Текст книги "Тортоделка (СИ)"
Автор книги: Evgesha Grozd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)
Неродная
Гера
Смерил её испепеляющим взглядом, увидев в кабинете дяди Паши и услышав нокаутирующую новость.
– Да она брюхатая, дядь Паш! – не верил в происходящее. – Ты имеешь полное право не брать её в штат.
– Я уже два года, как в штате, – издевательски улыбнулась Лика и бросила на стол Ворса пакет документов.
– Это бред! – голос едва не взвизгнул. – Ты два года назад даже не думала о работе. Ебанная белоручка!
– Хватит оскорблять меня! – рявкнула бывшая.
– Оскорблять – меньшее, что я желаю сделать сейчам с тобой, сука!
– Прекрати, Герман, – теперь повысил голос дядя Паша. – Она хоть и не святая и так же неприятна мне, но подобные словечки в адрес женщины в своём присутствии я не потерплю.
Сцепил челюсть так, что свело зубы, вынужденно подчиняясь Ворсу.
Бывшая слегка испуганно смотрела мне в лицо, но храбрилась, решительно идя вперёд. Её настойчивость, признаюсь, льстила мне и даже была приятна. Эти несколько месяцев назад я и представить не мог, что женщина, которую без памяти любил и которая засунула когда-то моё сердце в микроволновку и сожрала на ужин, будет теперь так рьяно следовать по пятам. Лика стойко претерпевала все выпады и унижения, пытаясь меня вернуть. Вся эта игра становилась интересней и, хуже всего, понял, что восхищаюсь её упертостью и отважностью. Вике до неё далеко.
– Ей здесь не место, – слегка поостыв выдохнул я.
– А это не вам решать, – девушка ухмыльнулась и гордо приподняла вверх подбородок. – Папа купил активы Ватлина, которые в процентном соотношении выше, чем у всех акционеров. Последнее право голоса за ним, то есть за нашей семьёй. Вы теперь все у моего папули под каблучком. Если захочу, то вы вылетите из отеля, как пробка. Хочешь, чтобы твоя кондитерша искала новую работу?
– Только приблизься к моей невесте и тогда ты будешь искать новые зубы, – рыкнул в ответ.
– Вы мне оба надоели, – Ворс поднялся изо стола. – Мне нужен только порядок. Склоки оставьте себе. – Дядя Паша поправил галстук и посмотрел на Лику. – Я представлю тебя коллективу, но будь любезна выполнять свои функции чётко, раз уж сунулась. За невыполнение обязанностей словишь штраф. Уж это я могу устроить. Идём!
Теперь же бежал за Викой следом, пытаясь ей всё объяснить. Поймал у раздевалки и насильно притянул к себе, обхватил руками лицо, вынуждая смотреть на меня.
– Ну, малышка, через две недели наша свадьба. Не думай об этой дряни. Если хочешь, можешь здесь больше не работать. Давай откроем кондитерскую, как ты мечтала.
– А ты будешь с ней здесь? – ревниво посмотрела на меня. – Нет уж. Дудки! Идиотку из себя делать не позволю. И пусть не попадается мне на глаза. Она хоть и мать твоего будущего ребёнка, но за волосы потаскать её я смогу. А ещё не забуду отыграться на тебе. Помни баллончик и жирафа.
Оттолкнула и вошла в раздевалку. Невольно улыбнулся, вспомнив наше былое противостояние. Тогда не было Лики. Только Вика, а я грезил мыслями о ней, о своей тортоделке. Захотелось вернуться в то время. Решительно вошёл в раздевалку следом и, заключив в свои объятия, впился в губы. Чувствовал, как сердитое напряжение вышло из её тела, как расстеклась и поддалась моему натиску.
– Сегодня ночью будем только я и ты. Поняла? Я всё больше хочу, чтобы ты была моей женой, а ту женщину можно только пожалеть. Заменить тебя у неё никогда не получится.
Смотрит с надеждой, но недоверчиво. Прильнула щекой к моей груди, прижавшись.
Игнорировать бывшую получалось, но с трудом. Я углубился в работу, а так же в подготовку к свадьбе, а Лика всячески старалась попасть в эпицентр моего внимания – короткие юбки, блузы акцентирующие внимание на её грудях, всевозможные виды причёсок и укладок, томные взгляды и милые улыбочки, если случайно забывался и обращал на неё свой взор.
