Текст книги "Вторжение"

Автор книги: Флетчер Нибел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Майор, храня бесстрастное выражение лица, передал инструкции Рэндалла. Сержант морской пехоты затрещал своей пишущей машинкой. Ряд телепринтеров у стены продолжали яростно стрекотать. Генерал Хильдебранд сжал челюсти и его лицо залилось багровой краской.

– Полковник Гилмур подтверждает получение ваших приказов, сэр, – ровным голосом сказал майор. – Они будут выполнены.

На экране была видна сумятица стремительных перемещений. Полковник Гилмур подозвал к своему джипу двух старших офицеров, командовавших батальонами, и коротко посовещался с ними. Затем офицеры в сопровождении сержантов бегом двинулись вдоль дороги, отдавая приказы командирам взводов и рот. Постепенно за пределами выстраивавшихся шеренг оставались группки по два или три чёрных солдата. Сержанты перенимали у них оружие. Всё шло гладко кроме одного инцидента. Чёрного парашютиста, который отказался отдавать оружие, взяли в тиски двое белых солдат, а третий вырвал у него винтовку. Около сотни разоружённых чёрных солдат двинулись в хвост колонны.

Президент, не отрываясь, смотрел на экран. Это был для него момент истины. Если большинство чёрных солдат присоединятся к этому исходу, он потерпел поражение. Его игра проиграна. Но вереница уходящих была немногочисленной, и в рядах оставшихся Рэндалл видел чёрные лица. Когда разоружённые чернокожие парашютисты проходили мимо одной из машин, из строя вышел негр, вручил сержанту свою винтовку и присоединился к уходящим. Но таких отступников было всего несколько человек. Напряжение, сжимавшее грудь Рэндалла, стало разжимать свои тиски. Прошло не менее десяти минут этого странного военного дивертисмента на экране, и всё это время на командном пункте никто не проронил ни слова. Слышен был лишь металлический лязг телепринтеров.

– Попросите полковника Гилмура подсчитать, сколько осталось при нём чёрных военнослужащих, – сказал Рэндалл.

Майор всё с той же мрачноватой невозмутимостью нагнулся к микрофону.

– Около трёхсот человек, сэр, – бросил он. – В составе шести групп, вылетевших из Форта Брэгг, примерно четверть составляли чёрные и порядка ста человек из них уклонились от участия в операции… Колонна готова к движению. Будут ли ещё указания?

– Нет, – сказал Рэндалл. – Просто передайте полковнику мою благодарность и скажите ему, что он отлично справился с задачей.

Было видно, как чернокожие солдаты залезали в большие крытые фургоны, оттянувшиеся в конец колонны, а оставшиеся на шоссе разбирались по своим машинам. Джип полковника Гилмура занял своё место в строю. Махнув рукой, он подал сигнал, и колонна двинулась дальше.

Рэндалл наклонился к генералу Хильдебранду.

– Мне всё это нравится не больше, чем вам, Уолтер, – сказал он тихим напряжённым голосом. – Но мы должны избегать любых осложнений, которые могут разнести страну в клочья.

– Да, сэр. – Генерал сидел с прямой спиной и не шевелясь. На лице его по-прежнему рдел румянец. Его распоряжение было отменено высшим начальством. Такое случается с любым солдатом, и если ты долго прослужил в армии, подобным историям несть числа. Но постепенно он стал расслабляться. – Вы приняли решение, мистер Президент. И я его поддерживаю.

Рэндалл усмехнулся.

– Спасибо, Уолтер. Я понимаю, что это игра, но я не могу сходить с дистанции.

Напряжение в помещении стало сходить на нет.

– С нами остались семьдесят пять процентов из состава чёрных солдат, – сказал Ворхи. – Если такое соотношение трёх к одному сохранится до конца, мы справимся.

– Я согласен, – поддержал его Осборн. Чернокожий член Кабинета, скрестив ноги, откинулся на спинку кресла. – Откровенно говоря, мистер Президент, я удивлён. Я было думал, что уйдёт значительно больше солдат. Может, это признак. Многие чёрные в самом деле верят вам. И скорее всего, мы справимся – я надеюсь. – Он поднял окрещённые на удачу пальцы.

