Текст книги "Король темных просторов"

Автор книги: Феликс Крес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

52

Старик утомленно потер глаза.

– Что же мне сказать тебе, господин? – угрюмо проговорил он. – То, что поведал тот музыкант, как ты его называешь, – правда. Но, к сожалению, не вся.

– Не думаю, чтобы этот человек мог ошибаться.

– Он и не ошибался, он просто лгал.

– Лгал?

– Лгал, уверяю тебя. Во-первых, каждая из женщин, о которых ты говоришь, действительно лишь часть рубина, но часть совершенно независимая, и никакого перетока силы между этими частями нет и быть не может. Во-вторых, Шар Ферена не изменит твоей дочери, ибо не сможет, подобно рубину, завладеть другим телом по той простой причине, что он является не более чем свернутым Светлым Пятном Шерни и, перестав быть Пятном, он перестает существовать вообще.

Раладан стоял, не в силах пошевелиться.

– Впрочем, ни один Предмет не может существовать в отрыве от первоначальной своей сущности, за исключением лишь рубина или, вернее, рубинов, ибо это единственные Предметы, различающиеся величиной, формой и свойствами. Как видишь, господин, мы говорим о двух Брошенных Предметах, которые, собственно, таковыми вовсе не являются. Ты знаешь, что такое Брошенные Предметы? Это орудия, послужившие для создания разума. Они – отражение Полос Шерни, каждый Предмет символизирует какую-либо из Полос или несколько Полос. Описывая его с помощью чисел, мы получаем математическую модель Полосы или нескольких Полос Шерни. Иногда эта модель точная, иногда приближенная… Я не в силах объяснить всего в двух словах, но, может быть, достаточно будет сказать, что Шар никакой не символ, а, по сути, сама Полоса, вернее, малая часть Светлой Полосы; это Пятно, вещество, из которого был создан Ферен. Стена. Преграда, имеющая целью лишь одно: не дать Проклятым Полосам вернуться в существо Шерни. А отражением Проклятых Полос как раз и является рубин. Твой старик-калека дал тебе прекрасный совет, как уничтожить рубин и тем самым убить ту девушку. Ты явился сюда, чтобы найти одну-единственную вещь на свете, которая служит исключительно для уничтожения Проклятых Полос Шерни. И ни для чего больше.

Раладан молчал.

– Почему? – наконец очень тихо спросил он. – Почему меня обманули?

– Не знаю, господин. Могу лишь догадываться. Думаю, нечто хотело помешать законам, а это могущественное таинственное существо, похоже, стоит на их страже… Просторы ведут войну с Проклятыми Полосами… а может быть, напротив, заключили с ними союз. Никто не в силах этого понять. Тем не менее Просторы играют тут важную роль. Важную для Шерни. Шернь, через посредство стража законов, пыталась повлиять на Просторы.

– Просторы? А какое это имеет отношение ко мне?

Старик снова потер глаза.

– В рассуждениях одного из древних мудрецов есть замечание о Просторах и Проклятых Полосах, – сказал он. – Вчера я обнаружил в этом замечании пророчество. Это неизмеримая редкость. И я не знаю, было ли пророчество когда-либо столь однозначным. Скажу тебе, господин, что мне оно показалось даже чересчур однозначным. В нем называются имена… Мудрецы-посланники – люди и, подобно любым людям, имеют право ошибаться. В этой книге есть заметки, – он показал на гигантский том, – которые порой можно счесть просто глупыми или вообще лишенными всякого смысла. Фрагмент, о котором я говорю, еще неделю назад я принял бы за обычный бред… – Он махнул рукой. – Что-то я разболтался. Это все от старости. И одиночества. Много лет я разговариваю лишь с этими книгами и своими псами…

Имена, господин. Помнишь, я называл имя Гет-Хагдоб? На древнем языке Громбеларда это означает: Властитель (Властительница) Рубинов. Дословно – Единственная Госпожа. Как ты знаешь, Риолатте – имя этого Предмета в старогромбелардском звучании. Я не спрашивал о третьем имени, ибо сама мысль о том, что кто-либо мог его носить, показалась мне попросту фантастичной… Именно из-за этого имени я сомневался в пророчестве. Если оно настоящее – это означает, что в распоряжении Просторов сила, о существовании которой до сих пор никто даже не подозревал…

– Что же это за имя?

