Текст книги "Король темных просторов"

Автор книги: Феликс Крес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

27

Раладан показывал пальцем на уже появившийся впереди вход в пролив. Лерена пристально вглядывалась вдаль.

– Лучше будет, если я сам займусь рулем, – сказал он. – Поставь надежного человека на носу, госпожа. А лучше всего встань сама.

Шум внизу заглушил его последние слова. Кто-то завопил, столь пронзительно, словно с него сдирали шкуру. Они переглянулись, потом посмотрели вниз, на палубу. Один из матросов корчился у фальшборта, зажимая рукой ухо, вернее, то место, где оно до этого находилось. Из-под его пальцев текла кровь. Другой, пряча нож, держал ухо в руке, показывая его хохочущим до упаду приятелям. Привлеченные взрывами смеха, начали собираться остальные, толпа росла.

– Госпожа… – начал Раладан.

Он посмотрел на нее и замолчал.

Рот ее был приоткрыт. На нижней губе повисла капелька слюны.

Он не успел ничего сообразить, как она уже оказалась внизу. Левой рукой она схватила державшего ухо детину за горло, а правой, сжатой в кулак, ударила его в зубы.

Смех утих.

Она подсекла матросу ноги и повалила его с силой, которой никто от нее не ожидал. Перепуганному матросу удалось перевернуться на живот, но она, продолжая держать его за горло предплечьем, другой рукой резко дернула его голову вбок; детина со сломанной шеей судорожно дернулся и испустил дух. Она колотила головой трупа о палубу до тех пор, пока лицо не превратилось в кровавую кашу, затем выхватила меч и проткнула тело насквозь. Встав, она оторвала край рубашки и вытерла руки, после чего швырнула окровавленную тряпку за борт.

Толпа матросов шаг за шагом пятилась назад.

Раладан стоял на баке, глядя на спину девушки. Из-под разорванной в драке рубашки виднелась огромная разноцветная татуировка, изображавшая дракона. Когда пиратка подняла руку, показывая на море, чудовище зашевелилось.

– Ром за борт, – произнесла она свистящим шепотом.

В тишине, нарушавшейся лишь плеском волн и скрипом корабля, ее слова прозвучали очень отчетливо.

Все еще показывая пальцем на воду, она вытянула другую руку:

– Ты будешь боцманом, – (Рослый матрос открыл рот и снова его закрыл, сглатывая слюну.) – Если случится еще какая-нибудь драка, лучше сам прыгай в море… Тогда я назначу другого боцмана. Раладан!

Раладан спустился на палубу.

– В проливе командуешь ты. Займись.

– Так точно, госпожа.

Перед ней поспешно расступались, когда она шла на корму. Раладан остался один перед притихшей, покорной толпой.

– Так точно, госпожа, – повторил он в пустоту, тщательно скрывая удовлетворение.

Он пытался скрыть и веселье…

Некоторое время спустя, когда он наконец снова смог явиться к капитану, он вспомнил повод для недавнего веселья. Он постучал в дверь каюты.

– Это Раладан, – улыбаясь, сказал он.

По своему обычаю, она сидела на столе, болтая скрещенными в лодыжках ногами. Увидев лоцмана, она откинулась назад, опершись о стол руками. Ей даже не пришло в голову сменить рубашку; выпяченные груди, видневшиеся из-под жалких лохмотьев, целили ему сосками прямо в нос. Она любила покрасоваться, это точно.

– Ну, что там? – спросила она.

– Мы прошли, госпожа, – ответил он.

Она тряхнула волосами.

– Что еще?

Он продолжал нерешительно стоять, хотя видел, что ее злость уже прошла. Жаль, поскольку в отличие от команды он высоко ценил подобные взрывы. За исключением разве лишь тех, что касались его лично…

– Ну, говори же! – Она начала терять терпение.

– Знаешь, госпожа, кого ты назначила боцманом?

Она нахмурилась.

– Кого?

– Немого, госпожа.

Она молча смотрела на него. Потом выпрямилась и неожиданно приложила ладонь ко лбу.

– И как мне теперь это… отменить?.. – спросила она, давясь от едва сдерживаемого смеха.

– Не знаю, госпожа, – ответил он, прикусив губу.

Они хохотали, пока у них не заболели животы.

