Текст книги "Беспощадный охотник (ЛП)"

Автор книги: Фейт Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

43

Оливия

Джуд поместил меня в комнату без окон и с одной-единственной дверью.

Я сижу здесь одна уже, наверное, несколько часов.

Это сцена перед клеткой.

Я сижу на полу у кровати, избегая ее.

Я не хочу никуда идти, потому что не хочу, чтобы у него возникли какие-то идеи.

Его прикосновение убьет меня, и я лучше вытащу его пистолет и застрелюсь, чем когда-либо снова позволю ему войти в меня.

Я сдалась.

Я решила, что все кончено, и я больше не хочу бороться. Я не хочу бороться, чтобы просто жить, и я не хочу бороться за миф о счастье.

Я никогда не должна была родиться, и, полагаю, Эрик тоже.

Может быть, поэтому у нас никогда не было ничего близкого к удаче. Мы никогда не были предназначены, и вселенная просто восстанавливалась, пытаясь искоренить нас. Как один из тех странных фильмов с альтернативными возможностями из-за аномалий.

Мы – эти аномалии, дети любовной связи между нашими родителями, которые знали, что они обречены, еще до того, как это началось. Кажется логичным, что мы тоже будем обречены.

Так что это может быть конец, и мне придется это принять.

По крайней мере, мама в безопасности.

По крайней мере, я умру, зная, что мои действия принесли что-то хорошее, и она вне опасности.

По крайней мере, на данный момент.

Но ничто не будет иметь значения, если я умру и перейду на другую сторону.

Это заставляет меня вспомнить Илью.

Я думаю, он был мертв. В его теле было слишком много крови и пулевых отверстий.

Даже если он не был мертв, когда я его видела, сейчас он, должно быть, мертв.

Эйден сказал мне, что Илья был для него как отец.

Если такой человек, как Эйден, говорит такое, значит, это правда.

Я могу себе представить, как разбилось его сердце, когда он узнал, что Илья остался умирать, а меня больше нет.

Это моя вина. Во всем.

И это тоже моя вина, потому что мне надо было пойти к маме.

Я бы солгала, если бы сказала, что не знаю, что Эйден чувствует ко мне. Я видела это в его глазах. Услышав, как он сказал то, что он сказал сегодня утром, и то, как он это сказал, я просто заговорила по-другому, потому что он заканчивал все между нами.

Когда я попросила его взять меня с собой, я знала, какие слова нужно сказать, чтобы он не отпустил меня. И теперь, когда я здесь, я признаюсь, что пока не хотела его оставлять.

Это была самая главная причина приезда сюда.

Я знала, что не смогу помочь, и если бы что-то произошло, я бы просто заманила врага прямо к себе.

Джуд никогда бы не пошел в тот дом, если бы меня там не было.

Замок на двери поворачивается, и все внутри меня замирает. Я так напугана, что не могу дышать.

Я уже много лет не видела эту сторону Джуда, и то, что я увидела, было ужасно.

Мое лицо все еще горит, а тело сломано из-за того, как он недавно бросил меня на землю.

Темная деревянная дверь распахивается, и он входит с этой чертовски высокомерной улыбкой на своем уродливом лице.

– Сидишь на полу, – усмехается он. – Ты такая чертовски предсказуемая. Я могу трахнуть тебя на полу, если захочу. Не обязательно на кровати.

– Оставь меня в покое, – хнычу я.

– Это будет трудно. Я все равно женюсь на тебе, а потом буду наслаждаться тобой снова и снова, пока ты мне не станешь совершенно бесполезной. А потом я либо превращу тебя в игрушку для секса для своих друзей и заработаю на тебе кучу денег, либо убью тебя. Тебе больше не должна выпадать привилегия жить.

– Просто убей меня сейчас. – Слезы текут из моих глаз.

– Нет, я не собираюсь этого делать и доставлять тебе удовольствие покинуть этот мир. Ты получишь свое наказание за то, что сделала. Ты думала, что сможешь обмануть меня. Дело в том, что я почти поверил тебе. Я знаю правду. Я знаю, что ты сделала, как ты все подстроила, чтобы добраться до своего брата.

– Как ты узнал? – Мне нужно знать, потому что я молю Бога, чтобы он не знал об Эми.

