Текст книги "Беспощадный охотник (ЛП)"

Автор книги: Фейт Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Он тянется, чтобы обхватить мое лицо, его большая рука теплая, прикосновение манящее. Мой пульс учащается в ответ, а дыхание становится неровным.

Я с нетерпением смотрю на него, и впервые с тех пор, как мы встретились и погрузились в этот неповторимый бурный роман, я не хочу, чтобы он меня отпускал.

Он наклоняется и нежно целует меня в губы. Это похоже на шепот мечтаний между двумя людьми, которые хотят большего, чем им дано.

– Хорошо, – шепчет он.

Я тоже прикасаюсь к его лицу, и по мне пробегают взрывные импульсы, когда он прикасается к моим губам.

По моей коже бежит огонь, жестокий и карающий, от потребности и жадности, которые всегда поглощают нас.

Это восхитительное ощущение побуждает меня желать большего, и он дает мне больше, когда Эйден движется вместе со мной и прижимает меня к стене.

Божественный экстаз его поцелуя становится грубым и жадным, когда он задирает мое платье мне на бедра и обхватывает мою киску через кружево моих трусиков.

Он наклоняется к моему уху, и его горячее дыхание щекочет мою кожу.

– Я хочу тебя, – хрипло говорит он.

– Я тоже тебя хочу, – отвечаю я, и когда наши взгляды встречаются, его глаза темнеют от дикой сексуальной похоти. Это первый раз, когда я говорю это. Кому-либо.

Одной твердой рукой он расстегивает ремень и спускает штаны, чтобы высвободить свой член. Вид того, как он это делает, настолько горяч, что мои нервы разрушаются, делая меня такой мокрой, что я могу кончить, просто глядя на него.

Он тянется ко мне, не заботясь, где мы находимся, и поднимает мою ногу, чтобы я могла обхватить ею его талию.

Словно раб его воли, мое тело делает то, что он хочет, подчиняясь его приказам.

Его пальцы скользят по губам моей киски, и он просовывает один палец внутрь, поглаживая мой клитор.

– Очень мокрая, как всегда. Мне это никогда не надоест.

Я не могу говорить. Я едва могу дышать, и мой разум становится пустым, когда он берет толстую головку своего члена и проскальзывает в меня, заполняя меня полностью.

Я стону, когда Эйден проникает глубже, пока не оказывается по самую рукоятку, и удовольствие течет по моим венам, словно теплая кровь.

Он начинает двигаться внутри меня, и это так приятно и необычно.

Я держусь за него, впиваясь пальцами в твердые мышцы, а он смотрит на меня с вожделением в глазах.

Когда дикая ухмылка скользит по уголкам его губ, я знаю, что он собирается завладеть моим телом, и он делает именно это. Он немного вытаскивает член, а затем так резко вонзается в мою киску, что я тут же кончаю, и вот тогда он начинает меня трахать.

Стоны экстаза вырываются из моего тела, когда он продолжает входить в меня одним сильным толчком за другим, яростно вбиваясь в меня.

Он ловит мое лицо и заставляет меня смотреть ему в глаза, когда он ускоряется, заставляя нарастающее удовольствие расти до тех пор, пока мой разум не онемеет.

Он ускоряется, и моя киска сжимается вокруг его члена в ответ.

Его член напрягается внутри меня, становясь твердым как сталь, и ощущение того, что он снова и снова бьет по моей точке G, заставляет меня терять контроль. Я тоже начинаю двигаться против него, двигаясь против его члена, пока он вонзается в меня.

– Отдайся мне, ангельское личико, – стонет он, и я подчиняюсь.

Я отдаю ему все и не сдерживаюсь. Он тоже.

Я снова кончаю и беру его с собой в огонь чистого удовольствия. Это заставляет нас обоих задыхаться и кричать от удара.

– Блядь, – он снова прижимается своими губами к моим и пожирает меня.

Я приподнимаюсь на цыпочки и отвечаю на поцелуй, как мне всегда хотелось, зная, что я сделала то, чего не должна была делать.

Я влюбилась в него.

Эйден

Я снова здесь.

В компании D'Agostinos Inc.

Проходя через вращающиеся двери, я всем сердцем надеюсь, что преодолею это очередное препятствие, и каким-то образом это, наконец, станет путем к нахождению Алексея.