Вика не на шутку нервничала, но держала себя в руках. В отличие от бывшей, которая только и норовила зацепить колкостью или издевкой мою невесту. По вечерам старался сделать всё, чтобы девушка забыла о сопернице.
Мама вдруг решила взять на себя роль свекрови, на что девушка уважительно умолкала и старалась терпеливо воспринимать нравоучения, но я, зная свою кровинку, прекрасно понимал, что над моей невестой просто измываются.
– Мамуль, я ценю твои старания, но в следующий раз теперь хотел бы видеть тебя только на свадьбе.
– О чём ты?! – опешила женщина. – Мой сын на следующей неделе вступает в брак с черте кем. Я должна ввести в курс эту деревенщину, как нужно вести себя в нашем обществе.
– Она не в нашем обществе, как и я не в нём, – грозно процедил я. – Твой младший сын – холоп и работает на кухне. Позорно? Да, но смирись, если хочешь продолжать быть моей матерью.
– Закрой рот, бессовестный! – взвизгнула мама и вдруг залепила мне мощную пощёчину. Вот и он – цирк на гастролях. Пуская злость через ноздри, переживал её рукоприкладство. – Я – твоя мать! И принимать участие в жизни своего сына обязана, хочешь ты того или нет…
– Тогда лучше поддержи меня, – повысил снова голос, уже молебно смотря на неё. – Хватит бить и давить на горло! Просто хоть раз встань на мою сторону, даже если ошибаюсь и тебе это не по нутру. Будь рядом, но дай думать самому.
Мама гордо подняла голову и молча поспешила из нашего дома.
– Увидемся на церемонии, – махнул на неё рукой.
После её ухода в дом пожаловал ещё кто-то. Фиг с ними! Гувернантка разберётся.
– Герман Юрьевич, – женщина провела в дом мужчину лет за шестьдесят. – К вам мужчина по поводу трудоустройства.
– А, – понял сразу же на кого. – Забыл совсем. Спасибо, Галина Федоровна. – Женщина откланялась, а мужчина оглядывал дом. – Резюме ваше я уже просмотрел и меня вполне всё удовлетворило. Три рабочих дня в неделю вас и правда устраивает?
– Я пенсионер уже, – улыбнулся мужчина совсем не старческим ртом. – Просто нужна подработка.
– Дом мы приобрели недавно и садовая территория в негодном состоянии. Невеста хочет, чтобы всё было красиво.
– Я в этом профессионал, – кивнул садовник.
– Надеюсь. Предлагаю приступить через неделю. После свадьбы мы улетаем на неделю во Францию и, как раз, за это время вы приведёте наш сад в райское место. Хочу сделать ей сюрприз после прилёта домой.
– Ваша будущая невеста – счастливейшая женщина, – улыбнулся мужчина, сверкнув сощуренным глазом. Взор невольно опустился на его руки. Наколки. На старческой морщинестой коже было не понять их отношение к сословию. Садовник, уловив мой взгляд, спрятал руки за спину. Я кашлянул от неловкости.
– Что ж. Моя гувернантка позвонит вам через неделю.
– Буду ждать, Герман Юрьевич, – кивнул он, и я проводил его к дверям.
– До встречи.
Посмотрел на часы. У Вики тоже сегодня выходной, и девушка, взяв с собой Таню, поехала докупать необходимое к свадьбе. Значит Тоха свободен, как и я. Переоделся и поехал к нему.
Вика
Припарковавшись у нужного подъезда, неуверенно посмотрела на пятиэтажный дом.
– Хочешь с тобой пойду? – участливо посмотрела на меня Таня, понимая мою нерешительность.
Да, хочу, но в твоём присутствии наши языки не развяжутся, а мне нужен откровенный разговор с отцом.
Папу я помнила неплохо. Он ушёл от мамы, когда мне было девять лет и тот момент хорошо запомнила. Мужчина вернулся с работы дико избитым. На утро он поцеловал меня в лоб, прося простить и сознавая, что слабак. Мама скулила и шла за ним, цепляясь в руки. Молила простить и клялась, что нашей семье ничто не угрожает. Но дверь за отцом закрылась.
– Папа больше не придёт? – помню тогда свой детский вопрос, за что впервые получила от матери жесткую оплеуху по лицу, упав на пол.
– Всё из-за тебя, сучье ты отродье, – вне себя прошипела мать.
