355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Феликс Кандель » Очерки времён и событий из истории российских евреев том 3 » Текст книги (страница 11)
Очерки времён и событий из истории российских евреев том 3
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 21:44

Текст книги "Очерки времён и событий из истории российских евреев том 3"


Автор книги: Феликс Кандель



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

Был создан и Всероссийский общественный комитет помощи голодающим для сбора средств по всему миру. В его состав вошли писатели‚ ученые‚ артисты и режиссеры‚ агрономы и врачи‚ многие из которых были в оппозиции к большевикам‚ – почетным председателем комитета избрали писателя В. Короленко. Комитет начал собирать деньги‚ одежду и продовольствие‚ провозгласив в воззвании: "Прежде чем спорить о формах общественного и государственного устройства России‚ нужно сохранить живые силы. Мы решительно отвергаем лозунг: чем хуже‚ тем лучше". Большевики ввели в комитет своих представителей‚ поставили его под контроль ЧК‚ но вскоре распустили‚ обвинив в намерениях "использовать легальную организацию помощи голодающим для целей контрреволюции". Одних арестовали‚ других выслали из Москвы; по именам активных деятелей Е. Кусковой и Н. Кишкина комитет помощи голодающим с пренебрежением называли "Кукиш"‚ и В. Ленин приказал после его закрытия: "На сотни ладов высмеивать "Кукиш"... Изо всех сил их высмеивать и травить не реже одного раза в неделю в течение двух месяцев".

Российские евреи городов и местечек собирали деньги для голодающих‚ закупали продукты и посылали в районы бедствия. Раввины публиковали специальные послания, призывая жертвовать на эти цели. Еврейский комитет помощи голодающим создавал отделения в разных странах для сбора пожертвований; особые уполномоченные распределяли на местах поступавшие продукты‚ медикаменты‚ одежду‚ открывали пункты питания и детские дома. Деятельность еврейских благотворительных организаций настораживала коммунистов‚ опасавшихся неконтролируемой инициативы; власти считали‚ что "цель этих организаций не помощь‚ а завоевание влияния на еврейские массы"‚ чтобы "яд религиозно-националистического дурмана оказал свое действие".


«Несмотря на беды и утраты, о которых поведали мы выше, несмотря на голод и нужду, которые терпел каждый человек, отличался и тогда еврей своим милосердием... и давал дары тайно, чтобы не смущать ближнего своего. Благотворительные общества помогали тем, кто в отчаянии опустил руки, и делились куском хлеба с братьями своими, у которых иссякли силы в изнурительной борьбе за существование...» (Моше Мордехай Певзнер, летописец)


В феврале 1922 года ВЦИК издал постановление о конфискации всех церковных ценностей в помощь голодающим. Установили срок – один месяц. Специальные комиссии приступили к изъятию‚ что привело к кровавым столкновениям с верующими‚ преграждавшими путь к церквам; был арестован патриарх Тихон‚ который заявил‚ что насильственное изъятие богослужебных предметов «является актом святотатства». В Москве после «процесса церковников» расстреляли пятерых обвиняемых‚ в Петрограде казнили четверых‚ и среди них митрополита Вениамина (обвинитель заявил на процессе: «Вся православная церковь – контрреволюционная организация. Собственно, следовало бы посадить в тюрьму всю церковь!»; защищавший митрополита адвокат-еврей сказал: «Не забывайте‚ что на крови мучеников растёт церковь...»).

Конфискованные ценности продавали в другие страны, однако неизвестно‚ какая часть вырученных средств пошла на покупку продовольствия. В начале 1922 года‚ в разгар голода‚ большое количество валюты перевели в Коминтерн для подготовки мировой революции. Валюту выделили и для укрепления здоровья советских деятелей и членов их семей; специальная медицинская комиссия рекомендовала им курсы лечения в Карлсбаде‚ Висбадене и прочих заграничных курортах. В то же время из Самарской губернии сообщали‚ что обезумевшие от голода люди "едят трупы‚ детей не носят на кладбище‚ оставляя для питания..."

