Текст книги "Беспощадный охотник (ЛП)"

Автор книги: Фейт Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

5

Эйден

Я снова нахожусь за много миль отсюда, работая на автопилоте, пока сижу на очередном совещании, на котором мне положено быть внимательным.

Максим и Илья сидят в черных кожаных креслах передо мной и подсчитывают прибыль компании за месяц.

Мы уже почти два часа в моем офисе в Romanov Logistics, обсуждаем важные вещи, о которых мне нужно знать. Просто я ненавижу проводить совещания любого рода, когда мой разум разрывается.

Трудно сосредоточиться, еще труднее быть Паханом и делать вид, что у меня все под контролем.

Я являюсь лидером Войрика уже три с половиной года, и я знаю, что мне нужно помнить о том, кто я и что я собой представляю.

В Братве показывать хоть какой-то признак слабости – это как подписывать свидетельство о смерти. Неважно, с кем я. С семьей или нет.

Максим – мой брат и Советник в Братстве. У него та же роль, что и у меня по отношению к отцу и брату, его обязанность – давать мне советы и следить за тем, чтобы мои люди были лояльны.

Илья – мой старший телохранитель. Он занимается всеми деньгами и отвечает за безопасность.

Оба они столь же сильны, как и я, по структуре и иерархии.

И оба они – близкие мне мужчины.

Достаточно близки, чтобы доставить поцелуй предательства Иуды в ту ночь так давно, когда я потерял свою семью. Так что я должен быть начеку все время и со всеми.

Самый ценный урок, который я усвоил в жизни, – никому не доверять. Особенно тем, кто, как я думаю, никогда меня не предаст.

Любой из этих мужчин был бы идеальным кандидатом на предательство.

Мы с Максимом росли как братья. Неважно, во что я верю, или что покажет конец, мы поддерживали друг друга с трех лет. Это факт, будь то формальность или искренняя преданность. Мой отец поддерживал своего отца, и они жили так до того дня, когда его отец получил пулю в сердце за мое.

Илья был моим телохранителем с десяти лет. Он взял на себя эту роль после того, как убили мою мать. Мой отец был лучшим из всех мужчин, и именно поэтому он выбрал Илью, чтобы тот присматривал за мной. Человек, который был защитником, как и он сам.

Хотя я не хочу, чтобы предателем оказался кто-то из них, я должен учитывать такую возможность.

Единственные, кому я рассказал, что я сделал относительно моей заварушки с Орденом, были мой отец и мой брат Виктор. Я знаю, что предателем был не кто-то из них.

Только после смерти Габриэллы я рассказал Максиму и Илье, что я сделал. Но, может быть, они уже знали или не знали, и кто-то, кто знал, добрался до них и склонил их присоединиться к темной стороне.

Максим в то время на меня не работал, но он знал уникальную установку систем безопасности в моем доме. Илья тоже знал системы, но в ту ночь выполнял поручение для меня. Если он настоящий, то это единственная причина, по которой он все еще жив, потому что все остальные охранники были убиты.

У меня нет никаких доказательств, только мои подозрения, и я знаю, что не узнаю, кто это был, пока они не будут готовы раскрыться, потому что предатели никогда не оставляют хлебных крошек, они наносят удар в спину, как только ты отворачиваешься.

Выбор Максима и Ильи в качестве лидеров Братства был больше связан с желанием держать врагов ближе, чем друзей. Поэтому я продолжу управлять делами так, как я это делаю обычно, но буду спать с открытыми глазами и оружием в руке.

Опираясь локтями на блестящую поверхность стола из красного дерева, я пытаюсь сосредоточиться, пока Максим читает последний финансовый отчет.

Мы зарабатываем больше денег, чем когда-либо прежде, и будущее выглядит светлым благодаря связям, которые мы наладили в Европе и Южной Америке.

По крайней мере мне не нужно беспокоиться ни о чем, связанном с бизнесом. Можно с уверенностью сказать, что бизнес процветает.

– Ладно, теперь, когда все закончилось, что насчет клиентов? – спрашиваю я по-английски, переключаясь с нашего предыдущего разговора на русском. У нас вошло в привычку переключаться туда-сюда.

– С одним из них могут быть проблемы, – отвечает Максим, но в отличие от моего акцента, который звучит скорее как американский с оттенком русского, его русский акцент сильнее.

Мои брови опускаются, когда я встречаю его сильный взгляд. Потенциальная проблема всегда означает, что он подозревает, что что-то не так.

