Текст книги "Король темных просторов"

Автор книги: Феликс Крес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Раладан не предполагал, что на свете может существовать столько книг. За всю свою жизнь он видел их не больше нескольких десятков. Он умел читать (хотя понятия не имел, где этому научился), но, честно говоря, в основном названия островов и морей. С письмом дела обстояли хуже. Собственно, на самом деле он никогда по-настоящему не пробовал. Иногда он вносил поправки в карты, названия мог как-то нацарапать, а больше ему и не требовалось. Однако он знал, что в Армекте искусству письма обучается каждый ребенок…

Сколько же, однако, нужно было изобразить букв, чтобы заполнить ими хотя бы одну книгу?

Солдаты смотрели с еще большим изумлением, чем он. Давароден, так же как и Раладан, немного умел писать (без этого невозможно стать офицером, а рослый арбалетчик когда-то всерьез подумывал о звании подсотника легиона). Они переглянулись.

В комнате нашлись еще три стола поменьше, на которых лежали обломки каких-то камней, разной величины и формы, засушенные листья и цветы, большие и маленькие кости и множество других предметов. Под каждым из них находился листок исписанного мелким почерком пергамента. Иногда таких листков насчитывалось несколько, а иногда даже десятка полтора.

Старик уселся в свое кресло.

– Прошу простить, что занял единственное сидячее место, – сказал он, чуть шевельнув рукой. – Мой возраст дает мне подобную привилегию. Перед вами, – неожиданно улыбнулся он, – вне всякого сомнения, самый старый человек Шерера… Здесь, – он описал полукруг рукой, что могло в равной степени означать комнату, остров или весь Дурной край, – меня называют Таменат-посланник.

Раладан хотел было что-то ответить, но старик опередил его, спросив:

– Может быть, кого-то из вас зовут Гет-Хагдоб? Нет? А может быть, вам хотя бы знакомо женское имя – Риолатте?

Раладан вздрогнул.

– Да, господин, мне знакомо очень похожее имя… – сказал он; он хотел добавить что-то еще, но удержался. – Знакомо, – повторил он.

Старик внимательно разглядывал его.

– Ты ведь решил ничему не удивляться, не так ли, господин? Это очень мудрое решение, и оно лишь доказывает, что в жизни ты многое повидал.

Неожиданно он вздохнул.

– Значит, действительно пророчество, – сказал он как бы про себя. – Я все объясню, – тут же предупредил он. – Однако не знаю, следует ли нам разговаривать в присутствии стольких людей?

Раладан посмотрел на солдат. Давароден отрицательно покачал головой.

– Господин, – заметил старик, – я восхищаюсь выучкой твоих людей, и притом как знаток. Но все вы находитесь в доме того, кого иногда называют магом, не знаю, впрочем, почему. Однако, если это поможет вам понять… Пойми, брат мой, арбалет здесь мало чем поможет.

Давароден хотел что-то ответить, но посланник, видимо, решил не давать слова никому.

– Я не собираюсь с вами сражаться. Я хочу поговорить. Но только с одним, а не со всеми.

– Забери своих, – сказал Раладан. – Подождите во дворе.

– Зачем я тогда поднимался по этой лестнице?! – в гневе бросил арбалетчик.

– Давароден, – настойчиво проговорил Раладан, – здесь командую я. Зачем ты заставляешь меня делать тебе выговор в присутствии твоих солдат?

– Хотел бы упомянуть, – сказал Таменат, – что оба вы ошибаетесь. Здесь командую я. И я говорю: вояки, пошли прочь!

Давароден снял шлем, словно лишь для того, чтобы все могли увидеть его гневный взгляд. Он с претензией взглянул в лицо капитану и кивнул солдатам. Обернувшись, он вытащил меч из ножен и протянул его Раладану.

– Возьми, господин, – сказал он не терпящим возражений тоном. – А то эти твои ножи смешат меня до слез!

Раладан ради спокойствия взял оружие, но, едва солдаты покинули комнату, тут же положил его на стол.

– Это прекрасный солдат и друг, – сказал он, глядя на старика.

– Вижу, – последовал краткий ответ.

Раладан заложил руки за пояс.

– Подавляющее большинство тех, кого я встречал за свою жизнь, – сказал Таменат, – смотрят на посланников, словно на двухголовых быков… Однако я вижу, господин, что ты к таковым не относишься. Прежде чем мы начнем разговор, я хотел бы спросить: не встречал ли ты когда-нибудь такого же человека, как я? Если да, то что он говорил? Может быть, что-нибудь о законах всего? Мы бы сэкономили массу времени, если бы оказалось, что ты кое-что знаешь о Шерни и Полосах.