Он смеется и наклоняет голову. – Конечно, я умолял изо всех сил найти мою дорогую жену, когда думал, что ее похитили. Несколько дней назад я получил ответ, когда просмотрел камеры в Markov tech и увидел тебя у моего офиса, подслушивая разговор, который ты не должна была слышать. Когда я, к сожалению, проговорился, что Эрик все еще жив. Тогда я понял, что ты, должно быть, сделала.

– Зачем ты его забрал, Джуд? Зачем такую драму устроил, инсценировав его смерть. Зачем ты это сделал?

– Две причины. Первая – твой брат очень ценный человек для Ордена, и он хотел уйти. Он отправился на задание, которое пошло не так, и женщина погибла, поэтому он хотел уйти. Мы не могли этого допустить из-за его мастерства и знаний об оружии, которое продается за миллиарды. Одной из них был проект, над которым работал твой дед, но остановился. Мы хотели, чтобы Эрик его закончил. Я хотел, чтобы Эрик его закончил. Владение такой вещью сделало бы меня богом и повысило бы меня в звании. Он работал над этим все эти долгие годы и близок к завершению. Как только он это сделает, мы будем непобедимы.

– Зачем ему это делать для тебя! – кричу я.

– О, ты удивишься, на что может заставить человека пойти угроза семье. Угроза смерти его матери и сестры заставила его сделать что угодно.

О Боже. Он сделал с Эриком то же самое, что и со мной. Угрожал нам всем друг с другом. Мы все были пешками в его игре.

– И это приводит меня ко второй причине. Я хотел тебя. Жениться на тебе, чтобы получить компанию, жениться на девушке, за которой наблюдал четырнадцать лет. Это настоящее владение, больше, чем просто трах. Я даю тебе свое имя и бренд, ты моя.

– Я никогда не буду твоей.

– Это мы еще посмотрим. Я уверен, что ты будешь умолять меня, когда я начну раздавать тебе наказания. Я знаю, кто тебе помог, Оливия. Я знаю, что Эми, должно быть, помогла тебе узнать имя Эйдена Романова. Я не знаю, как она взломала мои файлы, но это единственный способ, которым она не могла их получить, и все остальные в Markov Tech преданы мне, поэтому я знаю, что это она.

– Это не она, – выпалила я, охваченный паникой. Это было именно то, чего я боялась, когда говорила с ней.

– Лгунья. Чертова лгунья. Я знаю, что это так. Есть кадры, где она была дома дважды, прежде чем ты уехала в Лос-Анджелес. Нет смысла лгать, Оливия. Я не дурак, и будь уверена, я позабочусь о том, чтобы ты дорого заплатила за все, что ты сделала.

– Зачем ты так со мной поступаешь? Почему ты не можешь оставить меня в покое?

– Я влюбился в тебя с того самого момента, как впервые увидел.

– Ты не знаешь, что такое любовь.

– О, да, я знаю.

Он достает из кармана что-то похожее на пульт и включает его. Часть стены отодвигается, открывая плоский экран.

Джуд нажимает еще одну кнопку, и моя фотография появляется, когда мне десять. Тогда я впервые встретила его.

Он начинает пролистывать одно изображение за другим. Все я. Они начинаются с того, как я была маленькой девочкой, и доходят до того, как я стала старше, а затем они становятся голыми.

Дома в ванной висят мои голые фотографии.

– Выключи! – кричу я, но он продолжает листать одну обнаженную фотографию за другой, сосредотачиваясь на разных частях моего тела.

Мне становится так плохо, слишком плохо и оскорбительно, что я вскакиваю и выбиваю пульт у него из рук.

Когда он поворачивается, я бью его так сильно, что мои пальцы царапают его щеку до крови.

Он рычит и бросается на меня, но я уворачиваюсь и пытаюсь убежать через дверь.

Но я не справляюсь.

Я никогда не смогу этого сделать.

Как всегда, Джуд слишком быстр, слишком силен, слишком жесток для меня.

Он хватает меня за плечи и дергает к себе, а затем хватает меня за волосы так сильно, что они рвутся, а кожа головы словно отходит от черепа.

Крик, вырывающийся из моего горла, эхом разносится по комнате, и создается впечатление, что он исходит из моей души.

