Текст книги "По ходу пьесы. История одного пистолета. Это его дело. Внезапная смерть игрока. Идея в семь миллионов"

Автор книги: Ежи Эдигей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 51 страниц)

– В воскресенье утром мы с женой и сыновьями поехали на машине за город, по дороге посидели в кафе. Я только недавно купил этот «форд» и еще не успел им натешиться. Пообедали дома, а потом поехали к друзьям на улицу Тамка на партию бриджа.

– На машине?

– Нет. За картами случается и пропустить рюмочку. Мне не хотелось рисковать, чтобы потом дышать в трубочку.

– У друзей вы говорили о предстоящей поездке?

– Конечно. Но там были все свои. А о деньгах или о том, что я беру с собой такую сумму, вообще разговору не было. Домой мы вернулись после одиннадцати.

– А в понедельник?

– В понедельник я был на фабрике, потом у меня были дела в городе.

– А после обеда и вечером?

– Я ужинал в «Гранд-отеле».

– С кем?

– Разве это важно?

– Понимаю, – усмехнулся подполковник, – может быть, это и неважно, но мы ищем бандитов, которые чуть вас не убили, и, кроме того, у них на совести жизнь четырех человек. Установив ваши связи, мы, возможно, сумеем напасть на след банды. Бандиты, пытавшиеся вас ограбить, знали, что в желтом портфеле должны лежать семьсот тысяч.

– А там, – обрадовался Кобылкевич, – были только мои перчатки и немного чистой бумаги.

– Вам повезло. Тем не менее необходимо выяснить, каким путем бандиты узнали о вашем намерении взять в банке крупную сумму.

– Нет, нет… С той знакомой я о делах не говорил. Так, девица… в меру смазливая, в меру глупая. Я даже о поездке ей не сказал.

– И все же, может быть, вы нам дадите имя и адрес этой дамы?

– Это действительно необходимо?

– Мы гарантируем соблюдение тайны.

– Тогда другое дело. Пожалуйста…

Кобылкевич назвал фамилию и адрес, которые капитан записал в свой блокнот.

– Среди ваших знакомых есть владельцы машин?

– Конечно. Я сам член автоклуба.

– Нас главным образом интересует «вартбург», предположительно черный, довольно старый, выпуска до 1966 года. Затем светло-серая «шкода», выпуска 1968 года. Кроме того «варшава», год выпуска – до 1969-го. И «фиат-125» – новый, вишневого цвета. Да, забыл сказать, «варшава» – зеленая.

– Ну и задали вы мне задачу. Ведь это самые популярные марки и чаще всего встречающиеся цвета. Боюсь, что если я хорошенько подумаю, то припомню очень многих знакомых, у которых есть такие машины.

– Помните также о том, что они могли иметь их несколько лет назад: «вартбург» с 1966 года, «шкоду» с 1968-го и «варшаву» с 1969-го. Что же касается «фиата», – его владелец вам наверняка незнаком. Бандиты слишком осторожны, чтобы пользоваться машиной, которую вы видели. Зато, возможно, вы слышали от знакомых, что кто-то приобрел такой «фиат».

– Не могу назвать ни одной фамилии. Я не ожидал подобного вопроса.

– Ничего. Время у нас есть. Возьмите карандаш и лист бумаги и составьте список знакомых, с которыми вы встречались в течение последних двух месяцев, а также тех, у которых были машины указанных марок. Это поинтересней занятие, чем разгадывание кроссвордов.

– Хорошо. Попробую припомнить, хотя это работа нелегкая. А что мне потом делать с этим списком?

– Мы придем за ним через два дня. Ваши рабочие застрахованы?

– Конечно! У меня все легально. Можете проверить. Власти никогда не имели ко мне претензий.

– Я спрашиваю только затем, чтобы установить личности всех, кто у вас работает. Ими тоже придется заняться – конечно, очень деликатно.

– За этих людей я ручаюсь!

