Текст книги "Капризы неба (СИ)"

Автор книги: Евгений Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Он спустился на нижнюю палубу и посмотрел на горизонт. В неуловимом изгибе, где море впадало в небо, уже исчезла шлюпка и остров. Затем он вошёл в первый зал ресторана. Для гостей там устраивался фуршет. Блюда манили аппетитными видами и запахами, Глен не смог удержаться, съел несколько канапе с сыром и ветчиной и запил вишневым соком. В углу ресторана он увидел Костю Ракова в обществе светской львицы и светского щёголя. На фотографиях он выглядел иначе – интеллигентный молодой человек с умными глазами. Сейчас же Раков походил на наркомана, едва откачанного после передозировки морфием. Их взгляды пересеклись, и Глен тут же спрятался за спиной пролонгера с габаритами Николая Валуева. Пора сматываться, решил он.

Прежде, чем отправиться в каюту номер 326, он прихватил ещё несколько канапе с сыром и ветчиной и поедал их по пути в реальность. Когда он очутился во второй типографии, во рту ещё оставались частички сыра, вмиг ставшего пресным и безвкусным. Не дожевав, Глен выплюнул остатки в канцелярскую урну. В тот момент он задумался и понял, почему Леонид не смог по-настоящему полюбить идеальную Веронику из написанного рассказа – наверняка после каждого возвращения в мир материи их отношения казались ему столь же пресными, как и этот сыр.

Глену потребовался не один день на осознание случившегося. Из анализа голо выцеженных фактов он понимал, что не случилось ничего необычного – стандартная интеграция с минимальной долей вмешательства. Но произошёл как раз тот случай, когда сила противодействия превзошла силу воздействия – фальшивый мир вторгся в жизнь Глена и окутал её паутиной безумия. Доходило до того, что он стал пугаться своего отражения в зеркале. Может, оно столь же живое, как и то, из «Капризов неба»? Название перерождённого произведения он выбрал, как ему казалось, случайно, но теперь он понимал, что случайностей не существует. Всё взаимосвязано, события и реальности соединены как плоские листы и обложка в переплёте толстой книги бытия. Обложка – это материальная Вселенная, в которой Глен видел лишь название своей книги, всё остальное – фальшивые миры. Именно на их страницах скрывалось содержание.

Возможно ли такое, что Рая Райс предвидела не ложное будущее, а настоящее? Только видение образа Глена пришло к ней из ещё не написанного рассказа. Издательство интегрировало автора в «Творческий круиз», её появление там повлияло не только на поступки, но и на ход мыслей других персонажей. Литературный Альтер-Глен, возможно, знал больше, чем отпечаталось на бумаге, его попытки выбраться наружу могли взбудоражить сознание Раи как раз в тот момент, когда она размышляла над сюжетом будущего рассказа. А размышляла ли она вообще над ним? Или вся история ни что иное как один большой каприз неба? Ответы на эти вопросы могла знать лишь сама Рая Райс. Когда-то, но не сейчас, находясь внутри, ибо согласно полученной инструкции Глен во время интеграции стёр из её памяти все воспоминания, касающиеся процесса создания «Творческого круиза». Начиная с момента зарождения идеи и заканчивая подписанием фьючерсного контракта после победы на конкурсе. Теперь она была для Глена нечитаемым чёрным ящиком. Или нет?

Он напряжённо постукивал ручкой по блокноту из светло-коричневой кожи, чем вызвал очередной приступ любопытства у Леонида.

– Опять трудности с родами? Слова выходят по праздничным часам, а о предложениях можно лишь мечтать? – спросил он.

Фраза напарника умыла Глена холодной водой и вернула в рабочий кабинет.

– Наверно, я просто устал. – Он встал, подошёл к высокому окну и потянулся. Серость панорамы соседнего квартала вгоняла под кожу сонную тоску, наполняла тело свинцовой тяжестью и желанием спать двадцать три часа в сутки. Один час стоило оставить на всё интересное, что может произойти за день. В спрессованном состоянии оно как раз укладывалось в столь узкие временные рамки. Глен даже позавидовал Палмеру, чья жизнь напоминала свежевыжатый сок – сплошные интеграции, задания, а вся обезвоженная мякоть (периоды просиживания в офисе между миссиями) консервировалась в анабиозе.

