Текст книги "Капризы неба (СИ)"

Автор книги: Евгений Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Хорошо. – «Федерал вновь залез в свой чемоданчик и достал оттуда очередной файл. – Что вы знаете о Генри Лайоне Олди?

Рая напрягла память, стараясь выцедить из неё это имя, но такового там не нашлось.

– Может, я что-то и знаю о нём, но сейчас не могу ничего вспомнить.

– Это псевдоним двух украинских писателей-фантастов, Дмитрия Громова и Олега Ладыженского. По большому счёту, ни они сами, ни их творчество не имеет к ситуации никакого отношения, за исключением одной статьи. – «Федерал» вытащил из файла два листа распечаток. – Она называется «Десять искушений юного публиканта». Именно эта статья вдохновила вас на создание «Творческого круиза». Вам оставалось лишь придумать или найти подходящих кандидатов на главные роли. Придумать было бы легче, но вы решили поступить оригинально и найти персонажей среди реальных людей, причём не каких-то со стороны, а среди участников конкурса. Бывших и нынешних. При этом используя их произведения в качестве плоти для своих идей.

Рая взяла в руки распечатки и бегло прочитала: «Г. Л. Олди. Молодым публикантам посвящается. Оглавление: Бесконечность. Добронравие. Живость характера...»

– Десять искушений, десять литературных грехов, которые, по мнению Олди, убивают писателей. Для своего рассказа вы выбрали пять из них. И подкрепили пятью наглядными примерами. – «Федерал» же подкреплял свои слова всё новыми порциями бумаг из чемоданчика.

Казалось, у него были там бумаги, подтверждающие любой исторический факт, начиная с момента образования Вселенной.

 – Начнём по порядку, – продолжал он. – Карина Овчаренко: писательница детективов, участвовала в нашем конкурсе в 2010 году с рассказом «Два незнакомца». Ничем не примечательный детектив с элементами якобы фантастики. Заняла седьмое место. Иными словами, статистка в чистом виде, но при этом отлично вписывающаяся в роль грешницы первого искушения – вечной молодости. Издала шесть книг, напечатала с десяток рассказов, а при этом не перестала поддерживать имидж начинающего литератора. Для критиков, для читателей, даже для самой себя. А что, удобно! К начинающим не столь строгий подход, им прощаются огрехи, ведь они ещё молодые писатели. Но проблема в том, что автор вскоре и сам начинает прощать себе те огрехи, которые мог бы исправить, не занижай он изначально себе планку. Желание быть вечно молодым приводит к торможению в развитии и неспособности принимать никакую критику в свой адрес. Критика и негативные оценки убивают такого автора. Что, собственно, и случилось с персонажем Карины.

Идём дальше. Константин Раков: участник нынешнего конкурса с рассказом «Корабль-призрак». Занял третье место. Идеальный носитель литературного греха под названием – общительность. У Олди «общительность – это когда автор прочно прописывается в интернете». Общение с интернет-тусовщиками становится не лёгким дополнением, а главной составляющей его жизни. Писать некогда, во главу угла ставится обитание в чатах, записи в блогах, обсуждения на форумах. Драгоценное время сжигается дотла. Как итог – постоянная привязанность к общению по сети, к письмам, которые он пишет и читает. Интернет-реальность как корабль-призрак уносит нашего героя в свои воды. Уносит навсегда.

«Федерал» на какое-то время прервал свою речь. Рая не смела в неё вмешиваться, её тело слилось со стулом, а сознание – с монологом «федерала». Она уже представляла, о чём он будет говорить дальше, но всё равно ждала его слов с плохо скрываемой заворожённостью.

