Текст книги "Джинн и воины-дьяволы"

Автор книги: Филипп Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– После моей смерти золотой слиток должны были поместить в медный сундук с моими костями, чтобы я смог доставить его потомкам, которые будут в нем нуждаться. То есть вам, – сказал Марко Поло. – Но я его, к сожалению, потерял. Незадолго до смерти. Где-то здесь, в Венеции.

– Вы потеряли золотой слиток Хубилая? – Финлей был вне себя от ярости.

– Сначала вы рассказываете нам эту замечательную историю, – с досадой подхватил Джон, – а потом говорите, что потеряли ту единственную вещь, которая могла бы помочь нам победить воинов-дьяволов? Что за бред!

– Вы даже не представляете, как мне стыдно. – Марко сокрушенно воздел руки к потолку.

– Ах, вам стыдно! – возмущенно повторил Джон, который ни на минуту не переставал думать о господине Ракшасе. – Один из этих гадов недавно поглотил моего близкого друга. И как, по-вашему, нам его вернуть, если вы потеряли золотой слиток?

Нимрод встретил новость о потере слитка совершенно стоически. Филиппа тоже была сдержанна. Они не видели большого смысла в том, чтобы сердиться на Марко Поло. Во-первых, он немощный старик. А во-вторых, совершенно достаточно того, что Марко Поло сам на себя злится. По-прежнему. Спустя семьсот лет после своей смерти.

– Пожалуйста, не обращайте внимания на моих юных друзей, – сказал Нимрод. – Они горячатся, как это вообще свойственно молодым людям, и не проявляют должного уважения к вашему возрасту и заслугам. Мы были бы очень признательны, если вы нам опишете, как это произошло. Как вы потеряли слиток.

– Я сидел в гондоле, и плыли мы к дому Куццо в квартале Каннареджо, здесь в Венеции, – сказал Марко. – Я намеревался поместить золотой слиток на хранение в надежное место. Слиток был в бархатном мешочке. Когда я вылезал из гондолы, она внезапно качнулась, и я потерял равновесие. В этот момент слиток выскользнул из мешочка и упал в канал. Местные мальчишки много дней подряд ныряли, пытаясь найти слиток, но у них ничего не вышло. Вода оказалась слишком мутная, а на дне скопился глубокий слой ила и грязи. Без золотого слитка мне уже не передать миру все то важное, что завещал мне Хубилай. Но тут уж ничего не попишешь. Увы, боюсь, что слиток потерян навсегда.

– Если он потерян навсегда, – сказал Нимрод, – то и нам грозит точно такая же участь.

Глава 22
Победа Логики

Иравотум – тайный мир, о котором знают только джинн. Находится он глубоко под землей, там, где когда-то стоял великий Вавилон, а теперь расположена страна Ирак. Иравотум – место страшноватое и неуютное, и Джон с Филиппой, которым довелось там побывать, могут это подтвердить. Им обоим часто вспоминается Вавилонское подземелье. Ох и насмотрелись они там жути! Никогда не забудут!

Когда людей обуревают дурные или просто непродуманные желания, они могут сбыться точно так же, как желания достойные и хорошие. Иравотум – то самое место, куда сбредаются все плоды нелепых и злобных желаний. Сбредаются в надежде на то, что тут их приведут хоть в какой-то порядок. Но надежды эти, как правило, тщетны. Кроме того, совсем старые или, наоборот совсем юные джинн не всегда могут управлять своими мыслями и мечтами, поэтому, сбывшись, эти безотчетные мысли-монстры тоже спешат в Иравотум.

В Иравотуме расположено духовное пристанище Синей джинн Вавилона, самой могучей, самой великой джинн. Она, в соответствии с древним законом, всегда женщина, а родом может быть из любого джинн-клана, как доброго, так и злого, – все равно, став Синей джинн, она встает над добром и злом и судит всех джинн по справедливости. Часть года Синяя джинн Вавилона обязательно проводит в Иравотуме – для восстановления своего могущества. Для этой цели здесь растет Древо Логики – близкая родня двух других, более известных деревьев: Древа Знания о Добре и Зле и Древа Жизни.

