Текст книги "Ничейный космос"

Автор книги: Филипп Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

РОБЕРТА ДЖЕЙН

Лучшего детства и представить нельзя.

Конечно, я прочла кучу книг о детях с других планет: романы о воспитанницах пансионов Аркадии, куда отправляются дети с усовершенствованной генетикой и где преподают исключительно Нобелевские лауреаты. Я читала о мальчишках и девчонках из ранних поселений в астероидном поясе, постоянно попадающих в переделки. Мама еще советовала прочесть древние земные тексты, чтобы «лучше понять природу детства». Но сама я расту на «Ржавом корыте», боевом корабле третьего класса. Мы с пиратской армией летим воевать со злой империей. На судне прямо в середине есть атриум, где устроили виртуальный музей земных пейзажей. Обычно мы играем в дождевых лесах, но запросто можем поменять окружение: захотим – будем кочевниками в пустыне Гоби, а захотим – ковбоями и индейцами. Играть можно во что угодно и где угодно. Вот радость-то!

В виртуальной реальности мы сражаемся с монстрами и зомби, водим звездолеты, скачем на лошадях, устраиваем танцевальные турниры. Но увлекательней всего просто бродить по нашему кораблю – лазать по лестницам, забираться в пустые отсеки, где среди переборок и иллюминаторов гудят, мерцая огнями, компьютеры.

Обожаю обзорную площадку, состоящую целиком из окон. Стоишь и смотришь на космос, раскинувшийся вокруг. Постепенно корабль для тебя исчезает, и ты становишься частичкой материи, которая была, есть и будет всегда.

Мы даже отыскали путь в машинное отделение, туда вели узкие вертикальные шахты. Мы спускаемся на тросах, а потом перепрыгиваем через камеры синтеза живой материи. Мне нравится, как вибрирует корабль от работы реактора, как пощелкивают тумблеры в системных блоках микрокомпьютеров. Словно попадаешь во чрево гигантского зверя – кита или бороздящего просторы космоса звездного орка.

Каждую ночь мама рассказывает сказки о далеких-предалеких королевствах, где живут принцы и принцессы, злые тираны, где Добро всегда побеждает Зло, потом вешает его, кастрирует или распинает (так ему, нехорошему, и надо).

Но веселей всего на тренировках. Я часто ломаю себе руки-ноги, дважды расшибала голову, когда падала с летающей доски. Травмы – пустяки, ведь тяжело в учении, легко в бою. К тому же реальные бои увлекательней видеоигр. Опоясываясь мечом или заряжая бластер, я чувствую себя воином. Да я и стала воином.

Дядя Гарри учит меня искусству кэном-по-ноге-до: саданешь ему по лапище, а он: «Р-рррыы!» и брызжет слюной. Вот смеху-то! Дядя Брэндон учит делать бомбы и заодно мысленно рассчитывать дистанцию и момент броска фанаты или шарика с ядом. За всем следит дядя Алби – искоркой мечется вокруг меня, шипит и отпускает шпильки. Обожаю его больше всех, он такой забавный и простой. Как-то раз он забрался ко мне в карман штанов, и я узнала об этом, только когда штаны задымились, а сам дядя Алби смущенно вылез наружу.

У нас, детей, шайка, в которой меня – девчонку – выбрали вожаком: мои братья Джек, Роджер, Роб-младший и Аякс, соседи по жилому отсеку Джинджер, Горгона, Френк и Пирс, сестры Персефона, Шива, Хилари, Силвер, Гариет, Джи и Холли (она живет в другом отсеке, но любит с нами играть).

