Текст книги "Путь к вершине(СИ)"

Автор книги: Евгений Онегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Хватит тебе. Талисман отдашь Ветассии. После сегодняшних событий она наверняка проникнется симпатиями в твой адрес.

– Мне же надо будет как-то объяснить, откуда я ее взяла!

– Ну так придумай что-нибудь правдоподобное! Прочитай ей с загадочной улыбкой лекцию о свойствах, которые только что услышала, поверни дело так, будто сразу догадалась в чем подвох... Главное, чтобы завтра утром ты наш разговор хотя бы в общих чертах помнила.

Последние слова Астаэлле прямо-таки сочились сарказмом.

– Я совершенно не пьяна, между прочим! Я...

– Это ты так думаешь. – С этими словами таэтисса растворилась в воздухе.

– Опять ты за... – Глаза Лиардис широко распахнулись: вместо кресла она по-прежнему сидела на полу. Ох, все бездны вселенной, как же болит голова... Астаэлле что, опять приходила к ней в сон? Но разве она...

От попытки таэтиссы пошевелиться комната покатилась по кругу, из желудка рванулась ввысь волна удушающей тошноты. Кажется, она и впрямь нагрузилась...

До резиденции они добрались на коне Ройвиса. Военный совет, на котором ему пришлось присутствовать, и впрямь почти сразу же перешел в грандиозную попойку. Помариновавшись там некоторое время, рыцарь сумел улизнуть под благовидным предлогом – чтобы, оказавшись в холле резиденции, наткнуться на слугу в белой с черными кедровыми ветвями ливрее. Полученное письмо совершило почти невозможное – начисто отшибло способность думать. Какое там догадаться захватить лошадь Веты – в голове царила мешанина из паники и намерения свинтить голову любому, кто осмелился тронуть девушку хоть пальцем.

– Что там все-таки случилось? – Поинтересовался Ройвис, помогая возлюбленной слезть с лошади.

– Давай доберемся до моей комнаты? Все равно спать не хочется...

Лишь после того, как дверь ее спальни оказалась заперта на щеколду, Вета, усадив рыцаря в кресло и устроившись у него на коленях, поведала о своих злоключениях.

– Значит, этот мерзавец не оставил прежних затей, – процедил Ройвис.

– Боюсь, и не оставит. Я для него ровно кость в горле. Пока он не предъявит мою голову Торговой Ассамблее...

– Пожалуйста, не покидай больше резиденцию в одиночестве.

– Не покину, не волнуйся, – губы Веты тронула слабая улыбка. Ройвис ощутил смутную досаду – право, очень жаль, что тахаданец с подручными ушел к Разлучающей без его помощи.

– Хватит тебе, – заметила девушка его состояние, – давай хоть сегодня не будем о грустном. Между прочим, ты меня еще ни разу сегодня не целовал.

В том, что менее прозрачных намеков ее рыцарь не понимает, она уже успела убедиться.

– По крайней мере, теперь ты можешь похвастаться таэтисским облачением, – рассмеялся Ройвис, обнимая девушку.

– О, совсем забыла! А ну, закрой глаза! – соскочив на пол, Вета нашарила искомую ниточку и потянула, как ей объясняла Лиардис. Одеяние послушно сложилось за спиной, явив миру обнаженные плечи. Положительно, таэтис совсем чокнутые, если носят подобное. В человеческих государствах дамы легкого поведения – и те не облачаются в подобные, гм, одеяния. Впрочем, для таких случаев...

– Открывай! – Судя по округлившимся глазам, Ройвис был в восторге. Да, для таких случаев наряд подходит просто идеально.

– Впечатлен? – Промурлыкала Вета.

– Не то слово... Но в таком наряде я тебя тем более одну оставлять не намерен!

– А в одиночестве такая одежда лишается всякого смысла...

Снова поцелуи, жадные, страстные... Все интриги и подлости мира пусть катятся в бездну, сегодня для Веты существовали только губы любимого, его ладони, скользящие по тонкой талии...

