Текст книги "Беспощадный охотник (ЛП)"

Автор книги: Фейт Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

13

Эйден

Я встал у перил балкона и ждал ее.

Вчера вечером я вернулся в клуб, и Максим включил запись, которую ему удалось получить из бухгалтерской фирмы по соседству. Их камеры поймали ее лицо, когда она спускалась по ступенькам с крыши Dark Odyssey. Поймав ее в момент, когда она наблюдала за мной.

Холодный ночной воздух обдувает меня, а вместе с ним и сильный аромат яблони от моей кубинской сигары.

Вспышка гнева, поднимающаяся глубоко внутри меня, атакует мой разум, потому что я не просто взбешен ситуацией. Я чертовски взбешен на себя за то, что попал в ловушку, потому что меня зацепила эта женщина.

В ней была невинность, которая напомнила мне Габриэллу. Но, может быть, именно поэтому мои враги выбрали ее, чтобы подшутить надо мной.

Никто не может просто подойти ко мне и убить мою задницу. Вам нужно попытаться быть умным в этом. Вам нужно делать дерьмо вроде этого, чтобы попытаться подобраться ко мне.

Интересно, когда бы она попыталась меня убить. Пока я ее трахал, или после.

Может быть, я в ярости, потому что план, каким бы он ни был, сработал бы.

Эта женщина заставила меня забыть обо всем, даже об элементарных мерах безопасности.

Когда я прикоснулся к ней, я был как подросток, у которого мозг превратился в суп при виде сисек и задницы, которые он хотел исследовать.

Очевидно, ее выбрали, чтобы она была рядом со мной, потому что она красивая. И как ебучий троянский конь, большое отвлечение, которое отвлекло меня от всего этого. Поскольку я думал своим членом, я оступился.

Теперь у меня в голове крутится вопрос, что я буду делать с Мэри, если так ее зовут.

Я безжалостный ублюдок в лучшие времена. В худшие… ну, это плохо, так что это еще предстоит увидеть. Большинство из них выводили меня из себя и умирали за меньшее.

Стук в дверь прерывает мои мысли.

Она здесь, и настало время шоу.

– Войдите, – кричу я, и, как и вчера вечером, входит Мэри, и я снова очарован ее красотой.

Она прекрасна, и, черт возьми, даже глядя на нее сейчас, я могу сказать, что та невинность, которую я уловил, настоящая.

Это не притворство.

Но все остальное в ней такое.

Сегодня ее платиновые волосы собраны в хвост, и она одета в желтое. Желтое неглиже, которое выглядит на ней как волшебство, так как оно обнажает ее грудь. Розовые соски, прижимающиеся к прозрачной сетчатой ткани, не соответствуют остальной цветовой гамме, но нет ни одного ублюдка, которому было бы до этого дело.

Даже сейчас, когда я знаю, что она змея, мой член твердеет, и мне хочется ее трахнуть.

– Привет, – говорит она первой, и даже звук ее голоса проникает в меня.

Кто бы ее ни выбрал, я отдам ему должное. Они были правы, когда предполагали, что я ее выберу. Я выбрал и все еще выбираю.

– Привет, Мэри, – отвечаю я. – Заходи.

Дверь за ней закрывается, и она входит сексуальной походкой.

Когда я вбираю в себя пухлую плоть ее губ, я точно знаю, как я собираюсь получить свою порцию сегодня вечером, прежде чем я вынесу наказание. Я найду ее сексуальный лживый рот в хорошее применение, пока Максим и Илья проверяют отель, в котором она остановилась.

Нам удалось выследить ее и мы решили дождаться сегодняшнего вечера, чтобы нанести удар, пока она не пришла сюда.

– Иди ко мне. – Я сгибаю палец, и она подходит ближе.

Я почти уверен, что она заподозрит что-то неладное и сейчас убежит от проблеска тревоги в ее глазах, но она делает шаг вперед и подходит ко мне.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала сегодня вечером? – спрашивает она.

Такая послушная, такая покорная, такая идеальная.

– У нас сегодня мало времени. Мне нужно кое-что сделать.

– Хорошо, хочешь, чтобы я сняла одежду?

