Текст книги "Ничейный космос"

Автор книги: Филипп Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Я создала «Хеймдалль»[9]9
  В германо-скандинавской мифологии сын Одина, верховного бога; страж, охраняющий мост-радугу Биврёст на границе Асгарда (небесного города, обители богов) и Мидгарда («срединной земли», мира людей).


[Закрыть]

И хоть бы одна сволочь признала мои заслуги!

История повторилась. Все было в точности как тогда, когда я реорганизовала систему университетской библиотеки, создав онлайн базу данных уникальной текучести и подвижности. Благодарность я получила скромную, но главное – все лавры достались начальнику IТ-отдела. Его имя стояло в истории университета на папке «IT-революция», не мое.

В школе я шла второй по истории после моей главной соперницы, Клариссы. Не то чтобы моим эссе не хватало содержательности или оригинальности, просто у Клариссы волосы были пышнее, а кожа – чище и здоровее. Я как-то подменила ее сочинение своим, и в итоге моя работа, подписанная именем Клариссы, получила на пятнадцать баллов больше, чем мое предыдущее лучшее эссе.

Почему так? Отчего кто-то получает все, а заслуги других принижают? Неужто у меня на лбу написано: «Опустите меня»? И как вышло, что в истории с «Хеймдаллем» революцию совершила я, а плоды пожали другие?!

Я не в претензии, понимаю, что научную основу проекта заложили задолго до меня. Куда мне до Эйнштейна, Дайсона, Ферма, Лопеза. Я к тому времени в четвертый или пятый раз сменила род деятельности – меня избрали Президентом человечества. Сто лет я руководила Обжитым космосом, хранила мир, понимание и… «Хеймдалль».

«Хеймдалль» – это квантовый артефакт. Основной принцип его работы заключается в концепции воздействия квантового состояния одной части Вселенной на квантовое состояние другой, одновременно, без потери времени.

Ученые называют это (о, вы спешите перевернуть страницу? Но прошу, будьте на сей раз снисходительны, ведь я рассуждаю о сущности Вселенной, в которой мы живем. Безразличным останется только вольвокс или лабораторная крыса) принципом цельности или запутанности. То есть характеристики двух систем, когда-либо взаимодействовавших друг с другом, оказываются взаимосвязаны. При этом не важно, какими расстояниями разделены упомянутые системы. А поскольку в Золотую Идиллическую эпоху до Большого взрыва все частицы нынешней Вселенной были перемешаны, то они и по сей день остаются элементами единого целого.

Вселенная расширяется, но связь между частицами не разорвать. Это как если разлучить близнецов после рождения, отдав их на воспитание в разные семьи. Дети останутся связаны эмпатически, если не телепатически.

Вот вам и лазейка в законе квантовой теории о том, что нет ничего быстрее света. Исключение гласит: информация передается мгновенно на любые расстояния, если это информация о квантовом состоянии двух некогда взаимосвязанных квантов.

Извлечь выгоду из этого знания можно, если умеешь манипулировать квантовыми состояниями частиц на обоих концах отрезка. Но знать надо лишь разницу между квантовым состоянием «А» и квантовым состоянием «В». Равняется она разнице между нулем и единицей. На этом же принципе зиждется механизм мгновенного обмена оцифрованными данными между удаленными компьютерами.

А уж когда контроллеры квантовых состояний налажены… расстояния попросту исчезают! Электронное письмо из Австралии будет доставлено по назначению в Африку в тот же момент, когда его отправили. То есть не быстро и даже не очень быстро – моментально. Не пройдет и миллисекунды. Без разницы, куда вы шлете письмо: хоть из Австралии в Африку, хоть из Лондона в другую галактику.

Звоните с планеты на планету по видеофону – трансляция пройдет безмалейшей задержки. Все благодаря «регулирующим квантовое состояние нанокомпьютерам», которые окрестили (а по правде, я окрестила) Квантовыми бакенами.

Одна загвоздка – эти бакены еще предстояло установить. Первый-то ладно, на Земле, но второй, удаленный, приходилось везти в нужную точку на другой конец галактики, образно выражаясь, в ореховой скорлупе.

Я первой осознала важность и ценность теоретической части квантовых коммуникаций, и разработка «Хеймдалля» стала величайшим моим достижением на посту Президента человечества. Плохо, что вся слава досталась техникам и астронавтам. Моя же роль… ну ладно, пропустим.