– Заварите ещё кофе для всех, – сказал Рэндалл ординарцу из морских пехотинцев. Голос его обрёл прежнюю звучность.

Но до того, как сделать первый глоток из чашки свежего кофе Президент повернулся к Хильдебранду.

– Проклятье, – сказал он, – откуда взялся тот лозунг? Неужели у колонны нет передового охранения?

– За порядок на дорогах отвечает полиция штата, которой приданы несколько джипов с военными полицейскими. Предполагается, что армия сама сможет защитить себя, – ответил генерал. Хотя в словах его чувствовалась лёгкая покровительственность, отчуждённости в них не было. Теперь и Президент должен оценить строгие военные порядки и незыблемость приказов, казалось, хотел сказать он. Добро пожаловать в этот клуб. – Было физически невозможно контролировать все тридцать пять миль дороги от базы Макгуир до дома Кроуфордов.

Теперь на экране было видно, что несколько сократившаяся в размерах колонна набрала нормальную скорость. Стояло полуденное солнце, но жёлтые фары машин сияли кошачьими глазами; моторизованная кавалькада свернула на 161‑ю дорогу. Четырёхполосное шоссе тянулось к северу мимо заправочных станций, некрашеных каркасных домов, ферм и неухоженных окраин небольших городков.

Хильдебранд протянул Рэндаллу жёлтую полоску бумаги, что выползла из принтера. Все части 82‑й дивизии, кроме одной, что сейчас тянулась по Нью-Джерси, вышли на обозначенные позиции. Войска обложили захваченные дома, держась от них на расстоянии от полумили до мили. Все командиры ждут приказов Президента. Рэндалл приказал передать: ждать на местах, пока последняя часть не выйдет на позицию в Нью-Джерси.

Теперь вереница военных машин привлекала внимание многочисленных зрителей. Кто-то стоял вдоль трасс, другие выглядывали из окон машин, которых полиция штата сгоняла к обочинам. Колонна повернула налево и направилась на запад по 571‑й дороге округа Мерсер. Машины оставили за собой общественный комплекс Макгроу-Хилл, пересекли развязку железнодорожных путей у Принстона, миновали строение фирмы звукозаписи КСА, пересекли общенациональную трассу номер один и направились мимо лесистой окраины Принстона, где слева из-за древесных кущ виднелось университетское здание.

По мере того, как машины с людьми втягивались на Вашингтон-роуд, которая разделяла университетский кампус, народу всё прибавлялось. Участники летних курсов толпились у фонтана перед сияющим зданием с портиком школы Вудро Вильсона. Бородатый молодой человек и бледная длинноволосая девушка прыгали на месте, размахивая самодельным плакатом: «Союз «Студенты за демократическое общество» поддерживают Ч. Ф.». Виднелись и другие лозунги: «Джинни Джонс – да, Рэндалл – нет», «82-ая, возвращайся домой!», «Тайна секса: почему генерал Хильдебранд любит частную собственность?», «Привет, наёмники доллара!». На одной стороне шоссе стояла небольшая компания чёрных юношей в рубашках навыпуск и пурпурных беретах. Известие о потасовке на дороге, по всей видимости, ещё не дошло до Принстона, потому что чёрная молодёжь развернула большой рулон плотной бумаги со словами: «Чёрные из 82‑й: поворачивайте назад! Не якшайтесь с белой мразью!» Они искали в составе колонны чёрные лица и каждый раз, завидев одно из них, вздымали лозунг. А через дорогу на лужайке у библиотеки Фейрстоуна дюжина белых женщин средних лет демонстрировала плакат со словами: «Ура, 82-ая! Ты нужна детям!»

Колонна развернулась влево, на Нассау-стрит. Плотные толпы зевак теперь заполняли обе стороны проезда, заполняя всё пространство вдоль обочин от углового магазина справа до высокой железной изгороди университета на другой стороне. Минуя центр Принстона, колонна сбросила скорость до двадцати миль в час, но, вывернувшись на Стоктон-стрит, снова прибавила её, миновав Морвер, дом дореволюционной эпохи, в котором теперь обитал Элтон Данциг, губернатор Нью-Джерси. С Элм-стрит, где машины полиции Принстона перекрыли перекрёстки, конвой резко свернул вправо.