Когда он дает мне пощечину, я снова кричу и не выдерживаю.

– Маленькая сучка. Ты больше так не сделаешь. Я с удовольствием тебя накажу. Я отвезу тебя домой и казню Эми и ее семью у тебя на глазах. Потом я найду твою мать и сделаю то же самое. Это поможет нам начать с правильной ноги.

– Нет, пожалуйста. Не трогай их. Пожалуйста, Джуд, не трогай.

– Моя дорогая Оливия, боюсь, их смерть неизбежна, иначе я не был бы Джудом Кузьминым. Пойдем, у меня есть специальная комната, готовая для тебя. С цепями и кнутом, чтобы избить твою задницу до покорности. Пора пойти с тобой и напомнить, кто тобой владеет. Это не Эйден Романов.

О Боже, я не могу этого вынести. Я не могу.

Он тянет меня за дверь, держа меня за волосы.

Я спотыкаюсь о каменный пол, чуть не падая и из-за этого еще сильнее дергаю себя за волосы. Мы идем на возвышение, проходя мимо нескольких офисов с компьютерами, установленными на рядах столов. Снаружи здания я предположила, что все это место было домом. Домом, который тщательно охранялся людьми, несущими серьезную артиллерию. Это создавало эффект тюрьмы. Теперь из комнат, которые мы проходим, становится ясно, что здесь работают другие люди. Теперь внутри есть люди, мужчины и женщины, работающие так, как будто это повседневная работа. Эти люди работают на Орден, какими бы обычными они ни казались, они работают на них. Интересно, в каком качестве. Некоторые смотрят на нас и закрывают глаза.

Полагаю, они привыкли видеть, как мужчина буквально толкает женщину и таскает ее за волосы.

Мы продолжаем идти по коридору, который больше похож на жилище человека. В отличие от каменного пола, он устлан ковром, а на стенах – цветы в экзотических вазах и картины.

Когда мы доходим до конца коридора, к нам подбегает пожилой мужчина с маленьким мальчиком.

Я останавливаю свой взгляд на мальчике, потому что он кажется мне знакомым. Ему, должно быть, лет восемь или девять, и его лицо…

Его лицо, хоть и такое молодое, очень похоже на лицо Эйдана.

Он точная копия своего отца. Не может быть, чтобы это был не сын Эйдена. И это было бы уместно, потому что мы в Бразилии, а это место принадлежит Ордену. Всё сходится.

– Алексей, – бормочу я, и мальчик смотрит на меня.

– Откуда ты знаешь мое имя? – спрашивает он, и Джуд рычит.

– Уберите его отсюда, – рявкает он.

– Я не могу. Он вернулся. Эйден вернулся.

Эйден здесь?

Пожалуйста, Боже, пусть он спасет нас.

– Что значит, он вернулся?

– Он вернулся с еще большим количеством людей, и ворота только что открылись для него. Камера засняла, как он спускается к зданию. Двери там просто автоматически открылись для них без пропуска службы безопасности.

– Блядь, черт возьми. Это Эрик. Только он мог их впустить и сделать это. Блядь!

Впервые Джуд выглядит испуганным.

– Мне нужно вытащить отсюда Алексея, – говорит мужчина. – Он хочет его. Мне нужно вытащить его отсюда.

– Я так не думаю. Я думаю, что пришло время нам извлечь пользу из этого маленького мальчика.

– Нет, пожалуйста, – кричит мужчина, когда Джуд отпускает меня и хватает Алексея. – Джешеро, твои услуги больше не требуются.

Прежде чем я успеваю сделать следующий вдох, Джуд достает пистолет и стреляет Джешеро в голову. Кровь брызжет во все стороны, и мы с Алексеем оба кричим.

– Дедушка! – кричит Алексей, и Джуд приставляет пистолет к его голове.

– Отпусти его, – кричу я, пораженная ужасающим зрелищем.

Джуд снова бьет меня, и я отступаю назад, ударяясь о стену.

– Заткнись, маленькая сучка. Вы оба заткнитесь и идите со мной, или вы оба здесь умрете.

Он хватает меня за руку и подталкивает вперед пистолетом.

– Иди, – кричит он, и я иду, чувствуя себя беспомощной.