Для осуществления проекта «Хеймдалль» построили целый флот (признаюсь, построили еще до моего вступления на пост Президента). Каждый корабль – мобильная база колонистов с командой в пятьсот человек. Управлялись звездолеты нанокомпьютерами (у каждой программы имелась резервная копия, подстрахованная резервной копией); они несли по банку мужской спермы, семян всех видов земных растений и эмбрионов животных.

Первый корабль, «Мейфлауэр»,[10]10
  Аллюзия на исторический факт: «Мейфлауэр» – английское рыболовное судно, на котором англичане, основатели первого британского поселения в Северной Америке, в 1620 году пересекли Атлантический океан.


[Закрыть] погиб, столкнувшись с вихрем черного вещества. Об этом феномене мы даже не подозревали, пока он не убил пять сотен лучших представителей земной расы, чьи имена потом высекли на мемориальной плите на Ныо-Йорк-плаза; они навсегда останутся в моем сердце. И в учебниках истории.

Команда погибла, но корабль продолжал странствие. Термоядерные двигатели – настоящее произведение искусства – несли его вперед со скоростью в две трети световой.

Через пятьдесят лет «Мейфлауэр» остановился. Роботы-няньки разморозили несколько человеческих эмбрионов и заботливо вырастили новый экипаж, а другие роботы и наноботы собрали и запустили Квантовый бакен.

Наладилась связь через видеофоны и веб-камеры. Заработал конвейер по дистанционной сборке андроидов – они видели, слышали, осязали и обоняли, и мы на Земле чувствовали все то же, что и они, одновременно, будто сами отправились исследовать чужие планеты.

Размеры Вселенной для нас сократились.

Первый носитель Квантового бакена вращался на орбите звезды, которую я назвала Асгард, в честь обители скандинавских богов. «Хеймдалль», как и его мифический тезка, охранял «Биврёст», этакий радужный мост связи между Асгардом и Землей.

Тем временем своих целей достигли остальные корабли флота. И тоже наладили связь. На карте космоса появлялись все новые поселения.

На завершение «Хеймдалля» ушло четыреста лет. Зато теперь сеть Квантовых бакенов опутала весь обитаемый космос, обеспечив моментальную информационную связь.

А пока связь налаживалась, я контролировала колонии: все видела и всем (управляла (работами, техникой, выбирала, какую музыку слушать колонистам и чем питаться подрастающему поколению исследователей).

Почти все время я уделяла именно системе Асгарда. Заселенную планету назвали Надежда, и мне радостно было наблюдать за колонистами, изучать их, подбадривать, помогать строить общество.

Я приложила все усилия, чтобы однажды они не восстали против «хозяина» на далекой Земле. Они не были рабами! Я воспитывала их как собственных детей, став им всевидящей, снисходительной и неуязвимой для оскорблений матерью-покровительницей.

Надежда превратилась в дичайшее и опаснейшее место. Прелесть какая! Ведь до моих колонистов в истории человечества еще не бывало цивилизации в одно поколение, выращенной пробирках. Все те люди вместе родились, вместе провели детство, вместе пошли в садик, а потом в школу. Им одновременно исполнилось по тринадцать лет, затем по четырнадцать, а после – и по пятнадцать…

Вместе они повзрослели.

На всех один день рождения, один физический и психологический возраст. Даже бунтовать они начали одновременно.

На пять лет колония на Надежде обратилась в утопическую планету секса, рок-н-ролла и наркотиков. Подростки пустились во все тяжкие, забросив дела: с пятнадцати до двадцати лет они пили, курили и предавались разврату.

Я пустила все на самотек – отрывалась вместе с колонистами, потому что у меня юность прошла скучнее некуда, а тут представился шанс наверстать упущенное. Через видеокамеры, посредством виртуальной реальности я наблюдала, как мои дети торчат от наркотиков, трахаются и играют со смертью, нелепо обрывая собственные жизни, в которых их ждало столько открытий… Я смотрела, но не вмешивалась, ждала, пока они повзрослеют.

И тогда дала им свободу, с которой пришла сила, а с нею – ответственность.

