Текст книги "Клеймо"

Автор книги: Филип Хоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 13

– Вот такая у меня теория, – сказал Чуи.

Покидая вместе с интерном отделение неотложной помощи, Меган притворялась, будто слушает его треп. Они жили в одном многоквартирном доме в нескольких кварталах от больницы, и нескончаемый словесный поток казался приемлемой платой за услуги ночного эскорта.

– Так о чем твоя теория? – спросила Меган.

Они шли по коридору к вестибюлю с огромным двухэтажным входом в больницу, построенным во времена Великой депрессии. Бесконечные ремонты не затронули высокие соборные потолки, крытую черепицей крышу, готических горгулий и витражные окна.

Чуи развернул кусочек пиццы, который откопал где-то в отделении, и последние сантиметры исчезли во рту.

– Не понял. Я что, сам с собой разговаривал? – промямлил он. – О Маккене, вот о ком. Мне кажется, он гей.

– Чуи, ничего более дурацкого…

– Нет, ты послушай. Этот парень действует на женщин, как магнит, верно?

– Меня не интересуют…

– А он этим не пользуется. Да, конечно, Люк иногда встречается с девушками – с теми, кто работает рядом. Ну сама знаешь: такими, как ты, например. Но видела ли ты когда-нибудь, как он обхаживает красоток из отделения неотложной помощи? Думаю, что нет. – Чуи, как рефери, развел руки в стороны. – Вот я на его месте…

– Ну вот ты сам же и обнаружил изъян в своей логике.

Приближаясь к выходу, они миновали галерею портретов известных терапевтов. Взгляд Меган, как всегда, остановился на изображении доктора Качински, видного генетика, умершего пять лет назад. Внимание прохожих неизменно привлекала форма головы, а сотрудники больницы непочтительно именовали портрет «Мистер Репа».

Когда они вышли на улицу, в лицо хлестнула волна леденящего воздуха. Меган подняла воротник белого халата и крепко обняла себя за плечи.

Теплее не стало. Тонкий лабораторный халат не спасал от пронизывающего ветра. Холод забирался в рукава, за воротник, просачивался даже через пуговицы.

– Я обмозговывал теорию с прошлой ночи, когда Маккена успокоил огнедышащий Везувий. Он просто уравновешивает сексуальную энергетику системой кунг-фу. – Чуи покивал головой, довольный тем, что нашел основу для гипотезы. – И кроме того, он чересчур аккуратен для простого парня. Кто-нибудь замечал, как Маккена постоянно что-то поправляет в ординаторской?

Они остановились на пешеходном перекрестке, пропуская поток машин.

Меган, почувствовав пристальный взгляд Чуи, храбро посмотрела в ответ.

– Короткая прическа, – сказал он. – Тебе идет.

Такие же короткие волосы, как и сейчас, у нее были восемь лет назад. Она вспомнила, как сидела в спальне на полу и смотрелась в зеркальный шкаф, оценивая урон: это была катастрофа. Только что отец обкорнал ее, возомнив, что в нем дремлет талант парикмахера. «И о чем ты только думал?» – упрекнула его мать. За то, чтобы отец подстриг ее так же, как тогда, Меган сейчас отдала бы все.

Чуи, услышав низкий стрекочущий звук, обернулся: на крышу больницы садился вертолет.

Меган улучила минутку и с болтовни интерна переключилась на образ отца. Его лицо. Поблекшие, нечеткие черты. В Бостоне он, как и дед, был пожарником, крепким и суровым. «Он сильнее огня и не мог умереть», – объясняла она матери в ту ночь, когда отец не пришел домой с пожара, пытаясь убедить ее, что люди, собравшиеся в гостиной, ошибаются.

Когда ноги Чуи сдвинулись с места, его рот раскрылся сам собой.

– …поэтому я подозреваю, что мир погибнет, когда в Землю врежется огромный астероид…

Через двенадцать лет, когда Меган заканчивала медицинскую школу, судьба преподнесла еще один жестокий урок. После трехлетней борьбы с раком легких мать сильно сдала, но умерла от скоротечной инфекционной болезни неожиданно, за десять дней. А могла бы прожить еще несколько месяцев.

