЛП)"

Автор книги: Франческа Хейг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава 23

– Это ничего не доказывает, – сказала Зои. – Матросы могли благополучно высадиться на берег, оставив корабли в бухте.

– Вы бы предпочли, чтобы я привезла голову вашего друга Хобба? – спросила Воительница. Дудочник сжал поводья. Воительница продолжила: – Наши сторожевые корабли перехватили их в открытом море на пути к Острову.

– Где экипажи? – крикнул Саймон. – Хобб и его люди?

– В баках, – бросила Воительница просто и небрежно, будто кашлянула. – Но сначала мы выбили из них всю информацию. Мы знаем, что именно они искали.

Зак выдвинулся вперед, беспечно переступив через деревянные носовые фигуры, чтобы встать прямо передо мной.

– Ты ошиблась, предполагая, что мы не найдем тебя на Острове. Ты видела, что мы сделали с детьми. Теперь смотри и запоминай. Вам не скрыться нигде, даже в Далеком краю. Нет места на земле, где вы были бы свободны от нас.

Воительница, глядя на него сверху вниз, коротко кивнула. Он вернулся к лошади, которую придерживал солдат, и запрыгнул в седло.

– Думали, мы приедем сюда испуганными? – поинтересовалась Воительница. – Только потому что вам удалось отбить эту дыру? Неужели надеялись на мои извинения и приятную беседу о том, как мы все дальше заживем по вашим правилам? – Она повернула лошадь. – Вам не под силу нас остановить. Вам даже не под силу осознать, на что мы способны.

Я пустила коня вперед. Дудочник успел схватить мои вожжи и дернул обратно. Скакун резко замер, и я окликнула Зака. Воительница с охранниками тоже оглянулись, но я обращалась только к брату:

– Ты сказал, что нет на этой земле места, где мы будем от вас свободны. Так вот, от нас вы тоже не избавитесь. Все ваше коварство и насилие проистекает из того, что ты и тебе подобные слишком трусливы, чтобы признать: мы такие же, как вы. И даже больше: мы – неотъемлемая часть вас.

Воительница изогнула бровь:

– Вы – наш побочный продукт. И только.

Она ускакала. Зак на мгновение задержал на мне взгляд, затем развернул лошадь и присоединился к остальным на дороге. Сундук остался на земле – открытый, пустой; головы скульптур глядели в небо, с которого на них сыпался снег.

Ω

Передав лошадей солдатам у ворот, я отправилась к Эльзе.

– Нам нужно вернуться к остальным, – сказала Зои, спеша за мной по улице к приюту. – Нужно обсудить, какой следующий шаг сделает Синедрион и что предпринять нам. К тому же тебе опасно бродить тут в одиночку.

– Если хочешь – возвращайся, но обсуждать здесь нечего. Зак и Воительница хотят, чтобы мы испугались и перессорились. Хотят отвратить нас от поисков Далекого края и документов из Ковчега. Заставить сомневаться в наших силах. Я отказываюсь это делать.

Мы свернули за угол на улицу Эльзы. На снегу отпечатались следы, но мы никого не увидели. Кто-то в узком домишке слева захлопнул ставень, когда мы проходили мимо.

Приют, самое большое здание на улице, все еще стоял, но передняя дверь исчезла, а ставни были разбиты. Зои осталась охранять вход, я прошла внутрь.

Я двигалась по коридору, зовя Эльзу. Та нашлась на кухне – стояла на коленях, перебирая осколки посуды.

– Они тут все разгромили, когда мы пытались помешать им забрать детей, – пожаловалась Эльза. – Столько всего случилось, что у меня не нашлось времени прибраться.

За ней я видела двор, свалку сломанного дерева: обломки ставней, стульев и столов. В углу, где мебель скинули в одну кучу и подожгли, чернели обугленные доски, припорошенные снегом. От пожара закоптились одна стена и половина потолка.

– На сегодня ты сделала достаточно, – сказала я Эльзе, махнув рукой на беспорядок. – Оставь. Тебе нужно отдохнуть.