– Очень благородно с вашей стороны. Мы тоже не предполагаем, что среди них скрываются опасные бандиты. Но одно дело – нападение на людей, а совсем иное – невольно снабдить кого-то ценной информацией, даже не допуская мысли, что это преступник, которого разыскивает милиция. Сведения о том, что вы собираетесь получить большую сумму, могли поступить только от вас самого, работников вашей фабрики или ваших друзей. Иным путем бандиты не могли об этом узнать. Скажу больше: всю эту информацию преступники собрали заранее. Абсолютно исключено, что они совершили нападение без предварительной разведки, ознакомления с местностью и детальнейшей разработки всей операции, включая бегство. Такая подготовка, проведенная очень тщательно и незаметно для постороннего глаза, должна была занять не меньше двух недель. А это значит, что по крайней мере за месяц до нападения банда знала, что в начале апреля вы поедете в горы с крупной суммой денег.

– Это тоже ни для кого не было секретом. Я всегда езжу за древесиной в начале апреля.

– А почему на этот раз не поехали?

– В понедельник вечером мне позвонили из Живеца и сказали, что прошел сильный снегопад и дороги в горах почти непроходимы. Поздняя весна. Мой собеседник посоветовал приехать после пасхи, не раньше.

– После этого звонка вы говорили кому-нибудь, что отложили поездку?

– Только жене.

– А на фабрике?

– Кажется, нет. Во всяком случае, не припоминаю. Я пробыл там относительно недолго и все время был занят. А около девяти поехал домой. Обговорил дела с получателями, потом заехал в банк. Там сказал кассиру, что беру только шестьдесят пять тысяч на зарплату, поскольку в горы пока не еду.

– То, что кассир узнал об изменении ваших планов, не имеет значения. Убийца уже ждал вас на улице. Кстати, вам здорово повезло с этими подтяжками. Мне бы наверняка был каюк – я ни пояса, ни подтяжек не ношу.

– Да. Это американские подтяжки, я их получил в подарок. Ношу довольно редко. Чистая случайность, что надел в день нападения.

– Как выздоровеете, оправьте их в рамку. Однако вернемся к делу. Вы видели нападавшего?

– Выйдя из банка, я заметил, что около машины стоит какой-то человек. Высокий темноволосый мужчина. Это все, что я запомнил. Зевака и зевака, рассматривает красивую машину. Меня это даже не удивило. Любая новая машина заграничной марки вызывает интерес, так что я не обратил внимания на неизвестного прохожего. Он стоял за машиной. Я вставил ключ в замок и не успел даже его повернуть, как ощутил сильный удар в спину и услышал треск, а затем сразу же почувствовал ужасную боль. Я упал на землю. Наверное, на миг потерял сознание, потому что не видел, как нападавший схватил мой портфель. И начавшейся потом перестрелки не слышал. До меня донесся только чей-то крик: «Кобылкевича убили!» Тогда я сел и сказал, что пока еще жив. Больно было ужасно, да и теперь еще трудно дышать.

Поскольку Эдмунд Кобылкевич больше ничего полезного следствию сказать не мог, офицеры милиции еще раз напомнили, чтобы он составил список своих знакомых, имеющих машины, и попрощались с директором. Тот в свою очередь еще раз попросил сказать при входе, чтобы не принимали цветов и записок. Кобылкевич не хотел иметь неприятностей с женой.

– А все-таки, – рассмеялся капитан, когда оба офицера покинули здание больницы, – правильно говорится, что у богатого черт детей качает.

– Почему?

– Возьмем, к примеру, этого Кобылкевича. Он отделался легким ранением и не потерял ни одного злотого. А если б на его месте был какой-нибудь бедолага, хотя бы работник его фирмы, наверняка все бы пошло по-иному. Во-первых, такой человек не сунул бы небрежным движением шестьдесят пять тысяч злотых в карман брюк, а положил в портфель, который судорожно прижимал бы к себе. Во-вторых, не имея собственного «форда», не укрылся бы случайно за ним от поджидавшего его бандита, а пошел бы пешком к автобусной остановке. Не было бы на нем и американских подтяжек с металлической пряжкой. В результате он бы получил пулю прямо в спину и, если б не лежал сейчас в морге, боролся бы со смертью. А деньги бы у него похитили.