Девушка почувствовала, как его руки медленно распускают шнуровку на фривольной рубашке. Сегодня одними поцелуями дело точно не обойдется, подумала Вета. В груди разгорался пожар незнакомого сладкого чувства, захватывающего все чувства и мысли...

Тусклый осенний рассвет утопил комнату в холодных сумерках. Вета лежала под пуховым одеялом, вслушиваясь в дыхание Ройвиса. То, что произошло вчера ночью... Девушка прикрыла глаза. Тело, не спрашивая мнения собственной хозяйки, постаралось прижаться к возлюбленному посильнее. Горячий, как печка...

Сон упорно не шел. И дело было вовсе не в произошедшем между ними. Мысли упрямо ползли прочь от новообретенной любви – к политике и родственникам, которые не успокоятся, пока не сживут ее со света. Да, вчера у них не получилось. Но Сейнарис – упорная тварь, он будет терпеть неудачу за неудачей – до тех пор, пока не добьется своего. А уж смерть главного холуя приведет принца в бешенство.

Все это время она бежала от политики, от злобных игрищ, в которых человеческой крови льется не меньше, чем на полях сражений. Вчера ей предельно ясно дали понять, что бегство не имеет никакого смысла. Либо она примет брошенный ей вызов и ухитрится переиграть высшую ровандисскую знать, либо... Нет, никаких других вариантов она не станет даже рассматривать.

В рассветной тишине раздался тихий смешок. Легко сказать! Что она может, одна, против Архистратига с его армией и богатством, против Сейнариса, искушенного в мистическом искусстве куда сильнее ее самой...

Ройвис пошевелился и перевернулся на бок, приоткрыв один глаз.

– Доброе утро, – раздался его голос, чуть хриплый со сна.

Пробурчав что-то неразборчивое – она, кажется, и сама не поняла, что именно хотела сказать – Вета прижалась еще сильнее, уткнувшись носом в мужское плечо. Она больше не одна. На одного человека она точно может рассчитывать.

– Не спишь? – Тихо поинтересовался Ройвис. Ответом ему стало тихое умиротворение посапывание. Обняв девушку, рыцарь закрыл глаза.

Глава 6

Вставленное в дверь железное кольцо звучно бухнуло. Вета старательно куталась в шерстяной плащ. На сером рукаве белыми пятнами лежали снежинки – с самого утра небо заваливало Веканис горами холодных хлопьев. Зима взялась за столицу Вельсии всерьез.

Тихий шорох открывающейся двери, изнутри пахнуло теплом и запахом специй.

– Добрый день, миледи. Чем могу помочь? – На пороге застыл дворецкий в белой ливрее с черными кедрами на груди.

– Я к гос... таэ Лиардис.

– Прошу вас, – слуга с бесстрастной физиономией посторонился, пропуская девушку. Вовремя – та уже больше напоминала подвижный сугроб.

К таэтиссе она прорывалась едва ли не с боем: рыцарей с утра пораньше сорвали на очередной то ли совет, то ли пир, то ли что-то среднее. Ройвис, услышав о ее планах, наотрез отказался выпускать Вету на улицу в одиночестве. А поскольку все более-менее внушающие доверие провожающие вынуждены были покинуть резиденцию, девушке полагалось сидеть и дожидаться того, кто отважится взять на себя роль ее охранника. Убедить рыцаря в том, что ни в особняке Лиардис, ни на людных улицах ей ничего не угрожает удалось лишь дикой смесью поцелуев, просьб и требований. В итоге из всей сцены, происходившей на глазах у ржущих Леоры и Дойвего, получился очень милый скандал с оттенком нежности. В конце концов, рыцарь сдался при условии, что туда и обратно ее доставят исключительно в коляске. И так не собиравшаяся ни пешком продираться через сугробы, ни самостоятельно залезать на коня, девушка покладисто согласилась.

– Боюсь, я не уверен, что таэ Лиардис может вас принять, миледи, – осторожно вымолвил дворецкий, приняв белый от снега плащ. В тепле снежинки стремительно превращались в поблескивающие в неровном свете свечей капельки.

