Текст книги "Тортоделка (СИ)"
Автор книги: Evgesha Grozd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)
– Хватит ныть! – не выдержал я. – Мог просто нормально поговорить, без мокрухи. Бедненький обделеныш! Я не виноват, что ты такой мягкотелый и не сумел сказать своё "нет, не буду" на семейном кругу. Зато погубить столько человек для тебя проще. Мурло ты, браток!
Поддых ткнулся кулак, выпустив из меня свист воздуха. В глазах завальсировали звёздочки.
– Закрой пасть и полезай в петлю, – пихнул прямо на трухлявую табуретку.
Я привстал и посмотрел в камеру.
"Родная, пожалуйста, не смотри", – шепнул одними губами.
– Я реально сейчас тебе башку разнесу, – пистолет уткнулся в подбородок, с силой поднимая меня вверх. – Живее!
Покорно встал и шагнул на стул. Петля покачивается на уровне моего лица.
– Отец правильно не доверял тебе. Он видел твоё истинное нутро. Убить собственного брата – самое мерзкое на что может пойти человек.
– Заливать папику будешь на небесах, – прорычал он. – Башку в петлю! Достал!
Просунул голову в удавку, уже просто ожидая конца. Марат приблизился и поставил ногу на табурет. Повернулся к камере.
– Следующая ты! – рявкнул он в объектив.
Ах ты, сука! Поспешил вон из петли, но опора ушла из-под ног.
Широкий канат синхронно сдавил шею вокруг. Руки судорожно, пытались освободиться от смертельного захвата. В голове жуткая пульсация, импульсами туманящая взор, но сквозь эту какафонию сумел уловить звуки выстрелов. Следом чудовищный грохот и бой стекла.
– Лежать, сука! – громогласный рык. Снова выстрел.
Следом мои ноги обхватили и подняли вверх тело, но удавка по-прежнему душила.
– Жека, помогай! – узнал голос Яра. Чьи-то руки ослабили петлю и голова выскользнула из удушающего обхвата. Полетел на пол, но две пары рук смягчили удар падения.
Кислород разорвал гортань. Кашель рвал горло до рвоты. Консоль вентиляционного мешка тут же закрыла мне рот.
– Давай дыши, парень! – постучал по плечу незнакомец, видимо, Жека. – Сейчас станет легче.
На шею лёг холодный компресс, а в руку воткнули инъекцию.
Скосил взгляд, чтобы увидеть брата. Марат на полу, в крови, и вооруженная группа крутится вокруг него. Поднял вопросительный взор на Ярика.
– Жить будет по полной… на зоне, – прорычал в ответ следователь.
– Спасибо, Яр, – прохрипел еле слышно и облегченно опустил веки, отдавая свою спасенную жизнь всецело ему.
Теперь я попробую
Лика
Серо-голубые глаза буравили насквозь.
– Посещение запрещено, – грозно мотнул головой следователь.
– Даже мне?! – сверкнула взглядом. – Я помогла вам. Прошу. Мне необходимо его увидеть.
– Это человек обвиняется в четырех убийствах. Посещение запрещенно, тем более в больнице.
– Выходит, вот как выглядит благодарность за содействие органам правопорядка?
Калин скривился, сцепив руки на груди.
– В ином случае это бы расценивалось, как пособничество преступной деятельности…
– Что вы бы никогда не доказали, – парировала я. – Ладно вам, детектив. Услуга за услугу. Уравняйте баланс во Вселенной. Прошу вас, он мой друг и кроме меня у него никого нет сейчас. Представьте какого это быть изгоем для всех.
Калин замер, погрузившись в свои мысли. Его скулы свело болезненное напряжение. Кажется слова попали туда, куда нужно.
– Пять минут, – рявкнул мужчина и, грубо подхватив под локоть, потащил по коридору больницы.
У входа в его палату меня досмотрели, забрали сумочку и телефон. Не пропустила случая состроить офицеру глазки, заставив его покраснеть.
Моё появление шокировало Марата не на шутку. Мужчина прикованый к постели наручниками пораженно привстал.
– Лика?
Плечевой пояс в бинтах, одна рука в гибсе, на голове тоже повязка.
Я расплылась в улыбке и, открыто смеясь, обняла его. Гладила по щекам.