– Третьим в списке значится Сергей Усмаков, серебряный призёр 2011 года, ваш главный конкурент. Искушение – спортивность. Этому парню не занимать опыта участия в различных конкурсах, он в них собаку съел. При ряде имеющихся плюсов, у спортивности есть три главных минуса. Во-первых, некоторым авторам становится со временем сложно писать что-то, кроме как на конкурс. Во-вторых, вечная спешка и необходимость писать в жёстких рамках и сроках взращивают почву для наплевательского отношения к качеству конечного продукта. Не успел отредактировать текст – я не виноват, просто срок кончился. В-третьих, конкурсы – это теплицы для тщеславия. Главным становятся занятые места, полученные премии и награды, но никак не сами произведения. Автор становится зависимым подобно наркоману, и как всякого наркомана его ждёт литературная смерть от своего же наркотика – от конкурсов. Они просто напросто съедают его как орден плотоядных. Справедливости ради стоит сказать, что на наш конкурс Усмаков написал очень сильный рассказ. История о высокоразвитых в духовном и техническом плане каннибалах нам показалась интересной, а развязка, когда Майкл съедает сначала свою матушку, а затем и старшего брата лорда Гобеля удивила даже главного редактора, что уже заслуживает отдельной премии.

«Федерал» перевернул лист и продолжил:

– Персонаж номер четыре, Геннадий Хромов, прошлогодний серебряный призёр. Искушение – бесконечность. Собственно, тут всё понятно. Шесть томов о царстве мёртвых и ни одного другого романа. Да, он сделал себе имя, нашёл свою стихию, свою публику, но после удачного начала следует пока ещё удачное продолжение, затем ещё одно, менее удачное, сиквелы, приквелы, а потом это становится единственной колеёй, по которой может двигаться автор. Как итог – творческая деградация. Бедолага уже ничего не может сделать, он тонет в своих же книгах и захлёбывается собственными штампами. Они поглощают его подобно бурным потокам воды во время шторма. Его конкурсный рассказ «Стихия мыслей» порадовал жюри главным образом тем, что в нём не было ни одного элемента – ни идейного, ни стилистического, – заимствованного из «Царства мёртвых». Сюжет крутился вокруг группы людей, оказавшихся во власти своих эмоций и переживаний, обрушивающихся на персонажей в виде стихийных бедствий. Лишь один из героев в самом конце понял, что именно они сами вызывали эти бедствия, но было уже поздно.

«Федерал» перевернул очердной лист, бросил короткий взгляд на Раю и вернулся к своей лекции:

– Наконец, мы добрались до победителя прошлогоднего конкурса. В сети ходят слухи, что его настоящее имя забыла даже родная мать. Если она у него была. Он никогда не публикует и не выкладывает своих настоящих фотографий, не появляется на семинарах, фестивалях и конвентах фантастики, куда его постоянно приглашают, из-за чего девяносто девять процентов его читателей не имеют ни малейшего представления о том, как он выглядит, сколько ему лет и какой у него на самом деле пол. Всё, что о нём известно, это четыре буквы – «Глен». Некоторые даже считают, что ГЛЕН это аббревиатура имён нескольких писателей, работающих под одним псевдонимом. Например, как у Олди – Олег и Дима.

В вашем рассказе он предстаёт реальным парнем с прописанным характером, внешностью и даже некоторыми музыкальными пристрастиями. Я не знаю, является ли всё это плодами вашего воображения или, может, вы как-то воспользовались своим даром видеть больше, чем доступно другим. Я думаю, увидеть внешность это одно (для вас не составило бы труда), узнать о характере и привычках уже несколько сложнее, но вот заглянуть в душу... Мы до сих пор гадаем, как вам удалось вычислить его литературный грех. Ведь если рассмотреть Глена как творческую машину, у него практически нет слабых мест: он отлично владеет языком, способен к продуктивной генерации идей, грамотно строит сюжеты, целиком раскрывает персонажей, быстро работает с текстом и способен писать в течение нескольких недель с перерывами лишь на еду и сон. Писатель до мозга костей, но даже он подвержен одному из искушений, изложенному Олди в статье. И это искушение – добронравие. Проблема Глена в том, что его интересует исключительно процесс создания произведения, чистое творчество, нетронутое никакими околотворческими проблемами. Публикации, аннотации, дизайн обложки, редактура для издания – всё это не входит в сферу его интересов. Он не литератор в реалиях двадцать первого столетия, он – художник в своём персональном мире.