У Каллагенов стало привычкой уходить в мир иной, не попрощавшись.

Разделить ее горе было некому. Меган начала работать ординатором, чувствуя себя самой одинокой в мире. Она не знала ни выходных, ни праздников, но пустота в душе казалась бездонной. Люди, ушедшие из ее жизни, стали посещать мысли Меган, как приливы и отливы, вновь напоминая о себе.

Чуи продолжал сотрясать ночной воздух:

– …и целая куча астероидов, которые болтаются между Марсом и Юпитером. Только не спрашивай меня, почему они, скажем, не вращаются вокруг Плутона, но…

Случилось так, что Люк вошел в ее жизнь, когда было особенно одиноко. Его скромные знаки внимания во время дежурств в отделении пришлись очень кстати и совсем скоро превратились в нечто большее, чем приятное развлечение.

Впервые за много лет в ней возродилась надежда, что случайная связь может перерасти в серьезные чувства. Люк спокойной уверенностью и силой напоминал отца. Наверное, поэтому даже сейчас она нуждалась в его уважении – против собственной воли.

С самого начала отношения складывались мучительно. Особенно потому, что Люк ревностно, как за семью печатями, Хранил свои сокровенные мысли и подлинные чувства.

Меган долго верила, что вот-вот, и дверь в этот тайный мир приоткроется. Какой же дурочкой она была!

– …и не какая-нибудь мелочевка! – распалялся Чуи. – Гигантский убийца динозавров! Да этот паразит был шириной миль в шесть, не меньше! Интересно, что бы подумали Фред и Вильма,[2]2
  Персонажи сериала «Флинстоуны».


[Закрыть] если бы, посмотрев на небеса, увидели, как эта штуковина готова шмякнуться на голову!

Меган и Чуи завернули за угол и оказались на авеню с жилыми домами. Вдоль улицы тянулся высокий забор, за которым и прятался нападавший. В правом плече, за которое схватил ее тогда насильник, возникла знакомая боль и дрожью пробежала вниз по руке.

Как утверждал в полиции домовладелец, крики разбудили весь квартал.

Но это были не ее крики. Исходили они от нападавшего, когда Меган, изловчившись, укусила его за два пальца.

Она не помнила этих пронзительных воплей, только то, как он поспешно отступил и перепрыгнул через забор, когда на ближайшем балконе загорелся свет.

От первых часов после в памяти остались лишь несвязные обрывки. Потом в полицейском участке появится Люк, и слезы, которые она пыталась сдерживать, польются ручьем. Отчетливо Меган помнила одно – напугавшую ее холодную ярость в его глазах. Помнила до сих пор.

– …Это просто удивительно! – Чуи задрал голову к небу. – Громадные железные глыбы, которые бьются где-то там… Как космический пинг-понг…

Бешенство в глазах Люка полыхало несколько дней. Больше всего ей хотелось покоя, нормальной жизни и безопасности, а его взгляд постоянно напоминал о той травме.

Меган была первой из трех жертв. Извращенной жестокости маньяка не избежали еще две женщины. Но на этом череда нападений оборвалась. Спустя неделю после третьей попытки полицейский патруль задержал его в пяти кварталах от больницы.

Арест прошел как по маслу: голый маньяк был привязан к дереву и избит до полусмерти.

К Люку вернулось прежнее спокойствие, и Меган припомнила его настойчивые расспросы о насильнике. Люк очень тонко выведывал подробности, это так естественно вплеталось в очищающие разговоры за полночь.

Полиция допросила всех причастных к делу, включая Люка, но глубоко копаться не стала.

Меган проявила куда большую настойчивость, чем полиция. Люк не признавался, Но и не отрицал, что это он. Просто не отвечал – очевидно, скрывал правду.

Меган злилась, что Люк не пускает ее в свою душу. Если бы он не ринулся мстить, а разделил ее чувства, были бы они, наверное, сейчас вместе.