– А что такое? – Напряглась Вета. Неужели таэтисса на что-то обиделась? Или передумала, решив, что ее общество для имперской аристократки не соответствует социальному статусу?

– Таэ... Не здоровится, – дворецкий мялся, словно проигравшийся школяр при виде отцовского ремня.

Ах, вот оно что! Кажется, догадаться о сразившем таэтиссу недуге не очень сложно: вчера, когда он уезжали, зеленые глаза так и норовили свалиться в кучу. Теперь понятно, почему детина в ливрее жмется, боясь вымолвить слово. Это тебе не простуда, пойди доложи непонятной девице, что хозяйку посетила птица перепел! Да и сама Вета хороша – могла бы и без посторонней помощи догадаться, что гостям Лиардис будет рада исключительно поздним вечером. Если будет. Мало того, что явилась, даже не отправив перед этим даже самой короткенькой записки, так еще и ни свет ни заря. Может быть, отправиться восвояси? Вряд ли таэтисса сейчас будет рада хоть кому-то.

– С вашего позволения, я узнаю, готова ли таэ принять вас.

– Да, разумеется. – Раз уж дворецкий не принялся выпроваживать ее всеми правдами и неправдами, следует попытать счастья – вдруг окажется, что она все-таки не зря выбралась из резиденции.

Туфли слуги процокали по паркету. Девушка осталась в гордом одиночестве. Некоторое время ушло на то, чтобы рассмотреть внушительный холл, залитый мягким солнечным светом. Вета припомнила о серой мути, по-прежнему царившей на улице. Видимо, где-то под потолком скрывается заряженный мистической энергией светильник. Ценились подобные вещи даже не на вес золота – весили-то они как раз немного – а куда дороже.

Самым некуртуазным образом задрав голову, девушка попыталась рассмотреть источник ласковых теплых лучей, но так и не преуспела. Кажется, ровный свет сочился прямо из высокого сводчатого потолка, охватывая еще и обрамляющую стены галерею, прихотливой змеей обвившую залу.

– Таэ выражает вам признательность за ваше появление, – раздался за спиной голос дворецкого. – Она будет рада увидеть вас. Прошу.

Взирающие со стен грозные рыцари проводили Вету суровыми взглядами. Сколько же здесь портретов... Все, как один, хмурые, сверкают колючие взгляды, топорщатся лихо закрученные усы...

– Скажите, а кто изображен на этих портретах? – Поинтересовалась девушка, поднимаясь вместе с дворецким на второй этаж.

– Представители династии Доратэис, госпожа, – учтиво ответил мужчина, чуть повернув голову. – Все, начиная от графа Виониса, подписавшего Летний договор.

Вета кивнула. Главными сторонами Летнего договора, заключенного три столетия назад, были Таэтис и Роадана. Последняя в те времена контролировала всю территорию Кедрового королевства. По условиям мирного соглашения часть земель, примыкающих к империи, они вернули новому государству – Кедровой лиге, во главе которой таэтис поставили сражавшегося на их стороне графа.

– Прошу вас, – дверь неслышно открылась, пропустив Вету. В ноздри ударил запах лекарственных растений.

– Только не шуми, – послышался тоскливый голос Лиардис. Таэтисса в домашнем халате полулежала на роскошной кровати с балдахином. – И не вздумай читать нотации. Прибью.

– Не буду я тебе ничего читать, я вообще спасибо сказать хотела, – дверь за спиной закрылась, оставив Вету наедине с Лиардис.

– Ты вчера сказала. – Таэтисса напоминала жалкую тень самой себя. Волосы спутались, под закрытыми глазами синеют здоровенные круги, лицо заливает восковая бледность... А нечего хлестать сливовое без меры!

– Я же тебя вылечить могу, – неожиданно вспомнила Вета о своих способностях.

– Тогда чего ты ждешь? – Лиардис открыла ярко-зеленый глаз. – Думаешь, я тут наслаждаюсь каждым мгновением бытия?

