Текст книги "Мрачный похититель (ЛП)"

Автор книги: Фейт Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава тридцать третья

Изабелла

Солнце взошло некоторое время назад. Я не уверена, который час. Я думаю, что еще достаточно рано, чтобы считаться ранним утром.

Я только что лежала рядом с Тристаном и смотрела, как он спит.

Он в отключке. В такие моменты я чувствую, что он в моей власти.

Я открыто смотрю на него, восхищаясь красотой его лица и его великолепной копной волос, диких и взъерошенных. Результат нашей дикой любви всю ночь.

Вот что мы делали прошлой ночью. Занимались любовью. Я, возможно, не была со многими мужчинами или не была такой опытной, как другие, но я знаю, что я чувствую. Я знаю, что я чувствовала прошлой ночью, и перемена произошла с той секунды, как он поцеловал меня.

Это было подчинение зову того, кем мы хотим быть. Это как тот мужчина и та женщина, которые встретились в парке несколько недель назад, зовут нас исследовать, кем они хотят, чтобы мы были.

Его дыхание меняется, а затем его глаза трепещут и открываются. Пронзительная синева – самое прекрасное, что я когда-либо видела в своей жизни.

Заметив, что я смотрю, он слегка приподнимает голову и улыбается, обнажая ровные белые зубы.

– Ты снова за мной наблюдаешь, Bellezza. Если ты не будешь осторожна, я могу неправильно понять, – говорит он.

– Я не знаю, какие еще идеи у тебя могут быть, синьор, помимо всего того, что мы сделали, – говорю я.

– Ну, я могу подумать, что ты хочешь снова меня одолеть, как будто тебе было мало.

– Возможно, ты прав. Мне, возможно, было недостаточно.

Его улыбка становится шире, а затем гаснет, когда он смотрит мимо моей головы и видит, как светло на улице.

Я смотрю на него и почти читаю его мысли. Он думает об уходе, потому что это будет выглядеть подозрительно, что он здесь со мной. Я просто не хочу, чтобы он куда-то уходил.

Как только он пройдет через эту дверь, все снова изменится. Реальность вернется.

Может быть, этого бы и не произошло, если бы он остался со мной.

– Тебе нужно идти? Я имею в виду… Я знаю, что тебе нужно идти. Я понимаю, но не мог бы ты просто остаться сегодня? Мы могли бы выйти на улицу или что-то в этом роде, и ты мог бы найти какой-нибудь повод остаться со мной. Только сегодня.

Его взгляд цепляется за мой. – Я останусь. Как насчет того, чтобы я просто остался, и мы не будем беспокоиться ни о каких оправданиях. Я просто останусь.

Мое сердце замирает от этой мысли, и я улыбаюсь ему. – Правда?

– Да. Так… что ты хочешь сделать со мной сегодня?

Я смеюсь. – Что я хочу с тобой сделать?

– Ага.

– Расскажи мне больше о себе. Я хочу узнать о тебе.

– Хорошо… но только если ты расскажешь мне больше о себе. – Он выпрямляется, и прядь волос падает ему на глаз.

– Я думала, ты знаешь обо мне все.

– Нет, я хочу то, чего не возможно найти. То, о чем можешь рассказать мне только ты. Например, твой любимый цвет, хотя у меня такое чувство, что он розовый.

– Он розовый.

– Хорошо, теперь я могу вычеркнуть это из своего списка, – улыбается он.

– Что еще ты хочешь знать, чего нет на бумаге?

– Всё, Bellezza. Я хочу знать всё.

– Я тоже хочу знать о тебе все.

– Хорошо, тогда первое, что ты должна знать, это то, что ты мне нравишься.

Я улыбаюсь ему в ответ. – Ты мне тоже нравишься.

Большую часть дня мы провели на пляже, а когда вернулись, поужинали на террасе моей комнаты.

Когда мы вернулись, Кэндис и Доминика не было дома, поэтому мы просто принесли еду, приготовленную горничными, и наслаждались обществом друг друга.

Тристан был в моем полном распоряжении весь день и всю ночь.

Я уснула, укутанная в кокон его объятий, в безопасности. Но потом меня украли мои сны. Увели в плен к воспоминаниям, которые поработили меня прошлым.

Вот где я действительно беспомощна против своей воли. Похищена своими воспоминаниями о кошмарах, которые преследуют меня.

Туман заполняет комнату, он густой и душный.

