Текст книги "Беспощадный охотник (ЛП)"

Автор книги: Фейт Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Мы с Максимом спешим за густое дерево, чтобы укрыться. Я вытаскиваю оба ружья и бесстрашно стреляю, уничтожая шеренгу из десяти человек, которые идут на меня.

Приходит больше, и дерево больше не служит защитой. Максим и я уходим оттуда, направляясь обратно к месту встречи, где, как мы знаем, нас ждут еще мужчины и Алехандро.

Но нас преследуют.

Мы бежим так быстро, как только можем, расстреливая все, что движется. Я прикрываю спину Максима, а он меня, пока мы не разделимся.

Я не знаю, как это произошло, просто произошло, но я его слышу.

И вдруг все, блядь, затихает. Достаточно тихо, чтобы я мог думать и удивляться, как, черт возьми, они узнали, что мы здесь.

– Эйден, спускайся, – кричит Максим, бросаясь на меня.

Раздаются два выстрела, и меня сбивают с ног.

Одна пуля вылетела из пистолета Максима и застряла в голове человека в маске, который подкрадывался ко мне сзади. Другая пуля в груди Максима.

Я бросаюсь к нему, когда он хватается за свою рану и кричит. Когда темно-красная кровь течет из его груди, я вспоминаю его слова.

Он бы принял на себя пулю за меня так же, как его отец принял на себя пулю за меня.

– Убирайся отсюда. Оставь меня, – хрипло говорит он.

– Нет, я не оставлю тебя.

Меня охватывает паника, смешанная с адреналином, и я поднимаю его, взваливая на плечо.

Я не могу его бросить. Я не оставлю.

Собрав все силы, я бегу вместе с ним по тропинке и спускаюсь туда, где находится Алехандро. Похоже, с ним случилось то же самое. Повсюду лежат мертвецы, но, похоже, он с ними справился.

Он видит, что я иду с Максимом, и бежит мне навстречу.

– Его подстрелили, – кричу я. – Это мой двоюродный брат.

– Пойдем, – отвечает он, и мы бросаемся к одному из открытых грузовиков.

Я кладу Максима на спину, а Алехандро хватает аптечку. Он срывает ткань с раны, и я вижу, что Максима ранили близко к сердцу. Ему нужна немедленная медицинская помощь, если мы надеемся, что он выживет.

Максим смотрит на меня, прерывисто выдыхает, а затем закатывает глаза.

– Нет, засыпай, – кричу я. – Просыпайся, блядь.

Сегодня слишком много напоминаний о смерти тех, кого больше нет в моей жизни. Я раньше думал о своем отце, а сейчас Максим похож на Виктора, когда он умер у меня на руках.

– Уйди с дороги, – говорит Алехандро, отстраняя меня.

– Это мой брат. – Как будто меня запрограммировали так говорить.

– А я чертов доктор, если у тебя нет таких же навыков, как у меня, то отойди.

Я двигаюсь, и Алехандро проверяет пульс на шее Максима.

Когда он начинает делать искусственное дыхание, у меня прогибается грудь.

В этот момент к нам подбегает Доминик со своими людьми, его лицо залито кровью. Он видит Максима в грузовике, и его выражение лица омрачается.

Алехандро сильно надавливает на грудь Максима и делает ему искусственное дыхание. Я знаю, как это делать, но я никогда не думал, насколько странно смотреть, как кто-то, кто что-то для тебя значит, умирает у тебя на глазах.

Пока передо мной разворачивается эта ужасная сцена, мой телефон звонит в заднем кармане. Я достаю его потому, что запрограммирован ответить на звонок. Я даже не обращаю внимания на неопознанный номер, который я обычно ненавижу.

– Эйден Романов, – раздается голос Джуда, и впервые этот человек заставил меня почувствовать, что я оказался там, куда он хотел меня направить все это время.

– Ублюдок.

– Называй меня как хочешь. Теперь я главный.

– Как, черт возьми, ты узнал, что мы здесь?

– Я играл в выжидательную игру. Я знаю правду, Эйден Романов. Я знаю, кого ты ищешь, и это не только твой сын. У тебя и твоих людей есть определенные навыки, за которые я должен отдать тебе должное. Удивительно, что тебе удалось выяснить, что Алексей жив, не говоря уже о том, где я держу Эрика Маркова.

