Текст книги "Король темных просторов"

Автор книги: Феликс Крес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

15

Дни становились все холоднее. В Дартане и Армекте осень бывала ясной и солнечной, но здесь, на Агарах, она скорее напоминала громбелардскую осень с ее бесконечными дождями. День за днем по небу плыли хороводы темных туч, вокруг затерянных на Просторах клочков суши бесновались яростные бури. Грозные вихри били крыльями, вздымая песок с отмелей, пригибая к земле угрюмые серые сосны.

Во время штормов жизнь на Агарах, казалось, замирала, как, впрочем, и всюду, куда долетали злобные ветры, зародившиеся в глубинах Восточного или Западного Простора. Люди тщательно запирали окна и двери, ожидая, когда погода прояснится, чтобы собрать новый запас дров, залатать протекающую крышу, ликвидировать повреждения, причиненные дождем и ветром.

Однако на Малой Агаре все же имелся человек, которого нимало не волновали ветер, пронизывающий холод и ранние сумерки. Каждый день поутру, к неослабевающему удивлению рыбаков, человек этот надевал плащ с капюшоном, брал с собой немного еды и отправлялся в глубь острова, чтобы вернуться лишь поздно вечером. Цель его путешествий была им известна, но, когда он уходил, они многозначительно крутили пальцем у лба: естественно, девушка, кем бы она ни была, давно уже умерла от холода и голода. На острове не было никаких пещер, а разве шалаш, даже самый крепкий, мог устоять против бури? Чахлые леса не изобиловали дичью, лишь птицы мелькали среди деревьев… Как долго можно прожить без пищи, без огня и без крыши над головой?

В течение трех недель Альбар упорно продолжал поиски. Он исходил остров вдоль и поперек, бродил вокруг, таился в засаде… И все безрезультатно.

Он сильно изменился. Бледное лицо, исхлестанное ветрами, стало теперь красным, когда-то ухоженные ногти утратили всяческие следы былой красоты. В рыбацких хижинах его донимали вши – он постоянно расчесывал грязные, растрепанные волосы. Щеки и подбородок покрылись щетиной.

Порой он вспоминал разговор, который состоялся у него с Вардом еще до того, как тот отправился вместе с матросами на Большую Агару.

«Подумай как следует, – убеждал Вард. – Этот остров – ловушка. Ведь и я не собираюсь дарить этой маленькой пиратке свободу. Но торчать здесь три месяца? Нет, господин Альбар. Завтра мы отплываем в Ахелию. Вернемся в конце осени, с солдатами, и найдем ее, даже если потребуется перевернуть каждый камень и обойти вокруг каждого дерева. Ведь от нас ей не сбежать. Рыбаки уже знают, кто она, сообщат и в другие деревни. Никто не даст ей лодку. Что ей останется делать? Украсть лодку самой, столкнуть ее на воду и грести на Большую? А может быть, сразу на Гарру?»

Альбар тогда ответил: «Когда ты вернешься со всем своим войском, капитан Вард, она уже будет вас ждать. В превосходных колодках. Здешний народ их быстро соорудит. Превосходные колодки».

Теперь он иногда задумывался о том, удастся ли ему исполнить данное обещание. Но ведь где-то она должна была быть! Живая или мертвая. Неужели ей все же удалось каким-то образом выбраться с острова? Мысль об этом приводила его в неподдельный ужас. Тем упорнее он вел дальнейшие поиски, уходя еще до рассвета и возвращаясь ночью.

Однажды ему пришло в голову, что он ищет не там, где следовало бы. Ему была известна каждая пядь внутренней части острова, но он до сих пор не искал на побережье.

Но побережье… Отданное на милость всем ветрам, заливаемое штормовыми волнами, оно не относилось к числу мест, где человек мог бы выжить в течение трех недель.

И тем не менее он все же решил обойти остров кругом. С тех пор как ушел Вард, буря следовала за бурей; он рассчитывал лишь на то, что погода вскоре выправится, хотя бы ненадолго. Он подождал несколько дней (не прекращая, однако, поисков в глубине острова), и действительно, после очередного шторма несколько прояснилось. Он взял с собой побольше еды и отправился в путь.

Все еще дул холодный ветер, хотя по сравнению с недавним ураганом он казался лишь приятным бризом. Каменистый пляж, устланный пучками водорослей, выглядел угрюмо и неопрятно. Он уже несколько раз подумывал о том, чтобы вернуться, поскольку мысль о том, что кто-то мог прятаться в таких местах, и в самом деле граничила с абсурдом. Однако он шел дальше, зная, что воспоминание об упущенном шансе будет преследовать его до конца дней.

