Текст книги "Джинн и воины-дьяволы"

Автор книги: Филипп Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 20
Числа

– Ты видел, какая аудитория? – Размахивая листком с цифрами, Адам Аполлониус вошел в номер люкс, который Джонатан Таро занимал под самой крышей нью-йоркской гостиницы «Чименто дель Армониа». – Потрясающе!

Было уже одиннадцать часов утра, но Джонатан еще валялся в кровати. Самое замечательное в его новой жизни состояло в том, что никто теперь не обязывал его вставать рано утром, принимать душ, надевать чистую футболку, никто не требовал съедать завтрак до последней крошка. Спать он ложился за полночь, уже лежа в постели до свету смотрел телевизор и заказывал все, что душе угодно, из гостиничного ресторана. Он даже обзавелся собственным лимузином с водителем, который всегда ждал его у порога гостиницы. Впрочем, по городу он теперь не очень то разъезжал. Он стал слишком знаменит, чтобы вот так просто показаться на улицах Нью-Йорка. Во-первых, его лицо постоянно мелькало на телеэкранах, а во-вторых, по всему городу висели афиши с его изображением. Поэтому у него теперь имелся еще и личный помощник по имени Джулиан, который должен был ходить по магазинам за компакт-дисками, журналами, леденцами, фильмами, одеждой и даже кроссовками и выполнять все прочие прихоти Джонатана. Шмотки покупались только на один раз, потом выбрасывались. Его мама была бы потрясена такими бездумными тратами. Отчасти поэтому, в пику матери, он и вел себя подобным образом.

– Что значит аудитория? – спросил Джонатан.

– Это твой рейтинг! – ответил Аполлониус. – Количество людей, которые сидели перед телеэкранами во время твоего последнего шоу. Наша аудитория в Америке составляет сорок один процент, то есть сто сорок три миллиона человек! Это просто невероятно! В сущности, тебя смотрели все дети в Соединенных Штатах! Рекламодатели счастливы до безумия. Ты – лучший со времен Элвиса Пресли. Они требуют новое шоу, и как можно скорее.

Джонатан зевнул. Когда речь заходила о процентах, он сразу вспоминал о школе и непроизвольно хватал, что было под рукой, – рогалик, пиццу или булочку, – чтобы запулить в говорящего. Иногда он действительно бросал в людей что ни попадя. Сделавшись телезнаменитостью, Джонатан стал совсем нетерпим к мундусянам и их глупой, пустой болтовне. Куски пиццы то и дело летели в горничных, шоферов, музыкантов, рабочих сцены… Но Адам Аполлониус имел в его глазах особый статус. С ним Джонатан всегда был любезен и никогда не бросал в него пиццу. Даже если Адам занудствовал. Как, например, сейчас. Что-то в этом человеке внушало Джонатану неизменное уважение. Разумеется, он по-прежнему не знал настоящего имени своего наставника и не подозревал, что Адам вовсе не мундусянин, но, видимо, подспудно чувствовал, что рядом с ним джинн, да не простой джинн, а его родной отец, Иблис.

– Теперь самое время начать делать деньги, – сказал Аполлониус. – Серьезные деньги. Миллионы долларов.

Деньги Джонатана не очень интересовали, и он украдкой зевнул. Люди обожают деньги, поэтому неудивительно, что Аполлониус постоянно о них говорит. Он хоть и особенный, но все-таки мундусянин.

– Нравится тебе это или нет, но деньги правят миром, дружок, – сказал Аполлониус. – Как говорится в известной песне, «мы платим, и земля вертится».

Конечно, Иблис ни на мгновение не верил собственным россказням, и деньги его, могучего джинн, тоже ничуть не интересовали. Но его планы требовали притворства. Дыббакс – а главным инструментом в планах Иблиса был именно Дыббакс – должен был поверить, что Аполлониус охотится за миллионами.

– Значит, так. Для следующего специального телешоу я предлагаю предусмотреть массовое участие зрителей. Ну, например, чтобы каждый смог согнуть металлическую ложку. Этакая победа сознания над материей. Попробуешь?