Теперь моторизованная кавалькада двигалась мимо тенистых кущ сикомор, дубов и клёнов, и низко нависающие над дорогой их ветви царапали брезентовые покрытия фургонов. За стволами деревьев и живыми изгородями скрывались изящные домики, которые нежились в июльском тепле. Сотни детей и взрослых провожали колонну, когда, покинув Принстон, она начала подниматься по Грейт-роуд. Оставив за собой здание воскресной школы Принстона, вереница машин втянулась в проход в скалах, когда-то проложенный взрывами. Тут она и остановилась, в полумиле от владений Кроуфорда.

Перед войсками предстало зрелище сплошного хаоса. Несколько полицейских машин перекрыли скрещение двух трёхполосных дорог Грейт и Дрейкс Корнер. Остановившиеся перед баррикадой машины колонны вытянулись в длинную вереницу, хотя они стояли плотно, бампер к бамперу. Обочины Грейт-роуд кишели тысячами людей самых разных цветов кожи, возрастов и расцветок одежды. Кое-кто из белых не скрывал радости. Множество чёрных освистывали солдат, которые, покинув места в машинах, теперь строились рядом с ними. Вдоль их шеренг вперёд и назад сновали офицеры и сержанты.

Группа чернокожих окружила стройную женщину в чёрной юбке и блузке. Слегка расставив ноги, словно в боевой стойке, она что-то напористо внушала им. Другие чёрные, стоящие вдоль дороги, узнали её.

– Эй, Джинни!

Дрейкс Корнер-роуд, которая проходила по границе владения Кроуфорда, превратилась в густое скопление оставленных водителями машин, которое вытянулось больше чем на милю. Вспотевшие полицейские говорили друг другу, что потребуется несколько часов, чтобы растащить машины и освободить проход для движения. Кроме того, много чёрных водителей, которых вывела из себя невозможность оставить машину на Грейт-роуд, разворачивались к северу и попадали в пробку на Дрейкс Корнер-роуд; полиция не успела предотвратить этот их манёвр.

Пока полиция старалась не допустить возникновения живой стены из чёрной плоти, к которой призывала Джинни Джонс, не увенчались успехом их попытки проложить достаточно широкий проход для парашютистов. Помявшись несколько минут в смущённом ожидании, те разбились по взводам и стали пробираться в мешанине машин. Чернокожие зеваки выкрикивали оскорбительные замечания в адрес чёрных солдат, но те невозмутимо продолжали движение, глядя прямо перед собой. Полицейские штата и округа, борясь с усталостью, перемещались вдоль дороги от одного скопления зрителей к другому. Один из них швырнул какой-то предмет. Тот взмыл высоко в воздух, и попал в каску, разлетевшись ошмётками. Это был банан. Несколько зевак расхохотались. Другие разразились радостными воплями. Парашютист сделал вид, что не обратил на них внимания.

В ситуационной комнате Белого Дома майор с указкой в руках объяснял порядок движения войск. Перед ним была крупномасштабный снимок поместья Кроуфорда с окрестностями.

– Часть займёт позиции вдоль периметра Фейрхилла, – доложил он. – Если не считать открытого скалистого склона с западной стороны, дом и постройки окружены густым лесом, так что камере не удалось полностью захватить дом… Мистер Президент, в данный момент губернатор Данциг находится в мобильном пункте связи и хочет говорить с вами. Может, вам лучше воспользоваться наушниками.

Рэндалл водрузил на голову металлическое полукружие и развернул к себе микрофон.

– Губернатор, говорит Фил Рэндалл. Какова у вас там ситуация?

– Добрый вечер, мистер Президент, – сказал Данциг. – Я конечно, рад появлению воинских частей. Но я не уверен, как долго мы ещё сможем сдерживать толпу. У нас уже было несколько стычек расового характера, один раз в ход пошёл нож, к счастью, без фатальных последствий… Но положение дел может выйти из-под контроля. Все силы полиции брошены на умиротворение толп зевак, так что она не в состоянии установить охрану вокруг поместья. Полиция старается изымать оружие у их владельцев. Арестовано пять или шесть человек, скрытно имевших при себе револьверы… Не исключено, что один чёрный юноша в чёрном свитере и зелёных джинсах, свойственных для членов Ч. Ф., через лес пробрался к дому.

