Текст книги "60 семейств Америки"

Автор книги: Фердинад Ландберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)

II

Какова причина вторжения богатых семейств в область высшего образования? В чем состоит их цель?

Со времен колониального периода просвещение было вопросом первостепенного значения для богатейших граждан каждой местности, но лишь по прошествии почти 50 лет после войны за независимость стало возможно помыслить о бесплатных начальных школах для народа. Бесплатные школы возникли в значительной степени в результате агитации, проводившейся городскими рабочими; затем у правящей верхушки была отвоевана бесплатная полная средняя школа и, еще позднее, бесплатные университеты западных штатов.

Однако богачи всегда заботились об обучении молодого поколения своего класса, и Гарвардский университет, старейшее из высших учебных заведений Америки, с самого начала был школой для богатых. То же самое можно сказать об университетах йэльском и Принстонском. Но вскоре после гражданской войны богословские факультеты, занимавшие центральное место в американских колледжах, были постепенно вытеснены новыми отделениями естественных наук, крайне важными для развития горной и промышленной техники. Тогда колледж превратился в университет. Кстати, первым американским университетом был университет Джона Гопкинса, основанный в 1876 г.

В то время, как и теперь, основные интересы новых хозяев Америки ограничивались техникой, о чем свидетельствует открытие в 1864 г. Горнотехнической школы при Колумбийском колледже, основание Массачусетского технологического института в 1861 г., Уорчестерского политехнического института в 1865 г., Лихайского университета в 1866 г., института Стивенса в 1871 г., школы прикладных наук Кэйза в 1880 г., политехнического института Роуза в 1883 г. и Бруклинского политехнического института в 1889 г. Затем были организованы технологический институт Армора в Чикаго (позднее слившийся с Северо-западным университетом), политехнический институт Ренсселера в Трое и совсем недавно – Калифорнийский технологический институт в Лое– Анжслосе. Кампания за внедрение технических наук привела к созданию хорошо организованного отдела естественных наук п.од руководством Чарлза У. Элиота в Гарвардском университете и к открытию в йэле научного института Шеффильда. Повсюду был огромный спрос на технические дисциплины, знакомство с которыми необходимо для загребания прибылей.

Во время кампаний по сбору пожертвований современные президенты университетов умело используют интерес богачей к техническим и прикладным наукам. Например, Уолтер Дилл Скотт, президент Северо-западного университета, добиваясь в 1924 г. пожертвований, утверждал, что Ньютон, Уатт, Фарадей, Максвелл. Гекели, Пастер и Листер были университетскими профессорами. Он подчеркивал тот факт, что профессор Колумбийского университета Армстронг открыл радиоцепь "обратного питания", что профессор Мичиганского университета Уинчел и профессор Висконсинского университета Уайт разработали теорию об осадках нефти и бензина, способствовавшую грандиозному развитию керосиновой промышлености, и что работы других профессоров также принесли неизмеримые выгоды ведущим промышленникам и финансистам.

Д-р Скотт пошел еще дальше, заявив, что все так называемые "прогрессивные" стороны современной жизни первоначально возникли в умах университетских профессоров, а затем плоды их трудов были усвоены дельцами и обращены в прибыль. Он мог бы также сказать, что многие ученые, в особенности профессор Джеймс Уатт, шотландский изобретатель современной паровой машины, мечтали, что их открытия освободят человечество от тяжелого труда; но вместо того эти открытия попали в руки дельцов и лишь усугубили тяжесть труда. Однако если бы д-р Скотт высказал такие соображения, это отнюдь не способствовало бы приливу средств в Северо-западный университет.

В то время как преподавателям естественных наук и технических дисциплин, а также права, медицины и коммерческих наук была предоставлена предельная интеллектуальная свобода, капиталисты нового промышленного типа скоро усмотрели угрозу для себя в развитии социальных наук и предприняли шаги для самозащиты. Пресыщенные легкой наживой промышленники не видели необходимости в критике, изучении или детальном исследовании того общества, которое дало им богатство. Их не волновало положение фермеров, рабочих и буржуазии. Их позицию в этих вопросах превосходно выразил Джордж Ф. Бейкер старший, заявивший во время расследования, проведенного комиссией Пьюджо, что, по его мнению, существующее общество– достаточно хорошо. Позднее отношение промышленников и денежных тузов к социальным наукам было сформулировано Генри Фордом, который убежденно заявил: "История – это чепуха".

