Текст книги "По ходу пьесы. История одного пистолета. Это его дело. Внезапная смерть игрока. Идея в семь миллионов"

Автор книги: Ежи Эдигей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 51 страниц)

Глава IV
ЧЕРНЫЙ «ВАРТБУРГ»

На следующий день после нападения на почту в Белянах майору Станиславу Маковскому позвонил сотрудник лаборатории криминалистики. Результаты исследования гильз, найденных перед зданием почты, показали, что бандит стрелял из пистолета, который когда-то принадлежал сержанту Стефану Калисяку, убитому в ноябре 1965 года.

– Вы в этом совершенно уверены? – поинтересовался майор.

– Пока нет. Мы еще не получили пуль. Только после этого можно будет дать окончательный ответ. Но уже при осмотре гильз обнаружилась характерная особенность: боек в пистолете Калисяка был немного поврежден, и на капсюлях имеются соответствующие повреждения. Совпадает и место удара бойка по капсюлю. Да и следы, которые на гильзах оставляет выбрасыватель, схожи.

– Когда вы получите пули?

– Из института судебной медицины – сразу после вскрытия убитого инкассатора, то есть еще сегодня. Пуль же, которыми были ранены двое почтовых служащих, придется подождать. Дежурный врач сказал, что состояние Ришарда Цегляжа остается тяжелым и операция пока откладывается – возможно, на несколько дней. Владислава Окуневича будут оперировать сегодня вечером… Правда, хирург утверждает, что нам рассчитывать особенно не на что: рентген показал, что пуля ударила в бедренную кость и в ней застряла, отчего, скорее всего, деформировалась.

– Немедленно сообщите мне, если узнаете что-нибудь новое.

– Слушаюсь, пан майор!

После этого разговора Маковский отправился к своему шефу, начальнику уголовного розыска Главного управления милиции. Полковник внимательно его выслушал.

– Я говорил вам, майор, что пистолет всплывет и без ваших поисков. К сожалению, цена, которую мы заплатили за это известие, очень высока – один убитый и двое раненых. У меня уже есть подробный рапорт из дворца Мостовских о результатах следствия. Практически они ничтожны. Преступник, как и при убийстве Калисяка, не оставил улик, если не считать пистолетных гильз и пока не извлеченных пуль.

– Нападение совершено очень четко, а место преступления выбрано с таким расчетом, чтобы можно было безнаказанно удрать с добычей.

– Да, несомненно, нападение было тщательно разработано и готовилось долго. А это подтверждает мое предположение, что убийца сержанта Калисяка – не обычный хулиган. Это умный, расчетливый, готовый на все человек. Он даже не пытался угрожать своим жертвам оружием, сразу открыл огонь. И стрелял так, чтобы убить. Только по чистой случайности Цегляж остался жив. Если бы он не обернулся или оборачивался чуть медленнее, пуля попала бы в сердце. Так, как это произошло с Вишневским.

– Кстати, охранник с инкассатором совершили роковую ошибку, – заметил майор. – Они стояли рядом, и бандит сумел незаметно подойти к ним очень близко. Если бы охранник стоял с одной стороны двери, а инкассатор – с другой, застать их врасплох было бы невозможно.

– Я полагаю, что и в этом случае нападение бы удалось, но не с такой легкостью. Учтите, что подобного рода преступление совершено в Варшаве впервые. Я думаю, что и в Польше тоже. И охранник, и инкассатор считали, что никакая опасность им не грозит, а охрана фургона – всего лишь формальность. Охранник, правда, был вооружен, но не готов немедленно пустить винтовку в ход. А пистолет инкассатора преспокойно лежал в кобуре. Поэтому убийца, с виду обычный прохожий, направляющийся ка почту, застал обоих врасплох.

– Да, верно. Для них это была полная неожиданность, – согласился майор.

– Поскольку пистолет фигурирует в деле об убийстве Калисяка, которое вы ведете, примите к производству и новое преступление, – решил полковник. – Будете вести его совместно с городским управлением. Я отдам соответствующее распоряжение. А вы, не теряя времени, поезжайте во дворец Мостовских и подробно изучите все материалы.