Я снова здесь.

Я на лестнице.

Я бывала здесь так часто, что стала частью тумана, частью воспоминаний, которые не покидают меня.

Моя мать кричит, и я бегу, чтобы найти ее на полу. Мой отец, этот злой дьявол, бьет ее ножом снова и снова.

Кровь повсюду. Голова мамы откидывается набок, и она смотрит на меня холодными мертвыми глазами. Видит меня, но не видит.

– Нет! – кричу я, пока отец продолжает наносить ей удары ножом.

Он не останавливается, но я вижу того человека позади него.

Его лицо становится видно яснее, чем прежде.

Его кривой нос кажется более выраженным, а его карие глаза темнеют, когда он смотрит на меня.

Я парализована его взглядом. Я жду, что меня уведут, как в прошлый раз, но руки, которые связывали меня, сегодня не придут.

Я понимаю, что кто бы это ни был, он знал, что происходит. Они знали, что мою мать тоже убивают, но ничего не сделали.

Я жду, что что-то произойдет, что угодно. Я просто застряла здесь, стоя и ожидая. Глядя на сцену передо мной, пока все остаются там, застывшие во времени.

Туман внезапно сгущается, а затем они исчезают. Исчезают, но заменяются чем-то другим, другим воспоминанием.

В этот раз я вижу себя крадущуюся по коридору куда-то в темноту. Я маленькая девочка. Может быть, двенадцать… да… Я помню это. Мне двенадцать. Я в доме Николи. Его дом был первым, где я остановилась, когда переехала в Штаты.

Было темно, и я помню, что слышала голоса.

Я крадусь по проходу и останавливаюсь в тени, где вижу троих мужчин. Моего отца, Николи и того мужчину из той ночи, когда убили мою мать.

– Ты доказал свою ценность, – говорит мой отец итальянцу. – Ты был верным братом по оружию много лет, и теперь пришло время нам принять тебя в свои ряды. Мы сформируем Kruv' omertà. Кровавый код между Россией и Италией.

Они поднимают напитки и чокаются, затем ставят их на стол. Затем один за другим они берут нож и прокалывают кончики своих пальцев. Кровь капает на листок бумаги, и один за другим они все говорят – kruv omertà.

– Cu è surdu, orbu e taci, campa cent'anni 'mpaci, – говорит итальянец. – Тот, кто глух, слеп и нем, проживет сто лет в мире. Я становлюсь братом Круга Теней сегодня и на века, заявляя о своей верности ордену. Пакт между Россией и Италией.

Я смотрю, и вдруг те руки, которых я ждала, чтобы взять меня, приходят ко мне. И я не могу дышать.

Все погружается в темноту.

– Изабелла… – зовет меня кто-то, но голос доносится издалека. – Изабелла, проснись, Bellezza. Это просто кошмар, вернись ко мне.

Это Тристан.

Его голос пронзает тьму, как свет, и я следую за ним. Я открываю глаза и вижу его.

Я начинаю кашлять и провожу рукой по волосам, которые слиплись от пота. Я вся в нем.

Он усаживает меня на кровать, включает свет и берет чашку воды.

Я выпиваю и мне нужно еще. Он дает мне еще, и только со вторым стаканом я чувствую себя лучше, но не спокойно.

– Изабелла, это был кошмар, детка, – говорит Тристан, беря обе мои руки в свои.

– Мне снится один и тот же кошмар, и он больше не про Эрика. Он про нее… про мою мать.

– Возможно, это потому, что ты наконец-то можешь что-то сделать, чтобы добиться справедливости, – предполагает он.

– Я не знаю. Тристан… в комнате с моим отцом был кто-то еще. Мужчина. Он наблюдал, как мой отец снова и снова наносил ей удары ножом. Он был там и наблюдал. Я также помню весь ритуал с кровью. Я слышала о таких вещах, и это было единственное, что я видела. В тот раз меня схватил Саша и сказал, чтобы я никогда не говорила отцу, что я их видела.

Он не знал, что я видела этого человека раньше. Я думаю, что это было больше о том, что они делали, как и в значении этого. Kruv' omertà. Я знаю, как это переводится, но не знаю, что это значит.

– Мне жаль, Bellezza.

Я хочу знать, что все это значит. Я никогда не могла спросить кого-либо.