В 90-х гг. XIX в. началась скрытая кампания террора против тех сотрудников факультетов социальных наук в университетах, чьи теории считались слишком смелыми, ибо они нарушали покой избранного круга участников погони за прибылью. Раньше, в эпоху господства теологии, аналогичной травле нередко подвергались ученые– естествоиспытатели, но теперь новый промышленный порядок привел к исчезновению этой травли повсюду, за исключением самых глухих лесных районов.

Кампания промышленников и банкиров против ученых, занимающихся социальными науками – экономикой, социологией, историей и политическими предметами, – привела к тому, что известный экономист Ричард Т. Эли подвергся гонениям в Висконсинском университете и университете Джона Гопкинса. Джон Р. Кампонс, выдающийся историк американского рабочего движения, был изгнан из Сиракузского университета, финансировавшегося "Стандард ойл". Инициатором этого дела был Джон А. Арчболд, не признававший никакого "рабочего движения". В университете Брауна Э. Б. Эндрьюс был уволен за то, что он был сторонником биметаллизма; энергичный социолог Лестер Ф. Уорд сумел сохранить свой пост в этом университете лишь благодаря тому, что уклонялся от прямой постановки вопроса.

В 1906 г. Чикагский университет – академический филиал "Стандард ойл компани" – изгнал Торстейна Веблина, оригинального социального мыслителя, под предлогом, что он состоял в незаконном браке. Лишь за два года до этого Веблин опубликовал свою учтиво язвительную книгу "Теория делового предприятия"; совершенно очевидно, что его увольнение было вызвано именно этой работой и предшествовавшей ей "Теорией праздного класса". Профессор Эдуард У. Бимис, экономист, критиковавший железнодорожные порядки, также был уволен. Глава экономического факультета Дж. Лоуренс Лафлин публично заявил, что находит в Джоне Д. Рокфеллере и существующем порядке много скрытых достоинств. В Йэле Уильям Г. Самнер излагал теорию свободы действий в экономике, а в Колумбийском университете Джон Бэйтс Кларк поучал, что побочным продуктом ничем не ограниченного капитализма является элементарная справедливость. Во многих случаях целые учебные заведения и факультеты основывались ради одной лишь определенной цели. Например, в 1881 г. один богатый фабрикант основал при университете Пенсильвании финансовую школу Уортона лишь для того, чтобы обосновать и поддержать теорию покровительственных тарифов.

Попытка перечислить сотни профессоров и преподавателей, изгнанных из колледжей и факультетов социальных наук американских университетов после 1890 г., потребовала бы слишком много места. Фактически все высшие учебные заведения, включая псевдолиберальный Гарвард, объединились в "преследовании ведьм", изгоняя из своих стен почти всех серьезных мыслителей в области социальных наук. Можно заметить, что либерализм Гарварда носит чисто исторический и потому условный характер, являясь лишь отголоском тех дней, когда Элиот вознес на пьедестал естественные науки, бросив вызов церковникам.

В современных социальных условиях позиция Гарвардского университета может быть названа либеральной только в том случае, если считать либеральной политику "Дж. П. Моргана и К°", Огдена Л. Миллса и Герберта Гувера. Миллс и Гувер действительно считают себя либералами, но забывают разъяснить, что они либералы толка манчестерской школы XVIII столетия, основная доктрина которой – laissez faire – состояла в предоставлении свободы действий в промышленности. В устах крупных капиталистов эта доктрина стала попросту оправданием тактики Джека Потрошителя по отношению к живому телу общества.

Университеты преследуют независимых социальных мыслителей, исходя из двух общих принципов. Один заключается в том, что профессора не должны интересоваться текущими событиями, не имеющими отношения к университету; второй – в том, что профессора, нарушающие установленные правила, являются революционерами. Весьма сомнительно, чтобы кто-либо из изгнанных профессоров был когда-либо революционером. Но ясно, что текущие вопросы, в которые они "вмешивались", касались налогообложения, рабочего вопроса, экономической политики, расценочных тарифов предприятий общественного пользования и наглого поведения богачей в целом по отношению к остальной части общества. Короче говоря, профессора были реформистами. Они привели в замешательство сильных мира сего потому, что указали на тайком запущенную ими в общественный карман руку.