В детстве Джек был мне лучшим другом, но теперь мне одиннадцать, я совсем взрослая и больше дружу с Горгоной. Это кошмар, а не мальчишка, ему плевать на мнение взрослых. Дядя Флэнаган пытался ругать его, но все без толку. Горгона просек, что детям сходит с рук любая шалость, если они прилежно занимаются. Сам он ложится спать поздно, никогда не убирает за собой постель и посуду и может съесть три мороженых за один присест. У него две мамы: Дженни и Молли, которые постоянно орут на него, только Горгоне-то все хоть бы хны, он прирожденный летун. С ракетным ранцем летает почти так же здорово, как плавают под водой дельфы. Поэтому дядя Флэнаган всем велит: «Оставьте мальчонку в покое!».

Моя мама Аллия очень важный человек на корабле, правда-правда. Дядя Флэнаган всегда с ней советуется, если надо принять важное решение. Он главный, но когда речь заходит о детях – командует мама. Один раз она попросила дядю Флэнагана сделать нам плот для сплава по виртуальной реке. Дала ему кучу бревен и моток веревки. Дядя Флэнаган часок повозился, вспотел, а потом бросил все и выругался как… как пират, в самом деле. Но мама Аллия отругала его будто мальчишку. И дядя Флэнаган, скорчив мину и скрипя зубами, связал-таки для нас плот.

Ну, есть еще сомнения, кто на корабле главный? Мама у меня – просто класс!

Тетю Геру я тоже люблю.

Я знаю, что мы летим убивать и что многие из нас погибнут. Но, думаю, повеселиться успеем.

Моя жизнь прошла на боевом звездолете, бороздящем просторы космоса. Разве может быть что-то прекраснее?

ГАРРИ

Раздается сигнал тревоги, но я реагирую не сразу. Смотрю на себя в зеркало и вижу: шерсть начинает седеть. Печально…

– Проклятый полет здорово затянулся, – рычу я, и в этот самый момент раздается сигнал.

Мы подошли к боевым станциям.

Наши бойцы бегут по коридорам корабля, а экраны на стенах показывают флот Корпорации, собравшийся против нас.

Да-а, неплохо они подготовились. Система наблюдения переключается на другую камеру, и мы видим остальные корабли врага. Нет, их флот не большой, он просто ОГРОМНЫЙ!

Суда Корпорации накатывают, будто волны. Отворачиваюсь от экрана и встречаюсь глазами с самкой-лопером. Пехота в бой идет не скоро, есть время потереться друг о друга. Вместе с самочкой мы находим пустую каюту. Она заигрывает со мной, ласкает мне причиндалы, смеется.

– У тебя седина в шерстке, – говорит она. – Седые волосы выпадут и вырастут новые, – бурчу я. – А по-моему, седина – это очень даже мило, – мурлычет девочка, и впервые за долгое время я расслабляюсь. Мне хорошо.

ДЖЕЙМИ

Слышу сирену, значит, битва вот-вот начнется. Бегу по коридорам – без остановок, сбивая дыхание.

– Привет, – только и могу сказать, оказавшись на мостике.

– Где Гарри? – спрашивает Аллия.

– Занят чем-то интересным, – вставляет Брэндон. Он по очереди выводит на экран картинки с разных камер внутреннего наблюдения. О-ооо, Гарри! Да ты шалунишка!

Но фиг с ним, с Гарри. Речь – обо мне. Флэнаган обращается к нам:

– Джейми следит за локальной сетью.

– Есть еще время на трюк типа «чики-пок – и нас тут нету»? – спрашиваю я.

Флэнаган кивает.

– Даю тебе пять тысяч кораблей.

– Тогда пусть скорей выдвигаются на позиции, чтобы отвлечь врага.

Флэнаган нажимает кнопку, и на экране мы видим, как взрывается один из наших кораблей.

– Кого ты убил?

– Этот экипаж вызвался добровольно, – сухо отвечает капитан и обращается ко всем по внутренней связи: – А теперь, господа, изображаем панику. Ведем себя, как обалдевшие и напуганные идиоты, не стесняемся.

Наши корабли дружно в беспорядке начинают покидать строй и разлетаться кто куда. Я еле сдержал улыбку, не засмеялся. Я набил себе много шишек, прежде чем понял: люди в такие моменты смеха не любят. Это типа «моветон».