Ознакомившись с результатами следствия, майор Маковский понял, что полковник был прав: улик практически никаких. Только по показаниям пани Беляк, которая видела преступника издалека, удалось составить его словесный портрет, и то весьма приблизительный. Свидетельница также указала, каким путем убегал бандит.

– Скажите, поручик, – спросил майор, просмотрев все материалы следствия, – куда делись пули? У нас в руках пять гильз, а знаем мы только о трех пулях. Одной был убит Вишневский. Второй – ранен охранник, а третьей работник почты.

– Охранник был ранен двумя пулями. Одной в легкое, второй в предплечье.

– Это подтверждается протоколом. И все-таки надо проверить, действительно ли в теле Цегляжа остались две пули.

Позвонили в больницу, где лежал раненый охранник. Врач подтвердил, что Цегляж получил два ранения, ко второе, в предплечье, совершенно не опасное. Пуля пробила мышцы, не повредив ни нервов, ни кровеносных сосудов.

– А что с пулей? – допытывался майор.

– Что с пулей? – удивился хирург. – А мне какое дело? Для меня важно состояние здоровья раненого. Пуля пробила руку и полетела дальше.

– В ране ее нет?

– Нет. Зато есть две дырки. Поменьше – где пуля вошла, побольше – где вышла.

– А как себя чувствует раненый?

– Он в сознании, но еще очень слаб. Большая потеря крови. Мы сделали переливание. Если не будет осложнений, завтра прооперируем.

– Не забудьте сохранить пули!

– Хорошо, хорошо. Об этих дурацких пулях мне уже несколько раз звонили и даже письмо из милиции пришло. Вас, видно, больше интересует пуля, чем человек… – возмутился врач.

– Ну что вы, доктор, – перебил его майор, – нам известно, что в борьбе за жизнь человека вы сделаете все возможное. Тут мы абсолютно спокойны. А вот пуля, которая вас совершенно не интересует, для нас – очень важная улика, необходимая для поимки убийцы. Мы потому вам напоминаем, что на практике случаются разные вещи. Взять, например, убийство президента США Кеннеди. Оперировавшие его врачи не позаботились о сохранении пуль, и они таинственно исчезли.

– Хорошо, хорошо. Мы не в Америке. Завтра получите свою пулю.

– Выходит, – сказал майор, положив трубку, – я был прав. У нас пока только три пули, а убийца выстрелил пять раз. Одна пуля вообще прошла мимо. Вторая, прошив руку охранника, исчезла в неизвестном направлении. Вы этим занимались?

– Еще нет.

– В таком случае поедем на Беляны и поищем эти пули. Кроме того, мне бы хотелось осмотреть место преступления.

Перед зданием почты было, как обычно, пусто. Майор с удовлетворением отметил, что дежурный охранник держит оружие наготове. Одну пулю нашли почти сразу.

Она уткнулась в слой штукатурки между рядами кирпичей двумя метрами правее входной двери. Скорее всего, это была та, которая пробила руку охранника. Один из милиционеров, сопровождавших майора, извлек ее с помощью обычного перочинного ножа. Пуля была почти не повреждена.

Отыскать следы второй пули оказалось не так легко. Самый тщательный осмотр стены поначалу ничего не дал, пока один из милиционеров не обратил внимание, что на металлической окантовке тяжелой двери, ведущей в помещение почты, повреждена краска, притом явно недавно. Принесли лестницу, и майор внимательно осмотрел это место. Не оставалось сомнений, что маленький след на металле оставила пистолетная пуля. Скорее всего, отскочив рикошетом, она упала где-то в стороне. О том, чтобы ее найти, не могло быть и речи.