Я испуганно вскочила на ноги и убежала, спрятавшись в своей комнате. Тогда ненависть этой женщины стала для меня более явственней. Но вопросы – почему ушёл отец и в чем виновата я, так и остались по сей день.
На следующей недели я вступаю на новый супружеский этап своей жизни и сделать мне это хочется без груза прошлого.
Робко постучала в квартиру на третьем этаже. Дверь открыл седой мужчина за шестьдесят. Добродушный взгляд выцветших голубых глаз, сеть мелких морщинок по лицу, растучневшаяся фигура. Раньше он казался мне таким крупным мужчиной, а сейчас это толстенький низенький старичок.
– Здравствуйте, – улыбнулась я. – Вы, Андрей Ларионов?
– Да, – кивнул, тоже улыбнувшись.
– Это я, пап. Вика, – нервно сглотнула и голос слегка дрогнул.
Старик пару секунд шокированно смотрел на меня.
– Вика?! Ты стала такой красавицей, – по нему было видно, что он рад видеть меня, но моё появление на пороге дома спустя двадцать лет, явно озадачило мужчину.
– Спасибо, – робко кивнула. – С тобой можно поговорить?
Старик неуверенно помаячил в дверях, но после отступил, впуская в квартиру. Быт хозяина соответствовал одинокому пенсионеру. Старая мебель, пыльный телевизор, сероватые занавески на окнах, стопа газет на столе и чашка чёрного чая, который давным-давно остыл.
– Присаживайся, – мужчина закрутился в своём обиталище, в стыде и спешке пряча брошенную одежду и срывая с тахты постельное бельё. – Извини, не ждал гостей.
– Всё в порядке, пап, – осторожно опустилась на край скрипучего стула. Старик смиренно принял свой беспорядок и тоже осел на тахту.
– Как Ниночка? – смотрит виновато.
– У неё всё замечательно. У тебя двое внуков. – Кивнул, словно знал об этом. – Я тоже на следующей неделе выхожу замуж.
– Правда? – радостно улыбнулся. – Я очень рад за тебя. Мать всё же не смогла испортить тебе жизнь.
– Скажем, я хорошо сопротивлялась, – горько усмехнулась. Отец поддержал таким же смешком. Молчание возродилось тяжёлым камнем. Неловкость момента жгла горло. – Почему ты ушёл?
Старик слегка подпрыгнул на тахте и нервно сцепил кисти рук. В тишине услышала его громкий выдох.
– Потому что трус, – смотрит виновато. – Я очень любил вас и вашу маму, но испугался. Год спустя, хотел вернуться, всё исправить, но твоя мать чересчур гордая женщина.
– Чего ты испугался? – не поняла я.
Старик явно занервничал.
– Викуль, об этом тебе должна поведать только твоя мать. Я не имею права.
– Почему? Ты же мой отец. У тебя те же права, – искренне поразилась. – Прошу тебя. Из этой женщины и слова не выбить. Дай хоть что-то. Мне нужно зацепиться, – горячо взмолила я, глядя на побелевшее лицо старика. Он с сожалением смотрел то на меня, то на чашку чая. – Пап. Она всю мою жизнь презирает меня. Я устала. Она даже на свадьбу мою не желает приходить и твердит жениху, что я грязная, – голос ушёл в нервный смешок.
– Ты не грязная, – папа аж положил руку на сердце. – И ушёл я не из-за тебя, детка. Ты всегда была добрым и любящим ребёнком. Моей отрадой. Я любил тебя, как родную.
– Что?! – сердце прыгнуло вверх. Как родную?! В каком смысле?
– Я не отец тебе, Вик, – виновато уронил он и старческие слезинки замаячили на его вмиг покрасневших веках.
– Как? – вскочила шокированно со стула. – Из-за этого ты и ушёл?! Она изменяла тебе?!
– Тебе стоит поговорить об этом с матерью, – старик тоже настойчиво поднялся, дрожа всем телом. – Этот разговор касается только вас двоих. Я не имею права. У тебя теперь есть часть истины. Прости меня, детка.
Глянула на него лицом обиженного дитя и выскочила вон из его квартиры.
Гнала машину на полной скорости, игнорируя испуганные просьбы Тани, пустить за руль её. Девушка тщетно пыталась меня утешить и успокоить. Въехала во двор, припарковалась у подъезда.