– Я люблю тебя, Лика. Это всё было ради нас, ради тебя. Но я не сумел закончить. Прости, прости….
– Тшшш, – нежно накрыла указательным пальцем его рот. – Не страшно. Теперь я попробую.
Я засмеялась ещё сильней, представляя в голове лицо Виктории, когда буду требовать у неё своего ребёнка.
Поцеловала Марата в губы.
– Скоро и на нашей улице будет праздник.
Вика
С трудом дожила до утра. Телефон Геры не отвечал, пока вконец и вовсе не отключился. Ярослав тоже был недоступен, а Оля сообщила, что муж на выезде.
В груди затеплилась мизерная надежда, что Германа снова понесло в какую-нибудь аля-Самару напару с Калиным. Почему-то становилось легче, когда знала, что эти двое вместе. Значит, всё будет хорошо.
Но лишь в третьем часу ночи, Оля скинула сообщение, что Ярослав дома и Германа с ним не было.
О том, что он может быть с Ликой впервые даже мысли не возникло. Дотерпела до семи утра и помчалась к мужу на работу. Именно оттуда в панической истерике вновь звонила следователю.
Теперь оставалось лишь ждать и молиться. После обеда Оля со всей детворой приехала ко мне. Поддержка была самой суровой и мощной.
– Ярик отбил меня у сумасшедшего медика, – тихо проронила жена следователя в наступившей звенящей тишине. – А так же, трое суток искал в лесах Урала, когда я сбежала от террористов. Яр будет искать до последнего. Верь ему.
Горький кивок. Подобных этому человеку я ещё не встречала и поэтому всецело доверяла её словам.
Ждала, кусая пальцы. Считала каждую секунду. Время тянуло мои нервы, с каждым мигом натягивая их, как струну, больше и больше.
Боже, прошу, верни его! Он должен знать главное. Обязан знать, как я люблю его. И почему же, дура, не говорила ему этого раньше, когда могла, когда можно было?! Да, он сделал больно, но сейчас разве это так важно? Как быстро всё может стать несущественным, когда на пороге появляется опасность. Запах чего-то. Запах смерти. Почему так явно её ощущаю? Нет, умоляю, только не его!
Верни его! Верни! Верни!
Сцепила руки на животе и осела на диван. Жена Ярослава с подозрением оценивала меня. Холод в пальцах и стук зубов. Сколько ещё? Проще умереть, чем изводиться неизвестностью. Живот превращался в камень, и я не прекращала его поглаживать, успокаивая.
– Вик, я чай заварила, – Оля почти силой всучила мне чашку. – Ромашка. Галина Федоровна говорит, что ты часто её пьёшь при стрессах. Давай, тебе это нужно.
– Я постараюсь, – миролюбиво улыбнулась девушке, хотя абсолютно не хотела. Мне казалось, что нужно быть начеку, так как Ярослав или Герман в любую минуту должны позвонить. Напряженно поглядывала на темный экран телефона. Тишина.
– Может всё наоборот? – вдруг в голову прокралась страшная мысль.
Оля вопросительно взглянула на меня.
– Может нам и правда нужно разойтись? Оставить друг друга… Когда мы вместе, то постоянно что-то пытаемся доказать. Не только другим, но и себе. Это может быть знак? Мы теперь не только дарим друг другу боль, но и смерть. Мне страшно, Оль.
– Я не верю в знаки. Но верю в то, что люди не встречаются более двух раз. Один раз – норма, два – случай, три – вы близки ментально, физически и психически. Вы чувствуете друг друга, повторяете друг за другом, думаете одинаково. Вы – одна ячейка с единой хромосомой. Инь-янь. Это не биология, а физика.
Меня начало клонить в сон.
– Вик, тебе надо поспать. Обещаю, разбужу сразу же, как позвонит Ярик, – она мягко тронула за руку.
– Я не могу…
– Можешь! – Ольга вдруг сурово посмотрела на меня. – Ты уже мать! Муж сильней, чем твой малыш. Ты нужней сыну. Это твоя святая обязанность. Думай об этом. Спать, живо!
Янтарь глаз проник в жилы. Она права. Сын сейчас слабей всех нас. Он первый, кому нужна истинная помощь.
– Хорошо. Ты права.
Но моих слов, видимо, для супруги Калина было недостаточно. Оля проследила, как я приму горизонтальное положение. Укрыла одеялом.