Всем известно, что первое мнение о людях мы формируем по одёжке и внешнему виду, так же и с книгами. Из бесконечных рядов книг на книжных полках мы выбираем ту, которая привлекает обложкой, названием, аннотацией. Нельзя недооценивать их важность, иначе ваш нетленный шедевр рискует быть погребённым заживо, а вам останется лишь с пеной у рта доказывать, что этот мультяшный инопланетянин на обложке – совсем не тот грозный захватчик, о вторжении которого вы написали целый роман. Ещё хуже, если редакторы и корректоры препарируют ваш оригинальный текст и сделают из него своего Франкенштейна, в котором вы, лишь напрягшись, сможете разглядеть черты своего произведения. В таких случаях я всегда говорю молодым литераторам, что им лучше продавать идеи, чем писать книги. Всё равно итог будет одинаковым. В случае с Гленом вы прописали ему незавидную участь – он потерялся в собственном рассказе «Санаторий», где за его героя (тоже писателя) всё решали редакторы, корректоры, художники и даже доктора.

«Федерал» замолчал. Его речь пролилась на память Раи холодным душем. Память пробудилась, теперь в её бухте уже можно было найти всплывающие воспоминания о процессе создания «Творческого круиза». Но всплывающим воспоминаниям ещё стоило привыкнуть к свету солнца после долгого пребывания на тёмной глубине, им ещё предстояло обрести привычную лёгкость и трансформироваться из разбухших от воды беспамятства знаний в стройную последовательность воспоминаний. Пока же этому процессу содействовал загадочный субъект в деловом костюме.

– Вы спросите, в чём же незавершённость вашего произведения? Я скажу так: само по себе оно вполне цельно и не требует каких-то дополнительных окончаний, суффиксов и приставок. Когда мы принимали решение о присуждении вам первого места, серьёзных вопросов к качеству работы ни у одного из членов жюри не возникло. Но у одного из них встал вопрос касательно лично вас и вашей персоны. Он предложил нам провести мини-эксперимент. После того, как мы огласили результаты конкурса и пригласили вас в офис для получения наград, в придачу ко всему наше издательство предложило вам заключить с нами контакт на весьма привлекательных для вас условиях. Вообще, это обычная практика – мы всегда заключаем контракты с победителями и даже некоторыми призёрами своих конкурсов. Но в вашем случае мы поступили нестандартно и предложили вам многолетний контракт, на десять лет. И вот тут-то случилось самое интересное! Вы согласились его подписать. Причём, уже дважды! – Острый палец «федерала» опустился на лист, лежащий перед девушкой на столе. – Вы поймёте, что я имею в виду под «самым интересным», если внимательнее пробежитесь по тексту статьи Олди.

Рая среагировала на посыл «федерала» как заправская гончая, схватила распечатки и напряжённым взглядом стала буравить текст. Бесконечность и добронравие – эти два искушения она тут же пропустила и остановилась на третьем – живости характера. «Адвокат: Автор сообщает во всеуслышание: «У меня много друзей. И поэтому моя авторская работа ускоряется. О, счастье! Редактуру я отдаю редактору. Ошибки, опечатки пусть исправляет корректор». Нет, не то, у неё не много друзей и корректорами она не пользовалась, поэтому, скорее всего, дальше читать не имеет смысла. Смысл нашёлся очень скоро, уже в четвёртом искушении. Тёмные пятна заполонили текст перед глазами Раи, едва она прочитала название искушения – обстоятельность (заключение фьючерсных контрактов).