– Я с тобой, – решительно заявила подруга, выскакивая из машины за мной следом. Мне было всё равно.
Лицо матери белым пятном выступило из темноты квартиры, когда женщина открыла мне нашу увесистую дверь.
– Вы врали мне с отцом всё это время, – тут же напала на неё. – Кричишь, что я грязная, а САМА?! Сама же изменяла папе и нагуляла меня, черт знает, от кого. Говори правду, мама!
– Ишь, правды она захотела, – мама вдруг болезненно ухмыльнулась. – А Андрей старый дурень! Не мог держать и дальше язык за зубами. Правды всё ищешь? Ну тогда получай! – лицо женщины метало искры гнева и чего-то ещё. Страх?!
Мама прошла в свою комнату и вырыла из недр старого шифонера папку. Швырнула на стол.
Дрожащей рукой взяла в руки, вскрыла – кипа документов, пожелтевших от старости.
– Что это? – прочла своё имя.
Видя мой ошеломленный взор, весь гонор и напускная ненависть в лице матери, улетучились. Возможно, она уже пожалела, что в сердцах вскрыла карты, но назад пути нет.
– Это твои документы из детдома. Мы удочерили тебя в возрасте двух лет, – тихо проронила мать, испугано глядя на меня.
Читала бумаги, выписки из детдома, анализы психиатров, осмотры соцработников. Господи! Обида и боль на эту женщину забилась ещё сильней. Бросила папку прямо в неё.
– Неродная, значит можно ненавидеть и вымещать на ней все свои неудачи?! Это низко! Гадко… Поэтому грязная?! – Мама смотрела затравленно и давила в себе ещё что-то. Но всё равно не вяжется! Это не всё! – Это лишь часть объяснений. Папа ушёл из-за другого. Из-за чего?!
Мама быстро что-то перебирала в голове.
– Твоими родителями оказались наркодилер и малолетняя проститутка. Мать подбросила тебя в больницу и где-то сгинула. Но папаша объявился. Тогда он заявил о своих правах на тебя. Избил Андрея. Мы вызвали милицию, написали заявление. Пытались оградить тебя. Но твой приёмный отец испугался и сбежал, оставив, даже свою родную дочь. Трус! Настоящий же отец потом так и не объявился, знал, что менты на хвосте, видимо. Скрылся где-то. Спустя семь месяцев после этого, мне сообщили, что его нашли мёртвым под Саратовом. Подельник перерезал ему глотку, – замолчала, оценивая меня. – Вот она вся твоя правда. Довольна?! Теперь ты всё знаешь…
Теперь знаю. Тело лишилось прежней Вики. Опустошенная стояла посреди материнской комнаты в ужасе доходя, что вся жизнь которую прожила, просто не моя. Не мои родители, не моя любящая и всегда недалёкая сестренка, не мои племянники, не мой дом. Вся жизнь была мишурой. Слёзы текли по щекам, душа за горло.
Сзади приобняли заботливые руки Тани.
– Пошли отсюда, – мягко шепнула подруга и повела мою субстанцию прочь, на свежий воздух.
Девушка села за руль, пребывая в молчании, совершенно не зная, что сказать.
– Викуль… Это всё неважно. Много есть тех, кто с тобой. Любит тебя. За то, что ты прекрасный человечек. Прошлое не имеет значение, важно лишь настоящее, – обняла меня за шею и чмокнула в мокрую от слез щеку.
Может она и права. Это моё прошлое и о только моё. Гордо вытерла слёзы и сурово произнесла:
– Герман не должен об этом узнать. И никто больше!
Бывшие
Лика
Все мои попытки с треском терпели поражение. Гера был непоколебим и только из-за неё. Эта сраная кондитерша задурила голову мужчине. Он бы давно стал моим, если бы не ОНА. Эта девка, как бельмо на глазу, которое ничего не берёт. Несколько раз пыталась подставить её перед клиентами. Совала в десерты для гостей инородные предметы, подменивала заказы на торты, писала плохие отзывы на сайте, но ничего не действовало.