– Согнуть ложку? Тоже мне новость! – Джонатан презрительно усмехнулся. – Фокус для детского сада.

– Тогда придумай что-нибудь другое, – с готовностью предложил Аполлониус, чтобы Джонатан окончательно уверился в том, что выдумывает интересные идеи получше своего наставника.

– Что, например?

– Не знаю. Гений-то среди нас ты, а не я. Только придумай такое, за что дети будут с радостью выкладывать денежки.

– Ну, все-таки что? – спросил Джонатан уже более заинтересованно.

– Думаю, мы могли бы подсадить их на Китайский волшебный квадрат, – сказал Аполлониус. – Пусть покупают. Представь себе простой кусок полиэтилена с числами. Если продавать их по доллару за штуку, мы могли бы выручить семьдесят или восемьдесят миллионов долларов. А производство стоит несколько центов. Дети кладут квадрат на пол, сами садятся в одну из клеток, скажем номер четыре, поскольку четыре – важное число, а потом все вместе концентрируются, чтобы помочь тебе исполнить самый удивительный фокус, который когда-либо доводилось видеть человечеству. Как? Звучит?

– Лучше, чем гнуть ложки, – согласился Джонатан.

– Ложку я предложил для примера, – сказал Аполлониус. – Но твоя идея намного лучше.

– Какая моя идея?

– Победа массового сознания над материей.

Джонатан кивнул.

– А что я при этом сделаю? – Он задумался. – Могу, допустим, исчезнуть. По-настоящему. Чтоб всем было видно по телевизору. Без всяких ухищрений. – Он прищелкнул пальцами. – Раз – и нету.

– Здорово! Мне нравится! А ты сможешь?

– Разумеется. Без проблем.

– Только давай попробуем как-то это обставить… пострашнее… – Аполлониус тоже щелкнул пальцами. – Подраматичнее.

– Как скажете, – ответил Джонатан. Он встал и побрел в огромную мраморную ванную. Решил было принять душ, но быстро передумал. Надев толстый махровый халат, он позвонил прямо из ванной комнаты в гостиничный ресторан и заказал завтрак. Когда официант спросил, что именно он желал бы съесть, Джонатан велел тащить все подряд. Это было проще, чем принять решение о том, что он хочет и чего не хочет. – И побыстрее, хорошо? Я хочу есть.

Он вышел из ванной, включил телевизор и плюхнулся на диван.

– Что вы имеете в виду? – спросил он Аполлониуса. – Что значит «исчезнуть подраматичнее»?

– Я имею в виду, что… ты исчезнешь не на несколько секунд. Тебя не будет долго.

– Исчезновение – это исчезновение, – сказал Джонатан. – Вот я есть, а через мгновение меня уже нет. Вообще нет. Чего вы еще хотите?

– Дитя мое, это не наш с тобой междусобойчик и не наш личный секрет. Это шоу-бизнес, – сказал Аполлониус. – А бизнес – дело серьезное. Нет уж, если ты собираешься исчезнуть, это надо обставить с помпой! Чтобы зрители успели насладиться в полной мере. Чтоб успели испугаться по-настоящему. А ты не можешь для начала немного… покружиться? Будто тебя засасывает в торнадо? Вот это будет зрелище!

Джонатан прикинул свои возможности. Что ж, можно закрутить небольшой смерчик, потом взобраться на его вершину и уж затем исчезнуть в облаке дыма.

– Это мне раз плюнуть, – безмятежно сказал он, переключая телеканалы, пока не добрался до собственного шоу. – Это я могу. Никаких проблем.

– А ты когда-нибудь слышал о кружащихся дервишах? – спросил его Аполлониус.

– Вроде да. – Джонатан пожал плечами. – По-моему, я что-то про них читал в географическом журнале.

Аполлониус усмехнулся. Он-то точно знал, какую статью прочитал Джонатан и даже где он это сделал. Аполлониус сам оставил экземпляр журнала со статьей о кружащихся дервишах Мевлеви в ванной комнате Джонатана.