На то, чтобы привести похмельную таэтиссу в норму, ушло всего несколько минут.

– Не иначе как тебя послали Рассветные Птицы, – пробормотала Лиардис, ощупывая голову. Вета понимающе улыбнулась. Почему-то любые хмельные напитки изрядно затрудняли управление мистическими энергиями, так что перебравшим мистикам оставалось или уповать на "коллег по цеху", или тихо страдать, постепенно наполняясь ненавистью ко всему сущему.

– Ну ладно. Будем считать, что долг за чудесное спасение ты мне отдала полностью. – Лиардис веселела просто на глазах. На бледных щеках заиграл румянец, а изумрудные глаза перестали напоминать крохотные щелочки. – Теперь можно и позавтракать...

– Ты хотела сказать – пообедать? – Уточнила Вета, бросив взгляд за окно.

– Нет. Я только что встала с постели, значит, мы будем завтракать.

В гостиной двое слуг под руководством растерянного дворецкого сервировали стол. Разодетый в ливрею слуга бросал на таэтиссу недоуменные взгляды – видимо, пытался понять, с чего это Лиардис раздумала помирать и резко пошла на поправку. Вета тоже получила порцию подозрительных взглядов – при том, что таэтиссе стало лучше после ее появления, на одаренную знахарку она походила так себе.

– Надо как-нибудь навестить Чегдраха. После его творений любой другой чай кажется безвкусной жижей. – Вынесла вердикт Лиардис сделав первый глоток. Слуги испарились, оставив двух леди заниматься светскими беседами. – Кстати, что-то за странный узор ты на меня наложила?

– Да самый обычный...

– А ну-ка покажи! Это тебе обычный, а я всеми этими мистическими штучками занималась постольку-поскольку.

Вета не удержалась от завистливого вздоха. Того, что таэтис полагали несерьезным баловством, люди, как правило, достигали годами упорных тренировок. Тем не менее, под вопросительным взглядом собеседницы она медленно потянула лазурные линии, заставляя их соткаться в обычный, в общем-то, целительский узор... Который немедленно рассыпался облаком бессильных искр.

– Опять то же самое! – Ахнула Вета. Неужели новое покушение? На посольство Кедровой лиги?! Да нужно совсем поехать крышей, чтобы навлечь на себя гнев империи!

Лиардис, однако, не выказала никакого удивления. Поморщившись, хлопнула себя по лбу и, встав из-за стола, направилась к стоявшему у противоположной стены секретеру. Стукнула захлопнувшаяся дверка, и перед растерянной Ветой на стол брякнулась небольшая медная пластина.

– Что это? – Недоуменно поинтересовалась девушка.

– Талисман, изготовленный твоим... кхм... недругом.

Сейнарис? Лиардис что-то о нем знает? Или же...

– Каким недругом?

– А я откуда знаю?– ядовито поинтересовалась Лиардис, возвращаясь к остывающему чаю. – Ты у нас молчишь, будто воды в рот набрамши. А вещица эта очень забавная. Блокирует у человека, на которого нацелена, весь мистический дар. Ну, как она действует, ты уже успела посмотреть.

– И что мне с ним делать? – Наверное, окажись на столе вместо железки здоровенный таракан, Вета и то сохранила бы больше спокойствия. Медная пластинка наводила на душу леденящий ужас, напоминая об испытанном в доме портного бессилии.

– Хм... Понятия не имею. – Растерялась Лиардис. – Уничтожь.

– И как я это по-твоему сделаю? – Удивилась Вета. Сейчас, когда талисман лежал прямо перед ней, его действие ощутимо усилилось. Мистические нити перед внутренним взором не то что не могли сложиться в самую простенькую картину – она даже и саму нить ухватить толком не могла.

– Ну, закопай где-нибудь. Или кузнецу отдай. Если уничтожить материальную вещь, привязанный к ней узор рассыпается, будто сама не знаешь!

– А что тебе мешает прямо сейчас спалить эту дрянь?

– Гм, гм... Действительно. Ну, давай попробуем. Только не на столе, жалко такую красоту портить.