Господин Н. Альбар, неприметный урядник Имперского трибунала, не был злодеем… Он редко задумывался о том, что делает, и, возможно, это являлось самым большим его недостатком. Впрочем, недостатком ли? Трибуналу требовались именно такие люди – усердные, выносливые и преданные и не слишком склонные к лишним раздумьям. Такие, в сердце которым можно вложить свод законов, а в голову – кодекс правонарушений. Альбар был машиной, созданной, подобно арбалету, с одной только целью: если арбалет имел задачу стрелять, то Альбар – преследовать. И точно так же, как арбалет сам по себе не является ни злым, ни добрым, и Альбар не был ни злым, ни добрым, самое большее – полезным. Сотни и тысячи таких же усердных, полезных людей кружили по всему миру, людей, характер которых, сформировавшись однажды, навсегда оставался тверже гранита. Ответственность за их действия падала на тех, кто во имя разнообразных целей конструировал машины: из подходящей древесины, из подходящих сортов стали или, в конце концов, из той часто встречающейся разновидности людских душ, которым легко придать желаемую форму.

Знал ли господин Н. Альбар, урядник трибунала, что он всего лишь машина?

Темно-синие тучи ползли со стороны моря, неторопливо проплывая над головой. Горбатые, покрытые лишаями увядшей травы песчаные холмы напоминали картины из ночного кошмара – неприязненные, враждебные, мрачные. Он хотел вернуться – но не вернулся. И получил свою награду…

Он увидел ее у подножия именно такого холма. Она лежала навзничь, полуобнаженная, откинув в сторону левую руку; ноги ее были занесены песком… Ветер швырял ей в лицо мокрые брызги, терзал мокрые волосы.

Альбар стоял неподвижно, сдвинув брови, внешне спокойный, как всегда, но сердце его билось быстро и неровно. Вот она. Как долго она лежала под этим холмом, ожидая, пока он ее найдет? Перед глазами его промелькнули все испытания минувших дней, и он неожиданно пожалел, что все оказалось напрасно. Перед судом трибунала ее уже не поставишь… Легко, слишком легко она избежала наказания… Чувствуя все нарастающую злость, он подошел ближе и взглянул в изуродованное лицо лежащей. Жуткая глазница, казалось, издевалась над его простым плащом, всклокоченными волосами и неухоженной бородой.

Взгляд имперского урядника, обычно бегающий туда-сюда, на этот раз был неподвижным и острым, словно кинжал. До сих пор он не знал, что такое ненависть. Он был выше этого. Теперь же… впервые в жизни он желал не наказания, но мести.

Мстить, однако, оказалось поздно.

Стоя так со стиснутыми зубами и глядя на девушку, он вдруг заметил несколько… странных деталей. Девушка не казалась истощенной, не имелось и следов разложения. Внезапно наклонившись, он дотронулся до ее руки – она была теплой! Он заметил движение груди – она дышала! И в то же мгновение в лицо его впился полный ужаса взгляд единственного глаза!

То, что он принял за смерть, было сном!

Он отскочил назад, в то же мгновение вскочила и она. Они стояли, не двигаясь с места; в голове Альбара вихрем проносились тысячи мыслей. Каким чудом, во имя Шерни?! Кем было это существо, крепко спавшее в объятиях холодного ветра, зарывшись в мокрый, тяжелый песок?! Каким чудом она выжила?

Он прыгнул к ней, но она оказалась проворнее и уже карабкалась на холм. Он взбирался за ней следом; ему удалось схватить ее за ногу, облепленную клочьями мокрых лохмотьев, и они скатились на берег. Она сражалась словно дикий зверь, он же сопротивлялся, нанося удары онемевшими от холода руками, чувствуя то под собой, то опять на себе ее горячее, совершенно невосприимчивое к холоду и влаге тело. Они долго возились на песке, оба полные ненависти и ужаса, наконец он схватил ее за шею и душил, пока она не перестала шевелиться. Он поднялся с земли, обливаясь холодным потом, но тут же снова упал на колени. Тяжело дыша, он смотрел на побежденное существо, которое не было, не могло быть человеком! Он победил ее, но теперь боялся приблизиться, боялся дотронуться до бесчувственного тела, с ужасом думая о том, что снова ощутит ее издевательское тепло.