– Нет. Оставь.

Свет улавливает фиолетовый отблеск в ее глазах, делая ее вид более ярким, чем она есть на самом деле. Я никогда не видел настолько ярких глаз с таким необычным цветом.

Опасения возвращаются вместе с той невинностью, которая должна предупредить плохих людей вроде меня держаться от нее подальше, иначе я ее сломаю.

Ну, я плохой человек, если не прислушаюсь к этому предупреждению.

Я собираюсь докопаться до сути этого дерьма, но сначала я поиграю с ней, как кошка с мышью, прежде чем убить ее.

При этой мысли мои губы дергаются, и я начинаю расстегивать пряжку ремня. Ее глаза слегка расширяются, но не отрываются от моих.

– Сегодня вечером я хочу, чтобы ты встала на колени и отсосала мой член, – приказываю я, и мои слова разрывают любую связь, которая могла возникнуть между нами прошлой ночью.

Меня это вполне устраивает, поскольку я не стремлюсь устанавливать какие-либо связи с ней или кем-либо еще.

Когда я быстро поднимаю брови, она становится на колени передо мной. Я расстегиваю штаны, спускаю их вниз по ногам вместе с боксерами, и мой член выдается вперед.

Ее щеки вспыхивают тем же розовым цветом, что и ее соски, когда она смотрит на мой напряженный член, подпрыгивающий перед ней, и как раз перед тем, как ее тонкие пальцы охватывают всю мою длину, она поднимает на меня глаза.

Не знаю, что именно она во увидела, но это был взгляд, который можно было бы дать человеку, который тебя разочаровал.

Я ей ничего не должен, и если кто-то и должен быть разочарован в ней, так это я.

Когда она открывает рот и принимает мой член, контроль и ярость внутри моей души успокаиваются, и все, что я чувствую, – это возбуждение.

Она берет меня глубже, и я инстинктивно переплетаю пальцы в шелковистых прядях ее волос, чтобы она могла глубоко заглотить меня. Когда она берет мою длину и толщину, я вонзаюсь в ее маленький рот и хватаю ее волосы, обматывая пряди вокруг своего запястья.

Почти рвотный звук, который она издает, когда сосет меня, возбуждает меня еще больше, и я трахаю ее рот так сильно, что слезы текут по ее щекам, но она продолжает, как будто хочет моего члена. И снова, как будто она хочет меня. Затем мой маленький ангел делает восхитительную вещь, берясь за свою левую грудь и трогая себя.

Глядя на нее, я понимаю, что она мокрая и хочет, чтобы я к ней прикоснулся, поэтому я наклоняюсь вперед и отодвигаю ткань с ее груди, чтобы почувствовать ее.

Но когда она стонет от удовольствия, я теряю самообладание и отпускаю ее грудь.

Я держу ее лицо и жестко трахаю ее, так же, как я хочу трахнуть ее тугую маленькую киску, и кончаю прямо ей в рот.

Освобождение избавляет меня от сексуального накала, и я снова могу сосредоточиться.

Сосредоточиться на ее наказании.

Я крепче сжимаю ее волосы и поднимаю ее лицо, чтобы она могла меня видеть.

– Проглоти, – приказываю я, и она глотает мою сперму и облизывает мой член, пока я не становлюсь чистым.

Только тогда я ее отпускаю.

Ничто на земле не выглядит сексуальнее, чем она сейчас, с ее губами, опухшими от моего нападения на ее рот, и ее сиськами, свисающими из ее пеньюара, спелыми и готовыми к сосанию. Она выглядит так, будто хочет, чтобы ее трахнули, и если бы я был глупым, я бы, возможно, так и сделал.

Я натягиваю штаны, засовываю член обратно, затем приседаю к ее уху, заставляя ее вздрагивать. Хорошо, ей нужно бояться меня.

– Я не собираюсь трахать тебя сегодня ночью, – бормочу я, лаская ее грудь.

– Почему? – выдыхает она, кусая внутреннюю часть губ, чтобы сдержать стоны.

– Мне нравится приберегать лучшее на последок ангельское личико. Не волнуйся, ты все еще моя, пока я не скажу, иначе.