28

Берег Висельников…

Несмотря на уже сгустившиеся сумерки, Лерена отыскала нужный дом без особого труда, хотя внешне он казался столь же темным и мертвым, как и остальные. Однако даже ночью можно было заметить, что кто-то заботится о том, чтобы дом не превратился в развалины. Она подумала, что это весьма неосторожно…

Толкнув дверь, она шагнула в темноту. Заметив полосу серого света, она на ощупь нашла следующую дверь и открыла ее.

Снаружи она видела, что ставни закрыты. Теперь оказалось, что окна занавешены еще и изнутри…

Риолата встала и вышла ей навстречу. Протянув друг другу руки, они обнялись и поцеловались.

– Слишком долго мы не виделись, – одновременно произнесли обе сестры и рассмеялись.

Риолата чуть отодвинулась.

– Скажи, скажи скорее…

– Рио-ла-та.

– О Шернь, как же здорово снова услышать свое имя, настоящее имя…

Они снова обнялись.

Сев лицом к лицу за стол, они жадно разглядывали друг друга.

– Ты похорошела, – сказала Лерена.

– И ты похорошела, – эхом повторила ее сестра.

Они взялись за руки.

– Ты чуть не спутала мне планы, – сказала Риолата. – Ты убила Берера.

– Чуть не спутала? Что значит «чуть»?

– Я нашла сокровища отца. Они у меня. Сын Берера нарисовал мне карту.

Лерена стиснула кулаки.

– Не верю, – помолчав, проговорила она.

Риолата положила на стол кожаный мешок.

– Это тебе.

Лерена сунула руку в мешок и извлекла горсть драгоценных камней. Лицо ее побледнело.

– Это… подачка? – спросила она сквозь зубы.

Риолата помрачнела.

– Почему ты так решила? Я использовала сокровища в своих целях, это все, что от них осталось. Я до сих пор даже платья себе не купила. Может быть, сейчас у меня была бы такая возможность, но я хочу, чтобы ты это взяла.

Лерена швырнула драгоценности на пол.

– Издеваешься, шлюха?! – прошипела она.

Риолата рассмеялась.

– Конечно издеваюсь! – ответила она. – Ради Шерни, сестренка, я тебе это говорю лишь затем, чтобы насладиться зрелищем твоей раздосадованной физиономии… Хотя, может быть, лучше было бы не говорить и ты так и искала бы дальше! – Она откинула голову назад в новом приступе смеха.

Лерена неожиданно успокоилась.

– Я хочу знать, где были сокровища, – холодно потребовала она. – И что там было. Я должна это знать.

– Неполный день пути от того места, где ты пустила ко дну корабль Берера.

– Об этом я и сама догадываюсь.

– Барирра. Остров Бесстрашного Демона. Собственность отца.

Лерена застыла.

– Правда, как просто? – смеялась Риолата.

– Шутишь… Подобная мысль пришла в голову уже не одному человеку, и там побывали сотни.

– Видимо, плохо искали.

– Дальше!

Риолата кивнула:

– Должна тебя обрадовать: меньше, чем мы полагали. Три сундука, полных золота и драгоценностей. Правда, довольно больших.

Глаза Лерены погасли.

– Шлюха, – повторила она. – Глупая шлюха. Почему именно тебе все всегда удается? Не поверю, что ты уже истратила все сокровища. Береги то, что осталось, ибо я превзойду саму себя, чтобы вырвать его из твоих коготков.

Риолата неожиданно наклонилась к ней.

– Не перестарайся, – тихо сказала она. – Даже привязанность к сестре имеет свои границы, Лерена.

Пиратка медленно сплюнула на стол.

Обе молчали.

Риолата, усмехнувшись, откинулась назад.

– А как там твой хахаль? – весело спросила она.

Лицо Лерены исказилось от гнева.

– Не трогай! Его не трогай… Он мой!

– Ну конечно твой, мне он не нужен! Он твой… естественно, настолько, насколько может быть твоим человек Ридареты.

– Ради всех морей на свете, – сказала Лерена, озираясь по сторонам, – что я делаю в обществе шлюхи?

Внезапно она вскочила, сделала два шага и подняла с пола нитку жемчуга. Фальшиво рассмеявшись – смех ее, впрочем, тут же сменился скрежетом зубов, – она поднесла жемчуг к глазам, после чего неожиданно швырнула его сестре в лицо и перепрыгнула через стол.