– Совершенно точно. – «Федерал» без труда заметил открытие девушки. – Мы решили, что ваш рассказ о пяти искушениях молодых литераторов неполон, ибо в нём не хватает шестого – искушения, которому подвергся сам автор рассказа. В итоге мы посчитали нужным исправить сложившуюся ситуацию. Согласитесь, священник с бутылкой рома в публичном доме выглядит кощунственно. Точно так же читается произведение о литературных грешниках и их грехах, написанное такой же грешницей. Ведь заключая фьючерсный контракт, автор, по большому счёту, продаёт себя и своё творчество с потрохами. Он должен быть готов, что в один совсем не прекрасный для него момент под его именем начнут выходить книги, не имеющие к нему никакого отношения. Успешное имя – это этикетка. Её можно клеить хоть на китайские сувениры. В бизнесе на такую чепуху, как творческий имидж, никто не обращает внимание.

В оригинальной версии «Творческого круиза» в самом начале Глен и Костя Раков ждут появления подруги Кости, девушки со способностью видеть будущее. То есть, вас. В процессе ожидания у них случается диалог, через который вы делитесь с читателем личным опытом в предсказаниях будущего. В конце концов, девушка так и не приходит, и лайнер отправляется в путь без неё. Ну а затем случаются события, которые можно охарактеризовать, как поглощение писателей своими произведениями за их литературные грехи. Вы так и написали о своей работе – «рассказ о том, как умирают писатели». И все эти события вам удалось пережить дважды. Сначала в удобном кресле перед монитором в качестве создателя, а затем вместе со своими же персонажами в качестве непосредственного участника. Из-за того, что мы интегрировали вас в собственный рассказ, в нём, как вы понимаете, стали происходить существенные изменения. Начиная с того момента, когда ожидаемая девушка вопреки имеющейся сюжетной линии появляется на сцене, «Творческий круиз» уже перестал быть той историей, которую воплотили на бумаге вы. Точнее, история та же, но с ещё одним персонажем. Разумеется, это привело к изменениям диалогов, а именно на них, по большому счёту, построено всё произведение. Учитывая все изменения, нам пришлось посадить за рабочий стол ещё одного человека, который и оформил конечный вариант «Творческого круиза». С ним вы могли иметь одностороннюю связь во время пребывания внутри рассказа. Он наполнил главы своими подсказками-посланиями, а так же лазейками в мир твёрдой материи, призванными помочь выбраться хоть кому-то из вас. Однако никто до них даже не добрался. Но, честно признаюсь, кроме вашей персоны, он бы никому и не позволил спастись, ибо все персонажи были почти детально списаны вами с их прототипов. Их появление в физическом мире привело бы к парадоксам реальностей. Разве что можно было позволить им выбраться в иной жизненной стадии – в образе старика или младенца, например, а ещё лучше в ином времени. Но это уже не важно. В вашем произведении, помимо всего прочего, было изменено название и добавлена ещё одна глава. Я думаю, вы догадываетесь, что именно в ней мы с вами сейчас и находимся.

Рая интуитивно прощупала взглядом окружающую обстановку на предмет её реальности.

– Всё это иллюзия? И как вообще возможно отправить человека в написанный на бумаге рассказ?

– Не совсем иллюзия. Чтобы объяснить вам природу происходящего, мне для начала потребуется прочитать вам курс лекций о торсионных полях и тонких материях. Я не уложусь в отведённое мне время, к тому же, эта информация сугубо конфиденциальна. Будет проще, если вы примите за данность наличие нескольких уровней реальности мироздания, а также факт обладания человеком несколькими телами: физическим и ещё шестью, состоящих из тонких материй.

– Да, куда уж проще. Но почему я ничего не помнила о своём произведении на протяжении всех предыдущих глав, как и все остальные персонажи ничего не знали о своих конкурсных работах?

– Воспоминания персонажа, как и черты его характера, внешность, прививаются автором согласно задумке. Их мир существует и функционирует по иным законам. После того, как вы превратились из жильца материального мира в образ, сотканный из тонкой материи, ваше естество стало подчиняться тем же законам.