Я даже не могу попытаться что-либо сделать с человеком, носящим оружие. Этот дьявол не колеблясь пустил бы его в ход.

Мы продолжаем идти по тропинке, я морщусь, а Алексей плачет. Джуд кипит, и я вижу, как его разум разрабатывает свой план, что угодно, чтобы принести ему пользу, как будто он только что не застрелил человека. Дедушку Алексея.

Что, черт возьми, с ним происходит?

У него был Алексей все это время? Значит, он его похитил и работал с Джудом.

Какой беспредел и жестокость поступать так с отцом, который готов был на все, чтобы защитить своего ребенка.

Мы заходим в спальню с открытой дверью, и Джуд вталкивает меня внутрь.

– Иди сюда и оставайся там, пока я не буду готов с тобой разобраться.

– Не трогай Алексея, – умоляю я, глядя на жалкое, заплаканное лицо Алексея.

Джуд отвечает, захлопывая дверь. Следующее, что я слышу, – это ключ, поворачивающийся в замке, и та ненавистная мне гибель, которая поселяется в глубине моего живота.

Эйден здесь, но у Джуда есть сын, а я заперта в этой комнате.

Что произойдет?

44

Эйден

Я мчусь вперед по широкому каменному коридору с Массимо рядом со мной и мужчинами на буксире. Доминик в наших ушах, направляя нас туда, куда нам нужно идти.

Когда мы только прибыли, мы устроили неожиданную атаку на охранников у ворот. Они не заметили нашего приближения и не имели ни малейшей надежды на спасение.

Когда ворота открылись для нас, мы ворвались внутрь, словно армия из ада, смесь людей из Братвы, итальянской мафии и картеля Рариеса. Смертоносные и жестокие.

Милосердие для нас – миф.

Мы разделились на четыре группы, чтобы атаковать место и устранить всех на своем пути, пока Эрик расчищает путь. Эти люди будут сосредоточены только на том, чтобы уничтожить охранников, пока наша группа будет спасать.

Мы спускаемся туда, где Эрик находится первым в подземном помещении, потому что оттуда легче подняться в остальную часть дома. Там находятся Алексей и Оливия.

Прежде чем выйти из дома, мы хорошенько осмотрели его.

Сначала мы увидели Эрика, внизу, в лабораторном помещении в подвале, которое выглядело как что-то из фильма о супергероях. Затем я увидел Алексея, сидящего с Джешеро в гостиной и смотрящего телевизор

Моя кровь закипела, когда я наблюдал, как мужчина ухаживает за моим сыном, словно у него было на это разрешение. Это заставило меня задуматься о том, как он его вырастил, и как Джешеро мог увидеть каждый драгоценный момент, который родитель должен наблюдать в жизни своего ребенка.

Когда он впервые ходит, когда он впервые говорит, когда он впервые начинает показывать, кто он. У этого человека было все. Достаточно плохо, что он был частью заговора, который убил его дочь, но и отнял у меня все остальное.

Я, черт возьми, хочу его вернуть, и они все заплатят за то, что сделали со мной в прошлом, и за то, что они делают сейчас.

За смерть Ильи и похищение Оливии.

Я нашел ее последней, потому что она была на третьем этаже. Она сидела в комнате одна. Снова сидела на полу, сильно избитая. За синяками я увидел потерянный взгляд в ее глазах, и я знал, что она сдалась.

Состояние ее лица было достаточным, чтобы решить судьбу Джуда. Синяки и раны в сочетании с опухолью на ее лице разжигали во мне огонь мести. Мои ноги несут меня вперед, а жажда крови бежит по моим венам.

– Ребята, похоже, Джуд знает, что вы здесь, – раздается в моем наушнике голос Доминика. И тут, словно по команде, по всему зданию начинают срабатывать сирены. – Он только что убил Джешеро. Он поместил Оливию в комнату, а теперь у него Алексей.

– Блядь, – усмехаюсь я. – Этот гребаный ублюдок, что он теперь делает?

Я, блядь, хотел убить Джешеро сам, но это даже не проблема сейчас. У Джуда мой сын, и он, без сомнения, собирается каким-то образом использовать его против меня.

– Они идут по коридору на третьем этаже. Продолжай идти по этому пути и поверни налево, там есть дверь. Там вы найдете Эрика. Оттуда до них еще быстрее добраться.