– Сколько судов привела Корпорация? – интересуюсь я.

Компьютер подсчитывает и выдает на экран: около четырех миллионов восьмисот тысяч. А у нас – двести пятьдесят одна тысяча шестьсот два. И то с учетом достроенных в пути.

– Говорит капитан. – Флэнаган вновь обращается к армии. – Вам выданы инструкции. Следуйте им точно и до конца. Помните: наша цель – не победить, а добраться до Корнблата.

– Флэйага-ааан! – визжит кто-то. На мостике наконец появляется Лена. – Это я должна была отправить наш флот в атаку, – недовольно заявляет она.

Флэнаган прячет улыбку.

– Так я еще никого никуда не отправлял.

Лена включает микрофон внутренней связи и командует:

– Говорит ваш лидер. В атаку! – Она издает вопль восставшего раба. Уф, у меня аж мурашки по коже пробежали. Я вторю Лене, а потом и весь мостик отзывается эхом. Получается недурно.

Мы теперь настоящие воины.

БРЭНДОН

Командование принимает Лена, носится по мостику и лает на нас. Слава богу, тактика сражения продумана заранее и заложена в программу. Пока Джейми следит за локалкой, а капитан старается не попадаться под ноги Лене, я переключаюсь с одной внешней камеры на другую – контролирую.

– Держи ушки на макушке, – говорит мне Флэнаган, и я прячу полуулыбку

Глядя на флот Корпорации, ни за что не угадаешь, какую тактику они выберут. Наши корабли разлетаются, а их – держатся плотным строем и представляют собой легкую мишень. Пока основная часть нашей армии якобы паникует, передовой отряд в пять тысяч звездолетов укрывается внешними зеркалами и невидимый в черноте космоса обходит Корпорацию сверху. Там зависает, пока противник готовит силовые поля и лазерные пушки.

У нас тем временем основные силы собираются в подобие строя. Мы занимаем позицию и остаемся на месте, пока враг неумолимо приближается.

Лена велит выстрелить по нему торпедой. Маленький, размером с горошину снаряд устремляется к цели по кривой траектории. Надеемся, радары врага его не засекут, ведь он как песчинка на песчаном пляже.

Противник дает залп из лазерных орудий, и первый ряд наших кораблей – сто единиц – исчезает.

– Больше паники, – командует Лена, и мы вновь мешаем ряды.

Мы выбрасываем бомбы из антивещества.

Волна за волной они устремляются к вражеским кораблям, но Корпорация подготовила контрудар: на бомбы набрасывается сеть из волокон, тонких, как лезвие бритвы, и снаряды закручиваются по спирали, разворачиваются – на некоторых из них подрываются наши же корабли, остальные бомбы уходят в космос, но ни одна не поражает цели.

Наш грандиозный план потерпел фиаско.

Бомбы – из антивещества и простые – рвутся, сотрясая тишину пространства между нами и Корпорацией.

– Замечательно, – ворчит Флэнаган.

– Не прекращать панику! – орет Лена.

– Как мило, – бормочу я. Мои пальцы отплясывают на клавишах панели управления.

Мы даем залп из собственных лазерных пушек, но зеркала и силовые поля противника легко отражают лучи, У Корпорации лазеры вообще типа «смарт» – выстреливают в произвольном направлении, а их лучи в полете меняют частоту и траекторию, минуя любые барьеры.

Нас обошли по всем пунктам.

– Мы у них в руках! – кричу я. – Нам…

– Конец! – подхватывает Джейми. Флэнаган улыбается.

Враг доволен. Мы даем ему еще немного насладиться превосходством, а потом начинаем взрывать его ряды. Прекращаем фальшивую панику.