Голову невероятно вело. Сон просто валил. Подозрительно взглянула на Олю.
– Что было в чае?!
– Ромашка, – невинно пожала она плечами и картинка перед глазами расплылась.
Открыла глаза от яркого солнечного луча, бившего прямо в лицо. Поднялась. Взглянула на тумбочку, где покоился обычно мой телефон, но не обнаружила.
Прислушалась к себе. Чувствую себя отдохнувшей и приободренной. В том чае, что принесла мне Ольга, явно была не только ромашка.
Господи, я так много проспала?!
Взволнованно сползла с кровати и, подобно большому колобку покатилась из комнаты в гостиную. Там и ожидали меня мама и Ольга. Я открыла было рот, чтобы дать жене следователя хороший выговор, но она оказалась расторопней.
– Живо собирайся. Яр нашёл вчера Геру. С ним всё хорошо, они сейчас в больнице.
– Оля! – в выкрик этого имени я вложила всё: и досаду, и радость, и панику.
В машине девушка всё же получила от меня нагоняй.
– Прости, но по-другому бы не вышло. Ты бы переживала и переживала, а потом… не дай бог.
Она заботилась о моём малыше и я была благодарна, поэтому не стала раздувать это.
В палату мужа влетела, подобно вихрю. Гера с компрессом на шее и бинтами на руках сидел на кровати. На подоконнике расположился Калин.
В груди дико защемило и метнулась к постели мужа.
– Слава Богу, – целовала супруга, получая в ответ такие же горячие поцелуи. – Живой, живой…
– Всё хорошо, родная, – обнял, крепко прижав к груди. – У нас теперь всё хорошо. Тебе больше не грозит тюрьма… ты свободна!
– Что?! Это правда?! – не верила своим ушам, смотрела то на Геру, то на Яра.
– Это Марат! – низким басом уронил муж и на лице его отразилась явный стыд и горечь за брата. О Боже!
– Значит он жив?! Даже не знаю, что думать, родной, – произнесла в его манере и ласково прошлась рукой по щеке.
– Он убил четырёх человек, – пробасил Ярослав и, подойдя к постели пациента, смотрел на нас стальным взглядом. – Пятое убийство мне нужно ещё доказать. А так же ему впаяют покушение на убийство и организацию преступной группировки. Прости, Герыч, но твой брат влип крупно и надолго.
– Зато жив, – буркнул горько Гера, слегка усмехнувшись, и крепче обнял меня.
– Ярослав, я не смогу наверное подобрать нужных слов, чтобы отблагодарить вас, – мой голос дрогнул и, уже не сдержавшись, от всей души обняла этого красивого и седовласого мужчину. – Спасибо вам огромное.
– Я бы наверное не простил себя, если бы не сумел помочь вашей семье, – улыбнулся следователь.
Я утерла слезинку счастья и снова вернулась к супругу.
– Но в спасении Германа решающую роль сыграл ещё кое-кто, – следователь вдруг стал чуть суровей и оглядел нас исподлобья. – Это, конечно ваши дрязги и меня не касаются, но именно благодаря помощи Лики мы смогли вычислить верно то место, куда Марат отвез Геру.
– Лика?! – ощутила, как тело мужа напряглось в нарастающем гневе негодования. – Она была с Маратом за одно?!
– Нет. Она точно так же была не в курсе. Но Лика путалась с твоим братом, потому знала о нём чуточку больше. Я решил воззвать к её чувствам к тебе и не прогадал. Она назвала несколько предположительных мест где Марат мог спрятать тебя. Охранник твоей фирмы узнал в машине марку Мазерати. Мы вывели список всех владельцев этих марок в Москве. И лишь две не имели GPS-трекеры. Один просто сломал его и ждал новый, а вторым оказался твой похититель. Дорожные камеры отследили направление Мазерати по номеру машины. С радаров тачка ушла на триста пятом километре от Москвы. И этот пролёт соответствовал одному из названых Ликой адресов. Группу захвата организовали за час.
– Хочешь, чтобы мы теперь восхваляли её за спасение? – сипло рыкнул муж. – Меня спас ты. Говорить ей спасибо за то, что она путалась с убийцей и случайно чуточку больше знала о нём – я не намерен. Она отдала гражданский долг, содействовала в поимке преступника – это называется именно так и не перечеркивает все её гадости, которые она делала нашей семье.