Изъятие ценностей из церквей и монастырей продолжалось; не избежали этой участи мечети и синагоги. Е. Ярославский (Губельман)‚ председатель Союза воинствующих безбожников, писал в газете: "Очень часто раввины говорят‚ что в синагогах нет никаких ценностей. Обыкновенно это действительно так. Синагоги не имеют ни икон‚ никаких других изображений. Стены обыкновенно голые. Но семисвечники бывают и серебряные. Их надо изъять обязательно". Из синагог изымали серебряные подсвечники‚ короны и декоративные щитки для украшения свитков Торы, бархатные накидки‚ вышитые серебром.

В Киевской губернии конфисковали в синагогах двадцать восемь пудов серебряных изделий, в Николаеве – около тридцати килограммов, в Бродской синагоге Одессы – два пуда, из синагог Гомеля изъяли двадцать фунтов серебряных изделий, из молитвенного дома в Красноярске – восемь фунтов, из дома омовения покойных на еврейском кладбище Петрограда забрали серебряные венки.

Известны случаи, когда раввинов и старост синагог арестовывали за сопротивление властям во время изъятия серебряных изделий или за их сокрытие. Золота в синагогах не было; конфискованные ценности стоили немного‚ а потому Ярославский рекомендовал ввести налог за места в синагогах и за "алию" – восхождение к Торе во время богослужения. Верующие евреи Петрограда, Минска, Витебска и других городов предложили выкупить изъятые предметы и возвратить их в синагоги, но разрешения на это не получили. С подобным предложением обратились к советскому правительству и зарубежные евреи‚ но власти не пожелали попустительствовать религиозным предрассудкам.

6

Гражданская война и политика «военного коммунизма» довели население до ужасающей нищеты и голода. Специалисты утверждали, что «хозяйство страны дошло до последней грани экономической разрухи», и к 1921 году положение стало угрожающим. Не было топлива. Не работали заводы. Простаивал транспорт. В городах уменьшили и без того скудный паек. Начались забастовки рабочих в Москве и Петрограде. В самом разгаре были крестьянские восстания на Тамбовщине‚ в Поволжье‚ Западной Сибири и на Украине; в ответ на карательные действия продовольственных отрядов сотни тысяч вооруженных крестьян захватывали огромные территории и уничтожали представителей советской власти.

В марте 1921 года восстал гарнизон Кронштадта и экипажи кораблей Балтийского флота, около двадцати тысяч человек – под лозунгом "Советы без коммунистов". Кронштадтские матросы‚ "краса и гордость революции"‚ создали Временный революционный комитет для руководства "третьей революцией"; они потребовали свободу торговли и ремесел‚ отмену принудительного изъятия в деревнях‚ свободу слова‚ собраний и профессиональных объединений‚ освобождение всех политических заключенных и упразднение единой официальной пропаганды. Восстание жестоко подавили‚ расстреляли более двух тысяч человек‚ однако это событие стало предупреждающим знаком для большевиков.

Чтобы восстановить промышленность и транспорт‚ следовало прежде всего накормить городское население‚ а для этого надо было поощрить деревню‚ заинтересовать земледельца в расширении производства. В период продразверстки‚ когда забирали у крестьянина все излишки‚ ему не было никакого смысла обрабатывать дополнительные площади и разводить скот‚ потому что результаты его труда отбирали при очередной реквизиции. Эта проблема беспокоила специалистов‚ и еще в 1919 году меньшевики предложили разработанную программу "Что делать?"‚ предлагая перейти от продразверстки к денежному налогу‚ к свободной торговле и частной промышленности. В 1920 году Л. Троцкий рекомендовал перейти к иной "продовольственной и земельной" политике‚ но его предложение отвергли. Однако теперь следовало действовать незамедлительно‚ и в дни подавления кронштадтского восстания В. Ленин провозгласил на съезде партии программу новой экономической политики (НЭП).