– Да тут везде красота, – возразила Вета.

– И то верно... Ладно, пойдем на улицу...

Эти крики одкуда-то издалека... Зачем они так кричат? Окружающий мир плывет ленивой каруселью, из мутной пустоты выстреливают алые росчерки. Бездна, как же больно! Что происходит? Как он здесь оказался? Черное ничто выворачивается жадной, тянущейся к нему воронкой, извивается, набрасывается, словно голодная змея. Как защититься?

Ярко-зеленые нити сплетаются в щит, отрезающий его от взбесившейся пустоты. Чудовищной силы таран обрушился на волю Сейнариса, от мистического щита во все стороны летят ошметки искореженной энергии. Удар, еще один, еще... Пепел и бездна, он долго не выдержит!

Преграда из зеленых лучей подается назад, словно настоящий щит или крепостная стена под обстрелом катапульт. Так не должно быть, мистические узоры ничего общего не имеют с примитивными материальными объектами!

Страшный мягкий толчок прорывает зеленую завесу, в прореху врывается оранжево-красный туман, рвущийся прямо к его сердцу – и видение гаснет, рассыпаясь на тысячи обломков, уступая место реальному миру. Ветассия? Что эта дрянь здесь делает?

Сейнарис лежит на снегу. Легкие отчаянно пытаются сделать еще один глоток воздуха... Бессмысленно, все его усилия вдохнуть или хотя бы пошевелить глазами совершенно бесплодны. Ветассия смотрит на него сверху вниз, в черных глазах плещется... Что чувствует эта дрянь сейчас? Триумф? Ликование? Нет, она не дождется его поражения! Как она посмела поднять на него руку...

– Медикуса зови, медикуса! Да живеее, остолопина! – Дробный стук сапогов. Зачем ему врач, еще ни один знахарь не исцелил смерть.

Из пустоты выступает женская фигура, закутанная в красное. Вокруг бешеным хороводом вьются собачьи тени. Разлучающая... Она все-таки пришла за ним. Черные провали смотрят в душу Сейнариса из-под изящной алой полумаски, скрывающей прекрасное лицо. Почему она так красива? Смерть не может так выглядеть, она – злобная и жадная старуха, пожирающая на своем пути все, чего касается. Слышишь, ведьма!? Я презираю тебя, твое совершенство – всего лишь убогая маска, скрывающая истинный гниющий облик!

Рука в алом рукаве извлекает из складок мантии песочные часы. Тяжелые, с оправой драгоценного дерева, они отмеряют жизнь каждого.

– Не сейчас... – Женский смех переливается в пустоте, словно жемчужные волны прокатываются по вселенной. Песка в верхней чаше немного, но он еще не закончился.

– И все?

– А ты чего ожидала? Извержения вулкана? – Голос Лиардис наполнен сарказмом, кажется, тронь ее – и польется через край.

– Ну, не знаю, – виновато отозвалась Вета, поднимая с земли пластинку, по которой таэтисса засветила сгустком огненно-рыжего пламени. Пальцы обожгло холодом. Странно. Снег вокруг талисмана испарился за считанные секунды, а железка стала холоднее ледышки.

– Попробуй.

– Чего попробовать?

– Создать какой-нибудь узор, чего еще?

Лазурные нити послушно закрутились в веселом хороводе, соединяясь в хитросплетение сияющих огоньков.

– Ааа, вот как ты это сделала. Интересная находка. Кто тебя такому научил? – Лиардис с интересом рассматривала мистическое пространство вокруг Веты.

– Учитель.

Раздалось возмущенное фырканье.

– Я догадалась, что не ученик. Многовато у тебя тайн, не находишь?

Вета в очередной раз потупилась.

– Ладно. Бездна с тобой, не куксись. Раз уж ты была так любезна, что встала ни свет ни заря, чтобы исцелить меня от мук похмелья, мне придется тебя напоить приличным чаем. Поехали к Чегдраху.

– А с этой штуковиной мне теперь чего делать?

