Текст книги "Джинн и воины-дьяволы"

Автор книги: Филипп Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Воистину.

Глава 15
Приключения в Венеции

Венеция – самый интересный город Италии. Причина проста: все улицы тут – каналы, а вместо автомобилей – катера и лодки или, как их тут называют, гондолы. «Палаццо Гравелли» – самая старая и фешенебельная гостиница Венеции – находилась на самой большой улице в городе, то есть на Гранд канале. Прямо под окном номера, который занимала Филиппа, лучи яркого утреннего солнца танцевали на волнах, и девочке казалось, что вода – это сама музыка, только жидкая. Ничего более прекрасного она никогда в жизни не видела. Но на Джалобина город не произвел хорошего впечатления.

– Эта ваша Венеция немного… воняет, – сказал он, с отвращением поморщившись, когда они вышли из гостиницы и поднялись на борт красивого, до блеска отполированного деревянного катера, который понес их по прозрачным, ярко-зеленым водам канала к острову Торчелло. – Так вот, попахивает, говорю, ваша Венеция. Им тут явно хорошего сантехника не хватает. Я на себя чуть ли не целый флакон лосьона вылил, чтоб эту вонь хоть как-то забить. Впрочем, у меня обостренное обоняние, я всегда страдаю от запахов. А куда мы, собственно, едем?

– Мы едем в библиотеку вождя гуннов Аттилы, – сказал Нимрод.

– Того, кто победил римлян? – уточнил Джалобин. – Разве он был страстным читателем? Как-то я слабо себе представляю Аттилу за чтением последнего романа Джона Гришэма.

– Книги в те времена были источником власти, они придавали человеку определенный статус, – объяснил Нимрод. – Их надо было иметь, а читать необязательно. Что касается Аттилы… говорят, будто еще до того, как он завоевал Рим, он разграбил Константинополь, столицу Восточной Римской империи, и вывез оттуда библиотеку, которую византийский император стибрил у персов, которые, в свою очередь, экспроприировали ее у китайцев.

– Вот и я всегда говорю! – подхватил Джалобин. – В библиотеках воруют куда чаще, чем вы думаете. – Он помрачнел. – Уж я-то знаю.

Я ведь когда-то работал в библиотеке. Именно там я и…

– Знаем-знаем, – перебил его Нимрод. – Именно там вы и оставили руку в пасти тигра. Вы нам это рассказывали тысячу раз.

– Уж и слова лишнего нельзя сказать, – проворчал Джалобин. – Странно, что пока дышать разрешают. – Он громко фыркнул и скорчил еще одну жалобную мину, поскольку в его чувствительные ноздри ударил запах зацветшей воды.

– В четыреста пятьдесят третьем году нашей эры, возвращаясь из Рима, Аттила оставил библиотеку на острове Торчелло, – продолжал Нимрод. – Там она и хранится по сей день, на попечении рыцарей ордена Сан-Марко. На сегодняшний день это лучшая в Европе библиотека по востоковедению.

– А вот я хоть и бывший библиотекарь, но про это собрание не слышал, – сухо сказал Джалобин. – Никогда.

– Библиотека Аттилы не является общедоступной, – сказал Нимрод. – Ею могут пользоваться только рыцари ордена Сан-Марко. А я, как видите, Великий магистр этого ордена.

С этими словами Нимрод показал своим спутникам золотую медаль на фиолетовой шелковой ленте, которая вдруг появилась у него на шее.

Джалобин застонал и, подмигнув Филиппе, делано закатил глаза.

– Это надо было предвидеть! С моим-то опытом! – воскликнул он. – Недаром я всегда говорю, деньги к деньгам, а таланты к талантам.

Торчелло – маленький остров со множеством ярко окрашенных, но довольно ветхих зданий. Филиппе казалось, что некоторые вот-вот обрушатся. Вход в библиотеку был прямо с воды, через темный неприметный проем в стене. И лишь после того, как они выбрались из лодки и поднялись по скользким каменным ступеням к тяжелой деревянной двери, Филиппа смогла оценить истинные размеры и величие здания.

Они стояли под огромным бетонным куполом, почти пятьдесят метров высотой. В самом верху зияло отверстие, через которое было видно небо.

– Никогда не слышал, чтобы в библиотеке была дырка в крыше, – возмутился Джалобин. – У них же книги промокнут, если пойдет дождь! Эй, слышите? Как они хранят книги?