Я молча поддержала его. Герман прав. Один поступок не отменяет миллионы плохих.
– Я лишь хотел, чтобы вы знали, – пожал плечами Яр. – Теперь нам предстоит ещё немного поработать. Завтра, Вика, я заберу тебя в главк. Снимем с тебя наконец торжественно и официально обвинения в убийстве Майорова.
Я, счастливо улыбаясь, кивнула, блаженно прижимаясь к мужу. Мне всё не верилось, что со спасением Геры пришло и моё спасение.
Яр и Оля оставили меня с супругом наедине и я смогла услышать всю чудовищную истину всех произошедших событий за этот месяц.
– Никогда не думала, что люди могут так люто ненавидеть, – проронила печально, перебирая в руках пальцы мужа. – Насколько сильно бывает это чувство, что человек становится способен лишить жизни кого-то.
– Это не сила чувств, это натура человека. Если он родился с душой убийцы ничто его не изменит. Сравнить Яра и твоего отца, к примеру. Они оба в прошлом преступники, но любовь к дочке изменила Ярика, сделав тем, кто он есть сейчас, а у Виктора не только нигде не дрогнуло, но он ещё сделал всё, чтобы испортить тебе жизнь. Просто за дозу. Убийцами рождаются, а не становятся.
Притянула его ладонь к губам, втянула запах своего мужчины, почувствовала его тепло, упиваясь от мысли, что он по-прежнему рядом и его никто не отобрал у меня.
– Я люблю тебя… Всегда любила и буду любить, – его рука стала сильней. Сжал мои ладони и резко потянул к себе. Губы слились с его. Жадно, жарко и благодарно. Держит за затылок, не в силах отпустить. Уткнулась лбом в его висок. – Я так испугалась, что не скажу тебе этого больше.
– Я тоже очень люблю тебя, родная. Умоляю, не уходи больше. Давай бороться с невзгодами вместе. Вместе мы сильнее.
Выдохнула и зарылась в объятия мужа. Вжалась в него настолько крепко и сильно, что моего ответа ему не понадобилось.
Германа выписали буквально на следующий день, который мы почти полностью провели в главке.
Все обвинения были сняты. Я подписала документы. Гера же, тем временем, подвергался уговорам прокурора написать заявление о покушении.
– Нет, – твердо мотнул головой муж. – Ему и так светит пожизненное за убийство пяти человек и за организацию ОПГ.
– Он едва не убил и вас, – прокурор повысил от изумления голос. – Ваш отказ, в любом случае, не спасет вашего брата от наказания.
– Тогда тем более оно не обязательно. Он мой родной брат. Пожалуйста, поймите. Я не держу на него зла. А за другие преступления он обязан ответить перед законом.
Дома счастьем пахло мало. Лариса Игоревна и Элина, безусловно, были рады, что живы как Гера, так и его брат, рады, что меня оправдали, но то, что Марат сядет за решетку удовлетворение не доставляло. Герман всецело занялся поисками хорошего адвоката.
Всю следующую неделю я провела дома, так как осенняя погода как-то быстро пришла в наш город. Дожди нудно и промозгло омывали улицы и дома. Небо подобно серому камню нависало над нами.
Супруг завершал рабочие моменты на фирме, а я усиленно готовилась к грядущим родам.
Давление часто стремилось вверх, но должный врачебный уход сдерживал его в норме. Тело катастрофически отекало и малыш в животе резво крутился и пинался. Я старалась делать небольшие прогулки с мамой вокруг дома, но чаще пребывала в лежачем положении.
Элина уговаривала организовать небольшое торжество для узкого семейного круга. Всё же было что отметить.
Гера был приятно удивлен мероприятию. Собрались только близкие нам люди и друзья. Даже семейство Калиных вошло в их число. Сюрпризом было так же объявление о помолвке Тани и Антона.
От души поздравляли друзей, крепко обнимая.
Муж всё время держал меня за руку и периодически шептал на ухо разные комплименты. Светился, разглядывая меня, ненароком касался живота. Я наконец смогла ощутить полноту своего счастья, пребывая в кругу своей семьи и тех людей, которым была небезразлична. Увы, Миша не смог присутствовать на празднике, так как его работа была важней. Мужчина принёс слова извинения по телефону и…
В самый разгар курьер принёс большую белую коробку с красивым голубым бантом. Смерила в руке и посмотрела в предвкушении на мужа, который пожал плечами.