– Я слышал о законах всего, хотя не стану делать вид, что многое из этого понимаю. Я действительно встречал… странного старика. Он не называл себя посланником, но думаю, что он был им, так же как и ты.

– Может быть, он назвал свое имя?

– Нет… – Нахмурившись, он добавил: – Это бродячий музыкант-калека. Мы встретились в одной из гаррийских таверн. При нем был странный инструмент, я никогда такого не видел.

Таменат слегка откинулся назад.

– Это не был посланник, – сказал он. Он как-то странно посмотрел на Раладана. – Не знаю, интересует ли это тебя, господин, но существо, о котором ты говоришь, старо, как сам Шерер… На протяжении веков оно появлялось много раз, и всегда там, где исполнялись пророчества законов всего.

– Кто же тогда этот человек?

– Существо, – подчеркнул Таменат. – Никто этого не знает… но он наверняка не человек.

Они помолчали, каждый погруженный в собственные мысли.

– Ну хорошо, господин. Теперь сперва скажи мне, что тебя привело в Ромого-Коор. Безымянная земля, – пояснил он, видя удивление капитана. – Вы называете ее Дурной край.

– Ты, господин, – последовал ответ. – Мне поручено найти посланника и попросить его о помощи.

– Помощи в чем?

Раладан объяснил.

По мере того как он говорил, старик все шире раскрывал поблекшие глаза. Неожиданно он разразился хохотом, могучим, как и вся его фигура.

– Нет, ради всех Полос, – тут же сказал он, словно стыдясь самого себя. – Прости меня… Ведь я знаю, что за этим должно крыться что-то еще. Но, господин, должен признаться, что мысль о том, чтобы просить человека, такого как я, о помощи при строительстве крепости, что называется, гм… весьма необычна! Точно так же, – добавил он, – как и использование в этих целях Брошенных Предметов. Да, Предметы, в вашем понимании, могут послужить хоть для постройки целого замка. Я против того, чтобы их выносили за пределы Края, но это делалось, делается и будет делаться, тут я ничем помешать не могу. Однако если уж им приходится служить иным целям, нежели те, для которых они были созданы, то, может быть, и в самом деле лучше, если с их помощью возведут крепость, чем станут ради потехи кувыркаться в воздухе, как когда-то шут дартанского короля, пользуясь (ты не поверишь, господин!) могущественным Пером… Должен, однако, тебе сказать, что строительство замков не является предназначением Предметов, даже если этот замок должен изменить судьбу империи. Моя задача – понять сущность Полос Шерни и дополнить законы всего. – Он положил руку на огромную книгу.

– Я понимаю, господин, – сказал Раладан. – Но я также знаю наверняка, что этот замок и законы очень сильно между собой связаны.

– И я так считаю, – согласился Таменат. – Лишь поэтому мы с тобой все еще беседуем… Вернемся, однако, к имени Риолатте. Не ошибусь ли я, утверждая, что именно с него все берет начало?

– Да, это правда, – ответил Раладан.

51

Алида ждала… Подозрения Киливена, первого представителя судьи трибунала, постепенно превращались в уверенность. Она знала, что следует ожидать удара.

Она ждала. Бездействие было мучительным, но иного выхода не оставалось. Вскоре должно было вспыхнуть восстание. Если бы удалось оттянуть развязку до его начала, всем проблемам пришел бы конец. Она надеялась, что это ей удастся. Не хотелось преждевременно предпринимать какие-либо действия с труднопредсказуемыми последствиями.

Кем был этот человек? Ей никак не удавалось собрать о нем необходимые сведения. Странно. Армект не близок, но столь славную фамилию должны знать – в той или иной степени – даже здесь. Трудно предполагать, чтобы на такой высокий пост призвали откуда-то с армектанской северной границы какого-то магната-одиночку… Представительские дворы в провинциях все же вращались вокруг двора в столице. Если бы Киливен происходил из окружения императора, здесь бы о нем знали.

Однако все складывалось иначе.

Она послала доверенных людей в Армект, однако на подобное путешествие требовалось время. И вряд ли стоило предполагать, что, добравшись до места, они сразу же отправятся прямо на обед к императору, чтобы расспросить о господине Б. Н. А. Киливене… Сведения следовало собирать осторожно. Однако это продолжалось уж слишком долго. Она уже начала терять терпение.

Этим вечером она хотела лечь спать пораньше. Удобные апартаменты трибунала вводили в искушение. После безнадежно нудного дня она чувствовала себя крайне уставшей.