– Что происходит у Кроуфордов? – спросил Рэндалл.

– Точных данных нет. Мы думаем, что Ч. Ф., кроме четырёх Кроуфордов, задержал и чёрную женщину, что помогает по дому – утром она подъехала к нему. Это случилось до вашего выступления. Но теперь там стоит полная тишина, и она нас беспокоит. Я не пытался установить связь с домом. Насколько мы понимаем, первым должно было прозвучать ваше обращение к Ч. Ф.

– Спасибо, Элтон, – сказал Рэндалл. – Всё правильно. Я хотел подождать, пока все войска выйдут на позиции… Как вы оцениваете настроение тех чёрных, что наблюдают за происходящим?

– Я бы сказал, что всё висит на волоске, – ответил Данциг. – После призыва мисс Джонс в этот район прибыло четыре или пять тысяч чёрных, но большая часть из них шатается по Принстону. Здесь на месте настроение, скорее, отличается любопытством, чем воинственностью. На воинственные призывы мисс Джонс, как мне кажется, готовы ответить всего несколько сот человек. Конечно, мы не знаем точно, что у них на уме… Мистер Президент, я хотел бы обсудить с вами порядок командования на месте.

– Конечно, Элтон. Излагайте. Лично я стою за полное сотрудничество федеральных сил и штата.

– Естественно. Но думается, что право окончательного решения на месте должно принадлежать мне. Я губернатор и отвечаю за всё. И я хотел бы внести полную ясность на тот случай, если у нас разойдутся мнения с полковником Гилмуром.

– Никаких проблем, Элтон, – заверил губернатора Рэндалл. Он понимал, что Данциг, верный соратник по партии, постарается использовать то обаяние триумфа, с которым он осенью одержал победу на выборах. А если ему не удастся справиться с осложнениями, всегда есть Президент, на которого можно взвалить ответственность. Эти политические нюансы, подумал Рэндалл, просматриваются достаточно отчётливо. – Я согласен с вами. Единственное, о чём бы я попросил вас – если возникнут серьёзные проблемы, сверяйте их решение со мной. Как вы знаете, Ч. Ф. проводит свою операцию по всей стране. – Он хмыкнул. – И кроме того, 82‑я, конечно, отвечает передо мной.

Данциг с трудом издал ответный смешок. Ему всё было ясно. Перефразируя обращённое к Черчиллю замечание Сталина о папе – сколько дивизий есть в распоряжении губернатора Нью-Джерси Данцига?

– Ладно, Элтон, – продолжил Рэндалл. – Мы поняли друг друга. А сейчас майор продиктует моё заявление, которое будет зачитано у каждого из захваченных домов. Как только будете готовы, направьте к нему кого-нибудь с мегафоном.

– Хорошо, – сказал Данциг. – Буду с вами на связи, мистер Президент.

Вскоре заявление Президента было принято в мобильном пункте связи рядом с Фейрхиллом и телексы донесли его до всех пяти остальных войсковых групп.

«Кому: «Чёрным Двадцать Первого Февраля».

От кого: от Президента Соединённых Штатов Америки.

Я ещё требую от вас сложить оружие и освободить захваченную вами собственность.

В данный момент эти владения окружены более чем полутора тысячами парашютистов 82‑й авиадесантной дивизии, в рядах которых есть и белые и чёрные. В таком же положении находятся и все остальные дома, занятые Ч. Ф. Кроме того, агенты ФБР обнаружили командный пункт вашего руководителя Дэниела Смита в горах Северной Каролины. Время играет не в вашу пользу.

В данный момент на восточном побережье 6:20 вечера. Любой и каждый член Ч. Ф, который в течение трёх часов, то есть, до 9:20, подчинится моему требованию, получит полную амнистию. Вы будете находиться в распоряжении федеральных войск лишь пока власти не удостоверятся, что никому из обитателей домов не было причинено никакого урона. В таком случае вы будете немедленно освобождены и можете отправляться куда хотите. За вами не будут следить и кроме того, вы будете освобождены от обязанности удостоверять собственную личность. Если хотите, вы можете вообще ничего не говорить. В этом я заверяю как Президент.