Палмер! Вот кто должен ему помочь. Глен едва не присвистнул. Он удалил воспоминания Раи Райс, но где-то в глубинах её мозга, как на жёстком диске, сохранилась резервная копия. Он не мог добраться до неё стандартным путём прописывания воспоминаний, не повредив их первозданный вид. Точно так же он рисковал исказить их, самолично явившись перед Раей в финальной главе и выложив всю правду о её интеграции. За пеленой шока она не вспомнит и половины. В её восприятии Глен находился на одной горизонтали с ней, а при таком плане он спускался уже откуда-то из верхних слоёв. Возможно, при грамотно продуманной модели поведения ему и удалось бы убедить Раю в том, что он узнал всю информацию от некоего работника издательства и чудом перескочил в её главу, но к чему такие сложности, если в ящике стола уже существовал этот некий работник?

– За окном ты точно не найдёшь вдохновения, – сказал Леонид ещё более серым и монотонным голосом, чем вид осеннего пейзажа. – Да и вообще, искать вдохновение за пределами страниц книги, над которой работаешь, – первый признак лентяйства.

– Я не ищу вдохновения, – ответил Глен, – но моим глазам необходимо хоть иногда смотреть на что-то кроме букв. Твоим, впрочем, тоже.

Леонид резким движением открыл нижний ящик своего стола и выхватил оттуда несколько тонких журналов с яркими обложками. На них красовались полураздетые девушки.

– Могу поделиться, – засмеялся он. – Стащил сегодня у Валентина, идейщика группы ВАНО. Неплохая альтернатива буквам, не считаешь?

– Ты думаешь, девушки из глянцевой бумаги и краски меня привлекут больше натуральных? – Глен вернулся в кресло и, подумавши, добавил. – Если, конечно, к ним нельзя интегрироваться.

– Увы! – Леонид как-то мечтательно посмотрел на сочную брюнетку, перетянутую тёмно-красными полосками нижнего белья. – В нашей компетенции лишь буквенные образы. Картинки и фотографии не наша сфера.

– А чья? – Глен навострился как сторожевой пёс.

– Параллельной организации. Она именуется «Обществом Мыслителей».

– И ты о ней знаешь? Когда я спрашивал тебя о подобных организациях, ты ввинчивал мне в уши свои стандартные «я не знаю» и «давай не будем об этом».

– Я знаком с ней лишь потому, что как-то стажировался там.

– Ещё и стажировался?

– Почти все Мыслители – художники, в редких случаях фотографы. В юности я увлекался фотографией, когда же меня завербовали «Боги иллюзий», они решили проверить мои способности на практике. Но честно признаюсь, мой уровень не дотягивал, к тому же у фотографов иные задачи, они не творят миры, а работают с реальностью, находя в её слоях нечто уникальное и завораживающее. Такая деятельность оказалась мне не по плечу, поэтому меня вернули сюда, и я сосредоточился исключительно на литературе. – Леонид саркастически посмотрел на Глена. – Здесь я вынужден угостить тебя любимым блюдом – давай не будем об этом. Не здесь.

Глен всем видом показал, что его ничуть не удивил такой поворот беседы.

– Конечно, Лео. Поэтому ты и торчишь здесь вечно, дабы не нарваться на мои расспросы. Я прав?

– Кажется, в последнее время засиживаться в офисе стал ты. И что-то мне подсказывает, дело не в нахлынувшем вдохновении.

Хорошо, Лео, один-один. Глен тут же нашёл повод наведаться к заместителю главного редактора. Обычно он искал поводы этого не делать, но в этот раз ему жизненно необходимо было поговорить с шефом о некоторых деталях «Записок сюрреалиста» – романа в рамках проекта «ВТ01», над которым Глен работал уже второй месяц.