Люк хороший человек, во многом даже очень хороший, но с тайной склонностью к насилию Меган не смирилась. Она боялась, Люк обсуждать не желал – и пропасть между ними становилась все глубже.

Катись теперь ко всем чертям, Люк!

Чуи нес какую-то околесицу про инопланетян, когда Меган миновала две приземистых пальмы, охранявшие вход во внутренний дворик дома, где жила.

Она не могла дождаться, когда наступит завтра, чтобы улететь в Гватемалу.

Повесив трубку после разговора с исполнительным директором «Зенавакса», Барнсдейл встал из-за стола, его трясло. Он принялся расхаживать по кабинету, нервно потирая руки. Дрожь не унималась.

Господи помилуй, да эти люди просто психи!

Зачем они убили ее? Ведь есть же козырная карта!

И Барнсдейл собственноручно сдал им этот козырь: оригинал рабочего соглашения Тартальи с Университетской больницей. Подписанный. Тот самый, который она якобы не оформила.

Они могли размахивать перед ней этим контрактом, когда заблагорассудится, и Кейт не посмела бы перечить. Иначе ей грозил бы судебный иск за хищение. Теперь уже трех миллионов долларов.

Всего-то навсего требовалось использовать этот рычаг. Вот на что соглашался Генри – так ему казалось. «Я думаю, вы знаете, что нужно предпринять». Разве не так сказал исполнительный директор?

Откуда, черт возьми, он мог знать, что они намерены ее убить?!

– Это прописная истина, – назидательно заметил исполнительный директор. – Несчастья преследуют тех, кто делает в жизни неправильный выбор.

Куда уж яснее: «Только рыпнись, Генри, и…»

Вряд ли теперь можно удержать ситуацию. Те качества, которыми он всегда прикрывался, как щитом – авторитарный стиль и решительность, – крошились, как тонкая скорлупа.

Генри кипел при мысли о Калебе и его треклятой клинике, от которой одни неприятности.

С окаменевшим лицом он привалился к стене и закрыл глаза.

В какую же чертову переделку он попал?

ГЛАВА 14

– Вскрытия не будет, – огорошил Бен Уилсон, высыпая засушенных насекомых из маленькой бутылочки в аквариум с тарантулом. – Отменяется.

Люк бессильно опустился на стул.

– Почему?

– Прошлой ночью позвонил медэксперт и распорядился выдать тело семье. Со мной никто не советовался, иначе бы я не заставлял тебя вставать спозаранку. Мы оба упустили возможность хорошенько выспаться в воскресенье.

Настенные часы показывали 6:21.

– Разве у них есть такое право?

– Коронеры могут делать почти все, что заблагорассудится, черт возьми. Обычно наоборот: они мертвой хваткой держатся за никому не нужные тела.

– Так что же случилось?

– Видимо, семья устроила-таки скандал, что мы незаконно удерживаем тело. Мало-помалу шумиха докатилась до консульства Гватемалы. Никто и глазом не успел моргнуть, как в нашем холодильнике стало одним трупом меньше.

– Он исчез?

– Нет. Мы отдали его несколько часов назад. Похоже, семья торопилась заполучить тело.

– К чему такая спешка?

– Должен признать, что, если бы это коснулось моего сына, поступил бы точно так же. Как правило, приготовления занимают сутки – это ведь не корзина с дыней, – но можно сделать и побыстрее. Иногда приходится. Время от времени, по той или иной причине.

– Например?

– Несколько месяцев назад мы все бросили, чтобы отправить домой тело сына португальского дипломата.

– Понятно. Но здесь же не ребенок дипломата. Эта семья живет в сельском районе Гватемалы. Они бедны как церковные мыши. Давно ли ты делал подобную услугу нищим?

– Люк, я стою за плугом и вижу только лошадиный зад. Мне говорят пошевелиться – я шевелюсь.

– А медэксперт не упоминал причину, по которой вмешалось консульство?