Наконец, преодолев страх, он достал из-за пазухи веревку, которую всегда носил с собой. Дрожащими руками он связал ей запястья и спутал ноги так, чтобы оставалась возможность идти небольшими шагами. Наконец он накинул петлю ей на шею, а другой конец веревки обвязал вокруг руки. Потом присел на корточки и стал ждать, внимательно наблюдая за своей добычей.

Он сдержал свое слово. Колодки были сделаны. Закованная в них, она была, кроме того, привязана цепью к одному из столбов, на которых развешивали сети. Сначала он хотел держать ее в той же хижине, где жил сам, но через два дня подобное желание прошло: пленница стонала и скулила по ночам, словно зверь, кроме того, за ней приходилось убирать, и, хотя он сам этим не занимался, ему надоели жалобы и ссоры рыбаков. Эти люди, обремененные пятеркой вонючих, как и все вокруг, детей, были сыты по горло уже им самим… Он начал всерьез опасаться, что однажды они тайком освободят его «добычу», лишь бы избавиться от хлопот. Так что теперь он держал пленницу снаружи. Она уже продемонстрировала, что отлично переносит влагу и холод, так что могла продолжать в том же духе и дальше.

До сих пор он даже не пытался ее допросить. Время у него было. Время было, вот именно, время было, было, было…

Теперь, достигнув цели своего пребывания на острове, Альбар крайне остро ощутил, в сколь примитивных условиях приходится ему существовать. А ведь впереди оставались еще целых два месяца… Волей-неволей он снова начал вспоминать трезвые и рассудительные слова Варда. Каждый раз, глядя на пойманную пиратку, он испытывал прилив гордости от осознания того, что поступил так, как следовало поступить. Но все же… Конечно, каюта на имперском корабле мало походила на дворец. Но там был порядок. Были офицеры. Он мог их не любить, к Варду, например, он испытывал неприязнь, граничившую с враждебностью. Но они были с ним на равных. Даже простые солдаты, принадлежавшие, в конце концов, к его миру, были в сто раз лучше, чем рыбацкая голытьба.

Уже через несколько дней после поимки девушки ему настолько осточертело торчать в завшивленной норе, что он начал обдумывать возможные способы вырваться с острова. Относительно неплохая погода держалась уже второй день подряд. Кто знает?

Однако подобная идея выглядела нереальной. Да, Вард действительно получил от селян лодку. Но во-первых, один из матросов приходился сыном здешнему рыбаку, а во-вторых, Вард, как офицер морской стражи, реквизировал лодку и выдал расписку на сумму, с лихвой покрывающую понесенные селянином потери. Касса гарнизона в Ахелии принимала к оплате подобные расписки – рыбаки об этом знали. Тем временем он, урядник Имперского трибунала, обладал весьма широкими полномочиями, но исполнять их мог лишь через посредство капитана корабля, на борту которого находился. Об этом рыбаки знали тоже.

Наконец, Варду требовалась только лодка, а ему еще и команда. Вольные рыбаки-агарцы подчинялись только императору или, на практике, командиру местного гарнизона. Они были вольны в своих действиях точно так же, как легионы, как слуги императора или как его лошади. Они доставляли соленую рыбу имперским сборщикам податей, так же как крестьяне – зерно, китобои – китовый ус и жир, а охотники – дичь. Трибунал, а следовательно, и его представитель не имел над вонючим агарским рыболовом никакой власти, по крайней мере до тех пор, пока не нарушался закон.

Он мог попросить, но не приказать.

Альбар все же попытался. Едва обменявшись несколькими словами со старостой деревни, он понял, что ничего не выйдет. Местные жители, правда, жаждали от него избавиться, поскольку он уменьшал их и без того скромные запасы, однако пускаться ради этого в морские авантюры никто не стремился.

Оставалось только ждать. До зимы…

16

Часть команды Варда уцелела после шторма. Раладан уже знал, что кроме капитана в живых осталось шестеро. И урядник на Малой Агаре.

Из этих шестерых еще четверо оставались в живых. Первых двоих он нашел в одной из таверн…

Охота – никак иначе это не назвать – отнимала у него множество времени. Ахелия была не слишком велика, однако достаточно обширна для того, чтобы отыскать отдельного человека, имя которого ничего ему не говорило, помогла бы разве что счастливая случайность. Он не сомневался, что рано или поздно найдет и убьет их всех. Но время – время было дорого. Эти люди ходили где хотели и рассказывали обо всем, что считали нужным. О сражениях с пиратами, о чудовищном корабле, о дочери Бесстрашного Демона…