– В чем проблема?

– Мне нужно провести более тщательное расследование в отношении Федорова, – отвечает Максим, закусывая внутреннюю часть губы.

Черт возьми. Я надеялся работать с Федоровым из-за его деловых связей с японцами. Он увлекается автомобилями. Это было следующее направление, в котором я хотел нас вести.

Наш бизнес – добыча алмазов и торговля оружием. Экспорт и импорт автомобилей были бы хорошим дополнением, чтобы вывести нас на новый уровень. У меня встреча с этим ублюдком в клубе в пятницу вечером.

– В чем ты его подозреваешь?

Максим наклоняет свою светлую голову набок и хрустит костяшками пальцев. Его ледяные голубые глаза темнеют от ярости, и я знаю, что все, что он собирается мне сказать, нехорошо.

– Я не верю, что он такой законный, каким он себя называет, Пахан. Я нашел кое-что, что заставило меня думать, что у него на заднице могут быть федералы. Я просто хочу убедиться, что это не только в моей голове.

Илья усмехается. Но это не для юмора. А потому, что если федералы нападают на нашего нового друга, как подозревает Максим, то он нам солгал, и Илья может убить этого ублюдка. Мы называем Илью Мясником за его манеру работы. Мясник – единственное слово, которым можно описать то, что он делает с теми, кто перешел нам дорогу.

– Сделай это, – говорю я Максиму твердым голосом. Я веду жесткий корабль, и поскольку нам не приходится выпрашивать работу, я бы лучше отпустил клиентов любым удобным для меня способом, чем рискнул бы провалить нашу операцию. – Я оставлю встречу открытой в пятницу на случай, если мы позволим ему жить. Что-нибудь еще нам нужно обсудить? Если ничего нет, то я хочу вернуться к чертежной доске.

Они оба осторожно переглядываются, затем снова смотрят на меня.

Они были со мной и Д'Агостино вчера, когда мы совершили налет на склад и оставили после себя кровавую баню.

Я знаю, что они обеспокоены теми потрясениями, которые я вызываю, расшатывая гнездо сверхсекретного общества, которое может отомстить самым масштабным образом.

Расследование Ордена под прикрытием – это уже плохо. Людей убивают и за меньшее.

Но я объявил тотальную войну, чтобы вернуть своего мальчика. Я не буду настолько глупым, чтобы поверить, что за мной не следят или что они не прикончат меня, когда посчитают нужным.

– Твои пожелания в отношении поиска членов Ордена остаются? – спрашивает Максим.

Я выпрямляюсь. – Да. Заставь мужчин смотреть.

– Хорошо. Мы так и сделаем.

– Хорошо. Тогда всё.

Они оба встают, и Илья уходит, а Максим остается позади, как я и предполагал.

– Позволишь говорить как браты, Пахан? – спрашивает он, когда дверь закрывается.

– Разумеется. – Потому что он не отстанет от меня, если я не поговорю с ним.

– Ты в порядке, брат?

– Я делаю то, что должен делать, – отвечаю я. Лучше так сказать, потому что я не хочу говорить о том, что я чувствую.

– Я просто немного обеспокоен стратегией, которую мы выбираем для поиска членов Ордена. Им не понравится эта охота на ведьм, Эйден.

– И какую еще стратегию, по-твоему, нам следует использовать? – Я не могу сдержать оборонительный тон в голосе. Прежде всего, я отец, ищущий своего ребенка, и я лидер, у которого под рукой есть лучшие ресурсы, чтобы дать мне шанс найти его. – Я не знаю. Может быть, нам стоит проявить больше такта. Мы наводим суету в преступном мире.

– Мне плевать, какой переполох я вызываю. Никогда не было возможности сохранить нашу миссию в тайне. Не в тех кругах, в которых мы вращаемся.

– Эйден, прости меня за то, что я так говорю, но ты должен заботиться о Братве, и моя работа – напоминать тебе об этом. Я понимаю. Понимаю. Речь идет об Алексее, так что этого достаточно, чтобы перевернуть Небеса и Землю, но все, что я говорю, это будь осторожен со своими планами. Кто бы ни были лидеры Ордена, они поймут, что речь идет о тебе. Они не будут думать об этом как о Синдикате, и они больше никогда не придут за Синдикатом в целом. Они придут за тобой. Если ты будешь непредсказуемым из-за своих переживаний, тебя убьют, или убьют всех нас. Тогда ты никогда не вернешь Алексея.