– Ну, это обычная история, если дело касается иностранного подданного. Кто-то из консульства позвонил Барнсдейлу, когда я вместе с его недоумками был на заседании комитета. Генри выставил нас за дверь. Наверное, не захотел, чтобы кто-то видел, как он до блеска вылизывает ботинки дипломата.

– Минутку. Говоришь, Барнсдейл выпроводил всех из кабинета?

– Не стал бы искать подоплеку. Все, что касается повестки заседания, – Бен пальцем указал на Люка, – уже давно обсудили, и Генри убивал время, критикуя твоего отца – свою любимую мозоль.

– И все-таки что-то не сходится. Не должен был коронер так легко дать задний ход.

– Если пахнет нечестной игрой, они не уступают. Но встань на их место: в наличии гражданин Гватемалы, и никто не верит, что его убили.

Бен достал маленькие ножницы и принялся выскабливать грязь из-под ногтей.

– Когда в дело вмешиваются иностранные официальные лица, им, как правило, не препятствуют, если только… – патолог в воздухе рукой закавычил фразу, – «не затрагиваются общественные интересы». На языке коронеров это – подозрение на убийство, насилие над детьми, серьезный риск здоровью окружающих… в таком духе.

– Кто подписал свидетельство о смерти?

– До разговора с тобой думал, что ты. Но если нет – значит, кто-то из отделения неотложной помощи.

Люк покачал головой:

– Нет. Кроме меня, в отделении больше ответственных нет. А может коронер отдать тело без подписанного свидетельства?

– Нет, черт возьми.

– Свидетельство у тебя?

– Нет. Оно должно быть приложено к истории болезни, и мы уже вернули ее в регистратуру.

– Я воспользуюсь твоим телефоном. Не возражаешь?

Люк дозвонился до регистратуры и попросил доставить историю болезни Хосе Чаки в кабинет патолога.

– Мы по-прежнему без понятия, отчего умер пациент, – сказал Люк. – Все сотрудники отделения знают, что возможна инфекция или интоксикация. Что я скажу людям?

Бен пожал плечами:

– Скоро узнаем. Чуть позже будут готовы стекла.

– Какие стекла?

– Забыл? Прошлой ночью я позаимствовал у трупа часть ребра. В пятницу вечером мы отправили ее в онкологию на анализ костного мозга. Так что, дорогой мой друг, доктор Маккена, ответы не за горами.

– Костный мозг? Его не возвращают вместе с телом?

– Я проверил: все образцы ткани на месте.

– Все?!

Заговорщицкая улыбка появилась на широком лице Бена.

– Сдается мне, я также случайно отщипнул кусочек легких, когда возился с ребром. Все так рядом, что я подумал: почему бы не прихватить еще и легочную ткань? Глядишь, сумею объяснить и то, что мы видели на рентгеновском снимке грудной клетки.

– Ай да Бен Уилсон, вот умница!

Поразмышляв над этим секунду, Бен согласно кивнул.

– Значит, мы сможем решить вопрос о лейкозе? – спросил Люк.

– Да, и если малыш умер не от лейкоза или сепсиса, рассмотреть другие варианты. Мы уже послали часть легких на посев. Плюс, как и договаривались, нам сделают стекла по легочной ткани. Сегодня утром я проверил анализы мальчика. Амилаза и липоза зашкаливают.

– Хм-м… Еще и поджелудочная железа?

– Наверняка.

Затрезвонил телефон.

– Уилсон на проводе. – Бен ухватил приличный клок брови и стал его закручивать. Взгляд метнулся в сторону Люка. – Спасибо.

Бен положил трубку на рычаг.

– Звонили из регистратуры. Историю болезни забрал Барнсдейл.

– Барнсдейл?

– Так сказала барышня.

– Зачем ему медицинская карта?

Бен снова взялся за телефонную трубку.

– Ты пока тут подумай, а я поищу, кто бы мог сегодня посмотреть на костный мозг.

Связавшись с оператором, Бен заказал отделение онкологии. Затем просунул руку в аквариум и раскопал неглубокое укрытие тарантула. Схватив Чарлотт за темно-коричневый зад, он перевернул паука, потрогал за брюшко и протянул Люку.