Эта программа повторяла во многом предложения меньшевиков‚ предусматривая постепенный переход к социализму путем смешанной экономики – государственной и частной. Принудительное изъятие хлеба в деревнях заменили на продовольственный налог‚ что позволяло крестьянам после его уплаты вывозить на рынок излишки своей продукции. Разрешили частную торговлю и ремесла под государственным контролем. Отменили принудительную трудовую повинность. Допустили в страну иностранные капиталы. Позволили создавать собственные предприятия с небольшим количеством работников и сдавать государственные предприятия в аренду частным лицам и кооперативам. Прошло немного времени, и магазины в городах, как по волшебству, наполнились товарами, поражая видом своих витрин. По вечерам к ресторанам съезжались автомобили‚ из которых выходили мужчины в дорогих костюмах с женщинами в роскошных нарядах. Казино были переполнены‚ в моду входил фокстрот‚ девочки в кабаре пели под оркестр популярную песню: "Мама, мама, что мы будем делать...", по улицам прогуливались ярко раскрашенные проститутки в ожидании клиентов – на фоне всеобщей нищеты‚ скудости‚ повседневной борьбы за кусок хлеба‚ в окружении неимоверного количества нищих‚ выпрашивавших подаяние, и оборванных бездомных подростков, у которых были свои песни: "Я беспризорная, как травка сорная..."

У евреев накопился богатый опыт выживания при ограничительных законах Российской империи, что вырабатывало предприимчивость, изворотливость, деловую расчетливость, – эти качества помогли им во время НЭПа. Возникли коммерческие банки‚ которые давали кредиты частным лицам. Были арендованы сотни государственных фабрик и мастерских. Нэпманы-евреи скупали у крестьян зерно и прочие сельскохозяйственные продукты, содержали мельницы‚ скотобойни‚ маслобойки и лесопилки, открывали портняжные мастерские‚ типографии‚ хлебопекарни‚ парикмахерские‚ магазины всех видов – гастрономические и бакалейные‚ галантерейные‚ скобяные‚ табачные и писчебумажные. Из двух с половиной тысяч крупных нэпманов Москвы около восьмисот были евреи, основавшие частные промышленные предприятия – "полные товарищества" и "товарищества на вере".

Из данных на 1924 год: евреям-нэпманам в Москве принадлежало 75% аптекарских и парфюмерных лавочек и магазинов‚ 55% – мануфактурных‚ 49% – ювелирных‚ 40% – галантерейных‚ по 26% – обувных и скобяных‚ 19% – мебельных‚ 18% – табачных‚ 15% – готового платья‚ 9% продовольственных ларьков‚ лавок и магазинов. В книге "Вся Москва" за 1926–1927 годы указаны среди прочих – "Нитяная фабрика" Я. Мохиля и И. Шейдлина, производство гуталина "Богатырь" Л. Заславского и Б. Розенцвейга, целлулоидные изделия "Заря" Б. Либермана и Г. Гинзбурга, бумажное производство П. Тагера и С. Цузмера, завод химико-фармацевтических препаратов И. Волынского, электрохимический завод Я. Каждана, "Северное стекольное общество" С. Арановича и Н. Рейфмана.

На рынках местечек и малых городов процветала торговля в ларьках‚ на прилавках‚ а то и просто на земле‚ когда раскладывали товар на разостланную холстину. Женщины пекли пироги и продавали их вразнос. Традиционным занятием евреев было ремесленничество; к концу 1926 года евреи составляли сорок процентов от общего количества ремесленников Советского Союза. Многие занимались по домам швейным‚ кожевенным‚ трикотажным производством‚ чтобы не арендовать помещения. Власти старались подавить индивидуальную инициативу и вовлечь частников в кооперацию‚ а потому сапожники‚ портные‚ ткачи‚ мыловары‚ красильщики образовывали кооперативы‚ служившие прикрытием частной деятельности. Появились бродячие ремесленники – плотники‚ жестянщики‚ портные‚ которые ходили по деревням‚ получая плату продуктами‚ а к субботе с полными мешками возвращались к семье.