– И зачем вы всё это делаете? Играете в Богов, создавая свои реальности?

– Нет. Мы просто издаём ваши души в печатном виде, не более того.

На этой многозначительной фразе «федерал» упаковал все бумаги в чемоданчик и направился к выходу.

– Увы, но мне пора уходить.

– Стойте! – Рая бросилась вслед за ним. – Что теперь будет со мной?

– Очень скоро вы об этом узнаете. – Он не позволил схватить себя за руку и, неестественно быстро разогнавшись, вскочил на борт. – Впрочем, вы и сами должны предугадать свою участь. Вспомните, что случилось с персонажами вашего рассказа, и вам всё станет понятно. – После этих слов «федерал» прыгнул за борт.

Рая подбежала к краю и посмотрела вниз. За бортом плескалась лишь чёрная вода. Она осмотрела палубу. Пассажиры «Эклиптики» всё так же сидели укутанные в одеяла, а члены экипажа спасательного судна оказывали им помощь и задавали вопросы о случившемся. Наверно, их всех только что подобрали.

Рая попыталась собраться с мыслями. Получалось, что если сейчас она находилась в последней главе своего рассказа, значит, её история завершала всё произведение. Проблема была лишь в том, что последнюю главу, по словам «федерала», дописал новый автор. А это значит, что сюжетные и идейные перипетии этой главы она не смогла бы вспомнить ни при каких условиях. Хотя сейчас она уже вспомнила о тех вечерах, когда после работы в продуктовом магазине сочиняла «Творческий круиз». Как копалась в архивах на сайте издательства «Боги иллюзий» и в глубинах виртуальной паутины, находила прототипов для своего произведения и вскрывала их сущности в поисках скрытых грехов. Как билась над разгадкой тайны личности, заинтересовавшей её больше остальных – тайны личности Глена. Мифического Глена, о котором не знал никто. Она решила, что если о нём ничего неизвестно, то никто и не оспорит придуманные ею характеристики. Долгими вечерами она вынашивала своего персонажа как заботливая мать эмбрион, но каждый раз что-то её не устраивало. Так было до тех пор, пока однажды её не настигло видение, в котором она увидела Гленом во время круизного путешествия. Оно не сбылось, но образ остался. Видение избавило её от необходимости дальнейшей работы над скульптурой персонажа – его внешность, характер и мысли легли на бумагу с удивительной лёгкостью.

Сейчас же Рая ощущала себя в роли такой же скульптуры, над которой умело поработали чьи-то руки и чьи-то мысли. Что же её могло ждать в дальнейшем? Всех персонажей поглощали их же грехи, обрастающие плотью придуманных ими же образов. Два незнакомца, среди которых был критик, убили Карину. Корабль-призрак как символ интернет-сообщества забрал в свои воды Ракова. Орден плотоядных являл собой образ череды литературных конкурсов, съевших вечного конкурсанта Усмакова. В потопе собственных книг утонул Хромов. В загадках своей истории запутался Глен.

Если её грех связан с заключением долгосрочного контракта, то этот контракт и должен обрести очертания. Скорее всего, здесь, на этом самом судне. Сколько ещё времени есть у неё в распоряжении, чтобы попытаться найти выход? «Федерал» раскрыл секрет анонимных посланий. Рая решила, что эти подсказки, оставленные автором, должны помочь ей выбраться. На корабле имелась лазейка в реальный мир, необходимо было найти её как можно скорее. Прежде, чем будет поставлена финальная точка.

Рая побежала к каютам. Некоторые матросы проводили её острыми взглядами, о чём-то активно переговариваясь. Прежде всего, она спустилась в каюту на нижней палубе, где минутой ранее «федерал» заставил проглотить её красную пилюлю и убедил в иллюзорности текущего бытия. Она стала рыться во всех полках, шкафах и даже в постельном бельё. Каюта была пуста.

