Текст книги "Дейр"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 53 страниц)

Он не добавил, что летучие могут просто заморить их голодом.

Кукс ответил на некоторые вопросы. На другие – не захотел. Он был такое хрупкое создание, что не выдерживал сильной боли. И когда она становилась невыносимой, он терял сознание. А когда приходил в себя и его начинали пытать снова, он опять лишался чувств.

Он не сообщил им, где находится город дулуликов. Не сказал, что город содержит “дух” Вурутаны и где находится сам Вурутана. Он утверждал, что не знает, никогда не видел Вурутаны. Его лицезрения удостаиваются только вожди. Во всяком случае так он предполагал. Но Кукс никогда не слышал, чтобы кто-то из вождей говорил, что видел Вурутану. Или, по крайней мере, “дух” Вурутаны. Дерево – это его тело.

Вурутана был богом дулуликов. Так же, как леопардо-людей и медведе-людей, хотя те же вуггруды имели и еще несколько других богов.

Улисс дивился глубине контроля Вурутаны. Он спросил, не враждовали ли краузмиддумы и вуггруды между собой.

– Да, – сказал Кукс. – Каждое племя враждует со своим соседом. Но никто не воюет против нас, все подчиняются голосу Вурутаны.

– А сколько вообще дулуликов?

Кукс не знал. Он утверждал это, несколько раз теряя сознание, а значит, действительно не знал. Слышал только, что много. Очень много. А почему бы и нет? Они были любимцами Вурутаны.

Существовали ли на южном побережье люди, похожие на Улисса?

Кукс не знал, но он слышал, что были. К тому же побережье было во многих перелетах отсюда, и только некоторые летучие человечки забирались так далеко.

Наконец наступили сумерки. Кукс вновь потерял сознание. Кончили летать его сородичи. Улисс подумал, что они искали дальше по течению. Видимо, они обнаружили, что двое из них пропали, но не знали когда. К тому же искать в темноте было совершенно невозможно.

Как только он решил, что стемнело предостаточно, он дал приказ выступать. Кукса привязали к спине Улисса и заткнули рот кляпом. Улисс дал слово, что летучего помилуют, если он даст информацию. Конечно, Кукс ответил не на все вопросы, но сказал достаточно, и Улисс восхищался храбростью и стойкостью маленького человечка Он знал, что опасно быть сентиментальным к врагу, но ему совсем не хотелось убивать мужественного маленького мальчика. К тому же тот мог пригодиться в дальнейшем.

Они вернулись туда, где спрятали шесты и бревна плотов. Плоты связали, и отряд отправился вновь по течению. Лунный свет был достаточно ярок, видно, лучи пробивались в прогалы между ветвями. Раз тонкий луч высветил громадные круглые черные предметы впереди них. Раздалось фыркание, и из нескольких отверстий в теле ударили струи воды. Потом вода забурлила, и существо исчезло. Появись громадные выдры около них или еще хуже, под плотами, все бы перевернулись. Но все кончилось благополучно.

Несколько раз Улисс замечал казавшиеся бесконечными шеренги безногих крокодилов, выскальзывавших из-под серебристо-черных кустов прямо в черную воду. Он с дрожью ждал, что вдруг из бурлящей воды вылезут на плоты тупорылые многозубые головы и сомкнут клыки вокруг чьих-то ног, а может быть, и вокруг его собственных. Или ударит могучий хвост в темноте, и вот уже рушатся кости, рвется плоть и падают в поток бездыханные тела.

Но путешествие шло без приключений. Жутко кричали птицы и неизвестные животные. Затем течение усилилось, и они поплыли так быстро, что не нужно было все время орудовать шестами. Только изредка приходилось отталкиваться от берега, чтобы в него не врезаться.

Ветка быстро понижалась, хотя в темноте люди на плотах этого почти не замечали. Если бы не возросшая скорость потока, им бы показалось, что они плывут по равнине.

Улисса скорость радовала и волновала. Он опустил Кукса и плеснул ему в лицо водой. Вода заставила бесчувственного летучего открыть глаза.

– Я хочу пить, – прокашлял он.