Никто из них даже не крикнул, слышались лишь стоны и тяжелое свистящее дыхание. Они катались по полу. Лерена придавила сестру и била ее кулаком. Риолата тянула ее за волосы, пытаясь ударить головой о пол. Внезапно они вскочили, став лицом к лицу, и начали избивать друг дружку кулаками, не уклоняясь и не отражая ударов. Они стояли окровавленные, с разбитыми губами, растрепанными волосами и дрожащими, ободранными руками, сжатыми в кулаки для новых ударов. Обе тяжело дышали.

– Хватит, – сказали они, опуская руки и криво улыбаясь. Они обнялись и, пошатываясь, вышли на улицу.

– Этот дом… выглядит совсем как новый, – отрывисто проговорила Лерена. – Сделай что-нибудь…

Она оперлась лбом о лоб сестры. Некоторое время они стояли не двигаясь.

– Иди, – наконец сказала Лерена. – Ты нашла сокровища, но у меня тоже есть для тебя сюрприз… Риолата, у нас есть старшая сестра.

Они вернулись в дом.

Раладан как вкопанный остановился на пороге каюты.

– Нет, – только и сказал он.

Лерена сидела на постели, прижав к плечу мокрую тряпку. Когда она убрала руку, он увидел ободранную до самого локтя кожу. Она подняла голову, показав огромный синяк под левым глазом и второй вокруг правого. Третий украшал подбородок. Она криво улыбнулась распухшими губами.

– Нет, – повторил он.

Он вышел и вскоре вернулся с кружкой рома. Она послушно подняла руку. Рука распухла, а в коже торчали какие-то занозы. Он вытащил самые крупные и плеснул ромом. Лерена взвыла.

– Это солдатский способ, – пояснил Раладан, – запомни его. Ром прижигает рану. Теперь она не загноится. Кто-то напал на тебя, госпожа?

Она тряхнула головой.

– Ничего со мной не будет, – раздраженно бросила она. – Сядь. Подожди. Помоги мне надеть рубашку, у меня все болит… С тобой невозможно разговаривать, когда, вместо того чтобы думать, ты таращишься на мои голые сиськи.

Он искоса посмотрел на нее… но она говорила серьезно. Порой у него опускались руки.

Она повторила ему разговор с Риолатой.

– Теперь я не знаю, кому верить – тебе или ей? Три сундука или шесть и еще какое-то барахло?

Она кивнула, предупреждая его ответ:

– Нет, Раладан, я прекрасно знаю… Сокровища там же, где и были, а у нее их не только нет, но она даже не знает, где их искать. Она лишь хотела выиграть время.

Раладан сидел погруженный в раздумья.

– Завтра уходит в море ее парусник, – сказал он.

– Она мне говорила. В Армект, за зерном. Моя сестра – торговец до мозга костей, Раладан. И вообще, она взяла себе имя – Семена. Совсем как тот город в Дартане.

– Ты в это веришь, госпожа?

– Что она – торговка? Конечно, дела ведет кто-то другой…

– Ты веришь в то, что ее корабль идет в Армект? Это прекрасная, быстроходная, маневренная бригантина. На таких кораблях зерно не возят.

– Возят на том, что есть… Что ты имеешь в виду?

– Ты считаешь, что твоя сестра – дура, госпожа?

Она вопросительно смотрела на него.

– Боюсь, что она все-таки знает, где сокровища, – пояснил Раладан. – Думаешь, она дала бы себя поймать на такой глупости, как количество сундуков с золотом? Она прекрасно знала, что ты ей не поверишь, именно это и было ей нужно.

– О чем ты, Раладан?

– О том, что эта бригантина идет за сокровищами, госпожа. Твоя сестра наверняка знала, что ее корабль вызовет подозрения, и сделала все, что было в ее силах, чтобы доказать тебе, что она не знает, где сокровища искать.

Лерена молчала. Она встала и, осторожно ощупывая пальцами раненую руку, сделала два медленных шага. Дракон на ее спине смотрел на лоцмана треугольными глазами сквозь дыры в рваной рубашке. Татуировка была выполнена настоящим мастером, она не походила на примитивные матросские наколки, покрашенные в синий цвет и больше напоминавшие шрамы, чем рисунок. Такие татуировки – многоцветные, высокохудожественные – делали в Дартане. Пять, может быть, десять человек еще занимались подобным необычным искусством, медленно, но неуклонно умиравшим. Один рисунок стоил целое состояние.