– Наоборот, лучше не приседать. – Она не подняла на меня глаз.

Я вспомнила ее слова о том, что на ложь больше нет времени. И поэтому не стала ходить вокруг да около:

– Ты никогда не рассказывала, как умер твой муж.

Она медленно разогнулась, держа руки на пояснице, словно женщина в положении:

– Слишком опасно было о таком говорить. Нам следовало думать о детях.

И, не поднимая глаз, принялась заметать черепки в кучу. Керамические обломки громко царапали каменные плиты. Время от времени Эльза натыкалась на сколотую, но уцелевшую миску или чашку и наклонялась, чтобы осторожно отставить ее в сторону.

– Для кого все это? – Я отобрала у нее щербатую кружку. – Они не вернутся.

– Появятся новые дети, – ответила она, продолжая подметать.

– Думаешь, альфы теперь принесут их сюда? Это война, Эльза. Их всех новорожденными поместят в баки, если мы не победим Синедрион.

Ни слова в ответ, лишь скрип черепков по полу и шарканье метлы.

– Ты не рассказывала о муже, потому что не хотела подвергать риску детей. А теперь оглянись. – Я обвела рукой пустой двор, указала на сбитые с петель ставни. – Детей больше нет. Их утопили. Некого защищать.

Она выронила метлу. Ручка грохнулась об пол, Эльза наконец на меня посмотрела.

– Его забрали. – После того, как она целый день рыдала, ее голос звучал так же грубо, как скрип разбитой керамики о камень. – Ты уже сама, наверное, догадалась. За ним пришли ночью, четыре года назад. Увели Джо, перевернули все вверх дном, распороли каждый матрас, каждую подушку в спальне детей. Заглянули в каждый горшок на кухне.

– Нашли, что искали?

– Если и так, я не видела. Они просто ушли. Ни слова мне не сказали, даже когда я вопила, требуя ответить, куда его забирают и за что. – Она фыркнула. – Иногда в голове застревают очень странные вещи. Вспоминая ту ночь, я отчетливо вижу, что своим криком очень испугала детей. Они привыкли, что солдаты нас притесняют, знали, что ничего хорошего от людей в красных плащах ждать не стоит. Именно я по недомыслию напугала детей. Нина старалась их успокоить, но я не унималась. – Она посмотрела на сложенные между коленями ладони.

– Виновата не ты, а солдаты, – сказала я. – Они забрали твоего мужа и разгромили твой дом.

– Знаю. – Она подняла голову. – И знала, что если Джо заберут, ему конец. Так оно и вышло.

– Откуда ты знаешь?

– Я ждала новостей неделями. Ходила в контору мытарей. Солдаты не дали мне даже не крыльцо подняться. Ни слова не ответили. В конце концов я оставила детей на Нину и отправилась в деревню близнеца Джо. Это далеко, на западном побережье. Я шла три недели. Через земли альф оказалось непросто пробраться. И не думай попроситься переночевать, даже в сарае. Не раз и не два приходилось бежать от толпы, забрасывающей меня камнями. Но ты-то меня знаешь. – Она усмехнулась, хотя трудно было отличить смех от всхлипа. – Меня так просто не сломишь.

Я попыталась представить, каково ей было в поисках ответа добираться до деревни альф на увечных ногах.

– Естественно, я ни разу не видела близнеца Джо, знала только имя и название их родной деревни. Я даже не знала, там ли его сестра до тех пор. – Эльза выглянула в окно. – Хотя она действительно была там. Двумя метрами ниже деревенской лужайки. На могиле – цветы, красивое надгробие, все как положено.

Эльзе не выдали тело мужа, чтобы похоронить. Я снова подумала о Кипе, его теле на полу в башне.