Все в Иравотуме связано с Древом Логики, все ему подчинено. Воздух полон сладкого аромата его цветов, а цветет и плодоносит оно круглый год. Даже здешняя вода напоена соками этого необычного дерева. О том, почему именно Древо Логики так сильно влияет на ум и сердце любого джинн, известно совсем немного. Но ясно одно: требуется всего тридцать дней, чтобы женщина-джинн превратилась в живое воплощение логики, совершенно безразличное к таким мелочам, как добро и зло.

Как сказал когда-то один знаменитый философ, логика – это вещь в себе, и все рядом с ней кажется бессмысленным. Именно на логике и основаны все законы джинн-мира. Но в реальной жизни на логику опирается далеко не всё. Право совершить ошибку так же ценно, как и право ее не совершить. Это то, что делает жизнь интересной. Поэтому среди джинн всегда считалось, что должность Синей джинн Вавилона накладывает на ту, которая согласилась ею стать, серьезные ограничения. Поселившись в Иравотуме, и добрые и злые джинн теряли свою свободу – свободу быть благородной, доброй дамой из клана Марид или неукротимой, злобной мегерой из клана Ифрит. В сущности, Синяя джинн Вавилона должна была полностью отказаться от самой себя и от собственной жизни.

По прибытии в Иравотум миссис Гонт первым делом отправилась в сад, чтобы хорошенько рассмотреть Древо Логики. Она знала, что эта первая встреча очень значима: в ту же минуту начнется ее превращение из счастливой женщины, матери двух славных благополучных детей, в существо, безразличное ко всему, кроме вершения джинн-правосудия.

С виду дерево оказалось странным, ничего подобного в этом мире миссис Гонт никогда прежде не видела. Во-первых, оно было очень старым – намного старше, чем самая древняя гигантская секвойя. Кора у Древа Логики была серовато-синей и твердой, как коралл, а листья, хоть и зеленые, тоже отливали синевой и имели острые, точно бритва, края. Во-вторых, громадные корни дерева были отчасти видны, поскольку торчали над землей, причем один из корней был похож на морду жестокого льва, а другой – на лицо самой прекрасной женщины в мире. Чем дольше смотрела Лейла Гонт на эти причудливые корни, тем больше убеждалась в том, что это изображение самой богини Иштар, первой Синей джинн Вавилона, которой когда-то поклонялись как королеве Небес и чьими символами были лев и синий цвет.

После знакомства с Древом Логики Лейла занялась делами. Во-первых, она уволила мисс Угрюмпыль и отослала ее на родину – в городок Гринвилл, что в штате Северная Каролина. Перед отъездом многолетней компаньонки своей предшественницы миссис Гонт выполнила три ее желания, что было вполне справедливо после сорока пяти лет верной службы. Айша, мать Лейлы и предыдущая Синяя джинн, просто-напросто позабыла это сделать. Самой Лейле эта женщина была не нужна. Она привезла с собой простого, полуграмотного мальчика по имени Галиби и планировала, что этот малыш из французской Гвианы и станет ее компаньоном – компаньоном новой Синей джинн Вавилона, – когда сама она обретет достаточную силу, чтобы снять с него злое заклятие-диминуэндо, наложенное Иблисом: Галиби съел шоколадного муравья и превратился в безжизненную куклу, которая могла только глазами ворочать. Лейла привезла его в картонной коробке, рассчитывая превратить обратно в живого мальчика, обучить и когда-нибудь, после нескольких лет службы и дружбы, вернуть назад, в реальный мир. По крайней мере, таков был ее план.