Внедрение Палмера в финальную главу «Капризов неба» он откладывал до конца недели – каждый вечер Леонид оставался в офисе и порой откровенно валял дурака, лишь бы не уходить. Часами изображать писателя на гребне творческой волны Глен не мог, поэтому всегда уезжал первым. В конце концов, ему надоело, и в ход пошла хитрость.

Вечер субботы хуже всего подходил для этой цели. Но затянутые ожидания стягивали Глена как застёгнутый на последнее отверстие ремень после плотного ужина. Ровно в 18:00 он попрощался с Леонидом, сел в машину и поехал домой. Там он приготовил себе рыбу с овощами, перекусил и в 20:15 вернулся в издательство. Свет в их кабинете не горел, что ещё не говорило об отсутствии Леонида. Он вполне мог предаваться амурным утехам с Вероникой на каком-нибудь острове, попивать Бейлис и наслаждаться естественностью ощущений. Переступая порог издательства, Глен шёл ва-банк. Конечно, он прихватил с собой какую-то нелепую причину возвращения, раскопанную на задворках здравого смысла. Но такие причины работали только с охраной, дальше будки дежурного Глен мог их не нести с собой. Он всё же надеялся, что Леонид не караулил его с выключенным светом или не поджидал у принтера во второй типографии.

Беглый осмотр кабинета подарил надеждам право надеть на себя мантию реальных оснований – стол напарника резал глаза Глена педантичным порядком. Это у Глена стол выглядел всегда одинаково. Лишь по боковинам можно было бы определить его манговый цвет, так как он целиком был погребён под бумажным настилом. Другое дело, Леонид. За день у него могли скопиться груды книг и черновиков (он ещё не оставлял надежд научиться писать так же хорошо, как Глен), но к вечеру перед уходом наводил порядок.

Глен включил настольную лампу, уселся в кресло и достал папку с рассказом. Он уже прописал Палмеру структуру необходимых знаний, следующим шагом должен был стать его визит на спасательный корабль «Боги иллюзий» в привычной для него роли сотрудника издательства. Внедрения Палмера осуществлялись, как и обычные интеграции, с помощью сиреневых листов. С той лишь разницей, что в материальном мире никто не распадался на атомы. Его обратный выход пролегал через лазейки-ловушки. Попав в такую лазейку, Палмер покидал произведение, но не появлялся в реальности – он застревал в плоскости пограничного раздела между двумя мирами, в своеобразном коконе, консервирующем естество персонажа. Леонид называл его саркофагом, Глен – литературным анабиозом. Перед следующим заданием Палмер наделялся набором новых знаний о своей жизни вне текстов и предстоящей миссии.

В этот раз от Палмера требовалось как можно мягче и доступнее раскрыть Рае Райс постигшую её участь. Тогда был шанс, что резервная копия воспоминаний всплывёт из глубин памяти, и Глен сможет выудить оттуда всю правду. Если повезёт, конечно.

Он внедрил Палмера в самое начало седьмой главы, изменив тем самым весь дальнейший сюжетный ход. Волнительное ожидание распечаток заставило Глена истоптать линолеум возле регенерационного принтера. Примечательно, что в этом месте линолеум и так был истоптан больше, чем где-то ещё. Очевидно, Глен не первый, кто подобно наркоману ждал новой текстовой дозы от принтера. Наконец, эпизод сформировался, он схватил листы и начал читать. Взахлёб, как самую интересную книгу последних лет, но анализируя каждое слово. Особое внимание он уделял мыслям и переживаниям Раи. Он едва не взвыл от восторга, прочитав эти строчки: «Хотя сейчас она уже вспомнила о тех вечерах, когда после работы в продуктовом магазине сочиняла «Творческий круиз». И далее: «Как билась над разгадкой тайны личности, заинтересовавшей её больше остальных – тайны личности Глена. Мифического Глена, о котором не знал никто».