– В таком случае, – перебил подполковник расфилософствовавшегося капитана, – тебе не остается ничего иного, кроме как срочно купить «форд» и американские подтяжки.

Когда Маковский вернулся к себе в Главное управление, его там ожидало интересное известие.

Одна из характерных особенностей Старого Мяста в Варшаве – выставки «независимых» художников на рынке и у средневековых стен вблизи круглой сторожевой башни – «барбакана». Вероятно, такие выставки приносят их устроителям какой-то доход, так как в течение всего года, если только не идет снег или дождь, разноцветные полотна оживляют суровые старые стены из темнокрасного кирпича. Перед картинами всегда стоят несколько человек, иногда останавливается экскурсия. В основном это ультрасовременное искусство, требующее дополнительных пояснений – иначе трудно разобраться, что на полотнах изображено, где верх, где низ.

Один из работников милиции, занимаясь поисками преступника, завязал разговор с художником, выставившим свои полотна у городских стен. Художник прекрасно запомнил, что во вторник, в день нападения, он начал развешивать картины в половине одиннадцатого утра. Среди первых посетителей его «галереи» был человек в светло-синем костюме. Через плечо его был переброшен коричневый плащ, а из-под плаща выглядывал большой желтый портфель. Это привлекало к себе внимание, поскольку погода в тот день не располагала к прогулкам по улицам в одном костюме.

Минуту спустя с Длугой выехал вишневый «фиат» и на мгновение остановился перед костелом. Человек в синем костюме быстро сел в машину, которая тут же поехала в сторону улицы Рыбаки.

Так милиция получила окончательное доказательство того, что «фиат» имел отношение к нападению у банка. Экспертиза подтвердила, что все выстрелы были произведены из пистолета сержанта милиции Стефана Калисяка, убитого в 1965 году.

Глава XIV
БЕЗ ПЯТИ ДВЕНАДЦАТЬ

Прошло десять дней, прежде чем подполковник Маковский смог отчитаться своему шефу. Эти дни были заполнены напряженной работой многих людей. Одни просматривали картотеку «Польмосбыта», другие занимались проверкой тех, кто попал в список, составленный Эдмундом Кобылкевичем, третьи незаметно осматривали и фотографировали различные автомобили. Папки с делами, которые уже давно не помещались в сейфе подполковника Маковского, заняли все полки в специально отведенной для этого комнате.

И все-таки, направляясь к начальнику уголовного розыска, Маковский нес в руках лишь тоненький блокнот, в котором всего три странички, да и то не полностью, были исписаны синими чернилами. Это была единственная конкретная информация, которую удалось извлечь из огромного материала, собранного за семь с лишним лет. Маковский считал, и не без оснований, что гигантская работа была проделана не напрасно.

– Как продвигается следствие? – спросил шеф. – Надеюсь, вы не ввели нас в заблуждение на последнем совещании и дело действительно сдвинулось с мертвой точки.

– Короче говоря, – улыбнулся подполковник, – считайте, что уже без пяти двенадцать.

– А конкретнее?

– Мы расшифровали всех членов банды. Правда, относительно двоих у нас еще нет полной уверенности, но главарь шайки – я называю его Малиновский – опознан нами абсолютно точно.

– Каким образом?

– Банда допустила роковую ошибку, а точнее, даже две. Во-первых, они не изменили порядка взаимозаменяемости при организации второй серии нападений. Во-вторых – и это была та самая роковая ошибка, – все купили новые машины. Власть денег, видимо, оказалась так велика, что даже люди, которым нельзя отказать в смекалке, не устояли.

– Как вы к этому пришли?