Я никогда не ожидал, что моя миссия приведет меня к попыткам найти Эрика Маркова, но это так. И хотя я надеюсь, что его поиск поможет мне найти Алексея, я знаю, что ищу его и по другой причине.

Для нее.

Оливия.

Вчера я не смог ее отпустить. Опять.

Когда она попросила поехать со мной в Бразилию, я должен был быть сильнее и настоять, чтобы она поехала к своей матери. Это было бы разумным решением с моей стороны. У меня снова появился шанс отправить ее сегодня утром, но я оставил ее спящей в моей кровати после еще одной ночи со мной, когда я не мог насытиться ею.

Она хотела остаться со мной. Она просила меня пока не отпускать ее, и когда она это сделала, я потерял себя в эгоизме и стал рабом своих эмоций.

Раб того, чего я боюсь.

Любовь.

Оливия никогда не должна была спрашивать меня о таком, но в какой-то момент она перестала быть моей пленницей.

Этого не должно было случиться.

Помимо нежелания отпускать ее, она заставила меня согласиться взять ее с собой уверенная в том, что я смогу обеспечить ее безопасность. То, что она сказала, тронуло меня, и, честно говоря, убедить меня было несложно, когда она использовала против меня мои же слова.

В тот момент я понял, что не могу сказать “нет”, потому что единственный человек, которому я доверяю ее безопасность, – это я сам.

Я не знаю, что произойдет в этом путешествии. Я поеду в место, где никогда раньше не был, и будет странно планировать по пути.

Я поднимаюсь в кабинет Массимо, а он уже там с Домиником и Тристаном.

– Привет, ребята, – говорю я.

– Привет. Мы нашли место, – отвечает Массимо, и надежда, которую я так давно не чувствовал, зажигает мое сердце.

– Где? – спрашиваю я.

Доминик вытащил все свои навыки, чтобы придумать способ найти местоположение, используя код, который ребята из Чикаго взломали из письма. Я не могу поверить, что он нашел местоположение. Хотя я не должен был удивляться, учитывая его навыки. Просто было такое чувство, будто какое-то проклятие пришло, чтобы настигнуть нас, когда никто из нас не смог взломать код в письме.

– Не Рио-де-Жанейро, это в Мату-Гросу-ду-Сул.

– Где это, черт возьми?

Доминик щелкает своей вспышкой, и загорается экран компьютера напротив Массимо.

На экране появляется изображение чертовски роскошного поместья. Похоже на комбинацию европейского замка и виллы. Само здание бесконечно.

– Я этого не ожидал.

– И мы тоже. Структура также уходит под землю. Я думаю, что именно там они должны держать Эрика. Если он разрабатывает оружие или что-то еще, то, значит, у них должно быть какое-то необнаружимое сооружение.

– Как, черт возьми, ты это сделал? – Я должен знать.

– Я создал вирус, – ухмыляется Доминик. – Это был единственный чертов способ атаковать шифрование на брандмауэрах достаточно долго, чтобы позволить мне закрепить местоположение, откуда было отправлено электронное письмо. Теперь у нас есть место, где, я надеюсь, я смогу внедрить свою шпионскую программу в систему наблюдения, чтобы увидеть, что происходит внутри. Это будет самая сложная часть. Но мы готовы.

– Хорошо, вот план на данный момент, но не стесняйся дополнять его, Пахан, – начинает Массимо. – Мы с Домом пойдем с тобой. Мы возьмем наших солдат. Я думаю, что комбинация Братвы и Синдиката будет хорошей крепостью. Мой давний друг Дон Алехандро Рамирес предложил оказать нам помощь, поскольку мы отправимся на его территорию.

Дон Алехандро Рамирес – король картеля, Массимо пытался заставить его присоединиться к нам с тех пор, как он реформировал Синдикат. Он был другом его отца и единственным парнем с одним верным местом в Синдикате. Было такое чувство, что все остальные из нас должны были заслужить свое место.

– Я знаю. Это звучит как хороший план. Спасибо.

– Не беспокойся. Тристан и команда из Чикаго будут здесь, наблюдая за Лос-Анджелесом, а стражи порядка продолжат следить за матерью Оливии. Я хочу первым делом вылететь утром. Я предполагаю, что Оливия присоединится к своей матери сегодня позже.