Довод попечителей университетов, что профессора, занимающиеся проблемами, не связанными непосредственно с университетом, слишком часто отлучаются из университета – лишь отговорка, так как выступления профессоров естественных наук на совещаниях инженеров или банкиров, обсуждающих промышленные и технические вопросы, не вызывают никаких возрожений, равно как и случаи, когда профессора-хирурги покидают территорию университета, чтобы произвести какую-либо сложную операцию. Университеты возражают против внеуниверситетской деятельности профессоров лишь тогда, когда она так или иначе направлена против status quo или привилегий некоторых капиталистических групп.

Кроме того, утверждение, что академические умы не должны заниматься практическими делами, опровергается поведением самих президентов университетов, никогда не упускающих случая использовать весь авторитет своего поста и все свои предполагаемые научные достижения на поддержку status quo в интересах определенных эгоистических могущественных кругов.

Типичным образцом президента университета, постоянно выступающего по злободневным вопросам и пользующегося лестным вниманием газет, может служить Николас Мэррей Батлер из Колумбийского университета. Нет, повидимому, такого вопроса, по которому д-р Батлер не считал бы себя достаточно компетентным для того, чтобы выступить перед публикой в любое время дня и мочи. Просмотрев длинный список таких выступлений, трудно поверить, что д-р Батлер действует .совершенно свободно, без принуждения со стороны неакадемических кругов.

Д-р Батлер ежегодно произносит свыше 50 речей – колоссальная продукция для семидесятилетнего старца. Если бы его речи, хотя и замаскированные академической терминологией, не развивали теорий некоторых определенных кругов, его можно было бы по праву назвать величайшим любителем вмешиваться в чужие дела во всей Америке.

Подобно другим президентам университетов, д-р Батлер в своих мирских речах весьма далеко отклоняется от академических кущ. В 1935 и 1936 гг. он метал громы и молнии против принятия поправки к конституции о запрещении детского труда, отстаивая "право" детей на труд. В сентябре 1936 г. он открыто осуждал "террор", царивший в Сиэттле во время забастовки, организованной Американской газетной гильдией, хотя компетентные местные власти отрицали наличие там террора в какой бы то ни было форме. В обоих своих крестовых походах – как за эксплоатацию детского труда, так и против Американской газетной гильдии —д-р Батлер выступал в интересах облеченных властью капитала газетных издателей, хотя и заявлял, что высказывается в защиту вечных и неизменных принципов. Из общего количества детей, работающих по найму (за исключением занятых в сельском хозяйстве), около 500 тысяч – больше половины – используется для доставки газет.

Во время депрессии 1929—1934 гг. д-р Батлер, совершенно открыто выступавший в роли проповедника социального обскурантизма, взял на себя задачу доказать, что размеры экономического кризиса были сильно преувеличены, что весь кризис был выдумкой и что сообщения федерального правительства и Американской федерации труда об’ общем количестве безработных были преувеличены в несколько раз. Научные выводы о неправильном распределении богатства он называл радикальной болтовней и сущими выдумками.

После того как власть перешла к правительству Ф. Рузвельта, д-р Батлер неуклонно порицал "расточительность" правительства, явно имея в виду расходы на оказание помощи безработным: он зашел так далеко, что выступил с утверждением, что в Нью-Йорке получает пособие на 20% больше рабочих, чем следует, но не посоветовал, что делать с этими двадцатью процентами, если они будут сняты с пособия. Его призывы к снижению правительственных расходов отражали требования богачей снизить налоги. Во все времена его выступления по общественным вопросам ничем не отличались от мнений газетных писак или сознающих свои классовые интересы уоллстритовских маклеров.

Совершенно очевидно, что во всех своих публичных речах д-р Батлер неизменно защищал права собственников. Если он когда-либо и выступал в защиту чисто человеческих прав, то этого нельзя обнаружить при изучении подшивки "Нью-Йорк таймс" за 1913—1937 гг. Но образ действий Батлера, почти никогда не затрагивавшего чисто теоретических вопросов, ничем не отличался от поведения всех президентов университетов. Нет никаких сведений о том, чтобы какой-нибудь президент американского колледжа в течение последних трех десятилетий выступил когда-либо с осуждением эксплоатацюи человека человеком или против судебного преследования инакомыслящих по социальным вопросам.