– Ебаный ублюдок. У тебя мой сын. Я только что его видел. Верни его мне, блядь.

– Как бы мне ни хотелось избавиться от этого маленького недомерка, ты умрешь еще до конца дня, так что этого не произойдет. Теперь ты на моей территории. В моем логове, где меня поддерживают лидеры Ордена. Твоя маленькая группа, которую ты привел с собой, – ничто. Определенно пыль, когда я владею Эриком Марковым. Он – оружие, с которым никто из вас не сталкивался, и он сделает все, что я скажу, если он хочет, чтобы его мать и сестра жили. Ему не нужно знать, что я больше не владею его матерью. Я нашел тебя, потому что он может отследить любой телефон, который я ему скажу, и ты ничего, черт возьми, не можешь с этим поделать. Я знаю, где вы с Максимом. И Илья. Илья, который с Оливией.

Блядь. Нет, черт возьми. Он знает, где Оливия.

– Оставь Оливию в покое.

– Она моя. Я говорил тебе это раньше. Чего я никогда не говорил, так это то, что она была отличной заменой Габриэлле. Я трахал ее так же. Обе умоляли меня остановиться. Всегда приятнее, когда они так делают. – Он смеется, и что-то внутри меня разбивается вдребезги, как смелый человек, проходящий по тонкому льду. Еще одна часть прошлого раскрывается. Это был он. Он издевался над Габриэллой. И он сделал то же самое с Оливией.

– Оливия моя, и я забираю ее обратно. К тому же я уверен, что Эрика убедят уничтожить вас всех, как только он увидит свою сестру. Какой это будет шок.

Джуд вешает трубку, и у меня кровь стынет в жилах.

Он идет за Оливией. Ужасная мысль о том, что он заберет ее с собой, наблюдая, как Алехандро пытается оживить Максима, разрывает меня на части.

– Я должен отвезти его в больницу прямо сейчас, – кричит Алехандро, возвращая мой разум в фокус. – Есть сердцебиение, но оно слабое. Иди к девушке.

Доминик оттаскивает меня с дороги, чтобы Алехандро мог сесть за руль грузовика. Ему требуется несколько секунд, чтобы завести двигатель и уехать.

Я смотрю им вслед, и только когда Доминик тянет меня за плечо, я вижу, что Массимо позади нас. Он все видел и слышал.

В моей голове проносится множество мыслей. Все вышло из-под контроля, и я не могу с этим смириться.

Я думаю об Оливии и двигаюсь.

– Мне нужно добраться до Оливии, – выпалил я, запрыгивая на один из мотоциклов.

Массимо и Доминик не отвечают, они просто идут за мной.

41

Оливия

Аромат еды заставляет меня спуститься вниз, хотя я и не голодна.

У меня снова приступ дерьма, когда я не могу ничего есть, чувствуя себя так, как сейчас. Я просто спускаюсь вниз, потому что подумала, что тот, кто готовит, должен готовить для меня, и есть только один человек, который может это сделать.

Эйден сказал, что Илья обо мне позаботится. Думаю, это значит, что он позаботится о том, чтобы я ела.

Когда я прихожу на кухню, я вижу, что я права.

Илья стоит за плитой и жарит яичницу. На столе ассортимент вкусной еды. Ломтики бекона, яйца, гренки и сосиски.

Одетый в джинсы и клетчатую рубашку, Илья выглядит как обычный человек. Это самый повседневный образ, который я когда-либо видела, и он выглядит совсем не так, как обычно в костюме и ботинках.

Внешность берет верх над его твердостью. Но только до некоторой степени.

Когда он смотрит на меня, его лицо по-прежнему жесткое, а в глазах по-прежнему бесстрастное выражение.

– Хорошо, ты здесь. Садись, – приказывает он тем же тоном, что и Эйден, и создается впечатление, будто я разговариваю с тем же человеком.

Я с трудом сглатываю, когда он бросает яичницу в миску и ставит ее на стол. В нем есть твердость, которая отличается от Эйдена и Максима. И это о чем-то говорит, учитывая, что Эйден безжалостен, а Максим бессердечен.