Я смотрю на него, размышляя, как ответить на этот вопрос.

Я бы сказал, если бы это был вопрос его жены, Эмелии, он бы держал ее рядом с собой и понял бы. Но я не должен иметь такие отношения с Оливией.

Поскольку я не из тех, кто робеет, я решил признаться.

– Я беру ее с собой.

Конечно, единственный человек, который не выглядел удивленным, услышав это, – это Доминик.

Массимо снова поднимает брови, а Тристан наклоняет голову набок. У меня такое чувство, что если бы мы говорили об одном из них, они бы отпустили какую-нибудь остроту по этому поводу. Но они братья, так что им это по силам, а я не шучу.

– Это мудро, Пахан?

– Я знаю, что нет, но я бы предпочел, чтобы она была со мной. Она в такой же опасности с нами, как и со своей матерью, а мы те, кто мы есть, лучше, чем любые наши исполнители вместе взятые.

Массимо, похоже, согласен, но я не ищу его разрешения.

– Хорошо, но нам нужно быть осторожными. Наше преимущество – скрытность, но она будет нам только на пользу, пока не перестанет, а мы все видели, как выглядит ад. Мне бы не хотелось, чтобы она попала в это. Пожалуйста, пойми, мы не можем гарантировать чью-либо безопасность.

Я киваю. – Я понимаю.

– Хорошо, тогда мы отправляемся завтра с первыми лучами солнца.

После встречи мы с Домиником, как обычно, пьем кофе и садимся на скамейке напротив здания.

Мы молчим несколько мгновений, потом он прочищает горло и смотрит на меня с полным вопросов взглядом.

– Не знаю, чего ожидать от Бразилии, но если я смогу попасть в систему наблюдения, у нас будут глаза на месте, – говорит он со вздохом. – Без этого мы летим вслепую, но мы войдем, видим мы или нет.

– Да, и я сожгу это место дотла, если понадобится, чтобы получить нужную мне информацию.

– Я там, рядом с тобой. И если это поможет, я понимаю, почему ты забираешь Оливию.

– Понимаешь? – Я положил руки на стол.

– Да. Думаю, она на тебя повлияла.

– Думаю, да. Я просто не могу ее отпустить.

– Это не так уж и плохо, Эйден. Может, тебе не стоит ее отпускать?

Я слегка усмехаюсь. – Я не могу ее удержать. Она рассказала мне, как ее дедушка хотел уберечь ее семью от жизни Братвы, и я понимаю это, потому что я тоже так считаю. Если бы не Персефона, она бы не узнала Джуда и не вкусила бы тьмы. Я тоже так думаю, если бы не я, она бы тоже не узнала Джуда. Она не должна знать никого из нас.

Слова Персефоны продолжали мучить меня, и я думал о ее ненависти к Оливии и ее семье.

Эта ненависть заставила наши с Оливией судьбы переплестись незаметно и вне нашего контроля, словно одно из тех необъяснимых явлений, которых никогда не должно было быть.

– Я думаю, в конце концов, может быть разумно разобрать все по полочкам и посмотреть, какой ответ будет лучшим. Я думаю, нам всем приходилось это делать.

Я киваю в знак согласия, потому что я уже знаю ответ.

Я не могу ее оставить.

– Ты задумывался о том, кто мог тебя предать? – осторожно спрашивает он.

– Я не переставал думать об этом, Доминик.

– Если ты возьмешь Максима и Илью, будет сложно держать их в неведении относительно Эрика, когда мы приедем в Бразилию. Они едут?

– Да, они оба сильные, такие же сильные, как я. Нам понадобятся такие люди, если мы отправимся в неизвестность. Я не хочу позволить своим необоснованным подозрениям забрать у меня лишнее. – Я вздыхаю. – Я проинструктирую их, когда мы прибудем.

– Ладно. Персефона сказала что-то, что заставило меня задуматься.

– Что же?

– Когда она объяснила мне план Джуда, что-то меня зацепило, но я не уверен, что именно.

Все это мне показалось странным, но, может быть, это потому, что это был я. – Что заставило тебя обратить на это внимание?

