Текст книги "Капризы неба (СИ)"

Автор книги: Евгений Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Вечер неминуемо нёсся в пасть ночи. Глен посматривал на дисплей мобильника не только для контроля времени, но и с опаской получить очередное СМС от «засекреченного номера». После двух часов разговора, трёх кусков пиццы и четырёх стаканов сока на стол пришёл счёт, а на сотовый Глена – сообщение: «Прими эту пилюлю для лёгкости в принятии решений. Сожги сомнения и действуй».

Дальнейшее Глен вспоминал как неконтролируемый сон за пеленой густого тумана. Ему казалось, что компания решила продолжить вечер у Леонида дома, там они ещё долго выпивали, веселились, чем вызвали неодобрение у Анжелики Викторовны – женщины лет пятидесяти, снимавшей одну из комнат в квартире Леонида и помогавшей Лео управляться с бытовыми делами. Потом вызвали такси, так как «фольксваген» Глену пришлось оставить на парковке издательства, благо, наступающий вторник был у них выходным. Сначала повезли домой сестёр.

Как выяснилось чуть позже, домой повезли лишь Натали, ибо Вероника поехала на квартиру к Глену. Разумеется, вместе с ним. Как они пришли к такому плану он не знал, да и не хотел знать в тот момент. Он наслаждался ночью и девушкой из чужих фантазий, изменял книгам и влил в себя реку вермута. Леониду достался лишь пепел этих фантазий и аромат надежды в глубинах чёрной ночи. Лео искренне верил, что прошедшая встреча изменит его жизнь. Она действительно изменила её, но совсем не так, как он того хотел.

Глен с трудом продрал глаза. Сквозь жалюзи пробивались лучи яркого солнца. Он приподнялся и прислушался – на кухне что-то готовилось. Он услышал шаги, лёгкие как воздушный весенний ветер. На крыльях этого ветра в комнату вплыла она. В его махровом халате на голое тело, прикрывающем наготу лишь отчасти. На ней не было макияжа, но без косметики её лицо показалось Глену ещё привлекательнее. Редкий случай природной красоты. Волосы заплетены в косы, в руках – раскрытая книга «Анархия разума».

– Ты спал так долго, что я успела прочесть треть романа. – Она присела на край кровати и поцеловала Глена в губы. Её правая рука легла ему на плечо. Глен тут же выпутался из не отпускающей его паутины сна. Снами прошедшая ночь и не пахла, всё случилось наяву.

– Как тебе книга? – не нашёл он лучшего вопроса. «Перед тобой сидит полураздетая девушка, по телу растекается возбуждение, а ты спрашиваешь её о книге! Да ты псих».

– Пока мне нравится, очень необычная. Я слышала о ней, поэтому и выбрала из всей кипы.

– Поэтому? Или из-за того, что она лежала на самом видном месте? – Глен саркастически улыбнулся. «Интересно, что тебя возбуждает больше, Вероника или тот факт, что ей понравилась отредактированная тобой книга?».

Она легонько толкнула его.

– Тебе выборочно озвучить твою библиотеку?

– Не стоит, ничего нового я не услышу. – Глен выхватил «Анархию разума» из её руки, бросил на стол и накинулся на Веронику с ретивостью степного хищника.

Она совсем не сопротивлялась, её длинные ноги обвили его талию. Глен стянул с неё халат и как голодный вампир впился в нежную шею. Он упивался Вероникой, словно читал книгу, в которой его естество растворялось без остатка. Это была самая настоящая анархия тел и разумов.

На поздний завтрак ему пришлось есть пригоревшие блинчики, но это был его самый вкусный завтрак за последние годы.

– Лео не должен ни о чём знать, – сказал Глен, макая блин в пиалу с мёдом.

– Почему?

– Он всё ещё любит тебя.

– Я это заметила. – Она отпила чёрный кофе без сахара и развернула шоколадную конфету. Ей лишь не хватало сигареты и таблички на шее: «Стерва».

– Тебе он совсем безразличен?

– С чего ты взял?

– Ну, ты сидишь у меня дома после бурной ночи и бурного утра и вполне спокойно говоришь о Лео.

Вероника усмехнулась:

– Можно подумать, тебя изъедают муки совести. Особенно ночью, когда ты с порога потащил меня под одеяло.