Рая осторожно выглянула в коридор. Несколько матросов широкими шагами направлялись к каюте. Увидев Раю, один из них крикнул ей оставаться на месте. Он бы мог догадаться, что на пытающегося убежать человека такие приказы имеют обратное воздействие. Рая подтвердила правило и ринулась бежать от них прочь. Матросы кинулись следом. Её спасла открытая дверь между отсеками. Для преследователей она тут же оказалась закрыта и заставлена ящиком с какими-то инструментами. Времени оставалось слишком мало. Через пару минут уже каждая крыса на корабле будет пытаться схватить её. Повара на корабельной кухне, куда она вскоре попала, пока ещё этого не знали, поэтому дали ей беспрепятственно уйти.

– А теперь слушайте меня внимательно, – разлетелся механический голос по всем палубам, отсекам и каютам. – С вами говорит капитан корабля «Боги иллюзий». Вы все заключили договора с издательством на сроки от пяти и более лет. Теперь вы будете находиться здесь до истечения срока вашего личного контракта. Или пока не будет исчерпан ваш талант. Всё это время вы будете писать. Рассказы, романы, статьи, сценарии, очерки – всё, что мы от вас потребуем. Теперь вы и ваше имя – собственность издательства «Боги иллюзий». До ближайшего порта сотни морских миль, что делает ваше бегство лишённым всякого смысла.

Вот, значит, что её ждёт!

Одна минута. Где искать лазейку? Столько палуб, кают, а ошибаться нельзя. Либо джек-пот, либо вечное рабство. Пора решаться, любая каюта. Первая попавшаяся. До неё ещё пришлось преодолеть лестничный пролёт наверх. Забегая в коридор, она упёрлась лицом в чью-то широкую грудь.

Ну всё, теперь ни единого шанса, решила Рая. Она медленно подняла глаза, чтобы разглядеть лицо её главного препятствия во всей этой истории.

– Глен?!?!

Это действительно был Глен, либо очень похожий на него человек. С небольшими изменениями во внешнем виде – чуть больше растительности на лице, спадающие волосы без повязки, кожаный ошейник с металлическими шипами, два таких же браслета на руках и чёрная футболка с хаотично разбросанными белыми надписями. Пожалуй, всё. В остальном – тот же самый Глен. Хотя нет, главное отличие крылось в его глазах – в них не сверкал страх, не отражалось удивление. Казалось, он ждал её здесь заранее и знал, что она придёт.

Его голос звучал ровно и размеренно:

– Корабль пока стоит на якоре. Прыгай вслед за «федералом»!

– Как ты здесь оказался? Ты выбрался из своей главы?

– Нет времени на объяснения. У тебя ещё есть двадцать секунд, прежде чем они отрежут путь.

Когда речь идёт о спасении жизни и двадцати секундах, вы невольно меняете своё представление о законах времени. Вы становитесь государством, где главным законом является закон о защите каждой секунды – ваших жителей. Исчезновение каждого жителя всё больше превращает вас из государства в пустошь. Безлюдное, мёртвое пространство. Если вы не хотите превратиться в пустошь, вам придётся как следует позаботиться о своих жителях.

Рая как львица ухватилась за возникший шанс спастись. Её больше не интересовал Глен, его дальнейшая судьба и любой другой вопрос, не связанный со спасением её жизни. Лорд Гобель был прав – человек раб своих инстинктов. Она бросилась бежать к лазейке, видя, как моряки на палубе уже оцепляли полукругом спасительный борт. Механический голос капитана стал отдаваться в ушах Раи тяжёлым гулом.

Когда в её государстве в живых оставалось всего несколько секунд, она добежала до края и, не задумываясь, прыгнула вниз. Все мысли уже давно погрузились в тёмную воду. И лишь одна сопровождала её во время полёта: почему Глен сказал «федерал», если она ни разу не произнесла этого слова вслух?..