Майор изучил предполагаемый путь бегства преступника. Пришлось признать, что человек этот действовал не только чрезвычайно смело, но и очень рассудительно. Место для нападения было выбрано исключительно удобно – широкая, всегда пустынная улица, особняком стоящее здание почты. Обитателям соседних домов пистолетные выстрелы должны были показаться слабыми хлопками, похожими на выхлопы плохо отрегулированного автомобильного двигателя. И даже если бы в момент нападения на противоположной стороне широкой улицы оказался случайный прохожий, он просто не обратил бы на эти звуки внимания. Хорошо был обдуман и путь отступления. Пробежав вдоль здания под окнами библиотеки, преступник сворачивал за угол и исчезал из поля зрения возможных свидетелей. Еще десяток метров – и он оказывался во дворе многоквартирного жилого дома. А там вид человека, пусть даже с мешком в руках, вряд ли привлек бы чье-нибудь внимание. Со двора удобный проход вел к Липинской. Улица вся была застроена невысокими домами с садиками. Майор убедился, что почти из каждого садика можно попасть на соседний участок, а оттуда на параллельную улочку – Платничую, которая вела к Клечевской, пересекавшейся с улицей Пшибышевского.

Таким образом бандит, добравшись до Липинской, исчезал, как иголка в стоге сена. Шансов определить его Дальнейший путь почти не было.

Тем не менее майор остался доволен результатами осмотра. Ценной добычей была почти неповрежденная пуля, застрявшая в штукатурке. Ее сразу же послали на экспертизу. Тем временем майор продумывал дальнейший ход следствия. Он решил, что стоит попытать счастья: а вдруг все же кто-нибудь из жильцов высотного дома номер 13/15/17 по аллее Зъедночения видел убегающего преступника? Чтобы это проверить, нужно будет послать туда сотрудников милиции: пусть опросят всех жильцов огромного дома. Но сделать это лучше поближе к вечеру, когда людей легче застать дома.

Идея оказалась удачной. Уже на следующий день выяснилось, что двенадцатилетний школьник Янек Мыс-ливец и Зофья Лисковская, сотрудница одного из министерств, заметили кое-что интересное.

Приглашенная во дворец Мостовских пани Лисковская сообщила, что около шести часов вечера в день нападения она поливала цветы на подоконнике. Ее квартира находится на третьем этаже в пятом подъезде, а значит, в той части здания, которая ближе к почте. Когда Лисковская стояла у окна, она услышала несколько хлопков. Что это пистолетные выстрелы, ей и в голову не пришло. Она подумала, что, вероятно, ребята где-то поблизости играют в войну и стреляют из пугачей.

Минуту спустя из-за угла дома выбежал какой-то мужчина, который, оглянувшись, сначала замедлил шаги, а потом быстро пошел в сторону Липинской. Лисковская заметила, что он держал в руке какой-то сверток, но был ли это мешок – сказать не может. Мужчина прикрывал сверток полой не застегнутого светлого плаща, словно хотел спрятать его от дождя. Правда, дождь к этому времени уже прекратился, но было еще пасмурно.

– Вы говорите, этот мужчина был без головного убора? А какого он был роста? Высокий?

– Пожалуй, да. Мне трудно сказать точно, видела я его с третьего этажа, когда он проходил под моим окном… Сверху человек кажется ниже. Но, по-моему, этот мужчина был выше среднего роста.

– А какие у него были волосы?

– Темные, коротко остриженные и зачесанные назад. В этом я уверена.

– А лица его вы не разглядели?

– Вот тут ничего не могу сказать. Я ведь смотрела из окна. Да и не особенно внимательно. В нашем доме живет много людей, ко всем ходят гости. И на Липинскую через наш двор можно пройти кратчайшим путем, об этом все знают. Только когда ко мне вечером пришли из милиции и стали расспрашивать, я припомнила, что видела такого человека, а за минуту до этого слышала выстрелы… Если б не милиция, я бы никогда не сопоставила двух этих фактов.

– Тот человек направлялся в сторону Липинской?

– Да. Наверняка. На углу Липинской я его еще видела.

– А дальше куда он пошел?

– Скрылся за котельной, она его от меня заслонила.

– Значит, он пошел в западном направлении?

– Западном? – задумалась Лисковская.

– Иначе говоря, к перекрестку Липинской и улицы Шрёгера.

– Да, – согласилась свидетельница, – в сторону Шрёгера. Но это не на запад. Скорее на юг. Липинская идет наискось.

– Пусть будет на юго-запад. Больше вы ничего не заметили?

