Текст книги "Тортоделка (СИ)"
Автор книги: Evgesha Grozd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)
Мудрое решение
ВИКА
Взгляд мужа гулял по потолку. Тело содрогалось в жутких конвульсиях пока я, заикаясь, излагала диспетчеру скорой. характер ранения. Следом набрала Мишу. Захлебываясь слезами, рассказала о происходящем.
– Что мне делать?! – почти истерический кричу в трубку. Смотрю на мужа – черты лица заострились, обезображивая судорогами адской боли, взор затуманен. Какое-то жуткое и чертово дежа-вю.
Миша начал четко и уверенно давать указания по оказанию первой медицинской помощи. Выполнила.
– На скорой мой друг, Вик. Пара минут. Успеем. С Германом всё будет хорошо! Я готовлю операционную.
Сбросила вызов, уронив трубку на пол.
Тело мужа билось в мелких конвульсиях и любимый взор измученный болью смотрел мимо меня. Зажимая одной рукой чудовищную рану, второй обняла за голову. Прижалась щекой к щеке. Горячие слёзы текли по лицу и таяли на его коже.
– Прошу тебя, ради нашего малыша, не бросай меня, – взмолила неистово.
Хоть тело мужчины и сотрясалось, он нашёл в себе силы и схватил мою руку. Смотрит стеклянеющим взором. На уголке рта разглядела чернеющую каплю крови.
– Люблю… тебя, – с хрипами вырвалось из его уст, болезненным холодом растекаясь в моих жилах. Он прощается?! Нет же, нет!
– И я люблю тебя…, – уже не таясь, выпалила и поцеловала край губ. – Всегда буду любить. Живи, пожалуйста. Умоляю… Я умру без тебя!
Он улыбнулся улыбкой больше смахивающей на оскал, и голова супруга отяжелела.
– Гера?! Гера! – почти взвыла и прижала бесчувственное тело к себе. Не уходи… Забери тогда с собой. Я хочу с тобой! Слёзы и паника перевоплотились в сумрак. Дальнейшее подобно бреду.
Чьи-то руки отодрали сзади и увёли в сторону. Голова дико кружилась, забирая сознание. Под нос сунули что-то едкое и отрезвляющее. Лёгкие шлепки по щекам. Всеми силами пыталась вернуть сознание, но общее состояние не даёт управлять собой.
– Живой… Пока живой. Много крови, – мужской голос рядом. Говорит не со мной. – Девушка?! Вы слышите?! – вновь шлепки по щекам. – Мих, она – неадекват. Да. Вика?! Вика! Какая группа крови вашего мужа? Черт!
Кровь. Это важно. Они должны знать. Билось в мозгу, но язык не хочет слушаться. Нужно ответить! Аккуратно придерживая за талию, меня вывели на улицу, посадили в карету скорой. Тут же рядом погрузили мужа – во рту консоль с искусственной вентиляцией, дренажная трубка сбоку, паутина катетеров пленит тело.
– Гера, – автоматически потянулась к нему, но мне не позволили.
– Мих, девушка не в себе. Да, пытаюсь! Возможно. Хрен знает. Нет, печень не задета… и не брюшная аорта. Возможно, полая вена.
– Вторая, – смогла наконец проронить я.
– Погоди. Что? Вторая?! – кричит мне в самое ухо.
– Да. Вторая положительная.
– Вторая положительная. Мих, закажи в лаборатории. Да. Мы уже почти тут.
Реанимобиль въехал на территорию больницы Ослепляющий свет мигалок. Меня ведут следом за набирающей скорость каталкой с раненным.
– Гера… – ноги, заплетаясь, сами шли за супругом.
– Стоять, – все тот же голос. Мужа стремительно увозили от меня, а я тщетно пыталась его догнать.
– Вика?! Господи, – знакомый голос сбоку. В размытой картине увидела лицо Миши. Подхватил. Поцелуи на висках и щеках. – Цела… Уведи её в приёмный.
– Гера?! – начала снова рыдать, понимая, что не получаю ответов на вопросы, которые не могу сформулировать. – Гера…
– Вика. Это я, Миша. Я всё сделаю. Он будет жить. Все обойдётся. Обещаю. Он не умрёт. Сань, дай ей успокоительного. Она беременна, второй месяц. Усыпи. Ей нельзя нервничать.