«Стареешь, дорогая», – привычно подумала она. Впрочем, на самом деле она ощущала себя моложе, чем когда-либо. В ее руках была власть, и притом власть столь огромная, каковой не имел, пожалуй, никто во всей провинции. Она любила власть и охотно признавалась в этом себе. Кто еще мог бы здесь составить ей конкуренцию? Князь-представитель? Этот старик уже не в состоянии управлять даже собственной прислугой. Она держала его в руках, ибо у нее имелся Ганедорр… Вот умный человек, хороший организатор и кандидат в вожди восстания, а после его победы – даже во властители Гарры. Но не более того. Чтобы управлять по-настоящему, ему не хватало воображения. Нет, конечно, оно у него было… Но небогатое.

Она расчесала волосы, тщательно уложила их, даже не глядя в зеркало. Она уже не могла позволить себе носить косу. Приходилось выглядеть… гм… благородно.

Она рассмеялась. Власть шла ей на пользу. Она не только чувствовала себя молодой, но и выглядела моложе. Она любила нравиться (а кто не любил?). Другое дело, что в последнее время нравиться было особо некому.

Неожиданно мысли унесли ее в прошлое, в Ахелию. Почему воспоминания о тех временах оказались столь прочными? Она охотно бы стерла их из памяти. Раз и навсегда. Воспоминания о величайшем проигрыше в ее жизни.

Она заметила, что на ней голубое платье – такое же, как и тогда, много лет назад…

Она ему нравилась.

«Глупость, – констатировала она. – Ну да, глупость, и ничего больше… Скажи, Алида, что ты такого могла найти в том человеке? Ну скажи? Сколько тебе, собственно, лет, дорогая? Четырнадцать? Смешной самообман?»

Вот только, естественно, это вовсе не было смешным самообманом. Она не могла обманывать себя почти девять лет.

Она знала о мужчинах все, что можно о них знать. Ничего сложного в этом не было. Обменявшись с кем-нибудь парой слов, даже просто взглянув на него, она наверняка могла сказать о нем больше, чем его родная мать. Почему же именно этот, и никто другой? Что у него было такого, чего не было у других? Живот, твердый, как из железа? Ведь не в живот же она влюбилась!

О да, этот живот она помнила…

Что в нем было такого? Ну что, что непонятного?! Какой-то пират!

Из задумчивости ее вывела служанка, сообщившая о прибытии гостя. Алида мгновенно пришла в себя. Ей трудно жилось бы без рискованных игр, и все же она почувствовала, как сердце забилось сильнее. Б. Н. А. Киливен, первый представитель верховного судьи трибунала.

Он никогда прежде к ней не приходил. Значит, развязка!

Алида прошла в комнату рядом, где всегда принимала гостей, и приветствовала его сидя, в довольно непринужденной позе.

– Чем обязана?.. – спросила она, не пытаясь скрыть неприязни, даже скорее ее подчеркивая. Она знала, что подобное поведение раздражает.

Гость слегка поклонился:

– Прошу прощения, госпожа, если помешал. Однако дело, с которым я пришел…

– Не терпит отлагательства, – почти зевнула она.

– Именно так, – помолчав, подтвердил он.

Он продолжал стоять, выжидающе глядя на нее. Сесть она ему не предложила.

– Только что, – сказал он, видя, что долгие вступления ни к чему, – по моему приказу арестован господин судья Ф. Б. Ц. Нальвер.

В ее голове пронеслось сразу несколько мыслей. Он застал ее врасплох, но скрывать это ей было незачем.

Она встала.

– Что это значит? – с ужасом спросила она.

– Это значит, госпожа, что я пришел за твоей откровенностью.

Он сел, не ожидая приглашения, и откинулся на спинку кресла.

– Не понимаю, – бледнея, сказала Алида.

– Не притворяйся, госпожа. Твоя хитрость достойна похвалы, но игра окончена. Сначала, думаю, стоит кое-что объяснить, поскольку мне кажется, что твои люди в Кирлане не оправдали возложенных на них надежд. Я специальный посланник его величества императора. Мои полномочия неограниченны…

Он дал ей переварить услышанное.

– Что означает, – добавил он, – что я могу с одинаковым успехом как отрубить тебе, госпожа, голову, прямо здесь и сейчас, так и приказать потопить все корабли главного флота или же снять с должности князя-представителя. Я могу столько же, сколько и император. Не меньше.