– Книги размещены в хранилищах, расположенных по периметру этого круглого помещения, – сказал Нимрод. – Они никогда не промокают. Когда идет дождь, библиотекари просто выметают воду швабрами по ступеням прямо в канал.

Он провел их по мраморным полам в дальний конец центрального зала, где гостей, похоже, ждал библиотекарь. При ближайшем рассмотрении библиотекарей оказалось двое. Один был высоченный, двухметрового роста детина. Второго же, совсем крошечного человечка, он держал на руках. Маленький был явно родом откуда-то с Востока, хотя оба библиотекаря были одеты по-европейски, на старинный манер: в черных шелковых чулках, с серебряными пряжками на ботинках, в черных парчовых камзолах с кружевными воротниками, и даже в париках. Филиппа подумала, что они словно сошли с картины восемнадцатого столетия. Разговор вел только маленький, а высокий за все время не проронил ни слова.

– Это – Пинг Вин, – сказал Нимрод Филиппе. – Главный библиотекарь. Пинг Вин, это – моя юная племянница Филиппа и мой дворецкий, Джалобин.

– Добро пожаловать во Вселенную, которую в миру называют библиотекой Аттилы, – сказал Пинг Вин. – Вы любите книги, Филиппа?

– Конечно, – ответила девочка.

– А вы, господин Джалобин?

– Я терпимо отношусь к поэзии. Но чаще читаю триллеры.

Заметив скованность Филиппы, Пинг Вин сказал:

– Вам, наверно, странно, почему мой коллега, господин Борхес, носит меня на руках. Дело в том, что у меня отказали ноги, а в этой библиотеке много лестниц. Куда больше, чем может показаться на первый взгляд. Не волнуйтесь, дитя мое. Мой коллега очень силен, а я совсем легкий. – Он посмотрел на Нимрода: – Любезный друг, если вам нужна по-настоящему старинная книга, то вы обратились по адресу.

Из глубокого, прикрытого клапаном кармана своего элегантного камзола человечек вынул крошечный блокнот и ручку с пером – старинную, ручной работы. Он приготовился записать название книги.

– Я ищу книгу о китайских зомби, – сказал Нимрод. – По крайней мере, я думаю, что мне нужна именно такая книга. Однако я отнюдь не уверен, что эти существа прозывались именно зомби.

– Китайское слово для обозначения оживших трупов – хуань хунь ши. – Пинг Вин изобразил в блокноте соответствующие китайские иероглифы. – От хуань– «оборачиваться», хунь– «душа» или «дух», и ши, что означает «труп» или «туша». – Пинг Вин покачал головой, составлявшей большую часть его тела. – Точного аналога слова «зомби» в китайском и даже в древнекитайском нет. К сожалению. «Хуань хунь ши» – наиболее близкое по смыслу понятие. И я уверен, что книги на эту тему нет. Даже здесь, в нашей библиотеке, где есть все.

Нимрод на мгновение задумался. А Филиппа в это время наслаждалась прохладой библиотеки и восхищенно рассматривала ручку Пинг Вина, сделанную в форме пера.

– Я рад, что вам понравилась эта вещица сказал он. – Все ручки в нашей библиотеке были когда-то сделаны из Меча Марса, который принадлежал самому Аттиле. Чтобы все люди знали, что перо могущественнее, чем меч.

– Скажите… – начал Нимрод. – Допустим «зомби» – неточное слово… А нет ли в китайском языке сходного слова, но не по смыслу, а по звучанию? Ведь слышали-то его все-таки в Китае. Так что логика в этом есть. Существует такое слово Пинг Вин?

Пинг Вин задумался.

– Да, – кивнул он. – Есть созвучное слово, похожее на то, что вы ищете. Дун си. Похоже на зом-би, а? – Он пожал плечами. – Ну, чуть-чуть похоже. Однако смысл этого слова, возможно, весьма точно отражает то, о чем вы спрашивали, мой старый друг Нимрод. Дун сиозначает «бессмысленный болван», то есть существо ниже и тупее человека. Еще это слово значит «вещь». Я давно не перечитывал Нефритовую книгу китайского императора Чэнцзуна из династии Юань, но, по-моему, там это слово встречалось.

– Какую книгу? – переспросил Нимрод. – Вы сказали «нефритовую»?