Палмеру обязательно стоило выписать премию. В виде воспоминаний о месячном отдыхе в Доминикане с девушкой его мечты или что-то в таком роде. Рая вспомнила всё, что Глен необдуманно стёр во время её интеграции. Или почти всё. Во всяком случае, появилась почва для дальнейших расспросов. Коими, несомненно, Глен планировал заниматься сам, без помощи персонажей-оруженосцев. С имеющимся материалом он вновь поднялся в кабинет и последующие полчаса потратил на анализ сложившегося эпизода на борту спасательного судна. Девушке предсказуемо не удалось найти выход – слишком мало текста и времени оставалось в её распоряжении. Глен осознанно не указал в задании Палмеру увести Раю с собой. Как истинный джентльмен, он пропустил бы её вперёд, прямиком в кокон анабиоза. А там уже хрупкие воспоминания могли пострадать без возможности дальнейшей реставрации, теперь Глену стоило обращаться с ними как с ценной реликвией древности. Поэтому под ловушкой он спроектировал вторую лазейку, ведущую уже в реальность. Оставалось лишь направить Раю в эту точку. Конечно, можно было подкинуть ей записку в каюте, где она перерыла всё бельё или чётко указать Палмеру последовательность их прыжков за борт. Но Глен всегда придерживался полезного принципа: если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам.

Он прописал свою интеграцию в середине изменённой седьмой главы. Она будет бегать по коридорам, наткнётся на него, он скажет ей, куда следует прыгать, а затем сам скроется в каюте с лазейкой. Глен тщательно проверил все детали с обратным извлечением. Рая и он должны были материализоваться двадцатью минутами позже на заднем дворе кафе из соседнего квартала. Ему пришлось поработать хирургом и аккуратно удалить некоторые её воспоминания, с которыми их планируемый диалог рисковал пойти не по тому руслу. Он стёр все знания, полученные девушкой во время интеграции, включая последний разговор с «федералом», как она окрестила Палмера.

Протаптывая в сотый раз дорогу во владения второй типографии, Глен окончательно убедился в том, что он псих. Ничем не лучше Тутанхамона. Возможно, убедилось в этом лишь одно из его тел, ибо материальная оболочка не остановилась и направилась прямо в пасть небытия.

– Поверить не могу, что я встретила тебя! – Рая едва сдержала желание ощупать Глена.

Желание свойственное большинству людей, убеждённых в нереальности существования загадочного писателя Глена. Он давно привык к этому.

– Зайдём в кафе, – предложил Глен. – Здесь я ощущаю себя отбросом из подворотни.

– У меня с собой нет денег. Засиделась в издательстве с самого обеда. – Рая покорно впитала внушённую легенду.

– У меня есть.

Они зашли внутрь. Один свободный столик для двоих у окна словно ждал их появления.

– Никогда не появляюсь в чужом городе без денег, но не думала, что так долго пробуду там, – продолжила оправдываться девушка. – Даже телефон в квартире забыла.

Принесли меню. Не глядя в него, Глен сразу заказал себе овощной салат и чай. Рая последовала его примеру. Глен подумал, что воспитание не позволяет ей даже притрагиваться к меню без гроша в кармане.

– Я прочитал твой рассказ. – Он решил не распыляться на задушевные беседы и прелюдии. – Во-первых, поздравляю с победой на конкурсе. Теперь я могу официально передать тебе корону.

– Спасибо. – Рая смущённо улыбнулась. Неужели перед ней сидел тот самый Глен? Вымысел, оказавшийся реальностью? Или наоборот? – А почему ты не участвовал в этом году?

– На меня свалили кучу всякой работы, не до конкурса было. Да и не вижу смысла взбираться на уже покорённые вершины. – Чтобы не показаться надменным, он сдобрил свою реплику шутливым тоном, и, не меняя тона, спросил: – Думаю, ты понимаешь, какой вопрос мне хочется задать тебе больше всего?

Рая кокетливо склонила голову:

– О да! Как мне удалось нарисовать твоего персонажа столь похожим на тебя?

Столь похожим? Мягко сказано. Идентичным!

– Мне сказали, у тебя есть уникальная способность. Именно благодаря ей тебе открылся тот образ.

– Об этом скоро будет знать весь город. – Её псевдоотчаянный вздох был пропитан не отчаянием, а скорее приглушённым удовлетворением.

– Но ведь это правда?