– Это, кажется, такие прикольные парни на Ближнем Востоке, которые встают в круг и танцуют? – спросил Джонатан.

– Тебя послушать, так это просто пляжная дискотека – побросали рюкзаки на песочек и скачут вокруг. Нет, это ребята серьезные. Дервиши – мистики, которые полагают, что чем быстрее они кружатся, тем больший гипнотический эффект производит их танец и тем более открытыми они окажутся для иного мира, того, куда всем нам предстоит перейти. Некоторые считают, что сам дервиш – это открытая дверь. Дверь в иной мир.

– В самом деле?

– В центре быстрого вращения образуется пустота, где человек может встретиться с божественным началом, – пояснил Аполлониус. – По мере возрастания скорости танца начинается вращение на молекулярном и галактическом уровнях и активизируется духовная мощь, заключенная в памяти Вселенной. Возможно, она даже видоизменяется.

Джонатан снова зевнул. На сей раз он отключился на слове «молекулярный». Это слово напомнило ему об уроках химии, которая, наряду с математикой, была для него самым ненавистным предметом в школе. Все эти глупые, никому не нужные закорючки! Школа – полный отстой! Вся учеба состоит из зазубривания кучи закорючек – по каждому предмету своих, – причем все они совершенно бесполезны даже для мундусян, а уж для него, обладателя джинн-силы, и подавно.

Аполлониус понял, что слишком углубился в объяснения. Надо попроще, попонятнее, а главное – про то, что мальчишку и вправду интересует. Нет, этот юный джинн отнюдь не туп. Отнюдь. Но ему все скучно, и зацепить его внимание совсем непросто.

– Знаешь, ты подал блестящую идею, – сказал он Джонатану.

– Вы думаете?

– Уверен. Дети любят кружиться, бегать по кругу. Разве сам ты так не делал, когда был маленьким? Не вращался до головокружения, до упаду?

– Наверно, – уныло сказал Джонатан, который терпеть не мог этих умилительных воспоминаний о собственном детстве.

– Позволь мне немного развить твою замечательную идею. Пойти на шаг дальше, – сказал Аполлониус. – Не возражаешь?

– Валяйте.

– Мы объединим танцы дервишей с волшебным квадратом. Покупая квадрат, дети одновременно получат подробную инструкцию по танцам настоящих дервишей. Такой комплект будет стоить уже не один, а два доллара. Тогда во время твоего выступления дети будут не просто торчать у телевизора, а сядут в клетку номер четыре, сконцентрируются и коллективной мысленной силой заставят тебя кружиться быстрее и быстрее, пока ты совсем не исчезнешь.

Джонатан кивнул.

– Ну а дальше… давай-ка подумаем… Может быть, когда они увидят, что ты исчез, покружившись подобно дервишу, мы попробуем сделать так, чтобы дети тоже исчезли! – Аполлониус захихикал. – Кто знает? Возможно, нам удастся их убедить, будто в простом волшебном квадрате заключена такая волшебная сила, что она умножит твою собственную силу стократ, и ты заставишь всех детей исчезнуть за тобой следом. Я надеюсь, что ты знаешь, что сумма чисел в каждой колонке волшебного квадрата составляет сто одиннадцать? А все колонки в сумме дают шестьсот шестьдесят шесть? И что, если умножить шестьсот шестьдесят шесть еще три раза на шесть, мы получим сто сорок четыре тысячи, и это число немногих избранных, которые должны попасть в рай? – Аполлониус невинно пожал плечами. – Во всяком случае, я слышал что-то в этом роде.

Едва речь зашла о числах, Джонатан вздрогнул и почувствовал, что глаза его стекленеют от длинной цепочки математических выкладок, которую предложил Адам Аполлониус. Мальчик не был уверен в том, что 666 умноженное на 6, еще на 6 и еще на 6 действительно дает 144 000. Но одно он знал твердо: ни разочаровать, ни подвести своих поклонников он не хочет.

– А какой в этом смысл? – спросил Джонатан. – Ведь дети-то не исчезнут. Так зачем пудрить им мозги?