Я зол как чёрт, что он может смотреть сквозь мою твёрдую внешность и видеть мои тревоги, но ещё больше я зол, что он прав. В такие ёбаные времена я снова вспоминаю, как сильно я не хочу, чтобы предателем оказался он.

Я знаю, он знает, что я его подозреваю. Он был бы дураком, если бы не вычислил меня. Он Романов, как и я, так что он знает мою игру и он будет знать, что его работа – доказать, что я не прав.

– Она не хотела бы, чтобы ты все испортил, если у тебя есть такая возможность, – добавляет Максим.

Ему не нужно называть ее имя. Он может иметь в виду только ее.

Габриэлла.

Он знает, что я к ней чувствую, и если он надеялся достучаться до меня настоящего, чтобы развеять мое недоверие к нему, то упоминание о ней в любой форме сделало бы именно это.

– Я знаю.

Он опускает голову. – Хорошо. Увидимся позже, брат.

Я смотрю, как он уходит, и как только дверь закрывается, я понимаю, что остаюсь один, и во мне зарождается конфликт.

Тот же конфликт, который терзает мое тело и разум вот уже почти десять лет.

Я всегда знал, что делать, но сейчас тот самый момент, когда я чувствую, что нахожусь в состоянии неопределенности.

Если я ошибаюсь, то Максим будет прав. Это может убить меня, а это все равно, что бросить моего мальчика умирать.

Проблема Ордена в том, что, чтобы его найти, его нужно выкурить.

Возможно, я непредсказуем, потому что терпение иссякло, но я не вижу другого способа получить желаемое, кроме того, что я делаю.

Максим не знает, как обстоят дела в Ордене, так, как знаю я.

Он никогда на них не работал.

Я работал.

Это была моя самая большая ошибка.

6

Оливия

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить колотящееся сердце, а затем стучусь в дверь Джуда.

В последний раз я была возле этого офиса в тот вечер, когда услышала, как он говорил по телефону об Эрике.

Офис, который я делю с Эми, находится тремя этажами ниже, поэтому я почти никогда сюда не захожу, если только Джуд не пошлет за мной.

Теперь я здесь, чтобы воплотить в жизнь задуманный мной план.

Если эта часть не сработает, то мне конец.

– Войдите, – кричит Джуд, и я толкаю большую дубовую дверь.

Он внутри сидит за своим столом. Он просматривал какие-то документы, но остановился, как только я вошла. Его удивление при виде меня очевидно.

– Ну, посмотри на это, – говорит он, выпрямляясь. – Я никогда не ожидал увидеть тебя, пока не вернусь из Нью-Йорка.

Когда я вхожу, его глаза блуждают по моему телу.

Я надела это платье сегодня специально. Оно обтягивает мои изгибы и привлекает внимание к моему глубокому декольте. Я хотела сделать все возможное, чтобы умаслить его. Это работает, но когда я вижу, как он смотрит на меня с таким открытым желанием, у меня скручивает желудок желчью. Я едва могу смотреть на него, не вспоминая все те разы, когда я была с ним, под принуждением его угрозами убить маму, если я не подчинюсь.

– Мне нужно было поговорить с тобой кое о чем, – отвечаю я, останавливаясь перед его столом.

– Что ты хочешь?

– Мы начали планировать свадьбу, и я узнала, что дизайнер, у которого я хотела платье, собирается устроить показ в Лос-Анджелесе со своей новой линией. Я хотела спросить тебя, можно ли мне поехать.

Вот план. Идея доставить меня в Лос-Анджелес.

Вчера мы с Эми размышляли над тем, как это сделать, и вот к чему пришли.

На самом деле мы нашли показ свадебных платьев известного дизайнера, который приедет в Лос-Анджелес на семь дней.

Семь дней, надеюсь, дадут мне время поговорить с Эйденом Романовым. Мне нужно только, чтобы Джуд согласился.

Однако когда его бесконечный взгляд темнеет, мое сердцебиение снова учащается, и на мгновение я задумываюсь, не разгадал ли он меня.

– Ты хочешь поехать в Лос-Анджелес, чтобы купить платье? – Он с любопытством приподнимает бровь.

– Да.

– Это очень интересное изменение отношения к нашей предстоящей свадьбе.

Дерьмо.

Конечно, он бы так сказал, и это именно то, о чем я беспокоилась. Джуд знает, что я ни за что на свете не хочу эту свадьбу, не говоря уже о платье, кто бы его ни делал.