– Спасибо, я позавтракал. – Люк двумя руками схватился за живот.

Бен, расплывшись в улыбке, поглаживал мохнатое существо.

Через пять минут они уже разговаривали по спикерфону с главой онкологии Адамом Смитом.

– Анализ костного мозга сделал вчера днем. В эти выходные работаю по вызову, и Генри попросил меня лично, что-то сказав про коронера, который должен вернуть тело.

– Вот как? Может, это объясняет, зачем ему история болезни? – предположил Бен.

– Ничего подобного. Хосе Чака не его пациент, – возразил Люк. – Адам, что показал анализ?

– Около 30 процентов лимфобластов, морфология L2, количество клеток эритроидного ряда уменьшено.

– Кто-нибудь, переведите, пожалуйста, – взмолился Люк.

– Проще говоря, у мальчика ОЛЛ – острый лимфобластный лейкоз, – пояснил Бен.

– Никак пока не объясняет нашу находку в легких на рентгеновском снимке.

– Что за находка? – поинтересовался Адам.

– Очаговый бронхолегочный рисунок, – ответил Бен. – Что-то произошло в дыхательных путях. Они зажглись, как рождественская елка. Но легочная ткань почти в норме, и патологии для остановки дыхания явно недостаточно.

Люк перехватил инициативу:

– Еще один вопрос, Адам. Ты знаешь, кто подписал свидетельство о смерти? Может, ты?

– Нет. Генри.

– Откуда знаешь?

– Когда я доложил о результатах анализа костного мозга, он что-то там упоминал о своем праве подписывать свидетельство, чтобы вернуть тело семье. Мне показалось, что для Генри это большая головная боль, и он хотел побыстрее с ней разделаться.

– И какую же отговорку нашел Генри, чтобы подписать свидетельство о смерти пациента, о котором не знает ровным счетом ничего?

– Сказал, что осмотрел пациента в отделении неотложной помощи.

– Ради всех святых, он там был минуты две, не больше. Просто мимо проходил.

После непродолжительной паузы Адам сказал:

– Люк, возьми трубку, пожалуйста.

Люк взглянул на Бена, который непонимающе пожал плечами, и поднял трубку.

– На случай если ты не в курсе: утренние новости в газетах только о тебе. Напротив больницы расположились две бригады телевизионщиков: снимают репортаж об инциденте в холле.

Люк закрыл глаза и ладонью коснулся лба.

– Что, все так плохо?

– Хорошего мало. Разве что не трепали твое имя. Сказали: «неназванный работник больницы». Если историю раздуют, тебе это на пользу не пойдет. К тому же взбесился Барнсдейл. Странные поступки, даже для него. – Помолчав, Адам добавил: – Думаю, что с выпиской из свидетельства о смерти придется повременить. Я по крайней мере пас.

Когда Люк повесил трубку, Бен полюбопытствовал:

– И о чем вы там беседовали?

Люк покачал головой.

– Угадай.

– Об Эриксоне? – Вопрос прозвучал почти утвердительно. – Не могу не спросить: как так получилось, что ты уложил его одной левой? Слышал, энфээловец чудовищно огромен.

Люк быстро сменил пластинку:

– Коронер еще будет говорить с тобой?

Бен опустил Чарлотт обратно в аквариум.

– Да. А что?

– Заметно, что в дело вмешался кто-то высокопоставленный. Хотелось бы знать, что за шишка и почему все происходит так быстро.

– Считаешь, тайный заговор? – спросил Бен. – Скажи, а где твое место на этом травяном холме?[3]3
  Намек на убийство Джона Кеннеди. По одной из версий, с травяного холма стрелял второй человек.


[Закрыть]

– Генри, подписывающий свидетельство, консульство… Определенно нас во что-то не посвятили.

– Знаешь, что я думаю? Что самый большой смутьян видит в зеркале, как ты бреешься по утрам. Так-то.

– Да, сегодня есть о чем поразмышлять.

– А знаешь, что я еще думаю?

– Без понятия.