Сначала Раладан надеялся, что не спасся никто, кроме Ридареты. Потом он полагал, что, если эти расчеты не оправдаются, он успеет избавиться от потерпевших кораблекрушение еще на Малой Агаре. Случилось, однако, самое худшее: люди, которые знали ее и знали его, были живы и находились здесь, в Ахелии. Как, ради всех морей, он мог обеспечить девушке безопасность на острове, где о ней лаяла каждая собака? Как ему следовало поступать, когда вокруг люди, знавшие его как лоцмана с пиратского корабля? Он прекрасно понимал, что, если весть о дочери Демона однажды достигла Большой Агары, каждый ее здесь немедленно узнает. Сколько, во имя Шерни, на Агарах молодых одноглазых женщин? Однако до сих пор, пока сам он считался погибшим, положение не казалось столь безнадежным. Тем не менее следовало избавиться от тех, кто мог бы его узнать. Действовать следовало быстро, ведь и на Малой Агаре тоже шла охота.

Ему нужны были наемники. Но не такие, как нанятые им китобои, – неотесанные, жесткие, но, по существу, честные. Требовались негодяи, готовые за золото сделать все, что угодно. Убийцы. И притом умелые убийцы. Нет ничего проще, если знать, где искать…

В ответ на его вопрос корчмарь понимающе кивнул.

– Просто посиди здесь немного, приятель, – посоветовал он. Раладан без особого труда притворялся низкорожденным, не желая, чтобы его именовали господином в местах, где человек благородного происхождения сразу же привлекал внимание. – Посиди и подожди. Обычно их тут полно.

– Мне нужна женщина, не какое-то провонявшее помоями животное.

– Для этого надо иметь деньги.

– У меня есть немного.

Корчмарь щелкнул пальцами. Раладан бросил ему полслитка серебра.

– Будь вечером у себя в комнате, друг. Я пришлю к тебе кое-кого, кто все устроит.

– Я плачу, но и требую.

– Будешь доволен.

Вечером к нему явился человек, походивший на мирного, почтенного мещанина. Он окинул Раладана внимательным взглядом и спросил:

– Ищешь достойного развлечения?

Лоцман кивнул.

– Какая нужна женщина? – Мещанин умел выражаться конкретно.

– Самая дорогая.

– Значит, из благородных. Ты, похоже, бывший солдат?..

– Какое это имеет отношение к делу?

– Цена. Цена разная. Низкорожденный должен платить больше. Но ты похож на солдата: от тебя не воняет, да и хорошие манеры видны.

Раладан снова кивнул; посетитель был весьма наблюдателен.

– Я был десятником морской стражи, – сказал он.

– На всю ночь?

– Нет.

– Значит, два золотых.

Лоцман кивнул.

– Тогда пошли.

Дом, в котором они вскоре оказались, был одним из самых богатых в Ахелии. Раладан остался один в прилично обставленной, хотя и с налетом некоторой провинциальности, комнате. Долго ждать не пришлось. Человек, который привел его сюда, вскоре появился снова.

– Туда.

Раладан положил золото на протянутую ладонь и двинулся в указанном направлении.

Комната, куда он попал, была довольно небольшой. Тяжелые темно-красные занавеси и ложе с балдахином такого же цвета, казалось, были перенесены сюда из другого, значительно большего помещения. В развесистом канделябре, стоявшем в углу, горели только три свечи. На ложе, опершись головой о груду подушек, лежала светловолосая красивая женщина лет тридцати с небольшим. Раладан закрыл дверь и выжидающе остановился.

Женщина молча разглядывала его, наконец чуть улыбнулась:

– Мне сказали правду; вижу, что ты и в самом деле не из простаков. Входи же.

Раладан чуть наклонил голову и подошел ближе к ложу.

– Меня зовут Рамон, госпожа, – сказал он. – Могу я спросить, сколько золота и драгоценностей будет мне стоить этот вечер?

Она вопросительно нахмурилась и приподнялась на локте. Легкая туника приоткрыла маленькую остроконечную грудь.

– Как это? Разве при входе от тебя не потребовали?..

– Те два золотых – это плата для твоего привратника, госпожа. Если мои глаза мне не лгут, то один разговор с тобой должен стоить вдесятеро дороже.

Она открыла было рот, но тут же закрыла его снова, села на ложе и воскликнула:

– Ради Шерни, господин, если ты – обыкновенный солдат, то я – пастушка! Единственные комплименты, которые я здесь слышу, – это те, что я говорю собственному отражению в зеркале. На этом острове, может быть, есть всего человек пять, которые умели бы так выбирать слова и столь чисто их выговаривать. Но они, увы, у меня не бывают.