– Это было просто странно, потому что казалось, что он думал, что может просто спланировать забрать Габриэллу и твоего сына без каких-либо последствий, даже если ты накосячили с Орденом. Что заставило его подумать, что он может это сделать?

Я прищуриваю глаза и думаю о том, что он говорит, потому что впервые я смотрю на это под другим углом. Так что, возможно, то, что я думал, произошло, произошло не совсем так.

Моя теория казалась правдоподобной, но, возможно, это не так.

Так что же произошло потом?

На рассвете следующего дня мы садимся в самолет и вылетаем в Бразилию.

Чуть больше тринадцати часов спустя мы прибыли в воздушное пространство Бразилии, и я обнаружил, что высматриваю религиозный памятник.

Когда я вижу его, я думаю об Алексее и снова позволяю себе надеяться.

Маленькая рука Оливии накрывает мою, и я смотрю на нее, сидящую рядом со мной. Я знаю, что она тоже надеется.

На этот раз я не могу сказать ей, чтобы она не волновалась, когда я сам волнуюсь.

Я не могу говорить ни слова, когда чувствую, что стою у входа в ад и мне некуда идти, кроме как прямиком в него.

39

Оливия

Здесь так красиво.

Я слышала только о живописной природе и живописных ландшафтах Бразилии.

Глядя в окно маленькой виллы, где мы остановлись, и наблюдая за летающими вокруг птицами, я жалею, что не оказалась здесь при лучших обстоятельствах.

Я только надеюсь, что смогу уйти отсюда в лучшей ситуации, чем приехала.

Уже позднее утро, и Эйден внизу с другими ребятами готовится к дню. Они уже давно там. Могу только представить, как они обсуждают стратегию, как попасть в то место, где находится Эрик.

Большинство мужчин уже были здесь, когда мы прибыли. Остальные сопровождали нас в рейсе из Лос-Анджелеса вместе с двумя другими парнями, которые сидели рядом с нами. Я услышала, как Эйден назвал старшего на вид Массимо, и я поняла, кому Эрик предназначал письмо.

Это ему я передала письмо, и я никогда не встречалась с ним до вчерашнего дня. И даже тогда я не была с ним по-настоящему знакома.

Эйден просто оставил меня при себе, и это было нормально.

Я понимаю, что не произвела лучшего впечатления тем, как сюда попала, и я привыкла, что люди ведут себя со мной сдержанно.

Меня беспокоит, чем все это закончится, и хотя я знаю, что мне придется сидеть здесь и ждать, по крайней мере я близко к месту, где хранятся все ответы.

Дверь открывается, и входит Эйден.

Я отталкиваюсь от стены и готовлюсь услышать, что произойдет.

Помимо того, что его не будет дома в течение дня, я мало что знаю о том, что произойдет в это время или чем он будет заниматься.

Я уверена, что он намеренно был неопределенным, так как мне не следовало бы быть здесь. Я просто хотела бы сделать больше, чтобы помочь.

Все это служит напоминанием о том, что я далеко не в своей лиге, когда впервые покинула Сан-Франциско и думала, что смогу спасти Эрика. Даже если бы мне удалось получить какую-то информацию, я не знаю никого, кроме Эйдена, кто мог бы это провернуть.

– Мы уезжаем через пять минут, – заявляет он.

– Тебя не будет целый день?

– Я пока не знаю. Нам придется действовать по обстоятельствам. Мы разведаем объект. Конечно, если увидим возможность, мы ею воспользуемся. Целью будет найти Эрика и вытащить его. Если мы сможем сделать это сегодня, мы сделаем это.

Он подходит к чемодану и достает маленькую черную дорожную сумку.

– Иди сюда ко мне, – говорит он в своей привычной манере. Это просто первый раз, когда он звучит авторитетно. Нет ничего даже отдаленно похожего на ту сексуальную, соблазнительную манеру, к которой я привыкла.

Все это намекает на то, что произойдет, когда все закончится. Он едва взглянул на меня вчера вечером, и, за исключением того, что он обнимал меня, пока мы спали, он не прикасался ко мне.

Мне казалось, что, может быть, он спал со мной таким образом, чтобы держать меня рядом. Чтобы защитить меня.