Зато большая часть их неоднократно выступала в защиту прав капиталистической собственности.

Хотя Карл Т. Комтон, известный физик, президент Массачусетского технологического института, выступает гораздо реже, чем д-р Батлер, он не постеснялся в своих немногочисленных публичных выступлениях действовать в том же духе, прикрываясь маской беспристрастной науки. Например, в октябре 1936 г., когда президент Рузвельт рекомендовал, чтобы инженеры и ученые приняли участие в работе по социальной реконструкции, д-р Комтон воспользовался этим случаем для выступления с фанатичными окольными нападками на расходы по оказанию помощи безработным, сильно беспокоившие преуспевавших попечителей Массачусетского технологического института. Д-р Комтон выразил уместное опасение, что "затрата усилий и денег на помощь безработным может помешать оказанию необходимой поддержки нашей науке, которая могла бы сделать важные открытия, если бы ей была предоставлена к тому возможность". Газеты напечатали эти высказывания известного ученого на видном месте. Выступая перед Американской ассоциацией банкиров в декабре 1936 г., этот крупный физик счел себя достаточно компетентным для того, чтобы высказаться против государственного владения предприятиями общественного пользования, – вопрос, который можно было бы считать не относящимся к области его науки; но – двадцать из сорока восьми попечителей Мичиганского технологического института – владельцы предприятий общественного пользования.

Другой реакционер среди президентов американских университетов – Джеймс Роуланд Энджел из йэля, который после выхода в отставку специализировался на популяризации доктрин своих наставников, используя для этого свой новый пост директора педагогического отдела радиокомпании "Нэйшнл бродкэстинг компани". Его дочь замужем за одним из Рокфеллеоов– Мак-Алпинов, сам он ранее был преподавателем Чикагского университета.

Подобно многим другим президентам, д-р Энджел выразил мнение, что Франклин Рузвельт угрожает давно почившей американской демократии, хотя ни сам Энджел, ни его коллеги не усматривали никакой опасности в Уоррене Г. Гардинге, Кальвине Кулидже или Герберте Гувере. Энджел, смотревший сквозь пальцы на манипуляции Меллона в министерстве финансов и на тайные действия вильсоновского правительства во время войны, обнаружил после переизбрания Франклина Д. Рузвельта зловещую угрозу в лице правительства, пользовавшегося поддержкой прямого большинства населения.

Д-р Энджел поучал, что демократии угрожали: 1) группы, оказывавшие давление на правительство; в качестве примера он указал на объединение ветеранов, боровшееся за выдачу пособия ветеранам; 2) "итальянские" забастовки и 3) нежелание подчиняться решениям судебных органов. "Настоящий и длительный прогресс,– ваявил д-р Энджел, – может быть осуществлен только путем медленных и продуманных мероприятий, которые опираются на здоровые элементы существующего порядка, с целью устранить один за другим отрицательные элементы этого порядка и заменить их благотворными и справедливыми". Короче говоря, он был против каких– либо перемен.

Следует уяснить, что президент университета в Америке является бригадным генералом реакции, что продемонстрировал президент А. Лоренс Лоуэл своим поведением на процессе Сакко и Ванцетти. Президенты университетов могут вмешиваться в общественные дела лишь в интересах попечителей этих университетов, а профессора – лишь при условии, что они поддерживают существующий порядок. Профессорам, высказывающим неортодоксальные мнения, приходится, как уже было отмечено, очень плохо, особенно если они делают это в тяжелые для общества времена. Американский союз гражданских свобод располагает материалами о сотнях случаев увольнения людей, разделяющих неофициальные точки зрения. К сожалению, на основании большого количества увольнений нельзя заключить о наличии планомерного возмущения против попечителей: этого нет. Преподаватели социальных наук учатся осмотрительности на неудачах своих откровенных коллег. Те, кто остается, обречены обычно на полное бесплодие в социальном и академическом отношениях.