– Ты прав. Ты прав, а я… дала себя обмануть. Конечно. Будь сокровища на самом деле у нее, она бы мне об этом не сказала. Она знала, что этим меня удивит, знала, что я не поверю…

Она повернулась лицом к нему.

– Ты прав, – снова повторила она. – Снимаемся с якоря, Раладан. Скоро рассвет. Мы должны войти в порт в Дороне, несмотря на риск.

– Риск? Я не узнаю тебя, госпожа. Одумайся. Дорона – это не Дран. Мы не можем туда зайти, поскольку никогда оттуда не выйдем. Впрочем, там нам нечего делать.

– Нужно ей помешать.

– Как? И зачем? Может, пусть лучше она сама приведет нас к сокровищам?

– Ты не хуже меня знаешь, что «Звезде Запада» ее корабль не догнать.

– Послушай, госпожа: я знаю, что можно и что нужно сделать. Но если ты будешь перебивать меня на каждом слове, то и в самом деле твоя сестра вернется с сокровищами, а мы все еще будем торчать здесь.

Неожиданно ее лицо озарила широкая улыбка.

– Хорошо, капитан Раладан. Я внимательно слушаю.

Он коротко изложил свой план.

29

Дран, так же как Дорона и все прочие города Гарры, когда-то был оборонительным укреплением. Городские стены, теперь уже основательно заброшенные, охватывали порт и строения, названные позднее Старым районом. Дран не относился к большим городам, его стремительный рост начался лишь после присоединения Гарры к Вечной империи. Как расположенный дальше всего на севере и потому ближе всего к побережью Армекта, он быстро стал важным торговым центром, тем более что широко разлившийся, лениво несущий свои воды Бахар, самая большая река острова, обеспечивал легкую и быструю доставку товаров в глубь Гарры. Город вырос, но после недолгого периода процветания вновь пришел в упадок. Может быть, причиной тому было именно то, что по иронии судьбы он лежал на скрещении важнейших морских путей империи… Достаточно того, что он стал излюбленным местом всяческого сброда: вышвырнутых с кораблей матросов, ищущих возможности наняться куда-либо еще; уволенных со службы за разные делишки солдат, предлагающих торговцам свои мечи вместе с обещаниями бдительного надзора за товаром; разных бродяг и мелких бандитов, рассчитывающих на легкую добычу в портовой толпе; нищих, бывших здесь сущей напастью; всякого рода мошенников, наконец – что естественно для любого портового города, – целых отрядов шлюх любого возраста, от десяти до восьмидесяти лет.

В Дране можно было услышать все языки Шерера: звучный, звенящий, словно серебро, армектанский смешивался с горловым звучанием гаррийского, в котором насчитывалось столько же диалектов, сколько и островов. На их фоне мелодично переливались дартанские гласные… Иногда то тут, то там даже слышался твердый акцент громбелардца, пришельца из самого отдаленного края империи. Над всеми же царил кинен, являвшийся, по сути, упрощенным языком Армекта.

Военный гарнизон Драна являлся самым большим во всей провинции. Но что с того? На службу в столь отвратительном месте порой «ссылали», словно в наказание… В результате тут собрались худшие солдаты из всех, каких только можно было себе вообразить. Офицеры шли на все, лишь бы вырваться из этой помойки, комендантом же обычно становился какой-нибудь вполне честный человек, которому не хватало сил и хитрости, чтобы купить или добыть себе приятное теплое местечко с надеждой на быстрое продвижение по службе. Несчастный делал все возможное, но отребье, которым он командовал, скорее провоцировало драки, чем их предотвращало. Дезертирство росло с каждым днем. Рано или поздно каждый комендант Драна либо отказывался от военной карьеры, либо поступал в соответствии со старой пословицей «С волками жить…».

Однако в Дране имелся Старый район. Город в городе.

В Старом районе находилось огромное мрачное здание Имперского трибунала. Стояло там и несколько дворцов – довольно убогих, чисто по-гаррийски, – принадлежавших старым местным фамилиям. А еще была крепость-тюрьма – самая большая и самая неприступная на острове. В Старом районе размещалось армейское подразделение в сто человек из солдат морской гвардии, подчинявшихся не коменданту легиона в Дране, но непосредственно князю – представителю императора в Дороне (а фактически его наместнику). То были лучшие солдаты в этой части империи. В Старом районе действовали особые законы. Бродяжничество и попрошайничество преследовалось и наказывалось там со всей строгостью. Днем по улицам кружили вооруженные патрули, численность которых удваивалась ночью. Каждый купец мечтал иметь в Старом районе свою контору, а каждый ремесленник – свою мастерскую. Однако, даже если какой-то дом шел на продажу, его цена превышала цену дворца в любом другом месте…

В тот самый день, когда «Звезда Запада» покинула Дран, направляясь в сторону Дороны, перед зданием трибунала появился какой-то человек, укрытый широким плащом с капюшоном. Он обменялся несколькими негромкими словами с гвардейцами у входа, и его пропустили.