– Гхаладан.

Раладан поднес руку ко лбу:

– Ради Шерни… это мое имя.

Старик кивнул:

– Я уже не могу сомневаться в пророчестве… и тем не менее все же колеблюсь. Скажи, господин, и обнадежь меня: возможно ли, чтобы ты был сыном властелина Просторов?

Раладан потер лицо, словно пытаясь отогнать дурной сон.

– Что означает это имя? – глухо спросил он – Что?

– Морской Змей, господин.

Раладан наклонился, как от удара, все еще прижимая руки к лицу. Внезапно он увидел день собственного рождения, когда его расспрашивали, кто он, как оказался среди волн… Он понял, откуда пришло знание о тысячах подводных скал и мелей, которые он когда-то должен был видеть собственными глазами там, в глубинах… Он понял, откуда ему известно о штормах и течениях и почему судьба странным образом, казалось, всегда хранила его на море. Наконец, он понял как нечто само собой разумеющееся, почему здесь, в Пустом море, куда не простирается власть Просторов, его оберегают самые грозные создания соленых вод – зубастые черно-белые гиганты…

Он медленно выпрямился.

– Я ничего не знаю, – с усилием проговорил он, – кроме того, что меня породили Просторы и я понимаю их лучше, чем кто-либо из живущих. Я видел… видел морского змея. Сразу же после того, как меня вытащили из воды.

Старик положил на стол свою единственную руку.

– Значит, ответ у нас уже есть.

Раладан подошел к узкому окну и посмотрел на море.

Молчание, казалось, длилось целую вечность.

– И что же из этого для меня следует? – наконец спросил Раладан, уже овладев собой. – К чему мне эта правда, господин? Я ее отвергаю… Я человек и ничем иным быть не желаю.

– Однако законы всего утверждают иное, – покачал головой посланник.

– Какое мне до них дело? Почему я должен им подчиняться?

– А почему нет? Зачем тебе с ними бороться? Тем более что они неясны как никогда и трудно понять, о чем они, собственно, говорят…

Капитан кивнул:

– Есть причина. Серьезная причина, господин. Человек, или существо, если тебе так больше нравится, которому я поверил, обманул меня, когда я просил о помощи в самой важной в моей жизни борьбе… Скажи, господин, это законы велели мне полюбить ту девочку? Если так, то почему же теперь они ее у меня отобрали? Если нет, то пусть оставят ее в покое. Я не хочу таких законов, я отвергаю их, господин, и все, что они с собой несут.

– Законы не могут быть хорошими или плохими, – сказал старик. – Они описывают сосуществование сил и миров, не более того.

– Пусть себе описывают. Шернь, Проклятые Полосы, в конце концов, сам Шерер… Все это мне совершенно безразлично, господин. Ты лишил меня надежды…

– Скоро ты увидишь свою дочь, – неожиданно сказал старик. – Больше я тебе ничего не скажу, поскольку ничего больше не знаю. Но этот год – год замыкания петли. Все, что началось девять лет назад, должно теперь закончиться. На Агарах. По крайней мере, должно быть так. Не дело посланника вторгаться в законы, хотя ты, конечно, можешь с ними бороться. Но сделай это как можно позже, ибо пока что все идет в соответствии с твоими мыслями. Ведь ты хочешь найти ее? Отчаянные поступки вслепую могут этому помешать. Так что плыви по течению до тех пор, пока не сочтешь, что дальше плыть не желаешь. Вот мой совет… впрочем, может быть, и глупый. Плохой из меня мудрец-посланник. Я должен был стать солдатом, но оказался чересчур любопытным… И вот наказание – впустую потраченная жизнь.

Повинуясь неосознанному порыву, Раладан подошел к дубовому креслу. Старик тяжело поднялся и положил ему большую ладонь на плечо.

– Поплывем вместе, господин, – от всего сердца предложил капитан.

– Не знаю, сын мой. Скоро я умру… Чтобы моя жизнь не была прожита совсем напрасно, я должен заполнить хотя бы несколько страниц в этой книге.

Они разошлись на несколько шагов. Невысокому Раладану пришлось задрать голову, чтобы взглянуть в глаза рослому старику.