Если же к 9:20 по восточному поясному времени вы не освободите захваченные владения, вы будете нести полную ответственность за свои действия по федеральным законам, законам штата и местным.

Я призываю вас во имя здравого смысла сдаться немедля. В противном случае вы подвергаете риску свои жизни, ибо ваш замысел не имеет ни малейших шансов на успех.

Филипп Г. Рэндалл».

Президент вернулся к своему креслу и устало опустился в него.

– Теперь не осталось ничего иного, как только ждать, – сказал он. Так он сидел несколько минут, разглядывая аэрофотоснимки захваченных домов. Он бросил взгляд на настенные часы.

– Время позволяет, – сказал он. – Кто ещё хочет выпить?.. Сделайте мне мартини со льдом, сержант.

Остальные члены команды тоже изложили свои пожелания сержанту, который принялся за дело за стойкой орехового дерева в углу помещения. С бокалами в руках все снова собрались за длинным столом. Рэндалл сделал глоток мартини и звякнул льдинками в стакане.

– Что будет с теми чёрными солдатами, которые вернулись на базу, Уолтер? – спросил он.

– Тех, кто активно оказывал неповиновение, отправят в Форт Дикс, – ответил Хильдебранд. – По принятому порядку вещей они должны предстать перед военным судом. Остальным же, конечно, будет предоставлена возможность вернуться к несению службы, поскольку они ни в чём не виноваты.

Рэндалл сделал ещё глоток и неторопливо кивнул.

– Что ж, джентльмены, пока нам везло. Я боялся, что к этому времени у нас уже будет несколько трупов.

– Насколько нам известно, – сказал Эдельштейн, – пока не произошло ничего страшного. Арестовано несколько человек за хранение оружия, но насильственных действий практически не наблюдается, если не считать пару драк и помятую машину на шоссе в Нью-Джерси… В Аризоне кинули камнем в солдата. Кто-то по пути следования колонны к Силвер-Лейк в Калифорнии поджёг оставленную на дороге машину. В Нью-Джерси швырнули банан. Это, можно сказать, и всё.

– Что скажете, Хал? – спросил Рэндалл. – Будет ли нам и дальше везти?

Чернокожий член кабинета уставился в свой бокал.

– Честно говоря, не знаю, мистер Президент, – сказал он. – Пока не заметно, что все рвутся последовать призыву мисс Джонс. С другой стороны, есть сведения, что в чёрных гетто нарастает напряжение. В основном, среди подростков. В данный момент на восточном побережье взрослые возвращаются домой после работы. Задайте мне этот вопрос снова ближе к полуночи.

– К полуночи. – Рэндалл снова посмотрел на часы. – Господи, как я устал.

Майор обратился к Президенту.

– Губернатор Данциг сообщает, что ваше обращение было дважды прочитано по мегафону. Из дома Кроуфорда, сэр, ответа не поступило.

Через несколько минут майор протянул Рэндаллу лист принтерной распечатки.

– Поступили сообщения и из всех остальных мест, сэр.

Рэндалл быстро пробежал текст, вздохнул и протянул его генералу Хильдебранду.

– Ничего, – сказал он. – Ни слова из всех шести домов. И никто из людей Ч. Ф. не сделал попытки сдаться.

– Чего и надо было ожидать, – сказал Ворхи. Все уставились на Президента. Рэндалл допил своё мартини и встал.

– Они будут держать нас в ожидании до половины десятого, – сказал он. – Я, пожалуй, поднимусь и попробую перехватить пару часов сна. Уолтер, в моё отсутствие вы главный. Джой, в случае чего сразу же звони мне… если случится что-то серьёзное.

В сопровождении агента Секретной Службы он оставил помещение. Эдельштейн потянулся. Джой мечтательно посмотрел на койку.

Губернатор Элтон Данциг, как всегда аккуратный и подтянутый, несмотря на духоту июльского вечера, прохаживался в нескольких ярдах от парашютистов, которые охраняли въезд во владение Кроуфорда. Подтянутые сюда передвижные прожекторные установки заливали дорогу ярким дневным светом, при котором не было места теням от деревьев. Толпа была оттеснена назад и никому не разрешалось подходить к кордону парашютистов ближе, чем на двести ярдов. И хотя солдаты стояли по стойке вольно с интервалом в пять ярдов, у всех были примкнуты штыки. Ночь несла с собой одурманивающие запахи лета, в лучах прожекторов роились насекомые, неумолчно стрекотали цикады.