Принесли чай. Рая вскрыла пакетик и утопила его в кипятке.

– На самом деле, мои способности заключаются в предвидении будущего. Капризы неба я не считаю способностями. Наверняка тебе рассказали, что это такое.

– Да. У тебя случилось какое-то несбывшееся видение с моим участием?

Она кивнула:

– Причём, довольно чёткое. Будто я смотрела кусок фильма с тобой в главной роли. Как выяснилось позже, в видении был лишь один правдивый элемент – ты.

Глен сосредоточенно посмотрел на Раю:

– Выходит, оно не было ложным. В капризах неба неправда всё.

– Ну, не всегда. – Она аккуратно отпила из чашки. – Реальность действующих лиц ещё не гарантирует наступление предвиденных событий.

Две порции овощного салата приземлились на стол.

– А о каких вообще событиях идёт речь?

– Спасибо! – Рая поблагодарила официантку и развернула вилку. – Собственно, о тех, с которых начинается мой рассказ. Мне предвиделся лайнер с литераторами, приглашёнными издательством «Боги иллюзий»... – Она задумалась. – Хотя нет, конкретное издательство там не фигурировало, это додумала уже я.

– И на том лайнере был я?

– Угу. Вместе с Костей Раковым. Второй правдивый элемент. Я знаю, что вы когда-то переписывались, но не виделись вживую. Он даже не знает, как ты выглядишь.

– Он далеко не первый, – усмехнулся Глен. – А остальные? Были там?

– Нет, их я ввела в повествование осознанно.

Наконец, Глен заметил еду и принялся неторопливо стягивать салфетку с вилки.

– Название корабля ты придумала сама или оно тоже из видения?

– «Эклиптика»? Я до сих пор отчётливо помню эти красивые выпирающие буквы. – Рая мечтательно посмотрела куда-то вверх. – Я специально перерыла интернет, но круизного лайнера с таким названием не нашла. Как понимаешь, видению не суждено сбыться.

Глен прожевал кусок огурца и потянулся за солью.

– Ладно, а как же тебе удалось узнать о моих качествах? Музыкальных предпочтениях. И пресловутом литературном искушении, за которое меня впоследствии так сурово наказали люди будущего.

Рая вновь заулыбалась. С улыбкой её лицо выглядело весьма привлекательным.

– Весь эпизод крутился вокруг твоей персоны. Я видела не только внешность, но и ощущала твои мысли, переживания. Всё было очень необычно. Сначала ты ехал в машине. Марку не разобрала, но отчётливо слышала играющую в салоне музыку. Динамичную, местами даже тяжёлую. Потом ты поднялся по трапу, долго стоял на палубе и смотрел на причал. Весь во власти странных ощущений, ты думал о своей жизни, о книгах, которые написал и ещё планировал написать. Именно в тот момент мне приоткрылся твой внутренний мир. Но тогда я и не думала, что заглядываю в душу самого закрытого фантаста страны. Мне казалось это обычным капризом неба, подарившим очередного интересного персонажа.

Если это не ментальная связь персонажа с автором, то салат на тарелке приготовили из телячьего языка и копчёного угря. Глен дожевал пропитанный оливковым маслом кусочек помидора и запил чаем, дабы ничего не застряло в пересохшем горле.

– И что было дальше? – спросил он.

– К тебе подошёл Костя Раков. Он-то знал практически всех приглашённых гостей в лицо, пропустить незнакомое он просто не мог.

– Похоже на Кенста. Ловеласы не пропускают ни одной юбки, а он ни одного незнакомого литератора. Так, что потом?

– Да в принципе, всё. Вы начали общаться, и эпизод завершился. После чего я ринулась записывать все детали увиденного, пока они ещё пахли приятной свежестью.

– То есть, никаких незнакомцев, кораблей-призраков и людоедов? Так скучно... – Глен вновь взял соль. – Согласись, реальная жизнь похожа на недосолённый овощной салат. Другое дело, выдуманные миры.

– Хм, в какой-то степени ты прав. Но больно уж принижаешь реальную жизнь.