Я подхожу к нему, и он расстегивает молнию на сумке.

Там лежит пачка денег, маленькая коробка для ланча, мобильный телефон, что-то похожее на скрученные в шарик футболки и пистолет – Глок.

Я с трудом сглатываю, когда вижу это, и сжимаю губы, когда он достает ее.

– Эта сумка твоя, – говорит он.

– Моя?

– Да. Теперь убедись, что ты меня слушаешь. Я не знаю эту часть света. У нас есть надежная поддержка, но никогда не полагайся ни на кого, чтобы сохранить себе жизнь. Единственный человек, которому ты доверяешь, это ты сама. Ты меня поняла?

Я никогда не видела его таким серьезным.

– Да.

– Хорошо. Если ты услышишь что-то, что звучит не так, уходи отсюда. Уйди как можно дальше от опасности и спрячься. Позвони Ирине по телефону, и она пришлет помощь, которая вытащит тебя отсюда и воссоединит с матерью. Ее номер уже запрограммирован в телефоне.

– Ирина? Я бы не подумала, что она способна на такое.

– Все мои сотрудники обучены оказывать помощь в чрезвычайных ситуациях. Если бы я мог доверить кому-то вытащить тебя отсюда, то это была бы она. Так что делай, как я говорю.

– Хорошо.

Он поднимает пистолет. – Ты когда-нибудь пользовался таким?

– Нет, но я держала один. – На Джуда. Это было зачинщиком моего месячного наказания. Я, должно быть, держала этот пистолет меньше минуты, и то, что произошло после, нанесло мне вред на всю жизнь.

– Все, что тебе нужно сделать, это прицелиться в голову и нажать на курок.

Мне интересно, что заставило его так разволноваться. Больше, чем вчера.

– Что-то еще происходит, Эйден?

– Я просто хочу убедиться, что ты в безопасности. Это было безумием с моей стороны – привезти тебя сюда, и я не хочу оставлять тебя ни с кем, но мне придется, – вздыхает он. – Мои люди также проинформированы об Эрике.

– Ты не доверяешь своим людям?

– Не с тобой, – признается он, не сводя с меня глаз. – Но это только я. Я не могу позволить своим запретам взять надо мной верх. Поэтому я оставляю Илью здесь, с тобой. Его работа – защищать тебя ценой своей жизни. Теперь он сделает то же самое для тебя. Тем не менее, мне нужно, чтобы ты смогла защитить себя. Я не знаю, что может случиться сегодня. Возмездие может быть плохим.

– Хорошо.

Я только что заметила кое-что. Он никогда не упоминал о возвращении или о том, что увижу его позже.

Он застегивает сумку и оставляет ее там.

– Если ты поймаешь Эрика, что тогда произойдет?

– Синдикат доставит вас обоих домой, – отвечает он. – Сегодня вы отправитесь прямо в Сан-Франциско. Я думаю, они захотят допросить Эрика, прежде чем отпустить его, но вкратце так и будет. Затем я договорился, чтобы они разобрались с Джудом. Тебе не придется делать это самостоятельно. Они будут чтить союз, который они когда-то заключили с вашим дедом от имени вашего отца, и вам больше никогда не придется беспокоиться о том, что кто-то потревожит вас снова.

Я тронута, услышав это. У меня мурашки по коже, потому что в моей жизни не было никого, кто мог бы сделать это. Он дал мне дверь к счастью, врата к свободе, но мое сердце жаждет узнать, что будет с ним.

– А как насчет тебя? – осторожно спрашиваю я.

– Я останусь здесь, пока не найду своего сына. – Он замолкает на мгновение. – А потом мы вернемся в Лос-Анджелес.

Он вернется в Лос-Анджелес, а я поеду в Сан-Франциско. Нет никаких упоминаний о том, что мы увидимся по пути или после.

Я не глупа. Я знаю, что он имеет в виду, но все же я чувствую, что должна задать вопрос. Хотя бы для того, чтобы услышать ответ в ясных словах, чтобы я могла его принять.

– После этого я тебя больше не увижу, да?

Его взгляд приковывается к моему, и эти ледяные голубые глаза становятся такими же настороженными, как в тот первый вечер, когда я увидела его в клубе.

– Нет.

– Почему? – выдыхаю я.