Недавно в Гарварде и Иэле имели место два особенно возмутительных случая преследования независимо мыслящих преподавателей. В первом случае два преподавателя экономики, пользовавшиеся популярностью среди студентов и несомненно обладающие высокой квалификацией, были уволены за то, что проявляли за пределами университетов сочувствие к рабочему вопросу. К моменту, когда пишутся эти строки, окончательное решение по их делам еще не вынесено. В Йэле был уволен профессор Джером Дэвис на основании сфабрикованного против него обвинения в некомпетентности; эта некомпетентность была обнаружена лишь после того, как он опубликовал свое критическое исследование "Капитализм и его культура". Многие не связанные между собой организации профессоров, преподавателей и либеральных общественных деятелей расследовали его дело и пришли к единодушному заключению, что увольнение Дэвиса было явным нарушением прав Йэльского университета на академическую свободу. Было установлено, что из-за своих откровенных высказываний он почти постоянно находился в конфликте с правлением университета. Например, в 1931 г. он заклеймил Инсаллов как "величайших шантажистов" и получил выговор после того, как Сэмюэль Инсалл младший (окончивший йэльский университет в 1921 г.) выразил свой протест. Ему было также вынесено порицание за то, что он организовал в университете выступление сенатора Джералда П. Ная, проводившего расследование в военной промышленности.

И тем не менее во время суда над Инсаллом младшим после краха инсалловских предприятий одним из главных свидетелей был президент Чикагского университета Роберт М. Хатчинс. В начале 1937 г. философ Джон Дьюи горячо' осуждал Хатчинса за попытку оживить принцип слепого повиновения в обучении – попытку, в которой Дьюи усмотрел фашистские тенденции. Короче говоря, под кажущейся бесцельностью действия университетских президентов таится классовая логика.

Ярким примером позиции руководства Гарвардского университета может служить вынесенное в июле 1937 г. комитетом бывших питомцев университета решение, "оправдывающее" экономический факультет, который обвинялся в распространении радикальной пропаганды.

Знаменателен самый подбор членов этого комитета, среди которых были: Уолтер Липпман; Уолтер С. Джиффорд, президент «Америкен телефон эид телеграф компани»; Уинтроп У. Олдрич, председатель «Чейз нэйшнл банк»; Джордж Ф. Бейкер младший, президент «Ферст нэйшнл банк»; Баркли Мак-Генри, нью-йоркский банкир; Ричард Уитни, брат моргановского компаньона, сам моргановский маклер и бывший президент нью-йорксксй биржи; Оррин Г. Вуд, бостонский финансист; Чарлз М. Стори, бостонский адвокат, и член палаты представителей Крисчиан А. Гертер.

Среди известных социологов, уволенных или вынужденных под давлением извне покинуть в послевоенный период университеты, можно назвать профессора Гарольда Дж. Ласки (Гарвард), профессора Дж. Мак-Кина Каттела, Джеймса Харви Робинсона и Генри Масси (Колумбия), д-ра Александера Мейклджона (Амхерст), профессора Скотта Ниринга (Пенсильвания), профессора Джона Э. Киркпатрика (Оливер колледж), профессора Ралфа Э. Тэрнера (Питтсбург), Грэнвиля Хикса (политехникум Реисселера), профессора Уэсли Маурера (штат Огайо), профессора Джеймса Н. Йярда (Северо-западный университет), профессора М. Ф. Мейерса и X. О. Граффа (Миссури).

Во время войны д-р Чарлз А. Бирд, возглавлявший отдел американской политики в Колумбийском университете, выступил в защиту свободы слова и вызвал этим такую бурю негодования, несмотря на то, что он поддерживал военные цели союзников, что вскоре вынужден был отказаться от своего поста, заявив при этом, что «положение профессора Колумбийского университета хуже, чем положение чернорабочего». Он осудил «нескольких своевольных мракобесов-попечителей, которые теперь господствуют в университете и терроризируют молодых преподавателей».

Ill

Кланы богачей извлекают из университетов много пользы и помимо открытий в.области естественных наук, создания огромных трудовых резервов квалифицированных специалистов и одобрения университетскими президентами их реакционной политики. Газеты достаточно зубоскалили насчет так называемого «мозгового треста», когда правительство Франклина Д. Рузвельта обратилось за советами к профессорам социальных наук; но они не обратили внимания читателей на грандиозные масштабы использования банками и крупными корпорациями бывших членов преподавательского состава университетов.