Слова его потрясли ее не настолько, как она делала вид. Однако она вынуждена была признать, что они обладают определенным весом.

Внезапно она заметила, что стоит, в то время как он сидел… Хорошо. Пусть так и будет. «Я пришел за твоей откровенностью», – сказал он. Ерунда. Он пришел за собственным успехом… Она это знала. Каждый, достигнув цели, желает получить минуту радости. Удовлетворения.

«Говори, говори… – подумала она. – Позабавимся немного».

– Я знаю, что судьба верховного судьи мало интересует тебя, госпожа, – сказал он, вытягивая ноги. – Это лишь завеса, под которой ты ведешь собственную игру. Уверяю, мне все известно. Но я до сих пор не понимаю, на что ты, собственно, рассчитывала после восстания?

Она решила, что стоит ему об этом сказать.

– Может быть, мне хотелось занять место Нальвера? После победы восстания многое изменится, но такие организации, как эта, всегда будут нужны.

– Ты и в самом деле верила, госпожа, что восстание может закончиться победой?

– Верила? Нет, господин, я просто умею считать. Старого князя-представителя заботит лишь гарнизон в Дороне, и никакой другой. Уже, наверное, полвека Гаррийский легион не был столь немногочислен. Не говоря уже о морской страже. Я умею считать, господин. И я знаю, что если с одной стороны поставить четверых, а с другой – двоих, то эти двое наверняка проиграют.

– Не всегда, – заметил он. – Но, честно говоря, я разделяю твое мнение. Особенно если говорить о состоянии войск и флота в этой провинции. Однако я боюсь, госпожа, что твои расчеты… основаны на ложных предпосылках. Это у меня четверо, а не у тебя.

– Значит, кто-то из нас считает неверно, – согласилась она. – Думаю, этот спор нам не решить. Во всяком случае, не сейчас.

– Это правда. Боюсь, однако, что, когда настанет час развязки, ты уже не сможешь признать мою правоту, госпожа. Разве что… – Он замолчал.

– «Разве что» – что, господин?

– Разве что ты исправишь причиненное зло, госпожа.

– Каким образом?

– О, самым простым. Мне известно очень многое, я знаю даже настоящий срок начала восстания. Но ведь я не знаю всего. И открыто в этом признаюсь.

– И ты считаешь, господин, что то, чего не знаешь ты, знаю я?

– Именно так.

Она задумалась.

– Благородный господин, – сказала она, не скрывая любопытства, – скажи мне, кто ты еще? С глазу на глаз… Ибо то, что ты посланник Кирлана, я уже знаю.

– Скажем так… человек, когда-то особо рекомендованный князю-представителю императора в Роллайне.

– Рекомендованный кем?

– Госпожой Б. Л. Т. Еленой. Это о чем-либо говорит?

– Внебрачный сын Баватара и Елены. – Она с улыбкой посмотрела на него. – Мне следовало догадаться!

Он нахмурился:

– Я тебя недооценил, госпожа.

– О нет, – почти весело сказала она. – Зато я, господин, слишком тебя переоценила…

– Было бы ошибкой предполагать, – резко бросил он, – что в Кирлане кто-либо поверит в то, что господа Елена и Баватар торговали должностями! Громадной ошибкой!

– Согласна, – ответила она. – Но, но… Ведь ты, господин, попросту ублюдок?

Она продолжала стоять, но вдруг оказалось, что так ей легче смотреть на него свысока.

Он вспыхнул гневом:

– А ты кто? Может быть, хочешь, чтобы я тебе рассказал?

– Шлюха, – с наслаждением проговорила она. – Гулящая девка, проститутка, публичная баба. За деньги дам даже псу. – Она приоткрыла рот и провела кончиком языка по зубам. Когда он вскочил с кресла, она лишь насмешливо фыркнула. – Ну, господин… Хочу лишь об одном еще спросить: как могло так случиться, что из Кирлана присылают человека, может быть, и неглупого, но не имеющего никакого понятия, как следует разыгрывать подобные партии? Неужели в столице утратили всякое чувство реальности? Здесь должно вспыхнуть восстание, слышишь, парень? Восстание, не пьяная драка! Ты знаешь, сколько интриг и специальных мер требует подготовка почвы для мятежа целой провинции? Этим занимаются и должны заниматься люди, для которых ложь – профессия! Профессия и страсть!

– Я не лжец ни по профессии, ни по пристрастию, – заявил он. – Это самое главное различие между нами. Однако моя миссия выполнена. Идем, госпожа. Солдаты ждут у дверей.

– Солдаты? Гаррийская гвардия будет конвоировать женщину?