– Kruv' omertà. Cu è surdu, orbu e taci, campa cent'anni 'mpaci. Тот, кто глух, слеп и нем, проживет сто лет в мире. Kruv' omertà, – говорю я, и рука Тристана замирает на моей. Его кожа бледнеет, и я понимаю, что сказала что-то важное.

– Изабелла, где ты это услышала? – спрашивает он.

– Это была тайная встреча, которую я не должна была видеть. Мне она приснилась. Это произошло десять лет назад. Тот же человек был там с моим отцом и Николи. Имеет ли – Kruv' omertа какое-то важное значение? Я знаю, что – Kruv' – это кровь по-русски. – Omerta относится к итальянскому кодексу молчания. Но я никогда не слышала эти два слова вместе, за исключением той ночи. Я помню этого человека, потому что это был второй раз, когда я видела его после смерти моей матери.

– О Боже. О Боже… Боже. Ты знаешь, кто он?

– Нет, он итальянец. Это все, что я знаю. – Что, собственно, ничто. Тристан – итальянец.

– Ты его когда-нибудь видела?

Я качаю головой. – Нет, никогда.

– Но ты смогла бы его узнать?

– Да, я бы его узнала. Если бы увидела, я бы его точно узнала.

Мы смотрим друг на друга. Я замечаю перемену в его настроении.

– Что происходит? Кто он, по-твоему?

– Тот, кто является частью заговора по уничтожению нас всех. Kruv' omertà – это тайная клятва на крови, которую дают Братва и итальянская мафия. Это редкость. Спасибо, что рассказала мне о своем сне.

– Он мне снится почти каждую ночь. Как будто мой разум кричит мне, чтобы я помнила прошлое. Я боюсь того, что может случиться дальше.

– Я позабочусь о тебе, – обещает он. – Я позабочусь о тебе.

Он подносит мои руки к своим губам для поцелуя, и я влюбляюсь в него даже больше, чем следовало бы.

Глава тридцать четвертая

Тристан

Доминик в шоке смотрит на меня и проводит рукой по волосам.

Я только что рассказал ему, что случилось с Изабеллой, и он ошеломлен так же, как и я.

Я решил спуститься в его комнату, когда Изабелла снова уснула. Сейчас утро. Солнце только что взошло, и кажется, что у нас есть кусочки пазла, которые складываются вместе, чтобы сформировать что-то.

– Она не знала, кто он? – спрашивает Доминик.

– Нет. Она увидела его впервые, когда ей было десять, – объясняю я. – А потом еще раз, когда ей было двенадцать. С тех пор она его не видела и понятия не имеет, кто он. Kruv' omertà. Это должен быть наш парень Доминик. Ты так не думаешь?

Я не могу поверить в это совпадение.

– Я думаю, это чертовски крутая зацепка, особенно если она сможет его опознать. Учитывая, что мы говорим о десятилетней давности с того момента, как она видела его в последний раз, но это зацепка. Она сказала что-нибудь еще?

– Нет, это все часть ее кошмаров. – Я говорю это, не подумав, поэтому я должен был ожидать его осторожного взгляда.

– Я заметил, что ты проводишь с ней много времени, так что, думаю, ты должен знать, – заявляет он.

Я решаю поступить благоразумно и тщательно обдумать свои следующие слова, поскольку теперь я начинаю чувствовать, что это он увидел меня и Изабеллу в саду.

Я знаю, что не должен был переходить черту с ней, но я не хочу скрывать то, что у меня есть. Это временно. По крайней мере, так я себе говорю. Я знаю, что когда это закончится, это будет конец, так что я никого не расстрою, потому что не смог удержать свой член в штанах.

– Я это заметил, – отвечаю я, и он смотрит на меня с недоверием.

– Правильно. Думаю, ты много видишь.

Я не в настроении для дерьма или спорить с братом, как будто мы ссорящиеся младенцы. Сейчас не время тыкать друг в друга, но если он хочет тыкать в меня, я могу сделать с ним то же самое. Я сдерживался, чтобы сохранить мир, но это не значит, что я перестал беспокоиться.

– Да, полагаю, я вижу много, например, когда я увидел, как ты нюхаешь это дерьмо, – бросаю я в ответ. – Я не бросил его, Доминик. Я просто не торопился с тобой.

– Иди на хуй. Занимайся своими делами и перестань обвинять меня в ерунде.

– Перестань отрицать это. Я тебя видел. Перестань хранить от меня секреты, которые могут тебе навредить, – возражаю я.