Новая экономическая политика дала возможность тысячам евреев заняться торговлей и ремеслами‚ что несколько облегчило их материальное положение. Однако большинство еврейского населения не ощутило облегчения от введения НЭПа. Основную массу нэпманов-евреев составляли нищие торговцы‚ располагавшиеся в крохотных помещениях или деревянных ларьках; у них было ничтожное количество товаров для продажи‚ которые по вечерам уносили домой‚ чтобы уберечь от кражи. Из свидетельства того времени: "Местечковый торговец работает с утра и до ночи‚ постоянно суетится‚ хватает краткосрочные ссуды‚ уезжает‚ приезжает‚ привозит‚ отвозит‚ ввозит‚ делится‚ рассчитывается‚ горячится и горит‚ торопясь нагнать утерянное и забывая обо всем на свете..."

В лавочке нэпмана-еврея в местечке под Бобруйском оказались при проверке два десятка глиняных горшков‚ четыре килограмма мыла‚ три зеркальца‚ три пачки чаю по пятьдесят граммов‚ двенадцать простых карандашей‚ три вязки грибов‚ один гребешок‚ два замка – общая стоимость товаров составила пятнадцать–двадцать рублей. В семье этого нэпмана ели на завтрак картошку с рассолом от огурцов‚ на обед крохотный кусочек мяса с хлебом‚ на ужин только хлеб‚ – дневной рацион скудного питания семьи составлял тридцать восемь копеек.

Официальное обследование установило, что налоги на мелкого торговца "превышают сумму товаров, находящихся в его лавке... При НЭПе торговля еврейских местечек сперва было воскресла‚ а потом снова захирела... Торговцы говорят о себе: "Мы пашем воздух и пожинаем ветер... Два компаньона‚ и у обоих по дыре в кармане. Вышло по пословице: "Два мертвеца пустились в пляс"... Знаете что‚ обеспечьте мне службу на десять рублей в месяц и я таки буду вам самым превосходным большевиком... Но лишь бы я знал‚ что имею пропитание на завтрашний день..."

Заграничный наблюдатель сообщал: "Положение широких еврейских масс в Киеве‚ Одессе‚ Николаеве и Харькове не изменилось к лучшему... Бездомные‚ полуголые и босые дети просят милостыню на улице... Я сделал попытку взять за границу некоторое число этих детей‚ но наткнулся на настойчивое противодействие советского правительства‚ желающего‚ чтобы дети остались в России и сделались приверженцами коммунизма". Из Могилева передавали: "Дела кошмарные‚ город населен нищими... Вся торговля заключается в том‚ что несколько евреев торгуют селедкой‚ которую режут на маленькие кусочки и таковую продают на местном рынке. В общем‚ жуть..." А на съезде крестьян Белоруссии один из выступавших сказал с трибуны: "Местечковое население состоит из бедняков‚ которые трижды в день умирают с голода".

Из статьи "Евреи в Белоруссии" ("Красная газета"‚ Ленинград): "Революция дала мне права? А что я с ними сделаю? Зачем человеку нос‚ когда нечего нюхать?.." И вот сколачивают кустарные артели "Красный пекарь"‚ "Красный токарь"‚ "Красный портной"‚ "Красный сапожник"... На вывесках все красные‚ а лица у всех бледные..."