ЧАСТЬ 2. ФАЛЬШИВЫЕ МИРЫ ГЛЕНА. Скрытая Глава 8. Канцелярия божков: Извлечение

«Fear in me so deep it gets the best of me», – шипел солист «Trust Company» в динамиках старенького тёмно-синего «Пассата». Машинка хоть и была не первой свежести, на новую акустику для неё Глен не пожалей своей кровно заработанной апрельской зарплаты. Музыка и качество звука в авто являлись для него едва ли не такими же важными факторами, как мощность двигателя и надёжность подвески. Остальное – второстепенно. Все как в жизни.

 «...Push me away, make me fall, Just to see, another side of me...» – динамики разрывались, а Глен утопил педаль газа в пол, виртуозно обработав затяжной вираж на девяноста километрах в час.

Дорога к издательству пока приносила ему удовольствие, поэтому в кабинет заместителя главного редактора он поднимался в прекрасном расположении духа, размахивая распечатками своего нового рассказа, дописанного всего за три часа до звонка будильника. Дал слово принести новую работу в определённый день – не спи, но следуй плану. Это правило всегда заряжало Глена положительными эмоциями, потому что он его всегда придерживался.

 В узком коридоре Глен едва не налетел на вышедшего из-за угла парня в розовой рубашке. Дверь в нужный кабинет была чуть приоткрыта. Глен для приличия постучал в неё, но вошёл, не дожидаясь ответа. Приёмная оказалась пуста, поэтому он сразу же прошмыгнул к заместителю главного редактора Ивану Богдановичу Богомазу.

– Разрешите войти.

– Я вижу, разрешение тебе не требуется. Ты у нас кто? – За столом сидел седовласый мужчина. Несмотря на слепящую глаза седину, по лицу можно было дать ему не больше, чем лет сорок пять-пятьдесят.

– Я Глен.

– Я Глен. В документах, удостоверяющих личность, так и написано что ли? Как ивуарийский футболист Яя Туре?

– Мне давно не приходилось заглядывать в свои документы. Но все знают меня именно как Глена.

– Говоря «все», ты подразумеваешь своих друзей и пару сотен бездельников в сети? – Вопрос остался без быстрого ответа, поэтому Иван Богданович тут же добавил: – Впрочем, ты ещё молод и у тебя есть время всё исправить. К тому же, ты пришёл по правильному адресу. Садись на тот стул.

Глен сел. В приёмную вернулась секретарша, седовласый тут же приказал ей принести два кофе, но работы у неё убавилось после того, как Глен любезно отказался.

– Значит, ты автор «Санатория»? Той чуши, которая в этом году победила на нашем конкурсе, я правильно понял?

Глен непроизвольно поперхнулся от подобного заявления.

– Ладно, расслабься. Все дебютанты несут к нам чушь. Я уже привык к ней. Но не о конкурсе я хочу поговорить с тобой, а о работе, на которую мы собираемся тебя взять.

– Да, я помню, вы ещё сказали мне написать рассказ на тему сновидений. – Глен продемонстрировал папку с материалом. – Я написал «Стереосон».

По-видимому, Глен ожидал одобрительной реакции. Как минимум – на такое новаторское название.

– Замечательно! – Иван Богданович небрежно махнул рукой, показывая, что Глен может растопить печь своим рассказом, так как он никому здесь не нужен. – Однако твоя работа приобретёт специфические черты. Ты не будешь работать у нас простым писателем. Простых писателей мы считаем внештатными сотрудниками и не посвящаем в истинную природу своей деятельности. А тебя мы собираемся взять в штат.

– Я польщён. Какая же истинная природа вашей деятельности?

Заместитель главного редактора изучил надписи на чёрной футболке Глена. Самая заметная была «Trust Company».

– Ты знаешь, что такое трастовая компания?

– Да. Это название моей любимой группы.

