Текст книги "Свадебное путешествие"
Автор книги: Эйлин Хел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
31
Месяц июнь быстро скользил в вечность, благоухая неожиданным ароматом роз «Краса Америки». Кристи до безумия была влюблена в розы, она посадила их на залитых солнцем террасах сада, а также возле того места, где они к свадьбе вновь установят свадебную арку.
Им так и не удалось найти Минди, хотя они посетили каждый дом поблизости от кладбища и вообще каждый коричневый дом в Стоунвелле. Но Минди больше и не возобновляла атак, так что все гадали, что еще она замышляет.
– Может, встреча с собакой ее напугала, – с оптимизмом говорила Кристи Бену и Джулии. И вот постепенно они снова начали чувствовать себя в безопасности, отправили пса домой к Бену и даже перестали спать по очереди в столовой.
Весь июнь мать с дочерью провели в поисках свадебного платья. К восторгу Джулии, платье это отражало личность Кристи. Юбка была сшита из превосходного шелка сливочного цвета, который красиво колыхался при движении. Замысловатый лиф, украшенный бисером, со вставками из алансонского кружева – совершенно белого – выглядел так, будто был изготовлен монахинями-кружевницами в семнадцатом веке.
На голове у Кристи будет венец из маленьких шелковых роз, переплетенный с нитками мелкого жемчуга, и длинная вуаль, тоже из алансонского кружева. Все необычайно изысканно и как нельзя лучше подходит для этой заблудившейся в столетиях дочери Ренессанса.
– А теперь нам предстоит найти подходящее платье для тебя, мамулечка, – сказала Кристи, но тут им перестало везти. Джулии не нравилось ничего из того, что они видели в местных магазинах. Ей все уже начали говорить:
– Ведь июль на носу! Не говори мне, что ты еще не купила себе платье, Джулия!
«Я подыщу себе что-нибудь со временем», – думала она. Ее уже тошнило от магазинов, и она устала от постоянной сутолоки вокруг дома. Да, она радовалась приезду Кристи, но их участок превратился в ботанический сад, непрерывно совершенствующийся.
И тут еще Бен принялся возводить беседку.
Казалось, он торчал на ее участке всегда. Иногда приезжали Джереми и Кевин, чтобы помочь ему, иногда два ее зятя, Том и Дэниел. Они стучали молотками и подавали доски, словом, строили не хуже, чем парни из телепередачи «Время мастеров»… однако большую часть времени Бен работал один.
Поэтому Максвеллы чувствовали себя обязанными пригласить его на обед. Ну, по крайней мере, Джулия; Кристи же приглашала Бена просто так, потому что любила его общество. Не то чтобы он всегда соглашался. Видимо, у него была своя гордость; часто он уходил домой, как подозревала Джулия, к очередному из своих замороженных блюд для голодного человека… просто чтобы не надоедать хозяйкам.
Четвертого июля Кристи отправилась с Джереми и кучкой других выпускников колледжа на Кейп-Код. Неожиданно наступившая в доме тишина показалась Джулии угнетающей, и она позвонила Эйприл.
– Может быть, заедешь ко мне?
– Ах, ма, прости, но мы собрались поехать на озеро Георга, там находится коттедж, принадлежащий семье Тома. Бетани со своей бандой едет тоже. Хочешь присоединиться?
– Нет, нет. – Джулии не хотелось никуда ехать в шумной компании. – Пожалуй, я лучше займусь домашними делами.
– Нет, ма, все-таки сегодня праздник. Сходи посмотри фейерверк… Выпей… Искупайся голышом, в конце концов…
– Да, точно, – засмеялась Джулия. – Мне только этого не хватало – купаться голой! – Правда, она тут же вспомнила слова Бена на празднике в университете: что такое купание – это единственное, что может заставить его вновь ощутить себя юным.