Большевики допустили НЭП‚ чтобы восстановить экономику страны‚ однако частное предпринимательство противоречило марксистской идеологии. Существовали опасения‚ что новая экономическая политика нарушит социалистический характер государства и приведет в будущем к необратимым изменениям. А потому НЭП стал временным возвращением к капитализму и должен был неминуемо погибнуть‚ так как в противопоставлении идеологии и экономики у советской власти постоянно проигрывала экономика. Национализированные предприятия получали всевозможные привилегии‚ а если какой-либо нэпман начинал с ними успешно конкурировать‚ его устраняли с помощью административных мер. Государственная торговля субсидировалась и постепенно вытесняла частников в магазинах и на рынках. Невозможно было достать сырье для работы‚ так как в первую очередь его распределяли по государственным фабрикам. Налоги были велики и рассчитаны на то‚ чтобы затруднить конкуренцию предпринимателей‚ а штрафы за их неуплату разоряли торговцев и ремесленников.

Кроме налогов существовали всевозможные сборы во время очередной идеологической кампании – на обязательную подписку газеты и приобретение облигаций‚ на ремонт школы или клуба‚ в пользу подшефной воинской части, в поддержку бастующих горняков Англии, а также сборы на строительство самолета "Еврейский труженик", который вошел в состав эскадрильи "Наш ответ Чемберлену". Евреи Гомеля писали в редакцию газеты "Эмес": "Вам‚ верно‚ известно‚ что свободная торговля окончательно уничтожена... Еврейские лавочки замерли: они не могут устоять против государственных магазинов‚ у них нет достаточно средств для закупки товаров‚ они не могут платить налоги сверх своих сил. Тысячи людей ходят без дела. Нищета противна‚ и голова разрывается в поисках копейки..."

Действия властей вели к удушению частной собственности‚ к скорому и неминуемому разорению мелкого торговца и ремесленника‚ а более крупные‚ более удачливые нэпманы‚ ворочавшие миллионами‚ ожидали своей очереди – недаром Ленин говорил после введения НЭПа: "Эту политику мы проводим всерьез и надолго‚ но, конечно‚ как правильно было замечено‚ не навсегда". Нэпманы вызывали всеобщее осуждение на собраниях, в газетах и книгах; поэт грозил новому буржую: "Этот день‚ этот час недалёк: Ты ответишь по счету‚ дружок!.."

К 1927 году началась постепенная‚ но неуклонная ликвидация новой экономической политики. Запретили частную торговлю зерном‚ скупку кож‚ табака‚ масличных семян‚ а заодно закрыли частные мельницы‚ маслобойни‚ табачные фабрики и кожевенные заводы. Ввели ограничения в торговле и ремеслах‚ повысили во много раз квартирную плату для "нетрудовых элементов"‚ значительно увеличили налоги для частных предпринимателей‚ а за их неуплату конфисковывали дома и имущество‚ арестовывали и выселяли. К 1930 году от новой экономической политики остались лишь воспоминания да тысячи бывших нэпманов‚ отбывавших срок в лагерях принудительного труда.

7

Конституция РСФСР 1918 года лишила избирательных прав лиц‚ использующих наемный труд‚ живущих на нетрудовые доходы‚ торговцев и посредников‚ владельцев ремесленных мастерских‚ монахов и священнослужителей всех религиозных культов. Так вошел в обиход новый термин – лишенцы. Лишенцами стали и бывшие министры с губернаторами‚ градоначальники‚ прокуроры и земские деятели‚ помещики и домовладельцы‚ бывшие чиновники‚ полицейские и офицеры царской армии‚ а также их жены и дети. Введение этой социальной категории лишило права участия в выборах огромного количества граждан; после каждых выборов газеты торжественно сообщали о «всенародной» поддержке советской власти‚ забывая при этом добавить‚ что во многих районах страны в голосовании участвовала треть взрослого населения‚ – остальные были лишенцами.