Быстро вскрыла подарок и, открыв крышку, едва не упала в обморок. Зажала рот рукой и в ужасе отлетела от коробки.
Внутри в ворохе опилок лежала кукла-младенец с ножом во лбу. Пупс был обильно измазан чем-то красным, имитирующим кровь, а на груди зияла надпись маркером "Ещё чуть-чуть, Герочка".
Я уже не видела, как Ярослав схватил коробку и поспешил утилизовать её. Слышала лишь голоса Оли и Тани.
– Это злая шутка, Вик. Это ничего не значит. Забудь, не принимай серьёзно.
– Я ей башку сверну точно, – рычал в ярости Герман, удерживаемый Антоном. – Эта Лика… кто ж ещё?!
Кислорода не хватало и поспешила на улицу. Вылетела прямо в платье, жадно хватая грудью холодный воздух. Стремительно зашагала по садовой алллеи, уходя вглубь.
Нет, я не суеверная, но, стоя, на пороге родов, в лёгком страхе боишься буквально всего. Даже таких вещей. Всю беременность я борюсь за нашего сына и видеть подобные сюрпризы сверх моих сил.
Холод возвращал трезвость ума, остужал поток жутких мыслей и картин. Перевела дыхание и развернулась к дому.
– Не так быстро, – в живот уткнулось дуло пистолета.
Твой отличительный признак прикрыт париком, но тебя я знаю до мельчайшей черточки. Взор сумасшедших черных глаз напугал до полусмерти.
– Живо садись в машину… Пора поговорить, мелкая шлюшка.
Ты обещала
Ярослав
Только спустя полчаса понял, что эта гребанная коробка была отвлекающим маневром.
Курьером оказалась девушка с тёмными волосами, которая так и не покинула дом. Её же зафиксировала камера вместе с Викой. Обе девушки сели в машину и благополучно покинули территорию двора.
Охрана, как всегда чесала затылок и непутевый начальник ЧОП наконец лишился своего поста.
О том, кто была эта брюнетка ни у кого не возникло сомнений.
Сука, а я-то почему купился и разрешил ей встречу с этим козлом Маратом? Хотя знаю почему. Моё дурацкое прошлое. Когда-то я так же, как и он, лежал прикованный наручниками к больничной койке и никого не видел, кроме бездушных врачей и полицийских. Когда же мне разрешили видеться с дочерью в обмен на стукачество, то был несказанно рад. Тогда Оля и Аня стали моим единственным островком человечности и счастья. Я искренне благодарил судьбу за это. Но моя история абсолютно отличалась от истории Марата.
Уже в машине получил информацию от статиста.
– Они едут в направлении города, – сообщил Герману и Антону. – В Москве камеры на каждом шагу, так что найти не составит труда.
– Тогда поскорей, – нервничая подначивал Гера. – У этой дуры давно крышу унесло. Господи, нужно было ещё тогда заявить на неё.
Герман обеспокоенно то сживал и разжимал кулаки, то трогал подбородок или чёлку.
– Успеем, – старался быть уверенным, словно это все для меня "семечки". Но, повидав немало преступников, осознавал что всегда проще раскусить матёрого убийцу, чем законопослушного гражданина, который внезапно слетел с катушек. У рецидивистов своя психологическая схема, а у вторых просто состояние хаоса.
С нулевым успехом мы доехали до главка. Вадим уже собрал опергруппу и новости резко изменились на плохие.
– Машину бросили на Тихомирова недалеко от станции метро Медведково. Близлежащих камер нет. Патруль обнаружил авто.
– Есть информация об угонах в том районе? – тут же схватился за новую лазейку. – Далеко беременную оттуда не увести. Нужна машина.
– Пока нет, но об угоне и через пару часов могут не заявить. Если вообще будет факт угона, – хмуро проронил Вадим.
– Яр, не заметить беременную в платье на тоненьких бретельках – невозможно. На улице чуть выше плюс десяти. Люди должны обратить внимание, – Герман метался от стены к стене, подобно льву в клетке.
– Только кого искать рыжию или брюнетку? – протянул Антон, словно подливая масло в огонь.