Глен вспомнил последнее сообщение от таинственного субъекта. Впервые с момента его получения. Это обстоятельство вмиг добавило несколько ложек дёгтя в пиалу с мёдом. Подгоревшие блины показались горькими – именно такими, какими и являлись. Розовые линзы выпали из глаз Глена, и теперь он посмотрел на ситуацию трезвым взглядом. По опыту работы в издательстве он отлично знал, что загадочные сообщения, записки и послания – недобрый признак, в независимости от содержания. Но неужели Лео столь коварен, чтобы повторять историю с интеграцией? А если не он, то кто мог её организовать? «Да кто угодно, ты работаешь в улье, где у каждой задницы есть жало, способное больно ужалить». Но ведь он никому не насолил, чтобы его жалили таким вот образом. Никому, кроме Лео, конечно же.

– Чего ты замолчал? Совесть проснулась? – спросила Вероника привычно холодным голосом.

В том и странность, что совесть не просыпалась. Так, блуждала в полусне где-то на заднем дворе, сея сомнения в своём изначальном существовании. Где ты была, дорогуша, когда готовилось преступление? Погребена под весельем компанейского вечера, под тяжестью влечения к девушке брата?

– Нет, но всё это нехорошо, – сказал Глен.

Он предположил, что Лео вполне мог совершить интеграцию, когда они разъезжались по домам (как они думали). Причём, двойную интеграцию: его и Вероники. А сейчас этот коротышка сидел с чашкой кофе и читал их кухонный разговор как утреннюю газету.

– И что дальше? – Она вытащила из откуда-то взявшейся пачки сигарету с зажигалкой и закурила. Теперь не хватало лишь таблички. – Предлагаешь сходить к священнику исповедаться?

– Не будь такой язвительной. Я просто не хочу, чтобы Лео узнал о случившемся. – Глен больше не мог есть эти чёрные блины, даже политые изрядной порцией мёда. Он отодвинул тарелку. Вероятно, Лео дал кому-то поручение прислать те сообщения. Чем они являлись – проверкой, провокацией, предупреждением? Или всем вместе?

– Я готова держать его в неведении, только если ты планируешь оставить эту ночь нашей единственной ночью. – Вероника знала, куда бить. – В противном случае я не собираюсь вечно прятаться под маской подруги прошлого. И как-то обнадёживать Лёню в его мечтах.

Глен вспомнил второе СМС, где отправитель заверял, что идея взять Глена на встречу принадлежала вовсе не Леониду. И что на самом деле именно он являлся целью в этой странной охоте. Но откуда она знала о нём прежде?

– А что планируешь ты в этом отношении? – Глен нащупал нить, способную вывести его к некоторым ответам.

– Я? – Вероника выпустила тонкую струйку дыма прямо ему в лицо. Из её губ даже сигаретный дым казался ему сладким. Это поражение, признал он. – Ты мужчина или тюлень? Такие вещи должен решать мужчина. Если ты тюлень, то мне лучше уйти прямо сейчас.

– Я не тюлень! – Глен едва не вскочил. – Ответь мне на один вопрос. Ты предложила Лео позвать меня вчера?

Он заметил, как её пальцы дрогнули, из-за чего с сигареты упал скопившийся пепел.

– Это он тебе сказал?

– Нет. Осведомлённый источник доложил.

Она сморщила лоб:

– Какой ещё источник?

– Не важно. Отвечай на вопрос! – Он сдобрил свой тон жёсткостью. «Не нравятся тюлени – получай мужика». Эффект не заставил себя долго ждать. Вероника смахнула ледяную напыщенность с лица и посмотрела на Глена глазами маленькой обиженной девочки.

– Я должна была узнать правду, – сказала она.

– О чём?

Она погасила недокуренную сигарету прямо в тарелке.

– О нас. После возвращения во Владивосток меня стали преследовать видения и сны о тебе.

«Ещё одна девица, подверженная видениям о загадочном Глене. Да ты счастливчик, все парни мечтают об этом».

– Обо мне? – Глен отказывался верить. Снаряд не попадает в одно место дважды. Причём, дважды подряд – осадок истории с Раей Райс не выветривался окончательно, пока она находилась в плену букв.

– Да. Меня влекло к образу из своих снов, я посчитала это ненормальным явлением.

«Детка, ты ещё не знаешь, что такое ненормальное явление».

– А как ты узнала, что я работаю с Лео?

– Точно так же. Ещё вопросы?