– Да. А что?

– Просто в последнее время случилось много краж, связанных с нефритом, – ответил Нимрод. – Берегите эту книгу как зеницу ока.

– Наши книги господин Борхес охраняет, – сказал Пинг Вин. – И я не позавидую тому, кто попытается украсть хоть одну.

Книга оказалась толщиной с огромный телефонный справочник и состояла из тридцати нефритовых пластин, стянутых вместе желтыми шелковыми ремешками. На каждой были выгравированы золотые иероглифы.

– Чэнцзун был внуком хана Хубилая, – объяснил Пинг Вин. – Он правил с тысяча двести девяносто четвертого по тысяча триста седьмой год и ничего выдающегося не совершил. Однако его правление было ознаменовано появлением великолепной книги, которую император написал сам. Нефритовая книга – это сборник древних китайских мифов и легенд о демонах, колдуньях и других сверхъестественных, опасных для человека существах. По воспоминаниям современников, император был человеком крайне суеверным.

Господин Борхес молча уселся за большой дубовый стол, а господин Пинг Вин устроился у него на коленях. Китаец надел узкие очки-половинки – для чтения, открыл книгу и начал аккуратно переворачивать нефритовые страницы. Нимрод, Джалобин и Филиппа заглядывали ему через плечо.

– Так, что тут у нас имеется? Ага, вот здесь. Дун си. – Библиотекарь начал читать, и лицо его все мрачнело и мрачнело. – «Остерегайте существа, называемого дун си, поскольку он ни мертв, ни жив. Остерегайтесь его горячего прикосновения. Помните, что он может быть невидимкой. Остерегайтесь дун си. Это воин-дьявол Его имя означает „грязь“, ибо он – нечистый слепок, жалкое подобие существ, созданных Богом. Он – сырье для зла, а под его языком живет ложь. Он неуклюж, он медлителен, но неутомим. Избегайте воина-дьявола, сторонитесь его, как самого нечистого демона, поскольку он – предвестник смерти. Оставьте его в земле, не дайте ему увидеть дневной свет. Верните его в могилу – там ему самое место. Прах к праху. Молитесь, чтобы он никогда не выбрался на поверхность, но, если это случится, ищите кости великого по имени Ма Кэ. Только он будет знать, как вам помочь. Остерегайтесь дун си. Остерегайтесь воина-дьявола». – Пинг Вин оторвал взгляд от нефритовой пластины и снял очки. – Это все, – произнес он.

– По мне, так вполне достаточно, – сказал Джалобин. – Кто бы он ни был, этот ваш зомби, я не хотел бы встретиться с ним темной ночью. Надо же! Воин-дьявол!

– А кто этот великий Ма Кэ, о котором пишет император Чэнцзун? – спросила Филиппа.

– Боюсь, мне это неизвестно, – признался Пинг Вин. – Возможно, какой-нибудь ныне забытый конфуцианский философ.

– Очень жаль, – сказала Филиппа. – Похоже, нам было бы полезно с ним познакомиться.

– Спасибо, Пинг Вин, – сказал Нимрод. И больше за всю дорогу на катере до гостиницы он не проронил ни слова.

– Давайте надеяться, что Джон говорил о ком-то другом, – предложила Филиппа. – Что это был не воин-дьявол.

– Да, пока лучше оставить эту тему, – согласился Нимрод. – А когда Фаустина с Джоном приедут в Венецию, мы расспросим ее поподробнее.

– Бедная, бедная девочка, – вздохнул Джалобин. – Держу пари, она ждет не дождется возвращения в свое родное тело. Я очень надеюсь, сэр, что ваша идея сработает. Было бы стыдно заставлять такую красотку проделать столь долгий путь, если все это окажется пустой затеей. Ведь мы ее так обнадежили. Не могу представить более изощренной пытки, чем видеть свое тело и не иметь возможности вселиться в него обратно. Если бы я оказался на ее месте и такое случилось со мной, я бы тут же утопился в Гранд-канале.

– Как же она утопится, если у нее нет тела? – усмехнулся Нимрод.

Джалобин пожал плечами:

– Ну тогда… Тогда не знаю, что бы я сделал. Предполагаю, что, если ты уже призрак, худшее в твоей жизни уже произошло. Все, что было суждено, уже сбылось.