– Я вывел патрули по всему району и объявил план "Перехват". Все на готове, – доложил Вадик. – GPS её телефона включен, но, судя по сигналу, она оставила его дома. Увы, как не прискорбно звучит, но нам остаётся ждать.
– Я не могу ждать! – в полном отчаянии рявкнул Бермуд. – У этой шизанутой моя жена, которая может родить со дня на день. И роды не будут легкими! Боюсь думать о другом…
– Прости, Герыч, но пока мы бессильны, – Вадик с сочувствием смотрел на несчастного мужа пропавшей.
Я впервые не знал чем ему помочь. Рыжая бестия была редким гостем в моих размышлениях и её психологический портрет интересовал меня лишь поверхностно. Но, если учесть все рассказы Геры и Вики о ней, то эта персона вполне достойна моего профессионального внимания. "Подарок" в коробке – какая женщина на такое способна? Только та, что поехала в уме, а в таком состоянии от неё можно ждать чего угодно.
– Её мать и брат, – вдруг выпалил Бермуд. – Наталья давно наблюдает за дочерью и тоже заметила в ней недоброе. Она должна помочь. Не дать дочери стать убийцей.
Неплохая мысль. Осмотрим комнату Лики заодно. Возможно, что-то и даст зацепку.
Но в доме Романенко мы нарвались на дешёвую истерику отца Лики и крокодильи слёзы матери.
– Вы не имеете права! – орал глава семейства. – Моя дочь порядочная девушка. Я тебе морду, сосунок, набью за клевету на мою девочку, – тыча пальцем в Геру, толстяк брызгал слюной гнева. – Пошли вон из моего дома! Охрана!
– Что ж в следующий раз мы лучше подготовимся, – прорычал я и, прихватив с собой Германа, вытолкал его во двор.
В машине мужчина дал волю чувствам.
– Старый хрыч! Паскуда!
– Хрен с ним, Герыч, – Антон ободряюще похлопал друга по плечу. – Романенко всегда был порядочной мразью. Дочка вся в папашу.
Вздрогнул от вибрации телефона. Живо выхватил из-за пазухи. Всем телом ощутил на себе пристальный и выжидающий взгляд коллег и друзей. Выслушав, сбросил вызов и победно выпалил:
– Есть. Это в двадцати минутах отсюда. Тоха, вызывай скорую и патруль по этому адресу.
И включив сигнальную мигалку выжал максимум из своей тачки.
Вика
Я с трудом могла шевелиться как из-за огромного живота, так и от страха за малыша и свою жизнь. Холод тоже сковывал тело и грубые тычки сталью пистолета в поясницу, казалось, били хлеще пули.
– Ну же шевелись, корова! – Лика грубо подпихивала меня снизу, пока я ползла по лестнице вверх. Пару раз запнулась. Если раньше, на втором месяце беременности, мне возбранялось подниматься по лесенкам, то сейчас и вообще было противопоказано. Низ живота чудовищно тянуло, а в глазах темнело.
– Я не могу, – почти взвыла, в очередной раз осев на колени в пролете между четвертым и пятым этажами.
– Кончай симулировать! Живо! Пошла! – пистолет уткнулся в лопатку.
Боль внизу живота снова раскрылась пышным цветом, сковав тазовые кости жуткой судорогой. Это уже шестой раз? Боже, неужели это оно, то самое?! Нет, не сейчас! Не рядом с ней!
– Вставай же, сука, пока мозги не вышибла, – пинок сзади, грубые пальцы впились в локоть. Я застонала от бессилия и боли, но всё же сумела подняться и проползти до пятого.
Рыжая заволокла в квартиру. Чудовищный запах старой пыли и прогнившего пола засаднил в носу. Из мебели лишь табуретка. На полу в большой комнате валялся плед.
– Рожать будешь там, – она токнула меня внутрь. Сама же уселась на табуретку в ожидании.
– Лика, не глупи, – зашептала молебно. – Я не смогу сама родить. По всем медицинским показаниям. Прошу тебя, одумайся. Я и малыш… мы оба умрём.
– Что значит не смогу?! – девушка искривилась в улыбке. – Все бабы рожают. Я вот, например, мёртвого рожала. Боженька заложил это в нашу природу. Так что родишь… Родишь, как миленькая.