Глен немного ослабил хватку. Он понял, что Вероника, как и он, является пленницей чужеродных чувств. Будто эти чувства прописали им как персонажам. От такой догадки его передёрнуло. Он спешно влил в себя остатки сладкого чая вприкуску с гречишным мёдом.

– Так, и когда ты меня увидела, то поняла, что всё сбывается?

– Сначала я позвонила Лёне и назначила встречу. Между делом в шутку поинтересовалась, нет ли у него жениха для Натали. Он назвал тебя, но предупредил, что ты выглядишь почти как сатанинский гот. Тогда мне всё стало понятно. Я сказала, что это не проблема, хотя отлично знаю, как Натали не переваривает представителей всех этих субкультур. К моменту встречи я уже приготовила себя к тому, что увижу.

Вот теперь всё становится на свои места. – «Разве? Скорее, запутывается ещё больше. Лео мог прописать интеграцию, но вряд ли он внушил бы девушке своей мечты тягу к сопернику. Даже по принуждению». – Да, но если Вероника, сидящая напротив, не настоящая, а очередной литературный призрак, наделённый пером Лео ложными переживаниями? – «Значит, он интегрировал тебя ещё до вашей встречи и прописал в сюжете своего двойника». – Но зачем он так поступил? Это я раньше гонялся за его мечтой как осёл за подвешенной морковкой, но в последнее время и думать забыл о Веронике Барковой. – «Возможно, ему надоело играть с выдуманными персонажами, вот он и решил позабавиться с тобой».

– Но тебе всё это не нужно, я правильно понял? – спросил Глен и заметил, как к Веронике возвращается потерянное самообладание.

– Изначально – да, но теперь я не уверена... – Она потянулась за второй сигаретой. – Не уверена ни в чём.

«Теперь ты понял, почему ей нужен сильный мужчина, а не млекопитающее? Для уверенности. Но сначала определись сам, нужна ли она тебе». – Нет, сначала надо определиться с тем, что с нами происходит!

Глен не стал звонить Леониду – тот позвонил сам. Осведомился о самочувствии, о том, как Глен проводил девушек. Лео ещё не решался звонить им. Думал, может, спят, а на самом деле не хотел показаться навязчивым. Глен нагло врал, разглядывая расположившуюся на диване Веронику без халата, с книгой «Анархия разума». Скорее всего, именно это обстоятельство удержало его от признания. Он попрощался с Леонидом, отключил телефон и сбросил с себя футболку вместе с последними сомнениями. Да, она нужна ему. Прямо здесь и сейчас.

Остаток дня они провели в квартире. Готовили ужин, ещё несколько раз занимались любовью и просто валялись в зале на диване под какой-то романтический фильм. Глен не помнил, когда он в последний раз смотрел кино по телевизору. В тот вторник он не написал и не прочитал ни строчки – уникальнейшее явление в его жизни. Если сложить все подобные дни, то вряд ли их набралось бы с десяток. И каждый раз у них имелись веские права на существование. Глен и представить не мог, что когда-то причислит девушку к категории веских оснований не браться в течение двадцати четырёх часов за перо.

Натали всё знала, разумеется, но старшая сестра убедительными доводами повесила на её рот надёжный замок.

Вечером Глен отправился пешком за машиной – решил подышать свежим воздухом. Вероника осталась у него дома читать книгу. На съёмную квартиру к Натали она, похоже, и не собиралась уезжать. Глен и не подгонял её, ситуация его вполне устраивала. Через сорок минут он уже подходил к стоянке издательства. «Пассат» стоял на том же месте, постепенно укутываясь в одеяло сумерек. Глен открыл дверь и бросил взгляд на пятиэтажное здание. Кое-где горел свет (что являлось стандартным явлением). Лишь перед тем, как сесть в салон, он обратил внимание на обстоятельство, заставившее его почувствовать неприятный вкус собственного страха во рту – окно их офиса едва светилось от настольной лампы.

– Лео!.. – проговорил Глен.

Ему захотелось поставить точку в этой истории с возможной интеграцией. Пусть при этом он лишится возможности вернуться домой и обнаружить там Веронику. Не оставаться же теперь в царстве сладкого сна вечно. Лучше вернуться в пустую холодную квартиру, но в реальность.

«Стой, а ты уверен, что Лео, сидящий в офисе, настоящий, а не его литературный двойник? Который знает меньше тебя». Конечно, он не был уверен. Но попытаться стоило. К тому же у Глена была в этот раз с собой самая разумная причина визита в выходной день в издательство – пришёл за машиной, увидел свет, поднялся спросить, почему собрат по перу не отдыхает после веселья.