Оуэн Д. Юнг, председатель "Дженерал электрик компани", был некогда профессором права в Бостонском университете. Джексон Э. Рейнолдс, председатель "Ферст нэйшнл бэнк оф Нью-Йорк", был вплоть до 1917 г. адъюнкт-профессором права в Колумбийском университете. На посту председателя банка его сменил Леон Фрезер, некогда преподаватель истории в Колумбийском университете, позднее председатель Банка международных расчетов. Томас И. Паркинсон, президент "Икуитэбл лайф ашуренс сосайти", – бывший декан правовой школы Колумбийского университета. Список этот можно продлить до бесконечности.

Газеты изображают профессооов выжившими из ума только в тех случаях, когда владельцы газет, являющиеся также контролерами политических партий и попечителями университетов, возражают против каких-либо специфических взглядов и действий этих профессоров. До прихода к власти Рузвельта профессора были постоянными консультантами всех правительств и законодательных комиссий в Америке. Уильям 3. Рипли из Гарварда часто давал показания и советы по железнодорожным делам. Профессор Ирвинг Фишер из йэля был членом "мозгового треста" в эпоху Кулиджа – Гувера. Профессор О. М. У. Спрэг из Гарварда состоял советником по валютным вопросам и был "одолжен" Английскому банку, где действовал в качестве уполномоченного связи между этим центральным британским банком и "Федэрэл резерв бэнк".

Но при "новом курсе" президент Энджел в Йэле внезапно обнаружил серьезную опасность для науки в том, что профессора выполняли задания правительства, хотя тот же Энджел не находил никаких возражений против регулярных рейсов профессора Фишера в Вашингтон и обратно в Нью-Хэйвн и его деятельного участия в борьбе с "сухим" законом.

Всесильные коалиции богачей получают также награду за свои «пожертвования» и в лице выпускников субсидируемых ими технических школ. Так, например, Массачусетский технологический институт выпустил из своих стен таких специалистов, как Уиллис Р. Уитни, вице-президент «Дженерал электрик компани», руководящий исследовательской работой компании; Уильям Д. Кулидж, возглавляющий исследовательские лаборатории «Дженерал электрик»; Эдвин С. Вебстер и Чарлз А. Стоун из компании «Стоун и Вебстер»; Джерард Суоп, президент «Дженерал электрик компани»; Поль У. Литчфилд, президент «Гудьир тайр энд раббер компани»; Артур К. Доррэнс из компании «Кемпбел суп»; Дж. Говард Пью, президент «Сан ойл компани»; Фрэнсис Р. Харт, президент «Юнайтед фрут компани»; Филипп Р. Стоктон, президент «Ферст нэйшнл олд колони бэнк оф Бостон» и директор «Америкен телефон энд телеграф компани»; покойный Чарлз Хейден из компании "Хейден, Стоун и К^с"; Альфред П. Слоун младший, президент «Дженерал моторе корпорейшн»; Уильям К– Поттер, председатель «Гаранти траст компани»; Эли* ша Уокер, компаньон «Кун, Лэб и К°», и шестеро Дюпонов– покойный Т. Кольман, Альфред И., Пьер, Генри Белин, Айрене и Ламмот.

В области технических наук Массачусетский институт выполняет такую же роль, как Гарвардский, Колумбийский и Чикагский университеты в области политических дисциплин. Последние поставляют таких деятелей, как Чарлз Званс Юз, Джозеф X. Чоут и Уильям Хауорд Тафт, всегда готовые дать законное обоснование самым антиобщественным действиям богатых семейств и их политике в целом.

IV

Большинство выпускников американских университетов можно разбить на две обширных категории, К одной принадлежат специалисты в одной определенной области: юристы, биологи, химики, инженеры, не проявляющие интереса к теоретическим вопросам, выходящим за пределы их специальностей; к другой относятся типичные воспитанники колледжей, далекие от интеллектуальной жизни; умственный горизонт их ограничен спортивными событиями, игрой в бридж, чтением «Сатердэй ивнинг пост», биржевым курсом и рецептами для изготовления коктейлей.