– Согласен, – сказал Аполлониус. – Смысла в этом нет. Ровным счетом никакого. Просто маленькая забава. Хочешь – назови обманом. На самом деле так работает настоящее телевидение. Это шоу-бизнес.

– Но дети-то огорчатся! И разочаруются во мне, когда поймут, что никуда не исчезли.

– Вот еще, – возразил Аполлониус. – Мы обязательно объясним на сайте, что они недостаточно верили в чудо, не сконцентрировали всю энергию. Или, например, не покружились достаточно быстро. Что-то в этом роде. – Он покачал головой. – Так или иначе, сынок, тебя винить в неудаче никто не будет. Ошибку допустят они, а не ты. И обвинять они будут себя. – Он снова пожал плечами. – Кроме того, на что им, собственно, жаловаться? Ты-то исчезнешь! Все они увидят доселе невиданный трюк, верно? Исчезновение! Трюк, совсем не похожий на трюк. Что ты на это скажешь?

Джонатан кивнул.

– Хорошо, – медленно произнес он, постепенно проникаясь этой идеей. – Без всякого реквизита. Никаких дополнительных карманов, никаких широких рукавов. И никаких люков, чтобы мгновенно оказаться под полом. И никакого операторского монтажа. Мы специально найдем какое-нибудь место с твердым бетонным полом. И обязательно вызовем дорожного рабочего с отбойным молотком, чтобы показать, что пол твердый. И парня из ФБР вызовем, пусть проверит, что фокус чистый, что нет ни особых камер, ни зеркал.

– Ты подаешь гениальные идеи, – сказал Аполлониус. – Это настолько смело! Беспрецедентно. Гудини? Да кто он такой, этот Гудини? Любитель! Он тебе в подметки не годится, малыш.

В дверь постучали. И официанты вкатили в комнату несколько тележек с завтраком для Джонатана Таро.

– Как ты это сделал, дружок? Сколдовал?

Джонатан положил себе полдюжины сосисок, шесть кусочков бекона, четыре воздушных оладьи с кленовым сиропом, глазунью из трех яиц, налил апельсинового сока и широко улыбнулся Адаму Аполлониусу.

– Практика, – сказал он. – Все дело в практике.

Глава 21
История Марко Поло

У Марко Поло не хватало полмизинца. Он заметил, что Филиппа внимательно смотрит на его руку, и чуть смущенно поднял ее, чтобы девочке было виднее.

– Извините, что любопытничаю, – сказала Филиппа. – Просто мы гадали, отчего у вас двести пять, а не двести шесть костей. Теперь понятно.

– Questo? Это? Я потерял палец во время битвы при Корчуле в тысяча двести девяносто восьмом году, – пояснил Марко. – Я тогда командовал венецианским военным кораблем. Пушечное ядро, выпущенное из генуэзской пушки, взорвалось совсем радом с моей рукой. Как вы понимаете, это было после моей первой поездки в Китай. При жизни я имел честь быть посланником великого китайского властителя хана Хубилая. И сейчас, в загробном мире, я также являюсь его посланником, ибо он всегда относился ко мне очень хорошо, оказывал всяческие почести и покровительство, чем я премного горжусь. Великий хан рассылал множество живых и умерших посланников во все концы известного людям поднебесного мира. Это происходило и в эпоху его царствования, и позже, после его кончины. Через этих посланников он стремился предупредить человечество о страшной опасности, которая таится на территории его великой империи. Именно поэтому Китай и закрыл себя от остального мира так надолго и даже не пускал иностранцев в свои пределы. Хубилай завещал защитить мир от воинов-дьяволов, дун си. И если я очнулся после почти двухсотлетнего сна именно для этого, то должен рассказать вам всю историю и предложить помощь. Если же вы вызвали меня для каких-то иных, маловажных дел, тогда, пожалуйста, будьте любезны возвратить мои кости в сундук и больше меня не тревожить.