– Что у тебя масса свободного времени, а мне его постоянно не хватает.

Люк поднялся, собираясь уходить.

– Бери пример с меня.

Подойдя к двери, он услышал голос Бена:

– Тебе известно, что убили Кейт Тарталью?

– Да, конечно.

– Жизнь – странная штука. Прошлой ночью – помнишь? Сидим, болтаем о ней, а потом бац… – Бен щелкнул пальцами, – и она мертва.

Люк, обернувшись, взялся за дверную ручку.

– Странная? Не то слово…

ГЛАВА 15

Люк сидел в «Колтерс Дели» в угловой кабинке полукругом, ждал отца и размышлял о смерти.

Несоответствия в гибели Хосе Чаки не давали покоя. Если, как утверждал Адам Смит, пункция костного мозга четко показала лейкоз, то почему они сами не нашли в анализах крови мальчика ни одной бластной клетки? Почему снимок грудной клетки не выявил признаков респираторной недостаточности, когда это было так очевидно на операционном столе? И как эта худосочная семейка задействовала могучие силы консульства, да еще так быстро и к тому же в выходной?

Люк видел смерть неоднократно и знал ее методы. Она поступала логично, соблюдая естественный порядок. Ничего подобного в деле мальчика не наблюдалось – никакого шаблона и точки опоры для поиска причины.

И смерть Кейт столь же бессмысленна. Нелогичен жестокий метод убийства – в конце концов, это же Лос-Анджелес. Диссонансом звучали последние часы ее жизни, смешавшиеся в голове у Люка. Как могли IPO «Зенавакса» и вожделенное благополучие вызвать тревогу в голосе? Кейт должна была открывать шампанское, а не бежать впопыхах поздним вечером на встречу с человеком, которого не видела четыре года. Тревожные сомнения снедали Люка несоизмеримо вопросам. Что-то невидимое и неслышимое дергало за ниточки. Но пульсирующий ритм чувствовался отчетливо. Так что же это?

– Доктор Люк, позвольте, я налью вам еще немного кофе.

Люк повернулся и кивнул Антонио, хозяину ресторанчика, который прижимал поднос с кофейником к жирной складке на итальянской талии.

Антонио и его жена Бьянка, выходцы-иммигранты из Сицилии, вполне соответствовали смешанным этническим традициям «Колтерса Дели». В зависимости от времени суток ресторанчик оккупировали совершенно разные персонажи. Никто не нарушал тихого и спокойного течения завтрака. Посетители наслаждались ароматами свежей выпечки и крепко заваренного кофе. В обед к кулинарии добавлялись салаты и холодные закуски, а покупатели в длинной очереди выкрикивали через стойку заказы навынос. К закату солнца «Колтерс Дели» превращался в английский паб со старинными подсвечниками на стене, которые тускло освещали стены, обшитые темными деревянными панелями, и бордовые кожаные кресла.

Наполнив чашку, Антонио отступил на шаг и улыбнулся, глядя в окно.

– Ах, вот и еще один прекрасный рассвет для детворы.

Тонкое чириканье ранних пташек на улице сменялось нарастающим гулом: в больницу к смене вахты в 7:00 прибывали сотрудники. Мало кто обращал внимание на группы телевизионщиков, обосновавшихся у входа. Люк оставил их с носом, выйдя через грузовую площадку за больницей.

Тренькнул колокольчик, и на пороге кафетерия появился второй за утро посетитель. Следом за ним вошел взъерошенный, с непокорными белыми волосами человек в мятом лабораторном халате.

Люк из-за стола приветственно махнул отцу рукой. С того дня, как двенадцать лет назад трагически погибла мать, завтрак в «Колтерс Дели» стал для Элмера традицией.

Как и игра в покер субботними вечерами.

Черные круги под глазами красноречиво свидетельствовали о том, что прошедшая ночь не была исключением.

Место встречи для карточных утех постоянно менялось и сильно зависело от графика работы некоторых представителей администрации больницы. Менеджмент давно дал понять, что здесь не казино: больнице не выдавали лицензию на игру в покер как один из видов деятельности, и старшему преподавательскому составу не пристало участвовать в незаконных развлечениях, невзирая на то что кое-кто уже не в силах отказаться от пагубной привычки.