Лейла пыталась не думать о тех, кого оставила в Нью-Йорке. Она старательно готовилась к моменту, когда тридцать дней истекут и она превратится в Синюю джинн Вавилона. Она решила перестроить дворец. Он по-прежнему назывался «висячим», потому что в прежние времена он и в самом деле висел буквально на краю пропасти – таким построил его царь Навуходоносор для Иштар. Но ее мать в свое время его уже переделала. Поскольку Айша не очень-то любила высоту, она воспользовалась своей джинн-силой и заменила висячий дворец точной копией Осборн-хауса, резиденции английской королевы Виктории. Однако Осборн-хаус был не по вкусу Лейле Гонт. Он слишком походил на саму старушку королеву, с дурацкими кисточками на занавесках, мрачными картинами по стенам и безвкусной мебелью. Лейла решила заменить Осборн-хаус чем-нибудь еще. Разумеется, ему можно было вернуть прежний облик, превратить во дворец Иштар, да и в любой другой дворец, который стоял на этом месте при предыдущих правительницах. Но – у каждого свой вкус. В сущности, все джинн представляют собственное идеальное жилище по-своему, поэтому даже нутро лампы каждый джинн обустраивает на свой лад. А обустроить лампу ничуть не проще, чем выстроить дворец или замок, – ведь интерьер так называемых волшебных ламп на самом деле куда просторнее, чем видится нам при взгляде на лампу. «Дом-мечта» Нимрода напоминал известный павильон на английском курорте, в Брайтоне; «дом-мечта» господина Ракшаса был точным слепком знаменитой старой библиотеки, расположенной на площади Сент-Джеймс в Лондоне. Но «дом-мечта» Лейлы Гонт будет другим! Совсем другим!

Ей всегда нравился дом, созданный известным мэтром архитектуры Фрэнком Ллойдом Райтом в 1939 году. Эта вилла, сама похожая на водопад, была построена в виде подвесных консолей над горным водопадом. С тех пор как Лейла, еще ребенком, увидела изображение этого дома, она захотела там жить. И вот сейчас у нее появился шанс осуществить свою детскую мечту. Пусть это будет небольшой компенсацией за все, чем ей пришлось поступиться.

К счастью, у Айши была очень хорошая библиотека, и в ней нашлось несколько книг о самом известном американском архитекторе и множество фотографий его знаменитого дома. Прежде чем разрушить Осборн-хаус, Лейла тщательно изучила эти фотографии и потом сосредоточила всю свою джинн-силу для воссоздания точно такого же дома. Она потратила на это столько часов и столько сил, что работу над внутренним убранством дома пришлось отложить на несколько дней. Но вот прошло две, а потом и три недели, и Лейла уже чувствовала себя в Иравотуме как дома. Так действуют здешние воздух и вода на любого джинн… Без этого ужасного воздействия Лейла вряд ли могла бы почувствовать себя как дома без мужа и детей, не говоря уже о миссис Трамп, кошечке Монти и шикарных нью-йоркских друзьях.

– Мне у вас нравится, – послышался девичий голосок. – Дом будто вырастает из горы, он сам как часть природы. Мне это нравится. Может, я его даже оставлю таким, как есть. Кто знает? Возможно, оставлю…

Лейла в этот момент читала в своей новой, великолепно обставленной гостиной. Она отложила газету, раскрытую на фотографии Джонатана Таро, и уставилась на Фаустину немигающим кошачьим взглядом.

– Что, скажи на милость, ты тут делаешь? – наконец спросила она.

– Разве вежливо так здороваться? Вы же не видели меня больше двенадцати лет! – возмутилась Фаустина.

– Да, я как-то позабыла, что ты исчезла, – согласилась Лейла.

– Обо мне почти все позабыли, – сказала Фаустина. – Кроме вашего брата Нимрода и ваших детей. Они-то меня и спасли.

– Спасли? – Лейла вяло удивилась. – Ты хочешь сказать, что ты настоящая? Ты не один из здешних фантомов, получившихся из невнятных или дурацких желаний? Они заполонили весь Иравотум.

– Нет. Я самая настоящая. – Фаустина протянула Лейле руку. – Хотите удостовериться?

Лейла взяла ее за руку, и Фаустина вздрогнула. Рука Лейлы была так тверда и холодна, что девочка не на шутку испугалась. Вдруг и сердце Лейлы уже необратимо остыло?