– Фаустина не умерла, Джалобин, – сказала Филиппа. – Потому-то она и летит сейчас к нам, в Венецию, Фаустина жива.

– Да, мисс, но ей от этого не легче. Если ей удастся вернуться в свое тело, она, считай, мертва. Слышите, что говорю? Мертва!

– Вы в своем репертуаре, Джалобин, – сказал Нимрод. – Любитель скорых выводов. И крайне резких к тому же. Прямо как запах вашего одеколона! Разит за три версты!

Вернувшись в гостиницу, они с удивлением обнаружили поджидавшего их в вестибюле Финлея Макриби. Едва завидев всю компанию, мальчик вскочил и застенчиво улыбнулся. Поскольку Джон с Фаустиной находились в теле Финлея, они решили предоставить ему самому возможность объяснить, что внутри него сидят еще двое и всем им давно не терпится переселить дух Фаустины назад в ее собственную физическую оболочку.

– Короче, у меня там, оказывается, не так уж много места, – признался Финлей напоследок.

– Н-да… Больше двух – это целая толпа, – сказал Джалобин. – В этом ты прав.

– А где тело Фаустины? Здесь, в Венеции? – спросил Финлей.

– Оно наверху, на кровати. – Нимрод повел Финлея к лифту. – А кстати, как поживает твой папенька?

– Папаша-то? – Финлей брезгливо поморщился. – Мы не общались с тех пор, как по его вине я превратился в сокола. Помните эту историю?

– Неужели ты из-за этого будешь всю жизнь держать зло на отца? – спросил Нимрод.

– Может, вы и правы, оно того не стоит, – сказал Финлей. – Зато теперь мы с ним квиты!

И он радостно описал, как его отца арестовали в нью-йоркском аэропорту имени Кеннеди по подозрению в террористической деятельности.

– Он жуть как разозлился. Особенно когда меня увидел. Тут-то до него наверняка дошло, что случилось. – Финлей захихикал. – Но, думаю, долго держать его не станут. Отпустят в конце концов.

Люкс Нимрода находился на верхнем этаже, имел отдельную террасу и глубокий бассейн, где можно было даже нырять, а еще гостиную, столовую и несколько спален, Финлей был впечатлен.

– У вас тут прямо дворец, – сказал он.

– Так эта гостиница и в самом деле дворец! – воскликнул Нимрод. – Дворец Гравелли, одного из самых богатых семейств Венеции. А вот тут почивает наша Спящая красавица.

– Спящая красавица? – Финлей немало удивился.

Нимрод открыл дверь, на которой висела табличка с надписью «Не беспокоить», и провел Финлея в прохладный сумрак спальни, где они уложили тело Фаустины – якобы спать.

– Спящей красавицей ее называли в монастыре, в том месте, где мы ее нашли, – объяснил, Нимрод.

Наконец, впервые с момента встречи с духом Фаустины в Нью-Йорке, Финлей сумел толком рассмотреть девочку. Ага, теперь ясно, почему Джон так ею увлечен!

Мысли Финлея ужасно смутили Фаустину – ведь, находясь внутри него, она понимала его без слов. Смутили они и Джона. Ему и так было не по себе оттого, что он вдруг сразу и безоглядно влюбился. А еще у него теперь, видимо, появился соперник. И это тоже было неприятно.

– Тело находилось в катакомбах возле городка Мальпенса, на юге Италии, – пояснил Нимрод. – Монахи выкрали тело со склада, из подвалов Музея мадам Тюссо, и выдавали его за мумифицированный труп.

Фаустина больше не могла сдерживаться.

– За кого выдавали? – Из уст Финлея ее голос прозвучал странно.

Джалобин даже вздрогнул.

– Монахи в Мальпенсе делали мумии из тел местных покойников в течение многих столетий. И демонстрировали их живым людям. – Нимрод криво улыбнулся. – Ты, милая, была их главной достопримечательностью.

– Значит, я лежала в каком-то ужасном склепе вместе с другими мертвецами? – Фаустина не верила своим ушам.

– Да еще в каком ужасном! – подхватил Джалобин. – По моим прикидкам, там было четыре или пять сотен мертвецов. Многие совсем сгнили, одни скелеты остались, да и руки и челюсти поотваливались. Чего уж тут греха таить, настоящая комната страха! Музей мадам Тюссо по сравнению с этими катакомбами – воскресная школа. Короче – самое жуткое место из всех, что я видел в жизни. Просто фильм ужасов, мисс. Уверен, мне еще много недель будут сниться кошмары по ночам.