– Он часто оглядывался.

– А какой на нем был костюм? Ботинки?

– Ах да. У меня создалось впечатление, будто этому человеку жмут ботинки, особенно правый. Да, он как-то странно шагал.

К сожалению, Лисковская больше ничего не заметила. Пришлось удовольствоваться этой скромной информацией.

Следующим место у стола занял двенадцатилетний мальчуган, Янек Мысливец, ученик одной из белянских школ. Он был очень горд ролью, которая ему выпала, и сразу предупредил:

– Вы дадите мне справку, если я опоздаю домой? Я обещал прийти в одиннадцать, а сейчас уже второй час. Мама подумает, что я шатался по городу.

– Конечно, – совершенно серьезно согласился следователь. – Я напишу твоим родителям записку, что наша беседа несколько затянулась. Так что же ты видел?

– Я возвращался от приятеля, который живет на улице Реймонта. Шел по Шрёгера. Там вообще нет автомобильного движения. Когда переходил улицу, между Платничей и Липинской, с Платничей вывернула машина и подъехала к большому дому на углу Липинской и Шрёгера, там на первом этаже трикотажная мастерская.

– Какой марки была машина?

– Я не обратил внимания.

– Постарайся припомнить. Может быть, «варшава»? Какого цвета?

– Нет, поменьше, но вроде бы не «сирена». Я не приглядывался, но, кажется, темная.

– Ну а что было дальше?

– Машина подъехала к дому и остановилась прямо возле мастерской. Стояла там довольно долго, я успел дойти до Липинской. И тут из-за угла вышел какой-то человек в светлом плаще. В руке он нес мешок. Серый, с цветной полоской. Я обратил внимание на эту полоску, никогда не видел полосатых мешков. Дверца машины открылась, человек закинул мешок внутрь и сел сам. И тут же машина отъехала.

– Мужчина, который нес мешок, сел рядом с водителем?

– Нет. Автомобиль ведь ехал от Платничей и остановился у тротуара на правой стороне Шрёгера. Чтобы сесть рядом с водителем, мужчине с мешком пришлось бы обойти машину спереди или сзади. А он этого не сделал. Водитель открыл заднюю дверь, и тот человек сразу сел. Машина стояла с работающим мотором и тут же тронулась.

– Ты видел, куда она поехала?

– Нет, я свернул на Липинскую. Торопился домой.

– Как выглядел мужчина с мешком?

– Высокий, в светлом плаще.

– На голове у него что-нибудь было?

– Нет. Я заметил, что у него темные волосы.

– Ты был близко от него?

– В нескольких метрах. На противоположном тротуаре. Я поворачивал на Липинскую, а он как раз оттуда вышел.

– Ты видел его лицо?

– Да. Такое загорелое. Ни усов, ни бороды. Нос довольно большой, кажется, прямой. Плащ был расстегнут, под ним коричневый пиджак и серые брюки. Я хорошо запомнил.

– А тот, в машине?

– Этого я не разглядел. Заметил только, что он был в кепке.

– А может, ты заметил номер машины?

– Нет. На машину я вообще не смотрел. Только потом обратил внимание, когда увидел, что к ней подбегает человек с полосатым мешком. Еще меня удивило, что дверца сразу же открылась. Тот тип вскочил в машину, а водитель сразу дал газ.

– Если б тебе показали этого мужчину или его фото, ты бы его узнал?

Мальчик задумался.

– Не знаю…

По просьбе майора принесли альбом с фотографиями преступников. Янек Мысливец посмотрел снимки и отрицательно покачал головой:

– Нет, его здесь нет. Это точно.

– А минуту назад ты говорил, что не уверен, сможешь ли его узнать.

– Если б вы мне показали несколько снимков, похожих на того человека, я бы не знал, какой выбрать. Но тут даже ни одного похожего нет.