– Похоже, у нас у всех есть свои секреты.

Думаю, это достаточное подтверждение того, что именно он наблюдал за мной и Изабеллой той ночью.

Мы смотрим друг на друга. Я не буду ничего отрицать, если меня спросят. Я не такой человек. Он явно меня видел и сейчас ждет, что я брошу ему вызов и буду каким-то ублюдком, который лжет сквозь зубы.

Я знаю, что я неправ. Но то, что я чувствую, не является неправильным.

Я собирался что-то сказать, когда писк отвлекает меня от мыслей. Глаза Доминика широко распахиваются, и он практически спотыкается, чтобы добраться до своего компьютера.

На устройстве, подключенном к монитору, мигает красный индикатор.

– Иисус Христос, – шипит он, когда его экран оживает. – Я нашел Мортимера. О, Боже.

Я тоже подбегаю и смотрю, как его руки летают по клавиатуре, набирая всевозможные буквы и цифры с молниеносной скоростью, пока он не останавливается и на экране не появляется карта. Одна красная точка пищит в месте на Род-Айленде, дом Николи, и синяя точка пищит в Монголии.

– Он сейчас разговаривает с Николи, – торопливо говорит Доминик. – Я надеюсь увидеть и услышать его. Я узнаю, сработает ли последовательность, через несколько секунд.

Боже мой, напряжение просто зашкаливает. Оно чертовски затягивает, и я клянусь, что могу умереть прямо здесь от напряжения.

Синяя точка мигает, а затем экран становится черным. На секунду раздается треск статики, а затем появляется изображение дьявола, которого я искал последние шесть лет.

Он появляется на экране, не подозревая, что за ним следят, и, черт возьми, я понимаю, что уже видел этого ублюдка раньше. Я видел его в доме отца Аллиссы.

Он сидит в кресле, словно какой-то король. Его волосы теперь серебряные, а глаза зловещие.

– Изабеллы не видно, – говорит ему Николи. – Саши тоже нет.

– Я не могу в это поверить. Как это возможно, что мы не можем найти ни одного из них? Ты выставляешь меня в плохом свете, дерьмом, – рычит Мортимер на Николи, его русский акцент сильный и унизительный.

– Я не знаю, где искать дальше. Очевидно, что она сбежала, у нас есть ее фотография в машине. Не было никаких признаков борьбы, поэтому я не думаю, что ее похитили.

Хорошо, я рад, что они все еще так думают. Я рад, что все так и вышло, потому что это все еще дает нам время. Элемент неожиданности всегда лучше.

Сунь Цзы не мог бы сказать об этом лучше в – Искусстве войны: весь секрет заключается в том, чтобы запутать врага, чтобы он не смог понять наших истинных намерений.

Это именно то, что мы делаем. Сбиваем с толку этого ублюдка. Этот ублюдок думает, что он такой могущественный и такой неприкасаемый, что даже не может догадаться, что его драгоценную дочь забрали. Прошли недели. Пошла третья неделя с тех пор, как я ее забрал, а они все еще думают, что она сбежала, и Саша тоже.

– Я приеду в Род-Айленд в субботу. Буду у тебя там к шести. Я сам найду Изабеллу, если ты не найдешь ее к тому времени, и разберусь с ней соответствующим образом за то, что она выкинула такой трюк. Убей Сашу, если найдешь его.

Степень его ярости становится очевидной, когда звонок прерывается и изображение обрывается.

Мы с Домиником смотрим друг на друга.

Он у нас, мы его поймали, мы знаем, где он и как он выглядит.

– Мы нашли его, Тристан, – хрипло говорит Доминик.

– Ага.

– Могу ли я предложить подождать, пока он не доберется до Род-Айленда? Это даст нам пять дней на планирование, и это будет быстрее. Похоже, что туда, где он находится в Монголии, трудно добраться. И нам понадобятся крылья побольше. Это выполнимо, но неэффективно, потому что нам понадобится около трех дней, чтобы добраться до него, и к тому времени он может уже уйти.

– Абсолютно. Я согласен. Я думаю, мы используем время с умом, вернемся в Лос-Анджелес и соберем силы, а затем отправимся в Род-Айленд в четверг.

– Похоже, у нас есть план. Завтра нам следует уехать.

– Мы должны.

Вот и всё.