– Деревенские хотели, чтобы я убралась подальше, но я упорно отказывалась уходить, маячила на окраине, пытаясь добиться, чтобы со мной поговорили. Кое-кто угрожал вызвать солдат, чтобы заставить меня уйти, но, вероятно, в конце концов альфы решили, что проще рассказать мне то, что я хочу. По их словам, она умерла месяцем ранее. Как я поняла, вскоре после того, как Джо арестовали. – Эльза замолчала и плотно сжала губы, пытаясь скрыть трясущийся подбородок. – Она долго умирала. – Голос стал тише, каждое слово выпадало изо рта, словно зуб. – Мне сказали, что она кричала два дня. Джо наделал много ошибок в свой жизни, но не заслужил того, что с ним сотворили.

Некоторое время мы просто сидели, уставившись на обломки мебели во дворе.

– Тебе известно, что они искали? – спросила я. – Когда-нибудь слышала о Далеком крае или Ковчеге?

– Нет. – Она пожала плечами. – Он практически не говорил о том, чем приторговывал. Да и, честно говоря, я сама знать не хотела, предпочитала отворачиваться. У меня на руках были дети, о них следовало заботиться. Джо торговал на черном рынке и, конечно, имел дела с вещицами из эпохи До. Но голова у него варила. Любые механизмы, любые устройства с проводами в его понимании приносили больше бед, чем монет. Такие вещи его пугали. Сказать по правде, и я бы не позволила принести их в дом. Те штучки времен До, которыми он торговал, были всего лишь барахлом – бумаги, битая посуда. Куски металла. Вещи, на которые большинству просто любопытно глянуть. Половина этого хлама была даже не времен До. Однажды летом Джо со своим дружком Грегом успешно продал набор керамики, выдав ее за посуду из запретного города. На самом деле это были вещички, которые они умыкнули из телеги альф, а затем замочили в чае и грязи, чтобы состарить. Людям такое нравится: немного экзотики, немного опасности, щекочущей нервы. – Она слегка улыбнулась. – Мой Джо не искал себе неприятностей. Для этого он был слишком ленив. Его интересовали всякие мелочи, какие можно быстро сбыть с рук и заработать пару лишних монет, о которых не узнают мытари.

– Не он один торговал запрещенными вещами или уклонялся от выплаты подати. Почему же его убили? Почему пытали несколько дней?

При слове «пытали» Эльза вздрогнула, словно ее ударили.

Я поднажала:

– Ты никогда не видела вещи, которыми он торговал?

Она покачала головой:

– Он ничего здесь не держал, тут же были дети. Хранил товар на складе на рынке и сам частенько оставался там на ночь. Я не подпускала его к детям, когда он напивался.

– Склад, – пробормотала я. – Он еще сохранился?

– Не глупи. На следующий день после ареста Джо склад сгорел, захватив заднюю стену пекарни. Естественно, это не случайность. Грег видел, как солдаты Синедриона до рассвета выгребали оттуда весь хлам. Я все ждала, что после этого придут за мной. Но здесь в кои-то веки помогло то, что альфы официально не признают наши браки. Они знали, что Джо сюда приходил, иногда чем-то помогал, потому и перевернули приют вверх дном. Но так как у него был склад на рынке, они решили, что он там и жил. Нас же считают чуть ли не животными, никто и не предположил, что мы женаты.

Она снова замолчала.

– Расскажи мне, что они искали. Пожалуйста.

– Я уже говорила, – отрезала Эльза. – Он никогда не вдавался в подробности.

– Это не значит, что ты не знаешь.

Я не видела такой Эльзы раньше. Я привыкла, что она вышагивает по дому, отдает Нине распоряжения о покупках, одновременно заплетая волосы ребенку. Сейчас она словно сдулась, плечи поникли. Расфокусированный взгляд, прикушенные губы.

– Я молчала об этом четыре года. – Она шептала, хотя на кухне мы были одни. – Я видела, что они сделали c Джо. Теперь я видела, что они сделали с детьми.