Фигура в плаще еще несколько раз проходила через посты у дверей. Последний стоял у довольно широкой лестницы, ведшей дугой вниз. У подножия лестницы начинался коридор, освещенный тусклым светом факелов. Из коридора многочисленные двери вели в комнаты по обеим его сторонам.

Человек в плаще, в сопровождении гвардейца, скрылся за одной из дверей.

Вскоре солдат вышел и вернулся на свой пост.

Комната была обставлена с роскошью, просто потрясающей по сравнению с убожеством коридора. Пышный дартанский ковер покрывал часть серого каменного пола (к которому он, впрочем, совсем не подходил); вдоль стен стояло десятка полтора статуй, изображавших величайших владык Армекта и Вечной империи. Стены и потолок были обиты бархатом. Посреди комнаты находился огромный стол из черного бука. Вокруг стола стояли высокие кресла, украшенные богатой резьбой. В серебряных канделябрах горела, наверное, целая сотня свечей.

Три кресла оказались заняты: на них сидели двое мужчин, один пятидесяти лет с небольшим, другой – значительно моложе, и женщина лет сорока. Мужчины были одеты достаточно скромно, зато платье женщины могло стоить целое состояние.

Человек в плаще подошел к столу и откинул капюшон, открыв женское лицо и светлые волосы.

Сидевшие молча смотрели на нее.

– Прелестное личико, – наконец сказал младший из мужчин.

– Неоценимые способности, – подчеркнул второй, бросив на того уничтожающий взгляд. – Я просил тебя прийти, госпожа, поскольку на этот раз у меня есть кое-что для тебя.

Женщина удивленно взглянула на него.

– Нет ничего странного в том, что я забочусь о способных людях, – пояснил мужчина. – Может быть, госпожу заинтересует тот факт, что человек по имени Д. М. Вард, бывший капитан морской стражи, прибыл позавчера в Дран на борту корабля, идущего прямо с Агар.

– Думаю, Алида, он ищет тебя, – добавила женщина за столом. – Конечно, это может быть лишь случайность… – Она говорила со слабым, почти неуловимым дартанским акцентом.

– Я в это не верю, – сказала Алида. – Я не верю в такие случайности.

– Что ты собираешься делать, госпожа? – спросил молодой человек. – Лучше всего было бы его схватить.

Она странно посмотрела на него, качая головой:

– Нет, господин. Пусть делает что хочет. Интересно, откуда он узнал, где меня искать? Пока он на свободе…

– Полагаешь, госпожа, что за этим может скрываться что-то еще? – прервал ее молодой человек.

Она немного помолчала.

– Не перебивай меня, господин, когда я говорю.

Молодой человек изумленно обернулся к своим товарищам. Мужчина сидел с каменным лицом, женщина едва скрывала улыбку.

– Мне нужны трое, которые найдут его и не будут спускать с него глаз, – сказала Алида.

– Согласен, – кивнул старший. – Выбери их сама, госпожа. И… советую быть осторожнее. Я не хочу тебя потерять.

– Этот человек не слишком опасен.

– Ну… не знаю. Четыре месяца он работал на руднике на Агарах. По собственной воле. После семи лет каторжных работ там же. Такой человек способен на многое.

– Я буду осторожна.

Когда она вышла, молодой человек всплеснул руками:

– Кто она, во имя Шерни?

– Это женщина благородного происхождения, Нальвер.

– Гаррийка?

– Наполовину армектанка. Ты вел себя как деревенщина.

– Ее тон…

– Очень мне понравился. И насколько я ее знаю, она разговаривала бы так с каждым. Ты не разбираешься в людях, а это очень плохо.

– Ты говорил, господин, что она проститутка?

– Да. Но она еще и самый опасный человек из всех, кого я знаю. Это королева интриг и хитрости, и еще тебе следует знать, что она никогда и ничего не забывает. Подумать только, мой предшественник отправил ее на эти Агары, где ее талант пропадал столько лет! – добавил он.