Он на секунду опускает голову, а когда поднимает ее, в его глазах снова отражается боль, которую я видела уже несколько раз.

– Я не хороший человек, Оливия. Жизнь, которой я живу, – это именно та жизнь, которую твой дедушка не хотел, чтобы ты вела. Дело было не в том, чтобы закрыть дверь Братвы. Дело было в опасности. Постоянная опасность, угрожающая твоей жизни. Я – Пахан Войрика. Это значит, что я – смерть для тебя. Любой, кто действительно любит тебя, никогда не пожелает тебе этого.

Холодный узел сжимает мой живот от его слов. Это эффект утраченной любви.

Любовь ушла, так и не начавшись.

– Эйден, я…

– Нет, – он перебивает меня, прежде чем я успеваю что-то сказать, и одинокая слеза скатывается по моей щеке.

Он поворачивается и уходит, оставляя меня наедине с оставшейся частью предложения.

Я тоже тебя люблю.

40

Эйден

Мы собрались в лесу в миле от объекта. Мы так близко к тому месту, где нам нужно быть, но так далеко, далеко в плане знаний. Это не очень хорошо для меня, потому что мы делаем все по старинке.

Как я и сказал Оливии. Мы проверяем место и переезжаем, если увидим возможность.

Задержка сегодня утром была вызвана тем, что мы пытались заставить работать устройство Доминика.

Это не сработало, или, скорее, пока не работает. Он спроектировал его так, чтобы он постепенно стирал брандмауэры, ослабляя систему. Пока это не произойдет, и мы не знаем, когда это произойдет, потому что у Эрика есть какая-то сумасшедшая установка, которая превосходит все, что мы делаем.

Мы зашли слишком далеко, чтобы сидеть и ждать.

Черт его знает, я уже достаточно долго сижу и жду.

– Вы должны предположить, что объект и прилегающие территории похожи на смертельную ловушку, – начинает Алехандро акцентированным голосом, который предполагает, что он в основном говорит по-португальски и только по-английски, когда это необходимо. – Были сообщения о том, что это место было оснащено ловушками всех видов, предназначенными для того, чтобы убить вас в мгновение ока.

Он очень напоминает мне моего отца, хотя эти двое мужчин совершенно не похожи.

Алехандро намного моложе, ему сорок шесть лет, но он держится с уверенностью зрелого человека, который слишком часто видел суровые испытания жизни.

Глядя на него перед нами, я понимаю, что он видел слишком много смертей. Немного похож на меня.

Нужно знать одного. Я думаю, это может быть что-то в свете, который человек несет с собой, что узнаваемо.

Те, кто живет во тьме, как я, не несут ничего. Это то, что мы осознаем.

Я вижу это сейчас, глядя на него.

– Дом там. – Он указывает на тропу с самыми высокими деревьями. – Мои люди покажут вам дорогу. Важно придерживаться тропы и следовать за ними в точности. Это их территория, так что мы будем как ягненок на заклание, если кого-то из нас поймают.

Я ему верю, и это меня беспокоит.

– В таком случае, я думаю, нам лучше объединиться, – предлагает Массимо. – И использовать коммуникаторы.

– Согласен, – отвечает Алехандро, коротко кивая. – Как насчет того, чтобы десять человек остались здесь для подкрепления, а мы отправимся с остальными тремя группами по десять человек.

– Согласен. Оставайся здесь. Если дерьмо попадет в вентилятор, нам понадобится кто-то сильный, чтобы довести все до конца.

– Ладно, давай сделаем это. – Алехандро пожимает руку Массимо, словно прощаясь.

Массимо выглядит невозмутимым и сосредоточенным. Две вещи, которые я хотел бы иметь прямо сейчас.

В отличие от него, который берет на себя ответственность, я как ходячая бомба замедленного действия, готовая взорваться. Как дикарь, которым я являюсь, все, что у меня на уме – это смерть. Смерть и образ разочарования, который я увидел на лице Оливии, мечутся во мне.

Ни то, ни другое мне не подходит. Они оба выводят меня из равновесия, и я не могу себе этого позволить.

Мы разделились на три группы, среди которых лидируют трое сильнейших мужчин. Это я, Массимо и Доминик.