Улисс зачерпнул тыквой побольше воды и приподнял голову Кукса, чтобы тот мог напиться. Затем проговорил:

– Кажется, впереди водопад. Ты что-нибудь об этом слышал?

– Нет, – угрюмо проговорил Кукс, – я ничего не знаю о водопадах.

– Уточни, что ты имеешь в виду, – сказал Улисс. – Ты никогда не бывал в этой местности или же впереди нет никаких водопадов?

– По пути сюда я не пролетал над концом этой ветки, – проговорил Кукс.

– Ладно, ладно, – сказал Улисс, – сами узнаем, есть там водопады, или нет. Мне хочется убраться отсюда как можно быстрее, и мы останемся на плотах до конца. Пусть будет трудно, но я надеюсь, мы покинем плоты в самый последний момент.

Будущее представлялось Улиссу достаточно ясно. Кукс не настолько страдал, чтобы не сообразить, что с ним случится. Сейчас каждому было до самого себя, и даже Кукс, с его истерзанными руками и ногами, понимал, что зависит от того, кто смог бы доставить его на берег. А разве найдется у кого-то время и силы, чтобы вынести или выбросить его на отмель, даже если появится такое желание?

Через некоторое время Кукс заговорил вновь. Очевидно, он чувствовал к себе глубокое отвращение. Он изо всех сил старался держать язык за зубами и не проронить ни слова. Но не смог выстоять перед лицом смерти на самом краю ветки. Возможно, подумал Улисс, умереть в воде было для него самым ужасным.

– Смерть в потоке, – вымолвил он медленно. – Нам осталось три мили. Там первый водопад.

Улисс подумал, что, возможно, Кукс еще не сломлен. Он может лгать, чтобы заманить их в ловушку, послать их на смерть в пучину и погибнуть вместе с собой.

– Мы пройдем еще около мили, – сказал на всякий случай Улисс, – потом бросим плоты.

Было достаточно света, чтобы разглядеть лицо Кукса. Как и раньше, лунный свет пробивался сквозь древесную путаницу в тысяче футах над головами. Лицо летучего человечка казалось непроницаемым, как кусок дубленой кожи.

Резкий крик заставил Улисса броситься вперед. По его телу пробежал озноб. Он обернулся – взглянуть, куда указывала Авина. В пятидесяти футах от них из заполненной землей трещины росло громадное дерево. Оно было всего пятидесяти футов высотой, но простиралось горизонтально на восемьдесят футов или около этого по одну сторону массивного ствола Крик донесся откуда-то с одной из его ветвей. Через мгновение он увидел кричавшего. Повинуясь крику, множество темных тел сорвалось с гробообразного выроста в пропасть под гигантской ветвью, где росло дерево. Распростерлись огромные крылья, и маленькие летучие человечки исчезли за грядой растительности. Через минуту человечек-заводила из них появился вновь, натужно махая крыльями и стремясь пролететь над плотами. А еще через минуту их стало куда больше.

Улиссу оставалось только одно. Если его люди останутся на плотах, они окажутся беззащитными перед нападением сверху. Хуже того, им придется вскоре покидать плоты в куда более трудных условиях, да еще под огнем противника.

Он отдал приказ, и шесты – по одну сторону – коснулись дна. Плоты двинулись к берегу, люди попрыгали на песок и кинулись в кусты. Улисс стал выкидывать тяжеленные тюки на берег. Можно было надеяться, что от сотрясения черный порох не взорвется. Ящики с бомбами упали в кусты без каких-либо инцидентов.

Затем он поднял Кукса и швырнул его с такой силой, что плот накренился. Маленький приятель, вереща, грохнулся лицом прямо в самую чащу. Его подобрал вагарондит Вулка.

В тот же миг на плот кинулся первый летучий, сжимавший в руках короткую пику. Но достигнуть цели ему так и не удалось, стрела воткнулась ему в грудь, и он упал в воду с глухим плеском. Громадный безногий клубок выскочил из кустов на противоположном берегу, заверещал и помчался над рекой.