– Я солдат, госпожа.

– А я – шлюха, господин, но у меня есть мозги, хоть, может быть, это и кажется странным. Рамон, так? А полная фамилия?

– Разве я спрашиваю твою, госпожа?

– Все ее здесь знают. Я – Эрра Алида. Ну ладно. Я никогда не пристаю к своим гостям, однако ты человек просто исключительный… Прости мне, господин, мое женское любопытство. Больше ни о чем не стану спрашивать.

Она встала и подошла к нему. Она была невысокого роста, но с изящной фигурой. Раладан пришел сюда не развлекаться, но сейчас внезапно ощутил неудержимое желание; он даже уже не помнил, когда в последний раз был с женщиной…

Он очень редко терял контроль над собой, взял себя в руки и на этот раз, мягко отстранив ладони, которые она положила ему на грудь.

– Я пришел… по делу, госпожа.

Она провела по губам кончиком языка.

– Не по этому. По другому.

Она посмотрела ему в глаза и внезапно, плотно сжав губы, вернулась на ложе, презрительно усмехаясь.

– Ну конечно. Порой мне приходится обслуживать таких, от одного вида которых меня тошнит. Но если… Я не занимаюсь никакими «другими» делами, господин.

Раладан сунул большие пальцы за пояс.

– Даже за сто пятьдесят золотых, госпожа?

Выражение ее лица изменилось.

– Ты сказал «сто пятьдесят»?

– За то, чтобы убрать четырех человек. Думаю, я нашел бы желающих и за сумму впятеро меньшую.

Она сидела на ложе, опираясь спиной о подушки.

– Тогда почему ты предлагаешь сто пятьдесят?

Раладан слегка покачивался на каблуках.

– Мне нужны люди, знающие свое дело, надежные и умеющие быстро действовать. Пьяный бандит из таверны этим требованиям не удовлетворяет.

– С чего ты взял, что я знаю таких людей?

Лоцман спокойно смотрел на нее.

– Такая женщина, как ты, должна знать всех. Даже если сама ты не даешь подобных поручений, ты покажешь мне человека, который этим занимается.

– Думаю, в Ахелии достаточно много таких, к кому ты мог бы обратиться.

– Ради Шерни, госпожа… Я что, должен ходить по Ахелии и расспрашивать о наемных убийцах?

Она кивнула:

– Ну хорошо. Что же это за люди, от которых нужно избавиться?

– Мы договорились?

– Не знаю. Так что это за люди, от которых нужно избавиться? – повторила она.

Раладан объяснил.

Вардом он решил заняться сам.

Сначала, однако, он выплатил своим китобоям аванс. Он хотел быть уверен, что они не откажутся, поскольку хорошо знал, какой силой обладают деньги. Они пропьют серебро за несколько дней, а потом еще более остро ощутят, как плохо, когда его нет…

Погода была отвратительная, и не стоило надеяться, что она станет лучше. Ему пришлось швырять деньги горстями направо и налево, чтобы ускорить ход событий… и, похоже, впустую. Времени, впрочем, оставалось вполне достаточно. Возможно, следовало сэкономить те сто пятьдесят золотых.

Однако, с другой стороны, ему хотелось поскорее покончить с этим делом.

Алида оказалась именно тем человеком, который ему нужен, и он почти не сомневался, что работа будет выполнена быстро и хорошо. Кроме того, он, похоже, успешно заметал за собой следы. Женщина считала его неким таинственным мужчиной чистой крови; в таверне он выдавал себя за матроса с корабля богатого купца; китобои принимали его за бродягу, ищущего сильных впечатлений… Благодаря этому можно было надеяться, что, даже если что-то не получится, никто не сумеет связать все нити в один клубок.

И все же где-то в глубине души торчала заноза. Не совершил ли он какую-то серьезную ошибку? Если даже и так, он не в силах был ее обнаружить. Лишь неясное предчувствие…

Он легко нашел дом Варда. Капитан жил с матерью, а вся обслуга состояла из одной девушки. Дом выглядел запущенным; Раладан с легкостью догадался, что командир агарского корабля получал не слишком высокое жалованье. Конечно, Вард не жил в нищете, но поддержание в порядке довольно обширного жилища требовало доходов больших, нежели те, которыми располагал офицер морской стражи Гарры и Островов на Агарах.

Вард ночевал в казармах морской стражи. Дома он бывал редко и всегда днем – обстоятельство, для лоцмана крайне неудачное. На территории гарнизона капитан был недосягаем, на улице средь бела дня тоже.

Раладан решил ждать.