Джалобин наклонился, собираясь включить лампу над кроватью. Он просто хотел помочь Фаустине, но, когда зажегся свет, она почему-то испугалась и вскрикнула.

– Мои волосы! – причитала она. – Что случилось с моими волосами?

– Мы решили, что туристы, которые приходили на экскурсию в катакомбы, отрезали по локону на память, – сочувственно сказала Филиппа. – Не волнуйся. Они быстро отрастут.

Фаустина – внутри Финлея – покачала головой и закусила губу.

– Но почему я такая бледная? И такие жуткие круги под глазами. Прямо вампир какой-то.

– Что ж тут удивительного? – сказала Филиппа. – Ты не видела дневного света целых двенадцать лет. После такого испытания любой будет выглядеть как из преисподней.

– Да, наверное, – растерянно согласилась Фаустина.

Фаустина протянула руку – не свою, естественно, а Финлея – и пощупала собственное тело под одеялом, тут уж она заорала так громко что Джалобин даже уронил стакан с водой, которую только что налил себе, чтобы оправиться от пережитого потрясения.

– Моя одежда! – вопила она. – Что случилось с моей одеждой? Неужели я в этом паноптикуме лежала голая? Совсем без одежды?

– В катакомбах ты была одета, – сказал Нимрод. – Но Филиппа сняла эту одежду и выбросила.

– Твои вещи были в отвратительном состоянии, – объяснила Филиппа. – Все пыльные и изъеденные молью. И пахли сильно. Тебя нельзя было оставлять в такой одежде. Нас бы ни в одну приличную гостиницу не пустили.

– Что же я надену?

– Мы с Нимродом купили для тебя кое-что здесь, в Венеции, – ответила Филиппа. – Надеюсь, мы верно угадали размеры. Посмотри в стенном шкафу.

Финлей открыл дверцы шкафа и начал рыться в висевших и лежавших там вещах – дорогущей одежде от знаменитых модельеров.

– Очень красиво. – Фаустина успокоилась и повеселела. – Я уверена, что все годится. Спасибо, Филиппа.

– Послушайте, – начал Джон, который по-прежнему ощущал все тревоги Фаустины как свои собственные. – Может, пора делом заняться? По-моему, чем скорее в теле Финлея останемся только мы, два парня, тем лучше, Фаустине с нами не очень-то удобно, да и бедный Финлей уже два дня душ стесняется принять. Ну, неловко ему. В присутствии Фаустины.

– Какая глупость! – Фаустина фыркнула. – Я что, стану глазеть?

– Ты вроде только что очень боялась, чтоб тебя кто-нибудь не увидел голой, – сказал Фаустине Финлей.

– Это совсем другое дело, – заспорила Фаустина.

– Джон прав, – прервал их Нимрод. – Нам пора приняться за дело. А потом вы расскажете о господине Ракшасе. И о Фаустинином зомби.

– Вы так говорите, будто я его сама сотворила, – возмутилась Фаустина.

– Пока прошу тебя вспомнить, как звучало само слово, – сказал Нимрод. – Ты уверена, что именно «зомби»? Попытайся, напряги память. Это очень важно.

– Слово я услышала в пещере, где они работали, – сказала Фаустина. – В Китае. Там был один человек, совсем непохожий на остальных. Уж не знаю, кто он такой, но на нем была зеленая броня.

– Зеленая броня, – повторил Нимрод.

– И слово «зомби» произнес именно он, – продолжала Фаустина. – Слово показалось мне уместным, потому что все эти существа вели себя совершенно как зомби. Ну, вы знаете: глаза пустые, мертвые, а сами переминаются с ноги на ногу, точно в транс впали.

– По-китайски слово «зомби» звучит совсем иначе, – сказал Нимрод. – Хуань хунь ши.

Фаустина задумалась и замотала головой.

– Нет, то слово звучало совсем не так.

– В том-то и дело, что это не то слово, которое естественно было бы услышать в Китае, – сказал Нимрод. – Слово «зомби» – видоизмененное «нзамби», на одном из африканских языков банту оно означает «бог».

– В том слове звучало что-то, похожее на «ом», – настаивала фаустина. – Или на «ум». А в конце «и». В этом я совершенно уверена.