Прощай, Изабелла. Мне не обязательно выходить на связь, чтобы опознать нашего неуловимого итальянского друга. На самом деле, я думаю, я просто дам знать Массимо, и он сможет связаться с ней по этому вопросу.

Когда я завтра уеду, я думаю, что это должно быть все, полный разрыв. Лучше не затягивать, не в нашем случае.

Лучше просто покончить с ней и покончить с этим.

Так будет лучше для нас обоих, даже если мне не хочется в это верить.

Глава тридцать пятая

Изабелла

Тристана не было большую часть дня. У меня было чувство, что он разговаривает со своим братом о моем загадочном сне. Я не могла себе представить, что сон, запертый в моей голове, может иметь такое большое значение, раскрывая еще больше секретов.

Тристан входит в дверь, его лицо говорит, что все вот-вот изменится. Я всегда чувствую такие вещи. Подсказка в его глазах и в том, как он двигается, когда делает шаг ко мне.

Я именно там, где он всегда меня находит. На террасе, наблюдая за морем, наблюдая, как волны разбиваются о скалы. То, что раньше пугало меня своим зловещим видом, теперь стало успокаивать меня. Так же, как этот мужчина.

Его волосы развеваются на легком ветерке, а его глаза озаряют меня сиянием восхищения, которое я смакую. Приятно, когда на тебя так смотрят. Приятно, когда мужчина смотрит на тебя и ты знаешь, что он может увидеть, что у тебя внутри.

– Привет, – говорю я.

– Привет, – он опускает голову, и мы целуемся.

Это короткий поцелуй, но он приятный.

– Я нашел твоего отца, – говорит он мне, и тихий вздох срывается с моих губ.

– Действительно?

– Да, – выдыхает он. – Твоя идея сработала. Мы смогли отследить его по звонку, сделанному Николи.

– Ты можешь все это сделать? – Я еще больше впечатлена.

– Я бы с удовольствием присвоил себе заслугу, но именно Доминик является мозгом операции. Он сотворил чудо, и мы нашли твоего отца. Дальше все пойдет быстро.

– Что именно?

– В субботу он будет в Род-Айленде, так что тогда мы и нанесем удар. – Он на мгновение замолкает и проводит рукой по бороде. – Эм… весь день я думал о том, что с тобой сделать, чтобы ты была в безопасности.

– Что ты хочешь со мной сделать? – Чем дольше я смотрю на него, тем больше прояснений наполняет мой разум. Изменение в атмосфере, которое я чувствую, – это прощание. Конец.

– Честно говоря, я хочу оставить тебя здесь, на острове, навсегда, где я знаю, что ты всегда будешь в безопасности. Мир, вдали от тьмы, который никто не сможет найти. Таким он и должен быть. Он построен на мечте моего сердца, и поскольку я не могу запереть тебя в своем сердце, это единственное место, которое я могу придумать. Я хочу уберечь тебя от всего, что может причинить тебе боль. Но было бы неправильно так поступать. Может быть, нехорошо сажать в клетку что-то дикое, но нехорошо вообще сажать кого-то в клетку. Это твой путь к тому, чтобы сбежать от всего и делать все, что ты хочешь. Живи там, где хочешь жить, будь с тем, с кем хочешь быть.

– Тристан… – хриплю я. Мое сердце переполнено, и я в полном благоговении от его слов. – Мне никто никогда ничего подобного не говорил.

На днях, когда Кэндис сказала мне, что Тристан построил это место для своей жены, я задалась вопросом, каково это – чувствовать себя таким любимым. Теперь я знаю. Я знаю, каково это. Люди всю жизнь говорили мне, что ограничения, наложенные на меня, были ради моей безопасности, и что держать меня взаперти от мира было ради моего же блага, но все, что сделал мой отец, – это убил мою душу.

– Это правда, – говорит он, поглаживая мою щеку. В его глазах улыбка, но затем она исчезает, и возвращается серьезность. Он опускает руку и выпрямляется. Теперь я знаю, что сейчас услышу настоящий план. – Завтра утром мы отправляемся. Сначала мы отправимся в Лос-Анджелес, в безопасное место, где ты останешься, пока все не закончится, а потом кто-нибудь сопроводит тебя обратно в Род-Айленд, где ты воссоединишься с Сашей. Мои охранники все уладят и позаботятся о том, чтобы вы оба были в безопасности.