Я не уверена, как отнесется ко мне Илья, когда я скажу ему, что мне трудно есть, когда я нервничаю. Я также не думаю, что он захочет свободно делиться информацией, поэтому мне придется действовать осторожно, когда я буду спрашивать его об Эйдене.

– Я не голодна, – осторожно отвечаю я, и его взгляд останавливается на мне, хотя эмоций по-прежнему нет, как будто он привык не испытывать их вообще.

Единственным признаком раздражения является подергивание его губ и легкий изгиб брови.

– Мисс Маркова, у меня были дочери, поэтому я должен предупредить тебя, чтобы ты не пыталась проделывать со мной эту глупость. Я приготовил, а ты будешь есть.

– Я не могу есть, когда ужасно волнуюсь. А ты не волнуешься? – логичный вопрос, хотя старший телохранитель в Братве и я не привыкла его слышать.

– Мне платят не за то, чтобы я волновался. И я уверен, что ты должна знать о рисках, связанных с приездом, так что волнение – часть этого предприятия. А теперь садись.

Я подтягиваю один из деревянных стульев и сажусь, ссутулившись.

– Убедись, что съешь всё.

– Все, тут хватит, чтобы накормить четверых, если не больше. Ты что, пытаешься меня откормить?

Он пристально смотрит на меня какое-то время, и я не понимаю, о чем он думает, пока он не опускается, садится напротив меня и не берет одну из тарелок, чтобы тоже поесть.

Это заставляет меня задуматься, не было ли количество еды, которое он приготовил, признаком того, что он на самом деле не думал. Он знает, что я и так почти не ем, поэтому он бы знал, что я буду протестовать против этого распространения.

– Мы оба поедим. – Он начинает накладывать себе еду, и когда он бросает на меня острый взгляд, я тоже накладываю себе еду.

Я беру то, что могу, и кладу часть яичницы на тост.

Он смотрит на меня так же, как Эйден, и не начинает есть, пока я не откушу большой кусок.

Я тоже за ним наблюдаю и пытаюсь его понять. Я никогда с ним не разговаривала до сегодняшнего дня, так что кроме того, что я видела в нем человека, который холоден как рыба и тверд как статуя, я не знаю, чего от него ожидать.

– Ты слышал что-нибудь об Эйдене? Его давно нет.

Ровно два часа, как и минуту назад.

Я смотрю на часы, и его слова этим утром звенят у меня в голове. Я с ним чуть больше двух недель, и я знаю, что я чувствую. Я знаю, что не могу смириться с тем, что больше его не увижу.

– Не беспокойся об Эйдене.

– Ты, конечно, можешь мне сказать, говорил ли ты с ним. Это не повредит. Я просто хочу узнать, все ли с ним в порядке.

Илья поднимает голову и смотрит на меня. – Я ничего не слышал. Иногда так и бывает. Такова наша жизнь, и мы ничего не можем с этим поделать, просто подожди.

– Мне жаль, что ты нянчишься со мной, когда мог быть с ним.

Его глаза цепляются за мои, и я удивляюсь, когда что-то в его жестких чертах смягчается. Это лишь немного, но заметно, потому что я к этому не привыкла.

– Здесь ты или в Сан-Франциско, я бы все равно с тобой нянчился. Эйден всегда собирался отправить своего лучшего охранника, чтобы присматривать за тобой, пока это не станет безопасным. Я лучший, и поэтому я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя.

– Спасибо. Это очень много значит.

– Ну, по крайней мере, так мы быстрее узнаем о том, что происходит, даже если нам придется подождать. Теперь ешь.

Я киваю и продолжаю есть.

Тишина заполняет пространство между нами, и я вспоминаю, что он сказал о дочерях. Он сказал, что у него они были дочери. В прошедшем времени. Я думаю спросить его об этом, но останавливаюсь.

Он бросает на меня пронзительный взгляд и сосредотачивается на мне.

– На что ты смотришь?

– Я думала о том, что ты сказал, о дочерях. Я просто задумалась о них. Кажется, ты всегда рядом с Эйденом.

– Моя семья мертва, – коротко отвечает он, и я тут же жалею, что подняла эту тему.

– Извини. Я не хотела совать нос в чужие дела.