– Ради Шерни, господин, – сказал он, желая хотя бы ненадолго отогнать черные мысли, – за всю свою жизнь я видел лишь одного человека, равного тебе ростом… Может быть, он не был мудрецом, как ты, но я им искренне восхищался. А еще больше, пожалуй, его приятелем, который стал мне другом, хотя и был котом…

Лицо посланника окаменело.

– О ком ты говоришь? – резко, почти враждебно спросил он.

– О громбелардском горце, – ответил Раладан, неприятно пораженный тоном старика. – И коте, который был к тому же и магнатом…

Однорукий гигант опустился на свой пень.

– Где ты встречал этого горца? Это мой сын, – тихо проговорил он.

Раладан отступил на шаг назад.

– Может быть, Давароден знает больше, – закончил свой рассказ Раладан. – Он несколько лет прослужил в Тяжелых горах…

– Давай его сюда, – потребовал по-настоящему обрадованный старик.

Вскоре несколько сбитый с толку арбалетчик давал отчет о своей службе в Громбелардском легионе, точнее говоря, обо всем, что касалось Басергора-Крагдоба.

– Вот прохвост, – с нескрываемым удовольствием сказал Таменат. – И всегда с двумя мечами, говоришь?

– Так я слышал, – подтвердил арбалетчик. – Один обычный, а другой очень длинный и узкий… Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь носил такой меч, мне кажется, столь длинный клинок должен быть довольно слабым?

Раладан покачал головой: ему приходилось видеть подобные мечи в бою.

Старик встал и вышел из комнаты. Слышались его тяжелые шаги, когда он поднимался на следующий этаж башни. Вскоре он вернулся, неся под мышкой множество разнообразного оружия.

– Это тарсан, – сказал он, продолжая сиять от радости. Он вытянул руку, в которой блестел узкий серебристый клинок. – Знаешь, что означает «тарсан», солдат? – спросил он.

Арбалетчик кивнул:

– То же, что и «ахал»… «Убийца».

– Старое оружие, которым почти не пользуются уже несколько веков. Это меч только для уколов, но посмотри на его основание – оно совершенно тупое, зато толще и прочнее, чем остальной клинок. Он примет на себя удар любого другого меча. Когда-то в Тяжелых горах жило могущественное племя шергардов. Искусство боя двумя мечами погибло вместе с ними. Однако не сразу. И не полностью… Я знал одного из последних мастеров владения этим оружием. Лучше не спрашивайте, когда это было. Скажу лишь, что последние двадцать с лишним лет я провел, правда с перерывами, именно здесь.

Раладан и арбалетчик переглянулись.

– Два века, – тупо проговорил островитянин.

– Столетие с небольшим. Я же говорю – «с перерывами», и это потому, что… в общем, нелегко выдержать… Многие посланники решили, что взвалили на себя непосильную ношу; неустанное углубление сущности Полос и природы законов и в самом деле неблагодарное занятие. Было время, когда я хотел вернуться в мир. И я вернулся, отказался от своего знания, возвратил Шерни полученные от Полос дары и стал громбелардским арбалетчиком. Как раз двадцать с небольшим лет назад. Моих лет. Я был другим человеком. – Он нахмурился. – Общение с Шернью позволяет долго сохранять силы и здоровье, в возрасте семидесяти лет я выглядел на сорок. Однако в конце концов всегда наступает время, когда нужно вернуть Полосам их дар. Для меня это время наступило несколько лет назад. За год я стал старше на двадцать лет… – Он махнул рукой, отгоняя мрачные мысли. – Но раньше, тогда, я жил на широкую ногу, упрекая себя лишь за то, что раньше не сбросил мантию мудреца-посланника. Однако женщина, с которой я хотел прожить жизнь, умерла, перед этим подарив мне сына… – Тень старой грусти пробежала по лицу гиганта. – Я никогда и никому об этом не говорил, – продолжил он, обводя взглядом своих гостей. – Если говорю теперь, то лишь потому, что у моего сына и у тебя, господин, – он посмотрел на Раладана, – похожее прошлое. Глорм, ибо таково его настоящее имя, тоже ничего не знает о своем отце, происхождении, детстве…

Давароден посмотрел на своего командира.