Джулия решила, что и в самом деле рада такому дню, когда она предоставлена сама себе. И даже не станет звонить Селене и спрашивать о ее планах; сделав кое-что по дому, она понежится в одиночестве и позагорает прямо у себя во дворе, почитает любимую повесть Мэри Стюарт, где действие происходит в Греции.
И только она устроилась в шезлонге на лужайке, задрав ноги и блаженно улыбаясь, как садовая калитка со скрипом отворилась – и появился Бен.
– Простите, Джулия. Я думал, что дома сегодня никого не будет. – Он повернулся, словно собираясь уйти.
– Подождите. В чем дело? – Она сняла темные очки и, щурясь, смотрела на него.
– Я думал, что поработаю сегодня над беседкой. Но не буду, раз вы тут отдыхаете.
– Пожалуйста, Бен. Делайте, что собирались. Не обращайте на меня внимания.
Впрочем, так дело не пошло. Бен сосредоточился на работе, но вот она остро ощущала его присутствие, хоть он совсем с ней не говорил. В конце концов, Джулия отложила книгу и отправилась помогать ему.
К четырем часам они устали. Солнце жарило без всякой пощады, воздух застыл в неподвижности, без малейшего ветерка, и они оба взмокли от пота.
– На сегодня хватит, – сказал Бен. – Почему бы нам не искупаться где-нибудь в прохладной воде?
– Где искупаться?
– В Кандлевудском озере. Вы когда-нибудь там были?
– Нет. По крайней мере, не была с тех пор, когда девочки были еще маленькими и учились плавать… что ж, это звучит поистине неплохо в такую жару!
– Тогда поехали, – сказал Бен.
– Но постойте… мы ведь будем плавать в купальниках, верно?
Он расхохотался так, что из глаз потекли слезы.
– Вы думали, что я предлагаю вам купаться голыми?
– Нет, но…
– И это говорите вы, леди, работающая в системе образования, примерная бабушка двух внучек? Боже мой.
Она усмехнулась.
– Я не знаю, как мне понимать слово «примерная», – проронила она с легким сожалением.
Бен отправился домой за купальными принадлежностями, а она побежала наверх за своими. В доме было душно; волосы Джулии стали матовыми от испарины, а лицо покрылось липким потом. Она не могла дождаться минуты, когда нырнет в прохладные воды озера.
Кандлевудское озеро находилось всего лишь в десяти минутах езды и казалось Джулии чудом инженерной мысли. Где-то в тридцатые годы инженеры ухитрились построить плотины на двух реках и затопили дно долины. В результате получилось длинное, сверкающее голубизной искусственное озеро, которое протянулось на много миль, от маленького Шермана на севере до города Данбери. Бен направил машину на стоунвеллский пляж, в городской парк, где купил у человека, дежурившего на воротах, сезонный пропуск.
В этот праздничный день берег был полон людьми и машинами, но они все же ухитрились где-то приткнуться и уже через пару минут плавали в прохладном, тихом озере, вдали от свадебных беседок и прочих хлопот.
– Чудесная идея, – проговорила Джулия, наслаждавшаяся прохладой собственной кожи, когда плыла по озеру. Чистейшее блаженство.
Солнце уже клонилось на запад, края облаков окрасились в розовые, пурпурные и красные тона. Не желая барахтаться среди других купальщиков, они уплыли далеко за пределы парка и наконец устроились в тихой скалистой пещере, заросшей папоротником, подальше от пляжного шума и визга.
– Я готов был бы просидеть здесь день и ночь, – вздохнул Бен.
Наконец, когда солнце и в самом деле скрылось за горами, они поплыли к берегу и вытерлись насухо.
– Я чувствую себя заново родившейся, – сказала Джулия. Она не могла нарадоваться прохладе кожи.
– Хотите, мы сейчас поедем в ресторан и съедим хороший ужин? – Бен смотрел на нее через край полотенца с диснеевскими картинками, будто полный надежд мальчишка. – Или правила игры гласят, что я не имею права пригласить вас?