– Выброси. Или повесь на веревочку и носи вместо ожерелья. Вполне себе боевой трофей.

– Если трофей, то его надо тебе отдать... Ой, кстати, а откуда он у тебя? – Вета только сейчас сообразила, что именно смущано ее в случившейся истории.

– Откуда, откуда... Оттуда! Я, в отличие от тебя, сразу сообразила, откуда в этой бесовщине рога растут. Ты еще долго собираешься торчать на морозе?

Не то чтобы от такого объяснения стало что-то понятнее, но Вета решила не развивать тему. В конце концов, она уже столько раз уходила от вопросов Лиардис, да еще и делала это с грацией пьяного кабана. Настаивать на подробном рассказе просто неприлично. Да и какая разница, если поразмыслить. Захоти Лиардис использовать талисман против нее – ей было бы достаточно просто умолчать о его существовании.

Все то время, что они поднимались обратно в спальню Лиардис, которая так и не сменила халат на что-то более приемлемое для выхода в свет, таэтисса рассерженно бурчала про "дурацкую погоду", "бездной драные холода" и "отсутствие цивилизации". Последний пункт Вету озадачил.

– А где ж тогда, по-твоему, есть цивилизация? Веканис – один из крупнейших городов континента.

– Тю, большая куча мусора чище от того, что она большая, не станет. Не видела ты имперских городов.

– Да кто ж меня туда пустит? – Жалобно поинтересовалась Ветассия.

– Гм... Ну, тебя-то, может, и пустят.

– Пустят? В Таэтис?! Меня?!!

– Зачем ты вцепилась в мой рукав? Отдай! – Вета залилась пунцовой краской. Но слова Лиардис отозвались в душе захватывающим, пьянящим восторгом.

– Слухи о затворничестве таэтис несколько преувеличены, – Лиардис иронично покосилась на застывшую в смущении Вету. Халат полетел на пол, а таэтисса принялась сосредоточенно рыться в сложенных у кровати вещах. Тщательно уложенная стопка на глазах превращалась в жуткую разноцветную мешанину. Не выдержав такого надругательства над таэтисской тканью, ценившейся не меньше тахаданского шелка, Вета принялась старательно складывать разбросанную одежду на кресло.

– То есть, у меня действительно есть шансы побывать в империи?

– Почему нет? – Рассеянно пожала плечами Лиардис, – со мной в качестве сопровождающего... Все равно меня, скорее всего, скоро отзовут. Вот и составишь мне компанию.

– Я не могу бросить Ройвиса, – горло словно стальным обручем сдавило. Грезы о таинственных городах дали ощутимую трещину. Но покинуть любимого перед надвигающейся войной – нет, ни за что.

– И его за компанию прихватим, – милостиво разрешила Лиардис.

– Он не поедет. Ты же знаешь, все ждут войны. Он – офицер армии Звездоцвета.

– Тоже мне, проблема... Придумаем чего-нибудь, – в голосе таэтиссы сквозила твердая уверенность в том, что мир непременно пустится в пляс, лишь бы удовлетворить ее мимолетное желание. Интересно, это только она такая, или все ее соотечественники тоже мыслят себя центром, вокруг которого вращается все мироздание?

Первое, что он увидел, когда очнулся была мрачная физиономия Кесиана. Таэтис уселся в кресло с кубком, закинув ногу на ногу. Движения у аристократа, когда он подносил вино ко рту, были нарочито-отточенными, словно он тренировался перед королевским приемом.

– Вижу, вы очнулись? Право слово, вы изрядно перепугали местных обитателей.

– Какой бездны произошло? – По всему телу разлита чудовищная слабость. Последнее, что сохранила память – обеденный стол и супница. Руки слуги, державшие посудину, заляпаны какой-то дрянью. Сейнарис как раз собирался сделать лакею выговор, когда его скрутило.

– Мне самому интересно. Похоже, кто-то уничтожил врученный Шайвизу талисман.

Сейнарис откинулся на подушки, обессиленно закрыв глаза. Значит, его видение было подлинным. Почти подлинным – там, на снегу, лежал не он сам, а всего лишь заряженная мистической энергией пластинка.