– Послушай меня, курочка, – в одну из таких диверсий, Герман зажал меня в коридоре и пребольно сжал волосы на затылке. – Если Вику уволят, то и я тут с тобой загарать не собираюсь. Мы оба уйдем туда, где твой папочка не сможет подсуетиться. Поэтому включай свою предприимчивую головку лучше. – Лишь я, во время этой тирады, заметила в коридоре его благоверную. Тут же оскалилась и властно дотронулась до его ширинки. Промурлыкала:
– Может мне лучше включить твою головку, что здесь? – эротично облизалась, введя Бермуда в знакомый и мой любимый ступор. Пользуясь моментом, прильнула к мужским губам. Целовать получилось пару секунд, но потом в мои волосы снова вцепилась рука. Закричала от боли и инстинктивно последовала за хваткой.
– Вика! – слышу голос Геры, пока меня тащат, черт знает куда.
– Пусти, дура! Гера, помоги!
– Вик… Отпусти её, пожалуйста, – молебный голос бывшего.
– Ещё раз приблизишься к моему жениху – сниму скальп, сучка, – грозно прорычала кондитерша, прямо мне в ухо. Хватка тут же ушла, а я осела на пол. Оппонентка, бормоча проклятия и нелестные определения, стремительно уходила. Герман шёл за ней. Вот тряпка!
– Вик, погоди, – слышу его удаляющийся голос. – Всё не так было…
Да, беги, оправдывайся. Попотей немного. С чувством выполненого долга и маленькой победы поправила убитую причёску. Спасибо, хоть по лицу не била.
– Не устала ещё? – хихикала Элина, когда вновь делилась с ней своими приключениями с её братцем. – Наша семейка вся упрямая, но Гера самый крепкий орешек.
– Я хлеще. Я небезразлична твоему брату, – убеждала подругу. – Ты бы видела, как он смотрит на меня. Он – однолюб. Даже если та деревенщина ему нравится, то только на физическом уровне. Не факт, что когда он трахает её, то не видит в этот момент меня.
– Ты слишком высокого мнения о себе, Ликусь, – сестра Геры блаженно отпила коктейль и покачала головой. – Да, он любил тебя, как сумасшедший при чём, едва руки на себя не наложил, когда узнал о твоих развлечениях. Но он слишком живо всё помнит и ненавидит тебя теперь до безумия.
– Именно. Ненавидит! Потому до сих пор не смог вытравить меня из своего сердца. А кондитерша хреново ему помогает. Минус ей в копилку.
Элина разложилась в кресле и насмешливо смотрела на меня.
– Что с беременностью-то фальшивой делать собираешься? Через девять месяцев надо ребёнка выдавать, а ещё раньше начнутся вопросы. Будем воровать липовые животы в отделах для беременных?
– Я потом с этим разберусь, – раздраженно отмахнулась. – Выкидыш всегда можно состряпать. Если я с УЗИ справилась, то с потерей плода точно не оплошаю.
– Ну да, Илюшка рад с тобой покувыркаться в качестве оплаты.
– Это останется нашим маленьким секретом, – подмигнула подруге.
– Да, Ликусь, дошутимся мы с моим братцем. Предательства Герман никогда не прощает, – уверенно покачала головой Элина. – Уж я-то хорошо его знаю.
И вот тут меня вдруг осенило. Предательство!
– Кажется, я знаю, кто мне может подсобить, – улыбнулась победно.
Савва – рыжий красавчик, который не ускользнул и от моего женского внимания. Не знай я своего Геру, сказала бы, что Вика настоящая кретинка, если отказывает такому самцу. Но нет, Герман шикарен в сравнение с тобой, рыжик. Ничего личного.
Попробовав, однако, поговорить с ним, поняла что и этот мачо обычный тупой индюк и амёба.
– Ты что добрый самаритянин? – возмутилась, скривившись. – Мне нужен Герман, тебе твоя кондитерша. Мы оба будем в выигрыше!
– Считаешь, что я позволю тебе унизить Вику?! Играть на её чувствах?! – зелёные глаза парня почернели от злости. – Даже перед таким дерьмом, как твой Герочка?! Нет уж. Без меня.
– Чего вы все так перед ней течёте?! – возмутилась я. – Трахается что ли хорошо?! – Пожалела, что ляпнула. Кулак втесался в стену совсем рядом со мной. Испуганно вздрогнула, проследив место удара. На штукатурке осталась кровь мужчины. Сглотнула. – В следующий раз буду метить в тебя… Не посмотрю, что ты баба, – прорычал он, убивая взором и ушёл.
Ни хрена, себе! Общепит весь такой горячий?! Кажется, я испытала небольшой оргазм от этого альфа-самца. Но и у него в башке гребанная Вика.