Когда он сказал мне, что женится на мне, чтобы получить в собственность компанию, я боролась с ним на каждом шагу, даже не задумываясь о том, что в первый раз увидела его истинное лицо.

В итоге я снова испытала его гнев и была заперта от всех на месяц. Так что этот разговор будет не из легких.

Мне приходится приложить все усилия и постараться выглядеть правдоподобно.

– Я просто хочу выйти замуж в том платье, которое хочу. Вот и все.

– Это так? – Его суровый взгляд непреклонен. Даже заставляет меня рухнуть под тяжестью его пристального взгляда. Но я тренирую свой разум и пытаюсь обрести железный контроль над своими страхами.

– Да. Это все.

Этот его взгляд слишком долго на мне. Мне это не нравится. Я не знаю, покупается ли он на то, что я ему продаю, или готовится вонзить кинжал в мое сердце. Мои нервы напрягаются при мысли о неудаче. Что бы я делала, если бы он сказал – нет? Как, черт возьми, я бы сбежала? Он бы убил мою мать. Я знаю, что он бы это сделал. Каждая прошедшая секунда усиливает мою тревогу.

– Как зовут дизайнера? – Вопрос прорезает плотное напряжение, и я моргаю, почти не веря своим глазам.

О, Боже, он обдумывает это.

– Джулия Донохью.

Кажется, он узнал это имя.

– Хороший дизайнер.

– Она лучшая. – До вчерашнего дня я не знала о существовании Джулии Донохью, и какими бы красивыми ни были ее платья, они меня не интересуют.

– Ее вещи продаются здесь, в Сан-Франциско. Почему бы тебе просто не пойти в Nordstrom и не выбрать? У нас есть время.

– Мы говорим о моем свадебном платье. Я не хотела просто выбрать одно. Кроме того, есть вероятность, что все красивые платья исчезнут до того, как они попадут в магазин, если их будут демонстрировать на таком шоу. – Мой мозг работает сверхурочно и, к счастью, справляется хорошо. Мне нужно немного усилить его и действительно сыграть на той его части, которая хочет меня. – Это самое важное платье, которое я надену в своей жизни. Для меня очень много значит получить то, что я хочу. Я подумала, что ты поймешь и удовлетворишь мою просьбу. – Я продолжаю смотреть на него, наблюдая, как смягчается его лицо.

Он встает и обходит стол, направляясь ко мне, и останавливается на мгновение затаив дыхание.

Он окидывает меня оценивающим взглядом темных глаз, осматривает с головы до ног, прежде чем коснуться моего лица.

– Когда?

– Через два дня, так что мне нужно будет уехать завтра.

– Завтра утром я уезжаю в Нью-Йорк. Я не смогу поехать с тобой.

Именно поэтому мы с Эми искали мероприятие, которое проходило бы в это время.

– Я не думала, что это будет проблемой, так как я могу взять с собой пару охранников. – Эми придумала план и для этого, но мы обсудим это позже, если Джуд согласится. – Я бы даже остановилась в отеле, где будет проходить шоу, так что много путешествовать не придется.

И отель также находится недалеко от того места, где мне нужно быть, чтобы увидеть Эйдена.

Он поднимает мой подбородок выше и проводит пальцем по моей шее. – Похоже, ты уже все обдумала, Оливия. Как и все остальное.

– Да, так и есть.

Пожалуйста, Боже, пусть он скажет – да. Пожалуйста, пусть он не доставит мне никаких хлопот. Только в этот раз.

– Приятно слышать и приятно знать, что ты наконец начинаешь смотреть на вещи с моей точки зрения. Ты можешь идти. Я организую охрану, чтобы она тебя сопровождала.

– Спасибо. – Я стараюсь вообще не показывать облегчения. Облегчение – это не та эмоция, которую я должна сейчас показывать. На самом деле, если я пытаюсь вести себя нормально, я вообще не должна показывать никаких эмоций. Но всего несколько секунд я наслаждаюсь искрой надежды, которая загорается в моем сердце, когда я думаю о достижении. Я еду в Лос-Анджелес. Это значит, что я могу стать на шаг ближе к поиску Эрика.

Пальцы Джуда внезапно сжимают мою челюсть, и впиваются в мою кожу, я вспоминаю, что он дьявол, и я никогда не должна забывать, кто он.

– Оливия, постарайся помнить, что эта поездка – из-за твоего платья. Ты не поедешь в Лос-Анджелес, чтобы шататься по городу. Там действуют те же правила, что и здесь. Ты должна пойти только на шоу. Вот и все. Я хочу, чтобы ты была в своем номере в отеле ровно в девять. Ты меня слышишь?