Я приковываю свой взгляд к нему и пристально смотрю в его яркие голубые глаза, переполненные столькими эмоциями. Богатство переливается в его душу. Он сказал, что кто-то будет сопровождать меня обратно в Род-Айленд. Кто-то, но не он.

– А как насчет мужчины из моего сна? Разве вам не нужно, чтобы я его опознала?

– Да… Я собираюсь договориться с одним из моих братьев, чтобы он поговорил с тобой об этом, когда все уляжется. Я подумал, что, возможно, просмотр изображений людей, которых мы знаем, будет хорошим способом начать.

– Но ты собираешься организовать разговор со мной и братом? И кого-то, кто отвезет меня обратно в Род-Айленд?

– Ага.

– Не… ты?

– Не я, думаю, так будет лучше, Изабелла.

– Значит, когда ты уедешь из Лос-Анджелеса, это будет прощание? Я больше тебя не увижу.

– Ты меня больше не увидишь.

Боль печали, которая давит на мое сердце, не то, чего я ожидала. Я знала, что это произойдет. Прощание всегда маячило на горизонте, я просто не знала, что это будет ощущаться именно так.

– Я не знала, что все произойдет так скоро, так быстро. – Мы говорили только сегодня утром. Я говорю так глупо. Я говорю так, будто у нас действительно были отношения. Мы едва знаем друг друга. Прошло три недели с того дня, как мы встретились в парке. Это не так много, даже если так кажется.

– Я не тот мужчина, которого ты должна когда-либо снова увидеть, Изабелла. Я не тот мужчина, которого ты должна иметь в своей жизни, тот, кто относится к тебе как к сопутствующему ущербу. Мы оба знаем, что ты заслуживаешь лучшего и гораздо большего, – он замолкает и делает медленный вдох. – Тебе нужен кто-то, кто может посмотреть на тебя и в ту секунду, когда увидит тебя, подумать о том, кто ты есть. Неважно, откуда ты родом или чья ты дочь. Ты – такая какая есть.

Я сжимаю губы и покусываю кожу. Я ценю его слова и признание в том, чего он хочет для меня, но я пока не готова с ним попрощаться.

– А что, если я захочу увидеть тебя снова?

– Изабелла, я похитил тебя. Я накачал тебя наркотиками и забрал тебя, чтобы использовать тебя, чтобы узнать местонахождение твоего отца. Я всегда буду ненавидеть себя за это. Я даже не могу сказать – извини, этого недостаточно. Никто не может выразить сожаления за то, что я сделал. Я ничего не могу сказать, чтобы исправить это, потому что это было неправильно, и я должен был знать лучше, чем сделать что-то подобное с тобой.

Все, что он говорит, правда. Любой нормальный человек согласится. На самом деле, это я должна говорить ему эти вещи. Я должна говорить ему, что он не может извиниться, и нет слов скорби, чтобы выразить тот ужас, который я испытала, когда он впервые забрал меня.

Это я должна сказать ему, что в моей жизни не должно быть такого мужчины, как он, но я не могу.

– Тебе жаль?

– Да. Мне правда жаль, и если бы я мог, я бы вернулся в тот вечер, когда мы были в клубе, и сделал бы все по-другому. Все.

– Что бы ты сделал?

Он улыбается мне. – Я бы отвез тебя домой. Тогда бы я узнал тебя. Мы бы посмотрели те классические фильмы, и я бы танцевал с тобой под звездами при каждой возможности. Больше всего я бы старался быть тем мужчиной, которого ты заслуживаешь. – Слеза течет по моей щеке, и он ловит ее. – Даже если бы ты могла простить меня, мои проблемы не закончатся с твоим отцом. В моей жизни всегда будет опасность. Пока ты со мной, ты будешь птицей в клетке, которая хочет летать, но не может. Так что это лучше всего.

Я качаю головой. – Тристан…

Он опускается и целует меня в губы. Это еще один поцелуй, но он кажется окончательным. Он означает конец этого бурного романа. Запретного романа, которого у нас не должно было быть.

– Мне жаль моя Bellezza, – говорит он и коротко кивает мне. Затем он поворачивается, чтобы уйти.

Я смотрю, как он уходит, и мое сердце сжимается.

Помню, мне хотелось сбежать.

Я хотела сбежать от отца, а потом от Тристана.

Я никогда не понимала, что быть с Тристаном было моим побегом от отца, а быть с ним было свободой. Он позволял мне просто быть собой.