Вика, Вика, Вика! Грохнуть бы тебя и дело с концом, но до мокрухи я ещё никогда не скатывалась. Восседать на нарах – не царское дело.
На данном этапе, у меня пока получалось вносить разлад в союз повара и кондитерши. Этим и кормилась. Рано или поздно кому-то из них крышу сорвёт, главное, чтобы не по мне…
– Детка, зачем тебе этот кухарёнок? – в который раз не понимал папа. – Его брат холост. Не Аполлон, но тоже неплохая партия для тебя. И папе своему бы подсобила в бизнесе.
– С Герой наша семья так же получит часть их семейного бизнеса, – махнула капризно рукой и обняла отца со спины.
– Ты лёгких путей не ищешь.
– Да. Но я уже не знаю, что придумать, папуль. Они понимают, что всё происходящее – мои интриги и реагируют соответственно. Мне бы к ним поближе. Так сказать, порыться в грязном белье.
– В дом твоего Германа устроилась работать племянница нашей кухарки, – задумчиво припоминал отец. – Света, кажется. Позолоти ей ручку и, думаю, она не откажет тебе в сотрудничестве. И уши, и глаза под боком Геры и его кондитерши.
– Папуля, ты, как всегда, лучший в мире мозг, – радостно сжала его в объятиях и расцеловала. – Я тебя так люблю!
– Всё для моего обажаемого ангелочка, – подобно большому старому коту замурлыкал мужчина.
Наконец, повезло. Светлана оказалась той ещё интриганткой и с удовольствием приняла моё предложение. Телефонные разговоры, беседы Вики с женихом, подругой, сестрой – всё это было теперь у меня, как на ладони. Поручив половину миссии холопам, погрузилась в обольщение бывшего.
Имея яркую внешность, не оставалась без мужского внимания, которое с удовольствием принимала. То и дело совали номера телефонов либо дарили цветы. Герман напряженно наблюдал за всем, но старался игнорировать.
Однажды, менеджер отеля, высокий и довольно милый Серёжа, уединился со мной на лестничной клетке, вполне настойчиво прося о свидании. Я, понимая, что это не в мою пользу, отнекивалась, продолжая флиртовать.
– Свалил! – вздрогнула от знакомого грозного баса.
– Не понял, – Сергей приподнял удивленно бровь.
– Дважды повторять не буду, – любимая синева глаз искрилась от молний гнева. Дёрнул меня за локоть и требовательно отодвинул от мужчины.
– Бермуд, у тебя свадьба на днях, – опешил менеджер, – а ты уже с другой бабой цацкаешься. Бедная Вика…
Договорить парню не дали. Гера вцепился в ворот его рубашки и притянул к себе.
– Сейчас будет бедный Серёжа! – прорычал Герман.
Я же в восторге и с гордостью наблюдала за своим мужчиной.
– Всё, всё… Понял! Остынь! – менеджер, сдаваясь поднял вверх ладони.
Герман оттолкнул его и парень, что-то сердито бормоча и озираясь, поспешил вниз по лестнице.
Довольно закусила нижнюю губу и сексуально двинулась к бывшему. Болезненный толчок в плечо не убавил моего довольства.
– Не думала, что ты ещё способен ревновать меня.
– Мыслишь так же примитивно, – метнул в меня презрительно-наглый взор. – Пока ты носишь моего как бы ребенка, будь любезна держать свою блядскую дырочку в узде. Ещё больного родишь, подцепив триппер или гонорею.
Сказал, явно издеваясь, за что едва не схлопотал от меня по лицу. Перехватил запястье, удержав в воздухе.
– Придурок! – обречённо прошипела. Мужчина захохотал, удовлетворенный эффектом. Козёл! Но от меня так просто не отделаешься. Мгновенно сменила гримасу.
– У беременных тоже есть потребности…
– За тухлыми огурцами в два часа ночи точно бегать для тебя не собираюсь, – продолжая улыбаться, мужчина сделал шаг в сторону.
– Я не об этом, – эротично выдохнула и прильнула к его торсу. Скользнула рукой по мужской заднице и настойчиво прижала бедрами к своим. Реакция от младшего Германа поступила незамедлительно. Я улыбнулась и победно подняла на мужчину глаза. – Налево нельзя, ты держишь на диете. Кто знает, может это тоже вредит ребёнку?!