– Может, ты слышала что-то вроде дун си? – спросил Нимрод.

Фаустина нахмурилась.

– Дун си. – Она повторила слово на все лады несколько раз. – Да, думаю, что это оно и есть.

Нимрод на мгновение притих.

– Вот и отлично, – бодро сказала Филиппа. – Главное, что мы разгадали эту загадку. По крайней мере, теперь мы знаем, с кем имеем дело. Хотя бы приблизительно.

– Кто такой дун си? – спросила Фаустина.

– Воин-дьявол, – сказал Джалобин.

– Похож на зомби, – добавила Филиппа. – Только хуже. Намного хуже.

И она рассказала Финлею-Джону и Фаустине о том, что они обнаружили в библиотеке Аттилы.

– Теперь осталось выяснить только одно – где находятся кости великого по имени Ма Кэ, – заключила она свой рассказ.

– Только одно? – бормотал Джалобин. – А дальше-то, когда выясним, скажите на милость, что будет?

Глава 16
Живая борода

Нимрод достал из портфеля маленький шприц, содержавший немного крови. Примерно столовую ложку, Финлей рассматривал шприц с нескрываемой тревогой.

– Надеюсь, вы не собираетесь делать мне укол, – напряглась Фаустина. – Уколов я ужасно боюсь.

– Нет, нет, – сказал Нимрод, показывая Финлею шприц. – Посмотри, там даже иглы нет. Кроме того, это – кровь. И не просто кровь, а кровь твоей собственной матери, Фаустина. Ею мы заменим то, что выкачал для анализа из тебя, а точнее, из премьер-министра, доктор… как бишь его? Уже позабыл. Короче, произошло это именно в тот момент, когда ты завладела телом премьера. Кстати, у тебя от этой кровушки сейчас цвет лица появится. – Он огляделся. – Джалобин, пожалуйста, раздвиньте занавески! И окна откройте, давайте впустим сюда солнечный свет.

– Я до сих пор не могу поверить, что у меня это получилось, – сказала Фаустина. – Ну, в смысле, что я смогла вселиться в премьер-министра.

– Это только от избытка юной наглости бывает, – усмехнулся Нимрод.

Он присел на кровать около тела Фаустины.

– Так или иначе, никакого реального вреда ты никому причинить не смогла.

– Ну конечно! – саркастически усмехнулась Фаустина. – А себе самой? Я уже двенадцать лет живу без собственного тела.

– Я имел в виду, что премьер-министр отделался легким испугом, – сказал Нимрод. – И он мне с тех пор очень благодарен. Даже предлагал посвятить меня в рыцари. Но я, конечно, отказался.

Все собрались в спальне, все хотели увидеть, что произойдет с Фаустиной. Наклонившись над ее телом, Нимрод через шприц впрыснул ей в рот немного крови Дженни Сахерторт, а остатки крови использовал как помаду и румяна, смазав ее губы и щеки.

– Жаль, что с нами нет господина Ракшаса, – сказал он. – Мне самому этого делать не доводилось. В теории я, конечно, знаю, но… – Теперь он помазал кровью лоб и мочки ушей Фаустины. – Вроде бы нужно совсем немного. – Остатками крови он спрыснул шею девочки, так что последние капли скопились во впадинке меж ключиц. – К тому же Италия жаркая страна, что, разумеется, облегчает нашу задачу.

Отложив шприц, Нимрод выпрямился в ожидании эффекта, который, как предполагалось, должны были возыметь его усилия. Да, они не прошли даром. Кожа Фаустины отреагировала мгновенно – точно промокательная бумага, она впитала материнскую кровь и, утратив мертвенную бледность, окрасилась в нежно-розовый цвет, цвет живой, нормальной человеческой кожи. Филиппа ахнула.

– Жуть какая! – воскликнул Финлей. – Вы уверены, что она – джинн, а не вампир?

– Заткнись, – велела ему Фаустина.

Нимрод удовлетворенно кивнул.

– Замечательный результат, вы согласны?

– А дальше что будет? – спросил Финлей.

– Теперь твой черед, Фаустина, – сказал Нимрод. – Если господин Ракшас был прав, ты теперь можешь без помех вернуться в свое тело.

– Попробую, – откликнулась Фаустина. – Пожелайте мне удачи.