Это было все, что майор смог узнать от Янека. Полученная информация подтверждала показания Лисковской. Преступник действительно убегал так, как она сказала, и был высокого роста. Кроме того, теперь майор знал, что у бандита темные, коротко подстриженные волосы, зачесанные назад, и прямой нос. Подробности, касавшиеся одежды – коричневый пиджак и серые брюки – в данном случае не имели значения. Сразу же после нападения преступник мог переодеться и одежду выбросить. Куда важнее был тот факт, что у него имелся сообщник с автомобилем. Стало быть, заключил майор, тут действует целая банда.

Но из скольких человек она состоит? Есть ли у этих двоих еще сообщники? Пока на эти вопросы майор ответа не находил, но допускал, что, кроме водителя машины, у бандита могли быть и другие сообщники, которые находились поблизости, чтобы вмешаться в случае неблагоприятного поворота событий. Однако пока это была лишь не подкрепленная доказательствами гипотеза.

Следующие два дня не принесли результатов. Было допрошено множество людей, но никто ничего не видел и не слышал. Только на третий день в милицию обратился студент института физкультуры Адам Жебровский. Его показания оказались весьма важными для следствия.

– Я вышел из института со своей однокурсницей. Она живет на Белянах. Я провожал ее домой. С аллеи Зъедночения мы свернули на улицу Каспровича. Там на углу – стоянка такси. Но такси ни одного не было, только немного поодаль стоял черный автомобиль. Мы остановились почти рядом с ним возле витрины магазина. Мотор работал, за рулем сидел человек в кепке с большим козырьком, заслонявшим лицо. Я еще, помню, удивился: зачем в закрытой машине шапка?

– Какая была машина?

– Черный «вартбург».

– Что было дальше?

– Вдруг я услышал какие-то резкие звуки, вроде хлопков. Они доносились со стороны почты. Теперь-то я знаю, что это были пистолетные выстрелы, но тогда и внимания особого не обратил. Перед почтой стоял зеленый почтовый фургон, я подумал, наверное, от его мотора шум. А черный «вартбург», как только прозвучали выстрелы, сорвался с места, притом на большой скорости.

– И куда поехал? К почте?

– Нет. Пересек аллею Зъедночения и помчался по Каспровича. Свернул в первый, нет, во второй переулок. Летел, почти не снижая скорости на повороте. Его даже занесло на мокрой мостовой.

– А потом что?

– Потом? Ничего. Нам и в голову не пришло, что это нападение на почту. Пошли дальше по улице Каспровича.

– А каких-нибудь характерных особенностей у этого автомобиля вы не заметили?

– Нет. Черный «вартбург», вот и все.

– Одноцветный или двухцветный? «Вартбурги» бывают разные.

– Одноцветный. Сплошь черный.

– Ну а что-нибудь специфическое? Например, царапина, или вмятина, или крыло чуть-чуть погнуто?

– Нет. Ничего такого я не заметил, хотя я к машине присматривался. Мне показалось странным, почему мотор не выключен и водитель в кепке. Одно могу только сказать: машина не новая. Года два-три пробегала. Не блестела, как обычно блестят новые.

– Что же вы так поздно к нам обратились? Ведь после нападения прошло уже пять дней. Назавтра надо было прийти. Об убийстве писали все газеты. Не так уж трудно было сообразить, что услышанные вами «хлопки» – бандитские выстрелы.

Студент слегка смутился.

– Я не думал, что между этими выстрелами и автомобилем есть какая-то связь. Да и теперь не уверен.

– Но все-таки пришли.

– Я рассказал об этом кое-кому из знакомых, и они мне посоветовали обратиться в милицию.

– Вы не заметили номера машины?

– Не обратил внимания. Начинался он с «В». Кажется, среди цифр были четверка и семерка.

– Сообщите, пожалуйста, имя, фамилию и адрес вашей спутницы.

Майор побеседовал с девушкой ка следующий день, однако ничего нового она не сообщила.

Таким образом, за пять дней расследования удалось выяснить, что бандит воспользовался пистолетом убитого почти год назад милиционера Стефана Калисяка (экспертиза пуль – и той, что была обнаружена в стене почты, и тех, которые извлекли из тел убитого и раненых, – полностью это подтвердила). Установлены были некоторые приметы убийцы: темноволосый мужчина высокого роста с крупным прямым носом. Действовал не в одиночку, преступление групповое, в распоряжении бандитов имелась машина марки «вартбург».