Земля по-прежнему зорко следила за добычей минералов и работой энергетических систем в колониях. Вокруг Асгарда вращались солнечные батареи, питавшие орбитальные заводы и телескопы Надежды. Планету регулярно посещали грузовые суда, вывозившие с нее сырье – первый грузовик вернулся на Землю спустя шестьдесят лет после отлета, но затем мы стали получать ресурсы каждые три месяца и смогли построить могущественную империю с неограниченным запасом энергии.

У землян появилось все, чего только можно желать, и мы призадумались: есть ли смысл контролировать колонии, следить и отбирать долю ресурсов? Почему не предоставить детям Надежды полную свободу действий?

Почему нет?

Почему бы, мать вашу, нет?

Книга 3

ФЛЭНАГАН

– Пять секторов по левому борту.

– Вижу их.

– Аппетитней кораблик, кэп.

– Поднять пиратский флаг.

Мы выстреливаем вверх сгустком пламени, который тут же принимает форму Веселого Роджера. Мол, эй, там, на корабле, не напрягайтесь, обстряпаем дело по-быстрому, и все останутся целы. А нет – так…

Торговый корабль начинает убегать, не забыв запулить по нам торпедами.

– Выпустить микробоевые корабли.

Посылаем навстречу торпедам стену металлических муравьев, то есть сбивающих систему наведения снарядов. Снаряды рвутся почти у самого корпуса нашего корабля.

– Приготовить захваты.

– Давно готовы, – отзывается Брэндон.

– Тогда приготовь их как следует! Потом выдвигай.

– Но расстояние…

– Эх-х…

– Кэп! Полагаю, вы сейчас прикажете поддать газу и выйти на абордажную позицию, кэп? Верно, кэп?

– Все верно, Гарри. Полный вперед!

– Есть, кэп!

– И еще вы прикажете людям экипироваться? Да, кэп?

– Людям надеть броню и вооружиться!

– Кэп, ваш стиль командования, конечно, ничего, однако…

– Соблюдай субординацию, или закую тебя в цепи.

– В цс-сссепи?

– Дать предупредительный залп!

Гарри запускает ракету – она проходит сквозь осколки разбитой противоракетной системы торгового судна и бьет его в зад.

– Я же сказал: предупредительный! – Э… торпеду ветром подхватило, – жуликовато оправдывается Кэлен.

– Выпустить захваты!

Мы посылаем два автоматических кораблика, которые буквально врезаются в обшивку торговцев и закрепляют на ней магнитные захваты. Теперь купчишки от нас не уйдут.

Протягиваем к их кораблю полиэтиленовый тоннель, облачаемся в спецкостюмы (все, кроме Алби – он только пылает ярче обычного). Входим в воздушный шлюз; Джейми, провожая нас, бросает монетку в щель автомата на мостике – покупает колу и пончик. Он остается.

Прыгаем в тоннель и на лету бластерами прожигаем дыру в обшивке торгового судна. Все, мы внутри.

Кубарем вкатываемся на одну из палуб, и нас тут же принимаются поливать огнем автоматические турели. Аллия такие фокусы знает: бах! бах! из бластера, и охранных устройств как не бывало. Сносим одну из дверей, врываемся в помещение, а в нас целятся тараканы в скафандрах! Аллия, умничка, на подхвате – набрасывает на них наносеть, тонкую, но сверхпрочную. Дергает, тянет, пытаясь лишить охрану равновесия, пока мы уворачиваемся от пуль и сами стреляем оглушающими и ослепляющими зарядами. Тараканы стреляют чудовищно метко, но медленно: пока они переводят стволы из стороны в сторону, мы с Гарри уходим из-под прицела.

Стреляю иглами-парализаторами броня тараканов им не помеха. Охранники падают без сознания.

Проникаем на мостик. Команда сразу лапки кверху, один капитан не желает сдаваться. Я вежливо так прошу не упорствовать и передать мне коды доступа к системе безопасности корабля. Капитан – ни в какую, только гадости мне говорит, но не успевает закончить, как я отстегиваю от пояса саблю и – вжик! Голова упрямца падает на пол.

Команда стоит раскрыв рты.

Поднимаю капитанскую голову – повыше, чтобы все видели. Я варвар и не шучу! Я действительно варвар.

На корабле кодами доступа к системе безопасности владеют двое: капитан и еще один член экипажа. Искать его – дело муторное. Я сношу голову стюарду, и дальше все идет как по маслу: второй хранитель кодов сдается как миленький.