Некоторое время все молчали.

– Как она сюда попала? И кто этот… капитан?

– Именно ему мы обязаны тем, что ее обнаружили, – улыбнулась женщина. – Она была дорогой шлюхой на Агарах, – вульгарное слово прозвучало в ее устах совершенно естественно, – лишь несколько человек знали, кто она на самом деле. Она претворяла в жизнь некий план, когда этот дурак капитан схватил ее и бросил в темницу. Судя по всему, его подкупили пираты. Во всяком случае, войско действовало исключительно умело, что бывает редко. – Она снова улыбнулась. – Потребовалось некоторое время, прежде чем все выяснилось. Была целая война между тамошним комендантом и трибуналом, комендант лишился своего поста, этого Варда же… Алида отправила на рудники. Несколько жестоко, но от дураков все же следует избавляться.

Вард уже не был дураком. Семь лет на рудниках научили его иному взгляду на жизнь, в котором было немало горечи и гнева.

Вокруг умирали люди. Вольным рудокопам, которым доставался не менее тяжелый труд, платили вполне прилично. Иначе обстояло дело с невольниками – они получали лишь еду и одежду. Однако о них заботились и давали отдохнуть каждый седьмой день. Невольников, собственность императора, берегли, так же как волов и лошадей. Осужденные же работали день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем. Они умирали, добавляя товарищам лишнюю работу своими похоронами.

Варду всегда было известно о работающих на рудниках осужденных. Однако он никогда не задумывался о том, что, собственно, за люди туда попадают. Он никогда об этом не спрашивал. Он был солдатом, преследовал преступников, схваченных же отдавал в руки Имперского трибунала. Больше его ничто не интересовало.

Потом он сам стал преступником.

Убийцы на рудники не попадали – убийц вешали. Так же поступали со всеми грабителями, разбойниками, пиратами, пусть даже их руки и не были запятнаны кровью. Вместе с Вардом трудились люди, на совести которых была кража курицы, незаконная охота на императорскую дичь, незаконная ловля императорской рыбы, попытка обмануть имперского сборщика налогов. В течение полугода ближайшим другом Варда был конюх гаррийского магната; подсаживая в седло жену хозяина, он попал рукой ей под платье. Конюх клялся, что это была лишь случайность. Он остался в живых, отбыл свой срок и покинул рудники.

Другим везло меньше. Молодые ребята, а также люди слабые или пожилые обычно умирали через несколько месяцев. Здоровые, сильные мужчины медленно угасали. Если не погибали от болезней – они тяжко трудились, день за днем… лишь бы дотянуть до осени. Осенью темп работы ослабевал. Корабли не приходили, склады же в Ахелии были невелики. Осень приносила некоторое облегчение.

Среди тех, с кем Вард познакомился, впервые приступив к работе, через семь лет остались в живых только трое. Еще нескольких освободили после отбытия наказания.

Вард принадлежал к мужчинам чистой крови. Лишь благодаря этому его осудили на семь лет, а не на пятнадцать. Относились к нему тоже лучше, значительно лучше, чем к другим. Комендант легиона хорошо его знал как коллегу-офицера, солдаты и надсмотрщики тоже видели в Варде бывшего капитана. Его ставили на легкую работу, посылали с повозками в Ахелию, где он принимал участие в разгрузке. Осужденные ворчали, досаждая ему на разный манер, и требовали равного и справедливого отношения ко всем.

Равного и справедливого… Вард не понимал, как эти люди еще могут употреблять подобные слова.

Освобождая Варда от самых тяжелых работ, главный надсмотрщик рисковал потерей своего поста. Осужденный капитан все-таки не был обычным преступником…

Когда Ик Берр лишился поста коменданта морской стражи, на Агарах тут же снова пошли в ход обвинения в халатности. Пришедший на место Берра протеже трибунала счел их обоснованными. Варда уволили со службы. Тем самым он перестал быть недоступным для трибунала. Обвиненный последовательно в оказании помощи члену команды пиратского корабля, в содействии бегству пиратки с Малой Агары и позднее – с Агар вообще, в соучастии в убийстве имперского урядника, наконец, в незаконном лишении свободы уважаемой жительницы Ахелии, госпожи Эрры Алиды, он был немедленно осужден и тут же сослан на рудники. Днем раньше Алида сама посетила его в камере. Тогда он уже знал, кто эта женщина.