«Какого цвета? На самом ли деле черного? Перед нападением ее вполне могли перекрасить… Номер наверняка был фальшивый. Да и не производят ни «вартбургов», ни «трабантов» черного цвета. Как говорят в шутку – чтобы их не путали с «мерседесами».

Выяснилось, что в одной только Варшаве зарегистрировано две тысячи восемьсот семьдесят шесть «вартбургов»! Владельцев машин, в номерах которых были четверки и семерки, тщательно проверили. На время нападения у всех было бесспорное алиби. Проверили также, не пытался ли кто-нибудь в последнее время снимать с этих машин номерные знаки. Тогда на болтах или на краске могли бы остаться следы. Но и эта проверка закончилась безрезультатно.

Проходили недели. Папки с делами разбухали. И все без толку! Следствие зашло в тупик.

Глава V
ОПЯТЬ ПОГИБАЕТ ЧЕЛОВЕК

Самые уютные уголки Варшавы – в районе улицы Новый Свят. На месте старых довоенных домов с дворами-колодцами здесь появились утопающие в зелени живописные улочки.

Справа от Нового Свята бежит улица Галчинского. Слева их целых три: Бачинского, Тувима и Винни-Пуха. Сонное спокойствие этих закоулков приятно контрастирует с Новым Святом, вечно забитым машинами и толпами прохожих. Оживленная столичная артерия – Новый Свят – и прилегающие к ней улочки воистину два разных мира.

Самая приятная и спокойная из них – улица Тувима. Она берет свое начало от улицы Гурского и заканчивается через пятьдесят метров безымянной площадью, примыкающей к Варецкой. Достопримечательность этой маленькой площади – дом с башенкой, построенный по образцу старинной ратуши. Часть дома занята детским садом. Одной стороной он выходит на улицу Тувима, другой – на Дворики зданий, стоящих на Новом Святе. С маленькой площади без названия можно через узкий проход выйти к этим домикам и оттуда через любые ворота – на Новый Свят.

Вся улица Тувима состоит из двух длинных домов, расположенных друг против друга. По украшающим их аркадам нетрудно определить время, когда они были построены. Это наверняка эпоха строительства МЖР – Маршалковского жилого района – 1949–1953 годы. Дома на улице Тувима носят черты архитектуры тех лет.

Первые этажи обоих домов занимают разнообразные мастерские. Среди них большое кооперативное объединение «Помяр», производящее точную измерительную аппаратуру. В нем работает несколько десятков высококвалифицированных специалистов, в том числе немало надомников.

Улица Тувима почти всегда безлюдна. Лишь изредка кто-нибудь пройдет под аркадами или поставит там свой автомобиль – во избежание штрафа, так как стоянка машин на Новом Святе запрещена.

На маленькой безымянной площади тоже нет особого движения. В хорошую погоду там играют дети, иногда на скамейку присядет молодая пара, либо пенсионер придет с книжкой или газетой погреться на солнышке.

Бухгалтерия «Помяра» выплачивает зарплату своим работникам дважды в месяц, всегда в определенные дни: десятого и двадцать пятого. Кассирша, Гелена Яскульская, обычно начинает в полдень выдавать зарплату надомникам, а потом, часов около двух, – постоянным сотрудникам. К выплате она готовится, естественно, заранее. Получив в правлении чек, она реализует его в банке, а затем раскладывает деньги по конвертам с фамилиями сотрудников. Таким образом, выплата производится быстро и четко, и кассирша может не беспокоиться, что в спешке ошибется и вынуждена будет докладывать из собственного кармана. Заработки в кооперативном объединении высокие, поэтому в каждую зарплату выплачивается свыше трехсот тысяч злотых.

Поблизости от «Помяра» находится несколько банков. Удобнее всего расположено отделение Национального польского банка, помещающееся в огромном здании между Варецкой и Свентокшиской. Там у «Помяра» есть свой счет, и кассир пользуется услугами этого отделения.