Груз наш.

Забираем сокровища: деревянную мебель, металлические скульптуры, электронику, летающие скейты и дизайнерские шмотки. Для нас они бесценны, а если возвращать производителю – денег выручим с гулькин нос.

Я победил, я ликую!

ЛЕНА

Я слежу за ходом битвы с экрана в своей каюте. В ужасе смотрю, как Флэнаган обезглавливает двоих. Кто он такой?

Отвратительный мерзавец! Ненавижу! После того, что он и его команда сделали со мной, мне бы перестать удивляться, а вот не получается.

Злобные подонки, их кредо – никого не щадить.

Чтобы я снова кому-то из них хоть в чем-то поверила? Да ни в жизнь!

Ненавижу их. И боюсь. БОЮСЬ.

ФЛЭНАГАН

– Что-то вы притихли, Лена.

– Просто смакую ужин.

– Свежий паштетец из гусиной печенки. На том корабле мы нашли его целый ящик.

– Так вы убили людей за ящик паштета?

– Корабль принадлежал торговому флоту Корпорации. Игра честная, не смотрите на меня так…

– Как пожелаете, капитан Флэнаган. Теперь я смотрю на вас приветливо. Нравится?

– Вы меня ненавидите.

– Отчего же? Своими поступками вы как никто другой заслуживаете жизни.

– Ах, оставьте.

Лена продолжает есть, а я гляжу на нее, пряча улыбку. Да, я варвар. Для нее.

АЛБИ

Я чувс-ссствую: рядом мой дом. Мое пламя раз-зззграетс-ссся ярче.

ФЛЭНАГАН

Алби вовсю пылает и искрится. То ли дом почуял, то ли онанирует так.

Алби – мой ближайший друг. Пусть он странный, необъяснимый, ужасный, зато от него можно прикуривать, если под рукой нет зажигалки. Он единственный, кто понимает мои шутки. (Впрочем, он ведь чужой и других шуток просто не слышал.)

Мы приближаемся к искусственному солнцу по имени ddddddddddddddsa2Mauakukukat., или Пламя. Огненные твари создали его, сожрав собственное солнце. А творя Пламя, размерами превышающее любую из солнечных систем, эти огненные поедатели энергии уничтожили четыре миллиарда пятьсот пятьдесят шесть миллионов семьсот шестьдесят семь шестьсот девяносто девять видов живых существ, из которых двенадцать предположительно были разумными. Однако они сделали это не со зла, просто недоглядели. В убиваемых планетах огненные твари видели в первую очередь топливо.

Они невообразимо могущественны. Их ни убить, ни запугать. Объявлять им войну бесполезно, забрасывать бомбами – что простыми, что водородными – подобно игре с голодным львом. Огненных тварей не берут ни болезни, ни яды.

По природе своей они смертны, их жизнь конечна, но оборвать ее насильно не выйдет.

Эти существа невероятно талантливы, владеют всеми языками Земли, знают ее историю от и до – с точностью до месяца могут назвать любое событие. Разговаривают на мандаринском диалекте китайского и коса[11]11
  Коса (кхоса, исикоса), один из официальных языков ЮАР, второй после зулу по числу носителей в стране (на нем говорят ок. 18 % населения).


[Закрыть] как на родном, а вот на прочих наших языках говорят с присвистом, чуть шипя. (Есть даже термин такой: «фонетико-статические помехи в речи огненных тварей».)

Однако им есть чему учиться у людей. До первого контакта с людьми они пребывали в стасисе. Тоска, отчаяние, инертность сковали их жизненные силы, погрузили в подобие спячки. Но теперь огненные твари начинают жить заново.

Все потому что от людей они узнали о театре, балете, классической и популярной музыке, пиротехнике… и мыльных операх. Как ни поражались ученые, но именно к этому достижению человеческой цивилизации огненные твари пристрастились больше всего. Они серию за серией жадно глотали долгие телеистории о жизни в наших инопланетных колониях. «Девушки с Магеллановых Облаков», «Паксос. Первые годы», «Мартин Девонци и его чудо-семейка» и проч., и проч. Глупость и сентиментальность забавляют огненных тварей, очаровывают до безумия.