– В «Польмосбыте» наши сотрудники получили списки всех, кто за последний год приобрел «фиат-125» вишневого цвета. Из этого списка можно было без большого риска исключить машины, которые пошли в провинцию. Мы оставили только те, что зарегистрированы в Варшаве и Варшавском воеводстве.

– Их тоже, наверное, было немало. Вишневый цвет популярен как на заводе, так и среди покупателей.

– Да. В списке свыше тысячи фамилий. Затем надо было в документах госстраха и автоинспекции найти эти же фамилии и проверить, не были ли на имя этих людей ранее зарегистрированы машины. Естественно, больше всего нас интересовали «вартбурги», но мы также обращали внимание на «шкоды» и на «варшавы». В результате наш длинный список резко сократился. Мы также принимали во внимание, что прежде машина могла быть зарегистрирована на другого члена семьи. Поэтому пришлось обратиться в отдел учета населения. Но и с этим справились.

– Огромная работа, – признал начальник угрозыска.

– Это только ее часть. Другим нашим сотрудникам, не знакомым со списками «Польмосбыта», был вручен для проверки список, составленный Эдмундом Кобылкевичсм. Туда попали люди, с которыми он встречался в последнее время и которым мог рассказать о своем намерении поехать в Живец за горной сосной, а также те, о которых Кобылкевич знал, что у них есть или был «вартбург», «шкода» или «варшава», либо которые недавно приобрели «фиат-125» вишневого цвета.

– Список большой?

– Кобылкевич человек очень пунктуальный. Кроме того, он был здорово напуган и к тому же понимал, что при его образе жизни нападение может повториться. Ведь в Живец ему все равно придется ехать, притом с немалыми деньгами. В больнице у него было много свободного времени. Не удивительно, что он старался нам помочь как только мог. Правда, вначале он пропускал фамилии прекрасных дам, но мы ему быстро растолковали, сколь бессмысленна в данном случае такая щепетильность. Список получился большой. У этого человека обширные знакомства.

– Ничего странного.

– Каждого из названных им людей надо было проверить, а с большинством из них еще и побеседовать и выяснить, не знают ли они, кто из их знакомых купил вишневый «фиат», у кого есть или были «вартбург», «шкода» либо «варшава». В этом тоже участвовало много наших сотрудников. Как оказалось, их труды были не напрасны. Сравнение обоих списков дало очень интересные результаты.

– Фамилии повторялись?

– Не только. Так, например, мы докопались до некой молодой дамы. Она мечтает о карьере певицы, и, хотя у нее нет ни голоса, ни слуха, похоже, что своей цели добьется. Эдмунд Кобылкевич, естественно только из любви к чистому искусству, принимает в ее стараниях финансовое участие. Очарованная одним из наших сотрудников – думаю, что он обещал Долорес, как она просит себя называть, сольный концерт в Главном управлении милиции, – девица выболтала, что примерно два месяца назад один из ее знакомых очень интересовался Кобылкевичем. У этого знакомого парикмахерская на одной из маленьких варшавских улочек. Кроме того, он ездил на «шкоде», зарегистрированной на имя его свояченицы, работающей в той же парикмахерской. Свояченица машину продала и купила «фольксваген», которым тоже распоряжается наш парикмахер. «Шкода» была серая, но перед продажей ее перекрасили в темно-зеленый цвет.

– Любопытно, – буркнул шеф.

– Это мужчина высокого роста – правда, не темноволосый, но для парикмахера цвет волос не проблема. Кроме того, мы вспомнили про одно обстоятельство, на которое прежде не обратили внимания. А именно: пани Лисковская, свидетель нападения на Белянах, видела Ковальского, когда он удирал с мешком денег, и заметила, что он передвигается так, будто ему были тесны башмаки. Особенно правый. Так вот: каш парикмахер действительно так ходит. Мы сняли его на кинопленку – разумеется, без его ведома. Когда ленту пускаешь попеременно то быстро, то медленно, ясно видно, что причина тут не в тесном ботинке, а в легком параличе ноги. Мы консультировались с опытным врачом. Он подтвердил, что хромота этого человека – последствие либо ревматизма, либо травмы, вследствие которой были повреждены нервы на правой ноге… На бегу это не бросается в глаза, поэтому поручик и солдаты, гнавшиеся за бандитом на Подвалье, ничего не заметили. Поначалу я не обратил внимания на эту деталь в показаниях пани Лисковской, но теперь она приобрела решающее значение.