– Я тебя слышу.

Он отпускает меня, и я с трудом сглатываю.

– Хорошо. Ты быстро поймешь, что у тебя не будет проблем со мной, если у меня не будет проблем с тобой.

Ебаный придурок.

– Конечно. Могу я теперь идти?

– Да.

Я отступаю и поворачиваюсь, чтобы вернуться тем же путем, которым пришла. Я чувствую, как он следит за каждым моим шагом, словно лев, готовый наброситься на свою добычу и сожрать ее.

Я не могу уйти из этого офиса так скоро.

Когда я возвращаюсь в свой кабинет, мой взгляд останавливается на встревоженной Эми, сидящей у окна.

Я киваю один раз, и она знает, что это значит. Она знает, что я получила разрешение ехать в Лос-Анджелес.

Но мы не можем говорить здесь. Даже если мы рисковали комментировать здесь и там в прошлом, эта ситуация не такая. Это слишком важно, чтобы рисковать, и есть вероятность, что Джуд будет следить за мной еще внимательнее после моей просьбы. Я слишком хорошо его знаю. Он будет следить за мной внимательнее, чтобы убедиться, что я ничего не замышляю.

Мы с Эми уже договорились поговорить дома позже. Так что, как бы я ни была нетерпелива и встревожена, мне придется подождать до тех пор.

День тянется долго, но в шесть часов Эми, мама и я снова встречаемся в гостиной.

На этот раз, хотя мы знаем, что это только начало, и мы еще ничего толком не начали делать, дверь случая открыта для меня.

Эми достает из сумки пластиковую папку и показывает ее.

– Это все, что тебе нужно для поездки. Я взяла кое-что из оригинального файла, так что у тебя в сумочке поместятся только важные вещи об Эрике и Эйдене.

– Спасибо, это поможет, – говорю я, коротко кивая.

– Вот ваш парень.

Со вздохом она берет первый лист бумаги из папки и кладет его на стол.

Когда я смотрю на фотографию Эйдена Романова, мой желудок делает сальто. Конечно, этот мужчина должен быть красивым. И, возможно, самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела в своей жизни, с этими ледяными голубыми глазами и темно-каштановыми волосами, подстриженными в стильный искусственный ястреб.

Острые углы и плоскости его лица дали бы фору большинству моделей-мужчин, но в нем есть грубая грань, которая говорит, что вы никогда не увидите такого мужчину на обложке журнала. Он слишком мужественный и альфа для чего-то подобного.

Эми достает еще один документ с его личной информацией.

Имя: Эйден Боренка Романов

Возраст: 36

Рост: 6 футов 6 дюймов

Место рождения: Санкт-Петербург, Россия

Текущее место жительства: Лос-Анджелес, Калифорния

Семейное положение: Вдовец

Род занятий: генеральный директор и владелец компании – Romanov Logistics, Пахан братства Войрик.

Я просматриваю детали, но мой взгляд останавливается на слове вдовец. Он был женат, и его жена умерла. Почему?

Что ее убило и что она за женщина, что вышла замуж за такого человека? За русского мафиози.

– Его жена умерла? – спрашивает мама с блеском сочувствия в глазах.

– Его жена и сын погибли в пожаре.

– Это ужасно, – хрипло говорю я, сжав губы.

Сочувствие в глазах мамы усиливается, а ужасная мысль о том, как это могло произойти, терзает меня изнутри.

– Да. И это превратило человека в монстра, – отвечает Эми, и по моей спине пробегает холодок. – Извини, что пугаю, но ты должна знать, с чем имеешь дело. Не ищи никакого понимания с этим парнем.

Нет, я не совершу эту ошибку.

– Это подробности о его рабочем месте и тусовках. Эми достает еще два листа бумаги. – Его клуб – твой лучший шанс сблизиться с ним.

Она нажимает на фотографию клуба.

Он называется – Темная Одиссея.

Одно только название заставляет мою кожу покалывать.

С черным матовым стеклом и золотыми акцентами на дверях он выглядит эксклюзивным и чрезвычайно высококлассным. Но есть и другой взгляд. Как будто там больше, чем то, что бросается в глаза.

– Он любит танцевать? – Я выгибаю брови.

– Нет, это секс-клуб. – Щеки Эми краснеют, и я прикусываю внутреннюю часть губы.