– Мы действительно нуждаемся в вашей помощи, поскольку столкнулись с воинами-дьяволами, синьор Поло, – сказал Нимрод. – Для нас большая честь услышать эту историю из ваших уст. Ведь так, дети?

– Конечно, – подхватила Филиппа. – Только я хотела бы понять, почему вы так хорошо говорите по-английски?

– Смерть – самый главный пропуск везде всюду, – сказал Марко Поло. – Когда человек умирает, для него нет больше тайн. Ему ведомо все. В том числе и доселе неизвестные секреты английского языка.

Марко Поло покосился на кресло сестры Кристины.

– Вы не возражаете, если я присяду? – спросил он. – Это длинная история.

– Разумеется, садитесь, – сказал Нимрод, придвигая великому путешественнику кресло на колесиках.

Марко осмотрел кресло и, совершенно потрясенный колесиками на его ножках, в конце концов сел и начал свой рассказ.

Первым правителем всего Китая был император Цинь Ши Хуан. Он жил за много столетий до Великого Хубилая. А до Цинь Ши Хуана Китая как единого государства не существовало вовсе. Вместо этого было семь отдельных царств, самым большим и воинственным из которых было царство Цинь. И вот однажды честолюбивый царь Цинь поглотил земли своих соседей, как тутовый шелкопряд пожирает лист тутового дерева.

Что он был за человек, ясно по имени, которое он принял, став императором. Цинь Ши Хуан означает «первый император династии Цинь, бог на небесах и самый могущественный во всей Вселенной». Несмотря на столь величественное имя, император Цинь страшно боялся одной-единственной вещи – смерти. Он желал походить на настоящего бога и жить вечно, поэтому он горстями ел разные тайные, продлевающие жизнь снадобья. Но эти лекарства не помогали, он старел. И вот однажды он услышал об эликсире жизни, который позволит ему осуществить свою мечту. Тогда он созвал во дворец лучших мудрецов империи – а было их около четырехсот шестидесяти человек – и приказал отправиться на поиски такого эликсира. Он поступил мудро, потому что все эти мудрецы были учениками великого философа Конфуция, людьми чрезвычайно практичными и разумными. Они не верили ни в эликсир жизни, ни в жизнь после смерти. Они верили лишь в то, что могли сами проверить и доказать. Император верно рассудил, что, будучи такими скептиками по натуре, они не позволят обвести себя вокруг пальца и не примут какое-нибудь никчемное зелье за эликсир жизни.

Прошу заметить, что этот император запретил в своих владениях все книги, чтобы не позволить людям набираться разных дерзких, не соответствующих их положению идей. Как вы понимаете, в такой ситуации ученые не очень-то любили своего императора. Но выбора у них не было, ибо любое неповиновение в Китае немедленно каралось смертной казнью. И мудрецы отправились на поиски эликсира жизни.

Одного из этих ученых конфуцианцев звали Янь Юй. Он был еще молод, но очень и очень умен. Он тайно прочитал много книг о большом городе Вавилоне, что расположен за много сот километров к западу от Китайской империи. И этот юноша узнал множество историй о чудесах, которые происходят в этом городе. Янь Юй решил, что если волшебный эликсир где-то и существует, то непременно в Вавилоне. Туда он и направился.

Добравшись до Вавилона, он был поражен всем увиденным. Женщины были изумительно красивы, на прилавках книжных магазинов лежали интересные книги, а ученые, с которыми ему довелось познакомиться, оказались весьма просвещенными людьми. Но самым удивительным был местный базар. Там устраивали цирковые представления. Среди цирковых артистов были пожиратели огня, прекрасная глотательница мечей и человек, который мог говорить через собаку, дерево или бутылку вина. Мы таких называем чревовещателями. Ничего подобного в родном Китае этот юноша никогда не видел, ибо император Цинь не хотел, чтобы его подданные развлекались и предавались праздным забавам.