Мы следуем его указаниям, но когда мы торопимся сделать несколько шагов, нас встречает группа охранников. Прежде чем мы успеваем нажать на курки наших пистолетов, пули летят из стен по обе стороны, уничтожая их всех.

Эрик не шутил, когда сказал, что расчистит путь. Он это делал и продолжает делать.

Мы промчались мимо трупов и остановились в пристройке, которая должна была вести вниз к лабораториям. Дверь, о которой говорил Доминик, впереди

Как только мы ее открываем, я вижу Эрика Маркова.

Волосы у него ниже плеч, и у него густая борода, которая делает его старше, но это он. Он сидит за столом в черной футболке и брюках.

Рядом с ним ряд компьютеров и большая машина, похожая на ту, что используют в больницах для МРТ-сканирования. Он делал оружие. Что бы Орден ни приказал ему здесь установить, это было разрушение.

– Боже мой, – хрипло говорит он, глядя на нас.

– Эрик Марков, – говорит Массимо, кивая. – Приятно познакомиться, друг.

– Всем вам того же и спасибо, – Эрик переводит взгляд с него на меня.

– Мы все сможем сказать спасибо позже, – вмешался я. – Джуд знает, что мы здесь.

– Тогда вам нужно двигаться быстро. Я останусь здесь и продолжу расчищать путь, – предлагает он.

– Я думаю, нам нужно тебя вытащить, – отвечает Массимо.

– Нет, у них моя сестра. Я должен спасти ее, и это лучший способ, который я знаю, если только не пойти с тобой. В любом случае, я не уйду без нее.

И я тоже.

– Тогда оставайся здесь.

– Я могу подключиться к частоте Доминика, так что вы тоже сможете меня слышать, если я с вами поговорю.

– Ладно, поехали.

Я двигаюсь первым, проходя через двойные двери напротив нас. Они ведут к пожарной лестнице, и это то, что приведет нас прямо туда, где нам нужно быть.

Мы взбегаем по лестнице на третий этаж и проходим через двери, ведущие в главную часть, где на нас нападает группа ублюдков с оружием.

– Ребята, их становится все больше, – предупреждает Доминик, и их становится все больше.

Мы все стреляем и деремся, но их слишком много. Скоро мы оказываемся в какофонии кулаков и летящих пуль.

– Эйден, Джуд спускается в машинное отделение, – говорит Доминик. – Иди туда. Это слева, у последних двойных дверей. Я не знаю, что он задумал. У него пистолет.

– Иди, – ревет Массимо. – Я тебя прикрою.

Я бегу, следуя пути, который сказал Доминик. Это в конце гребаного коридора. Я бегу по всей длине, толкаясь изо всех сил. У Джуда есть пистолет, и он держит моего сына. Он собирается сделать только одну гребаную вещь.

Когда я дохожу до двойных дверей, я вышибаю их и влетаю в то, что выглядит как машинное отделение в стиле завода. Как и все остальное место, оно выглядит как что-то, что было просто добавлено для удобства. Комната выглядит как склад с многослойными и высокими, мощными металлическими машинами, которые делают черт знает что.

Увидев меня, двое стражников направляются ко мне, и я стреляю в них, а также в трех других, которые бегут вверх по лестнице справа от меня.

Я слышу выстрелы внизу, и когда я выхожу на балкон, я вижу, что Эрик, должно быть, сделал то же самое, что и со стенами, потому что на полу лежат мертвые стражники, но никто не нажал на курок.

– Где Джуд, Доминик? – спрашиваю я.

– Продолжайте подниматься по лестнице. Я думаю, он направляется на крышу. Не дайте ему туда добраться.

– Он туда не доберется, – вмешивается другой голос. Это Эрик.

Мгновение спустя в комнате раздается отчетливый звук запирающихся дверей с автоматическими засовами. Ставни опускаются этажом ниже, и прямо над собой я вижу Джуда с Алексеем.

– Чертов ублюдок, отпусти моего сына, – кричу я, целясь ему в голову.

Джуд смеется, и этот злой ублюдок приставляет пистолет к голове моего мальчика.

– Я так не думаю, Эйден Романов, – рычит он. – Я собирался сбросить его с крыши, конечно, только если ты не согласишься на мои условия. Я все еще могу заключить сделку здесь.