– Ты не понимаешь…
– Кончай ныть! – рявкнула рыжая, смеряя меня диким ненавидящим взглядом. – Закрой рот и не беси! Иначе, я тебе его заткну чем-нибудь. Ты родишь этого сопляка, поняла?! Родишь для меня с Герой.
Слёзы безысходности лились по щекам. Новый и ещё более сильный спазм в мышцах почти вывернул наизнанку. Обняв живот, осела на чёртов плед. Боль пошла по позвоночнику, достигая своего пика, а после плавно опустилась вниз, стихая.
– Старайся ещё не орать, – Лика параллельно разглядывала свой маникюр. – Тут стены из картона. Хотя, большая часть дома алкаши и, навряд ли, обратят внимание на твои вопли.
– Герман никогда не будет с тобой. Буду я мертва или нет, – проронила, уткнувшись головой в стену и отдыхая между схватками.
– Нет, дорогая, – Лика метнула в меня черный взор. – Ты просто околдовала его. Заманила своим ребеночком. Этот вариант был беспроигрышный.
– Если такой беспроигрышный вариант, почему же у тебя ничего не вышло? – усмехнулась я, ещё больше зля эту дрянь.
Лика резко поднялась. Я вжалась в стену. Схватка наслоилась верхом, не дав ощутить пощечину.
– Не надо меня злить, – проскрипела злобно сумасшедшая. – Иначе, ничто не остановит вогнать пулю в твоё брюхо. Убью сразу двух зайцев.
Я испуганно сцепила зубы и покорно кивнула. О том, что обречена сомнений больше не было, но дать погибнуть сыну не могла. Пульс обухом бил в висках. Глотала позывы к рвоте. Новая схватка. Мощнее, дольше и мучительней. Вцепилась зубами в кисть руки, переживая муку чудовищной боли. Слезы продолжали орошать моё лицо. Нужно что-то придумать… Сбежать… Звать на помощь, выбежать хотя бы в подъезд, барабанить во все двери.
Лика, скучающе что-то разглядывала в глянцевом журнале, который отрыла в ворохе старой корреспонденции. Пистолет покоился у неё на коленях.
Мы оба умрём сегодня – я и мой малыш. Это поняла довольно чётко и трезво. Нужно спасти хотя бы его, во что бы то ни стало.
– Лика…, – еле шевеля губами, позвала рыжию. – Я отдам тебе сына, обещаю.
– Чего? – она, неверя, скривилась.
– Клянусь, я отдам тебе своего ребенка. Только, умоляю, спаси его. Мне нужно в больницу, иначе мы с ним оба погибнем.
Бестия напряженно думала, не решаясь.
– Лика! – взмолила неистово, вновь принимая в себя адскую боль. Словно щелчок пальцами и под собой обнаружила наличие лужи. Воды?! Вслед за этим по ногам потекла кровь и меня обильно стошнило на пол. Картинка перед глазами начала усиленно бороться с темнотой.
– Ладно, не дрейфь. Я знаю, как рожают. Давай, раздвинь ноги, я посмотрю.
Мысль о том, что эта мерзавка будет меня касаться, взбудоражила голову. Лика наклонилась ко мне, и я из последних сил пнула рыжию ногой по лицу. Бестия охнула и упала навзничь слегка дезориентирована.
Я не думала как бежать, куда… Просто страх и ужас гнал вперёд. Подальше от неё, от этой квартиры, от дома. Просто спрятаться.
Собрав себя по кускам, придерживая низ живота руками, почти выползла в коридор к входной двери, но в этот момент меня грубо потянули за волосы назад.
Оглушила дом криком боли.
– Заткнись! – рёв рыжеволосой в лицо и она отшвыривает меня на пол.
Падение на живот – самое страшное для любой беременной. Рефлекторно хватаюсь за руку Лики, в которой, увы, был пистолет.
Звук выстрела гулом разнесся по стенам, но его эхо я уже не услышала, упав всё-таки животом на пол. Боль атрофировала грудную клетку, теплом разливаясь по поверхности.
Миша
Чёткими криками, не помня и не слыша себя, отдавал указания. Срывающийся голос пугал медперсонал, а дрожь в руках заставляла всех усомниться в моей адекватности.
Похищена прямо из круга семьи. Пулевое ранение в грудь. Начало родовой детельности. Отхождение вод. Повышеное АД. Кровь в промежности не сулила ничего хорошего. Спасать нужно не только мать, но и младенца.