У меня есть на это все основания, проговорил про себя Глен. Затем он впал в продолжительное молчание. Размышлял над тем, что сказала ему Рая. Она действительно выудила его образ из каприза неба. Вот чего он боялся больше всего – такой правды. С Кенстом всё понятно, Рая знала его прежде, он появился в её видении как единственный знакомый, кто имел хоть малейшее представление о Глене-человеке. Но его знаний не хватило бы и на дешёвую подделку. Откуда же взялся сам Глен? Тот, с лайнера.

Она правильно сказала – очередной интересный персонаж из ложного видения. Способностью сканировать души загадочных незнакомцев Рая Райс, насколько было известно, ранее не обладала. Она либо видела грядущие события, либо видела забавные сны. Глен с трудом мог причислить себя к грядущим событиям (хотя за них вполне могла сойти эта встреча в кафе), с не меньшим трудом ему поддавалось осознание своего фальшивого первоначала. Он не знал, чему верит больше и стоит ли доводить начатое до конца. Самое парадоксальное в его ситуации было то, что он мог поступать по-разному, а прописанный судьбой пролог из каких букв состоял, из тех и будет тянуться неразборчивыми строчками на страницах далёкого прошлого.

– Ау, Глен, ты ещё здесь? – Второй раз Раей завладело желание прикоснуться к Глену, но она сдержалась.

– Да-да. Меня только что хотели похитить гуманоиды с Плутона, но я спасся. – Он посмотрел на часы, четверть одиннадцатого. Ещё есть время завершить всё до полуночи и отправиться спать с чувством выполненного долга.

Стоп! А что же делать с девчонкой? Фраза достойная криминальной комедии, но Глену совсем не хотелось смеяться. Как он мог так проколоться? Продумал все детали убийства, кроме главной. Святая заповедь мокрушника гласит – избавься от тела. И ни в коем случае не оставляй его среди гостиной своего дома. Хотя в действительности он-то как раз девушку спас, что, однако, не снимало вопроса о необходимости спрятать тело. Глен ощутил себя подростком с одурманенной головой, совершившим половой акт с одноклассницей без конрацептивов, а через девять месяцев вынужденным разгребать сарай наломанных дров.

Он пожалел, что стёр Рае воспоминания о путешествиях по главам модернизированного «Творческого круиза». Без них убедить её в необходимости закопать свою прежнюю жизнь поглубже и укутаться в новую было не легче, чем заставить её вскрыть себе вены вилкой за этим столом. Она заметила его озабоченное лицо и мило спросила:

– Плутонийцы всё ещё тебя преследуют?

– Что, плутонийцы? – Он напрочь забыл, что сказал минуту назад.

– Ты действительно очень странный. Но мне это даже нравится.

Она ещё и заигрывает с ним! «Ты должен спрятать её, – заявил всемогущий внутренний голос. – Как говорит босс, самое надёжное место не тюрьма или клиника на отрезанном от всего мира острове, а книга. Толстая книга с множеством глав». Отлично, пора начинать отсчёт и личным убийствам, хватит ограничиваться заказными. «Это не будет убийством. Ты забыл, что извлёк её не из первого цикла? Она – персонаж, очень похожий на настоящую Раю Райс. Которую, кстати, тоже убил ты. По заказу или нет, не важно. Наёмный убийца ничем не лучше обычного, порой даже хуже. Так что доигрывай роль до конца».

– Да что с тобой? Я так напугала тебя ситуацией с ложным предсказанием?

Глен посмотрел на Раю и взял себя в руки.

– Нет, всё нормально.

– Я же вижу, что не всё. Может, ты хороший писатель, но актёр неважный.

Может? Спасибо.

– Я хочу тебе кое-что рассказать. Очень важное и серьёзное. Но для этого мы должны поехать ко мне.

– Оригинальный способ завлечь девушку к себе домой! – засмеялась она.

– Нет, ты не о том подумала! – Он хотел было сказать, что она и не особо-то привлекает его внешне, но вовремя одумался. – Это связано с издательством «Боги иллюзий». Я там работаю.

– Мне сказали.