– Ты глупо поступил, господин, ввязавшись в дела, которые тебе не по зубам, – сказала она. – Я была единственным действующим орудием трибунала на Агарах, поскольку те старикашки, которых все знают, могут лишь осуждать, но не преследовать. Теперь моя миссия закончена. Никто уже не придет к самой дорогой шлюхе в Ахелии с поручением кого-то убрать…

– И сколько таких поручений ты выполнила? – спросил он.

– Немного, – пренебрежительно ответила она. – Но все это были незначительные люди. Их смерть ничем не угрожала империи. Однако у меня бывали те, кто требовал… о, весьма необычных вещей. Ты наверняка догадываешься, что с ними стало. Агары невелики. Но у людей, которые здесь живут, порой бывают большие планы. – На ее губах появилась ироничная улыбка. – Ты умрешь в рудниках, – коротко сказала она.

Он стоял на немеющих ногах, с висящими на прикованных к стене цепях руками – но выпрямившись.

– Приговор уже вынесен, – пояснила она. – Завтра ты его услышишь. Может быть, однако… я могла бы его смягчить.

Она ждала, но он не отозвался.

– Куда они поплыли? – спросила она.

Он не знал. Но даже если бы и знал, она не услышала бы от него ни слова.

Он молчал.

– Пока тебя еще не допрашивали… по-настоящему. Здесь есть места, где ломают самых крепких.

Он скривил губы:

– Не пугай. Я человек чистой крови. Даже вы не можете пытать меня безнаказанно. Сведения о том, куда сбежали какой-то мелкий пират и девушка, не стоят того, чтобы проливать чистую кровь в камере пыток.

– Неужели?

– Может быть, в Дороне. Может быть, там есть люди, достаточно высокопоставленные для того, чтобы допустить подобное беззаконие. Но здесь я никого такого не вижу. Здесь Агары, а чистая кровь на Агарах в цене. Ты это хорошо знаешь, поскольку тебе платили за твое имя. Ведь не за красоту же?

Она быстро подошла и плюнула ему в лицо.

С тех пор он ее больше не видел.

Когда его освободили из рудников, комендант легиона, не покидавший Арбы, вызвал его к себе. Это был тот же самый, уже основательно постаревший человек, который делил власть на острове еще с Берром.

– Капитан, – сказал он, – в морскую стражу ты уже вернуться не можешь, в легион тебя тоже не возьмут. Но я могу порекомендовать тебя капитанам кораблей, которые заходят в Ахелию. Я уже стар, и меня не интересует мнение трибунала по этому поводу. Правда, офицерская должность на корабле, который возит медь, не особо достойная работа, но все-таки…

Вард молчал.

– Так я и думал, – вздохнул комендант. – Я здесь вроде тюремного надсмотрщика. Не обижайся, что мне пришлось выполнить свою обязанность.

Вард покачал головой.

Комендант снова вздохнул:

– Что я могу для тебя сделать, сынок? Денег ведь ты не возьмешь… Поверь, однако, что я желаю тебе добра. Трибунал… – Он помолчал, потом продолжил: – Ты счел бы мои слова провокацией. Лучше я не буду ничего говорить. Что я могу сделать для тебя, господин?

– Две вещи, комендант.

Старик тут же наклонился к нему. Вард видел, что этот человек и в самом деле не желает ему зла.

– Сейчас я должен поехать в Ахелию, на могилу матери. Но потом я вернусь. Мое имущество пропало. Я хочу работать на рудниках, господин. Могу я получить рекомендацию вашего благородия?

Офицер уставился на него неподвижным взглядом:

– Ради Шерни, господин… Ты понимаешь, что говоришь?

Вард выжидающе молчал.

– Мужчина чистой крови… на медных рудниках…

– Я могу получить работу как вольный рудокоп?

– О чем ты говоришь… Конечно, и немедленно. Но я в самом деле не понимаю…

Вард поблагодарил его кивком.

– А второе желание?

Бывший осужденный отвел взгляд:

– Просьба, комендант. Не мог бы ты, господин, узнать, где сейчас та женщина?

Наступила тишина.

– Солдат этого не слышал, – сказал комендант. Он снял мундир, тщательно его сложил и спрятал. Лишь после этого он снова посмотрел на Варда. – Хорошо, капитан.