С этими словами я отпускаю ее и оставляю на полу.

Я выхожу из комнаты и лезу в карман, чтобы позвонить Максиму.

Пришло время настоящего шоу.

14

Оливия

Я стою на коленях и поправляю одежду, чтобы прикрыть грудь.

Неровное дыхание, которое я сдерживала, срывается с моих губ, когда я думаю о диком сексуальном опыте, который у меня только что был с Эйденом Романовым. И о том, что он заставил меня чувствовать. Я с трудом сглатываю, чувствуя, как его соленая, мужская сперма все еще покрывает мою заднюю часть горла.

Я просто сделала ему минет и проглотила. Он приказал мне проглотить, но самое страшное было то, что что-то проникло в мой разум, и я захотела это сделать.

Острые ощущения желания и удовольствия, охватившие мое тело, заставили меня снова забыть о том, что я должна играть.

Мне пришлось напомнить себе о том же самом, когда я начала трогать себя, а он играл с моей грудью, и мне пришлось сдержать желание умолять его трахнуть меня.

Что, черт возьми, со мной не так?

Может быть, все происходящее влияет на мой рассудок.

Конечно, это так.

И теперь у меня плохое предчувствие.

Неуравновешенное чувство, потому что что-то не так. Хотя я ничего не сделала, чтобы себя выдать.

Что-то в нем было не так. Что-то другое, и он не был таким кокетливым, как вчера вечером. Единственный раз, когда он говорил по-русски, это было перед тем, как уйти.

Все остальное было странным. Как будто он почувствовал, что я мошенница.

Но как?

В какой-то момент ощущение, что что-то не так, было настолько сильным, что я почти поддалась предупреждению и убежала, но потом вспомнила, зачем я это делаю.

Может быть, я просто параноик.

Он мне ничего не сделал.

Я в порядке. Должно быть, я чувствую себя странно из-за того, что мы сделали, и это снова было то опасное реальное чувство.

Когда я прихожу в себя, я выхожу из комнаты и, как и прошлым вечером, иду в примерочную, чтобы переодеться из пеньюара, который мне выдали.

Мне придется вернуться в отель и перегруппироваться. Сегодня был провал, так что завтра должно быть лучше. Часы тикают, а я не сильно продвинулась в своих поисках Эрика.

Я даже не дошла до сути этой миссии.

Я быстро ухожу и пробираюсь обратно в свой номер в отеле.

Пройдя через балконную дверь и войдя в свою комнату, я резко останавливаюсь, поскольку сразу понимаю, что у меня возникла новая проблема.

Входная дверь в мою комнату открыта.

Она широко открыта, так что охранники могли бы войти и обнаружить, что я пропала. Мало того, комната была разгромлена, как будто там что-то искали.

Мое сердце замирает в груди, и я бросаю взгляд на свой дорожный чемодан, видя, что он открыт, а его содержимое разбросано по полу.

Я на цыпочках подхожу к нему, чтобы проверить, все ли документы, которые мне дала Эми, там, в конверте на задней стороне чемодана, но, черт возьми, их больше нет.

И письмо Эрика тоже.

Я прикрываю рот, чтобы остановить вырывающийся наружу вздох, но он все равно вырывается.

Господи, я потерпела неудачу.

Я провалилась. Охранники связались бы с Джудом.

Я встаю, чтобы выскочить обратно через балконную дверь, но снова останавливаюсь, вспоминая маму.

Джуд убьет мою мать. Если я сейчас убегу, он убьет ее. Он узнает, что я сбежала, и убьет ее. Она не сможет ничего сделать, чтобы спасти себя.

Мысль о том, что он приставит пистолет к голове моей матери, как он это делал раньше, заставляет меня резко обернуться, потому что теперь я представляю, как он нажимает на курок.

Я не могу уйти. Мне нужно выйти в гостиную и столкнуться с этим. Солгать и сказать Йеву, что я хотела уйти или что-то в этом роде, что угодно.

На трясущихся ногах я вхожу в дверь, и когда я вижу Эйдена, склонившегося над Йевом с ножом в сердце, и Алекса, лежащего рядом с ними в луже крови, я понимаю, что все намного хуже, чем я думала.