– Я не стану уговаривать тебя не бояться. Ты правильно делаешь, что боишься. Я видела то же самое, я помогала доставать детей из баков. Мы обе знаем, на что способен Синедрион. Именно поэтому ты должна мне рассказать. – Я взяла ее за руку. – Если мы не найдем того, что они ищут, то не сможем их остановить. Будет больше резервуаров, больше убийств. До тех пор, пока нас всех не поместят в баки. – И не станет ни детей в приютской спальне, ни криков во дворе. Лишь тишина баков и плавающие малыши.

Эльзы замерла, словно за ней уже пришли.

– Ты знаешь, что прятал Джо? – спросила я.

– Не знаю, что, – отозвалась она, расправила плечи и вытерла руки о передник. – Но подозреваю, где.

Глава 24

Эльза тяжело опустилась на скамью.

– Перед тем, как за ним пришли, Джо пребывал в дурном настроении, но такое с ним частенько случалось. На тайник он наткнулся за неделю до этого. Купил ли, нашел или стащил, не знаю: он не говорил, а я не спрашивала. Поначалу ему показалось, что там годные вещи, которые можно продать или обменять, но позже выяснилось, что там только бумаги. Их трудно продать, по крайней мере, омегам. Как и большинство из нас, Джо не умел читать. Я пыталась его обучить – хоть чуть-чуть, – но у него никогда не хватало терпения. Однажды Джо попытался продать бумаги альфам – тех времена До занимают, как и нас. Когда-то он торговал кое с кем из альф время от времени, но уже давно не имел с ними дел. Из-за засушливых лет и новых реформ альфы запросто могли выдать его Синедриону и обвинить в нарушении табу. Поэтому сбыть бумаги с рук было нелегко. Больше я ничего не знаю.

– И ты их не видела?

– Я уже сказала. Я никогда не позволила бы принести что-то подобное сюда. Сначала я решила, что бумаги были у него на складе. Предположила, что Синедрион наверняка их забрал, прежде чем устроить поджог. Но потом узнала, что мужа пытали, вспомнила, как они перевернули тут все вверх дном, и подумала о целовальном дубе.

Я непонимающе на нее посмотрела.

– Джо нашел его еще подростком, – продолжила Эльза. – Мы ходили туда, когда только начали встречаться. Я жила в приюте, у Джо был склад, но там постоянно околачивался Грег – никакой личной жизни. Поэтому Джо водил меня к целовальному дубу. Это такое огромное дерево, полое внутри. Уединенное место, укрывающее не только от непогоды. – Она не смутилась, и впервые после возвращения в Нью-Хобарт я даже заметила на ее лице улыбку. – Джо даже прибил там полочку для свечей, спичек, одеяла. Даже когда мы поженились и я стала работать в приюте, мы иногда туда захаживали, чтоб устроить пикник и уединиться подальше от детей. – Она медленно выдохнула, вспоминая ушедшие годы. – Когда его забрали, мы давно уже там не были. Годы и годы. Но целовальный дуб оставался нашим секретным местом, никто кроме нас о нем не знал. Джо держал там то, что хотел утаить от патрулей Синедриона, а иногда товар, которым не хотел делиться с Грегом.

– И где же этот дуб?

– В лесу, к югу отсюда.

Я села рядом с ней и опустила голову, представляя почерневшие обугленные пни.

– Не кори себя, – сказала Эльза. – Вы спалили не весь лес. И даже если дерево сгорело, я даже не знаю, было ли там что-то спрятано.

– Ты никогда не проверяла? – спросила я.

– Ты меня не слушаешь? Я видела, как мужа забрали, а потом узнала, что с ним сотворили. – Эльза медленно покачала головой. – Если бы я туда пошла, то только чтобы самой сжечь дерево и его содержимое.

Ω

Зои, ждавшая снаружи, отправилась вместе с нами в контору мытарей, чтобы рассказать о целовальном дубе Дудочнику и остальным. Они настояли, чтобы в лес нас проводил небольшой караул солдат Сопротивления. Не похоже, что вокруг города сновали отряды Синедриона, но не стоило рисковать. Инспектор приказал, чтобы солдаты у южных ворот выдали нам лошадей. Я прижала сломанную руку к ребрам и постаралась не дрогнуть, когда Зои пришлось помочь мне забраться в седло. Эльза никогда в жизни не ездила верхом, поэтому села за мной, плотно обхватив меня за пояс.