Сегодня мне предстоит с ними бартерная сделка. Я везу им диск, на котором записано четыреста часов «Аргона». В этом фильме есть все: секс, замысловатый сюжет и кое-где даже искрометный юмор. Сериал – о мире, где время течет в обратную сторону, а ради постельных сцен и умереть было не жалко, уж вы мне поверьте.

Время пришло.

Надеваю скафандр и вместе с Алби вхожу в воздушный шлюз. Наружу выбираемся с подветренной стороны корабля – он защищает нас от нестерпимо-яркого сияния гигантского солнца.

Вижу несколько огненных метеоров. Это делегация огненных тварей. Подлетев к нам, они сгорают и взрываются разноцветными сверхновыми. Пространство потрескивает и мерцает.

Но вот свет превращается в облако. Оно начинает подавать сигналы. Я кое-что понимаю в речи огненных тварей. Например; слабая вспышка – сильная – снова слабая (w 1 w) выражают недовольство. Знаю, что серия разных по мощности вспышек с интервалом в 0,01 секунды означает скептическое отношение, смешанное с добродушной иронией. Выглядит это приблизительно так:

azx zlxxkk\z \zcaqlszzz\zzzzzzxfff aa\as\f afsfafffdfafaaaafff

(и проч., и проч.)

Однако поди пойми простым человеческим мозгом, что же именно они говорят. Язык огненных тварей похож на двоичный или троичный код, который еще не сумел прочесть ни один компьютер.

– Что они говорят? – спрашиваю я Алби.

– Они с-сссоглас-сссны удерживать у с-сссебя Лену в качес-ссстве пленницы под прис-сссмотром с-ссстарейшины, то ес-сссть меня, и принять от тебя дис-ссск с-сес с-сссериалом. Но кроме того, хотят, чтобы ты з-зэзадержалс-ссся и прочел курс-ссс лекций по ис-ссстории, технике и филос-сссофии блюз-ззза и буги-вуги.

– Исключено!

– Таково бремя с-ссславы. Твоей с-ссславы, которая летит впереди тебя.

– Что ж… я буду стараться.

– Нарушишь ус-сссловия с-сссделки – с-ссстанешь нашим кровным врагом. Мой народ уничтожит тебя, твой корабль, экипаж, а з-зззатем приметс-ссся за твоих потомков – будем методично прес-ссследовать их и ис-ссстреблять в течение с-ссста лет.

– По рукам.

– Моя душа болит. Я хочу к с-сссвоим. – Останешься здесь?

– Возможно.

– Но ты нужен нам. – Знаю.

Пространство озаряется вспышкой света. Как чудесно!

Алби довольно смеется, а я содрогаюсь. Ведь его смех похож на звук, с которым змеи спускаются по вашему пищеводу и спариваются в прямой кишке.

ФЛЭНАГАН

Я мягко так перебираю струны, позволяю аккордам повиснуть в воздухе, лаская слух, будто виски – нёбо.

Мы с Алби в оперативном штабе корабля. Здесь акустика лучше.

– Как там на мельнице? – говорю я.

– А как там на мельнице? – терпеливо переспрашивает Алби.

– Есть зерно – его нужно молоть. А я не могу.

– Отчего ж? – Алби становится интересно.

– Оттого, что мельница сломана.

– Мельница с-сссломана? – в замешательстве переспрашивает Алби.

Я снова перебираю струны и тихонько запеваю.

 
Соберу чуть зерна.
Разложу по мешкам,
Говорю Джонни: «Отнеси к жерновам».
Ну а Джонни вернулся;
Говорю: «Что случилось?»
 

– Твоя очередь, – подсказываю я Алби.

Ну и что же с-ссслучилос-сссь?

– Нет, это мои слова. Твои вот: «С жерновами беда приключилась».

Алби:

 
– Ой, беда приключилас-сссь!
Я: – Ну, а что же случилось?
Алби: – Жернова поломалис-сссь.
Я: – Тогда люди собрались, говорят: «Поломались»,
Говорят: «Без муки мы остались»,
Потому как случилось —
С жерновами беда приключилась.
Мы вместе: – Ну а что же случилось?
С жерновами беда приключилась.
Так а что за беда приключилась?
Жернова поломались,
Без муки мы остались.
 

Огненная тварь поет в истинно блюзовой манере; наши голоса сливаются, и мое сердце наполняется печалью. Я ударяю по струнам – просто и незатейливо, от души.