– Правила игры… – Она задумалась в нерешительности лишь на минуту. – Не говорите глупости, Бен. Друзья могут пойти на ужин… да к тому же я настолько голодна, что готова съесть шесть порций спагетти.
Он улыбнулся, сверкнув зубами. Под деревьями уже почти стемнело. Бен поглядел на нее, и она ощутила всю весомость его взгляда.
– В чем дело? – спросила она. – У меня в волосах остался кусок водорослей?
– Нет, – тихо произнес он. – Я просто думал, что мы проделали большой путь, Джулия. Вы действительно ответили согласием на мое приглашение в ресторан.
Она вздохнула.
– Это лишь оттого, что я голодна. Не берите в голову лишних мыслей.
Он поднял свои большие руки, как бы защищаясь, и с усушкой произнес:
– Постараюсь.
Когда они ушли из «Виллы Милан», небо над Стоунвеллом уже окрасилось фейерверком. Неумолчный треск и грохот вызвали тоску по прошлому; Джулия вспомнила десятки вечеров, когда смотрела фейерверк с Джеем и детьми.
– Я люблю их, а вы? – спросил Бен, показывая на небо.
– Да.
– Так что? Вместо того чтобы любоваться фейерверком в одиночестве, приходите ко мне. У меня прекрасный вид с задней террасы.
Она призадумалась. Перспектива возвращаться домой в одиночестве не слишком привлекала ее сейчас, после приятно проведенного дня.
– С удовольствием, – честно призналась она.
Они устроились на веранде Бена. Небо, простершееся перед ними, взрывалось многоцветными ракетами – белыми, голубыми, розовыми, зелеными, – а над головой раскатывался громкий шум от разрывов. В промежутках между залпами темный сад наполнялся стрекотанием ночных насекомых. Ночь была мягкой как бархат, полной цветочных ароматов.
– Тут очень мило, – сказала Джулия. – Спасибо, что пригласили меня. – Ей было приятно сидеть тут в кресле, положив ноги на высокий табурет, и наслаждаться прохладой, сытостью и покоем.
Бен был необычайно тихим, он рассеянно гладил собаку, глядя на царивший на небе переполох. Джулии даже показалось, что его не очень радует ее общество.
Потом он спросил, не хочет ли она чего-нибудь выпить.
– Ну… может, простой воды, – сказала Джулия. – Но я сама принесу.
– Нет, не беспокойтесь. Мне нужно проверить свой автоответчик.
– У вас встревоженный вид.
Бен пожал плечами.
– Что-то меня гложет. Как-то не по себе.
– Есть какие-то причины?
– Меня тревожит состояние Киллера… Простите меня, я на минуту отлучусь. – Он направился в дом, двигаясь на удивление тихо для своей крупной фигуры.
Джулия на минуту закрыла глаза, оживляя в памяти счастливые часы, проведенные на Кандлевудском озере. Какой у них получился по– настоящему замечательный день, думала она. С начала до конца – от постройки беседки до озера, итальянского ресторана и этих минут – все было таким, каким и должен быть праздник Четвертого июля.
Никакого плаванья голышом, как предлагала Эйприл, но дело было и не в этом. Она улыбнулась и пошевелила пальцами ног в сандалиях.
Дверь открылась, и в ней появился Бен, совершенно заполнив собой дверной проем. Она озабоченно повернулась, потому что он показался ей таким молчаливым. По его лицу, на которое падал свет из кухни, она поняла, что случилось нечто ужасное.
– Бен?.. – Она вскочила с кресла, но он так и стоял неподвижно и молча. – Бен?
Горестные морщинки собрались вокруг его глаз. Наконец он открыл рот и сказал ей, хотя слова получились хриплыми, словно говорил какой-то незнакомец, с которым она прежде не виделась.
– Киллер умер сегодня днем. Мне позвонила его сестра и оставила сообщение на автоответчике.
