Текст книги "60 семейств Америки"

Автор книги: Фердинад Ландберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

Из сказанного выше совершенно очевидно, что американская пресса принадлежит богатейшим семействам американского финансового капитала и контролируется ими. Это не контроль посредством помещения в газетах рекламы и не результат влияния подсознательных плутократических настроений, порожденных существующим социальным строем. Отзываясь на все нужды тех, кто извлекает из общества крупнейшие прибыли, американская пресса следует за ними во всем, как тень. Она представляет собой колоссальное капиталовложение и действует непрерывно, независимо от того, выгодна ли она в коммерческом отношении или нет, так как она служит определенной классовой цели.

Глава восьмая
ПРЕССА В ТИСКАХ ФИНАНСОВОЙ ОЛИГАРХИИ

I

Свобода печати в Соединенных Штатах существует лишь в теории и заключается главным образом в эфемерном праве маленьких групп инакомыслящих издавать газеты и журналы с ограниченным тиражом для сектантски-узкого круга читателей. Всякий раз, когда периодическое издание, пропагандирующее взгляды, не угодные фаланге крупного капитала, получало широкое распространение, его попросту прикрывали, как это произошло с довоенными журналами «разгребателей грязи».

Централизованный классовый контроль капиталистической верхушки над американской прессой проявлялся наиболее ярко в виде грандиозных объединенных газетных кампаний, которые, как ураган, периодически проносились над страной в течение последних сорока лет.

Первая из этих грандиозных объединенных кампаний печати, свидетельствующая о наличии определенных общих целей и единого руководства, имела место в 1896 г., когда фактически каждая влиятельная газета, как демократическая, так и республиканская, стояла за МакКинли и золотой стандарт, против Уильяма Дженнингса Брайана и биметаллизма. Из всей печати крупных городов только херстовская пресса, насчитывавшая в то время всего две газеты, поддерживала Брайана; но Херст владел акциями серебряных рудников.

Следующая широкая общенациональная кампания пе. чати, во время которой фактически все газеты тянули одну и ту же песню, началась в 1915 г. и имела своей целью вовлечь Соединенные Штаты в войну, чего ей в конце концов и удалось добиться. К 1917 г. лишь небольшое количество изданий было против вступления в войну. Как только война была объявлена, печать временно попала под ярмо правительственной цензуры; но это не вызвало серьезного протеста со стороны издателей, которые храбро ратуют за свободу печати лишь тогда, когда на карту поставлены их собственные денежные прерогативы.

В двадцатых годах фактически вся пресса, включая многие выдающиеся демократические газеты, вроде "Нью-Йорк Таймс", переметнулась на поддержку абсурдного кулиджевского "просперити". Пожалуй, величайшим предательством со стороны американской прессы было то, что она не предостерегла о надвигавшемся крахе, который предсказывали многие специалисты по финансовым вопросам в работах, не получивших широкого распространения. Во время депрессии 1929—1933 гг. снова имела место грандиозная объединенная кампания печати, целью которой было скрыть от масс всю глубину катастрофы.

В 1936 г. 80% американской прессы по оценке журнала "Таймс" (номер от 2 ноября 1936 г.), и по крайней мере 71% ее по оценке журнала "Нью рипаблик" (номер от 17 марта 1937 г.), выступало против переизбрания Франклина Д. Рузвельта и яростно клеветало на него и на его сторонников.

Фактически единственными газетами, поддерживавшими правительство Рузвельта, за исключением субсидируемой прессы демократической партии, были газеты, непосредственно принадлежавшие промышленникам, выпускавшим предметы широкого потребления, и владельцам универсальных магазинов, а также те издания, доходы которых в значительной степени зависели от рек ламы универсальных магазинов и благосостояния поку пателеи. Эти элементы составляли основную финансовую опору "нового курса".