До банка от «Помяра» не больше двухсот шагов. С улицы Тувима выходишь на площадь без названия, по ней доходишь до Варецкой, пересекаешь ее и оказываешься во дворе огромного банковского здания. Здесь среди разных контор банка находится и 6-е городское отделение.

Порядок доставки денег следующий: в день выплаты в девять часов утра Яскульская, получив чек, сразу же отправлялась в банк. Ее обычно сопровождал один из сотрудников бухгалтерии или курьер. Для денег у кассирши была специальная большая сумка. В «Помяре» было два фургончика для доставки заказов надомникам и разных прочих нужд, но, поскольку до банка идти было всего двести шагов, Яскульская ходила туда пешком. Получив деньги, она запирала сумку на висячий замочек и возвращалась на улицу Тувима.

В тот день, десятого мая 1968 года, кассирша, как обычно в половине десятого, с сумкой в руке, отправилась в банк. Сопровождал ее Богдан Покора, один из самых молодых работников «Помяра» – ему недавно исполнилось девятнадцать лет. Работать в «Помяр» он пришел год назад, сразу после окончания техникума.

В банке Яскульская подала чек в соответствующее окошко. На этот раз сумма была больше, чем обычно, – целых четыреста двенадцать тысяч злотых. «Помяр» недавно получил много срочных заказов, в связи с чем пришлось увеличить число надомников и, кроме того, работать сверхурочно. Поэтому и общая сумма зарплаты за последние две недели сильно выросла.

Банковский служащий в окошечке перекинулся с кассиршей несколькими словами, даже рискнул пошутить насчет сегодняшней необычно высокой суммы – они с Яскульской были знакомы много лет. Быстро выдав ей номерок, он отослал чек на контроль. Минут через пятнадцать пани Гелену подозвали к другому окошку. Старый, опытный кассир без промедления выдал деньги – пачки банкнотов по пятьсот злотых, купюры помельче, мелочь.

Яскульская проверила полученную сумму, положила деньги в сумку и, как обычно, заперла ее на замок. Попрощавшись с кассиром, направилась к выходу.

– Давайте выпьем кофе, – предложил ее спутник. – Кафе «Новый Свят» отсюда в двух шагах.

– Вы что, с ума сошли, пан Богдан? С такими деньгами – в кафе?

– А что такого? Выпьем по чашечке – и пойдем. Это у нас займет пятнадцать минут.

– И речи быть не может, – решительно возразила кассирша. – Идемте.

– Ну что ж, пойдемте. А так хочется кофе.

Яскульская, больше не слушая молодого человека, повернула в сторону Варецкой. Через минуту, перейдя проезжую часть, они вышли на площадь без названия, пересекли ее и направились к аркадам улицы Тувима.

День был пасмурный и холодный, даже ребятишек на площади не было. Одна только девочка лет пятнадцати вела на поводке красивого черного спаниеля. В дверях дома, выходящего фасадом на Варецкую, показалась женщина, вероятно сотрудница «Моды польской», размещавшейся в том здании.

Возле аркады, у первой колонны, стоял какой-то мужчина. Когда Яскульская и Покора с ним поравнялись, он выхватил из кармана пистолет и выстрелил в молодого человека. Богдан Покора сделал еще два шага, попытался обернуться и упал на тротуар.

Гелена Яскульская, шедшая на полшага впереди, услыхав выстрел, оглянулась. Увидела нацеленный на нее пистолет. Успела только крикнуть:

– Не убивай!

Раздался второй выстрел. Женщина выпустила сумку и мягко осела на землю.

Стрелявший одним прыжком подскочил к ней. Схватил сумку с деньгами, огляделся и, не увидев никого, кроме девочки и окаменевшей от ужаса женщины в дверях «Моды польской», сунул пистолет в карман и бросился бежать. Пробежал по площади вдоль дома, в котором помещался детский сад, свернул за угол и исчез.

Тогда только обе свидетельницы пришли в себя и с криком бросились на помощь неподвижно лежащим на тротуаре людям. Их крики привлекли внимание двух прохожих с Варецкой, а также покупателей и продавцов продовольственного магазина, находящегося в одном из домов на улице Тувима. Кто-то сообщил о том, что произошло, в «Помяр», и оттуда выскочили несколько человек.