– Какая сделка?

– Эрик Марков, за твоего сына и Оливию. Отзови его, и я отдам тебе обоих.

Он этого не сделает. Злодеи никогда не делают этого. Они всегда будут злодеями, и никто не может торговаться с ними.

Он знает, что держит в своих руках все, что мне дорого, поэтому я уязвим, чтобы согласиться. Этот ублюдок, должно быть, также думает, что я тупой, потому что я знаю, что он никогда не откажется от Оливии.

Он не стал бы проходить через все это и просто отдать ее в обмен на ее брата.

– Я не заключаю сделок с людьми, которым не доверяю. И с теми, кто замышляет отнять у меня все.

– Ебаный ублюдок, – шипит он. – Ты будешь стоять там и говорить о людях, которые отнимают у тебя вещи. Позволь мне просветить тебя, ублюдок. Твой отец отнял у нас средства к существованию, а вместе с ними и женщину, которую я любил.

– У тебя странная манера обращаться с теми, кого ты якобы любишь.

– Заткнись, мать твою. Габриэлла должна была быть моей. Джешеро обещал ее мне задолго до того, как она встретила тебя. У нас был деловой союз, который был выгоден нам обоим. Но когда твой отец прекратил с нами дела, все развалилось для нас всех. – Он на мгновение замолкает, приближаясь к перилам балкона и крепче сжимая Алексея. Я продолжаю целиться, глядя прямо на Джуда, чтобы увидеть, смогу ли я получить возможность выстрелить, но ее нет.

– Я потерял контракт на миллион долларов с Синдикатом. Они разорвали сделку только по слову твоего отца, потому что ему не нравился наш способ ведения бизнеса. Джешеро не разрешили выполнить свою часть сделки, потому что твой отец знал, что ты любишь Габриэллу, – добавляет он с отвращением.

– Я уверен, что у моего отца были свои причины бросить тебя, как собаку, которой ты и являешься.

– Мне все равно, если ты считаешь меня гребаной собакой. У меня появились лучшие возможности, когда я начал работать на Орден, и я становился все сильнее и сильнее. Твой отец был диктующим придурком, который держал людей под каблуком. Вот почему Джешеро помог нам. Он знал, что не сможет продвинуться дальше в Братве, потому что эти роли всегда будут заняты людьми Романовых. Поэтому, когда твой отец рассказал ему, своему верному другу, что ты сделал, полагая, что он защищает тебя, Джешеро использовал знание твоих ошибок в наших интересах. Он знал, что я часть Ордена, и когда я преуспеваю, он преуспеет. Ему всегда было лучше со мной.

Я был прав. То, что я думал, произошло, именно это и произошло. Теперь все части пазла складываются вместе, формируя картину произошедшего.

– Ты говоришь так, будто победил. Габриэлла умерла той ночью, а не я.

Он смеется, и это бесит меня. – Мое сердце полно чувств к ней, но я все равно должен быть лидером Ордена. Ты больше не имел для меня значения, потому что Габриэлла умерла, и ты уничтожил себя в горе. Я сохранил Джешеро и обеспечил ему защиту, потому что он был ценным активом Ордена, и ценным активом для меня.

– Пока ты его не убил, – указываю я. Даже отсюда я вижу, как он потрясен моим знанием этого.

– Похоже, ты все знаешь.

– Я знаю достаточно.

– Я убил его из-за его любви к твоему сыну. Он стоял у меня на пути, и я не буду рисковать Эриком Марковым ради глупого старика, который больше мне не нужен. Так же, как твой отец, он открыл мне двери.

– Какого черта ты просто не вернул мне моего сына? – кричу я.

– Это было бы слишком подозрительно – отдать мальчика. Тогда ты бы знал, кто несет ответственность за смерть Габриэллы. Джешеро также хотел оставить мальчика, потому что он был последней частичкой его дочери.

– Дочь, которую он убил.

– Женщина, которую ты убил. – Он поправляет меня, и меня кусает чувство вины. – Это все еще на тебе, Эйден Романов. Твоя жадность привела тебя сюда. Тебя должны были наказать в тот момент, когда Игорь узнал, что ты виноват в потере им стольких денег. Я просто увидел возможность и воспользовался ею. Так же, как я сделал, когда встретил Марковых. Эрик Марков был важным активом Ордена в течение последних пяти лет, и даже до этого, когда я его завербовал. Я был щедро вознагражден. Он мой, и я не собираюсь позволять кому-либо вмешиваться в мои планы.