– Нет, – тут же воспротивилась. Нельзя спать. Если муж умрёт, а меня не будет рядом? Нет!
– Понял, – крепкие руки насильно повели куда-то. Усадили.
– Гера… Миша? – в глазах не могу остановить танец картин. В висках стучит, а дыхание перекрывает.
– У неё давление шкалит, – все тот же чужой голос. – Магнезию давай! Ещё выкинет нам… Вика, успокойтесь. Ваш муж в надёжных руках. Слышите?! А вот о ребёнке стоит подумать. Ложитесь! – телу придали горизонтальное положение.
Ребёнок…
В ягодицу, что-то вонзили и жар потёк по мышцам и сосудам. Следом укол на сгибе локтя.
– Всё. Тшш. Отдыхайте.
Мужская ладонь легла на плечо и я начала проваливаться в небытие.
Открыла глаза от мягкого поглаживания по руке.
– Гера?! – но увидела перед собой маму. В палату проникал солнечный свет. Уже новый день?
– Доченька, – веки женщины были красными от слёз. – Слава Богу, он не причинил тебе вред.
– Гера?! – резко вскочила. – Что с моим мужем?!
– Он ещё в реанимации. Миша прооперировал его. Состояние тяжёлое, но стабильное. Лариса Игоревна с ним.
– Я хочу увидеть его, – не успокоюсь пока не удостоверюсь сама.
– Вика, о нём позаботятся врачи, а ты должна позаботиться о своём ребёнке. Вчера ты была на пике.
Откинулась обратно на подушку. Коснулась живота. Близко. Этот человек был слишком близок к тому, чтобы убить. Он почти это сделал.
В палате появился Антон.
– Привет, – как-то виновато улыбнулся.
– Виктора нашли? – в моём состоянии тяжело было воспринимать что-то другое.
– Ему удалось скрыться.
– Эта сволочь всегда была хуже таракана, – процедила мама. – Он знает все ходы наперёд.
– Не спорю, – кивнул мужчина. – Но он уже не молод, а до этого угрозыск не объявлял на него охоту. Вика, – посмотрел на меня, – я понимаю, между тобой и Германом размолвка и вы на пороге развода, но… Гера просил тебя вернуться в ваш дом. В этот раз, думаю, твой муж прав. Там вы в большей безопасности. Вадим обеспечит дополнительную охрану. Вик, Герыч едва не погиб, твоя беременность на волоске. Не время для гордости. Ты можешь съехать сразу же, как ситуация наладиться.
Смотрела на него исподлобья, понимая его правоту.
– Я могу увидеть Германа? – мне не хотелось давать ответ сейчас и тем более его другу.
– Не знаю. Скоро Миша к тебе подойдёт. Лучше спроси у него. Сама как? Танька там с ума сходит.
– Почему она тогда не здесь? – удивилась я.
– Я ей не позволил, если честно. Ты проспала всё утро и Тане тут пока было делать нечего. Зато она кондитерскую, точней кабинет, приводит в порядок после следственной группы. Погром там Виктор устроил жуткий, не говоря уже о реках крови.
Картинки жуткой ночи тут же всплыли в голове, заставив содрогнуться. Антон вдруг приблизился и одобрительно приобнял за плечи.
– Виктор обвиняется теперь не только в разбойном нападении, но и в покушении на убийство. СК с него не слезет. Если он ещё раз сунется к вам, то его тут же снимут.
– Спасибо, – поблагодарила мужчину, хоть и слабо верила в его слова.
Мужчина ушёл, пообещав вернуться с Таней. Спустя полчаса в палате появился Миша. Подлетел ко мне и поцеловал в губы. Поспешила отстраниться.
– Как Герман? – это первое что меня пока волновало.
– В норме. Потерял много крови, но мы успели. Показатели улучшаются. Была небольшая температура, но при данном характере ранения – это норма.
– Я бы хотела его увидеть.
– Прости, но тебе пока нельзя. Картина там не из приятных, а зная твоё положение, пустить не имею права.