– Человек, долго общавшийся с Шернью, не может безнаказанно плодить потомство. Я хотел обмануть Полосы. Ничего не вышло. Наверняка вы много раз слышали о детях «магов». Это правда, они всегда не такие, как все. Иногда с физическими недостатками, иногда просто злые… а чаще всего – именно другие… Шернь иногда отмечает их темным пятном на лбу. Есть оно и у моего сына. Под волосами. Я сделал пятно малозаметным и думаю, что он до сих пор о нем не знает.

Он покачал головой.

– Мой сын тоже был другим, – продолжил он после недолгой паузы, видимо желая побыстрее закончить свой рассказ. – Он не мог жить за пределами Безымянной земли… Дурной край был для него краем добрым. В любом другом месте он медленно умирал. Я воспитывал его здесь, пытаясь найти способ вернуть его в мир. И нашел. Но мальчику пришлось потерять память. А я именно тогда начал стареть, день ото дня. Я отвел двенадцатилетнего, но рожденного столетие назад мальчика в Громбелард, сам же вынужден был вернуться сюда, иначе моя задержавшаяся старость вогнала бы меня в могилу за несколько дней, в то время как здесь, в Крае, можно было переждать этот самый тяжелый период. Я получил от Шерни причитавшиеся мне годы, а потом… потом были именно те перерывы, о которых я говорил… Я покидал Край. Именно тогда в Громбеларде молодой, крепкий как скала парень встречал порой громадного, как он сам, старика, который рассказывал ему, что такое тарсан, что такое Шернь… но никогда не говорил ему, кто его отец…

Посланник опустил голову и отвернулся.

– Я поплыву с вами, – сказал он. – Я уже сыт по горло копанием в этой книге. Честно говоря, я давно уже жду какого-нибудь повода… Если я не воспользуюсь этим случаем, то через несколько месяцев сдохну на этом пне, безнадежно и бессмысленно – так же, как и жил… Я сам себе обязан за свою откровенность. Хорошо, что вы пришли.

Все молчали.

Посланник внезапно протянул руку к столу, на который положил принесенное оружие, взял тяжелый арбалет и подал его Давародену.

– Держи, солдат, – хрипло проговорил он. – Такого нигде не найдешь. И не косись на меня за то, что я выставил тебя сегодня за дверь. А ты скоро найдешь свою малышку, – обещал он Раладану. – Я же… возможно, будучи в гуще событий, сумею лучше понять сущность законов всего. И может быть, именно тогда мне придет в голову что-нибудь такое, что стоит здесь записать. А если нет, то… – Он с грохотом захлопнул книгу. Словно гроб.

53

Впервые они встретились с глазу на глаз. Семена ходила по комнате. Алида сидела, спокойно выбирая дартанские изюминки с большого блюда, полного разнообразных фруктов.

– Это невозможно, – сказала Семена.

– Это неизбежно, – столь же лаконично ответила Алида.

– Послушай, госпожа, восстание должно было начаться…

– Я знаю, когда оно должно было начаться. Но оно начнется раньше. А именно через неделю. Если мы будем придерживаться прежних сроков, нам придется иметь дело с Большим флотом Армекта. Единственное, что мы можем сделать, – ускорить ход событий. Есть надежда, что нам удастся победить войска провинции, прежде чем придет подкрепление. Тогда дадим отпор и им. Если они сами не отступят. Судя по сведениям, которыми я располагаю, это должны быть достаточно большие силы. Достаточно большие, однако, лишь для усиления местных гарнизонов, но слишком малые для того, чтобы самостоятельно вести войну со всей Морской провинцией. Если они отступят – у нас будет целая осень для передышки. В соответствии с планом.

– А если Кирлану удастся усилить Большой флот еще до наступления осени? Например, дартанскими эскадрами?

– Ну хорошо, госпожа. Жду твоих предложений. Ситуация ясна: Большой флот Армекта сосредоточивается в Бане – может быть, уже сосредоточился, может быть, уже идет сюда… Что будем делать? Представь мне свой план, и подумаем.

Семена стиснула зубы. Действительно… Что она могла ответить? Чтобы восстание имело хоть какие-то шансы на успех, нужно было атаковать немедленно.

Но это должно было повлиять на ее планы.