– Он не вернет тебе твоего сына, – шепчет мне на ухо Эрик.

– Я знаю, – отвечаю я себе под нос. – Мне нужно что-то, чтобы отвлечь его от Алексея.

– У меня есть идея, будь готов действовать, когда она произойдет.

Я чертовски надеюсь, что это сработает. Разговор исчерпан, а у меня больше ничего нет в рукаве.

– Мне нужен твой ответ, Эйден, – кричит Джуд, но я молчу и бросаю взгляд на сына.

Его глаза, как у Габриэллы, умоляют меня спасти его, и он кажется мне искуплением, если я смогу добраться до него.

Я снова рядом, но так далеко, и сейчас, как никогда, мне нужно сосредоточиться, потому что это мой шанс стать его отцом.

Это мой единственный шанс. Что бы ни случилось после этого, это будет определяться тем, что я делаю сейчас.

Поэтому я должен быть готов ко всему, что сделает Эрик, чтобы мне помочь.

– Сейчас, – выпаливает Эрик, и внезапно комнату сотрясает громкий взрыв. Он раздается где-то под нами, и огонь проносится мимо меня с одним громким свистом.

Я не обращаю на это внимания. Сквозь пламя я вижу свой проход, когда звук заставляет Джуда подпрыгнуть, и я делаю выстрел, который попадает ему в грудь.

Он бросает пистолет и отпускает Алексея.

– Алексей, беги! – кричу я, и он бежит. Прямо по той тропе, по которой они шли раньше.

Джуд пытается догнать его, но тот падает на землю.

Я бегу в коридор, в котором нахожусь, и преодолеваю металлическую лестницу, перепрыгивая через три ступеньки, чтобы попасть на его этаж.

Увидев меня, он попытался отступить, но я его хорошо подстрелил.

Только сегодня утром я сказал Оливии целиться в голову. Так нас всех тренируют на выживание.

Целься в голову. Я целился в грудь, прямо в сердце, как у Максима и попал.

Это то, что вы делаете, когда хотите, чтобы ваша жертва умирала медленнее, или когда у вас есть больше наказания, которое нужно распределить. Как то, что я имею в виду.

– Это было за Максима, – начинаю я, и он ошеломленно смотрит на кровь, хлещущую из его груди.

Я подхожу к нему и стреляю в бедро так же, как я делал это с его защитой на прошлой неделе. Я просто хочу, чтобы он перестал двигаться и мог обратить на меня внимание. Джуд воет от боли, и звук отражается от стен. Я приседаю и смотрю ему в глаза.

– Это за Габриэллу и Оливию. Настоящий мужчина не обязан насиловать женщину. Если она умоляет тебя остановиться. – Я выстрелил в него снова, и его тело обмякло. – Ты никогда больше не сделаешь этого ни с чьим ребенком, и у тебя никогда не будет возможности прикоснуться к моей девочке.

– Твоей? – его голос едва слышен, когда его голова падает на землю.

– Моей.

Я делаю еще один выстрел в его сердце, и я рад, что он все еще жив, чтобы чувствовать боль. – Это за то, что забрал моего сына.

Последняя пуля вылетает из моего пистолета и застревает у него в голове. – Это за Илью. Последнего человека, которого я мог бы назвать отцом.

Он уже мертв, вероятно, он умер через несколько мгновений после того, как пуля попала ему в сердце, но я продолжаю стрелять, пока не разряжу свое оружие.

Одна за другой в голову Джуда вливаются выстрелы, пока от нее не остается лишь месиво из пыли.

Как будто все, что я пережил за последние девять лет, было обращено в месть.

Я все еще взволнован и мог бы продолжать, но звук детского хныканья заставляет меня поднять голову.

И тут я понимаю, что это мой ребенок. Сын, которого я искал так долго и о котором думала каждый час своего бодрствования.

Он подбежал к двери, но она была закрыта, а он забился в угол и плакал.

Я оставляю Джуда и подхожу к нему.