– Для нас все-таки это недостаточная улика.

– Согласен. Тем не менее мы не спускаем глаз с парикмахера. И уже сделали интересные наблюдения.

– Какие именно?

– В списке «Польмосбыта» фигурирует фамилия одной женщины. Она купила вишневый «фиат». До этого, как мы установили, у нее был маленький «рено», а еще раньше – голубой «вартбург». Эта машина перед продажей тоже была перекрашена. В серый цвет. Кроме того, наши сотрудники установили, что с номерами вишневого «фиата» кто-то недавно повозился. Болты откручивали гаечным ключом. Интересно и то, что у родителей этой женщины есть вилла в Зигмунтове. Даже не очень далеко от того места, где был убит сержант Стефан Калисяк. Эта женщина вместе с мужем обычно проводит субботы и воскресенья у своих родителей.

– Серьезная зацепка, но и это может быть только случайным совпадением.

– Это тоже еще не все. У этой женщины есть мастерская по пошиву дамской одежды. Ее муж, назовем его Малиновский, выполняет роль снабженца. В кругу знакомых он считается ловким дельцом, который в случае необходимости занимается разными другими махинациями и в результате зарабатывает значительно больше своей супруги. Пан Малиновский, хотя живет и работает в совершенно иной части Варшавы, почти ежедневно ездит бриться в парикмахерскую, о которой я уже говорил.

– Это тоже может быть совпадением.

– И это не все. Один из знакомых Кобылкевича вспомнил, что пан Малиновский очень интересовался директором фабрики. Малиновский говорил, что у него тоже есть покупатель на горную сосну. И поэтому он хочет знать, где Кобылкевич покупает древесину, когда туда лучше поехать и сколько надо брать с собой денег. Таким образом Малиновский вытянул из собеседника все, что ему было нужно: что поездка состоится в начале апреля и что взять с собой надо не меньше полумиллиона злотых. Такие подробности не могла сообщить будущая звезда эстрады, поскольку она их попросту не знала.

– Ну хорошо, – согласился начальник, – следов становится все больше. Но все-таки они остаются только следами. Или странной цепью совпадений.

– В таком случае вот вам еще одно совпадение. Услугами парикмахера пользуется мужчина низкого роста. Он продает изделия одной лодзинской артели, производящей косметику и разные бытовые мелочи, в Варшаве и Варшавском воеводстве. До войны таких людей называли коммивояжерами. На своей «варшаве» он объезжает аптекарские склады и парфюмерные магазины. Показывает образцы изделий и собирает заказы. Живет на проценты с оборота. Этот тип, который, кстати, год назад перекрасил свою «варшаву», а недавно продал ее и купил зеленую «дачию», я полагаю, и есть наш Адамский. Как видите, полковник, последние две недели мы не теряли времени даром.

– Если бы у нас давались премии за оперативность, я бы сам представил вашу группу к поощрению. Но, к сожалению, в нашей службе все решают факты. А они пока еще сомнительны. Надеюсь, вы не собираетесь задерживать этих людей?

– Конечно, нет. Я не настолько наивен. Да и прокурор бы поднял меня на смех. Ни одному из этой группы я не могу предъявить доказательства его вины. А также не могу потребовать алиби ни семилетней давности, ни даже относящегося ко времени последнего нападения. Но наблюдать за ними я могу, и пока этого достаточно. Я знаю, кто они, и наверняка узнаю, что они собираются делать.

– А значит?..

– Значит, надо ждать.

– Чего?

– Следующего нападения. Время работает на нас.

– Да, пожалуй…

– Кроме этого, у нас есть еще один серьезный козырь.