Прошло три дня после сражения, наши войска собрали тела павших, но мерзлая земля отказалась принимать мертвецов, да и времени на погребение не было. Обогнув холм, за которым мы укрывались во время атаки, я увидела груду тел: людей, лошадей. На снегу, как на карте смерти, красные линии показывали, как волокли трупы. Наши солдаты пытались их сжечь, но снег и мокрые дрова мешали кострам разгореться, и большинство тел лежали еще целыми. Снег не давал им разлагаться – как и гореть, – и в воздухе не чувствовалось прогорклого запаха гниения. Разливался лишь металлический аромат крови, перебиваемый смрадом обгорелой плоти. У кургана тел буквально в пяти метрах от нас замерла ободренная пиршеством лисица. Я старалась не смотреть на ее красную пасть.

– Саймон приказал сложить трупы здесь, – пояснила Зои. – Лучше ничего не придумали. А так и Синедрион не сможет использовать холм как прикрытие, если вздумает напасть на город.

В голове рефреном крутились слова Зака: «А что ты предлагаешь им в качестве альтернативы? Ты предлагаешь войну. Тысячи умрут».

Я не заметила тел, которые мы с Эльзой заворачивали в саваны.

– А где дети?

– Их кремируют. Инспектор хотел, чтобы их принесли сюда же, мол, сжигать их – пустая трата времени и горючего. Но Дудочник не согласился. Сейчас его солдаты собирают погребальные костры, но внутри – у северной стены.

Дудочник не раз спасал мне жизнь, но никогда я не чувствовала такой благодарности, как сейчас.

Следуя дальше, я старалась не оглядываться на непогребенных, однако снег в округе продолжал рассказывать о том, что произошло. Брызги крови рядом со сломанным мечом. Одинокий ботинок. Эльза сильнее вцепилась мне в талию, когда под копытами лошади хрустнул красный лед.

Наконец с облегчением я заметила первые обгоревшие стволы, пронзающие снег.

– Долго еще никто не придет сюда на пикник, – заметила Эльза, когда мы перешли опушку бывшего леса. – Вы двое действительно хорошо потрудились.

Лес – лишь начало обугленного следа, который я оставила на земле. Теперь еще полусожженные тела и те, кто погиб на Острове. Похоронили ли их солдаты Синедриона после резни, или мертвецы так и лежат во дворе, обнажая кости под небом? И трупы детей, завернутые в белое, сложенные в повозке, как свечи в ящике. Мой близнец это совершил, не я. Но они были связаны со мной так же неумолимо, как и он. Возможно, Зак не ошибся, когда назвал меня на дороге отравой. Трудно поспорить, учитывая, сколько смертей за мой тянулось. Я словно ходячий лазутчик мертвых земель рассыпала пепел на своем пути.

Дыхание Эльзы пахнуло теплом мне в ухо.

– Когда лес горел, несколько дней мы едва могли дышать из-за плотного дыма, хотя ветер дул с севера. Но пожар затормозил Синедрион. Огонь и протесты на рыночной площади смогли отвлечь солдат, и мы многим помогли бежать из города. По крайней мере кое-кому, кого разыскивал Синедрион по разным обвинениям, удалось уйти, когда начались беспорядки. – Она прижалась щекой к моей спине. – Увидев огонь, я поняла, что это вы с Кипом.

Мы долго искали дерево. Эльза направила нас к восточной стороне леса, но годы и огонь так изменили местность, что она не могла распознать обычные ориентиры. Спешившись, мы оставили лошадей охране и принялись бродить между черных пней и нескольких деревьев, которые выстояли в пламени.