Итак, ей предстояло нанести удар по Агарам почти на месяц раньше, чем она намеревалась. Почему? Очень просто… Ее план опирался именно на восстание. Отряды мятежников должны были занять большинство городов и все порты Гарры. На ее долю выпала одна из самых трудных задач: овладеть Дороной, то есть сразиться с лучшим войском на острове, если не принимать во внимание сотни гвардейцев в Дране… До недавнего времени предполагалось, что часть войска в Дороне пойдет за Аскаром. Ну что ж…

Она верила, что справится и без Аскара. Потом она намеревалась с помощью своих наемников завладеть имперскими кораблями, захваченными во время восстания. Они были ей нужны. Недавно она купила три старых фрегата (за золото своего отца), но на одном из них все еще заменяли такелаж; он стоял в Тарвеларе, на Закрытом море, в лучшем случае – как раз выходил оттуда. Возвращения же другого, из Дартана, она ожидала самое раннее через месяц. Однако независимо от того, были ли бы у нее под рукой все ее корабли или нет – три фрегата, а также старый барк и «Сейла» (последние могли не вернуться из Дурного края), – подобного флота, возможно, было достаточно, чтобы захватить Агары, но не для того, чтобы их удержать! Переговоры с пиратскими командами шли трудно в связи с предпринимаемыми обеими сторонами мерами предосторожности. Кроме того, участие пиратов в войне за Агары она предполагала лишь весной будущего года. Прежде всего потому, что… у нее не было золота! Расходы получались просто гигантскими, лишь недавно она осознала, каких на самом деле затрат требует содержание трехсот пятидесяти человек, не считая даже стоимости необходимого имущества. Риолата оставила ей в наследство несколько успешно действовавших торговых предприятий, основательно, правда, разоренных Раладаном. К доходам от торговли добавлялись сокровища Демона, ну, и еще то, что ей удалось сэкономить для себя из повстанческой казны. И все мало! Две сотни пехоты, снабженной огнестрельным оружием, и сотню арбалетчиков обучил для нее еще Аскар (и теперь невероятного труда стоило сохранить в тайне сам факт существования такого количества обученных для боя людей). Но пятидесяти необходимых ей топорников не было… Она хотела собрать их в последний момент, чтобы сэкономить хотя бы на жалованье. Оружие у нее имелось. Конечно, банда оборванцев в доспехах не могла представлять особой ценности. Но золото, золото! Где его взять?! Три старых фрегата и затянувшийся ремонт одного из них поглотили последние сбережения. Поэтому она не могла нанять пиратов. Впрочем, даже если бы и могла… Собственный флот все равно необходим. Если его у нее не будет, то кто защитит ее саму от таких союзников, как Броррок?

Ей нужны корабли.

Тем более что сейчас в ее распоряжении нет ни одного! Совершенно нереально привести какой-либо из этих парусников на Гарру за достаточно короткое время, чтобы от него была польза во время восстания. Хотя бы для бегства, если бы что-то пошло не так.

Корабли нужно захватить!

И она могла их захватить. Но только в начальный период восстания, во всеобщей суматохе. Потом это стало бы сложнее или вовсе невозможно. Кроме того, любое промедление означало, что ее люди, которых она обучала и содержала с мыслью об Агарах, будут втянуты в сражения с имперскими легионами – возможно, длительные и наверняка кровавые. Сколько их останется для ее целей?