– Какой?

– Банда сейчас на мели.

– Не думаю, чтобы им было очень уж плохо. Из того, что вы о них рассказали, следует, что эти люди хорошо зарабатывают. А кроме того, не думаю, что они совершают преступление тогда, когда истратят последний злотый из прошлой добычи. Наверное, у них осталось еще кое-что в запасе.

– Может быть. Но будущее, конечно, их тревожит. Последнее нападение не принесло ни гроша. Они вынуждены думать о новом деле. Я считаю, что такие опытные преступники разрабатывали одновременно несколько вариантов операций. И если в конце концов выбрали Эдмунда Кобылкевича и Ремесленный банк, то лишь потому, что считали этот вариант самым легким и максимально безопасным.

– Возможно.

– Надо также принимать во внимание нервное напряжение, безусловно охватившее банду. Деньги на исходе, последнее дело закончилось безрезультатно. У них возникает желание как можно быстрее отыграться за предыдущую неудачу. Этот психологический фактор не менее важен, чем зависимость от власти денег.

– А если бандиты посчитали неудачу предостережением и решили завязать? Тогда вы ничего не докажете и они останутся безнаказанными.

– Это исключено. Они уже привыкли к шикарной жизни и легко от этого не откажутся. Мы должны ожидать нового нападения. И довольно скоро.

– Вы имеете в виду что-то конкретное?

– Наблюдение – хотя пока еще недолгое – за этими людьми позволило сделать кое-какие предположения. В Варшаве есть одно место, которым наша троица очень интересуется. Не проходит дня, чтобы по крайней мере двое из них там не побывали. Они внимательно наблюдают, что в этом месте происходит. Должен признать, что объект выбран в высшей степени удачно. Если бы не промашка с машинами, которая позволила нам выйти на них, преступники наверняка захватили бы миллион или значительно больше, а затем бесследно исчезли с добычей, оставив на улице новые трупы. Но на этот раз игра пойдет по-другому. Бандитов будет ждать настоящий сюрприз.

– Собираетесь взять их на месте преступления?

– Вы сами заметили, что я не могу ни в чем обвинить этих людей. Это правда. Поэтому мне не остается ничего иного, кроме как захватить одного из них с оружием в руках. С пистолетом, который был вынут из кобуры сержанта Калисяка после нанесения ему смертельного удара. Я даже знаю, в чьей руке будет пистолет – самого низкорослого члена шайки убийц, Адамского. А остальных преступников мы возьмем, когда они будут «обеспечивать» операцию. Только это заставит их развязать языки.

– Да, но это чертовски опасно. Достаточно нам ошибиться на один день или хотя бы на одну минуту, чтобы снова пролилась кровь и погибли невинные люди. Ведь бандиты – в чем я совершенно уверен – и на этот раз будут придерживаться привычной схемы: сперва без предупреждения выстрелят в спину, затем убегут с деньгами.

– Именно такой ход событий я и предвижу.

– И что? Готовы смириться с непредвиденными результатами?

– Нет! У нас есть чрезвычайно важное преимущество: банда ничего не знает о наших намерениях, мы же об их приготовлениях будем знать все. И начнем действовать на минуту раньше. Выбор момента зависит от нас.

– Вы в этом абсолютно уверены?

– Да. Бандиты приступят к действию только тогда, когда увидят деньги. Они будут ждать появления человека с мешком денег в руках. Только этот человек в решающую минуту не появится. Подстроено будет все, вплоть до кульминационного момента. И именно в этот момент мы приступим к захвату банды.

– Это очень рискованно. Вы подумали, подполковник, какую берете на себя ответственность? Нелепая случайность может изменить ход событий, и раздадутся выстрелы. Тогда погибнут ни в чем не повинные люди.