У меня перехватывает дыхание, от ужаса горло сжимается, и я даже не могу закричать.

Он вонзает нож в сердце Йева, и кровь брызжет ему в лицо, создавая кошмарную картину.

Его ледяной взгляд встречается с моим, и он свободной рукой лезет в карман пиджака и достает листок бумаги, который мне дала Эми, с его фотографией.

– Ну, черт возьми, похоже, ты все-таки выполнила свою домашнюю работу, – говорит Эйден.

Беги!

Голос в моей голове кричит: – Беги.

Беги!

Беги как можно быстрее и как можно дальше, чтобы спасти себя.

Я поворачиваюсь, чтобы сделать это, и тут кто-то хватает меня сзади.

Когда я поднимаю глаза, я вижу, что это чисто выбритый мужчина, который сидел рядом с Эйденом в клубе. Другой мужчина, который похож на Эйдена, входит в главную дверь комнаты с пистолетом в руке, за ним следуют еще двое парней.

Я понимаю, что я мертвец, когда вижу это, но боец во мне заставляет меня сражаться.

– Отпустите меня! – воплю я, извиваясь в объятиях своего похитителя.

Он слишком силен, и у меня нет шансов.

Эйден встает и подходит ко мне.

– Я так не думаю, ангельское личико. Кажется, в тебе действительно было больше, чем кажется на первый взгляд. Ты почти обманула меня.

– Это не то, чем кажется. – Слезы текут из моих глаз.

Когда он достает пистолет, я чуть не умираю от его вида.

Слезы текут по моим щекам, и я качаю головой.

– Пожалуйста, не убивай меня. Пожалуйста, умоляю.

Чем больше я молю о пощаде, тем более злобная улыбка появляется на его губах.

– Пожалуйста, Эйден, не убивай меня.

Он направляет на меня пистолет, но когда я думаю, что он собирается нажать на курок, его пальцы быстро скользят по моей шее, и внезапно все становится черным.

15

Эйден

Уважаемый Массимо,

Вы меня не знаете, но я знаю вас, и чувствую необходимость обратиться к вам в связи с недавно открывшейся мне информацией. События семимесячной давности, когда был уничтожен Синдикат, оказались намного масштабнее, чем вы предполагаете. В этом было замешано гораздо больше людей, чем кажется на первый взгляд. Именно они несут ответственность за гибель наших близких. Именно они запятнали свои руки, чтобы избавиться от наших отцов. Риккардо Балестери был лишь пешкой в большой игре. Я настоятельно рекомендую вам не оставаться в изоляции. Вам необходимо реформировать Синдикат и возглавить его. Стать тем лидером, которого ждет Братство.

Только объединившись с сильнейшими, вы сможете охотиться за своими врагами. В противном случае война неизбежна.

Желаю вам успеха.

Друг

Это копия анонимного письма, которое побудило меня и семью Д'Агостино отомстить за смерть наших отцов, когда Синдикат подвергся бомбардировке.

В последний раз, когда я читал это письмо, я был в офисе моего брата в его доме в Редондо-Бич.

Это было пять лет назад.

Массимо и Доминик тоже были там. Массимо говорил о реформировании Синдиката и мести за смерть наших отцов. Это было через семь месяцев после бомбардировки.

Они сейчас здесь, в офисе моего дома, с теми же пустыми выражениями на лицах. Оба выглядят такими же одураченными, как и я, всем, что мы обнаружили сегодня вечером.

У обоих одинаковый вопросительный взгляд в глазах. Вопрос о том, как эта женщина оказалась обладательницей письма, которое изменило нашу жизнь.

Как Мэри могла его получить, если она связана с Орденом?

Те самые люди, которые объединились с нашими врагами, чтобы убить наших отцов, и пытались убить и нас.

Не только обладание этим письмом открыло дверь ада, но у нее также была фотография мужчины с татуировкой Ордена на руке, подтверждающая его членство. Если раньше я сомневался, работает ли она на Орден или нет, то теперь мне не нужно. Фотография установила связь, что она знает кого-то, кто работает.