– Ребёнку вредит тупость его мамаши, – слабо воспротивился мужчина.
– Брось, Гера. Ведь мы можем никому и не рассказывать, – приблизилась к его рту. Вижу, как смотрит на мой и нервно облизывает свои вмиг пересохшие губы. – Клянусь, Вика не узнает. Быть твоей любовницей – это так ново и невероятно возбуждает. – Преаккуратно коснулась уголка его рта, каждую секунду ожидая взрыва или очередного оскорбления, но он стоял не шелохнувшись, а я всё смелей шла дальше. – Дикий, злой и до невозможности ранимый… – опасно шептала ему в лицо, ещё больше парализуя своим дыханием. – Мой любимый и ласковый зверь…
Прорвало. Гера беспомощно прорычал и, пленив затылок, развернул, впечатав спиной в стену. Тело порхнуло вверх и удобно обвило ногами его бёдра. Вся мужская мощь уперлась в мою промежность, убив вожделением. Знакомый и желанный рот впился в мой, язык свободно пропустила в себя, вновь разрешая ему исследовать просторы моего тела. Толчок окаменевшей от желания мужской плоти. Внутри меня мгновенно всё стало мокро от невероятного желания. Клитор возбужденно реагировал на его член сквозь одежду и буквально пульсировал от нетерпения воссоединиться с ним. Застонала. Тянула мужчину за волосы, прикусывала шею, венчая поцелуем.
Шум двери сбоку остановил только Германа. Тут же скинул с себя мои ноги и отскочил, тяжело дыша и поправляя брюки.
На лестничной клетке стоял Савва и, скрестив руки на груди, презрительно смотрел только на мужчину.
– Как же Вике открыть глаза? – покачал он головой.
Герман вытер измазанный моей помадой рот, сверля рыжего убийственным взглядом.
– Мы просто забылись, – решила подлить масла в огонь. – Случайно.
– А ты лучше уйди от греха, дрянь, – рявкнул на меня парень. – Этот осёл тебя от моего рукоприкладства, поверь, не спасёт.
Отлично, этот туда же! Кажется оскорблять женщин для мужиков здесь обычное дело. Вот что такое сброд!
– Да как ты со мной разговариваешь?! Герман! – а вот его поддержки добиться не получилось.
– Пошла вон! – тихо процедил бывший.
– Хрен тебе! Этот холоп меня оскорбляет…
– Это констатация факта, а не оскорбление, дура! Свали отсюда, сказано! – рявкнул так, что эхо понеслось по всем этажам лестничной площадки.
Снова унижение. Снова обращаются со мной, как с дешёвкой. Я дрянь лишь потому, что изменила этому человеку?! Обида съедающая день за днём, воспылала ещё сильней. Сжалась в комок и поспешила прочь с лестничного крыла.
Ненавижу! Ненавижу за то, что оставил меня с той болью. Зато, что отвернулся, когда был так нужен. Зато, что толкнул в объятия другого. Зато, что презираешь теперь за это. Ты за всё заплатишь, скотина! Спокойной жизни тебе не видать! Клянусь!
Гера
– Даже пытаться не буду оправдываться перед тобой, – сердито сканировал рыжего. Я и сам не понимал, что только что произошло, но чётко отобразил как было приятно и, увы, хочется ещё. Чувство стыда перед Викой и ненависть к себе приходили ко мне медленно. – Но и морду себе бить не дам.
– Мараться о тебя нет желания, – усмехнулся Савва. – Только Вика из-за тебя страдает, а тебе, козлина, и дела до этого нет. – Другому бы знал, что ответить, но этому не мог, потому что понимал его правоту. – Я по-человечески тебя прошу. Говоря в ЗАГСе "да" забудь о своём прошлом. Вика достойна самого лучшего, если не способен ей этого дать, то не губи зря человеческую душу. Не будь эгоистом, Герман. Не решай свои проблемы за счёт её сердца. Я уверен, она всё отдаст за тебя, но поступишь ли ты так же?
Я многое мог сказать до этого, а сейчас просто не нашёл слов. Лишь потому, что слова этого парня попали в цель и больно зацепили в груди.