32
– Я знаю, как это больно, Бен…
Она крепко обнимала его, стараясь успокоить, говорила какие-то слова, а он только тихо стонал, большой сильный мужчина, охваченный болью. Ночное небо над ними вновь и вновь взрывалось огромными шарами яркого огня, мягкий ветерок приносил волны аромата из розария.
Они стояли на террасе. Бен не хотел садиться, как она его ни просила, вот Джулия и убаюкивала его, обняв, как когда-то утешала своих детей, когда те были маленькими. Не так-то это было просто, учитывая величину Бена. И ей было странно касаться его тела, большого, горячего, с тугими мышцами.
– Вы должны радоваться, что пробыли с ним все эти дни, – шептала она. – Вы успели с ним попрощаться в госпитале, верно?
По его щекам текли слезы, и он их не стыдился.
– Не могу поверить, что я купался, – сказал Бен. – Купался, пока умирал мой лучший друг.
– О чем вы, Бен? Вы ведь не знали. Пожалуйста, не казните себя за это…
Наконец он позволил усадить себя на скамью, которая проходила вдоль края веранды. Джулия села рядом, все еще растирая ему руки, словно могла снять этим часть горя. Она хотела вывести его из первоначального шока, всегда самого тяжкого. Когда он успокоится – примет сам факт смерти, – тогда станет прежним Беном.
– Нет, это не было настоящее прощание, – отозвался он, все еще ошеломленный. – Когда мы расставались, мне казалось, что ему станет получше и в августе мы поедем с ним рыбачить на его лодке… – Голос его задрожал, и он закрыл лицо руками. Джулия разумно решила не вмешиваться.
Она сидела молча, пока Бен рыдал, со всхлипываниями, что было так не похоже на всегда спокойного, уравновешенного Бена. Однако Джулия надеялась, что после этого ему станет легче. Его широкие плечи сотрясались, они обмякли и не казались такими сильными, как прежде, он весь отдался отчаянию.
Это продолжалось достаточно долго, а может, не больше пяти минут, Джулия не знала. Она крепко прижалась к Бену, положив одну руку ему на спину, другую на колено, просто потому что считала нужным, чтобы он помнил об ее присутствии.
– Может, вы успокоите Ивана? – осторожно посоветовала она. – Бедный пес просто места себе не находит.
Конечно же, Иван был тут рядом с ними, скулил и не мог понять, что творится с хозяином. Иногда подскакивал, старался встряхнуть Бена и обратить внимание на себя.
– Хороший пес, Иван, – произнес Бен хриплым голосом. – Хороший парень… – И после этого молчание было нарушено, Бен начал говорить, а это уже добрый знак. На это как раз Джулия и надеялась.
– Знаете… мы все росли по соседству – Хенк, Киллер и я. – Голос его дрожал, но он продолжал после короткой паузы. – Наши матери дружили, в хорошую погоду они сидели на скамейках и беседовали, а их малыши играли…
Он говорил и говорил, воспоминания лились из него, как холодное молоко из кувшина. Он вспоминал хорошие времена и плохие, драки подростков, разлуку, когда ребята подросли, отправились в колледж, покинули Бронкс и женились.
– Но мы всегда держали связь друг с другом, понимаете? – Она увидела странный блеск в его глазах, когда разорвалась зеленая ракета; они покраснели и были грустными, и сам он так не походил на того веселого Бена, которого она привыкла видеть. – Часто друзья детства расстаются навсегда, но мы – все трое – старались регулярно встречаться – и это было замечательно.
– Тогда вам повезло, – тихо сказала она. – Многие люди живут всю жизнь без такой вот дружбы.
Он согнулся, словно его пронзила внезапная боль.
– Мне казалось, что самое тяжелое, это когда ты теряешь супругу или супруга, – произнес он прерывающимся голосом. – Ничего нет хуже – но все равно, когда твой сверстник, с которым ты еще играл в детстве…
Так он и сидел, безмолвный и тоскующий, ушедший в себя, где до него нельзя было добраться.