Янь Юй был очень впечатлен цирковым представлением – до такой степени, что почти поверил, что эти артисты действительно обладают сверхъестественными способностями. Ему показалось вполне логичным, что они могут знать и о других волшебных вещах. Например, об эликсире жизни. Однако циркачи подумали, что Янь Юй просто глупец, и посмеялись над ним. Только прекрасная дама, глотательница мечей, сама по происхождению китаянка, призналась ему, что никакого волшебства в их трюках нет. Все дело в практике. Чревовещатель, который был влюблен в эту китаянку, очень боялся, что его возлюбленная отдаст свое сердце соотечественнику. И он сказал молодому китайцу, что волшебный эликсир существует и найти его можно в пустыне, простиравшейся за стенами Вавилона. Чревовещатель надеялся, что Янь Юй устремится в пустыню да и сгинет там на веки вечные.

Так и случилось. Вернее, почти так. Отправившись в пустыню за эликсиром, Янь Юй быстро растратил все запасы питьевой воды и начал умирать от жажды. Он полз по песчаным барханам и случайно наткнулся на бутылку с длинным горлышком. Надеясь, что там вода, он схватил ее и потряс. Увы, бутылка была пуста. В отчаянии он отбросил никчемный сосуд подальше в пески, но вдруг услышал голос. Он доносился из бутылки. Голос принадлежал джинн, который попросил Янь Юя его освободить, пообещав ему за это выполнение трех желаний.

Умиравший от жажды Янь Юй подумал, что у него уже мутится сознание, но терять ему было нечего. Он согласился и вытащил пробку из бутылки. Из горлышка повалил дым, а когда дым рассеялся, Янь Юй увидел, что перед ним и вправду стоит джинн. Джинн поблагодарил Янь Юя и объявил, что обязательно сдержит слово и исполнит три желания молодого ученого.

Первым желанием Янь Юя была, разумеется, вода. Но перед тем как произнести второе желание, он рассказал этому волшебнику об императоре Цине и о том, как сильно желает он постигнуть тайну вечной жизни. Джинн ответил, что жить на земле вечно не может ни один человек, но любой, если захочет, может продолжить свою жизнь на небесах. Джинн предположил, что император, скорее всего, хочет узнать тайну жизни после смерти или стать правителем загробного мира. Что ж, это выполнимо. Для этого ему понадобится какое-то количество джинн-слюны и «Живительная книга жизни» – самая древняя и мудрая книга на свете. Благодаря слюне и книге император сможет воплотить свою мечту. Само собой разумеется, что второе желание Янь Юя заключалось в том, чтобы получить джинн-слюну и эту замечательную книгу. Джинн с радостью заполнил бутылку собственной слюной и отдал ее Янь Юю, поскольку совершенно не хотел больше видеть эту стеклянную тюрьму, где он провел столько долгих лет.

Одновременно исполнилась и вторая часть этого желания Янь Юя: в руках у него оказалась «Живительная книга жизни». Молодой китаец тут же понял, что, вернувшись домой, попадет в весьма неловкое положение. Ведь император ненавидит книги. Как же подарить император книгу и не лишиться при этом жизни? И тут в голову ему пришла одна мысль. Вспомнив циркача чревовещателя, Янь Юй решил отдать свой голос бутылке, чтобы не он, а бутылка завладела вниманием императора и объяснила ему, что и как надо делать. Он вознамерился прочитать всю ерунду, написанную в этой книге, – именно так отзывался конфуцианец Янь Юй о любых разговорах про загробную жизнь, – а потом голосом из бутылки пересказать ее фантастическое содержание легковерному императору. Он решил, что это – единственная возможность выполнить приказ императора и избежать казни. Поэтому третьим его желанием было стать великим чревовещателем.

И вот, вооружившись книгой, новообретенной способностью к чревовещанию и бутылкой с джинн-слюной, Янь Юй вернулся в Китай. Он любил свой народ и не хотел бросать его на произвол жестокого императора Циня. Он надеялся, что благодаря этой слюне, книге и своему голосу, который мог теперь исходить откуда угодно, ему удастся обратить императора в конфуцианство и в придачу сделать его хорошим человеком. Ему казалось, что это не так уж несбыточно. И это было бы замечательным решением всех проблем его бедной страны. Но мы скоро увидим, что молодой ученый все-таки заблуждался. В мире существует не одна лишь конфуцианская философия, а много, много больше разных явлений и мнений, о которых Янь Юй и не подозревал.