Эгоист! Когда успел им стать? Когда понял, что за меня ведут борьбу две женщины? Над одной хочу измываться, наказывать, мстить и постоянно видеть в поле своего зрения, а вторая приятная тень, прохладный ветерок в палящий зной, минуты покоя – и всё это ненавязчиво, тихо, где-то сбоку. Первая заряжает настороженностью, готовностью быть всегда на чеку, охранять своё имущество. А Вика всегда будет рядом, надежна, как тыл, не предаст, не покинет, не подведет… и всегда будет мне неинтересна.
– Послезавтра Вика станет моей женой, – тихо, но четко произнёс я. – И это поставит жирную точку на всём, что было в моём прошлом. Я ценю и уважаю свою невесту и сделаю всё, чтобы она была со мной счастлива. Это станет моей новой работой.
Гордо и решительно обогнул Савву и ушёл с лестничной площадки на этаж.
Сказал искренне, но сомнения задушили не на шутку. Отработав смену, поехал не домой, а к отцу, предупредив об этом невесту по мессенджеру.
Отец жил по своему внутреннему расписанию, потому в это время уже собирался отходить ко сну.
– Гера?! – удивился старик, но глаза засияли радостным светом. Правда вглядевшись в моё лицо, понял, что сын явно обеспокоен. Я поцеловал его морщинестую щеку и присел на край постели.
– Привет, пап. Как ты?
– Так же немощен, – улыбнулся отец. – Лучше давай о тебе. Поздно уже. Невеста дома скучает…
Мысль о Вике вновь кольнула между рёбер.
– Я начал сомневаться. Боюсь, что могу испортить Вике жизнь. Да что там, – горько усмехнулся. – Я испорчу ей жизнь.
– Потому что в голове до сих пор Анжелика? – сочувствующе посмотрел на меня. – Я говорил тебе, что мне не нравились твои отношения с Романенко, с их дочерью. И мнения своего не менял. Но я знаю, что значит любить, а так же знаю, что значит быть нелюбимым. Жизнь по сути так и устроена – один любит, а другой позволяет. Я не спроста так поздно женился. Да, я ценю и уважаю твою маму, но по-настоящему никогда не любил. В моём сердце всегда была другая. Но та девушка сделала свой выбор, а я принял свой. Она обрела своё счастье, но и я на жизнь не жалуюсь. Если бы вернулся назад, то повторил бы всё вновь. Тебе необходимо понять свои чувства к Лике, сынок. Если она окончательно в прошлом, то найди в себе силы простить её и отпустить, если любишь по-прежнему, то подумай что важней – мимолетность страсти, молодость или верная советница и мать твоих детей? Кого из них ты видишь в роли хранительницы очага? Кто будет твоей правой рукой и держать тебя за руку, когда упадешь?
Хотелось видеть в этой роли Лику, но словно обухом по голове возникала Вика. Она никогда не лгала мне, не предавала, стойко терпит все унижения и насмешки. Четко и ровно двигается в ногу со мной. Она будет моей отрадой. Или обузой?! Господи! Откуда взялись эти сомнения?! Ведь я был уверен, как никогда! Слова Саввы сыграли свою роль?! Или поцелуи с Ликой?! До сих пор ощущаю её тело в своих руках, ноги на своих бёдрах, запах цитруса. Цитрус… Кислый, свежий, одуряющий. Держит в напряжении мозг и всю нервную систему…
Долго колесил по городу, не решаясь вернуться к Вике, перекрыть её нежностью ласки Лики. Проигнорировал пару звонков и сообщений от неё. Наконец, чувствуя окончательную усталось, доехал до дома.
Невеста уже спала, свернувшись одиноким клубочком. Разделся, наблюдая за её фигуркой. Тонкие руки покоятся на подушке, длинные чёрные волосы скрывают лицо. Хочу его увидеть. Наклонился и осторожно убрал пряди. Красивая, добрая, милая, просто свет в моём темном и непроглядном тоннеле. И любит, так же сильно и без памяти, как я Лику. Мои чувства растоптали и я, зная, как это больно, не имею права поступать с Викой так же.
– Ты сомневаешься, – вздрогнул от звука голоса. Не спит?! Девушка открыла веки и посмотрела на меня.
– Правильней сказать, боюсь, – слегка улыбнулся уголками губ и погладил по щеке. – Ты всегда знала, что я честен с тобой. И сейчас я боюсь, что не смогу… Не смогу стать твоим. Полюбить тебя.
– Неужели, ты настолько сильно привязан к ней? – горько уронила она и закусила губу, ожидая новой страшной правды.