– Не женщину, а изменницу и проститутку.

Она вздохнула:

– Не женщину? Ну ладно. Сколько тебе лет, мальчик? Эй, бравый страж, – проговорила она, не меняя тона. – Крепко спишь?

– Я не сплю, госпожа, – ответил великан, выходя из-за портьеры и поднимая арбалет.

– Не посмеешь, – язвительно проговорил Киливен. – Уверяю тебя, хлопот не оберешься. За дверью…

– Вот именно, за дверью. А не за портьерой. Умоляю, ничего больше не говори, господин, твоя наивность начинает утомлять… Хлопоты? Разве может их быть у меня больше, чем уже есть?

– Мои полномочия…

– Только что закончились. – Она подошла к слуге, коснувшись его руки. – Это не слуга, – сказала она, – это друг.

– И что ты с ним делаешь, когда ему не следует слышать чужих разговоров? – спросил Киливен, видимо желая выиграть время; в голосе его уже не чувствовалось легкости.

– Он может слышать и видеть все. – Она покачала головой. – Если бы ты, мальчик мой, увидел хотя бы половину того, что видел он, ты от одного этого стал бы мужчиной… Ну ладно, хватит этих разговоров с мертвецом.

– Убить, госпожа?

– Конечно.

Арбалет выплюнул стрелу… и Киливен даже не вскрикнул.

Она спокойно удостоверилась, что он мертв.

– Теперь слушай, – сказала она. – Это войско перед дверью должно исчезнуть. И поскорее.

Движением головы слуга показал на окно.

– Угу, – согласилась она. – Через дверь тебя не выпустят. Этого я пока спрячу за портьерой… Я справлюсь, иди. Поторопись!

Он наклонился, вырвал стрелу из трупа, голыми руками натянул тетиву и коснулся ее плеча, подавая оружие. Она взяла арбалет. Великан подошел к окну, выглянул наружу и вышел в мрак летней ночи.

Алида осталась одна.

Она основательно намучилась – тело оказалось чересчур тяжелым. Она позвала служанку, и они вместе оттащили труп за портьеру. Потом она приказала перепуганной девушке смыть кровь с пола.

– Хорошо, – сказала она, когда пятно исчезло. Потом показала в сторону своей спальни. – Теперь иди туда. И не выходи.

Служанка повиновалась. Алида подумала, что нужно будет ее убрать. Она была новенькой.

Алида села и принялась нетерпеливо ждать. Время, время! Те солдаты за дверью могли войти в любой момент. Приходилось считаться и с такой возможностью.

Впрочем, проблемы на этих нескольких гвардейцах не заканчивались. О, они только начинались! Она не знала, какие меры успел предпринять Киливен. Наверняка были те, кто ему обо всем докладывал, вряд ли он действовал в одиночку. О нескольких его доносчиках она знала. Но, похоже, лишь о наименее важных…

Очевидным казалось лишь одно: восстание должно начаться как можно скорее. Ждать больше нельзя. Следовало передвинуть сроки, прежде чем начнутся настоящие проблемы.

Она сидела, вцепившись пальцами в волосы. Снова бездействие. Но уже не надолго…

«Почему ублюдок служит делу своей матери? – мысленно спросила она сама себя. – И отца?»

Она пожала плечами.

Офицер, командовавший гвардейцами в здании трибунала, был человеком повстанцев. Он должен был уже появиться и забрать своих людей. Пусть удивляются – не имеет значения, самое большее – посидят в карцере сколько понадобится, хотя бы и месяц… Но пусть хоть немного поторопится! Время подгоняло, ей нужно было немедленно увидеться с Ганедорром.

В дверях стоял великан слуга. Наконец-то!

– Путь свободен, госпожа.

Она встала.

– В спальне та малышка, – сказала она. – Займись ею. Если хочешь, можешь развлечься.

– Ничего не получится. – Он показал на беспомощно свисающую руку. – Я вывихнул плечо, не умею лазить по карнизам. Иди, госпожа. Похоже, у тебя мало времени?

Внезапно она притянула его за шею к себе и поцеловала как брата. Потом почти бегом бросилась к выходу, но остановилась.

– Почему ублюдок служит делу своей матери? – спросила она, повернувшись к слуге. – И отца? Людей, которые от него отреклись, боясь за собственную репутацию?

Скупым жестом слуга показал на портьеру.

– Потому что он честный человек, – не задумываясь ответил он. – Поэтому его сюда и прислали. Сколько всего честных людей в Кирлане?

Она кивнула в знак согласия.