Снова присев, я тянусь к нему, и для меня очень важно, когда он подходит ко мне и обвивает мою шею маленькими ручками.

Я помню, как держал его на руках той ночью, за несколько часов до того, как потерял его.

Теперь он снова у меня.

– Все в порядке, сынок. Со мной ты в безопасности. Я твой отец, и я всегда, всегда буду заботиться о тебе.

Мы отстраняемся, и я смотрю на него.

– Ты меня понимаешь?

– Да.

Еще один взрыв раздается эхом под нами, и снова вспыхивает огонь, больше и жарче. Такой чертовски горячий, что мои волосы подгорают.

– Ребята, это место сейчас взорвется, – торопливо, в панике говорит Эрик. – Первый взрыв вывел из строя предохранитель газовых камер, и огонь распространяется. Я отпираю дверь рядом с вами. Убирайтесь оттуда немедленно.

Я хватаю Алексея за руку, когда дверь со щелчком открывается, и мы выбегаем на металлическую пожарную лестницу.

Когда он начинает трястись, я хватаю его и бегу вместе с ним. Хорошо, что я это сделал, потому что в этот момент мощный взрыв сбивает нас с лестницы и подбрасывает в воздух.

Все, что я могу сделать, это держать кричащего Алексея и укрывать его от преследующего нас пламени.

Я крепко держу его, поэтому, когда мы приземляемся, я принимаю на себя весь ужасный удар, а он оказывается на мне.

Мое чертово тело чувствует себя разбитым, но я проверяю его, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

– Тебе больно?

– Только рука, но я в порядке.

Я смотрю на пламя, вырывающееся из взорванной стены. Господи, если бы он упал с такой высоты, он бы умер.

Наблюдая, как пламя распространяется по зданию, я думаю об Оливии и хватаю Алексея.

– Пойдем.

Мне нужно доставить его в безопасное место, а затем либо проверить остальных что понять вытащили ли ее, либо вернуться за ней. Мы находимся в самом конце здания, поэтому мы бежим за угол, который должен привести нас к передней части, где я впервые вошел.

Мы движемся, соревнуясь с разрастающимся огнем.

Я слышу, как Доминик или Эрик пытаются поговорить со мной через трубку, но мой наушник, должно быть, повредился при падении.

Когда мы подходим к краю здания, я вижу Массимо и Эрика. Там также есть несколько мужчин. Но никаких признаков Оливии.

– Где Оливия? – кричу я.

– Она все еще в здании, – отвечает Эрик.

Массимо открывает рот, чтобы что-то сказать, но очередной взрыв лишает его следующих слов. Удар настолько силен, что сбивает нас с ног.

Я в ужасе оглядываюсь назад, когда части здания начинают рушиться и огонь поглощает его. Я знаю такой огонь. Он обжигающий и адский. Созданный, чтобы убивать.

Убить любого, кто окажется внутри.

Оливия там. Это не может повториться со мной.

– Господи Иисусе, – говорит Массимо.

– Возьми моего сына, Массимо, – говорю я. – Я возвращаюсь.

– Эйден, ты не можешь.

– Не смей мне этого говорить.

– Я иду с тобой, – вмешивается Эрик.

– Нет. Только я. Я не рискую нами обоими. Она бы не хотела, чтобы ты это сделал, после того, через что она прошла, чтобы спасти тебя.

Это его заткнуло. Единственный человек, на которого я смотрю, это Алексей.

– Я вернусь. Я обещаю. – И это обещание означает, что я должен вернуться.

Он кивает и отпускает мою руку.

На этот раз я оставляю их и спешу к главному входу.

– Доминик, ты меня слышишь? – пытаюсь я, потому что его помощь сейчас была бы очень кстати.

Я понятия не имею, где Оливия.

Доминик отвечает, но его голос не слышен.

Мне пиздец, если я не смогу найти Оливию. Мы оба умрем.

Я спешу во двор, чтобы попытаться найти дверь, не уничтоженную огнем.

– Эйден! – кричит Оливия. – Помоги мне.

Я поднимаю глаза и вижу, как она смотрит на меня через окно спальни на третьем этаже.

Я перенесся на девять лет назад и мог бы смотреть на Габриэллу с ее длинными черными волосами, развевающимися позади нее.