Лёгкий синий пиджак Данцига был безукоризненно отглажен и из нагрудного кармана выглядывал краешек платочка. Губернатор был невысок, жилист и щеголеват; в прошлом он был профессиональным боксёром. Обычно его лицо было покрыто загаром, но сейчас в свете прожекторов оно напоминало меловую маску. В руке он держал мегафон, действующий на батарейках, и стоял на асфальтовой подъездной дорожке ярдах в четырёхстах от дома Кроуфордов, которого не было видно под покровом ночи и за стеной деревьев.

– Говорит губернатор Данциг, – сказал он в мегафон. – Сейчас девять часов сорок минут. Исходя из чрезвычайного положения, властью, вручённой мне конституцией штата, я приказываю тем людям, которые незаконным образом захватили данное владение, сложить имеющееся у них оружие и незамедлительно сдаться.

Луч прожектора ослепительно высвечивал подъездную дорожку, тянувшуюся между берёз, но ярдов через пятьдесят её снова поглощали тени ночного леса.

– Я готов продлить обещание Президента об амнистии ещё на несколько минут, – сказал Данциг. Слова его, доносимые мегафоном, отдавались эхом от пологого склона, как уханье лягушки-быка, и было несколько странно, что такие оглушительные звуки издаёт столь невысокий человек. – Я обещаю, что закон не будет преследовать тех, кто сейчас сдастся.

Раскаты слов доносились до Фейрхилла, но поместье было погружено в гробовое молчание. Единственными звуками было неумолчное стрекотанье цикад и жужжание генератора в машине связи. Парашютисты в раскованных позах расположились поодаль и, упираясь в землю прикладами винтовок, придерживали их за стволы. Губернатор Данциг, залитый сиянием прожекторов, стоял неподвижно, как марионетка на сцене. По мере того, как текли минута за минутой, он начал обливаться потом от духоты ночи и свечения мощных ламп накаливания. Дорога, что вела к дому Кроуфорда, продолжала оставаться пустынной.

Вглядываясь в простирающуюся перед ним пустоту, Данциг снова заговорил.

– Я хотел бы поговорить с руководителем группы «Чёрных Двадцать Первого Февраля», захватившей эту собственность. – Слова его донеслись до самой вершины холма. Прошла ещё минута.

– Он слушает, – раздался хриплый металлический голос. – Чего вам надо?

– Вы слышали моё предложение?

– Ага. – Мегафон с той стороны был не такой мощный, как у Данцига.

– Вы принимаете его?

Несколько секунд длилось молчание.

– Нет, – последовал ответ. – Это место принадлежит «Чёрным Двадцать Первого Февраля», и мы никуда не уйдём. Любой, кто приблизится к дому, получит пулю в лоб.

Данциг опустил мегафон и носовым платком вытер вспотевший лоб. Затем он сделал ещё одну попытку.

– Могу ли я поговорить с мистером Тимоти Кроуфордом?

Прошла ещё минута и раздался другой голос.

– Это Тим Кроуфорд. Говорите, губернатор.

– С вами всё в порядке?

– Да, пока всё нормально. Могу ли я обратиться к вам с просьбой, губернатор? Миссис Кроуфорд и я, мы оба просим, чтобы ни войска, ни полиция и вообще никто не делал попыток приблизиться к дому. Ситуация тут очень сложная. И мы пытаемся разобраться с ней.

Ночь проглотила его слова.

– Я хотел бы ещё раз переговорить с руководителем Ч. Ф., – сказал Данциг. – Вы меня слышите?

– Да. От вашего голоса весь дом дребезжит.

– Могу ли я подойти по дорожке, чтобы лично поговорить с вами? Я буду один и без оружия.

Теперь из находящегося на отдалении мегафона слышались только звуки тяжёлого дыхания.

– Губернатор, – наконец услышал он, – вы можете идти к чёрту. Мы тут и никуда не уйдём.