Атакует наш передовой отряд. Он терпеливо провел в засаде полчаса и сейчас обрушивает на противника всю огневую мощь. Компьютеры Корпорации враз просчитывают, откуда исходит угроза, разворачивают орудия. Но к тому времени десятки и десятки их кораблей оказываются уничтожены. Это сигнал для нас к тому, чтобы…

…Отступать. На всех парах. Мы оставляем позади камера-боты, чтобы следить за бойней. Наш передовой отряд героически уничтожает корабли противника – бьет и бьет по ним прямой наводкой. Во все стороны разлетаются обломки. А тут еще лучи наших лазеров минуют барьеры и прожигают усиленную оболочку судов Корпорации. Но они мощнее и в ответ наносят по нам удар намного, намного более разрушительный. Пиратским хищникам устроили настоящую резню.

Но вот достигла цели наша торпеда. Срабатывает удаленный детонатор.

Эта торпеда – наше самое ценное оружие, в ней запрятан остаток астероида, сжатый до размеров игольного ушка. А потом сжатый еще раз и еще – до микроскопической величины, так что само пространство искривилось. Сколько энергии мы на это угрохали!

Получилась бомба из сжатого пространства. Блестящее изобретение Джейми. По сути эта бомба походит на нашу Вселенную за секунду до Большого взрыва, узелок энергии и массы величины столь малой, что разум попросту не может ее себе вообразить. Сегодня технологию сжатия используют для хранения энергии. Гению Джейми предстояло решить, как одним махом высвободить из такого хранилища весь запас энергии, не разрушив при этом Вселенную.

Взрыва не слышно. Он вообще будет похож на «чпок!», когда лопаешь пустой пакетик из-под чипсов. Несколько секунд ничего не происходит, и мы замираем от страха.

Все корабли в поле видимости исчезнут. Раз – и нет. Да, мы убьем своих, но и вырежем сердце флоту Корпорации, в мгновение ока лишим ее двух-трех миллионов звездолетов.

Такая у нас опасная стратегия отчаянных. И теперь, когда мы раскрыли это секретное оружие, придется признать одну горькую истину: враг может повторить наш успех, обернув его против нас. Для потомков мы должны сделать одно: изобрести новое оружие, страшнее которого человечество еще не знает.

– Подорвать астероид, – командует Лена.

Наши рабочие выдолбили внутри астероида полость и залили в нее жидкий кислород. Внутри снаряда кислород начинает смешиваться с большим количеством энергии – получается гелий.

Наш флот пытается уйти с траектории полета торпеды, внутри которой вот-вот рванет астероид, но все же оказывается у нее в кильватере. Астероид же постепенно разгорается, начинает полыхать.

Он превращается в солнце.

Пространство, где зависли вражеские корабли, теперь озарено светом. И тогда эти «воины» понимают, что на них обрушили солнце! Они, которые создали могучих роботов-доппельгангеров и управляют ими, не могут придумать, как им быть. Даже с места не сдвинутся.

Солнце ударяет. Самое меньшее миллион кораблей уничтожено, и когда вспышка гаснет, мы видим вокруг лишь осколки судов Корпорации.

Но остается еще где-то с полмиллиона звездолетов – одни повреждены, другие потеряли ориентацию. Но мы-то пережили два мощных удара, нас меньше, и оружие у нас слабее.

Капитан подает сигнал Лене, она – нам:

– Построиться – и в атаку, – говорит Лена спокойным, бесстрастным голосом.

Наши корабли образуют клин и врезаются в остатки сил врага. Мы сами держимся позади и наблюдаем этот собачий бой.

Тут и там мелькают торпеды, ракеты. Наши ломают строй и бешено маневрируют – они асы, легко обходят медлительные суда Корпорации снизу и сверху.

Разворачивается ужасная бойня.

Из поврежденных судов на ракетных ранцах вылетают доппельгангеры. Они маневрены, и у них жуткие лазерные винтовки. Им ничего не стоит проникнуть в сердце нашего флота.

– Мочи их, – говорит Лена.