Последняя категория значительно более обширна; представители ее обычно зарабатывают на жизнь спекуляцией на бирже, продажей недвижимого имущества, облигаций, страховых полисов и автомобилей или управлением отделами банков и корпорации, где не требуется блестящих умственных способностей. Представители первой категории – хорошо обученные исследователи в области техники, наемные изобретатели, инженеры или юристы. Однако в настоящее время число их по сравнению с количеством вакантных мест почти так же велико. как число машинисток и стенографисток.

Кстати, наблюдающийся в настоящее время избыток технических работников был создан из чисто политических соображений. Например, в 1917 г. деловые и промышленные круги обратились к конгрессу с просьбой ввести в высшей школе профессиональные предметы. Торговая палата Соединенных Штатов также выступила за проведение закона, предусматривавшего, что федеральное правительство будет расходовать на эти нужды столько же, сколько ассигнуют штаты. Средние школы в настоящее время часто дают немногим больше знаний, чем специальные курсы по подготовке будущих бухгалтеров, клерков, стенографисток, банковских кассиров и тому подобных низкооплачиваемых роботов, недоразвитых в интеллектуальном отношении.

Хотя специалисты, выпускаемые университетами, могут быть великолепно обучены, они редко получают интеллектуальную подготовку для широкого сочувственного понимания проблем, стоящих перед человечеством. Они не в состоянии также осознать свою собственную роль в обществе и часто конфиденциально признаются в чувстве "потерянности" и впечатлении о "бесцельности" своей работы.

Объяснение такой ситуации можно найти в требованиях, предъявляемых к высшему обучению жертвователями фондов, которые всегда вносят деньги со специфическими целями и очень редко преследуют задачу подготовить всесторонне развитых людей, способных играть творческую роль в обществе. Когда богачи переводят университетам средства, они уделяют внимание, во-первых, естественный и техническим наукам; во-вторых, развертыванию школ по подготовке деловых и торговых административных работников и связанных с ними факультетов современных иностранных языков и литературы, а затем строительству стадионов, общежитий, клубов и других вспомогательных строений университетских городков.

Вместо того чтобы выпускать ученых и инженеров, исполненных сознания своей творческой роли в процессе развития общества, университеты внушают своим воспитанникам, что им предстоит работать в неизменном, статичном, превосходно уравновешенном обществе, нуждающемся лишь в кое-каких дополнительных усовершенствованиях, которых можно достичь с помощью новых изобретений, открытий и продуктов вроде целофана, целаниза и радия, легко находящих сбыт на рынке. В то время как некоторые специальные отрасли знаний развиваются до высшего предела, университеты проституируют конечные цели науки, которая, как всегда считали все величайшие ученые, должна служить всему человечеству, а не кучке дельцов оперирующих акциями таких компаний, как "Дженерал электрик", "Дженерал моторс", "Америкен телефон энд телеграф" и "Юнайтед Стейтс стал корпорейшн".

Рассмотрим однако, несколько "филантропических" вкладов в высшие учебные заведения с целью установить их чисто классовый и личный характер. Джордж Истмен, бездетный фабрикант фотоаппаратов системы "кодак", покончивший самоубийством в 1932 г., за всю свою жизнь передал около 75 млн. долл, учебным заведениям и техническим учреждениям. Не имея семьи, он. как и Карнеги, не имеющий сыновей, не ощущал необходимости цепляться за свои деньги. Часть истменовских денег пошла на организацию бесплатных зубоврачебных клиник в США и за границей, так как Истмен начал сознавать, что важно не столько делать новые открытия, сколько вводить в обиход старые. Когда он умер, по его завещанию было роздано дополнительно 20 млн. долл., большая часть которых пошла на техническое обучение.

Подобно множеству других богатых людей, Истмен был загипнотизирован способностью науки приносить прибыль. На протяжении многих лет "Истмен кодак компани" нанимала на работу химиков и физиков, сделавших много крупных и прибыльных открытий. Проведя обследование, Истмен выяснил, что большинство этих ученых окончило Массачусетский технологический институт. В 1912 г. он начал давать деньги этому институту под псевдонимом М. Смита – один из редких случаев, когда деньги жертвовались под вымышленным именем, хотя газеты склонны утверждать, не приводя никаких доказательств, что богатые раздают большие суммы денег анонимно.