– Вы правы, – согласился Маковский, – риск очень велик. Признаться откровенно, я провел не одну бессонную ночь, раздумывая, имею ли я на это право, могу ли отдать приказ, заставляющий людей рисковать жизнью. Пришел к выводу, что могу. Такое право мне дают все те, кто погиб от руки убийцы. Это единственный способ – не отомстить, нет, об этом не может быть и речи, – а воздать по справедливости за их преступления. Мы сделаем все, чтобы никто не подвергся опасности. Преступники и на этот раз планируют нападение на почту. В мундирах охранников и почтовых служащих будут наши люди. Мы обдумали все меры для обеспечения максимальной безопасности. Поэтому я без всяких колебаний сегодня прошу вас дать согласие на осуществление моего плана. В конце концов, сам я во время акции не буду сидеть в своем кабинете.

– Не об этом речь, подполковник! От того, что наши сотрудники заменят работников почты, риск не уменьшится. У наших людей тоже нет патента на бессмертие.

– Мне это известно, но риск неотъемлем от профессии милиционера. Да и не только милиционера. Пожарный рискует не меньше, чем спасатель, бросающийся в море на помощь утопающему. Есть профессии, в которых смертельный риск присутствует неизбежно. И ничего тут не поделаешь.

– Нет ли в ваших расчетах ошибки, подполковник? Все ли вы хорошо предусмотрели? А вдруг бандиты догадываются о наших намерениях и в последний момент выкинут какой-нибудь номер?

– Нет. Относительно места готовящегося преступления у меня нет ни малейших сомнений. В результате постоянного наблюдения мы каждый день получаем новые подробности. Не могу только сказать, когда бандиты приступят к выполнению своего плана. Поэтому мы готовы начать действовать в любой момент, хотя считаем, что они еще не совсем подготовились. Пока банда только ведет разведку и разрабатывает варианты нападения. Делают они это очень тщательно, я бы даже сказал, педантично.

– Ничего удивительного. Они ведь не лыком шиты.

– Каждый день, в разное время, один из членов банды является на место будущего преступления и наблюдает, что происходит на улице и в помещении. Иногда их бывает двое. Мы прекрасно понимаем, что это только разведка. Время от времени туда же приезжает машина. Останавливается то в одном месте, то в другом, потом внезапно уезжает, чтобы через четверть часа появиться снова, но опять-таки в новом месте. Бандиты рассчитывают время, которое им понадобится для того, чтобы убежать, изучают все возможные трассы. Могу даже сказать, что в течение нескольких дней они сравнивали, что лучше: Свентокшиская или Тамка и Костюшковская набережная. Кажется, в конце концов выбрали Краковское Предместье: в последнее время их машины отъезжали именно в том направлении. Еще они ищут место, откуда удобнее всего будет забрать человека с добычей.

– Вы и за этим следите? Ну, теперь я наконец понимаю, зачем вам понадобилось столько людей. Речь шла не только о проверке списков «Польмосбыта».

– Сначала они действительно проверяли списки. Потом я их перебросил для непосредственного наблюдения за подозреваемыми… А сейчас наши сотрудники следят за всей территорией предстоящей акции.

– Да… Но как вы узнаете точную дату нападения?

– Это довольно просто: деньги привозят ежедневно в одно и то же время. Мы все рассчитали. Сейчас преступники действуют вдвоем или поодиночке, на машине или без нее. Они очень осторожны и понимают, что не следует всем крутиться на месте предстоящего нападения. Мы же, еще до того, как деньги увозят с почты, знаем, сколько бандитов находится поблизости и есть ли у них машина. Если даже их трое, но машины нет, ясно, что день нападения еще не наступил. Тем не менее наши люди постоянно начеку.

– Как вы полагаете, когда они совершат нападение?

– Точно дату, конечно, назвать нельзя. Но мы заметили, что в последние дни они резко изменили методы разведки. Раньше эта троица появлялась на месте будущего нападения в разное время дня, а сейчас – только когда увозят деньги. Похоже, им надо лишь уточнить, не произошло ли каких-нибудь изменений в работе почты. Убедившись в том, что их интересует, они тотчас же исчезают. Из этого следует, что день нападения приближается: от него нас отделяют не недели, а, пожалуй, дни. Многое зависит и от погоды. Я убежден, что бандиты выберут первый же дождливый и холодный день. Чтобы было поменьше народу на улицах… Как я уже вам сказал, стрелка часов показывает «без пяти двенадцать».