Улисс выстрелил, отметив, что его стрела прошла сквозь плечо летучего человечка, потом повернулся и спрыгнул на берег, не дожидаясь, когда тот упадет в воду. Он вытянул лук перед собой в правой руке, а левой схватился за ветку. В ладонь впилась колючка, и он вскрикнул от боли. Но руку не разжал.

Что-то ударилось о землю около его правой ноги. Это оказалось ядро, кинутое или сброшенное одним из летучих. Улисс прыгнул на ветку, перемахнул через нее и больше не думал о своем луке и стрелах. Он продирался сквозь чащобу до тех пор, пока не оказался под громадным вздымавшимся кустом, и тогда кликнул своих вождей и Авину. Наконец-то они отозвались. Повинуясь его приказу, они промчались сквозь чащу и оказались рядом со своим Повелителем. Все это время летучие мыши вились над джунглями, бросали и швыряли ассегаи, дротики и пуская маленькие стрелы. Но никто не пострадал, и через некоторое время летучие прекратили свою бесполезную работу. Они истратили слишком много боеприпасов.

К тому же они понесли потери: стрелы сбили пятерых летучих. Утомившись, летучие твари удалились на дерево совещаться.

Злясь на свое отступление, они жаждали реванша. Их враги могли двигаться только в одном направлении, а потом им пришлось бы спуститься или подняться по стволу, чтобы перейти на другую ветвь.

Если же враги задумают отсидеться в густых зарослях этой ветви, их все равно будет ждать неизбежное. Летучий народ высадит свой десант и, так или иначе, их выкурят. Особенно если крылатым тварям удастся избежать открытой битвы.

Улисс постарался сосчитать своих людей и врагов, пока те гудели в залитой лунным светом темноте. На его взгляд, их было около сотни. Сейчас они все улетели, за исключением нескольких часовых, которые вились и мельтешили вокруг, оставаясь, правда, за пределами досягаемости отряда лучников.

Улисс притаился под веткой, обдумывая, что делать дальше. И пока он думал, его все время донимал какой-то слабый бормочущий звук. С минуту он тихо вслушивался, вспоминая, где он слышал что-то подобное. Наконец до него дошло – это был отдаленный рокот водопада.

Он отдал распоряжение стоящей неподалеку Авине, которая передала его дальше. Вышла небольшая заминка, потому что отряд, по большей части, не желал расстаться с их теперешним убежищем. Оно давало им превосходную защиту, но Улисс знал своих “людей” и отлично понимал, как надо с ними обращаться. Он прикрикнул и пообещал, что в будущем их не ждет ничего хорошего, если они откажутся повиноваться. Уразумев, те действовали достаточно быстро. Они не заглядывали далеко в будущее, им вполне хватало и настоящего.

Конец ветви или, скорее, то место, где она резко поворачивала на девяносто градусов к горизонту, находился в двух милях отсюда. Из-за густоты зарослей, а также из-за приказа идти тихо и осторожно отряд продвигался очень медленно.

В четверти мили от места их высадки Улисс вдруг увидел черно-белую пену. Он взобрался бы на какое-нибудь высокое дерево, чтобы получше оглядеться, но надо было увериться, что его не заметят летучие мыши, постоянно снующие над головой. Как он и надеялся, поднялся туман, видимость несколько уменьшилась. Однако с вершины дерева водопад был виден, и его рокот не заглушался джунглями.

Поющий Медведь собрался уже спуститься обратно, но тут увидел хлопающего крыльями дулулика. Улисс вжался в дерево и постарался слиться с наростом коры. Лунный свет не падал прямо на Улисса, хотя сквозь листву его пробивалось достаточно, чтобы сделать сумрак скорее серебристым, чем черным. Мимо пролетел летучий человечек, махая крыльями так медленно, будто он только что вырвался из стойла. Затем его крылья забили быстрее, и человечек вцепился в ветку. Он направился к стволу, двигаясь через бледно-желтые и черные пятна света, а лунные лучи отражались от его круглой головы и крыльев, казавшихся более темными, чем тело. Летун спланировал вниз-вверх-вниз над вершинами кустов и поднялся повыше, выбирая окончательное место для ночлега.