Люк был уверен, что и отец не в силах: ведь это он устраивал большую часть посиделок. Искренне считая, что должным образом почитает закон, Элмер играл в кошки-мышки, меняя адреса и явки в кампусе. Бывало, что и в срочном порядке.

Старший Маккена подсел в кабинку.

– Антонио, помоги моему сыну потолстеть – он слишком тощий.

– Хотите, я приготовлю вам отличный омлет, доктор Люк?

Люк поднял чашечку кофе.

– Спасибо, этого достаточно.

Как только Антонио удалился с заказом отца, Люк перешел к делу:

– Полагаю, ты еще не слышал об убийстве Кейт Тартальи.

Элмер приподнял голову.

– Она была убита в пятницу ночью. – Люк большим пальцем указал через плечо на окно. – Прямо на этой улице.

– О Боже.

Люка ничуть не удивило, что отец не в курсе новостей. Карьера Элмера дошла до точки, когда он почти перестал работать по выходным. А 33 карточным столом приученные к застреленным и распоротым жертвам люди вряд ли стали бы обсуждать очередное убийство неизвестной.

– Кейт ехала сюда на встречу со мной, – сказал Люк. – Полиция считает, что какой-то ублюдок сначала ограбил ее, а потом убил.

Элмер ладонью уперся в подбородок.

– Она позвонила мне в пятницу поздно вечером, – продолжил Люк, сделав маленький глоток кофе. – Нежданно-негаданно. Я не очень понял, чего она хотела, но голос был расстроенный. Ты, случайно, не разговаривал с ней в последнее время?

Элмер задумчиво покачал головой.

– Кейт была так молода, так…

Люк и припомнить-то не мог, сердился ли когда отец на Кейт. По иронии судьбы только Элмер и не держал на нее обиды.

– Пап, проверь, пожалуйста, не получал ли ты электронную почту от Кейт.

– Электронную почту? – Элмер очнулся от раздумий. – Зачем?

– Кейт мне что-то послала, но я так ничего и не нашел. Может, по ошибке набрала твой адрес?

– Зная ее, что-то не верится. Но я посмотрю.

Люк поиграл маленькой ложечкой.

– Да, вот еще что хотел сказать. – Люк поведал отцу о дискуссии с Барнсдейлом и его адвокатом.

– Они что, совсем рехнулись? – возмутился Элмер. – Да как он посмел тебя отстранить? Ведь это так просто: насколько мне известно, Эриксон получил по заслугам.

И отец энергично кивнул:

– Просто, да не совсем. У меня был выбор, но, вместо того чтобы разрядить обстановку, я дал волю рукам.

– Эхе-хе. Опять в твоих мозгах проворачиваются шестеренки. Видишь ли, иногда ты явно переоцениваешь значимость событий.

Люк устало посмотрел на отца.

Бьянка степенно подошла к Элмеру и молча поставила перед ним тарелку. Женщина она была почтенная и улыбалась крайне редко, чувствуя себя при этом весьма неуютно.

Элмер изучающе смотрел на сына.

– Ты помнишь Джимми Яззи?

Брови Люка вопросительно полезли вверх. Джимми был его лучшим другом с первого класса. В тот год, помимо чтения и арифметики, Люк узнал и о насилии над детьми. Джимми ночевал у них куда чаще, чем в своем доме, и Люк очень скоро понял почему, когда случайно увидел, как Яззи избивают родители.

– И при чем тут Джимми Яззи?

– При том. То, что ты узнал о жизни в доме Яззи, очень сильно на тебя подействовало. Помнишь мучительные кошмары по ночам, которые длились месяцами?

– Пап, давай об этом в другое время, – сказал Люк, пытаясь выбраться из кабинки.

– Сядь на место и дай мне закончить, – нахмурившись, сказал Элмер и ненадолго замолчал. – Твой жизненный выбор, каким бы он ни был – будь то Аннаполис, спецназ ВМС или детский врач, – словно предопределен. С юного возраста ты испытывал потребность защищать невинных младенцев. Это не так плохо, Люк.