– Но никто тебе не сказал правды. – Глен помассировал виски и отхлебнул ещё чая. – О нас.

«Это ошибка, дружище. Сам должен понимать». – Заткнитесь все! Для интеграции мне надо привести её домой. – «А, в таком случае ты молодец. Продолжай».

– Какой правды?

– Ужасной. Издательство – лишь оболочка. Под ней такой фарш, что ни в одном капризе не привидится.

Сырая и холодная наживка, но лучше чем ничего. Мозг Глена как обычно рождал идеи на грани трэша. Не важно, поверит ему Рая или нет. Скорее, конечно, нет. Пусть даже думает, что он хочет затащить её под одеяло с синими птичками, главное – она должна пойти с ним.

Закончив с салатом и чаем, она пошла. С хитрой улыбкой, с которой обычно смотрят на душевнобольных, считающих себя гениями. И пусть.

– Мне надо кое-что забрать в издательстве. – Глен спешно расплатился и кивнул Рае следовать за ним без задержек.

– Компромат на работодателей? – продолжила издеваться она.

– Нечто в таком роде.

До здания издательства они дошли быстро. Гораздо быстрее, чем Глен сумел придумать следующую порцию словесного абсурда. Провести внутрь постороннего человека он, конечно же, не мог, поэтому вытащил ключи от «пассата» и нажал кнопку на брелоке. Раздалось кваканье сигнализации.

– Подожди меня в машине.

Глен бежал до третьего этажа, чувствуя, как в животе плещется чай. Он запихал в папку с «Капризами неба» чистые сиреневые листы и те, что исписал ранее. Подумать о плане можно позже, но только не здесь.

Рая нашла себе занятие на время ожидания. Когда Глен подходил к «фольксвагену», он уже слышал бас-гитариста «Decyfer Down».

– Вот примерно такая музыка играла в моём видении, – сказала она и убавила громкость.

– Примерно такая музыка играет в моей машине всегда. – Глен завёл двигатель.

– Но я-то не знала таких подробностей. – Рая пристегнулась. – Знаешь, когда мы подходили к твоей машине, мне на секунду показалось, что ты маньяк или похититель. Что сейчас свяжешь меня ремнями и запихнёшь в багажник.

– Поменьше смотри телевизор. Сохранишь ясность сознания и сэкономишь кучу времени.

– Какой грубый! – Она произнесла это с наигранной ухмылкой. – Ты начинаешь отличаться от своего персонажа.

– Разве? – Глен покосился на Раю. – Может, ты плохо его изучила?

– Не думаю. Если только он не способен к искусственным размышлениям.

Остаток пути они провели в молчании, разбавленном звуками альтернативного рока.

– Присаживайся, – Он провёл её в зал и указал на просторный мягкий диван. Но Рая уже наметила цель и направилась к шкафу с книгами.

– Твоя библиотека? – спросила она.

– Лишь малая часть. Я сейчас вернусь.

Он зашёл на кухню, вытащил сиреневые листы и стал думать. Перед ним встал непростой выбор – прятать или убеждать? Если прятать, то куда, если убеждать, то как? Решив, что легче найти ответ на первый вопрос (к тому же он лежал перед ним на столе), Глен принялся создавать сюжетное ответвление. Он вместил в него продолжительный промежуток времени, дабы не превращать Раю в белку, бегающую в колесе. За основу он взял всё ту же седьмую главу, только без участия Палмера и себя. По сути, он вернул всё к первоисточнику. Только в действительности это был уже третий слой произведения. Корабль для рабов издательства «Боги иллюзий» он превратил в настоящее спасательное судно, экипаж которого в действительности подобрал девушку и ещё с полсотни пассажиров утонувшей «Эклиптики». Он даже прописал Рае размытые воспоминания о кораблекрушении, заменив ими накопленный опыт кочевания по предыдущим главам.

– Так будет лучше для всех, – убеждал сам себя Глен, выводя буквы на сиреневой бумаге. – Она и так персонаж, ещё одна интеграция ей не страшна. К тому же это временная мера. Пока я не придумаю, как безопасно и без последствий извлечь её и оставить жить в реальном мире.