– Миша, пожалуйста. Я с ума сойду…
– Вика, нет! – посмотрит резко и сурово. – Твоя задача сейчас заботиться о себе и ребенке, а о Германе позабочусь я. – Умолкла, сцепив зубы. – С ним его родные. Я сообщу тебе, когда Гера придёт в себя. А пока отдыхай.
– Спасибо, Миша, – прервала его мама. – Я с ней побуду.
Дементьев кивнул. Я же отвернулась к окну. Миша, видимо, не в курсе, что я не всегда бываю тихой и послушной. К вечеру ко мне пришли Таня и Лариса Игоревна.
– Как он? – свекровь не солжёт, но… преувеличит. Начались слёзы.
– Он такой бледный там… И эта трубка ещё во рту. Врачи говорят, что так надо. Мой бедный мальчик. Столько всего на его голову. Если он умрёт, я точно не выдержу. Сначала Юра, теперь он…
– Лариса Игоревна, – настойчиво оборвала женщину подруга. – Мы с вами, кажется, договаривались. Хотите Вику до сумасшествия довести? С Германом всё хорошо. Его прооперировал замечательный хирург, а сейчас нужно дать его организму восстановиться. Это время!
Свекровь зажала рот, вдохнув через ноздри, и согласно закивала.
Я понимала переживания женщины, всё же это её сын, потому просто протянула к ней руки и обняла.
– Миша сказал, что Гера выжил благодаря тебе, – проронила она.
– Скорей, едва не погиб из-за меня, – хмуро поправила её.
– Полиция найдёт этого подонка, – Таня снова была моим главным оптимистом.
Мама со свекровью вышли выпить кофе, я же решила узнать и мнение подруги на счёт слов Антона. Они явно обсуждали это, и мне Таня врать не станет.
– Я согласна с Антоном. Поверь, сама до сих пор злюсь на Германа за то, что он сделал тебе и, безусловно, на твоей стороне, но после произошедшего вчера – это единственная разумная мысль. Для преступника зажатому со всех сторон вы – главный источник для наживы.
Да, они оба правы, но им не понять каково мне снова вернуться туда. Место, которое долгое время считала своим домом за одну неделю сломало мою жизнь, убило веру в любовь и выпотрошило душу, размазав остатки по полу.
Разговор с Мишей расстроил окончательно.
– Ты можешь переехать в мою квартиру. – Гром среди ясного неба, а точнее то предложение, которое всегда опасалась от него услышать. – Виктор не знает обо мне…
– Знает, – прервала я. – И сказал, что я – шалава. – Губы мужчины вытянулись в тонкую линию. Эта фраза явно оскорбила его. Стало совестно. – Миш, в моей жизни сейчас не та ситуция, в которой могу найти время и силы для новых отношений. Заметь, молчу о том, что до сих пор замужем и беременна. Мне сейчас нужен друг и только.
– Я– друг…
– Друзья так не целуют, – покачала головой. – Прости, я сама виновата. Мне нужно было остановить тебя в самый первый раз, но, как всегда, думала о себе. Решила, что ты поможешь мне забыть мужа… воскресишь.
– Не говори, пожалуйста, больше ничего. Виноват сам, – лицо стало стальным. – Я по-прежнему твой друг и поддержу любое твоё решение, – он развернулся и направился к выходу, но приостановился. – Пока есть надежда, я намерен ждать.
Эти слова больше ранили. Потому что осознала, что вновь потеряла друга, пусть он и обещает быть рядом.
Врачи снова накачали седативными, погрузив в насильственный сон. Новое утро было лучше предыдущего. Лариса Игоревна сообщила, что ночью Гера пришёл в себя. Разрешение посетить мужа получила только ближе к вечеру.
Гера был белее мела, синяки под глазами. Капельница монотонно доставляла в его тело лекарство и физрастворв. Увидев меня, растянулся в счастливой улыбке.
– Привет, – улыбнулась в ответ и взяла за руку. – Ты так напугал меня, – голос слезливо дрогнул.
– По-началу не было страшно. Думал о вас, – его ладонь выскользнула из моей и коснулась живота. Тепло обожгло каждую клеточку моей сущности. Впервые не отступила, позволила тронуть запретное. – А потом струхнул. Не герой.