Сомнительную поддержку оказала Рузвельту "Нью– Йорк Таймс", а также скриппс-говардовская сеть. Однако в общем позиция прессы во время предвыборной кампании ярко свидетельствует о том, как трудно розничным рекламодателям и самим читателям контролировать политику газет. В Детройте, Сент-Луисе, Миннеаполисе и Балтиморе "новый курс" вовсе не получил поддержки печати, хотя эти города и стояли за Рузвельта.

В то время как Рузвельта бранили то большевиком; то фашистом и вся американская пресса поносила его политических помощников, лондонский "Экономист", важнейший в мире орган капиталистической печати, доброжелательно оценивал его деятельность и хвалил его за то, что он вывел страну из состояния хаоса. Американская пресса, часто ссылающаяся на. "Экономист", на этот раз его не цитировала.

Многие обозреватели пришли к заключению, что блестящая победа, одержанная Рузвельтом в 1936 г., несмотря на враждебное отношение прессы, доказывает бессилие газет в наш век радио. Однако подобное утверждение основано на недооценке значения многих особо сложных факторов, действовавших по время выборов 1936 г. помимо прессы.

Говорили, что "подобно тому как в 1896 г. красноречие Уильяма Дженнингса Брайана потерпело поражение от прессы, в 1936 г. пресса потерпела поражение от красноречия Франклина Д. Рузвельта". В этом есть доля истины. Тем не менее "Нью рипаблик" (17 марта 1937 г.), откуда взята эта цитата, указывал, что "около двухсот радиостанций – одна треть их общего количества, но по существу более трети, учитывая их мощность, дальность действия и число слушателей, – принадлежит газетам или контролируется ими". Словом, в большинстве случаев радиостанции принадлежат тем самым группам, кото^: рые владеют газетами. Более того, республиканская партия использовала гораздо больше часов радиовещания, чем демократическая, – шестьдесят девять часов против пятидесяти шести с половиной.

Вскоре после выборов сила прессы, централизован-, ность ее действия и целей были продемонстрированы значительно более полно, чем во время кампании. Если против переизбрания Рузвельта было 80% прессы, то 95% ее выступило против плана реформы Верховного суда, который со времен гражданской войны бесцеремонно попирал общественные интересы. Скриппс-говар* довские газеты, холодно относившиеся к переизбранию Рузвельта, присоединились к "Нью-Йорк Таймс", выступившей с резкой критикой предложенной президентом реформы Верховного суда в пределах положений конституции. Все радиообозреватели громили этот план.

Эвелина Миллер Крауэл утверждает в "Нью рипаблик" (13 января 1937 г.), что кампании прессы бессильны, и приводит обширный материал в пользу этого положения. Ее выводы, однако, основаны на несостоятельных примерах. В 1934 г. пресса фактически без всякой посторонней помощи провалила предложенный Тагуэлом закон о доброкачественном продовольствии и лекарствах, требовавший более честной рекламы в этой области. Оппозиция этому закону была открыто организована различными обществами издателей, начиная с Американской ассоциации издателей газет вплоть до различных местных организаций. В том же году газеты добились поражения всеобщей забастовки в Сан-Франциско.

Пресса редко проводит кампании в защиту специфически газетных интересов, но в таких случаях она опять– таки демонстрирует свою силу. Президент Тафт заявил, что пресса враждебно относилась к нему потому, что он не снизил в достаточной степени пошлины на заграничную газетную бумагу. При Вильсоне эти пошлины были полностью отменены. Спикер Джозеф Кэннон заявил. что когда либералы выступили в конгрессе против его деспотической власти, к ним присоединилась часть республиканской печати, недовольная тем, что он поддержал тарифную политику Тафта. Хотя американская пресса в целом рьяно отстаивает высокие пошлины, она непоследовательно требует свободного импорта газетной бумаги.

Высокомерие мультимиллионеров в утверждении своих прав в области журналистики не знает пределов. Сущность взглядов господствующих капиталистических кругов на печать наиболее энергично была сформулирована центральным органом финансового капитала "Уоллстрит джорнал" в номере от 20 января 1925 г.