– С кем ты разговариваешь?

Глен вздрогнул. Рая выглядывала из-за приоткрытой двери.

– С плутонийцами, блин! – Он нацепил накладную улыбку. – Они просят тебя оставить им послание. Вот здесь! – Глен ткнул пальцем на чистую часть листа.

– О Боже, интернет прав – ты ненормальный. – Она подошла к нему и провела рукой по густым волосам. Просто не сдержалась в этот раз.

После её прикосновения Глен вмиг осознал всю мерзость своего поступка. Девушка с именем Рая Райс превратилась в тряпичную куклу, которой он мог вертеть, как ему вздумается. А ведь она была человеком, и это он наполнил её сердце, вены и артерии сиреневой кровью персонажа. Наёмный убийца Глен. Высококлассный профессионал.

Он бросил ручку на стол и резко встал. «Не теряй голову! Эй, слышишь?».

– Забудь, пойдём лучше поговорим о моей библиотеке. – Он взял её за руку и повёл за собой.

В зале они провели около получаса. Глен всегда считал себя человеком слова (во всех смыслах), и поэтому если он обещал девушке говорить о книгах, то именно этим и занимался. Однажды он искренне удивился, когда одна из его сокурсниц восприняла предложение обсудить заданный к прочтению роман как скрытый призыв запрыгнуть к нему в койку. Рая пока этого не сделала, но он опасался, что до этого недалеко. Хоть Глен и старался удержать течение разговора в строгих границах литературных берегов.

Через полчаса Рая захотела пить.

– Там в холодильнике есть разные соки, минералка, бери что пожелаешь, – Глен распластался на диване.

Беседы беседами, но ему стоило как можно скорее придумать решение ходящей по его квартире проблемы. Иначе он сам станет проблемой для всемогущего издательства, а там не привыкли ломать головы над решением таких проблем. Он перебрал вагоны вариантов, но ни для одного не нашёл работающего локомотива. Все его потенциальные находки работали в теории, но на практике выглядели бы бесполезной макулатурой.

– Рая! – крикнул Глен. – Может, ты хочешь есть? Не стесняйся.

Молчание. Он встал и направился на кухню.

– О нет, – проговорили губы.

«О да», – перебил внутренний голос.

Кухня была пуста. На столе стояла упаковка мультифруктового сока и наполовину наполненный стакан. Рядом с ним лежали сиреневый лист и ручка. Под основным текстом красивым почерком было написано: «Уважаемые плутонийцы, пожалуйста, оставьте Глена на Земле, без него мне будет скучно в этом городе)))».

Если проблема решается сама по себе, не думайте, что так и есть. Просто кто-то решил её за вас.

Глен достал из бара бутылку «Джонни Уокера» и плеснул немного скотча в бокал. Ему жутко хотелось опустошить все запасы «Блю Лейбла» разом, но он сдержался. Трезвая голова – его единственный союзник, а воевать в одиночку с таким чувством, как угрызение совести – не лучшая затея.

«Случилось то, что и должно было случиться. Вылей своё пойло в раковину и садись за работу. Ты ведь ещё не закончил. Временное извлечение Раи Райс – лишь звено в цепи. Конечная цель это замыкание круга». – Он и так замкнётся, если тому суждено быть. И без моего участия. – «Бревно, плывущее по течению – вот кто ты. Садись за стол и пиши!».

Глену казалось, что на него довлеют, по меньшей мере, пять из шести тонких тел. Следуя принципам демократии, он подчинился их приказам и уселся за кухонный стол. Больше всего на свете он желал поскорее закончить эту историю и сдать её в архив. Навсегда.

Но из-за присущего ему литературного эстетства Глен не мог позволить сбежать своему герою как крысе с тонущего корабля, которой прямо к борту подогнали яхту со всеми удобствами и шведским столом. Даже сейчас он хотел провернуть всё как можно красивее и деликатнее. Поэтому он сразу пролистал рассказ до шестой главы, до «Санатория». Он дал себе слово, что если его хитрый план не сработает, во второй попытке будет яхта.