Мама хмурится и сильно кусает задние зубы. – О Боже, этот план становится все хуже с каждой минутой.

Я не могу не согласиться, но если это так, то это так.

– Здесь он проводит некоторые из своих деловых встреч, – объясняет Эми. – Кажется, он там почти каждый вечер. Когда его нет, он в Romanov Logistics, и ходить туда слишком рискованно. Это тщательно охраняемое место, и попасть к боссу можно только по предварительной записи. Ты не пройдешь за дверь.

Мама обеспокоенно смотрит на меня, и ее руки дрожат, когда она складывает их вместе.

– Я буду в порядке. – Я уверяю ее, хотя у меня нет возможности узнать это. Я успокаиваю ее в любом случае, потому что я должна. Я не могу быть в Лос-Анджелесе и беспокоиться о том, что она беспокоится обо мне.

Она слегка кивает, и я чувствую себя более непринужденно. Я провожу всю ночь, пытаясь убедить ее, что это был единственный выход, и я единственная надежда на то, что мы узнаем, что случилось с Эриком.

Она слушает, потому что знает, что я права, но она все равно беспокоится за меня, а я не могу ей помочь, когда сама переживаю.

– Итак, это клуб, – говорю я Эми.

Она кивает. – Он в пятнадцати минутах ходьбы от отеля, так что это идеально. Единственная часть этого плана, на которой тебе нужно сосредоточиться, – это войти и выйти из отеля так, чтобы тебя не увидела охрана. Я думаю, из-за того, как обустроен номер, ты могла бы сделать это легко, но всегда есть риск. Может быть, если ты увидишь, как все пойдет в первую ночь, то ты поймешь, как оценивать ситуацию оттуда.

– Я думаю, это хорошая идея, – соглашаюсь я.

Отель, в котором я остановлюсь, называется Regis. Когда мы нашли отель и проверили номера, Эми поняла, что я могу входить и выходить из номера незамеченной, используя пожарную лестницу. Она связана с балконом.

Как только мы выяснили, как мне сбежать от охранников, в голову пришла идея, когда я смогу сбежать.

Я буду использовать свой чертов комендантский час по полной, просто не так, как мне приказали. Вместо того, чтобы быть в доме в девять, я буду снаружи.

На улице в секс-клубе.

Боже мой. Я никогда не думала, что когда-нибудь окажусь где-нибудь рядом с одним из этих мест. Но я сделаю то, что должна.

Это не может быть проблемой.

Мне нужно сосредоточиться на важных вещах. Например, что, черт возьми, я собираюсь сделать, чтобы сблизиться с таким человеком, как Эйден Романов.

И, черт возьми, что я ему скажу?

Я не могу просто подойти к нему и попросить нужную мне информацию.

– Ну, вот и все, – неуверенно заявляет Эми, переводя взгляд с меня на маму. Она заканчивает раскладывать остальные листы бумаги, и в итоге получается пять листов. Один лист с личными данными Эйдена, его фотография, клуб и, наконец, фотография Эрика с его татуировкой. – Остальное – на тебе.

– Что ты сделаешь, когда увидишь его? – спрашивает мама, глядя на фотографию Эйдена.

– Я что-нибудь придумаю, – отвечаю я, зная, что лучше придумать что-нибудь хорошее.

– Он не просто скажет тебе то, что тебе нужно знать.

– Я знаю. – У меня такое чувство, что этот человек не колеблясь убьет меня. – Мне придется найти способ убедить его.

Я могу сделать две попытки угадать, что будет означать сближение с таким человеком, как Эйден, но уверена, что мне хватит одной попытки.

Я уверена, что только одно сработает с главарем русской мафии, владеющим секс-клубом, и это сам секс. Такие мужчины все одинаковы.

Когда моя мать смотрит на меня, я вижу по ее глазам, что она знает, о чем я думаю, но она этого не скажет. И я тоже.

Я воспользуюсь любой возможностью, чтобы получить необходимую нам информацию любыми средствами.

Найти Эрика – единственная надежда, за которую я должна держаться. И это шанс, которого у меня может больше не быть.

Эрик, возможно, влип в серьезную историю, присоединившись к Ордену, но в глубине души я знаю, что если бы ситуация изменилась, он бы отдал жизнь, чтобы вернуть меня.

Что бы я ни делала, я должна быть уверена, что делаю это хорошо. Я не могу все испортить.

Я не могу потерпеть неудачу и сделать ситуацию хуже, чем она уже есть.