– Не правда. Ты – мой герой, – положила руку на ладонь сверху. – Виктор опасен, но ты вступил с ним в неравный бой… не испугался. Спасибо.
– Потому что люблю тебя, – вновь эти глаза. Боже…
– Знаю, – опустила голову. – Герман, то, что случилось, было ужасно и твой поступок, бесспорно, достойный, но только этот поступок ничего не меняет.
Взгляд Германа потускнел. Молчаливый смиренный кивок.
– Я делал это не для того, чтобы вернуть тебя, – заключил мою ладонь снова в свою, – а потому что должен был. И сделаю это столько раз, сколько, не дай бог, потребуется. Ты – моя жена и навсегда ей останешься, независимо от того разведемся мы или нет.
– Ты всегда понимал свои ошибки только тогда, когда поздно, – покачала я головой, горько усмехнувшись, наклонилась к нему и поцеловала в щёку. Незаметно вдохнула знакомый и любимый запах своего глупого и жестоко мужчины, по которому всегда и безумно буду скучать. – Выздоравливай. – Выскользнула из его хватки и отступила. Прошла к дверям, но остановилась и решительно проронила: – Мой переезд в твой дом обсудим позже, но это лишь временное явление. Как только Виктор будет пойман, я съеду. Да. И мама переедет вместе со мной.
– Это мудрое решение, – учащенно закивал.
– Как знать, – пожала плечами и вышла из реанимационного бокса.
Шоколадная непристойность
Гера
Я был счастлив узнать, что Вика вернется в наш дом. Попросил Вадима нанять другое ЧОП и приставить к нам ещё людей. Приятель хоть и поворчал по поводу последнего, но купился на предложенный размер оплаты.
Однако, вслед за счастьем прилагалась большущая ложка дёгтя. Моя выписка должна была состоятся не ранее десяти дней, а Вику выписали уже через три дня. Супруга вдруг пожелала, чтобы с ней пожил эти дни Миша. Точней этот засранец сам предложил ей свои услуги. Охренеть, не встать! Она что нарочно?!
– Он мой друг, и, между прочим, спас тебе жизнь. Вдобавок тебя не должно касаться кто мои гости.
– Действительно, – буркнул хмуро. – Давай я своих подружек сюда притащу… Лику ту же. Поухаживают за мной.
Вот он испепеляющий взор.
– В этом и разница между нами. Мне можно доверять, а тебе – нет.
– Тебе-то как раз доверяю, а ему – нет, – бросил сердито, но после выдохнул, усмиряя пыл. Умоляюще посмотрел на неё. – Вик, ну пожалуйста. Позови Таню с Тохой… Они не откажут.
– Это не твоя забота, – подытожила девушка и вышла из палаты. Обречённо ударил головой подушку. Лишь через сутки случайно узнал, что Михаил не поселился в нашем доме.
– И в какой комнате ты освоился? – буравил докторскую фигуру рентгеновским излучением.
– Гостевая на первом этаже, – мужчина кинул такой же хмурый взгляд.
– Самая паршивая комната в доме. Розовые стены и забор вместо вместо улицы за окном.
– Я люблю розовый, – ехидно скривился. – А в окно нет интереса пялиться. Моё время только для Вики.
В ответ я фальшиво улыбнулся, едва не травмировав щёки. Вот медицинский хрен! В доме вообще нет комнат с розовыми обоями. Обман?!
Только у мамы смог вымолить ответ.
– Нет, он не живет в доме. В гости да заходит. Выпьют чаю, посидят в гостиной и он уходит, – расстеряно повела плечами мама.
– Слава Богу!
Лицо матери озорно улыбнулось.
– Кажется кое-кто желает вызвать твою ревность.
– В этом я никогда ржавым не был. Вика, скорей, хочет позлить и помучать, – ворчливо пробубнил, пялясь в окно.
– Мы – женщины. Она обижена и хочет отыграться. Поверь мне, было бы гораздо хуже, если бы вообще не было ничего. Принимай, терпи и мирись.
В её словах была доля правды. Неделю назад Вику ничего не волновало, касательно меня, но теперь что-то изменилось. Соберись, Герыч, нулевая планка сдвинулась. На миллиметр, но всё же.
Наступил день выписки и за мной приехал только Тоха.
– Вика на работе?
– Да. У них там снова какой-то супер заказ. После ограбления, девочки хватаются за любого заказчика, чтобы выплыть.
– Молодцы, – протянул похвально. – Что на счёт Виктора?
– Пока тихо. Но я тут копнул и прогнозы неутешительные, – Антон перестроился в левый ряд. – По словам матери Вики, её отца зарезал сокамерник. Только подтверждения в виде элементарного свидетельства о смерти ей никто не давал. Было просто письмо. Другой источник предоставил документ о том, что Виктор честно отсидел в колонии положенные двадцать пять лет. До момента появления в жизни твоей супруге нигде не был замечен, сидел тихо. Тюремный врач выдал мне справку, что у нашего бандюгана подагра и язва желудка. Его мучают сильные боли и, видимо, наш папуля стал прибегать к помощи дури, на которую нужны деньги. Поэтому ты и Вика для него – золотая жила. И это не всё. Если Виктора поймают и ему попадётся мозговитый адвокат, то он учтёт: годы колонии, незаконная дочь и, признав Виктора недееспособным наркоманом, упакуют в дом престарелых с психиатрическим уклоном. А его дочь по закону будет обязана выделять средства на его обеспечение.
– Ни хрена себе! – откровенно опешил я. – Мало того, что содержать, но ещё и дом престарелых? Да он сбежит оттуда в первый же день. Виктор опасен. А как же моё ранение, ограбление и наличие боевого оружия?! Это не в счёт?!
– Конечно в счёт и госслужащие с этим попотеют, но ранение могло быть случайным, ограбление от неадекватности старческого ума, а пистолет… Пистолета, по сути, и нет. В уликах только пуля от него.
– Я балдею, – долбанул рукой по бардачку. – То есть его могут посадить только, если он кого-нибудь грохнет? Шикарно!
Дома встречала мама и сестра. Одну был рад видеть, вторую не очень. Она хоть и нашла в себе совесть сказать правду о Лике, но сделала это чересчур поздно.
Вика заселилась как раз в комнате для гостей, которая находилась на первом этаже. Эта даже больше была не комната, а кабинет. Заглянув туда, именно это и увидел: односпальная кровать, письменный стол, стеллажи заполненные энциклопедиями и поваренными книгами. На подушке обнаружил детский комплект. Замер, не решаясь подойти. Это будет первая одежда моего ребёнка? Руки свело от желания взять эти крошечные вещи в ладонь. Нет, Вика заметит, что в комнате были и трогали вещи, но не прощу себе, если хотя бы не коснусь. Под рёбрами сдавило и стремительно вышел из комнаты.
В гостиной попалась сестра, которая сидела на диване, уставившись в одну точку. С ней давно что-то не так и виной всему не только смерть папы. Всегда знал её как самого скрытного и депрессивного члена семьи, а в данный момент, складывая воедино всё произошедшее, отчего-то понял, что главный источник её печали и задумчивости кто-то другой.
Нет, меня это не касается. Ты всё равно предала, была в сговоре с той рыжей дрянью, помогала ей рушить мою семью и даже не дрогнула, когда Лика изобразила выкидыш.
Прошёл мимо, но наверху лестницы вдруг что-то дёрнулось. Может для того, чтобы получить прощение Вики, нужно самому научиться прощать. Слишком много наворотил своей спесью, многих оттолкнул и выгнал, не поняв. Собственную жену прогнал лишь потому что не мог простить за отца, наговорил жутких вещей снова потому что гордыня и злость была мне советником. Теперь пожинаю плоды. Кто знает может Элину гложет тоже самое и она так же, как и я сейчас, хочет просто исправиться.
– Почему детей не взяла? – начал с простого.
– Они с Аликом, – ответила, не глядя.
– Мм, – спустился вниз и сел с ней рядом. – Раньше ты в подобные свободные минутки бегала по СПА-салонам или шопилась.
– Не хочу, – мотнула головой.
– Подруги больше нет? – говорить без колкостей, наверное никогда не научусь.
– Просто не хочу, – с большим нажимом повторилась сестра.
Если хочу сейчас от неё чего-то добиться лучше сразу бить в лоб. Не фигурально.
– Элина, что происходит? Ты сама не своя в последнее время. И дело не в папе. Ты была такой и до этого.
Сестра повернула ко мне голову и смог увидеть её глаза. Неужели именно так выглядит наяву выражение "выплакать все глаза"?! Туманные, пустые и абсолютно бесцветные. Сеть морщин на вечно ухоженном лице стала глубже и чётче. Невольно забыл слова, разглядывая сестру.
– Алик изменяет мне, – убрала взор снова в пол. – Сначала просто подозревала, но теперь он этого даже не скрывает.
В груди закипело. Мне очень хорошо известно, что такое предательство.
– Значит поэтому ты решила вскрыть обман Лики? – мотив стал очевиден – ненависть ко всем изменщикам. – Тогда разводись с ним. Ты красивая женщина, умная и обеспеченная. За тобой любой мужчина будет волочиться. А Алика я за яйца на заборе подвешу, чтобы не повадно было.
– Я переживаю за детей. Как они воспримут уход отца? – жалостливо посмотрела она.
– Лучше переживай о том, как они подрастут и начнут понимать, что папаша – блядун, а мамаша – бесхребетная курица. Жестоко, прости, но правда.
Элина опустила лицо в ладони и заплакала. Выдохнул снисходительно и прижал сестру к себе, успокаивая.
– Линка, – обратился по-старому, как раньше в детстве. – Собирай-ка свои монатки, детей и переезжай сюда. А тот дом либо сдай, либо продавай. Лучше продай. Сменив обстановку, малышня и не заметит отсутствия отца.
– Сюда? – шокированно посмотрела на меня, но в глазах различил огонёк. – Дети… Шум… Они же чумные у меня!
– Знаешь, здесь как раз этого и не хватает. Слишком много произошло в здесь печального и мне хочется добавить сюда радость, суету и детский гам. Этот дом и был куплен для этого.
– А твоя жена? – снова сомнения. – Ей нужен отдых… да и не ладили мы с ней никогда.
– Я обсужу это с ней, но, уверен, она не будет против. Мама, кстати, всегда грустит по внукам. Хоть займут бабушку.
Мой позитивный настрой пробудил в сестре жизнь и она начала улыбаться.
– Хорошо. Спасибо, Гер… Я даже не могла представить себе такое. Ты – чудо, – Элина бросилась меня обнимать и я не стал сопротивляться.
Когда окрыленная девушка покинула мой дом, понял, что это всё доставило мне самому неописуемую радость. Я словно сбросил со своего плеча мешок с грузом. Сразу стало легко и радостно.
Время перевалило за девять. Нетерпеливо поглядывал на часы. Вика должна уже вернуться. Уйти на боковую не мог, пока не увижу её.
Может съездить за ней? Но за руль после операции пока нельзя. Черт. Оделся и вышел во двор, словно это должно ускорить процесс её возвращения. Не только не ускорило, но и расстроило – Вика приехала в обществе Миши. С одной стороны "спасибо за извоз", с другой – чего он к ней так жмётся? Прибил бы гада!
Они вышли из машины и некоторое время разговаривали. Вика начала отступать, чтобы уйти, но мужчина притянул её к себе и обнял, причём совсем не по-дружески, на мой взгляд. Если его губошлёпы потянуться ниже носа девушки, я ему точно что-нибудь вправлю. Жена упёрлась в него ладонями и мягко, но настойчиво отодвинула от себя.
Хрен тебе, козёл!
Вика прощалась, направляясь к калитке. Кажется, пора линять, а то решит, что слежу за ней. А я слежу!
Прошмыгнул обратно в дом, быстренько разулся и снял куртку. Занял позицию на диване.
Вика вошла. Шуршала пакетами. Слышал вжик сапог и куртки. Уставшее дыхание.
– Привет, – улыбнулся ей, когда супруга прошла в гостиную.
Она на секунду растерялась, но потом прошла глубже.
– Ты должен отдыхать после операции, – проронила жена, направляясь к себе.
– В больнице хватило, – отмахнулся. – Я ждал тебя. Хотел поговорить с тобой.
– Нам не о чем говорить, – в очередной раз со смаком подчеркнула супруга и поспешила пройти к себе.
– Я не о нас! – крикнул вдогонку. Тормознула и оглянулась. – Я хотел узнать твоё мнение.
– На что?
– Я пригласил Элину с детьми переехать сюда.
Вика немного запнулась, не понимая.
– Она вроде не бездомная. У них ремонт?
– Развод, – ответил коротко. Бровь девушки приподнялась в раздумьях.
– Мда, ничто не вечно, – хмыкнула. – Собственно мне всё равно. Это твой дом и тебе решать. Если детский шум тебе не будет мешать, то ради бога, – и, пожав плечами, вновь пошла к себе.
Стало как-то горько от её сухости и безразличия. Захотелось зацепить.
– Этот дом я и покупал для детского шума.
Вика вновь приостановилась и посмотрела на меня.
– Что же ты тогда так яростно требовал аборта? – произнесла жестоко. – Или дом планировал вмещать только ребёнка от Лики?
– Лика не была беременна, – об этом жена, уверен, до сих пор не в курсе. Вика замерла, пару секунд переваривая информацию, а потом грубо выругалась. Усмехнулся. Что правда, то правда.
– Зато сколько крови выпила, – сердито прорычала девушка.
– Немало, – кивнул я, смотря, как супруга задумчиво застыла. – Спокойной ночи, – захотелось уйти первым, чтобы не смотреть ей в след.
– И тебе, – ответила машинально.
Через два дня безделья уже полез на стену и настоятельно потребовал найти мне работу. Хоть жена и бастовала, но сдалась. Усадила в кабинете вести счетно-вычислительные работы. Ладно, в этом я тоже профи. Просидел часа четыре за бумажной волокитой, а потом всё же решил немного размяться и пройтись.
Сунул нос в цех и офигел, так и застыв с открытым ртом. Моя жена сидела за оформительным столом и вылепливала из шоколада самый натуральный мужской член. Плавно феллировала и разглаживала руками, сосредоточенно и любвеобильно склоняясь над ним и внимательно разглядывая уздечку и головку. Ни хрена себе!
От представшей картины в штанах мгновенно загорело и я поспешил удрать, но зацепился локтем за ручку сотейника, который эпично и с грохотом полетел на пол. Долбанная посуда!
– Это всего лишь шоколадный член, – голос Вики, в котором различил усмешку.
– Просто ты и член в совокупе на меня плохо влияют, – заикаясь, попробовал объясниться, хотя лучше бы молчал.
– Это торт для девичника, – спокойно пояснила девушка. – Честно сказать, подобное делать не в моём стиле, но после ограбления нам нужны заказы.
– М-мудро, – кивнул.
Вика осмотрела меня и улыбнулась.
– Где твой профессионализм? Лучше подскажи. Иди сюда.
Ты меня без ножа режешь, родная. Сглотнул и приблизился. Работа конечно идеальная. Жена пролепила буквально всё, даже вены и мелкие морщинки. Телесный цвет у основания плавно переходящий в более возбужденный и красноватый у головки. Черт…
– Посмотри, головку наверное обнажить лучше и не отяжелять крайней плотью?
Да, твою ж мать! Молю замолчи, женщина! Терпеливо разглядывал шоколадную непристойность.
– Эм… думаю лучше без… этой самой… плоти… крайней, – промямлил напряженно.
– У тебя вроде крайняя не так явна при эрекции.
– Вика, причём здесь этот член и мой? – не выдержал.
– А по-твоему я с чьей натуры леплю?! – возмутилась жена. – У меня в памяти пока только твой свеж.
Теперь даже не знал, что лучше отругать за подобную рекламу или расцеловать за верность. Постарался выдохнуть и проронил:
– Ах вот ты какой Герман-младший… Извини, браток, не признал.
Вика осмотрела нас и, уже не сдержавшись, от души засмеялась.
У дверей снова раздался грохот. Обернулись. Кажется, шоколадный причиндал с моей натуры смутил и Михаила.
Где здесь лестница в ад?!