– Все в порядке. Ты не знала. Теперь, пожалуйста, ешь. Если Эйден обнаружит, что ты не ела, он разозлится на меня, а потом я разозлюсь на тебя.

Я добродушно улыбаюсь ему и откусываю еще кусочек еды, чтобы подбодрить его.

Когда я доедаю тост, то слышу что-то странное снаружи. Как будто… стон.

Илья тоже слышит этот звук, потому что резко поворачивает голову в сторону, откуда он исходит.

Прежде чем мы успели встать и проверить, в тишине раздался отчетливый отголосок пули, и мы вскочили.

Внезапно крики мужчин смешиваются с выстрелами, и Илья достает из заднего кармана пистолет.

– Поднимайся наверх прямо сейчас и делай то, что сказал тебе Эйден. Бери сумку и выходи через заднее окно, – говорит Илья.

– С тобой все будет в порядке?

– Иди.

Я бегу наверх, и в этот момент разбиваются окна.

Я иду в спальню, хватаю сумку и достаю пистолет.

Во мне срабатывает инстинкт выживания, я надеваю сумку на плечи и выбегаю обратно на лестничную площадку.

Но, Боже мой, за мной по лестнице поднимаются какие-то мужчины.

Я держу пистолет и стреляю двоим из них в голову, прежде чем они меня увидят. Это предупреждает остальных, и приходит еще больше. Еще больше подлых мужчин, которые выглядят так, будто им место в самых дальних углах ада.

Эти парни не похожи ни на кого из тех, кого я видела. Это как мутировавшие худшие из них, и у некоторых из них есть татуировка, которую я видела на руке Эрика.

Я стреляю, но я не могу противостоять таким людям.

Я вижу дверь в конце коридора. Ту, которая выведет меня наружу.

Я подбегаю к ней, и как раз в тот момент, когда я собираюсь потянуться к ручке, кулак врезается в мою челюсть, сбивая меня с ног. Я роняю пистолет и снова пытаюсь дотянуться до него, когда еще один кулак врезается мне в щеку.

Я кричу от боли, и из моего носа хлещет кровь.

Мое лицо кажется мне взорвавшимся и отвалившимся от моего тела. Звезды застилают мне глаза, но когда они проясняются, я вижу чудовищное лицо Джуда Кузмина. Человека, которого я никогда не надеялась увидеть снова.

– Нашел тебя, маленькая сучка, – насмехается он, и его ужасное лицо искажается, становясь злым. – Маленькая умная сучка. Думаю, ты не получила платье, не так ли? Вместо этого ты позволила себя похитить, а затем, судя по голосу твоего похитителя, я уверен, что ты стала его игрушкой для секса.

Он хватает меня за шею и одним ловким движением поднимает меня с земли, удерживая за шею в воздухе.

– Отпусти, – выдавливаю я из себя сквозь его крепкие объятия, которые сжимают меня так сильно, что на глазах появляются звезды, а на их месте – черные точки.

– Нет. Не в этот раз. Ты всегда была моей. На этот раз я сделаю так, чтобы ты оставалась в этой клетке годами.

Он швыряет меня на землю, и я боль взрывается в руке и спине от удара. Двое здоровенных мужчин подхватывают меня, по одному на каждую руку. Они несут меня вниз по лестнице, и каждое движение заставляет мое тело болеть.

Меня выводят наружу к армии людей, которые выглядят как остальные дьяволы, вошедшие внутрь.

Вот тогда я понимаю, что у нас не было шансов. Мужчины продолжают вести меня к джипу.

Мое зрение размыто. Я едва могу видеть одним глазом. Другим я вижу Илью, лежащего лицом вниз в грязи и луже крови. Пулевые отверстия изрешечивают его тело.

– Нет, – выдыхаю я, но не знаю, кому это говорю. Здесь всем все равно.

42

Эйден

Я опоздал.

Первое кошмарное зрелище, которое я увидел, – это Илья, лежащий в грязи, весь в крови.

Вокруг него лежат трупы людей, которых я здесь оставил, и других раненых.

Я слезаю с мотоцикла, подбегаю к Илье и переворачиваю его.

На его лице грязь, смешанная с кровью, но он дышит.