В конце концов Эльза его обнаружила. Если бы небольшие деревья вокруг него не погибли в пожаре, целовальный дуб не выглядел бы так своеобразно. Теперь он стоял почти один – самое большое дерево, куда ни глянь. Как и окружающая растительность, оно обгорело, но толстый ствол так просто не спалить. Мы приблизились к нему, охранники встали кругом спинами к нам, чтобы следить за обстановкой.

Выжженная кора расщепилась мелкими угольками. Ствол казался огромным: даже втроем взявшись за руки, мы не смогли бы его обхватить. У основания я заметила полость – метра полтора в ширину и почти столько же в высоту. Наподобие пещеры, в которой могли улечься, плотно прижавшись друг к другу, два человека. Крона дерева выше двух метров сгорела и теперь округлую полость, оставшуюся без крыши, заваливал снег.

– Прости, – сказала я.

– Касс, моего мужа пытали, а затем казнили. Утопили детей, убили Нину. – Эльза пожала плечами и едва заметно покачала головой. – Сгоревшее дерево уже не может причинить мне боль.

Зои опустилась на четвереньки и заглянула в щель. Залезла внутрь и оставалась там несколько минут, исследуя пространство.

– Если Джо и оставил там хоть что-то, сейчас из-за вашего огненного шоу здесь этого нет. – Она отступила, отряхивая колени. – Если на полке что-то и было, то сплыло. Самой полки тоже нет. Все дерево обуглено: и снаружи, и внутри.

– Значит, придется копать. – Я встала на колени, понимая, что действовать придется только левой рукой.

Снег и верхний слой грязи поддались легко, но откопав слой сантиметра в четыре, мои ногти наткнулись за твердый промерзлый грунт.

Вздохнув, Эльза опустилась на колени рядом.

– В утешение могу сказать, что Джо был слишком ленив, чтобы закопать клад как следует. Если здесь что-то и есть, то вряд ли очень глубоко.

Зои устроилась по другую сторону от меня, и мы продолжили работу втроем.

Полость была довольно узкой – особенно не развернешься, – а мерзлая земля едва поддавалась. Спустя несколько минут я уже не чувствовала пальцы от холода. Примерно через час мы раскопали в основании дерева яму тридцать сантиметров глубиной и почти столько же шириной.

Мои застывшие кончики пальцев не почувствовали сундук, когда мы достигли цели, но послышался изменившийся звук – наши ногти царапнули по ржавой жести. Мы удвоили усилия, и откопали крышку, затем пришлось потрудиться, чтобы достать сундук из ямы. Широкий, большой, примерно метр на полтора, и такой тяжелый, что я испугалась, что внутри все промокло. Металл потерял полированную гладкость, которую, наверное, когда-то имел. Теперь его покрывали ржавчина, охра и зеленая патина, которая заскрипела под нашими ладонями, когда мы смахнули ветки и грязь с крышки. Замка не было, однако ржавчина запечатала сундук. Зои потребовалось несколько минут, чтобы сначала пройтись ножом по всему периметру, а затем метко пнуть, и крышка приоткрылась.

Я отшатнулась, сев на пятки, и потянула за собой Зои:

– Сначала пусть заглянет Эльза.

– Не волнуйся, – откликнулась та. – Вряд ли тут хранятся любовные послания. Я знаю своего Джо – наверняка это заначка-контрабанда, которая меня не касается.

Эльза еще раз провела по крышке рукой, на этот раз медленно. Потом откинула ее под хриплый вздох петель.

Ящик оказался набит бумагами. Стопками разрозненных страниц, скованных плесенью и временем. Почему же я не почувствовала сундук, пока мы копали? Может, потому, что плесень, ржавчина и вода источили его настолько, что он в моих ощущениях слился с землей?

Эльза поддела самую первую страницу. Она разбухла от сырости и треснула, когда согнулась.

Эльза зачитала вслух, запинаясь на незнакомых словах:

– Первый год, двадцать третье октября. Меморандум 14б Временного правительства Ковчега: протокол безопасности.

– Черт побери! – воскликнула Зои. – Нужно подогнать повозку и отвезти документы Дудочнику. Сейчас же.