– Вижу, настоящая, – кивнула Лейла. – И как это случилось? Как ты сумела найти свое тело?

– Это все они. Они мне так помогли! – воскликнула Фаустина.

– Очень мило с их стороны.

– Разве вы не хотите расспросить о них? Узнать про свою семью?

– Как они поживают? – холодно, без всякого интереса спросила Лейла.

– Прекрасно. Они шлют вам огромный привет. Они вас очень любят и надеются скоро с вами встретиться.

Лейла промолчала.

– Как я уже сказала, мое тело нашли Нимрод с Филиппой, – продолжала Фаустина. – В монастырских катакомбах, где-то в Италии. А Джон и господин Ракшас тем временем вызволили мой дух с острова Баннерманна. Они все такие чудесные! Особенно Джон. Он очень храбрый. И очень красивый. Вы наверняка гордитесь такими детьми и таким братом.

– Похоже, Фаустина, им пришлось изрядно повозиться, чтобы исправить ту глупость, которую ты когда-то сотворила, – сказала Лейла. – Как тебе только в голову пришло? Додумалась! Вселилась в премьер-министра!

– В юности все мы делаем ошибки, верно? – попыталась оправдаться Фаустина.

– Ты такая же ершистая и неуправляемая, как твой брат.

– Нет, мы совсем разные, – робко возразила девочка.

– Что ж, надеюсь, этот урок пойдет тебе впрок. Тебе просто повезло, что кто-то взял на себя труд тебя разыскать. Зачем им это понадобилось?

– Они надеются заменить вас мной, – ответила Фаустина. – Хотят, чтобы я стала Синей джинн Вавилона.

– А с чего это вы все решили, что я нуждаюсь в замене? – холодно произнесла Лейла. – Мне здесь нравится. – Она огляделась, уловила шум водопада и одобрительно кивнула. – Здесь ведь хорошо, верно?

– Возможно, вы кое-что забыли, – сказала Фаустина. – Именно мне было предназначено стать Синей джинн. Мне, а не вам.

– Это было до того, как ты исчезла, Фаустина, – сказала Лейла. – До того, как тебя признали умершей.

– Но я не умерла, миссис Гонт!

– Называй меня Лейла. Просто Лейла… Вопрос о том, что и кому было предназначено, оставим в стороне. Что мы имеем на сегодняшний день?

– Лейла, думаю, решать вам…

– Я полагаю, ты опоздала, – холодно сказала Лейла. – Все зашло слишком далеко. Я уже превратилась в Синюю джинн. На твоем месте я убралась бы отсюда подобру-поздорову, поблагодарила судьбу за то, что так легко отделалась, и продолжила жить своей жизнью.

– Я не согласна.

Лейла безучастно пожала плечами: подумаешь, не согласна она… Кого это интересует?

– Давайте разберемся с этим логически, – предложила Фаустина.

– Отлично, давай.

– Вы обещали Айше занять этот пост после ее смерти, так?

– Да, обещала. Даже поклялась. Это было, когда мы говорили с ней в последний раз.

– Но я тоже принесла такую клятву, еще до вас. И меня благословила сама Айша. Сама я этого не помню, я была слишком мала. Но моя мама всегда говорила, что я «принесла присягу».

– Кстати, как твоя мать?

– Она очень тревожится. За моего брата Дыббакса.

– Что ж, не без оснований. О нем всегда придется волноваться. От этого мальчика одни неприятности. Как говорится, яблоко от яблони недалеко падает.

– В каком смысле?

– Он пойдет по отцовской дорожке. – Лейла криво усмехнулась. – Помяни мое слово. Сначала он израсходует всю свою джинн-силу, а затем… – Она щелкнула пальцами, точно фокусник. – Пшик. И все. Огонь, который горит в нем, просто погаснет. Ты когда-нибудь видела джинн, потерявшего джинн-силу?

– Нет.

– Картина печальная. Вроде старого беззубого льва. Короче, жалкое зрелище.