В мире Алби есть лишь энергия, термоядерный синтез да чистое пламя. Его народ не знает зерна, не строит мельниц. Но однажды в их истории произошла катастрофа – их солнце полностью истощилось. Поломалось. Это единственный природный катаклизм, первый и последний значимый момент в летописи огненных тварей.

Я купаюсь в тепле и свете, исходящих от моего лучшего – хотите верьте, хотите нет – друга, аморфного, бесконечно преданного ходячего сгустка пламени.

Ударяю по струнам и чуть не рву их. Тогда Алби вступает с импровизацией:

 
Что-то с-ссс с-сссолнцем приключилос-сссь,
И оно ос-ссстановилос-сссь.
Как оно ос-ссстановилос-сссь?
Так – потухло, отс-сссветилос-сссь,
Без-ззз smaacafafsf afasfo ос-сссталис-сссь мы.
Как же так? Куда теперь мы?!
 

ЛЕНА

Гарри и Джейми приглашают сыграть в покер. Фу, мерзость, думаю я поначалу. Но быть просто пленницей так утомительно.

– Никаких систем, – предупреждает Джейми. – Я знаю, у тебя в башке компьютер, но использовать его – против правил. Мы играем по-старому.

Я улыбаюсь. Условия приняты.

Зачем мне компьютер, если я и сама неплохо считаю! Это нынешняя молодежь не обходится без машин – вживляет себе в черепа микрочипы. В мое время учились считать в уме, да и ум у меня сам по себе неплохой!

Спустя века прожитой жизни я по-прежнему обхожусь собственной памятью (случались, конечно, сбои, но немного). Могу забыть целые пласты прошлого, записав их на жесткий диск, а потом взывать по желанию любой эпизод. Так легче сохранять ясность ума, в моем-то возрасте и при моем долголетии.

Этих двоих я сделаю, их умы для меня – открытые книги.

Джейми – мужик в теле ребенка, но и душа у него детская. Больше ста лет назад он намеренно остановил процесс взросления, чтобы сохранить непосредственность суждений, свойственную исключительно детям. Он мыслит и чувствует куда острее остальных, но застрял в переходном периоде. Ему остается мечтать обо мне, вожделеть, а действовать он не может. Поэтому Джейми такой злобный, нервный, отчаянный и опасный.

Гарри – другое дело. Ходи я голая, с небритыми ногами, рычи на окружающих (еще желательно задницу чуть покруглей), тогда он, может быть (может быть!), принял бы меня за самку. Но в цивилизованном, благоухающем парфюмом облике я ему фиг приглянусь. Гарри – лопер, зверь до мозга костей. Собственное племя изгнало его за то, что он сожрал папашу (такие случаи, впрочем, нередки у лоперов). Теперь Гарри вынужден обретаться среди людей. Больше всего он походит на волка; не член команды, а вьючное животное. Гарри и сам признает: человечность в нем больше для виду.

Флэнаган на это закрывает глаза, но Гарри-то слопает капитана за милую душу – порвет на куски, высосет глаза и насладится предсмертным хрипом бывшего главаря.

На Гарри мои чары не действуют. Но я чувствую, обоняю все его мысли и переживания.

Но вот я побеждаю, выигрываю партию за партией. Лица у Джейми и Гарри – глупее некуда. Внезапно настроение лопера резко меняется – чувствую это по запаху. У Джейми в глазах отражаются те же эмоции. Жалость.

– Мы оставляем тебя под присмотром огненных тварей, – говорит лопер. – Они гарантируют тебе безопасность. Как только мы получим выкуп – вернешься назад, к цивилизации.

Лжет. От него пахнет ложью, да я и так вижу: зверь врет. Иначе зачем смотреть на меня с такой теплотой. Чего ради?.. А ведь они мне подыгрывали! Ужас…

Если бы ты только спросила меня, я бы тебе так и сказал.

– Заткни, урод, свое цифровое хлебало, – кричу я на голос у себя в голове, поздновато сообразив, что кричу вслух.

Джейми и Гарри смотрят на меня очень по-доброму. Эти ребенок и зверь.

Они развлекали меня, потому что знают, я обречена. Грустные до умиления, эти два существа жалеют меня.

Я чуть не всхлипываю.