И вот теперь выясняется, что, захватив Агары, она вынуждена будет хранить этот факт в тайне целый месяц, прежде чем осенние штормы не отрежут острова от остального мира! Возможно ли это? Конечно да, в отношении Кирлана… Ведь весь план в значительной мере держался на том, чтобы как можно дольше обманывать империю. Но удастся ли обмануть повстанцев? Людей, у которых она уведет прямо из-под носа столь необходимые им захваченные корабли? Которых она поставит в тяжелое положение, забрав несколько сотен своих людей? Ведь их будут преследовать. Если бы все разыгрывалось в соответствии с первоначальным планом, то есть за две-три недели до штормов, она могла быть уверена, что преследующие ее эскадру корабли вернутся назад или же, напротив, заберутся слишком далеко и не успеют вернуться в Гарру до начала бурь. Впрочем, даже если бы выяснилось, что цель ее – именно Агары, это не имело бы большого значения. Однако новая ситуация превращала все эти расчеты в пустые рассуждения, не имеющие никакой ценности. Если вожди восстания узнают, куда пошли захваченные парусники, естественно, они сделают все, чтобы об этом услышал Кирлан. Хотя бы лишь затем, чтобы отвлечь внимание империи от Гарры. И затем, если восстание добьется значительных успехов раньше, Армект может счесть, что поспешное вмешательство ничего не даст. Подготовка к войне пойдет полным ходом, но война начнется лишь зимой. Однако Армекту хватит сил и средств, чтобы отправить ко дну несколько кораблей, которые будут у нее на Агарах. Император не дурак, он с легкостью сообразит, что позднее, ведя борьбу с Гаррой, он не скоро сможет позволить себе агарскую авантюру…

Неделя времени! Ради Шерни, едва неделя на то, чтобы составить новый план! Нужно было немедленно завершить все дела, продать все, что можно, ибо потом, когда вспыхнет восстание, никто не даст и серебряного слитка за каменный дом в Дороне…

Алида зевнула.

– Ты все продумала, госпожа? – спросила она. – Что еще за сомнения? Насколько я знаю, подготовку, если не считать мелочей, ты закончила уже давно. Перенос срока имеет определенные преимущества, все труднее сохранить происходящее в тайне…

Семена кивнула. В этом они были согласны… Ее стрелков и арбалетчиков никто не держал в казармах. Они получали жалованье, но болтались – естественно, без оружия – по всему острову и делали что хотели. Говорили они тоже что хотели… Ходили какие-то слухи, а в гарнизоне, похоже, всерьез начали задумываться о том, что означают странные разговоры о новом оружии, якобы лучшем, чем арбалет… Этим уже собирался заняться доронский трибунал, но Алиде каким-то образом удалось не дать делу хода. Однако она не могла ни в чем упрекнуть свое войско. И снова – ей не хватало Аскара.

– Захвати столицу, – сказала Алида, – а об остальном не беспокойся.

– Конечно, – ответила Семена. – Просто изменение срока меня несколько удивило. Ты же знаешь, госпожа, что у меня собственное дело. И восстание не принесет ему ничего хорошего. Но – что поделаешь. С голоду, скорее всего, не помру.

– Об этом тоже не беспокойся. Займи столицу, а после освобождения Гарры найдутся люди, которые позаботятся о твоем благополучии, – заверила ее Алида.

«Ты что, на самом деле веришь в победу? – мысленно спросила Семена. – Я считала тебя более разумной».

– Город будет взят.

– Да, кстати… – Алида бросила в рот горсть изюма. – Еще одно: Багба под твоим контролем?

– Конечно. Так, как мы договорились.

– Значит, госпожа, ты будешь согласовывать действия в Багбе и в Дороне. В помощь получишь двух человек – одного там, другого здесь.

Семена метнулась к столу, за которым сидела блондинка.

– Что это значит? – яростно спросила она.

– Ничего, кроме того, что я уже сказала, – удивленно ответила Алида. – Что случилось, моя дорогая?

– Ты прекрасно знаешь, что случилось! – Семена отступила к стене, словно для разбега. – Хочешь за мной следить?

Алида с легкой улыбкой раздавила изюминку между пальцами и облизала их.

– Скажи, госпожа, почему ты меня терпеть не можешь?

– Взаимно, не так ли? – скорее утвердительно, нежели вопросительно сказала Семена.

– О да… – Блондинка почти кокетливо посмотрела на нее. – У тебя, госпожа, натура шлюхи. Этого я не могу терпеть ни у кого, кроме себя.

Семена снова подскочила к столу и смахнула с него блюдо. Фрукты покатились по полу, дождем посыпались изюминки.

– Не знаю почему, – прошипела она, – но когда кто-то сравнивает меня со шлюхой, у меня возникает желание скормить его сердце псам.

Алида вздохнула. Не похоже было, что услышанное произвело на нее хоть какое-то впечатление.

– Ну ладно… Мы ведь нужны друг другу, правда?

Семена взяла себя в руки.

– Конечно. К сожалению.

– Тогда обсудим детали. Осталась всего неделя.