В эту категорию попали и евреи. Занимаясь в основном торговлей и ремеслами‚ евреи – даже самые нищие среди них – считались "буржуазным элементом" и по закону становились лишенцами вместе со своими семьями. Бывшие лавочники‚ мелкие ремесленники‚ раввины‚ канторы‚ резники‚ служки в синагогах‚ прочие лица "чуждого социального происхождения" были лишены избирательного права. На Украине к 1926 году количество лишенцев среди трудоспособного еврейского населения составляло тридцать процентов‚ а в городах и местечках Подолии доходило до шестидесяти‚ даже до восьмидесяти процентов.

Лишенцев выселяли из государственных квартир‚ увольняли с работы‚ а их детей не принимали в высшие и профессиональные учебные заведения. Чтобы "социально чуждые элементы" не проникли в институты‚ ввели анкеты с многочисленными вопросами для их выявления: чем занимались родители до революции и какой партии симпатизировали‚ чем занимаются в настоящее время‚ нет ли родственников за границей‚ каково отношение опрашиваемого к советской власти‚ и многое другое. В институтах заседали особые "тройки"‚ которые изучали эти анкеты и исключали студентов‚ обманом проникших в учебные заведения. В газетах печатали публичные отречения от родителей-лишенцев‚ "представителей паразитических классов"; порой это делалось с согласия отцов и матерей‚ чтобы их дети сумели попасть в институт или получить работу – подобное унижение запоминалось на всю жизнь.

Введение новой экономической политики увеличило количество евреев‚ которые попадали в категорию лиц‚ живущих на "нетрудовые доходы"‚ а потому к концу НЭПа насчитывалось по всей стране около миллиона лишенцев-евреев и членов их семей. Им не полагалось бесплатное жилье и государственная медицинская помощь‚ их не принимали в профсоюзы‚ не брали на работу‚ не регистрировали на биржах труда и не выплачивали пособия по безработице. Когда ввели карточки на продукты питания, лишенцам выдавали паек по самой низкой категории или не выдавали его вообще; не было у них права избирать и быть избранными. (Из академического издания книги "Загадки": "Кто с голосом, но без голоса?" Отгадка – "лишенец".)

После ликвидации НЭПа началась конфискация имущества у бывших нэпманов‚ не сумевших или не пожелавших выплатить государству непомерные налоги. В конце 1929 года одесский отдел ГПУ сообщал в секретном донесении‚ что в "операции" по изъятию участвовали "тысяча сто рабочих от станка‚ триста работников милиции и двести – от органов и войск ГПУ". Забирали часы‚ ковры‚ костюмы‚ платья и постельное белье‚ туфли‚ чулки‚ посуду и швейные машины‚ снимали кольца с рук‚ скатерти со столов‚ одеяла с кроватей. В том же донесении приведены высказывания одесских рабочих о проведенной операции: "Давно пора было показать нэпману нашу силу..." – "Ничего беззаконного в этом деле нет‚ ведь наша власть классовая..." – "Я очень рад‚ что почистили жидов‚ но не знаю‚ за что нас почистили... ведь мы не жиды..." В донесении ГПУ отмечены и негативные отклики: "Как это можно отобрать последнее‚ нажитое собственным трудом‚ отобрать насильно, и вдобавок еще ночью..." – "Раньше грабили на селе‚ а теперь грабят в городе..." – "На это способна только такая власть..."

В 1930 году начался новый этап изъятия‚ который получил название "золотая лихорадка" (или "золотуха"). Вызывали в ГПУ бывших нэпманов‚ ювелиров‚ часовщиков‚ зубных врачей‚ ремесленников и требовали добровольно сдать государству золото‚ валюту, драгоценности. Тех‚ кто отказывался отдавать или приносил малые количества‚ отправляли в тюрьму‚ загоняли в битком набитые‚ жарко натопленные камеры‚ кормили соленым‚ не давая воды‚ лишали сна, вызывали на долгие изнурительные допросы с угрозами – и евреи не избежали общей участи.