Вымолил о помощи лучшего акушер-гинеколога, который был вынужден отложить все запланированные операции.
Ждал! Ждал, когда двери приёмного покоя распахнуться и бригада скорой ввезет каталку с девушкой, что умудрился полюбить и, любя, отпустить, снова вернув в зону опасности.
Как только Вику привезли всю панику как рукой сняло. Я превратился в высококвалифицированную машину, которая обязана спасти сразу две человеческие жизни. Чувства и эмоции в миг испарились.
Спустя несколько часов вышел в коридор к тем, кто молился и ждал моего вердикта. Видя заплаканные глаза родственников своих пациентов, я обычно смотрел на них профессионально с сочувствием. Сейчас же хотелось сесть рядом с семьёй Вики и рыдать вместе с ними. Но не имел право себе этого позволить.
Все мужчины встали, глядя на меня немым вопросом. Вобрал в лёгкие воздуха, выкладывая то, что по правилам имею право им сказать:
– С малышом всё хорошо. Однако, состояние его мамы нестабильно тяжёлое. Оказываются меры по устранению всех последствий гемоторакса. Следим за сердечной деятельностью и давлением. Пока нужно ждать, – скорбно опустил голову, выдохнув. Потом не сдержался и горячо добавил: – Она выкарабкается… Обязана…
Голос предательски дрогнул.
– К ней можно? – муж Вики просто добивал меня своим видом. Что будет с ним, когда зайдёт в реанимацию и увидит свою жену с дренажной трубкой, интубацией, патрубками и катетерами, исполосованную вдоль и поперёк? Тут самому мне смотреть на эту картину больно и страшно, а ему?
– Ты будешь мешать работе персонала, – невинное враньё
– Умоляю, пожалуйста. Мне нужно её увидеть…
Прогнозы не лучшие – это понимал отчётливей, чем они. Я едва успел достать Вику с того света. Выкачивал кровь из плевры, латал поврежденные органы грудной полости и лёгких. Акушеры тем временем сшивали заново разрывы, вводили препараты для сокращения матки и остановки кровотечения. Тело девушки перенесло просто невероятный травматический шок и я, действительно, жутко боялся, что её сердечно-сосудистая система может не справиться с такой нагрузкой.
– Очень тихо и незаметно, – принял решение в пользу мужа Виктории. – Держи себя в руках.
Частые кивки. Он сделает всё, чтобы попасть к жене. Одел Германа в стерильный набор посетителя и провёл к Вике. Мужчина стальной поступью дошёл до постели пациентки. Вижу, как глубоко дышит, сдерживая эмоции. Он готов не просто рыдать, а выть волком. Аккуратно взял жену за руку, другой коснулся лба.
– Ты была дана мне от Бога. Ты – его главная подмастерье. Именно ты создала меня нового. Я – твой новый шедевр… Моя тортоделка, – всхлип. Опускается ниже и нежно целует в лоб, виски. – Прошу, родная… Не уходи. Останься с нами, со мной, с сыном. Создай ещё одно творение. Семью… Я не смогу без тебя. Вик? Я люблю тебя, люблю, слышишь?! Не уходи, пожалуйста…
Я слушал его слова мольбы и угасал с ним рядом. Хотел стоять так же у её постели с другой стороны, держать вторую ладонь и не дать ей уйти по тому тёмному коридору. Вникуда и навсегда.
Громкий звук монитора вернул в реальность. Твою мать! Уходит! Нет!
– Код синий! – рявкнул не своим голосом. В реанимацию вбежали медсестры и доктора. Кто-то уже выталкивал Германа вон. Слышу его зов к жене. В душе зову её вместе с ним.
– Дефибрилляция! – крик доктора справа избил плетьми.
Сейчас! Сейчас!
Поток спасательных действий взорвал голову, но все попытки не останавливали злобный протяжный тон монитора. Время беспощадно неслось не в нашу пользу.
Перезаряд-разряд дефибриллятора лишь взмывали конвульсией грудь девушки вверх, которая рывком падала обратно на постель, не отвечая взаимностью.
– Ну, давай же! – пот ручьём бежал по спине, боль в руках. – Вика! Возвращайся! Заряд на триста! – не своим голосом ору на медперсонал. Ещё раз!