Фаустина уселась напротив Лейлы.

– Мы отклонились от темы нашего разговора. А говорили мы о том, что Синяя джинн, ваша собственная мать, выбрала в преемницы именно меня. Кстати, вы на той церемонии присутствовали. Там звучали слова. Важные слова. Я принимала присягу. Я. Не вы. Полагаю, вы это помните?

– С памятью у меня все в порядке.

– Сколько времени вы уже провели в Ираво-туме?

– Двадцать шесть дней.

– В таком случае вы не та, за кого себя выдаете. Вы пока не Синяя джинн. До полного превращения осталось пять дней. Тут вы со мной согласны?

– Мыслишь ты логично, дитя, в этом тебе не откажешь.

– У вас тут имеется экземпляр Багдадских законов?

– Конечно. За кого ты меня принимаешь? Я не дилетант, в законах разбираюсь. Как и подобает Синей джинн.

– Пока вы не Синяя джинн, а лишь претендент на эту должность.

– Ты хочешь потягаться со мной в знании законов?

– У меня было много лет на то, чтобы изучить Багдадские законы, – терпеливо сказала Фаустина. – Целых двенадцать лет. Полагаю, я вправе утверждать, что знаю их наизусть. С начала до конца. И с конца до начала. Кстати, некоторые законы действительно есть смысл читать задом наперед. Если вы не против, я процитирую Уложение четыреста пятьдесят девять, раздел восемнадцать, статью четырнадцать, параграф двенадцать, шестую строку: «Торжественная присяга, принятая в присутствии двух свидетелей-джинн и скрепленная печатью, всегда имеет приоритет в сравнении с торжественной присягой, принятой при одном свидетеле-джинн». Я цитирую дословно, но, если не верите, проверяйте.

– Я тебе верю, – сказала Лейла. – Вопрос в том, кто твои два свидетеля-джинн.

– Моя мама. И вы.

– То есть я должна свидетельствовать против себя самой?

– Но вы же не отрицаете, что присутствовали на церемонии? – спросила Фаустина.

– А если бы отрицала?

– Но ведь в отрицании правды нет никакой логики! Скажите прямо, вы присутствовали на церемонии, когда я принесла присягу и Айша назвала меня своей преемницей? Это так?

– Твоя логика безупречна. Признаю поражение. У тебя больше оснований претендовать на эту должность, чем у меня. Хотя я невольно задаюсь вопросом: зачем тебе это понадобилось? Почему ты так хочешь стать Синей джинн? По-моему, в твоем возрасте можно распорядиться своей жизнью поинтереснее. Например, жить. Просто жить.

Фаустина пропустила этот совет мимо ушей. Она давно приняла главное решение своей жизни, а почему – это ее личное дело.

– Что вы теперь будете делать? – спросила она у миссис Гонт.

– Закручу смерч. И полечу домой.

– Я думаю, вам лучше покинуть Иравотум как можно скорее, – сказала Фаустина. – По очевидным причинам.

– Да, верно. – Миссис Гонт встала. – Тут в одном из шкафов есть коробка. В ней мальчик, жертва заклятия-диминуэндо, наложенного Иблисом. Могу я попросить тебя вернуть его к нормальной жизни, когда у тебя будет достаточно сил? Я собиралась сделать его моим компаньоном.

– Разумеется. Никаких проблем. – Фаустина кивнула. – Ваша дочь говорила, что, выбравшись из Иравотума, вы должны выпить как можно больше воды, чтобы избавиться от разрушительного воздействия Древа Логики.

– Спасибо, – сказала миссис Гонт. – Попробую.

Они с Фаустиной пожали друг другу руки.

– Удачи тебе! – И миссис Гонт покинула дом, который построила совсем недавно, собираясь провести в нем много-много лет.