А.Солженицын‚ писатель (из книги "Архипелаг ГУЛАГ"): "Все они арестуются‚ все напихиваются в камеры ГПУ в количествах‚ которые до сих пор не представлялись возможными‚ – но тем лучше‚ скорей отдадут!.. Если у тебя на самом деле золота нет – твое положение безвыходно‚ тебя будут бить‚ жечь‚ пытать и выпаривать до смерти или пока уж действительно не поверят... Слишком легко отдавать нельзя: не поверят‚ что отдал сполна‚ будут еще держать. Но и слишком поздно отдать нельзя: душеньку выпустишь или со зла влепят срок..."

Из воспоминаний комсомольца-еврея 1930-х годов: "Все это были поганые‚ жестокие дела. Однако неизбежные. Ведь и хлеб и золото необходимы стране. А прятать драгоценности могли только своекорыстные‚ классово чуждые людишки. Конечно‚ случались ошибки, страдали и вовсе ни в чем не повинные. Это плохо. Такого следует избегать. Но из-за отдельных промахов нельзя же прекращать широкое наступление на фронтах пятилетки. Нет‚ я не поддавался сомнениям и колебаниям... Если иногда и задумывался‚ то бесплодно".

***

В первые годы советской власти условия жизни были необычайно трудными. Одежду шили из старых мешков‚ которые красили в разные цвета. Мешковину распускали на нитки и вязали платки‚ шарфы‚ платья. Подошвы для обуви выпиливали из досок‚ а верх сооружали из остатков пожарных шлангов – так получались ботинки-"стукалки". Вывески на улицах поражали своими названиями‚ к которым трудно было привыкнуть: Губтрамот – губернский отдел местного транспорта‚ Наробраз – отдел народного образования‚ Комборбез – комитет борьбы с безработицей‚ Компомбед – комитет помощи бедным‚ Губкомдезертир – губернский комитет борьбы с дезертирами. Сотрудников учреждений называли шкраб – школьный работник‚ рабис – работник искусств‚ местран – служащий местного транспорта‚ уполгубтоп – губернский уполномоченный по обеспечению топливом. Появилось понятие «мофективные» (морально дефективные) дети‚ которых следовало исправлять методами эстетического воспитания.

Приметы того времени нашли отражение в известной песне:

Ужасно шумно в доме Шнеерсона‚

Эс тит зих хойшех – прямо дым идет;

Он женит сына Соломона‚

Который служит в Губтрамот.

Его невеста‚ курьерша финотдела‚

Наряжена на свадьбе в пух и прах:

Фату мешковую надела

И деревяшки на ногах...

***

А. Гольденвейзер‚ киевский адвокат (из воспоминаний):

"Месяцы и годы жили мы среди этого обнищания и оскудения‚ под постоянным гнетом и в постоянной тревоге. Выселят... Ограбят на обыске... Мобилизуют... Прислушивались ко всякому шороху на лестнице – не к нам ли... Ходили по мертвым улицам города‚ смотрели на кошмарно-однообразные вывески‚ на изможденные и тупые лица прохожих... Мы задыхались. И вокруг нас задыхались. Все – близкие и далекие..." – "В то время‚ когда ничего нельзя было ни купить‚ ни продать... разрешалось всем и каждому нанимать извозчика и условливаться с ним о цене на основах самого вольного соглашения. "Чем объяснить такую непоследовательность? – спросил я однажды у одного чина Губтрамота. – Отчего вы не национализируете извозчиков?" – "Видите ли‚ – задумчиво ответил мой собеседник‚ – мы пробовали‚ но выяснилось одно затруднение. Когда людей не кормят‚ они отчего-то все же продолжают жить. А когда лошадей не кормят‚ они непременно умирают. Оттого мы и не национализируем извозчиков..."