– Ну что ж, придется одобрить ваш план действий. Иного выхода нет. Но еще раз предупреждаю: будьте осторожны. Сами без надобности не подставляйте головы и сделайте все, чтобы обеспечить максимум безопасности людям, принимающим участие в этой очень рискованной операции. Я надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, каковы могут быть последствия неудачи.

– Не беспокойтесь. Нам не грозит неудача.

– Когда я вас слушаю, подполковник, все выглядит очень просто. А скорее всего, так не будет. Поэтому, признаюсь откровенно, я боюсь.

– Я забыл сказать об одной очень важной детали, касающейся биографии каждого из нашей троицы. Все они или родом из Щецина, или достаточно долго там жили. И только лет десять-двенадцать назад переехали в Варшаву. Что еще интереснее: в Щецине они были обычными скромными служащими или, как наш парикмахер, работали на хозяина. Зато в столице сразу стали владельцами собственных предприятий.

– Ну, не все. Тот коммивояжер…

– Он тоже. Ему пришлось внести большой залог.

– И о чем это говорит?

– Еще одно «странное совпадение». В Щецине четырнадцать лет тому назад было совершено убийство. Бандиты, до сих пор не обнаруженные, зверски убили семью одного богатого человека. Знакомые и друзья убитых утверждали, что добычей преступников стали драгоценности и деньги на сумму по меньшей мере миллион злотых…

– Вы считаете, что…

– Да. Но доказательств у нас нет и, может быть, никогда не будет. Однако я глубоко убежден, что то преступление было первым в длинной цепи. Они удрали из Щецина, осели в Варшаве, прекрасно здесь устроились благодаря похищенным ценностям, а когда деньги кончились, вернулись на преступный путь.

– Тем более, – заметил начальник отдела, – у меня вызывает тревогу акция, которую вы планируете. Нельзя ли ее провести как-нибудь по-другому, не столь рискованно?

– Нет, я не вижу иных возможностей помешать нападению. Даже если б мы спугнули бандитов, от этого было бы мало толку. Они бы отказались от этой акции и подготовили другую, о которой бы мы ничего не знали.

Это было бы еще хуже. Да и прошлых их преступлений нельзя оставлять безнаказанными.

– Ну что ж… Мне остается только пожелать вам успеха. Держите меня в курсе дела.

– Обязательно. – И подполковник Маковский, понимая, что разговор окончен, поднялся с кресла.

В этот момент зазвонил телефон. Начальник уголовного розыска поднял трубку.

– Слушаю, – сказал он и тут же добавил: – Да, Маковский у меня. Что вы хотите сообщить, капитан? Что?

По мере того как полковник слушал невидимого собеседника, лицо его то бледнело, то краснело. Наконец он проговорил хриплым голосом:

– Ясно. Благодарю вас. Через несколько минут мы с Маковским будем на месте.

Он повесил трубку и, обращаясь к подполковнику, сказал, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно более бесстрастно:

– Звонил капитан Галек из городского управления. Он вас разыскивал, и телефонистка переключила его на меня.

– Что случилось?

– Примерно два часа назад банда совершила новое нападение. Следственная группа уже на месте. Галек звонил оттуда.

– С Ордынацкой?

– Нет. С Мокотова. Они ограбили частного ювелира.

– Жертвы есть?

– Об этом капитан не упоминал. Сказал только, что преступники скрылись с добычей.

– Это ужасно. Дьяволы, а не люди. А я-то думал, они у меня в руках.

– Вот именно. Мы тут болтаем, болтаем, – сказал полковник, не скрывая иронии, – а бандиты делают свое дело. Поезжайте туда немедленно!

Подполковник Маковский выбежал из кабинета начальника.