Почувствовав, как она выскользнула из тела Финлея, Джон и Финлей с облегчением вздохнули. Им теперь стало гораздо просторнее. В гостиничном номере было тепло, и поэтому того, что случилось с духом Фаустины дальше, никто толком не видел, Фаустина легла на кровать возле своего тела, а затем перекатилась внутрь. Потом на миг замерла, просто наслаждаясь ощущением: у нее опять есть тело! И все в нем по-прежнему. Только голова ужасно чешется. Надо срочно полить голову. Девочка попыталась поднять руку и почесать голову. Не вышло. Пробовала заговорить. Тишина. Фаустину охватила паника. Она решила снова выбраться из своего тела и начать процедуру сначала, но не смогла. Ни туда ни сюда. Застряла.

– Ну? – не выдержал Джалобин. – Разве еще рано? По-моему, уже пора!

– Да, пора бы, – согласился Нимрод и оглянулся на Финлея. – Ты ведь почувствовал, что она выбралась из твоего тела, верно?

– Конечно.

– Джон, ну-ка вылези из Финлея, – приказал Нимрод. – Вылези и быстренько осмотри комнату. Вдруг она еще здесь. Мы-то не можем ее видеть.

Джон исчез на несколько минут, а возвратившись в Финлея, сказал, что никаких следов Фаустины не нашел.

– Я окликнул ее по имени несколько раз, – сказал он. – Будь она по-прежнему духом, она бы меня услышала.

– Значит, она возвратилась в собственное тело, – сказал Нимрод. – Больше ей деться некуда. – Он схватил с прикроватной тумбочки лампу и поднес к глазам Фаустины. Зрачки ее тут же сузились. – Я так и думал. Она там, внутри, но она парализована. – Он встал. – Джалобин, возьмите девочку и вынесите на террасу. Положите ее в шезлонг, на солнце. На самый солнцепек. Может, это сработает.

Джалобин завернул Фаустину в простыню и вынес на террасу, по краям которой стояли жасминовые кусты в кадках. Воздух был напоен жасминовым ароматом. Вдали тяжело и печально звенели церковные колокола, точно отмечали провал их грандиозного замысла.

Нимрод наклонился над Фаустиной и снова заглянул ей в глаза.

– По-моему, она слышит каждое наше слово, – сказал он. – Но она так долго не пользовалась своим телом, что теперь не может даже шевельнуться. Что ж, это неудивительно. Господин Ракшас предупреждал меня, что нечто в этом роде может произойти.

– И что теперь? – с тревогой спросил Джон. – Что будем делать?

– Придется устроить ей анафилактический шок, – сказал Нимрод. – Чтобы ее тело выдало сильную аллергическую реакцию на какое-нибудь вещество. Возможно, вполне безобидное.

– Вроде сыпи на арахисовое масло? – подсказала Филиппа.

– Да, примерно так, – сказал Нимрод.

– Но как это сделать? Она же ничего не сможет съесть!

Нимрод вынул бумажник и вручил Джалобину горсть монет и бумажных денег и какую-то визитную карточку.

– Джалобин, отправляйтесь туда, где мы оставили машину, заберите ее и поезжайте в Падую, по указанному на карточке адресу. Найдите фермера по имени Чезаре Медичи, он разводит свиней. Дайте ему денег и посулите больше, если он согласится сразу приехать к нам сюда. Скажите ему, что нам срочно требуется помощь его маленьких друзей. Он поймет, о чем речь. Узнать этого человека легко. Обычно он носит очень длинную бороду. Да, кстати, Чезаре может показаться вам немного странноватым. Он и впрямь немного эксцентричен. Но не волнуйтесь. Просто привезите его сюда.

– Эксцентричен? – Джалобин сразу занервничал. – Значит, эксцентричен? Если уж вы говорите «эксцентричен», то, наверно, он полный психопат. Вы ведь легкие случаи считаете нормой. А этот ваш Чезаре, наверно, совсем с катушек слетел.

– Может, мне стоит поехать с Джалобином? – предложил Джон. – Ну, Финлею и мне…

– Спасибо, Финлей, – сказал Джалобин. – То есть спасибо, Джон. Уж не знаю, кто из вас это надумал, но я очень благодарен.

– Что ж, отлично, – сказал Нимрод. – А мы с Филиппой пока посмотрим на венецианские достопримечательности. И будем вас ждать. Падуя отсюда не очень далеко. Ваша поездка займет два, ну, от силы три часа.