Если она не могла прикоснуться к душе, то по крайней мере могла прикасаться к его оболочке. Джулия взяла его руки в свои и крепко сжала, а потом стала водить кончиками пальцев по ладоням, суставам и запястьям, чтобы он понимал, что не одинок. Больше ничего ей придумать не удалось. Нужные слова не шли на ум… просто не существовало никакого лекарства против болезненной потери.
Внезапно началась финальная часть фейерверка, сейчас она казалась непристойной со своей нарядной, громкой и счастливой энергией.
– До конца своей жизни, когда я буду смотреть на фейерверк, мне всегда станут вспоминаться эти грустные минуты на вашей веранде, Бен.
Повисло молчание, в течение которого он, казалось, пытался изо всех сил взять себя в руки.
– Простите, что я заставил вас пережить… Спасибо за это, Джулия. – Внезапно он поднял голову, а голос стал почти нормальным.
– Ах, да что вы, я совсем ничего не сделала. Жаль, что я не знаю никаких волшебных слов…
– Вы мне очень помогли. – Его глаза остановились на ней, и она почувствовала себя неловко из-за того, что ласкала его руки. Может, лучше ей отодвинуться?
– Ну, мне помогали много хороших людей, – сказала она тихим голосом, – два года назад, когда я потеряла самого дорогого для меня человека. – Джулия снова похлопала его по рукам. – Мы помогаем так друг другу в тяжелые времена.
Потом они некоторое время сидели молча.
Когда отгремел фейерверк, сад вновь погрузился в темноту. Их окружали растения, папоротники с темной, блестящей зеленью шелестели на слабом ветерке. Иван издал счастливое повизгивание, радуясь, что все возвращается к норме, но так и не покинул своего поста. Он прижался к колену хозяина с преданным видом, подобно тому как Джулия все еще сжимала руки Бена.
– Мы нуждаемся в других человеческих существах в такие вот моменты…
– Мы всегда нуждаемся в других человеческих существах, – поправила она. – Нам только кажется, что мы можем жить одни. Боюсь, что это невозможно.
По какой-то причине Джулия почувствовала внезапное жжение под веками. Неужели сейчас она расплачется тоже? Ведь совсем не время предаваться собственным горестям.
Теперь большие руки Бена крепко держали ее за запястья, и ей это было приятно.
– В последнее время я сделался слишком большим отшельником, – признался Бен. – Теперь я понимаю, что становлюсь одиноким самцом.
– Но вы преподаете в колледже и у вас есть друзья.
– Я был слишком одинок, – сказал он. – Пока Кристи не начала заходить ко мне пару лет назад, а потом Джереми. Я так радовался общению с молодыми людьми, детьми, которые были полны надежд на будущее…
– Кристи очень болезненно переживала потерю отца.
– Да, но она сильная девочка и справилась с болью. Ей хотелось целиком уйти в новое хобби – увлеклась цветами и растениями, чтобы занять голову и ни о чем не думать.
– Она, несомненно, любила ходить к вам.
– Догадываюсь, что как раз тогда она и поменяла свою специализацию… и решила заняться садоводством?
– Да. Дети умеют быстро восстанавливаться. – Джулия откашлялась. – Может, и мне было бы легче, если бы я приходила сюда вместе с ней. Эта милая обстановка могла бы и мне помочь тогда.
– Вы серьезно говорите это?
– Конечно. Я могла бы тоже увлечься садоводством, кто знает, может, рыдала бы меньше. – Она улыбнулась. – Селена всегда утверждает, что давала мне за рабочий день упаковку бумажных платков.
– Джулия… постойте-ка минутку. Вы хотите сказать, что вам теперь это интересно?
– Именно это я и говорю, так оно и есть в некотором роде, верно? Раньше я бы никогда не сказала подобного… Знаете, я ловлю себя на том, что постоянно выглядываю из окон.