У него не было когтей уцепиться за ветку, но он вытянулся и, чтобы не рухнуть головой вниз, схватился за маленький сучок. Сложив крылья, человечек отвернул свое лицо от Улисса.

Поющий Медведь внимательно разглядывал непрошеного гостя. На летуне был пояс с каменным ножом, в руке он нес короткую тонкую пику. Со шнурка на шее свисало какое-то витое приспособление. Улисс признал в нем своеобразный рожок. Видимо, приятель этот уселся в засаду – подкарауливать врагов. Если он их увидит, то известит музыкальным сигналом кого следует.

Улисс покинул свое убежище и двинулся вокруг ствола. Снизу не доносилось ни звука, могущего заглушить мягкий шум водопада. Его люди, наверное, заметили летучего человечка и ждали дальнейшего развития событий. Джунгли, казалось, вымерли. Лук и стрелы Улисса лежали у подножия дерева. К счастью, они были на противоположной стороне, к тому же в тени. Был еще складной нож, который Улисс зажал зубами. Цепляясь, он продвигался очень медленно. И хотя водопад монотонно рокотал, рокот этот был не настолько громким, чтобы заглушить для летучего человечка шорох листьев или скрип ветки.

Дулулик все еще продолжал сидеть, отвернувшись от Улисса, когда тот ступил на его ветку. Ветка была толстой, и Поющий Медведь стоял на ней достаточно устойчиво. Ступил раз, другой, стремясь занять наилучшую позицию. Летучий чуть раскрыл крылья, слегка захлопал ими и сложил вновь. В тот же миг Улисс увидел дыру в мембране правого крыла. Узнал профиль головы человечка. Это был Глик.

Поющий Медведь утратил боевой пыл. Желание убивать улетучилось. Зачем, когда живой тот принесет ему больше пользы?

Убивать всегда проще, чем брать в плен, ему придется ударить Глика и в то же время уберечь его от падения. Хотя Глик весил всего каких-нибудь сорок пять фунтов, он мог разбиться насмерть, упав с тридцатифутовой высоты. Нужна была и уверенность, что тот не сорвется и не увлечет его за собой.

Улисс подкрадывался очень медленно, боясь, что маленький человечек почувствует дрожание ветки под его ста сорока пятью фунтами. Но Глик, к счастью, сидел почти на самом кончике ветки. Наконец, Поющий Медведь смог ударить Глика, не слишком больно, чтобы не сломать его тонкую, наверняка хрящевидную шею. Глик беззвучно осел, повалился вперед, и Улиссу пришлось схватить его одной рукой и подтянуть за крыло. Взмахом ладони он опустил бесчувственное тело человечка в поджидавшие руки. Через некоторое время, когда он слез с дерева, Глик уже был связан, и в рот ему засунули кляп. Несколько минут спустя его глаза открылись. Улисс встал в лунном свете так, чтобы Глик видел, кто его пленил. Глаза Глика расширились, и он зашевелился, пытаясь освободиться. Когда его закинули за спину Улисса, как какой-то мешок с тряпьем, он все еще не успокоился. Улисс велел Вулке, вождю вагарондитов, который нес Кукса, чтобы тот ударил Глика еще разок, и Вулка с радостью повиновался.

Полмили они прошли с максимальной скоростью. Улиссу выпала честь спускаться первым. Испарения окутали его, скрыв не только от глаз каких-то летучих, которые могли скоро появиться, но и от взглядов остальных. Из-за тумана и тьмы, поднимавшейся из пропасти, он едва видел на два фута перед собой. На его теле осели капли воды, стало холодно. К тому же они сделали кору и пальцы скользкими.

Ничего не оставалось делать, как только идти вниз. Будь он один или же с людьми, которые не считали его богом, он остался бы перед туманом и испытал счастье в бою с летучими. Но он не мог снять свои полномочия или нарушить слово.

– Туман – это наша защита, – сказал он. – Но, как всякая защита, он имеет свои недостатки. Как расплата за услуги. Он скроет нас от врагов, но в нем таится опасность: скользишь и слепнешь.