Рядом со мной Максим, который все еще недоволен тем, что я утаил информацию об Эрике. Он ничего не сказал, когда я сегодня утром инструктировал его и Илью, но я мог сказать, что он был зол, тогда как Илья не выразил никаких эмоций ни в ту, ни в другую сторону.

Во главе у нас двое людей Алехандро, которые ведут нас через чащу деревьев. Деревья такие густые и плотные, что я надеюсь никогда не потеряться среди них. Поскольку все выглядит одинаково, вы, вероятно, потеряетесь навсегда. Это место напоминает мне леса в России. Человек может пропасть там и больше никогда о нем не услышат.

Я смотрю на Максима, пока мы движемся, и замечаю, как он двигается. Как настоящий воин и как меня тренировал мой отец. Он двигается так, будто защищает своего лидера, чтобы миссия могла быть выполнена.

Я думал о том, что Доминик указал на откровение Персефоны. Я не могу это уложить в голове, потому что, как всегда, я что-то упускаю. Какой-то ключевой фактор, и этот ключевой фактор может оправдать моих людей.

Мой брат в частности, который всегда был моей спиной. Человек, который двигается как он, по сути используя себя как щит, не из тех, кто предаст другого. Также не предаст и такой человек, как Илья.

Максим смотрит на меня, и его лоб напряженно хмурится.

– Что такое, Пахан? – бормочет он, понизив голос.

– Ничего, просто будь осторожен.

Его глаза на мгновение сужаются, а затем он возвращается к своему наблюдению, пока мы движемся вперед.

Мы продолжаем идти, кажется, около мили, и тут я замечаю впереди небольшую поляну.

Солдат Алехандро поднимает руку, и мы останавливаемся, затем он приглашает меня подойти поближе.

– Здесь нам нужно быть осторожными, – говорит он мне. – Я предлагаю вам и вашему заместителю проверить место отсюда, а мы останемся здесь, чтобы прикрыть вашу спину. Вам решать, стоит ли вам рисковать и двигаться дальше.

– Хорошо, я понял.

– Мы будем ждать вашего слова.

Мы движемся вместе скрытно, приседая, пока окружающая обстановка не становится более ясной, а затем пригибаемся к земле, когда я вижу, что мы находимся на краю крутого холма.

Объект находится под нами, и он такой же бесконечный, как на картинке, которую Доминик показал нам несколько дней назад.

Мало того. Он очень тщательно охраняется, как гребаный Форт-Нокс.

Мы в двухстах футах от них, но я вижу людей на крыше и людей на земле. Их много. У всех оружие.

Я достаю бинокль и увеличиваю изображение, чтобы лучше видеть. Максим делает то же самое.

– Это безумие, Эйден, – говорит Максим. – Я не сомневаюсь, что мы сможем пройти мимо этих охранников, проблема в том, что мы не знаем, куда идем. И я думаю, нам нужно больше людей. Хотя бы для того, чтобы разделить вещи и дать нам явный шанс прорваться.

Он чертовски прав. Нас тут сорок один, включая Алехандро. Этого недостаточно, если мы летим вслепую.

Это было бы самоубийством.

– Попробуй осмотреть входы. Давай убедимся, что мы как следует разведали место и подойдем ближе, если понадобится, – отвечаю я. Он кивает и немного отходит, чтобы начать проверять входы.

Я делаю то же самое, глядя за балконы.

– Привет, Эйден, – раздается в трубке у меня в ухе голос Массимо.

– Привет.

– С моей стороны куча людей охраняет это место. Кажется, я нахожусь в задней части дома, и там есть люди, спускающиеся по ступенькам под землю. Думаю, Эрик там.

– Нам стоит к вам зайти.

– Нет. Я думаю, что нас намного меньше. И…

– Что?

– Подожди, я что-то слышал. Я собираюсь это проверить.

Приемник отключается.

В это же время Максим подает мне знак быстрым взмахом руки.

Я спешу.

– Что?

– Блядь, посмотри туда, Эйден, – он указывает вниз на подъездную дорожку к открытым воротам.

Я смотрю в бинокль и вижу одинокий черный седан.