Прибыв обратно в Китай, Янь Юй обнаружил, что Другие ученые-конфуцианцы, возвратившиеся в страну до него, не смогли предъявить императору ничего путного, и он всех их закопал заживо. Тогда Янь Юй набрался храбрости и отправился во дворец, где и вручил императору бутылку со слюной. Он сказал Циню, что в сосуде содержится эликсир жизни, но эликсир этот – отнюдь не жидкость, которую можно выпить, а мудрый оракул, которому известны все тайны жизни. После этого молодой мудрец переместил свой голос в бутылку и объявил оттуда, что намерен беседовать вовсе не с императором, а только с тем человеком, который его нашел, то есть с Янь Юем.

Цинь страшно разъярился и собрался уже закопать юношу заживо, но тут голос из бутылки сказал, что императору вовсе не возбраняется послушать то, что он, оракул, может поведать только и исключительно Янь Юю. великую тайну, как стать правителем верхнего мира. И, мгновенно осознав всю ценность такого предложения, – шутка ли: управлять богами на небесах, а не горсткой глупцов на земле? – Цинь решил оставить Янь Юя в живых. Более того, император так воодушевился этой идеей, так захотел править богами, что со временем он даже сделал Янь Юя первым министром.

В «Живительной книге жизни», которую, как вы помните, джинн дал Янь Юю в пустыне, говорилось, что в иной жизни будет править тот кто населит свою гробницу множеством воинов точнее, их скульптурных изображений. Они-то и обеспечат ему власть над всем загробным миром. Голосом из бутылки Янь Юй велел Циню создать скульптуры воинов, которые дадут ему такую власть. Их надо было изготовить из терракоты (это такая водостойкая керамическая глина), скрепить джинн-слюной, а затем обжечь в огромных печах при очень высокой температуре. Янь Юй полагал, что дело это совершенно безобидное, ему даже в голову не приходило, что любая запись в «Живительной книге жизни» – чистая правда и терракотовые воины действительно будут обладать огромной силой. Янь Юй просто рассчитывал, что стремящийся к власти над богами император скоро умрет и оставит править своего нового первого министра, который станет управлять страной мудро и справедливо.

И вот Янь Юй сказал императору, что, когда армия будет готова, сидящий в бутылке оракул совершит завершающий ритуал, который обеспечит воинам Циня вечную, бесконечную жизнь. Сказал – и забыл, какое задание дал легковерному императору. Слишком много было дел у первого министра, слишком много сил и времени отдавал он управлению страной, стараясь делать это по уму и по совести. Да Янь Юй и не подозревал, что эти глупости, эта ерунда, записанная в живительной «Книге жизни» и пересказанная императору, может иметь роковые последствия, император, однако, никогда и ничего не делал кое-как. За долгие годы Цинь сумел собрать огромную терракотовую армию – около восьми десяти тысяч воинов. Обнаружив, с каким размахом готовится к смерти император, Янь Юй был совершенно потрясен. Заодно он выяснил, что на строительство подземной могилы Циня и создание терракотовой армии было брошено – без его ведома! – множество бедных крестьян. Но это оказалось еще не самым ужасным.

Выяснив истинную численность терракотовой армии, Янь Юй решил остановить это безумие и объявил императору, что пришло время осуществить заключительную часть ритуала. Но беда заключалась в том, что Янь Юй, по-прежнему веривший только в то, в чем мог удостовериться лично, и в то, что мог видеть собственными глазами, так до той поры и не удосужился прочитать «Живительную книгу жизни» до конца. Это, кстати, беда многих ученых: они люди увлекающиеся и не могут сосредоточить внимание на чем-то одном. Если бы Янь Юй прочитал самый конец «Живительной книги жизни» (которую, пожалуй, уместнее было бы назвать «Смертоносной книгой смерти»), он никогда бы не затеял всю эту историю с терракотовой армией. На последней странице было подробно написано, что для того, чтобы стать дун си, то есть «существом» императора, и защищать его в загробной жизни, каждый терракотовый воин должен был ожить. А ожить он мог, лишь поглотив души десяти живых детей. Янь Юй был потрясен. Он, конфуцианец, разумеется, считал, что армию воинов-дьяволов никогда не оживить. Но в то же время он понимал, что, если император узнает, что написано в конце книги, он без раздумий принесет в жертву около восьмисот тысяч детей – и Китай навсегда лишится будущего!