Когда я увидел письмо среди вещей Мэри, я понял, что эта проблема серьезнее и отличается от того, что я думал, и мне нужно было немедленно обратиться к Д'Агостино.

Мое стремление отомстить за отца было обусловлено этим письмом, потому что я знал, что кто-то где-то переживал ту же утрату, что и я, когда я потерял отца.

Когда я услышал, что моего отца убили, все вокруг меня словно развалилось. Я не знал, как много он для меня значил, пока его больше не стало.

Говоря это, я не знаю никого, и я имею в виду никого, кто чувствовал бы себя так же плохо, как Массимо, потому что его отец умер у него на руках.

Он присутствовал при взрыве, когда он произошел, и остался невредим только потому, что у наших врагов были на его счет другие планы.

Однако это пошло ему на пользу, потому что именно так он получил доступ ко всему богатству Синдиката. Протокол сохранения того, что ты убиваешь, дал ему доступ к неисчислимому богатству.

Несмотря на это, ничто не могло компенсировать потерю отца.

У меня то же самое.

Мы с Массимо оба лидеры, и мы оба знаем, что деньги и власть – это еще не все.

Не тогда, когда ты так много потерял.

Не тогда, когда ты потерял слишком много.

Не тогда, когда ты мужчина, как и любой из нас в этой комнате, и тебе приходится наблюдать, как все, что ты держишь в сердце, исчезает у тебя на глазах, и ты знаешь, что ничего не можешь с этим поделать.

Когда он оглядывается на меня, я понимаю, без его слов тут определенно что-то не так.

У меня те же вопросы, что и у него, и я в таком же замешательстве, как и они двое. Я уверен, если бы их брат, Тристан, был здесь, у него было бы такое же выражение лица.

Мы не позвонили ему, потому что у них с женой две недели назад родился ребенок.

Мы договорились максимально ограничить его участие в этом деле.

И вот мы здесь, и в наших головах вертится куча всякой всячины, в то время как женщина, которая меня околдовала, спит наверху в моей постели.

Я вколол ей транквилизатор, чтобы она спала несколько часов. Сначала она потеряла сознание, потому что я перекрыл ей дыхательные пути, но я также думаю, что она потеряла сознание от страха, что я ее убью.

Теоретически, я должен это сделать, потому что я не знаю, кто она.

Но именно это сохраняет ей жизнь.

Когда я кладу письмо на стол, Массимо и Доминик смотрят на него так, словно оно может обрести собственную жизненную силу и что-то сделать.

Массимо встает и подходит к окну, выглядя так, будто он готов выдохнуть адское пламя.

– Я, черт возьми, не знаю, что сказать, – заявляет он.

– Поверь, у меня та же проблема, – соглашается Доминик.

Я вздыхаю и откидываюсь на спинку стула. – Может, нам стоит начать с вопроса, как она получила копию письма, – предлагаю я. – Я не думаю, что она его написала.

Все это время мы гадали, кто написал письмо. Я не думаю, что это была она, потому что это не вяжется. Нет, если она работает с Орденом.

– Я тоже так не думаю, – отвечает Массимо. – И поскольку я знаю, что существует всего три копии этого письма, и все они хранятся в сейфах, она, очевидно, скопировала его с оригинала.

– Безусловно, именно это она и сделала, – соглашается Доминик. – Я был тем, кто нашел оригинальное письмо. Оно лежало под дверью кабинета Массимо, когда я пришел на работу в тот день. Я пришел туда на рассвете, и оно было там. Он был дома, поэтому я отнес письмо ему, и вы знаете остальную часть истории. Мы так и не узнали, кто его написал, и поскольку на этом этаже нет камер из-за частных встреч, которые там проходят, мы так и не узнали, кто его оставил. Однако было очевидно, что тот, кто его оставил, должен был знать, где находится кабинет Массимо.

Я скрещиваю пальцы на столе. – Нам нужно узнать, кто она на самом деле, – предлагаю я.

Доминик указывает на фотографию парня с татуировкой членства в Ордене на руке. – И его тоже.

– Может быть, это тот, кто ее послал, – нараспев высказывает Массимо.

– Они похожи, не правда ли? Только у него волосы темнее, – говорю я.

– Значит, они родственники, – Массимо подходит ближе.