Его глаза распахиваются, и он хватает меня за руку.

– Эйден, я подвел тебя. Джуд забрал ее, Оливию. Их было слишком много. Слишком сильные, – кашляет он, и я качаю головой.

– Нет, ты меня не подвел.

– Я не мог их остановить. Казалось, они были готовы к встрече с нами. Их было слишком много, чтобы сражаться.

– Они были готовы к нам. Мне нужно отвезти тебя в больницу.

– Нет, нет смысла. Я не выживу, – снова кашляет он.

– Илья, останься со мной. Ты мне нужен.

Он улыбается. – Я тебе не нужен. Я тебе давно уже не нужен. Я никогда тебя не предавал, мальчик.

Чертовы слезы жалят мои глаза. – Я знаю. Я нашёл Алексея, Илья. Он был с Джешеро.

Даже в своем предсмертном состоянии он выглядит потрясенным.

– Верни его и верни ее тоже. Верни их обоих и помни, что всегда говорил твой отец. – Его голос срывается в очередном приступе кашля, и кровь течет по уголку его рта.

– Никогда не сдавайся.

– Никогда не сдавайся, – шепчет он.

– Вот и не надо.

– Я и не собирался. Твой отец просил меня присматривать за тобой, когда он не мог, и я делал это, как будто ты был моим собственным. Мне… нужно идти к своей семье, Пахан. Уже… темнеет. Уже… – Его губы замирают, а взгляд застывает на время.

Последний раз я плакал, когда Виктор умер у меня на руках. Одна слеза течет по моей щеке и падает на Илью.

Сквозь тьму я думал, что мне повезло, когда Максим начал дышать, но судьба так жестока к таким людям, как я. Бессердечная рука смерти все равно пришла, чтобы забрать у меня еще одного, и таким же беспощадным образом.

На мое плечо легла рука, и я поднял глаза и увидел опечаленнее лицо Доминика, Массимо рядом с ним и некоторых моих людей, которые следовали за нами, а также других, которые были здесь, на месте.

Я опускаю голову, пытаясь побороть чувство поражения, но это трудно.

Трудно постоянно приходить в себя, когда тебя постоянно бросают на землю.

Трудно продолжать идти вперед, когда части тебя продолжают разбиваться.

Трудно быть сильным, когда не видишь выхода из ситуации, которая выше твоих возможностей.

Никогда не сдавайся?

Но что происходит, когда выхода нет?

Я отнес Илью в комнату в доме и привел его в порядок.

Когда все это закончится, он вернется в Лос-Анджелес, а затем отправится в Россию, где его похоронят вместе с семьей. Его женой и двумя дочерьми.

Это все, чего он хотел, и я сделаю это для него.

Я сижу в кресле в комнате и смотрю на его тело, лежащее на столе, покрытом простыней.

Я уже некоторое время здесь размышляю.

Думаю о том, как я найду Алексея и Оливию и все исправлю.

На данный момент я не знаю, что, черт возьми, мне делать с тем огромным контролем, который Джуд имеет над Эриком.

Я чувствую себя гребаным неудачником. С того места, где я сижу и смотрю на холодное тело человека, который был мне как отец, я, черт возьми, выгляжу как неудачник.

Сегодня я был прямо там, в том же районе, что и Алексей, и не мог сделать ни хрена, чтобы вернуть его. Мне пришлось смотреть, как он уходит из моего поля зрения, как в последний раз, когда я его видел, и я повернулся спиной только потому, что хотел получить шанс добраться до него, не умирая.

Я ничего не мог сделать.

В тот же миг Оливия была захвачена. Я думал, что она будет в безопасности, но это я и глупый эгоизм привели ее с этой чертовой мантрой, верящей, что единственный человек, который может о ней позаботиться, это я.

Джуд собирается причинить ей боль. Я слышал это по его голосу, когда он говорил. Он получал от этого удовольствие, как из Габриэллой. Она сказала мне, когда мы встретились, что кто-то изнасиловал ее, когда ей было пятнадцать, но она никогда не скажет мне, кто это сделал.