Рядом с ним пожилой мужчина с седыми волосами до плеч. Когда я смотрю на него, мне кажется, что я его уже видел. Он стоит спиной, так что я не вижу его лица. Я узнаю его слегка сгорбленную позу.

Я смотрю на него, пока этот ублюдок не оборачивается, и я сразу понимаю, почему Максим позвал меня.

Мужчина, на которого я смотрю, – Джешеро Никитин, отец Габриэллы.

То, что он стоит в здании, принадлежащем Ордену, – это еще один кусочек головоломки, и, возможно, самый большой, поскольку он был человеком, который знал все входы и выходы моего дома в то время.

Он бы знал, когда мы с Габриэллой будем дома. Достаточно близко, где мы были в любое время.

Он всегда был с моим отцом и его людьми, выполняя приказы, и всегда находился либо дома у отца, либо в Romanov Logistics.

Это мог быть кто-то, кто наблюдал за моими передвижениями у всех на виду, и я бы об этом не узнал.

Что еще важнее, он был человеком, который знал Джуда и его отца, потому что они все вели общий бизнес.

Меня предал не кто-то близкий.

Это был кто-то близкий моему отцу и кто-то близкий Габриэлле.

Я всегда считал, что нападение на мой дом было похоже на то, как будто кто-то открыл ворота и впустил врага.

Ну, это именно то, что произошло, если бы мой тесть пришел ко мне домой. Никто бы не усомнился в его визите. Он бы вошел в дом без проблем, и никто бы ничего не подумал.

Он приходил к Габриэлле и Алексею каждый день после того, как она родила, и даже пытался сказать ей, что ей не следует возвращаться на работу так скоро после родов. Он должен был знать ее рабочий график и знать, что она закрывает салон на ночь, когда ее персонал заканчивает работу.

Но в ту ночь он ошибся.

Это был он.

Отец Габриэллы. Но почему?

Он не хотел, чтобы я женился на его дочери. Но неужели он ненавидел меня так сильно, что хотел убить?

Возможно, он так поступил, потому что, упустив возможность, он мог что-то потерять.

Габриэлла должна была выйти замуж за Джуда. Доминик сказал, что Джуд придумал этот план, чтобы убить меня и забрать ее, как будто у него было разрешение, так что, возможно, его дал ему ее отец.

Я оглядываюсь на Максима, понимая, как я ошибался, и впервые за почти десятилетие позволяю ему чувствовать себя моим братом. Человеком, которому я должен доверять.

– Это был не я, Эйден. Это, должно быть, был он, – говорит Максим.

Когда я снова смотрю вниз в бинокль, то тот, кого я вижу следующим, делает мой анализ неопровержимым.

Из машины выходит маленький темноволосый мальчик. Я максимально увеличил изображение, так что могу видеть его лицо.

Его лицо похоже на мое, а глаза – как у матери.

Это Алексей.

Внутренний родитель заставляет меня броситься вперед, как дикий зверь, но Максим удерживает меня изо всех сил.

– Ты не можешь, Эйден. Ты погибнешь, если побежишь туда вот так, – утверждает он.

– Это мой мальчик. Я его достану. – Я знаю, что я окончательно сошел с ума, и он прав, но я не могу мыслить здраво.

Зверь внутри меня хочет убивать. Он хочет мести. Он хочет крови.

– Эйден, послушай меня. Ты не сможешь вернуть его, если ты, блядь, умрешь. Ты…

Звук выстрелов заглушает его следующие слова.

– Эйден и Доминик, убирайтесь отсюда, нас атаковали, – кричит Массимо в трубку.

Я смотрю вниз и вижу, как Джешеро входит в дом с моим сыном, и ворота дома закрываются за ними. Даже если бы я мог слететь туда, я бы не успел.

– Пойдем, Эйден, выберемся отсюда и вернемся с большей рабочей силой. Мы его вернем, – обещает Максим, дергая меня за руку. – Ты не можешь здесь умереть, Пахан.

Это то, что возвращает меня к реальности.

Я не могу умереть здесь. Не так.

Мы спешим обратно, чтобы присоединиться к оставшимся позади людям, но по громкому звуку выстрелов я понимаю, что на них напали.

Черт. Люди в черных масках пикируют с деревьев, как ниндзя.

Градом пуль они уничтожили пятерых людей Алехандро и двоих моих.