ЛЕНА

Война, невероятно кровавая и беспощадная. Замечательно. Сталкиваются легионы, полыхают лазеры, рвутся бомбы, обшивка кораблей прогибается, экипажи гибнут – их разрывает на части, сжигает; у кого-то от перегрузки сплющивает внутренности, из носов хлещет кровь, сам космос поражен откровенной, чистой жестокостью людей, столь жестоко истребляющих себе подобных.

Не слишком ли много «жестокого»?

Многовато, пожалуй.

…Жестокости людей, столь бесчеловечно истребляющих себе подобных, но все же, ах, это зеленое сияние пучков плазмы действует на меня упоительно. Дух мой парит, купается в горько-сладком…

Лена, прошу, не отвлекайся, битва еще не закончилась.

Да не бойся, мы в арьергарде, далеко от сражения. Ничего нам не будет.

Раскрой глаза: нам в тыл зашли два корабля Корпорации!

М-мать…

ДЖЕЙМИ

Я с головой ухожу в битву. Рук не видно – только размытые пятна над пультом. Внимание одновременно сосредоточено на миллионе мест. Я веду на таран наноботы, посылаю сгустки разящей энергии, отвожу невзорвавшиеся бомбы на ключевые позиции и там их подрываю.

У себя за компьютером я такой же воин, как и те, кто бьется в самой гуще сражения. Но вот пальцы начинают деревенеть, как бы не свело судорогой. И как бы мозг не заклинило.

– Держись, Джейми, держись, – бесконечно спокойно, глухо рычит капитан.

И я сражаюсь.

ГАРРИ

Я вою от гнева, будто дикий зверь, каким и являюсь. Наш корабль вне зоны боя, но меня тянет туда, в пекло, чтобы биться, рвать противника зубами-когтями. А я сижу тут!..

АЛЛИЯ

Мы с Герой в первых рядах, готовимся выйти в открытый космос. Снаружи видим картину столь величественную, что у меня замирает сердце. Корабли пылают, повсюду тела убитых людей и доппельгангсров. Глаза слепит пролетевшее мимо солнце, но вот оно разворачивается и начинает второй заход на врага.

Но черному заднику космоса расплываются ярко-красные и желтые огни. Мы соколами пикируем на роботов. Они мощны, но их операторы не умеют биться в открытом космосе. Мы же тренировались двадцать лет, каждый день, и полет на ранце для нас так же естественен, как ходьба или плач.

Внимание распыляется; на телеметрию на забрале шлема, на голоса в шлемофоне, на экран, который меняет изображения битвы по моему приказу. Но сердце мое – с Герой. Вот она бросилась сразу на десятерых доппельгангеров и шныряет меж ними, словно дельфин-убийца среди акул.

А они-то думали, что побьют нас в открытом космосе! Где им! Их реальная мощь – это пушки, корабли да ресурсы. Во всем остальном их боевые навыки яйца выеденного не стоят.

– Аллия, влево! – кричит Гера. Делаю петлю и с разворота палю в доппельгангеров, зашедших мне в тыл. Завершаю маневр и вижу…

…Как два робота синхронными выстрелами попадают Гере в ноги и в голову.

На мгновение у меня перестает биться сердце.

Но я беру себя в руки и уже сама полосую роботов, режу их лазером на куски.

Как на автомате продолжаю бой. Не верится, что я еще жива. Но ракетный ранец несет меня дальше, лазер стреляет, а роботы взрываются от моих попаданий. Война идет своим ходом. Война продолжается. Продолжается.

И вот она завершилась. Я выжила. Приказываю компьютеру выдать статистику на забральный экран. Я запрограммировала его так, чтобы он мигал каждый раз, как гибнет кто-то из моих детей. У меня их сорок три. Сорок два – приемные, из них двадцать одна девочка.

Медленно и очень внимательно я считаю… Сорок три. Это без Геры. Ее оплакиваю первой – целую минуту. И каждую секунду этой минуты я скорблю по Гере всем сердцем; каждый миг я будто слышу удар похоронного колокола.