В кафетерий зашли двое и предъявили Антонио свои визитки. Одного из них Люк узнал: детектив О'Рейли. Собравшись у входа рядом с кассой, они о чем-то оживленно беседовали.

– Давай сменим тему, – снова попросил Люк.

– Ладно. Как там Меган?

Глядя мимо отца, Люк продолжал наблюдать за детективами, скрывая озабоченность.

– Мне кажется, что получше. Она сильная девушка.

– Меган не просто сильная.

Люк перевел взгляд с детективов на отца: тот, подняв со стола крошку, внимательно изучал ее со всех сторон.

– Знаешь, Люк, в жизни есть свои прелести, без которых и жить-то не стоит.

Выражение лица Элмера не выдавало ничего, кроме неподдельного интереса к кусочку выпечки.

Развернувшись, детективы взглядом прощупывали помещение. О'Рейли, увидев Люка, уже через минуту стоял рядом с кабинкой.

– Доктор Маккена, извините за вторжение. Мы тут кое-что проверяем, и к вам есть несколько вопросов. Давайте выйдем на пару слов. Не возражаете?

Второй детектив – если он, конечно, был детективом – пристально разглядывал Элмера, и это раздражало Люка.

– Мой отец, – сказал он. – Тоже был знаком с Кейт. Можете задавать вопросы напрямую.

О'Рейли, взвесив «за» и «против», наконец решился спросить:

– Вы сказали, что не видели доктора Тарталью в ночь убийства. Так?

– Так.

Над вертолетной площадкой на крыше больницы краешком показалось утреннее солнце. В окно брызнул ослепительно яркий свет, и Люк зажмурился.

– Вы уверены, что не видели ее даже на мгновение?

– Да, уверен.

– Электронное сообщение нашли?

Люк отрицательно покачал головой.

– А сообщение на автоответчике, о котором вы упоминали, еще сохранилось?

– Да.

– Хорошо. Вы позволите нам сделать копию?

Люк пожал плечами:

– Конечно.

– Я вам позвоню. Хотелось бы сделать это сегодня.

Из маленького окошка в зеленом фургоне, припаркованном напротив «Колтерс Дели», Кальдерон, как из амбразуры, следил за Маккеной. Поправив наушники, он через атмосферные помехи прислушивался к разговору в ресторанчике.

– Пап, проверь, пожалуйста, не получал ли ты электронную почту от Кейт.

– Электронную почту? Зачем?

– Кейт мне что-то послала, но я так ничего и не нашел. Может, по ошибке набрала твой адрес?

Кальдерон повернул прибор для наблюдения, установленный на штативе, от мистера Конга в сторону кабинки. Азиат, склонившись над тарелкой, как черпаком, нагребал себе в рот омлет. И почему эти китайцы едят столь нелепо?

Конг правша, но вилку держал в левой руке. В правой был зажат миниатюрный микрофон направленного действия, нацеленный на столик Маккены.

Почти весь предыдущий день Кальдерон закупал «наружку». Ему не нравилась такая спешка, но беспечность клиента выбора не оставляла. К счастью, город он знал как свои пять пальцев и использовал Конга как посредника при покупках: засвечивать поездку в Лос-Анджелес в планах не значилось.

Кальдерон отщелкнул масштаб: в объектив попали два детектива, разговаривающие с человеком у кассового аппарата. Одного из копов он узнал – тот был рядом с домом Тартальи. Детективы повернулись и направились в сторону Маккены.

Немного удачи, подумал Кальдерон, и через два дня он будет в Гватемале. Проект не ждет.

Он возился с регулятором на радиоприемнике, когда услышал:

– А сообщение на автоответчике, о котором вы упоминали, еще сохранилось?

– Да.

– Хорошо. Вы позволите нам сделать копию?

Ребром ладони Кальдерон ударил в стенку фургона, схватил мобильный телефон и набрал номер клиента.