– Не думал, что уничтожение артефакта повлечет за собой такие последствия.

– Признаться, я тоже. Удержать вас на этом свете оказалось задачей не из легких. – Кесиан сделал глоток вина.

– Видимо, я должен поблагодарить вас за помощь, – пробормотал Сейнарис. Тело ломило, словно по нему промчался эскадрон тяжелой кавалерии.

– Пустое. Поправляйтесь. Судя по тому, что вы очнулись, в дальнейшем вам моя помощь не понадобится. С остальным же прекрасно справится медикус.

После того, как за вышедшим аристократом захлопнулась дверь, Сейнарис дал волю чувствам. Будь у него возможность, от мебели в комнате остались бы одни лишь щепки. Вот только в теле не было сил даже на удар кулаком по перинам.

– Поганая грязная тварь, – змеиное шипение отскочило от стен, и, испугавшись самого себя, беспомощно затихло.

Ветассия не только не отправилась в бездну, она еще и Шайвизу открыла дверь в это некомфортное место. Треклятый южанин тоже хорош – оказался идиотом настолько, что позволил себя прикончить. Бессильное бешенство мутной волной захлестнуло тело, зубы сжались до хруста. Рот наполнился солоноватой жидкостью. Резкая боль мгновенно привела принца в себя. Как бы то ни было, до тех пор, пока он жив, рано признавать поражение. Он все еще сын Архистратига, на его стороне империя и мистический дар, а чем может похвастать дряная сестренка? Рано или поздно, она отправится прямиком к Разлучающей – та, небось, давным-давно заждалась...

Тихо скрипнула дверь. Медикус с целой корзиной склянок и слащаво-угодливым выражением на гнусной физиономии.

– Благородный господин, счастлив, что вы пошли на поправку, – и голос такой же, услужливый до отвращения. Будто липким сиропом облили. – Позволено ли мне будет осмотреть вас?

– Делай, что нужно, – буркнул Сейнарис. Вряд ли вся слащавость лекаря хоть на гран приблизит его к выздоровлению после мистического удара. Неплохо бы разобраться, почему талисман получил такой гнусный побочный эффект. И как треклятая сестренка сумела расправиться с опытным воином – тоже узнать нелишне. Обойти талисман она не могла, в этом можно быть уверенным. В голове предстала бредовая картина – вооружившаяся двуручным мечом сестрица азартно шинкует ошалевшего от такого поворота событий Шайвиза на мелкие удивленные ломтики. Тьфу, пакость! Видимо, его и впрямь крепко приложило.

– Да простится мне, что отвлекаю благородного господина от размышлений...

– Ну чего еще? Я же сказал, делай, что положено – и выметайся! – Как же хочетя чем-нибудь запустить в эту угодливую харю...

– Пришло письмо из Ротавы. Запечатано личной печатью Архистратига Тагериса.

– Давай сюда! – Неужели отец сменил гнев на милость и теперь разрешит вернуться в столицу? – Темные глаза впились в ровные строчки. Чем дальше Сейнарис вчитывался в отцовское послание, тем выше поднимались его брови. Это немыслимо! Невозможно! Он спятил! Или...

– Дай свечу.

Огонек весело перепрыгнул на исписанный листок. Все, что должно быть оглашено публично, отец отправил специальным пакетом наместнику. Все остальное пока что не касалось никого кроме них двоих. Вообще-то, строго говоря, и Сейнариса не касалось. То, что Тагерис доверяет сыну такие сведения... Означает ли это полное прощение былых неудач? Как бы то ни было, в ближайшее время Архистратиг Ровандис наверняка войдет в историю. Вопрос только – как гений или как недалекий авантюрист? Ответа на этот вопрос у Сейнариса не было, да он его и не интересовал. Бессмысленному заточению пришел конец! Пусть ему никто не позволил покинуть город, но торчать во дворце наместника, сходя с ума от скуки и заниматься там же секретным делом – совсем не одно и то же!