Потом, когда боль утихает, я скорблю по своим сорока трем детям – по пять секунд о каждом.

Джек.

Гермиона.

Силвер.

Гариет.

Хилари.

Роджер.

Ластр.

Джи.

Аякс.

Балдур.

Мистерия.

Джейн, Шеена, Мэджик, Лиф, Фенкс, Эдна, Шэрион, Джайн, Шива, Персефона, Гарт, Уилл, Диана, Аполлон, Кэтрин, Йон, Летиция, Лео, Дон, Сансет, Рафаэль, Зайна, Космос, Роб-младший, Ашанти, Амур, Тэра, Гелиос, Дженни, Розана.

И Роберта.

Двести пятнадцать секунд скорби проходят, я отключаю подачу кислорода в скафандре и снимаю шлем. Полной грудью вдыхаю пустоту космоса.

ГРЕНДЕЛЬ

Аллия умирает. Умерла и моя возлюбленная Гера – ее разорвало на куски. Меня охватывает гнев – погибли сразу два одаренных бойца; но выбор Аллии я уважаю. Сам я, Грендель, главарь пиратов, поклялся умереть в бою.

Взрывом ракеты мне оторвало ногу, но скафандр подлатал сам себя и залечил мне рану. Я – летающий одноногий зверь, разящий врага. Все сражаюсь, сражаюсь, сражаюсь… вокруг летают части тел роботов и людей. Шарики крови подобны красным кометам в пустоте космоса.

Мы бьемся на таких скоростях, что напоминаем молекулы в какой-нибудь темной жидкости.

Сверкают вспышки лазеров, ударные волны швыряют нас туда и сюда, но битва не прекращается ни на секунду. Мы лавируем, подныриваем, увертываемся. Я убил уже много РД, и каждый сбитый робот для меня – ценная победа. Шлемофон молчит, только одинокий барабан задает ритм: ДУМ дум-дум-дум-дум, ДУМ дум-дум-дум-дум. Я слышу его и только так сохраняю спокойствие. Мечусь, будто молния, запертая в сосуде.

Бой продолжается.

А потом я вдруг понимаю, что умер. Но тогда… где я?

БРЭНДОН

Я на мостике. Со мной Гарри – он рычит и воет от гнева, и Джейми – он будто аватара божества хакеров.

Я составлял наброски к плану этой битвы и сейчас у себя на экране вижу, как разворачивается действие. Все ловушки расставлены, будто в детективе, и поджидают врага, словно резкий поворот сюжета. Однако мы больше полагаемся на воинов, тех, кто бьется снаружи. Они, словно осы, готовые поставить на колени и сожрать целого слона.

– Брэндон? – зовет капитан. На долгие три секунды у меня перестает биться сердце. Я судорожно вздыхаю, чтобы легкие вновь заработали.

– Аллия мертва, – говорю я, и капитан смотрит на меня пустым взглядом.

АЛБИ

3-зззакон моего рода глас-сссит, что в войны вмешиватьс-ссся нельз-зззя. Мы пацифис-сссты, чуждые битвам. Наша природа не приемлет агресс-сссии, мы просто не можем с-сссражатьс-ссся – никогда и ни за что!

Но вот я вижу, как Флэнагана окружают дес-сссять з-зззвез-ззздолетов Корпорации, и мой друг их, похоже, не з-зззамечает.

Тогда я оборачиваюс-сссь с-сссверхновой, и эта з-зззвез-зззда с-ссстрелой нес-сссетс-ссся на врага, пронз-зззая его. Как с-ссславно!

ФЛЭНАГАН

– Черт возьми, что это было? – спрашиваю я.

Джейми сверяется с показаниями компьютера. Путь нам преграждают остатки вражеских кораблей.

– Я не уверен, кэп, но это похоже на спонтанное возгорание.

Корабли Корпорации, окружившие нас, буквально плавятся на ровном месте. И я, кажется, знаю, в чем дело, и бормочу себе под нос:

– Спасибо, Алби.