И тут Янь Юй снова проявил свойственную ему изобретательность. Когда император потребовал принести бутылку и приказал, чтобы оракул, как обычно, говорил с Янь Юем, голос «сказал», что, раз армия дун сиготова, императору Циню осталось только выпить побольше ртути и умереть – чтобы вскоре ожить еще более могучим правителем, чем прежде, и приступить к непосредственному завоеванию небес.

Будь на месте Циня любой другой человек, он наверняка усомнился бы в прорицании оракула и нашел бы множество несообразностей в том, что сказал голос из бутылки. Однако императору вся эта нелепица показалась наполненной великим смыслом, и к всеобщей радости он поступил именно так, как предложил Янь Юй: выпил лошадиную дозу ртути – и умер. Все дети в Китае были спасены. Янь Юй приказал похоронить императора Циня в подготовленной усыпальнице вместе с армией воинов-дьяволов – все как в «Живительной книге жизни», с одной лишь, но важной разницей, заключительная часть описанного там ритуала так и не была исполнена. Могильный холм, под которым стройными рядами стояла огромная армия, тщательно засыпали несколькими тоннами земли, а выходы запечатали, чтобы никто никогда терракотовую армию не нашел. Со временем и об армии, и об императоре Цине забыли вовсе…

– Погодите-ка! – воскликнул Джон. – Держу пари, что это те самые терракотовые воины, которых какие-то китайские крестьяне нашли в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году. Их теперь по всему миру возят, в музеях показывают.

– Они и в музее Метрополитен есть, – вставила Филиппа.

– Все сходится, – сказал Джон. – Значит, я видел как раз такого терракотового воина. И именно он поглотил господина Ракшаса. Как же я этого раньше не понял!

– Это же объясняет все неприятности, которые случались в музеях в последнее время, – сказала Филиппа. – Воровство, привидения. Ведь многие музеи мира получили такие фигуры.

– Per favore, – произнес Марко Поло. – Моя история еще не закончена.

– Простите великодушно! – воскликнул Нимрод. – Пожалуйста, доскажите!

– Янь Юй дожил до очень преклонных лет – сказал Марко. – Но чем старше он становился, тем больше сомневался во всем, чему когда-то верил. Это довольно распространенное явление. С возрастом люди больше думают о смерти, и идея о том, что загробная жизнь существует, становится для стариков все более и более привлекательной. В то же время Янь Юй начал тревожиться, что однажды армию воинов-дьяволов кто-нибудь обнаружит, использует для злых деяний и даже завоюет с ее помощью небеса – как и собирался сделать император Цинь. Янь Юй снова перечитал «Живительную книгу жизни» и, используя остатки джинн-слюны из бутылки, сделал пять золотых слитков, «слитков власти», каждый из которых мог дать какому-нибудь достойному человеку право командовать всеми людьми, а заодно и терракотовой армией. Перед смертью Янь Юй оставил эти пять золотых слитков в наследство будущим императорам Китая. Эту историю поведал мне сам хан Хубилай, – добавил Марко. – Так что я рассказал вам то, что раньше знали только китайские императоры. Великий хан верил, что я тоже призван защитить мир от зла, поэтому он дал мне один из этих золотых слитков. И я привез его сюда, в Венецию.

Тут Марко Поло горестно вздохнул. Филиппа сразу почуяла, что этот вздох зрел в его груди не меньше семисот лет. И оказалась права. Вслед за вздохом последовало ужасное признание и горькие, запоздалые извинения.