“Слишком’ медленно”, – подумал он, нащупывая под ногами опору. Его руки вцепились в нарост коры, одна нога оказалась в расщелине, а другая описывала круг в поисках выступа или щели. Наконец он, нащупав выступ, осторожно спустился, удостоверился, что не сорвется, и двинулся дальше. Это повторялось много раз, а потом сумрак растаял, и он оказался на карнизе.

Улисс пошел по нему, осторожно ощупывая каждый невидимый дюйм коры пальцами. Слева рокотал водопад, а рядом журчала вода. Когда что-то коснулось его, он отпрыгнул и выхватил нож. Он различил стройную фигуру Авины. Она подошла ближе. Он убрал нож, и она на секунду приникла к его груди. Ее мех был мокрым, но через минуту их тела согрели друг друга. Он обхватил рукой круглую головку и почувствовал влажные, шелковистые ушки. Сейчас Авина казалась скорее водяной крысой, нежели нежным пушистым существом, которое он знал когда-то.

Из тумана вынырнули фигуры остальных. Он отодвинулся от Авины, считая их. Все!

Глик дернулся. Во время спуска он был недвижим, как мешок картошки, но теперь решил, что было бы надежней подвигаться и на всякий случай разогнать кровь. Улисс снял его со спины и развязал на ногах ремни. Маленький человечек запрыгал на тонких ножках с громадными ступнями. Вагарондиты стояли наготове, чтобы схватить его, как только ему вздумается взлететь или убежать. Улисс осторожно вышел из тумана. Вершина водопада маячила в пятидесяти футах над головой. Летучих не было видно. Только кусты и склонившиеся деревья загораживали верхние ветки. Он повернулся и увидел, что ветви тянулись насколько хватало глаз. Ничто не мешало им построить новые плоты и продолжить путешествие. Но придется скрываться в джунглях, пока не наступит ночь. Они проспят часть дня, хотя следует немного поохотиться. Их запасы пищи значительно уменьшились.

Поздно вечером, выспавшись, они, страдая от голода, сформировали четыре охотничьи партии. Через час забили крокодила, выдру, двух больших рыжих коз и трех обезьян.

Они хорошо поели этим вечером, и каждый почувствовал себя лучше. Потом они спилили деревья, нарезали лиан, связали их вместе и вышли в плавание. Перед закатом подошли к спуску громадной ветви и еще одному водопаду. Спустились вниз, но не входили в испарения, а остались снаружи и к закату достигли русла следующего потока. После сна и отдыха построили новые плоты. Русло третьего потока лежало у основания Дерева, или, как сказала Авина, у подножия Вурутаны.

Обширные стволы, ветви, лианы росли над головой, на высоте до десяти тысяч футов, густое переплетение, не пропускавшее даже солнечные лучи. Днем здесь царил сумрак, а по утрам темная ночь наполняла пространство между гигантскими погружавшимися в болото колоннами и подпорками.

Земля под Деревом принимала извержения водопадов и ливней, которые не задерживались на ветвях и листьях. Болото слагало основу Дерева, обширную, необозримую гнетущую топь. Глубина колебалась от одного дюйма до нескольких футов, достаточных, чтобы утопить человека. Из воды и грязи тянулось вверх множество странных, бледных и пятнистых растений.

Сумрак создавал кошмарные фантомы. Громадные куски коры, многие размером с бунгало, падали со стволов Дерева, сбивая ветви и сучья, срывая другие подгнившие ошметки коры. Дерево, как Мировая Змея северной мифологии, сбрасывало свою шкуру. Кора, подгнившая, сорванная и упавшая на вершины могучих ветвей, разлагалась там до конца либо летела вниз, подобно холодным черным звездам, и шлепалась в воду или жижу болот. Там, полузатонув, она сгнивала, а насекомые и паразиты, кишевшие в этом сумрачном мире, буравили массы обломков, превращая их в дом.

В домах жили длинные, тонкие черви с волосатыми головами, темно-синие жуки, вооруженные рогами, длинноносые землеройки с саблезубыми клыками, бледно-желтые скорпионы, ярко-красно-черные змеи с крошечными рожками, венчающими их трехгранные головы, многоногие, мягкотелые с дюжиной антенн длинные существа, которые, если до них дотронешься, выделяли с громким хлопком мерзкий вонючий газ, и множество других отвратительных тварей. Повсюду в сумраке высились обломки коры, словно валуны, оставленные ушедшим ледником, где кишели ядовитые паразиты.

Вокруг искромсанных глыб росли высокие, стройные, лишенные ветвей растения с зелено-желтыми ягодами, густая скользкая трава, которая высовывалась на один-два фута над мутной жижей. А над ними порхали какие-то ширококрылые насекомые с телом и крыльями цвета человеческой омертвелой кожи. Их головы, абсолютно белые, с двумя круглыми черными метками по бокам и одной чуть изогнутой меткой посередине, напоминали череп. Они летали бесшумно, лишь иногда касаясь кого-нибудь из отряда кончиками крыльев, заставляя шарахаться в сторону. Любые звуки казались здесь слишком громкими, люди переговаривались шепотом. Их ноги погружались в воду и в хлябь под ней, а потом медленно вытягивались наружу. Под ногами слабо, чуть ли не нежно, чавкало.

Улисс подумал вначале, что ему следует держаться болот. Хотя путешествие будет медленным и тяжелым, зато эти места казались безопасными по сравнению с вершинами, где водилось слишком много разумных. Но одного дня и одной ночи у Подножия Вурутаны оказалось для него (а тем более для его людей) вполне достаточно. Следующим утром, когда Улисс встал, кроваво-красная лягушка тут же спрыгнула с обломка коры ему на плечи. Нет, с него хватит. Они пробовали уснуть на куске коры величиной с маленький замок. Но всю ночь пришлось отбиваться от созданий, повылезавших из своих нор в коре, и выслушивать крики болотных тварей.

Улисс решил, что поведет своих назад, на одну из ближайших ветвей. Они находились на границе обширного района, заполненного кавернами сыпучих песков, так что только к полудню смогли добраться до твердой поверхности огромной колонны, опускавшейся с небес в болото. Славя богов, они начали карабкаться вверх и к сумеркам достигли желанного горизонтального участка ветки. Здесь имелся даже ручей, который на первый взгляд показался им ядовитым: вода была карминного цвета.

Однако, вглядевшись, Улисс обнаружил в воде миллионы созданий, каждое из которых было так мало, что почти неразличимо в отдельности. Глик сказал, что эти твари плодятся здесь каждый год. Непонятно, откуда они берутся и куда исчезают. Воды речки и источников останутся красными еще неделю, а потом очистятся. Между тем твари служили пищей для рыб, птиц и животных в джунглях. Так что можно сварить из них бульон.

Улисс внял его совету, но заставил Глика выпить бульон первым. Через несколько часов – никаких последствий для летучего человечка не было – Улисс дал добро.

Он выпил полную миску и нашел бульон очень вкусным и питательным. Следующие несколько дней, пока вязали плоты, отряд кормился в основном этими яркими существами, не отрываясь от дела ни на минуту. Они прошли приблизительно пятьдесят миль, преодолев три водопада, и наконец достигли нижнего уровня потока. А потом карминные существа исчезли.

Когда они снова полезли вверх, Улисс, повинуясь то ли капризу, то ли любопытству, велел подниматься как можно выше. Восхождение по сучковатому и изъеденному трещинами вертикальному стволу заняло три дня. Ночью все спали на выступах коры, достаточно больших, чтобы разместить отряд. На третий день вошли в облака и вырвались на свободу только к вечеру. Но на утро облака ушли и появилась возможность заглянуть в пропасть. Они оказались на высоте десяти тысяч футов. Ствол продолжался, поднимаясь еще на две или три тысячи футов, но у них не было уже никакого желания карабкаться вверх. Повсюду росло множество ветвей. Эта ветвь оказалась удачной: она тянулась, казалось, вечно и имела пологий наклон. У соединения ствола с ветвью был источник, в него вливалось еще множество ручьев, образуя поток, через милю он был уже судоходным.

Каждую милю или около того ветвь выбрасывала вертикальный отросток, который тянулся до самого дна – как они считали – или объединялся с другими ветками.

Чтобы предупредить попытки летучих человечков смыться, Улисс проковырял в их крыльях дырки и связал вместе тонкими веревками из кишок. Он заставил их самих карабкаться по стволу, поскольку невозможно было тащить их на себе при столь длительном восхождении. Пленники шли в середине карабкающейся по отвесной коре шеренге, пытаться бежать было бесполезно. К тому же при их легком весе они поднимались гораздо быстрее, чем самые проворные вуфеа.

Улисс приказал разбить лагерь. Следовало отдохнуть несколько дней, поохотиться, порыскать вокруг. Он надеялся, что сможет найти еще одно дупло в стволе и поэкспериментировать с коммуникационной мембраной внутри. Даже после столкновения с вуггрудами он постоянно искал другие дупла, уверенный, что их существует тысячи, но не заметил ни одного. Летучие говорили, что дупла есть повсюду. Но где они? Улисс знал, что их охраняют медведеподобные вуггруды или леопардообразные. Конечно, он не жаждал встречи с ними, поскольку те имели привычку убивать людей. Но его распирало любопытство. Только бы добраться до коммуникационной мембраны. Тогда он узнает ее код. Язык был обычным, и код напоминал азбуку Морзе: комбинация длинных и коротких импульсов.

Улисс выудил всю эту информацию в долгие ночи, когда все отдыхали от дневных забот. А Кукс наотрез отказался сообщить код. Собственно, Кукс не хотел признать, что код вообще существует. Глик же был из другого теста. Его порог боли оказался ниже, и, может быть, ему не хватило силы воли. Или он просто умнее Кукса и понял, что когда-нибудь его все равно сломают. Так почему бы не сказать сразу и уберечь себя от страданий?

Кукс обозвал Глика предателем, жалким, ничтожным трусом, а Глик ответил, что прикончит Кукса при первой возможности. Тогда Кукс сказал, что сам убьет Глика, если тот не заткнется.

Но хотя Глик выдал код, он не назвал местоположение Центральной базы своего народа. Он клялся, что ему надо подняться высоко над Деревом, чтобы разглядеть основные ориентиры. Ими были высокие стволы с особыми листьями, которые можно отыскать только с высоты двух тысяч футов.

Улисс не особенно огорчился. Он не вынашивал планов атаковать базу: для нападения не хватало сил. Но ему хотелось понять, где она находится. Когда у них будет достаточно сил, он атакует ее. Так что следовало узнать на будущее.

Улисс сидел, прислонившись спиной к плоскому выступу коры, и смотрел на огонь костра Скоро ночь… Внизу она уже наступила. Небо пока оставалось синим, и лишь вдалеке облака тронуло розовым, светло-зеленым и темно-серым. Крики и рев охотящихся животных, вопли жертв доносились издалека, как порождение давно забытых кошмаров. Оба летучих сидели рядом с Улиссом, но не переговаривались и даже не глядели друг на друга. Вуфеа, вагарондиты и алканквибы расположились вокруг шести костров. На ветке, а также спрятавшись на выступах коры, стояли часовые. В воздухе носился аромат жареного мяса и рыбы, от которого текли слюнки. Охотничья партия с утра ушла на ветку и возвратилась с тремя четырехрогими, поросшими каштановой шерстью козами, десятью рыбами, отнятыми у черно-серого пятнистого кугуара, тюками, полными плодов, и тремя мохнатыми обезьянами.

Охотники доложили, что на вершине ветки растут, в основном, короткие, не толстоствольные ели, ягоды, трава высотой по колено, набившийся в расщелины мох. Поток шел дальше, изобиловал рыбой, но крокодилов и гиппопотамов не было видно. Казалось, хищников здесь представляли только черно-серые пумы, маленькие медведи и несколько видов выдр. Из других животных встречались козы и обезьяны.