– Я так думаю, – соглашается Доминик.

Что-то не так во всем этом сценарии, и я не думаю, что мы получим ответы, пока красавица не проснется. И это если она скажет мне правду.

– Нам следует ожидать ответных действий, – предупреждает Массимо.

Я уже знал это. Ее охранники были мертвы, прежде чем они успели вытащить оружие, но тот, кому они докладывают, скоро поймет, что что-то случилось, и придет на поиски. Особенно, когда в отеле обнаружат кучу тел, которую мы оставили. Номер был забронирован на имя мистера З. Это дерьмо означает, что тот, на кого они все работают, – кто-то важный, и я не могу дождаться встречи с ними.

Будьте уверены, такую женщину обязательно кто-нибудь будет искать. И когда это произойдет, им придется иметь дело со мной, потому что я не собираюсь отпускать ее прекрасную задницу. Вот это я понимаю снисходительность.

– Пусть приходят, – отвечаю я. – Пусть приходят, мать их. Пока их нет, я заставлю ее говорить. Что-то не сходится, и я собираюсь выяснить, что именно. Любая связь с Орденом приближает меня на один шаг к поиску сына.

Они оба обмениваются взглядами, но никто из них не спрашивает меня, как я собираюсь получить эту информацию от нее. Точно так же, как они не спрашивали меня ни хрена, когда я послал Максима за своими цепями в подвал.

Они такие же мужчины, как и я, и я почти уверен, что они сделают то же самое, что я собираюсь сделать с женщиной с ангельским лицом, которая спит в моей постели.

– А что, если она не заговорит? – спрашивает Доминик. – Они никогда не разговаривают.

– Это мы еще посмотрим, – отвечаю я с решительным выражением лица и ухожу.

Я поднимаюсь в свою комнату, где красавица все еще спит глубоким сном.

Вероятно, она проспит всю ночь и большую часть утра.

Ничего страшного, я буду ждать.

Я достаю кошелек из заднего кармана, достаю водительские права из рукава и смотрю на единственную имеющуюся у меня фотографию Габриэллы и Алексея.

Меня бесит, когда я смотрю на фотографию своей умершей жены, а затем на эту женщину в моей постели, которая заставила меня чувствовать то, что я не хотел чувствовать никогда больше.

Я не думал, что кто-то может меня обмануть, но она доказала мне обратное. Мне стыдно, что я позволил ей обмануть меня в первую очередь.

Я мысленно вспоминаю своего сына, он был очень похож на меня, но у него были глаза матери.

Сейчас ему почти девять лет.

Знает ли эта женщина, где он и что с ним случилось?

Я кладу кошелек обратно в карман и подхожу к ней, чтобы окинуть взглядом ее прекрасное тело.

Ее груди, полные и круглые, поднимаются и опускаются в такт ее ровному дыханию. Розовые кончики ее сосков тугие и упругие, все еще манящие меня пососать их. Они выглядят так, будто их окунули в розы, и ее мягкий цветочный аромат почти соблазняет меня поверить, что это может быть правдой.

С ее белыми волосами, разбросанными по моей подушке, она выглядит как нечто из эротического сна. Она выглядит так, как я ожидал бы от нее после дикой ночи жесткого траха со мной.

Она выглядит так, будто она истощена всем тем, что я мог сделать с ее телом, и все еще готова принять больше. Однако во сне она еще более ангельская, чем наяву, и имеет этот священный вид.

Идеально подходит для обманчивой змеи.

Дьявол тоже был красив. Красота – отличная тактика, чтобы обмануть других.

Посмотрим, как хорошо она попытается обмануть меня, когда проснется. Она чертовски боится меня, и это будет моим оружием против нее.

Она не знает, что я буду делать, а чего не буду.

Моя способность быть столь же безжалостной, сколь и непредсказуемой, станет первым, что она обо мне узнает.

Мои губы дергаются при этой мысли, и я с нетерпением жду выражения ее прекрасного ангельского лица, когда она проснется и увидит, что я с ней сделал.

Когда она обнаружит, что я раздел ее догола и приковал цепью к своей кровати, вот тогда она познает настоящий страх.