Я так старался, чтобы она рассказала мне, но она никогда не хотела разглашать информацию. Теперь я знаю почему. Когда мы встретились, Джуд и его отец только начали подниматься по карьерной лестнице в России. Она боялась и боялась того, что я могу сделать, что-то чтобы попасть в беду.

Все в гребаном беспорядке, и чтобы добавить соли на мои открытые раны, от Алехандро нет никаких новостей о Максиме, и я хотел бы, чтобы отсутствие новостей означало хорошие новости. Но я не смею надеяться.

Теперь я здесь без двух людей, которым я должен был доверять, и остановил себя от этого, потому что был почти уверен, что один из них меня предал.

Я был почти уверен, что наткнусь на что-то, что подтвердит мои подозрения, и, что хуже всего, я нанял их на эти роли, чтобы иметь возможность наблюдать за ними. Все это время я делал все возможное, чтобы выяснить, кто передал мне поцелуй предательства Иуды.

Но именно я предал их обоих, сделав все, что я сделал, и тем, как я это сделал.

И Максим, и Илья никогда этого не заслуживали, и самое ужасное, что они всё это время знали, чем я занимаюсь.

Но таковы пути Войрика. Есть причина, по которой мы одни из самых грозных в Братве. Мы живем и умираем не только благодаря грубой силе наших тел. Это также и наш разум.

Вот какой человек был Илья, и вот какой человек Максим.

Дверь со скрипом открывается, и я поворачиваю голову в ее сторону.

Доминик входит с неуверенным выражением лица.

Он все еще пытается заставить свое устройство работать, а Массимо перегруппировывается с оставшимися у нас людьми.

Даже с обоими, я не думаю, что у нас достаточно сил, чтобы справиться с тем, что есть у Джуда с Эриком у руля. Нам придется подождать, пока на всех фронтах появится больше людей, тогда, возможно, у нас появится шанс.

– Эй. Я подумал, что зайду и проверю тебя. Я работаю с командой Гиббса, чтобы посмотреть, сможем ли мы подключиться к системе безопасности. Они смотрят, что они могут сделать со своей стороны. Я подумал, может, тебе стоит отдохнуть от пребывания здесь.

Я киваю, потому что он прав, и даже если я не хочу оставлять Илью, мне следует это сделать.

Мне нужно думать о следующих шагах, о следующем шаге. Я не могу позволить себе провалиться в дерьмо небытия, которое ждет неудач.

Я не могу сдаться.

Я встаю и иду за Домиником в гостиную. Массимо здесь, на телефоне.

– Есть ли новости от Алехандро? – спрашиваю я Доминика.

– Нет. Но постарайся не волноваться. Давай просто сосредоточимся. По крайней мере, мы знаем, где они. Все они, включая Алексея. Он бросает на меня понимающий взгляд.

Я мало с кем говорил с тех пор, как мы вернулись, но они с Массимо услышали достаточно, когда я говорил по телефону. Единственное, что я успел им сказать, это то, что Джуд заставил Эрика выполнять его приказы, используя его мать и сестру в качестве рычага.

Я не говорил об Алексее, потому что это было слишком сложно.

– Я его видел. Он был со своим дедушкой.

– Его дедушка? – ахнул Доминик.

– Ага.

– Значит, это он тебя предал.

– Так и есть. Единственное, что я могу придумать, это то, что у него была какая-то сделка с Джудом. Джуд хотел убить Габриэллу и меня, чтобы добраться до нее. Теперь я понимаю, почему Пирсон смог сказать мне, что Алексей все еще в Бразилии. Он знал, что его дед его забрал.

– Мне жаль, чувак.

– Это все дерьмо, и до сих пор не хватает частей, потому что я не знаю, как они все были в сговоре друг с другом, и единственное, что имеет смысл относительно того, как отец Габриэллы узнал о том, что я сделал с Орденом, это то, что, возможно, мой отец рассказал ему. Он был одним из Авториетов моего отца, так что это правдоподобно. Он, должно быть, рассказал ему, не зная, что тот предаст его.

Зная, что заговор был направлен на то, чтобы убить меня, а не Габриэллу, я придумал этот анализ. Я размышлял о том, что отец Габриэллы мог подслушать мой разговор, но это не могло быть так. Я разговаривал с отцом и Виктором в кабинете отца, и комната звукоизолирована именно по этой причине.