Этой ночью они, сытно поужинав, улеглись спать как можно ближе к огню. Здесь, когда опускалось солнце, царил жуткий холод.

Утром доели остатки пищи и принялись строить плоты, повалили несколько елей, которые были лишь двадцати футов высотой, и связали их. А потом отправились в путь в добром расположении духа и со светлыми надеждами.

И они не обманулись и не разочаровались. Поток нес их со скоростью тридцать миль в час и доставил к расширению ветви. Здесь он не сорвался девяностоградусным водопадом вниз, а разлился во все стороны по широкой площади, загороженный уходящим вверх изгибом ветви. Отряд разобрал плоты и перенес бревна вверх по крутому склону. Сразу же на вершине они нашли еще ручей, который вскоре превратился в реку. Они связали плоты и отдались на волю потоку. Такого рода операцию отряд повторил раз десять. Насколько подсказывал опыт, ветка могла тянуться до бесконечности. Так продолжалось на протяжении шестидесяти миль, и теперь уклон был таким слабым, что, казалось, плоты попали в болото. Улисс прикинул, что отряд покрыл уже около ста пятидесяти миль, двигаясь по одной ветви. Глик заверил, что им просто повезло. Существует всего пять – шесть таких веток.

Путешественники выбрались из холодной, липкой трясины и карабкались до тех пор, пока не нашли подходящую ветвь на высоте шести тысяч футов. Десятью днями позже вышли к водопаду, подножие которого находилось в пяти тысячах футов под ними. И здесь Дерево кончилось.

Улисс был ошеломлен. Ему стало просто не по себе. Он так привык к миру гигантского Дерева, со множеством листьев, переплетающихся и извивающихся ветвей, протянувшихся до небес стволов и густой растительностью, что уже не представлял себе мира без него.

Теперь перед отрядом открылась равнина, тянувшаяся миль на пятьдесят-шестьдесят, за нею виднелись вершины гор. По другую сторону, если верить Глику, плескалось море.

Рядом остановилась Авина – так близко, что ее мохнатое бедро коснулось его. Ее длинный черный хвост ходил взад-вперед, чуть ударяя Улисса по ногам.

– Вурутана пощадил нас, – сказала она. – Не знаю почему. Наверное, были свои причины.

– Почему ты не веришь, что мы добились успеха благодаря моим божественным силам? – возмутился Улисс.

Авина искоса взглянула на него. Ее глаза были, как всегда, загадочны, но зрачки превратились в узкие щелочки.

– Прости меня, Повелитель, – проговорила она. – Мы все почитаем тебя. Без тебя, конечно, мы бы давно погибли. И все же ты маленький богпо сравнению с Вурутаной.

– Размеры не всегда определяют превосходство, – сказал он.

Улисс злился не потому, что она принижала его божественную сущность: он не был настолько глуп. Но ему хотелось благодарности, как любому обыкновенному человеку, даже если его заставляют говорить языком бога. Простой благодарности… Именно от нее, от Авины! Но почему? Отчего это прелестное, но жуткое создание – разумное, но не человеческое создание – так важно для него?

С первого дня она стала ему опорой, обучила его словам и манерам. Служила ему моральной поддержкой. И она была очень привлекательной. Он так давно не видел человека, что вполне свыкся с негуманоидами. Авина казалась ему привлекательной самкой (он чуть не подумал – женщиной).

И все же, хотя часто он испытывал к ней настоящую любовь, иногда она была ему отвратительна. Это случалось, когда Авина оказывалась чересчур близко. Он отодвинулся, и она взглянула на него с непередаваемым выражением. Догадалась, о чем он сейчас думает? Правильно поняла его движение?

Улисс позвал Вулку и других вождей.

– Вперед! Спускайтесь со мной с Дерева. Вскоре мы вступим на твердую землю!

Спуск прошел легко, приходилось только бороться со стремительным темпом. Черно-серая громада Дерева казалось теперь еще более угрожающей, чем когда они были внутри. Но ничего плохого не случилось. Ни вуггруды, ни краузмиддумы не вырывались из Дерева, чтобы совершить свое последнее нападение.