Толпа зевак увеличивалась с каждой минутой. К счастью, кто-то из работников «Помяра» не растерялся.

– Врача! – закричал он. – Скорее врача! Звоните в «Скорую помощь» и в милицию!

– На Винни-Пуха есть стоматологическая поликлиника, – подсказал кто-то из зевак. – Зубной врач тоже может оказать первую помощь. Я туда сбегаю.

Через две минуты появился мужчина в белом халате. Он склонился над неподвижными телами.

– Их надо как можно быстрее отсюда забрать, – сказал он. – «Скорую» вызвали? Я, к сожалению, немногим могу помочь. Их нужно везти прямо в больницу.

Под руководством стоматолога раненых перенесли в помещение «Помяра». Там врач попытался перевязать раны.

– Женщина ранена в грудную клетку, справа, – определил он, – есть опасность внутреннего кровоизлияния. У мужчины рана тоже в область легких, пуля вошла со спины. Единственное, что я могу, – это наложить временные повязки.

Первой приехала милиция. Карета «скорой помощи» появилась лишь двадцать минут спустя. На середину дня в больших городах, как правило, приходится большая часть несчастных случаев, и у диспетчера не оказалось свободной машины.

Врач «скорой помощи» подтвердил диагноз своего коллеги стоматолога. С включенной сиреной «скорая помощь» помчалась к ближайшей больнице.

Тем временем милиция приступила к осмотру места происшествия. Фотограф делал снимки, а офицер милиции в «Помяре» допрашивал свидетелей – Алину Хшановскую и Ванду Данеляк. Обе показали, что бандит убежал в сторону Нового Свята.

Милиция изучила путь, по которому убегал убийца. Тротуар, проходивший под окнами детского сада, заканчивался несколькими ступеньками, которые вели во двор дома номер сорок семь по Новому Святу. Этот двор, на беду, сообщался с тремя соседними, и из каждого можно было выйти на улицу и бесследно исчезнуть.

Были допрошены продавцы из соседнего продовольственного магазина, а также работники «Помяра». Никто из них ничего подозрительного не заметил. Опрос сотрудников соседних учреждений также не принес ничего утешительного.

А единственные свидетельницы преступления были так потрясены разыгравшейся на их глазах сценой, что не могли толком описать бандита. Они не помнили, какого он был роста, во что одет, был ли на нем головной убор…

Ванда Данеляк, сотрудница «Моды польской», не ответила ни на один из этих вопросов. Алина Хшановская, школьница, запомнила только, что нападавший был в серых брюках.

На соседней улице Бачинского милиции повезло больше. Улочка эта параллельна улице Тувима, но немного длиннее ее и доходит до Варецкой; она также пересекает безымянную площадь, на которой было совершено нападение. На углу Бачинского и Варецкой находится кулинария – большой магазин с двумя витринами: одна выходит на Варецкую, вторая – на улицу Бачинского.

Янина Оркиш, заведующая магазином, видела двух мужчин, которые с девяти утра слонялись по Варецкой и Бачинского. Этих мужчин она видела и раньше. Они заходили в кулинарию и всякий раз что-нибудь покупали.

Что произошло на площади, пани Оркиш не видела. Не обратила она внимания и на выстрелы. Но кое-что все-таки заметила: ей показалось, что во время нападения один из мужчин вышел на улицу. Тот, что повыше. Куда девался другой, она не знает.

Зато заведующая довольно хорошо запомнила, как они выглядели. Один был высокий, сантиметров сто восемьдесят, если не больше. В коричневом плаще-болонье, без головного убора. Волосы темные, нос довольно крупный, прямой, лицо продолговатое. Курил сигареты.

Второй мужчина был прямой противоположностью первого. Низкорослый, первому по плечо, а значит, не выше ста шестидесяти пяти сантиметров. Одет в светлую куртку полуспортивного покроя с поясом. На голове кепка того же цвета, брюки серые. Лицо его пани Оркиш не запомнилось, она смогла только сказать, что оно было круглое с небольшими, светлыми усиками.