"Трудно представить себе, что хочет сказать автор передовой статьи в нью-йоркской "Геральд трибюн", когда он заявляет. "Американские газеты всегда были связаны с интересами общества". Это – обычная отговорка непрофессионала; результаты таких фраз известны. Такое заявление совершенно неверно; однако, с этим вопросом связано столько лицемерия и Невежества, что он требует разъяснения.

Газета – частное предприятие. Поэтому она не "связана" с интересами общества. Она является собственностью владельца, продающего, на свой собственный риск продукт своего производства. Если обществу не нравятся его взгляды или освещение событий, оно вольно поступать как хочет. Общество не обязано покупать эту газету... Можно заявить, что редакторы проводят политику своих хозяев, за исключением тех случаев, когда они сами являются хозяевами своих газет. Но по некоторым до смешного очевидным причинам многие владельцы газет готовы поощрять распространенное заблуждение, что именно редактор газеты диктует ее взгляды и подбор материала. В действительности он делает все это, лишь строго подчиняясь коррективам и указаниям владельца газеты..."

Если газета связана с интересами общества, тогда она представляет собой предприятие общественного пользования и по закону подлежит надзору и вмешательству со стороны правительственных учреждений, вроде федеральной торговой комиссии или комиссии по торговле между штатами. И наоборот, согласно рассуждениям "Уолл-стрит джорнал", если газета не связана с интересами общества, то ее хозяин может использовать ее, как ему заблагорассудится.

Позиция "Уолл-стрит джорнал" особенно ярко свидетельствует о влиянии, оказываемом газетами на формирование мышления широкой публики по образу и подобию мышления биржевого маклера. Пресса ответственна за прочно укоренившееся в широкой публике убеждение, что руководство железными дорогами, осуществлявшееся правительством во время войны, потерпело колоссальную неудачу; на самом деле управление железными дорогами никогда не было более успешным, чем в тот период. Газеты внушили большинству читателей, что государственное руководство предприятиями общественного пользования в общем не дает результатов, в то время как можно научно доказать, что оно гораздо боле,е эффективно, чем управление, осуществляемое частными владельцами.

Газеты редко осмеливаются намекнуть, кто дает те политические взятки, о которых они бессвязно бормочут. Читателям газет неизвестно, например, что покойный Джон Д. Рокфеллер роздал, вероятно, больше взяток, чем какое-либо другое лицо во всей мировой истории, и что большинство богатых семейств, как показывает Густав Майерс, основали свои состояния на краеугольном камне взятки.

Одним словом, газеты отражают действительность так же точно, как кривые зеркала в парках Кони-Айленда. В настоящих условиях свобода печати состоит лишь в свободе искажать и замалчивать события.

II

Эндрью У. Меллон разводился с женой при весьма странных обстоятельствах. Чтобы получить развод при отсутствии достаточных мотивов, он приказал раболепствующим законодательным органам штата Пенсильвания поспешно провести специальный закон, позднее отмененный, согласно которому жене было Отказано в разборе бракоразводного дела судом присяжных. Первой газетой, опубликовавшей сенсационные подробности бракоразводного процесса Меллона, была филадельфийская «Норт америкен», принадлежавшая семейству Уэнамэкер (Морган). Все остальные газеты штата Пенсильвания, долговые обязательства которых принадлежали главным образом меллоновской «Юнион траст компани», хранили молчание; молчала и «Ассошиэйтед пресс».

Скандальные происшествия из жизни обладателей крупных богатств освещаются в газетах лишь в тех слу. чаях, когда замешанные в них лица сами желают, чтобы их личные дела стали предметом гласности, как было с бракоразводным делом Стиллмена, или же когда они не столь богаты и не столь могущественны, как их изображают газеты, – как в случае развода Леонарда Кин Райнлендера.

Можно согласиться, что замалчивание скандалов из личной жизни крупных богачей – факт, не имеющий большого значения. Однако это свидетельствует о наличии тайного контроля над прессой со стороны богачей, распространяющегося и на области, имеющие социальное значение. Так, например, благодаря своему жесткому контролю над питтсбургской печатью и питтсбургским отделением "Ассошиэйтед пресс" семейство Меллон сумело в течение многих лет сохранять в тайне свое колоссальное богатство. Это был чрезвычайно важный в социальном отношении фахг, но он выяснился лишь после того, как Меллона назначили министром финансов.

Коснемся и другой разновидности манипуляций прессы в интересах крупного капитала. В 1917 г. "Ассошиэйтед пресс" исказила заявление сенатора Лафоллета, сказавшего: "Мы имеем основания быть недовольными Германией", превратив его в "Мы не имеем оснований быть недовольными Германией". В течение восьми лет "Ассошиэйтед пресс" и связанные с нею газеты отказывались поместить поправку; Лафоллет протестовал против вступления в войну, и потому его следовало дискредитировать всеми правдами или неправдами. В продолжение всего военного времени газеты единодушно оберегали интересы крупного капитала, отказываясь поместить хотя бы одну строчку относительно тщательно проверенных и документированных сообщений о военных прибылях, которые представлял конгрессу Амос Пинчот.

Замалчивание событий печатью влиятельных банковских капиталистов простирается даже на материалы правительственных учреждений и на сообщения о судебных процессах, в которых частный капитал оказывается виновным в антиобщественной деятельности.

Историк Джозеф Баклин Бишоп пишет в книге "Теодор Рузвельт и его время", говоря о периоде 1909 г.: "Благодаря какому-то таинственному, но могущественному влиянию местные (нью-йоркские) отчеты об этом процессе (дело "Америкен шугар рефайнинг компани") умаляли или полностью замалчивали потрясающие доказательства жульничества и решительный вердикт, вынесенный компании судом". Приговор непосредственно затрагивал интересы богатого и влиятельного семейства Хэвмейер.

Один из наиболее ярких и красноречивых примеров полного замалчивания важной информации, неблагоприятной для крупного капитала, относится к цифрам подоходного налога 1923 г., опубликованным специальным законом конгресса в 1924 г. для всеобщего ознакомления.

В число газет и телеграфных агентств, категорически отказавшихся опубликовать эти цифры, входили «Ассошиэйгед пресс», газетные сети Кэртисов и Вандербильтов, ново-орлеанская «Таймс-пикэйюн», сесрингфильдская (штат Массачусетс) «Юнион», филадельфийская «Рекорд» (принадлежавшая в то время Уэнамэкерам), сан-польская «Пайонир пресс» и «Диспатч» (владельцы братья Риддер), портлапдская (штат Мэйн) «Экспресс» (Гай II. Ганнет), «Охайо стейт джорнал» и колумбусская «Диспатч», а также принадлежавшие в тот период Джону К. Шэфферу газеты «звездной лиги» – денверская «Рокки маунтэн ньюс» и чикагская «Ивнинг пост».

Нью-йоркская «Уорлд», которой руководили тогда сыновья Пулитцера, неустойчивые в своей редакционной политике, поместила в своем первом выпуске многозна^: чительные списки налоговых обложений 1923 г., затем лихорадочно выбросила их из второго выпуска и нерешительно восстановила в последующих выпусках. Нью– йоркская «Геральд трибюн» (Рид-Миллс) заняла высоко принципиальную позицию, заявив, что публикация сведений о налогах незаконна, но на следующий же день начала публиковать их, чтобы выдержать конкуренцию других газет. «Нью-Йорк Таймс» напечатала налоговые списки, но заявила, что возмущение богачей их обнародованием «законно, хотя и запоздало» и что «следовало действовать более энергично до утверждения закона».

Нью-йоркская "Ивнинг пост" отказалась печатать списки, потому что это было,"противозаконно", и напала на "Таймс" за то, что она не поместила сведений о налогах своего издателя Адольфа С. Окса. В своих первых материалах "Таймс" также опустила имена Сайруса X. К. Кэртиса и других издателей, но под влиянием ядовитых замечаний "Пост" она с запозданием поместила данные о налогообложении всех газетных издателей.

В ответ на анкету, предложенную в 1925 г. профессиональным органом издателей "Эдитор энд паблишер"; газета "Би", выходившая в г. Омаха, сообщила, что не напечатала бы материалов о налогах за 1924 г., если бы не была вынуждена сделать это; выходившая в Оклагома-Сити "Оклахомэн энд Таймс" заявила, что не будет печатать все имена; кливлендская "Таймс" писала, что эти цифры имеют не больше значения, чем остальные данные о налогах, и поэтому не будут подаваться как сенсационное сообщение; сан-францискская "Буллетэн" выразила надежду, что издатели не будут обязаны публиковать эти цифры помимо собственного желания; портландская "Орегониэн" объявила разглашение этих данных нарушением частных прав, а кливлендская "Плэйн дилер" не могла решить, что предпринять в столь критическом положении. Вся пресса печатала эти цифры самым произвольным образом и покончила с вопросом как можно быстрее. Почти все газеты освистывали конгресс до тех пор, пока не было прекращено публикование сумм налогов.

И снова, когда сенатская комиссия по банковским и еалютым делам установила в 1933 г., что "Дж. П. Мор ган и К°" в период 1927—1929 гг. предоставляли политическим, финансовым и общественным деятелям и журналистам право покупки выгодных акций по пониженным ценам, пресса единодушно негодовала не столько по поводу самого этого факта, сколько из-за его разглашения. Под влиянием возрастающего недоверия и критики нью-йоркские газеты подали эти материалы в общем правильно, но нью-йоркская "Ивнинг пост", принадлежавшая в то время династии Кэртисов, "Нью-Йорк Таймс" и "Геральд трибюн" выступили с нападками на сенатскую комиссию. По всей стране газеты публиковали эти сообщения весьма осторожно, стараясь помещать их на самом незаметном месте.

"Ивнинг пост" защищала моргановские дары в самых раболепных и жалобных выражениях. Она хныкала, что "Дж. П. Морган и К°" "старались помочь горячо любимому президенту Соединенных Штатов приберечь немного денег на старость" и что "никакая грязь не может запятнать имя Моргана".

Другим выдающимся примером, стремления всей прессы скрыть в интересах богатых семейств то, что все редакторы и журналисты считали событием огромного значения, может служить дело "Типот доум". "Уоллстрит джорнал", круг читателей которого ограничен банкирами, маклерами и биржевыми спекулянтами, первый напечатал известие о том, что концессии на запасы нефти военно-морского флота переданы правительством частному капиталу. Это сообщение было дано крупным шрифтом на первой странице, но ни одна газета не сочла нужным его перепечатать.

В течение двадцати двух месяцев после сообщения в "Уолл-стрит джорнал" дело о "Типот доум" не упоминалось в печати. Затем Карл К. Мэджи, редактор альбукиркской (штат Нью-Мексико) "Джорнал", давний политический враг Олберта Б. Фолла, собравший много различных доказательств его подкупности, узнал, что Гарри Ф. Синклер передал Фоллу крупную сумму денег. Мэджи без труда сопоставил все факты, опубликовал в печати свои подозрения и начал совещаться с сенатором Бэртоном К. Уилером. Прочитав выступление Мэджи, Бонифилс и Тэммен из денверской "Пост" с восторгом начали обстреливать Гарри Ф. Синклера и полученные им при помощи подкупа концессии. Они прекратили этот обстрел после того, как Синклер поспешно уплатил им 250 тыс. долл, и обещал еще 750 тыс.

Когда сенат приступил к расследованию, большая часть прессы хранила молчание, за исключением нескольких газет, которые то горячо поддерживали, то высмеивали следствие. Однако крупнейшие органы печати единодушно поносили производивших расследование сенаторов, называя их шантажистами, клеветниками и революционными смутьянами. Резче всего высказывалась "Нью-Йорк Таймс", которой поспешно вторили нью-йоркская "Геральд трибюн", чикагская "Трибюн", нью-йоркская "Сан", чикагская "Дэйли ньюс", газеты Кэртисов и Херста и пр. Прошло немало времени, пока "Ассошиэйтед пресс" собралась поместить отчет о деле "Типот доум", причем роль Рокфеллеров в нем была тщательно затушевана.

История "Типот доум" представляет собой далеко не последний из получивших огласку случаев замалчивания официальных материалов. 14 октября 1934 г. нью-йоркская "Уорлд телеграм" напечатала текст телеграммы, посланной в 1917 г. Вильсону послом в Великобритании Пэйджем, предостерегавшим о неизбежности внутреннего краха в Соединенных Штатах, если правительство путем вступления в войну не выведет из затруднительного положения "Дж. П. Моргана и К°", запутавшихся в финансировании союзников. "Уорлд телеграм" заявила, что эта телеграмма должна быть обследована сенатской комиссией по вооружениям под руководством Ная. Хотя это сенсационное сообщение появилось в печати впервые, только три из двадцати крупнейших газет перепечатали его из "Уорлд телеграм": нью-йоркская "Пост" (Стерн), луисвильская "Курьер джорнал" (Бингэм – Флеглер) и питтсбургская "Пресс" (Скриппс-Говард). "Юнайтед пресс" передала текст телеграммы Пэйджа, но газеты, пользующиеся сообщениями "Юнайтед пресс", не поместили ее. "Ассошиэйтед пресс", "Интернэйшнл ньюс сервис" (Херст) и "Юниверсал сервис" (Херст) не передали телеграммы Пэйджа. Большинство читателей газет поныне находится в неведении о существовании этой телеграммы.

В тех случаях когда невозможно полностью утаить информацию, представляющую большой общественный интерес, плутократическая пресса прибегает к искусным журналистским приемам для ее маскировки. Особенно широко применяется эта техника при освещении рабочего вопроса. Примеры общей враждебности прессы миллионеров к рабочему классу многочисленны и убедительны; недавно они были подкреплены явным расхождением между сообщениями прессы о борьбе рабочих организаций и объективной записью событий, произведенной при помощи аппарата кинохроники. Согласно материалам кинорепортажа, в Эбридже (штат Пенсильвания) и Сан-Франциско в 1934 г. и в Чикаго, в день Памяти павших, в 1937 г. полиция обстреляла рабочие пикеты, которые не подали к тому никаких видимых поводов и действовали на основании своих конституционных прав. В своих отчетах об этих "столкновениях" газеты либо сообщали, что зачинщиками были рабочие, либо вовсе не поднимали вопроса о том, кто их начал. После бойни в день памяти павших чикагская "Трибюн", грубо фальсифицируя, по своему обыкновению, материал, прямо заявила, что рабочие-демонстранты напали на хорошо вооруженный отряд полиции. Из числа убитых забастовщиков семеро были убиты выстрелом в спину и трое – в бок; но газеты тщательно замалчивали этот знаменательный факт, пока он не всплыл впоследствии при расследовании дела в Вашингтоне.

Газеты в целом относятся к профсоюзам враждебно, и поэтому публика с подозрением относится ко всем усилиям рабочих организаций осуществить свои права. Проявляется ли эта враждебность открыто или маскируется, тем не менее общеизвестно, что газеты подают в извращенном виде все успешные попытки рабочего класса улучшить свое шаткое материальное положение. Рядовой читатель газет верит, что рабочие бросают бомбы и являются врагами порядка и законности. Представление в ложном свете деятельности профсоюзов – основное правило почти всех без исключения газет; это совершенно понятно, так как хотя все завоевания рабочего класса и приносят выгоду средним классам и фермерам, они все же достигаются за счет снижения дивидендов и крупных ставок, получаемых теми же богатыми семействами, которые владеют газетами и контролируют их.

Органы плутократической печати, изображая рабочее движение в искаженном виде, рассчитывают получить поддержку фермеров и средних классов, которые играют роль живого балласта, необходимого для сохранения общественного status quo. Они добиваются своей цели, играя на предрассудках обеих этих групп в ущерб рабочему классу. Изображая рабочих нарушителями порядка и закона, действующими коллективно для завоевания малейших уступок, газеты умышленно стараются восстановить против них средние классы. Пресса в целом и не пытается хотя бы намекнуть на плачевные условия, вызывающие забастовки доведенных до отчаяния рабочих. Фермеры и мелкие собственники находятся под впечатлением сообщений газет, обычно ложных, о материальных убытках и разрушениях, производимых забастовками. Эти классы, как правило, глухи к протестам рабочих организаций против непрестанной прямой или косвенной фальсификации их деятельности газетами.

Однако пресса богачей в значительной степени предает также и интересы фермеров и средних классов. Плутократическая печать надувает средние классы главным образом как потребителей и вкладчиков. Например, в 1929 г. пресса упорно отказывалась уделить должное внимание предостережениям о надвигающемся биржевом крахе, принесшем тяжелые убытки средним классам. Документальное исследование "Биржевой контроль", изданное "Туэнтис сенчюри фанд", показывает, что в период "бума" вся пресса была заполнена ложными слухами и двусмысленными "намеками".

Фальсификация стала особенно явной в период депрессии 1929—1933 гг., когда оптимистические замечания таких лиц, как Джюлиус Клейн, заместитель министра торговли, Роджер У. Бабсон, биржевой делец, постоянно рекламировавшийся как экономист, и Леонард П. Эйрес, вице-президент "Кливленд траст компани" и самозванный экономист, неоднократно помещались на первой странице, а противоположные мнения авторитетных экономистов печатались на самом невыигрышном месте.

Неустойчивость банков обычно старались скрывать. Краху банкирских домов уделялось незначительное место; об этом упоминалось, как о совершенно не связанных друг с другом экстраординарных событиях. Заявления некоторых государственных деятелей о том, что государственный "Постал сэвингс бэнк" надежнее многих частных банкирских домов, были осмеяны газетами во вред интересам многочисленных читателей. Зато тщатель. ное внимание уделялось явно неверным "благоприятным" сообщениям.

Известие о последовавшем в 1932 г. крахе инсалловской "империи" предприятий общественного пользования "затерялось" среди материалов финансового отдела "Нью-Йорк Таймс", хотя это было крупнейшее банкротство в американской истории. Нью-йоркская "Геральд трибюн", тесно связанная с "Интернэйшнл пэйпер энд пауэр компани", конкурировавшей с "империей" Инсалла, поместила эту новость на первой странице. Однако "Геральд трибюн" отказалась поместить сведения о ненадежности облигаций компаний "С. У. Страус и К°", хотя она располагала соответствующей документальной информацией больше чем за год до банкротства этой фирмы в 1933 г.

"Геральд трибюн" продолжала печатать рекламу "С. У. Страус и К°", и эта компания продолжала продавать свои дутые облигации. Нью-йоркская "Америкен" также располагала документальными доказательствами неплатежеспособности С. У. Страуса, но не опубликовала их.

В период депрессии вся пресса замалчивала грозный рост безработицы, ударившей не только по рабочим, но и по фермерам и даже по средним классам, и газеты единодушно протестовали против сообщений Американской федерации труда об угрожающих размерах безработицы. Газеты редко находили место для заметок о массовом увольнении рабочих, производившемся такими крупными корпорациями, как "Дженерал моторе", "Форд мотор", "Юнайтед Стейтс стал" и "Америкен телефон энд телеграф компани", хотя извещения об этом регулярно передавались по телетайпу уоллстритовским агентством "Ньюс бюро". Но зато, когда в 1933 г. началось некоторое оживление в промышленности, газеты были заполнены преувеличенными сообщениями о массовом найме рабочей силы. Просматривая газеты периода 1929—1933 гг., наталкиваешься на явно парадоксальное явление: в 1933 г. корпорации начали нанимать обратно рабочих, которых они, если верить газетам, никогда не увольняли!

Хотя газеты располагали соответствующими фактическими данными, они не информировали своих читателей из средних классов о возрастающем количестве случаев лишения имущества из-за неуплаты ренты или процентов по закладным. Только когда фермеры западных штатов, взяв отправление правосудия в свои руки, организовали вооруженное восстание, стало очевидным, что крупные банки и страховые компании систематически грабили имущество неплательщиков. Лишь после ухода правительства Гувера стране стали известны подлинные размеры нанесенного ей после войны социального ущерба.

Эта фактически абсолютная координация американской прессы могла бы показаться чудом, если бы из предыдущей главы не было ясно, что пресса принадлежит богатейшим семействам, которые должны искажать и замалчивать неблагоприятные для них сообщения, чтобы сохранить свое политическое, социальное и экономическое господство.

Пресса полностью предает интересы средних классов и фермеров в таких областях, как здравоохранение и розничная торговля. Официальные, обоснованные, представляющие большой интерес сообщения министерств торговли и земледелия об обнаруженном ими низком качестве или вреде некоторых рекламируемых продуктов, лекарств, напитков, косметики, готового платья и других товаров игнорируются, в то время как газеты сознательно навязывают средним классам и фермерам вредные или недоброкачественные товары наряду с обесцененными бумагами и недвижимым имуществом.

Насколько опасной может оказаться неправильно применяемая "свобода печати" для дела здравоохранения, видно из комментариев журнала американской медицинской ассоциации к статистическим данным 1924 г., согласно которым Соединенные Штаты имели самую высокую в мире смертность от оспы. Медицинский журнал возложил долю ответственности за это на "губительное" влияние таких периодических изданий, как "Физикал калчюр" Бернара Мак-Фаддена, систематически выступавшего против вакцинации. Джордж Сельдес упоминает о том, что чикагские газеты и пресс-агентства ни единым словом не обмолвились о вспышке эпидемии дизентерии во время всемирной выставки 1933 г.; дело в том, что как удалось установить еще вначале, источником инфекции был один из чикагских отелей. Имеются и другие примеры замалчивания газетами сообщений об эпидемиях (в особенности о вспышке бубонной чумы на тихоокеанском побережье незадолго до войны) в тех случаях, когда общественное смятение может вредно отразиться на интересах деловых кругов.

Единодушно утаивая важнейшую информацию и принимая рекламу, способствующую эксплоатации средних классов на внутреннем рынке, газеты нередко отказываются помещать объявления о книгах и мероприятиях, которые могли бы предостеречь их читателей. "Тайм", например, отказался поместить рекламу "Консюмерс ресерч инкорпорейтед" – учреждения, разоблачившего много шарлатанских предприятий в области фармацевтики и пищевой промышленности. В начале 1937 г. нью– йоркская "Геральд трибюн" отказалась принять рекламу книги "Фальшивые бумаги" Бернарда Дж. Риса, известного специалиста по бухгалтерскому делу; книга разоблачала жульнические махинации в бухгалтерских отчетах, называя по имени некоторые крупнейшие компании. "Нью-Йорк Таймс" также отказалась рекламировать книги, в которых разоблачались ловушки, расставленные для покупателей розничными торговцами. Газета зашла так далеко, что отказывалась принимать объявления о романах, реалистически изображающих тяжелую жизнь низших слоев общества.