Доминик кивает. – Да. Я не совсем уверен, что делать, кроме как ждать. Мое устройство делает то, что делает, но это займет время. Это первый раз, когда я сталкиваюсь с такой ситуацией, с которой я не могу справиться. Я достаточно мужественный, чтобы сказать, что я был самоуверен в своих навыках, думая, что я непобедим и ловок, как дерьмо. Я ничего не могу поделать с этим парнем.

Массимо заканчивает разговор по телефону и подходит.

– Привет, ребята, – говорит он. – Я просто пытаюсь собрать больше людей. Это был заместитель Алехандро. Он посылает нам еще сотню человек. У нас все еще есть сотня, и я вызвал резервную линию Синдиката. Они не прибудут сюда до позднего вечера. Я думаю, что это может выглядеть как завтрашнее дело. Лучше идти туда всеми силами, какими мы можем быть. По крайней мере, сегодня мы хорошо осмотрели это место, и, возможно, устройство Доминика тогда сработает.

– Если это сработает, я останусь и проведу вас. Так будет проще. Вы не пойдете вслепую, и у нас точно не будет того дерьма, что было сегодня. Я также прослежу, чтобы они не придумали ничего, что могло бы заблокировать нашу передачу и выследить нас.

Я киваю. – Спасибо, ребята. Согласен, нам нужно действовать решительно. Кто, черт возьми, знал, что парень, которого мы собираемся спасти, в итоге окажется на стороне врага. Все работает против нас.

Все работает против нас.

Я замираю, пока слова обрабатываются в моем сознании, и меня озаряет идея.

– Что? – спрашивает Массимо.

– Кажется, я только что кое-что придумал. – Я поворачиваюсь к Доминику. – Ты ведь нашел местоположение по электронной почте, верно?

– Да. Я смог найти это место, хотя IP-адрес и адрес электронной почты были скрыты.

– Ты нашел только один адрес электронной почты?

– Да. Только один. О чем ты думаешь?

– Эрик делает то, что ему говорят, из-за угрозы жизни его семьи. Он не знает, что мы здесь, чтобы спасти его, поэтому он просто делает то, что ему говорят, чтобы убедиться, что Джуд не убьет его семью. Но что, если мы расскажем ему, что происходит на самом деле? Что, если мы напишем ему по электронной почте?

Глаза Массимо расширяются, а лицо Доминика напрягается.

– Иисусе, – говорит Массимо.

– Если бы он знал, что его собственная армия – способ спасти его и его сестру, я уверен, он бы помог.

– Блин, сделаем это, – говорит Доминик, и мы оба одновременно идем к компьютеру.

Я сажусь и вхожу в систему. Нахожу письмо, нажимаю на поле ответа и раскрываю адрес получателя с помощью программного обеспечения, которое использовал Доминик.

– Вот и всё.

Я начинаю печатать:

Эрик,

Это Эйден Романов. Я с Массимо Д'Агостино и его братом.

Мы – реформированный Синдикат с Массимо в качестве лидера. Мы пришли спасти тебя.

Твоя мать находится на моем попечении, но Джуд забрал твою сестру.

У него мой сын.

Мне нужно, чтобы ты отключил брандмауэры и систему безопасности, чтобы мы могли войти.

У нас армия из ста пятидесяти человек.

Пожалуйста, ответь как можно скорее.

Эйден.

Это мой последний туз в рукаве. Если не получится, то не знаю, что получится. Все остальное у нас неопределенно.

Мы ждем с нетерпением, тревога режет меня, словно острые ножи.

Я начинаю нервничать, когда в комнате раздается писк.

Мы оглядываемся на другой компьютер, который Доминик установил со своим устройством слежения, и я чуть не расплакался, когда на экране появилось изображение объекта.

– Это мое устройство. Оно работает, – говорит Доминик, подбегая к нему. – Я в системе безопасности, я все вижу. Брандмауэры отключены.

Затем приходит ответ на мое электронное письмо и раздается звуковой сигнал.

Это он:

Это Эрик Марков.

Все брандмауэры отключены.

Предоставь это мне.

Я расчищу путь, чтобы вы могли войти.

Я печатаю в ответ:

Мы уже в пути.