В маленьком кафе в самом центре Багдада Лейла купила кучу салфеток и большую бутылку минеральной воды. Она выпила всю воду до последней капли, и ее тут же вывернуло наизнанку какой-то ядовитой маслянистой слизью. Но выпитая вода оказала на нее совершенно удивительное, благотворное действие. Ее нутро освобождалось от Логоса – и с каждым спазмом она все больше и больше походила на прежнюю Лейлу. Она наконец узнала себя! И тут же затосковала по мужу, по детям, по родному дому. Отчаянно затосковала. Дождавшись темноты, она отправилась на автомобильную стоянку на пустыре и приступила к созданию мощного смерча. Пару минут спустя она уже летела по вечернему небу назад, в Нью-Йорк.

Путь ее лежал на восток. Она пролетела над Великой Китайской стеной, мимо Пекина, над Японией. И вот уже под ней простирается Тихий океан. Лейла почти все время плакала – от счастья. Скоро она будет дома! С детьми! Какая мать не мечтает воссоединиться с семьей? Ее сердце полнилось надеждой и ожиданием этой встречи. И она совсем не предвидела, что ее планам может что-то помешать. А помешало им одно из трех желаний, которые ее собственная дочь даровала скромному нью-йоркскому полицейскому.

«Вот мое главное желание, – сказал этот полицейский Филиппе, – я хочу, чтобы никто в Нью-Йорке больше не ел паштет из гусиной печенки. Да, это – мое главное желание. Чтобы никто больше не ел фуа-гра».

Именно этого пожелал полицейский; и именно это желание выполнила Филиппа. Она совершенно не представляла, что такое безобидное желание может иметь столь серьезные последствия. Катастрофические последствия. Мы уже не раз упоминали о том, что выполнение пусть даже очень хороших желаний очень достойных людей может дать совершенно непредсказуемые результаты. Как частенько говаривал господин Ракшас: «Загадывать желания – что костер разводить: кто-нибудь непременно закашляется от дыма».

Поскольку по велению Филиппы весь имевшийся в Нью-Йорке запас гусиной печенки мгновенно иссяк, американский импортер этого продукта срочно запросил еще тонну паштета – прямиком из Франции.

Поскольку французский поставщик получил такой выгодный заказ, он радостно отправил в Нью-Йорк партию фуа-гра, изначально предназначавшуюся для более бедных и удаленных мест вроде французской Гвианы.

Поскольку доктор Пьер Шартрез из французской Гвианы так и не дождался коробочки с паштетом из гусиной печёнки, которую заказал на день рождения, он взял ружье и убил голубя – для французов это почти такой же популярный деликатес, как фуа-гра.

Поскольку голубь погиб, он не успел склевать ягоды, которые приметил на ближней ветке раскидистого дерева.

Поскольку ягоды остались несъеденными, они упали на землю, и их съела голодная мышка, которая иначе померла бы с голоду.

Поскольку мышка выжила, она через какое-то время снова проголодалась и перегрызла провод во французской ракете-носителе, которая должна была вывести на космическую орбиту новый спутник.

Поскольку провод в ракете-носителе оказался перегрызен, в системе навигации случилось короткое замыкание.

Поскольку французская ракета-носитель начала сбоить, она осуществила преждевременный запуск спутника, а сама приземлилась на Гавайях – врезалась прямиком в кратер вулкана Килауэа, самого активного вулкана в мире. Внутри ракеты оставалось неиспользованное переохлажденное топливо, и оно вылилось в кратер, мгновенно охладив бурлившую в нем магму. Она затвердела, покрылась коркой, но это отнюдь не значило, что вулкан потух. Наоборот, в его замкнутом жерле начались бурные процессы, подобные тем, которые происходят в плотно закрытой кастрюле-скороварке. Давление росло и росло, недра Земли распирало от магмы – и все это закончилось очень и очень печально для Лейлы Гонт, чей маршрут пролегал на высоте трех с небольшим километров как раз над вулканом Килауэа. Причем летела она там именно в тот момент, когда вулкан начал изрыгать лаву и раскаленные газы на тысячи метров вверх, в атмосферу. Килауэа проснулся.

И это можно было сравнить только со знаменитым извержением вулкана Кракатау в 1883 году.

Ой-й-й.