***

В 1922 году экономист Б. Бруцкус опубликовал научную работу в петроградском журнале "Экономист"‚ в которой предсказал "крушение" социалистической экономики и предложил меры "для поворота к капиталистическому строю". В. Ленин ознакомился с его работой‚ после чего определил журнал как "явный центр белогвардейства"‚ а его сотрудников – "законнейшими кандидатами на высылку за границу". Бруцкуса и членов редколлегии "Экономиста" арестовали и выслали из страны. В 1923 году его работа увидела свет в Берлине‚ и в предисловии к книге автор написал: "Строй частной собственности и частной инициативы можно преобразовывать‚ но его нельзя разрушать‚ ибо на нем зиждется европейская цивилизация; его нельзя разрушать‚ ибо среди развалин ничего построить нельзя; его нельзя разрушать‚ ибо неизвестно‚ что, собственно, придется строить‚ ибо социалистический строй есть мираж‚ в погоне за которым можно прийти не в обетованную землю‚ а в долину смерти..."

***

Помощь голодающим оказывали из-за границы Общество ремесленного и земледельческого труда (ОРТ) и Еврейское колонизационное общество; Общество охранения здоровья евреев присылало из Берлина оборудование и специалистов‚ которые восстанавливали старые и открывали новые больницы и поликлиники‚ аптеки‚ дезинфекционные камеры‚ санатории для легочных больных‚ делали прививки от оспы‚ тифа и холеры. О. Каменева (жена Л. Каменева и сестра Л. Троцкого) возглавляла правительственную Комиссию по связи с иностранными благотворительными организациями – для восстановления сельского хозяйства и ликвидации последствий голода. Представитель Джойнта вспоминал: "Она заботилась о евреях как о людях‚ а не как о своих братьях; точнее‚ и они были братья‚ но ровно настолько‚ насколько братьями были татары или башкиры. Лишь изредка‚ по случайному недосмотру‚ в минуты потери самоконтроля открывались вдруг тайники ее сердца‚ обнаруживая любовь к народу‚ в котором она родилась..."

***

В. Ленин: "Величайшая ошибка думать, что НЭП положил конец террору. Мы еще вернемся к террору и террору экономическому". Из воспоминаний современника: "В 1928–1929 годах началась новая волна арестов нэпманов. Многие из них были высланы в Сибирь‚ в основном в Новосибирск. Туда перевозили этапом в течение месяца‚ некоторые умирали по дороге. В Новосибирске люди были уже практически свободными‚ но оставались без имущества‚ жилья и средств к существованию. Джойнт организовал там кампанию помощи; проводил ее Шмарьягу Зельвинский. Он ежедневно приходил на вокзал‚ встречал высланных евреев‚ забирал их домой‚ давал возможность привести себя в порядок (помыться‚ постричься)‚ а затем – после отдыха в течение нескольких дней‚ иногда недель – эти люди с помощью Зельвинского находили работу и жилье..."

***

Джойнт – Комитет по распределению фондов помощи евреям‚ пострадавшим от войны – был создан в США в ноябре 1914 года; основатели Комитета – американские евреи Ф. Варбург‚ Л. Маршалл и Д. Шифф. Во время Первой мировой войны Джойнт помогал евреям по обе линии фронта‚ помогал и еврейскому населению Эрец Исраэль. Теперешнее название Джойнта – Американский объединенный еврейский комитет по распределению фондов. До начала Второй мировой войны Джойнт оказывал помощь евреям Польши‚ Румынии‚ прибалтийских государств и Эрец Исраэль. С помощью Джойнта восемьдесят тысяч евреев были эвакуированы из стран‚ оккупированных Германией; для еврейского подполья в Польше сбросили на парашютах триста тысяч долларов из фондов этой организации.

С 1945 по 1952 год Джойнт выделил триста пятьдесят миллионов долларов на продукты питания‚ одежду и медикаменты для уцелевших европейских евреев‚ давал деньги на перевозку евреев в Израиль‚ на их абсорбцию в стране. С момента основания и до 1980 года Джойнт потратил на благотворительные цели миллиард триста миллионов долларов.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю