Текст книги "Тортоделка (СИ)"

Автор книги: Evgesha Grozd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

– Дай Бог, дай Бог, – мама перекрестилась, а Антонина Григорьевна вновь о чём-то размышляла.

– Ярослав предполагает наличие опасности, – теперь серьёзно смотрел на жену. – Одной тебе лучше нигде не появляться.

Когда мамы ушли, девушка подняла на меня суровый и безжизненный взгляд.

– Это Лика, – процедила супруга и её губы вытянулись в ниточку ненависти.

– Зная её, не возьмусь исключать, – ответил в тон голоса. – Почему ты так думаешь?

– Савва сказал "Хи… а", – жена снова погрузилась в пережитое. – "Лика". Это она!

Обнадеживать или переубеждать её в чём-то не хотел. В этих словах есть доля правды и не маленькая, но нужны доказательства, и мы их найдём.

Спустя двое суток, Вика немного пришла в себя. Уже выходила в гостиную и съездила со мной до кондитерской.

Смотреть на пустующее место погибшего было невероятно скорбно. Я хоть и не долюбливал мужчину, как соперника, но никогда не желал ему такой смерти. Судя по словам Калина, Савва умирал несколько часов, сам неподозревая об этом, а потом кто-то просто ускорил процесс. И даже с ножом в груди, молодой человек скончался не сразу и был в сознании. Внутри от этих мыслей всё переворачивалось в ледяном ужасе.

Тело Саввы до сих пор находилось под следствием и родственникам его не выдавали. Родители молодого человека слали Вике смс-сообщения с угрозами и оскорблениями, отчего девушка в итоге разбила аппарат об стену.

На удивление, она больше не плакала и стойко сносила косые взоры коллег. Жена всячески старалась абстрагироваться от негатива и углубиться в работу. И на первый взгляд, выходило неплохо.

– Ты говорил следователю о Лике? – выравнивая торт, спросила девушка, пока я готовил салаты на витрину.

– Он знает о ней, – кивнул.

– И? – испытует зелено-карими глазами.

– Вик, мы дальше следствия не прыгнем. Ярослав…

– Ярослав, Ярослав, – девушка нервно отбросила палетку. – Заладил! Моя жизнь и ребёнка в чужих руках, а я ничего не могу сделать. Что-то предпринять. Помочь. Я просто сижу тут и питаю надежду, что завтра меня снова не запихнут в одиночку.

Пока она всё это высказывала, просто приблизился к ней и заключил в объятия, в очередной раз успокаивая и заверяя в хорошем исходе.

– Герман Юрьевич, – в цех заглянула бариста. – Тут к вам.

Вслед влетел тот, кого уж точно тут не ждали.

– Всё из-за тебя, сука! – рявкнул Марат и набросился на меня с кулаками. Удар в нос пронзил неприятной болью. Отступил инерцией назад, схватившись за больное место.

– Герман! – испуганный вскрик Вики. – Вызови охрану! – команда девушке-бариста.

В лицо мне прилетает небольшой вскрытый конверт.

– Лика пыталась покончить с собой! – прорычал брат, введя меня в ступор. – Из-за тебя, падла!

Новые догадки

Лика

Рука Марата гуляла по моей обнаженной спине, пока я покоилась на его груди, после горячего секса, который в последнее время стал для меня мизерной, но отдушиной.

Вчерашняя новость расстроила не на шутку. Эту дрянь выпустили под залог, чего и следовало ожидать. Если бы она осталась в тюрьме, у меня бы было больше шансов подступиться к Герману. Вернуть его! Рано или поздно, но он бы сдался. Не вечно же хранить верность заключенной, он же мужик. Плюс ко всему, если Вика родит, кто-то должен стать малышу мамочкой, и я бы вполне справилась с этой ролью. Мысли в голове рисовали красочные картины. Тюрьма. Что может быть лучше? Главная ненавистная соперница и сранная тортоделка наконец сгинет с моего пути. Но её свобода, хоть и временная, вновь подкосила мой эмоциональный умонастрой.

– Герман меня никогда не услышит, пока эта сука с ним. Она зазомбировала его, – сердито шипела, водя пальчиком по животу мужчины.

– Ты давно потеряла его внимание, – усмехнулся Марат. – Хватит тужиться, а то пупок развяжется. Лучше уймись и живи дальше, полноценно. С другим…

– Не хочу я никого, кроме твоего брата, – бросила раздраженно и отстранилась. Легла на спину.

Марат приподнялся и навис надо мной.

– Он любит эту кондитершу, женат на ней. Она ждёт от него ребёнка. По-настоящему. У тебя больше нет шансов. Или снова скажешь, что беременна? – усмехнулся. Наклонился к грудям и слегка прикусил горошину соска, обвел языком ареолу. Мурашки пробежали по животу и свели бедра. Видимо, мужская половина семейства Бермуд прекрасно умела владеть женскими телами. Этот мужчина тоже не исключение.

– Может и скажу, – фыркнула раздраженно, стараясь не отзываться на его ласки.

– Тогда ты – не в тренде, – его ладонь скользнула по животу вниз и устроилась на клиторе. Не смогла сдержать томный выдох.

– А есть идея? – смотрю в чёрные глаза Марата, но мысли уже блуждали на дне, отвечая на незатейливые движения его рук.

– На чувство долга ты давила, надо что-то новое, – прикусил за нижнюю губу и в этот момент ввел меня два пальца. Ноги сами раздвинулись, и я придвинула бедра ближе к нему, глубже насаживаясь на преступную ладонь Марата. Простонала, вслушиваясь в язык своего тела, пока мужчина совершал поступательные движения, массируя основную эрогенную точку внутри меня. – Гера очень чувствительный к бедам других людей. Вика так же взяла его жалостью. Любовью на нелюбовь. Преступником-папашей. Соплями да слезами.

Спазм судорожно свел и развел ноги, сердце учащенно застучало. Вцепилась в его плечо, ожидая наступления пика.

– Да, – одобрение, как его мысли, так и его стараний. Кровь прилила в голову и запульсировала в висках. – Да…

Марат укусил мочку уха и ускорился. Экстаз прошил всё тело. Вскрикнула, но звук голоса утонул у него во рту. В голове и теле перегорели все лампочки, мысли и эмоции. Ослабла на постели, чувствуя под собой мокрые простыни. Эйфория от полученных ощущений вдруг выдала сумасшедшую мысль:

– Я покончу с собой.

– Что?! – брат Германа приподнялся, в шоке посмотрев на меня. – Кончать и быть конченной – разные понятия.

Я болезненно улыбнулась и вскочила с постели, подбежала к письменному столу и включила настольную лампу.

– Это классная идея, поверь, – засмеялась и повернулась к ящикам. Порывшись в них, выудила упаковку аспирина. Потрясла ей перед Маратом. – Жалостливое и совестливое письмо. Можно даже окропить слезой.

– Лика, ты можешь серьёзно навредить себе, – Марат скривился и обеспокоенно сел на постели.

– Если вовремя вызвать скорую, то всё обойдётся, – махнула рукой и села за стол. Нашла бумагу и ручку.

– Прости, красотка, но я не хочу в этом участвовать, – мужчина поднялся и начал одеваться.

– Марат, – хитро повернулась к нему, эротично демонстрируя нагое тело. – С тобой или без тебя я это сделаю. И с тобой будет не так опасно. Неужели, ты больше не хочешь наслаждаться нашим общением?

Мужчина, полностью одевшись, подошёл ко мне и рванул за волосы вверх. Приблизил к себе нос к носу, отчего пришлось встать буквально на цыпочки.

– Дура ты, – выдохнул мне в лицо. – Это уже не любовь, а каприз. Он нужен тебе из принципа. И была бы ты хоть чуть-чуть умнее, то бы заметила тех, кому небезразлична.

Резко отпустил, и я вновь упала на стул. От его суровой хватки сердце бешено стучало. Марат направился к дверям.

– Скорая нужна через час, – упрямо крикнула ему вдогонку. – Позже будет уже поздно.

Мужчина притормозил, слушая, а потом сердито усмехнувшись, молча покинул мои покои.

Взглянула на таблетки. Игра стоит того. Герман клюнет. А Марату я слишком нравлюсь, чтобы позволить мне умереть.

Повернулась к листу бумаги, чтобы создать самое плачевное и совестливое письмо. Улыбка злорадства и предвкушения спектакля не уходила с моего лица.

Вика

Подобного я не ждала, но, честно сказать, внутри абсолютно нигде не дрогнуло. Да и верилось плохо, что Лика может скатиться до такого. Очередная уловка по возвращению Геры.

Марата выставили за дверь, но, судя по вопросам Германа, поняла, что мой подслеповатый муженек попался на уловку.

– Это очередная провокация, – устало смотрела на него. – Наелась аспирина? – Смешок. – Она давит на жалость.

– Вик, я разберусь, – мужчина вдруг направился переодеваться. Собрался к ней? Обида, негодование, но возмущаться на него нет сил.

– Ничему тебя жизнь не учит, – проронила горько. – Останься ты с ней уже! Может и не случилось бы в моей жизни столько дерьма, если бы её выбрал. Возвращайся к ней, а? Как знать, может наконец и я вздохну спокойно.

– Не говори так, – умоляюще посмотрел на меня. – Я еду с другой целью, поверь.

– Не верю, – качнула головой и отвернулась от него. Помаячил у дверей, но по шагам поняла, что Лика снова добилась своего.

Да, плевать! Желание работать отпало, а пояснице снова ныло. К чёрту всё!

– Обслужите последних гостей и заведение закрывается, – проинструктировала девочек-баристов.

– Время обеденное ещё, – опешили они.

– Мне нужно уйти. Герман уехал, у Тани выходной, а Савва – мёртв. Закрывайте кондитерскую!

Спустя полтора часа была дома. Доплелась до кровати и упала в неё. Снова слёзы! Эти проклятые слёзы! Как я устала от них. Низ живота слегка потянуло и знакомо закололо справа. Так, Вик, успокойся. Ни муж, ни та дрянь того не стоят. Думай о малыше. Расслабилась. Вроде прошло.

В дверь постучали.

– Виктория Андреевна, там к вам пришли, – голос Галины Фёдоровны. – Полиция.

Полиция? В страхе встала с кровати и вышла в коридор. Правда в гостиной ожидал всего один человек в лице того мужчины из комнаты допросов. Сегодня на нём была обычная рубашка и тёмные джинсы. Он словно пришёл в гости, а не мучать меня вопросами, возвращая в тот жуткий день. Увидев меня, учтиво кивнул головой:

– Здравствуйте, Вика. Простите, что не предупредил о своём визите. Просто был неподалеку и заехал по дороге. Вызывать вас в отделение в вашем положении как-то не удобно. Да и ваш телефон отключён.

– Да…, – потерла виновато лоб. – Я разбила аппарат и выбросила симку.

– Отчего же? – удивленно приподнял бровь.

– Цепная реакция от родственников и друзей Саввы. Это слишком.

Мужчина с сочувствием посмотрел на меня.

– Сообщите в органы ваш новый номер. Важно для следствия.

– Конечно. Вы – Ярослав, да? – уточнила. – Простите, просто тогда я плохо что-либо отображала.

– Да, Ярослав, – слегка улыбнулся. – Понимаю. Рад, что сейчас вам стало лучше.

– Не желаете кофе, вместе со мной? – включила в себе гостеприимную хозяйку дома.

– Совсем не против, – воодушивился предложением.

Маячащая за моей спиной гувернантка мигом побежала исполнять.

– Присаживайтесь, – кивнула мужчине на диван, сама уместилась в кресле.

Ярослав послушно опустился на край.

– Я, собственно, не совсем мимо проезжал. Мой дом в коттеджном посёлке недалеко от вас. Так что мы – соседи, – в этом дружелюбном взгляде синих глаз, тяжело было сегодня рассмотреть серьёзного и сурового блюстителя закона.

– Тесен мир, – увы, не знала радоваться ли мне подобному соседству.

– В следствии всегда возникают новые вопросы, поэтому буду периодически вас беспокоить. Простите.

Галина Федоровна возникла в гостиной с подносом в руках. Две чашки кофе, сахарница с молочницей и два блюдца с вишнёвым чизкейком. Ярослав оглядел накрытую "поляну" и вновь улыбнулся:

– Десерт должно быть от шеф-кондитера? – и тут же пояснил. – То, что вы – владелица кондитерской от полиции не скроешь.

– Да, создавала раскладку и технологию я, но выпекает теперь наша повариха.

Ярослав придвинул к себе десерт и чашку с напитком. Испробовал и восхищенно простонал:

– Он божественный. Вы – талант. Пожалуй, заглянем в ваше заведение вместе с женой и детьми.

– Тогда стоит поторопиться, – грустно улыбнулась в ответ. – Пока шеф-кондитер не сел за решётку.

Ярослав кинул на меня серьёзный взгляд.

– Будем стараться, чтобы не сел, – мужчина сделал глоток, выдерживая паузу для перехода к другой теме. – Я хотел бы узнать о ваших отношениях с неким Дементьевым Михаилом.

– Миша? – переспросила, чтобы успеть сформулировать ответ и упорядочить мысли. – Он мой друг. Несколько месяцев назад спас мне жизнь.

– Да, была дорожная авария. Он хирург, верно?

– Верно.

– Майоров и Дементьев как-нибудь пересекались?

– Когда я ушла от Геры, Миша часто помогал мне, наравне с Саввой. Отвозил домой, выполнял мелкие просьбы по работе.

– Выходит, ещё один воздыхатель по вашей персоне? – скептически сузил один глаз.

– Даже не вздумайте меня в чём-то упрекнуть, – недовольно сдвинула брови.

– Тогда примите за комплимент. Но всё же, ревность часто является двигателем для страшных вещей.

– Представляю, – согласилась с ним. – Но мне интересно, почему именно Миша? – сбоку снова противно заныло и я попробовала найти другую позу, чтобы отпустило. Нашла.

– Ваш муж оказывается умеет хранить тайны, – улыбнулся следователь и пояснил: – В организме Майорова экспертиза обнаружила нитроглицерин.

– Значит симптомы отравления были от этого? – в шоке даже привстала.

– Да, тошнота и рвота одни из симптомов, но я отчего-то предполагаю, что цель была не отравить его, а скорее ослабить. Майоров был довольно крепким парнем и мог оказать убийце немалое сопротивление.

– Либо убийца был в разы слабее Саввы, – продолжила его мысль. – Например, женщина.

– Женщина? – Ярослав с неподдельным интересом ждал продолжения моей версии.

– Савва говорил "Хи… а".

– И вы думаете, что это бывшая невеста вашего супруга? – от этого человека многое уже не скрыть. Всё наше "грязное бельё" давно разложенно перед ним. Стало не по себе. – Я поскладывал примеры к данной аббривиатуре. Лика, Вика, Нина, Рита, Мила, Миша – полно. Плюс, судя по вашим показаниям в отделении, это был не единственный звуковой набор. "Хе… а"! И тут опять же не мало вариантов. Один из них "Гера".

– Но его вы счёт не берёте? – стало одновременно и страшно за мужа, и интересно, почему следователь его не учитывает.

– Брал, – кивнул Ярослав. – До тех пор, пока Герман не заявился в главк с повинной.

– Что он сделал? – переспросила, ужаснувшись. В боку резануло, заставив охнуть.

– Вы не ослышались. Но у него не получилось, потому что мужчина нёс околесицу, которая не соответствовала данным расследования. Потому в ближайшее время ваш муж вне подозрения. Хотя как знать. Так же с вашей версией, что убийца женского пола, я тоже мог бы поспорить. Удар Майорову был нанесён в грудную полость, а пробить её нужна недюжиная сила. Били уверено, один раз, зная куда нужно. Поэтому либо это бывалый душегуб, либо человек знающий основы медицины.

Медицина? Отравление сердечным препаратом? Вопросы о Мише? Господи, к чему он клонит?

В боку снова жутко резануло и парализовало спазмом весь тазо-бедренный отдел. Я ахнула и мучительно застонала, согнувшись в кресле.

– Вика? – Ярослав, испугавшись поднялся. – Что с вами? Вам больно?

Живот заметно отпустило, позволив мне снова дышать, а между ног вдруг стало неприятно. Не отображая, что передо мной посторонние, сунула руку под юбку, проведя ладонью по внутреннему бедру. Взглянула на руку – кровь.

– О Боже! – забилась в панике. – Ребёнок! У меня выкидыш?! Выкидыш?! Помогите…

Ярослав, ни слова не говоря, тут же подхватил на руки и понёс на улицу к своей машине.

Ночь на кануне

Герман

Мне хотелось посмотреть в её глаза. Эта женщина не способна воспринимать грубость, потому подход нужно изменить. Дойти до суицида – верх моего понимания. Я вообще перестал отражать, когда Лика стала такой.

Прекрасно помню, как начинались наши отношения. Я не нравился ей, хотя влюбился тогда в девушку чуть ли не с первого взгляда. Лика всегда была ничейной кошкой, себе на уме.

Будучи упертым и неумеющим сдаваться, атаковал красотку со всех сторон: цветы, дорогие подарки, приглашение на свидания. Лика держала оборону, но не поддаться на моё обаяние у неё так и не получилось – случился секс, после которого я был на седьмом небе от счастья, а девушка составляла план, как меня одновременно отшить и как снова переспать со мной. Только тупо трахать её у меня не было желания и я прямиком направился к её отцу сообщить, что без ума от его дочери и хочу сделать Лику новой миссис Бермуд.

Романенко знал, кем являлось моё семейство и посчитал этот союз, как выгодным вложением денег.

Гневу Лики не было предела, но, спустя пару недель, блокадная стена пала.

Я начал готовить себя и её к новой жизни. Только не так, как этого ждали от меня Романенко. Они надеялись, что начну крутить делами отца, создам единую фирму с новообретенными родственниками. Они ожидали от меня фурор на бирже, а не мою любовь к кухарству и шестнадцати часовым запарам.

Лика снова злилась, но я мечтал о полной независимости от родителей как её, так и от своих. Я любил своё дело и верил, что достигну высот, а любимая девушка всегда поддержит меня. Спустя год, наших отношений невеста забеременела. Предложил расписаться в семейном кругу, так как брать деньги у отца не желал, но любимая закатила истерику, что хочет шикарную свадьбу, на что впервые урезонил её аппетит. В ответ девушка отменила помолвку и уехала к родителям.

Неделю не находил себе место, прося вернуться обратно. В конечном итоге, было решено сыграть свадьбу после того, как она родит. Но стать родителями нам было не суждено. Потеря желанного ребенка подкосила меня и я, желая сбежать от боли утраты, углубился с головой в работу. Спустя полгода, узнал о изменах будущей жены.

И тогда произошёл мой личностный взрыв. Ненависть к ней, к женщинам и к понятию "любовь" в целом. Всё развалилось.

И вот теперь, когда смог переболеть всё это, вдруг понял, что Лика заразилась той же манией завоевать меня. Она отказывалась верить в то, что упрямый и до безумия любящий её мужчина больше не с ней. И никогда не вернётся.

Сначала поговорил с врачом. Девушке сделали промывание желудка. Дают антидоты и витамины. Пациентка вне опасности. Прошёл в её палату. Бледнее моли, синяки под глазами – видуха не из приятных. Впервые за столько лет ощутил к ней неописуемую жалость.

– Герочка, – она болезненно улыбнулась и протянула мне сухую ладонь. Решительно шагнул к ней и взял в руку. – Ты пришёл…

– Да, – проронил мягко, ничуть не лукавя. – Как ты?

– Мне очень плохо, – жалобный стон. – Тут больно, – положила мою ладонь себе на живот.

– Знаю. Прости меня, – проронил чётко, отчего глаза девушки в надежде забегали. – Прости за то, что сделал с тобой. Я очень виноват, но нам обоим нужно это пережить. Лика, послушай. Я очень хочу, чтобы ты была счастливой. Чтобы по-настоящему кого-то полюбила и взаимно. Это прекрасное чувство. Прошу тебя, отпусти. Оставь это всё. Мы пытались, но не вышло, значит это не наш путь.

– Нет, нет. Ты не прав. Я же люблю тебя и ты…

– Я люблю Вику. Я мечтаю её вернуть. Я хочу быть с ней. Извини, но это не ты. Я давно уже простился с тобой. Даже злости больше нет. Только стыд и совесть, потому что довёл тебя до такого жуткого состояния. Я очень хочу, чтобы ты наконец вспомнила какая ты – красивая, умна, грациозная и ты можешь быть любима, как раньше мной. Я от души желаю тебе этого…

Взмах, рычание и щека загорела от хлесткой пощёчины, оборвав меня.

Отступил.

– Пожалуйста, прислушайся к моим словам, – продолжил более твёрдо. – Хочу, чтобы ты поняла окончательно. Я ухожу из твоей жизни навсегда и так же прошу тебя не появляться в моей. Не совершай больше подобных поступков, потому что я не приду. Уважай себя и прощай!

Круто разворачиваюсь и покидаю палату.

– Будь ты проклят! И Вика твоя! Ненавижу тебя, предатель! – слышал её гневные крики и ни в одном месте не ёкнуло. Я впервые говорил искренне, от души, без злобы, насмешки, ненависти. Всё действительно для меня завершилось. Эта дверь закрыта.

Вышел из больницы и сел в машину. На дисплее телефона высветилось четыре пропущенных от мамы. Что-то случилось? Перенабрал:

– Боже мой, Герочка, – взволнованный голос родительницы. – С Викой беда. Угроза выкидыша.

– Где она? В скорую звоните! – тут же завёл авто и порулил с автостоянки.

– Следователь Ярослав был в это время у нас. Он повёз её в больницу.

– Понял, – сбрасываю и набираю Ярославу. В ответ только гудки. Твою мать!

ЯРОСЛАВ

Да простят меня правила при исполнении, но воспользовался спецсигнальной мигалкой. Вопрос жизни и смерти – не возмущаемся!

Вика старалась контролировать дыхание и тихо, шёпотом молила как Бога, так и меня, просто успеть.

Догнал до ближайшей клиники за полчаса и, запыхаясь, внёс девушку в приёмный покой, громко сообщая медикам о нашей беде. Под моим натиском, Вику приняли почти сразу.

– Успели, всё нормально, – улыбнулся до смерти перепуганной девушке. – Вот увидите, – добродушно подмигнул ей.

Викторию увезли, а я остался в коридоре с кипой документов. Хм, знал бы что писать. Я же не родственник. Достал телефон – семь пропущенных от Германа. Походу уже в курсе. Пусть, хотя бы поможет доки заполнить. Начал набирать, но вызов Женьки из судмедэкспертизы перекрыл мои старания. Ладно, муженек арестантки сможет подождать ещё пару минут.

– Да, – ответил деловито.

– Яр. Я тут с очередными анализами с довольно интересными и загадочными результатами. У Майорова был ночью, на канун убийства, половой акт либо он пару дней не мылся.

– Секс с черным волосом? – усмехнулся. – И в чём загадка?

– На мой взгляд, "волос" совсем не возбудился.

– В каком смысле?

– Ну, – Женька без комплексов вдруг замялся. – Если женщина возбуждена, молчу уже о другом, то у полового партнёра член и весь лобок будет в её "соках". А тут… В общем, что-то не то. Вроде бы фригидна, а вроде и нет. Странный секс в общем.

С минуту обмозговывал варианты, которых пока не было.

– Ладно, понял. Потом перезвоню, – сбросил.

Решил пока отчитаться перед мужем заключенной, а после заняться насущными проблемами убиенных. Набрал, наконец Бермуда.

– Ярослав, где Вика? Что произошло?! – само собой, ему не до вежливости, а громкость разговора мне надо было сначала убавить либо хотя бы не прижимать аппарат так близко к уху. Пережил звон от едва не лопнувшей перепонки. Назвал мужчине адрес клиники и отключил вызов. Опустился на скамью в размышлении. Информация о том, что в ночь на своё убийство у Майорова был половой акт имеет явный вес. Ещё и найденный волос в его постели, косящий под Викторию. Её надо исключить в любом случае. И сейчас очень хорошая для этого возможность.

Решительно поднялся и подошёл к медсестре. Показал удостоверение и меня провели к главному отделения гинекологии. Моя просьба была принята вполне адекватно и пообещали конфиденциальность. Вернувшись в приёмный покой, застал в коридоре и мужа арестованной. Пожал мою ладонь.

– Что с ней?

– Ваша супруга обнаружила кровь и я незамедлительно привёз её сюда, – пояснил мужчине.

– Вы были у нас дома?

– А что лучше, если беременная жена потащится ко мне на допрос в отделение? Я живу недалеко от вас и решил, что так будет удобней и вам, и мне.

– Да, правильно, – тут же успокоился Герман.

Приехали! Ты начни ещё ко мне ревновать свою горемычную супругу. Нашёл к кому. Мужчина поблагодарил и помчался выяснять судьбу своих.

Смотрел ему вслед и хотелось догнать, чтобы всыпать хорошего тумака, но, немало повидав в жизни и так же совершив тонну своих ошибок, знал, что этот глупец ещё придёт к осознанию. Только для этого необходимо больше времени, которого у него похоже нет.

Решив, что девушка благополучно передана в руки законному супругу и мой долг выполнен, поехал в другую больницу, для незамедлительной беседы с Дементьевым Михаилом. К этому человеку у меня свой набор вопросов.

Герман

Вику оставили в больнице. Угроза миновала, но состояние беременной требовало медицинского ухода. В палате с плотно задвинутыми жалюзями пахло лекарствами. Жене ввели седативные, поэтому ответа на своё появление не получу, а я и не хотел. Мне лишь нужно было посмотреть на неё, видеть, как размеренно дышит, как слегка подрагивают веки во сне.

Осторожно коснулся лица. Что сделать для тебя? Как оградить от всех страшных вещей, что навалились разом? Что бы делал твой отец, если бы ты продолжала жить с матерью? Была бы ты для него так интересна в финансовом плане, как сейчас, являясь моей женой. И Лика не трогала бы тебя, если бы снова не твоя принадлежность мне. Я – корень всего зла?

– Даже если сейчас я уйду, – проронил тихо, касаясь хрупкой ладошки, – беды тебя не оставят. Прости, ты можешь ненавидеть меня, злиться, обижаться, но я обязан быть рядом, как бы не было тяжело. Отступать уже поздно.

Спать ушёл в машину, дав дежурной медсестре свой номер телефона, на случай непредвиденного. Выспаться само собой было не сужденно, потому как только открылись двери для посетителей тут же поспешил в палату супруги, которая проснулась.

– Привет, – робко прошёл к ней.

– Привет, – спокойный взгляд. – Как Лика?

Выдохнул немного раздраженно:

– Жить будет.

– И я тоже, – нет, всё же злиться.

– Я виноват, что меня не было рядом, когда тебе стало плохо. Виноват, что поехал к Лике, а должен был быть с тобой.

– Хватит, – остановила жестом. – Мы разводимся и это неизменно. Но сейчас у меня проблемы по-серьёзней тебя – мне грозит тюрьма и выкидыш. Думать о тебе и о твоих действиях больше не желаю. Я отпустила тебя, как бы не было больно. Если и правда хочешь добра нам с ребенком просто перестань быть тем Германом. Мы взрослеем, жизнь требует этого от нас. Пора уже!

– Я не буду больше ничего тебе обещать. Просто разреши хотя бы остаться твоей тенью. Разреши помочь, если могу. Не отказывай, пожалуйста. Мне не исправить то, что натворил, не убрать ту боль, что причинил тебя, но я просто хочу протянуть тебе руку и хочу, чтобы ты хоть иногда протягивала свою в ответ. Хотя бы изредка, но слышала меня. Да, я делаю глупости, но если потребуется моя жизнь, чтобы спасти тебя, ты знаешь, я не дрогну.

Смотрит с пониманием.

– Знаю, – взяла мою руку в ответ. – Гер, моя задача сейчас – родить малыша и избежать тюрьмы. Когда всё закончится, попрошу тебя уйти и дать мне возможность самой, заново отстроить свою жизнь. Ты можешь мне это дать?

В груди пребольно сдавило. Я и правда потерял тебя! Ты никогда не простишь меня! А может и простила, одновременно отпустив от себя. Неужели, я настолько безнадежен, что даже ты махнула на меня рукой?

– Герман? – позвола, выводя меня из ступора.

– Да. Только потому что люблю тебя, хоть и поздно понял это. Если свобода от меня принесет тебе наконец счастье, клянусь уйду в сторону. Я готов на такую жертву только ради тебя.

Поцеловал тыльную часть её ладони. В глазах начало щипать, но стоять тут и рыдать перед ней не имею права. Сам виноват.

Уходить из больницы не пожелал, как бы Вика не отправляла меня домой.

– Ты спал вообще? – смотрит на мой осунувшийся взгляд.

– Да, в машине. Ярослав, говорил, что за тобой нужно смотреть.

– Герман, ты мне пока нужен живым, – немного улыбнулась.

– Всё нормально, – отмахнулся. – Тебе принести что-нибудь? Я до буфета.

– Кофе мне запретили, – грустно протянула жена. – Хотелось бы компота и какую-нибудь булочку.

– Будет, – улыбнулся в ответ.

Чуть позже пришёл врач. Я тихо устроился в сторонке, слушая их беседу.

– Ваш перинатолог выслала вчера вашу карту, но должного ответа от неё мы не получили, так как она оказывается сменяет вашего предыдущего врача.

– Сменяет? – переспросила Вика. – А что с моим врачом?

– К сожалению, не в курсе. В общем для того, чтобы более полно видеть всю картину, вам необходимо ещё раз пройти обследование.

– Хорошо.

Как только врач ушёл, Вика сердито откинулась на подушку.

– Проклятье! Надо было идти в платную консультацию. Перинатологи меняются, как перчатки. Не удивлюсь, что предыдущий что-то не заметил.

– Элина наблюдалась в неплохой частной клинике, – вспоминая, проронил в ответ. – Как выпишут, давай сходим туда? Я наоборот только "за".

Вика с минуту молчала, но потом покорно кивнула. Для гордости не должно быть места, ведь здоровье нашего малыша важнее.

В палату постучались.

– Ярослав?

По лицу его понял, что мужчина приехал не для того, чтобы справляться о здоровье супруги.

– Прошу меня простить, – произнёс следователь. – У следствия появились новые и неприятные данные по поводу вас, Виктория. – Жена подсобралась и втянула в себя воздух, готовясь к новым ударам. – Вчера поступило сообщение от судмедэкспертизы, что в ночь на убийство Майорова, у него была сексуальная связь. Я, честно сказать, хотел исключить вас и, пользуясь случаем, взял у гинеколога мазок вашей микрофлоры на анализ. Результаты экспертизы совпали…

– В каком смысле совпали? – тут же всколыхнулся я, а жена побледнела.

– У Майорова была сексуальная связь с вами, Виктория. А ваши коллеги подтвердили, что из кондитерской вы уехали именно с ним.

В шоке уставился на ни живую, ни мертвую жену.

Нет! Это не может быть правдой!