– Любуетесь цветами?
– Точно. И все время прогуливаюсь за домом, смотрю, не требуется ли поливка, вдыхаю их божественный аромат…
– Неужели? – Он потрогал ладонью ее лоб, словно проверяя, не бредит ли она. – Вы плохо кончите, миссис Максвелл.
Она засмеялась, понимая, насколько полезными бывают такие вот маленькие шутки после серьезного удара судьбы.
– Ну, если меня и укусил жук садоводства, хороший или плохой, то все это из-за вас, Бен. Когда вы со своей тачкой появились у меня во дворе в тот день…
– Когда вы пытались меня арестовать и надеть наручники? – Слабая улыбка осветила его лицо. – Вообще весна и лето выдались у нас интересные, верно?
Она молча кивнула. Ее руки были все еще переплетены с его руками, словно это самая естественная вещь на свете.
– Мне нужно вас спросить кое о чем, – сказал он.
– Да?
Бен поколебался секунду-другую, затем продолжил:
– Прошу вас, обдумайте немного мои слова, Джулия, и еще прошу вас не считать, что я воспользовался ситуацией…
– Что, Бен?
– Вы могли бы остаться у меня на ночь?
Джулия мгновенно окаменела. С трудом сглотнула, выдернула свои руки из его рук, встала и отвернулась.
– Бог свидетель, что я не какая-нибудь там испуганная девственница, – выпалила она. – Однако я поражена, мягко говоря!
– Простите, если я обидел вас, – ответил он очень тихо, – но поверьте, я и не думаю сейчас о сексе. Джулия, пожалуйста… Мне просто не хочется оставаться сегодня ночью в одиночестве.
Она провела по губам языком.
– Это я вполне могу понять. Я знаю, как бывает трудно, когда внезапно получаешь страшное известие…
Так они и сидели в темном и тихом саду. Широкое лицо Бена было наполовину закрыто тенью – но другая половина напомнила ей маленького мальчика, который о чем-то умоляет. Маленького мальчика с Бронкса, подумала она в безумный, сентиментальный момент. Совсем одинокого, потому что его мать больше не смотрит за ним со скамейки. Такого милого и неуверенного в себе – а сейчас так нуждающегося в друге, который помог бы ему прожить ночь.
– Разумеется, я останусь, – сказала она. Едва проговорив эти слова, она тут же удивилась, не спятила ли? Провести здесь ночь с мужчиной, который – смотри в глаза правде, Джулия! – так сильно притягивал ее?
Она расправила плечи. Ведь она взрослый человек; они оба взрослые, так какие могут быть проблемы? Она останется у него на ночь.
Кристи уехала до субботы. В доме нет ни души, никто не станет беспокоиться, куда Джулия пропала.
Разве что позвонят мать или свекровь, чтобы поздравить с праздником Четвертого июля. Но она потом разберется с этим.
Она нужна Бену именно сейчас.
– Пойду поставлю кофейник, – мягко предложила она. – Или вы хотите чего-нибудь крепкого?
Бен глубоко вздохнул.
– Было бы просто замечательно выпить кофе. Может, он остановит мигрень, которая надвигается на меня.
– Я не знала, что вы подвержены мигреням.
– Лишь после сильных стрессов… не беспокойтесь, кофе скорее всего все снимет.
Вот так, думала она, направляясь в кухню, чтобы поискать кофе и бумажный фильтр. У него болит голова, и он, пожалуй, не собирается нарушать правила игры.
Но ведь как говорится, жизнь любит утверждать себя среди разгула смерти – эта поговорка объясняет, почему многие люди кидаются в объятия друг друга, когда услышат о внезапной смерти близкого человека?
«Джулия, стань наконец взрослой, – ругала она себя, насыпая кофе. – Никто не думает о том, чтобы заниматься любовью. Никто! Разве что ты сама».