От гостиницы до автостоянки в восточной части города Джалобин и Финлей-Джон добрались на катере, а оттуда поехали на юг, в Падую, в один из старейших средневековых городов Италии, где происходят события одной из самых несмешных комедий Шекспира.

Как и обещал Нимрод, через час они уже были в Падуе и быстро нашли ферму свиновода Чезаре Медичи.

Подъехав к дому, Джалобин опустил окно машины и подозрительно принюхался.

– Должен заметить, что свиньями тут не пахнет, – сказал он. – Не очень-то похоже на жилище свинопаса.

На воротах висела табличка:

PROFUMO VIETATO

ДУХИ ЗАПРЕЩЕНЫ

– Скажите на милость! С какой это стати? – возмутился Джалобин. – Да свиньи сами воняют так, что хоть святых выноси.

– Возможно, духи раздражают свиней, – предположил Джон. – Давайте вы останетесь в машине, когда мы въедем внутрь?

– Но от меня пахнет не духами, – возразил Джалобин. – Я духами не пользуюсь. Это запах «Виола дель Пенсьеро», очень дорогого мужского лосьона. Я купил его здесь, в Венеции, в беспошлинном магазине.

– Но он тоже пахнет, – возразил Джон. – Для мужчин лосьон после бритья – все равно что для женщин духи.

– Нет, не все равно, – обиженно сказал Джалобин. – За кого вы меня принимаете?

– Кстати, – вступил в разговор Финлей, – в свинарнике обычно пахнут не сами свиньи, а то пойло, которое им скармливают. Я об этом читал.

– Я сейчас вообще никаких запахов не чувствую, кроме лосьона Джалобина, – пробормотал Джон.

– Да, запах сильный, – согласился Финлей.

– Прекратите обсуждать мой лосьон, – вскипел Джалобин. – Чем хочу, тем и пользуюсь, слышите!

Джалобин заехал во двор фермы и огляделся. Из дома вышла девочка лет шести и стала их рассматривать с нескрываемым любопытством. Джалобин широко-прешироко улыбнулся.

– Синьор Медичи, per favore[1]1
  Будьте любезны (итал.).


[Закрыть]? – произнес он с жутчайшим манчестерским акцентом.

Малышка подошла ближе и ткнула пальцем в сторону персикового сада.

– Grazie[2]2
  Спасибо (итал.).


[Закрыть], – поблагодарил Джалобин.

И они двинулись в указанном направлении.

– Пока все идет по плану, – сказал дворецкий. – Девочка вполне нормальная, ферма тоже. Все выгладит очень мило. Только понюхайте, как пахнут персики.

Финлей и Джон не могли не согласиться. Вокруг царила настоящая идиллия. Пели птицы, жужжали пчелы, вдали звенели церковные колокола. Прекрасная Италия, прямо с полотен великих художников. В дальнем конце сада они увидели мужчину с огромной бородой. Они помахали ему, но он не помахал в ответ. Однако медленно, точно не умеющий сменить позу манекен, направился к ним. Было похоже, что у него болит спина.

– Слушайте, а мистер Нимрод-то правду сказал, – заметил Джалобин. – Борода у синьора Медичи примечательная, даром что не синяя. В этой бороде можно спрятать целый батальон.

– Может, у меня разыгралось воображение, – произнес Финлей, – но, по-моему, его борода растет. Прямо на глазах!

Пока Финлей говорил, густая бурая борода синьора Медичи удлинилась еще на пять – семь сантиметров. Она спускалась уже ниже пояса.

– Она не растет, – поправил Джон. – Она шевелится.

– И это вообще не борода, – сказал Финлей. – По крайней мере, не из волос. Это же пчелы! Он весь облеплен пчелами! – Мальчик боязливо улыбнулся хозяину фермы, который стоял прямо перед ними. – Добрый день. Синьор Медичи?

– Да, – ответил пчелиный человек по-английски. – Чем могу быть полезен?

Не считая широкополой шляпы и жужжащей и шевелящейся бороды, в нем не было ничего особо примечательного.

Гудение пчел все усиливалось. Джалобин обернулся, оценивая возможность отступления, и увидел, что пчелы роятся со всех сторон. Персиковый сад был тесно заставлен ульями.