– Юморист. Я про настоящие трастовые компании, а не про твоих обезьян с барабанами.

– Экономика меня никогда не интересовала. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на скуку.

– Мне было бы легче объяснить тебе специфику нашего издательства на примере функционирования трастовой компании.

– Я быстро и легко усваиваю незнакомую информацию, поэтому можете объяснять мне свою специфику хоть на примере из ядерной физики.

– Всё же попытаюсь объяснить тебе доступным для простого человека языком. Писатель написал роман и приходит к нам его опубликовать. Мы берёмся за публикацию, в результате чего роман становится нашей совместной интеллектуальной собственностью. Все выгоды тоже совместные.

Симпатичная секретарша принесла боссу чашку, от которой по комнате распространился приятный аромат.

– И в чём же специфика? Я думал, так работают все издательства.

– Всё верно. Только наше отличается от всех прочих. Роман, подобно трасту в системе отношений в ряде стран, после публикации на самом деле не принадлежит ни автору, ни нам, а является самостоятельным собственником. – Иван Богданович отпил немного кофе и внимательно посмотрел на Глена. – Вижу, начались трудности с пониманием?

– Я просто не совсем понимаю, как роман может являться самостоятельным собственником. И собственником чего, самого себя?

– Ну да. Ведь у нашей планеты, у нашей Солнечной системы, да и всей нашей реальности если и есть собственники, то планета, система и реальность при этом не лишаются статуса самостоятельных структур. Роман – та же реальность, только для всех жителей нашего мира она воспринимается как стройный ряд чернил на бумаге. Но есть способы заглядывать в эти миры. И не только заглядывать, но и с помощью так называемых лазеек извлекать персонажей в наш мир.

Заместитель главного редактора замолчал и уставился на Глена. Какое-то время молчал и Глен., так же гладя на хозяина кабинета. Наконец, в перестрелке взглядов он сдался первым.

– Вы создаёте впечатление серьёзного и делового человека. Настолько серьёзного, что даже такая чепуха, вытекая из ваших уст, обретает форму аксиоматических фактов. – Глен сделал паузу, давая седовласому немного времени переварить свой лексикон. – Что же это за способы извлечения персонажей, позвольте узнать?

Иван Богданович отпил ещё немного кофе и пригладил седые волосы на голове.

– Боюсь, что восприятие дальнейшей информации без подготовки вызовет у тебя большие трудности.

– Я же сказал, что от природы легко восприимчив к новым знаниям.

– Ну, как знаешь, – усмехнулся заместитель главного редактора и начал говорить очень быстро и порой неразборчиво: – Парадигма знаний о тонких материях базируется на торсионных полях. Это основа информационного поля Вселенной. Любое действие, совершённое нами в физическом мире, а так же действие, совершённое в мире тонких материй, будь то эмоция или мысль, неизбежно создают неоднородности в окружающем физическом вакууме, вызывая его искажения, и приводят к возникновению так называемых вторичных торсионных полей. Вся наша жизнь сопровождается генерацией этих полей.

Вселенная состоит из разноматериальных миров. А материя – это определённое состояние энергии, порождённой информацией, которая, в свою очередь, порождается сознанием... Ты что-нибудь понял из сказанного?

Глен поднёс кулак ко рту и откашлялся:

– Я согласен пройти подготовку.

Иван Богданович допил кофе и встал.

– Вот и славно. Пойдём, я познакомлю тебя с твоим «внутренним творцом».

Глен застыл в положении встающего со стула тела.

– Простите, с кем?!

– В чём дело? Ты удивлён тем, что он существует или тем, что работает в нашем издательстве?

Стараясь что-то сказать, Глен вместо этого изображал рыбу, вытащенную из аквариума.

– Наташа, дайте нашему парню стакан воды. У него нездоровый вид.

– Со мной всё в порядке. – Глен взял себя в руки и с помощью них оторвал тело от стула. – Я просто не ожидал такого поворота.