Глен с лёгкостью миновал пункт охраны и взбежал по лестнице на третий этаж. Коридор освещался лишь тусклым дежурным светом. Но когда он открыл дверь в свой кабинет, его встретила темнота. Именно она, а не Леонид с текстами, восседала в креслах и за столами. Глен включил основной свет. Его стол как обычно был завален кипами книг и бумаг, а соседний бережно расчищен. Галлюцинации? Он сразу вспомнил, как Лео нашёл распечатки. Сами-то они не могли выползти, их кто-то достал и не убрал обратно. А может, специально оставил на виду. Ещё Глен вспомнил спешащего в коридоре, который поздоровался с ним и вызвал странное ощущение.

«Кажется, кто-то сходит с ума». – Я давно сошёл с ума. Даже раньше того дня, как впервые переступил порог Канцелярии божков.

Глен на всякий случай проверил средний ящик. Заветная папка лежала там, хоть это обнадёжило. От греха подальше он решил забрать её с собой и спрятать дома. Садясь в машину, он ещё раз посмотрел на окно офиса. Теперь он потерял всякое желание посещать рабочий кабинет по вечерам. Окна его квартиры светились, что принесло совершенно противоположные ощущения. Он не видел Веронику меньше часа, но уже успел соскучиться по ней. Мгновенно забыв обо всём, Глен побежал домой, в объятия фальшивой, но столь желанной любви.

В среду он опять проспал. По уважительной причине, озвучивать которую, разумеется, не стал. Лучше получить выговор за второе подряд опоздание. К издательству Глен подъезжал во власти смешанных чувств. Последние тридцать шесть часов подарили ему букет разномастных эмоций, отчего аромат этого букета пьянил и отрезвлял одновременно. Он готов был дни и ночи проводить с Вероникой, но одна лишь мысль, что всё происходящее может являться всего лишь чьим-то вымыслом, не позволяла наслаждаться близостью с любимой женщиной в полной мере. Лишь во время секса эта мысль отступала, скрывалась в бурных волнах возбуждения. Но, как известно, после всякого шторма океан выбрасывает на берег свои секреты, и когда волны сходили, Глен находил на берегу разбросанные кости пока неразгаданных тайн. Им ещё предстояло обрасти плотью правды и ожить. Он в этом не сомневался. Но вот какой окажется эта правда?

– Привет, Глен. Ты опять опоздал.

Его кроссовки прилипли к кафельному полу. Нет, не странный голос произвёл такой эффект. Он-то как раз лишился странности, когда Глен разглядел говорящего. Сегодня тот не спешил, но по какой-то зарождающейся традиции они вновь столкнулись в узком коридоре третьего этажа. Ярко-коричневый костюм и голубая рубашка, трёхдневная щетина и голливудская улыбка. Перед ним стоял Палмер собственной персоной. Глен ощутил себя инквизитором, которого пришли казнить его же орудием. Он сразу представил, как это орудие сейчас начнёт выполнять свои привычные обязанности, рассказывая своему создателю страшную истину о тайной интеграции. Но Палмер прошёл мимо как ни в чём ни бывало. В руках он нёс стопку распечаток, обычных белых листов. Он выглядел и вёл себя так естественно, словно работал здесь не первый год.

Глен проводил его гипнотизирующим взглядом, не в силах заговорить. Способность произносить слова вернулась к нему лишь в кабинете. Лео даже не заметил его появления и как всегда нависал над столом, сверля монитор сосредоточенным взглядом.

– У меня галлюцинации или в коридоре я встретил Палмера? – Глен поставил рюкзак на подоконник и распахнул настежь окно – становилось душно.

– Я хотел тебя предупредить, звонил вчера вечером, но ты был недоступен.

Глен сделал два глубоких вдоха и немного пришёл в себя.

– Что он здесь делает?

– Как что? – искренне удивился Леонид. – Работает, что же ещё.

– Что значит работает, ты забыл, кто он?

– Нет, наверно, это ты забыл. Чем занимается Палмер в перерывах между заданиями?

– Находится в анабиозе. Как ты любишь говорить, спит в саркофаге.

– Да, но что ему при этом снится?

Глен понял, что имел в виду Лео, но терялся в догадках, к чему тот клонит.

– Мы что, находимся в его анабиозе?

Лео засмеялся. Испуганный вид Глена веселил его.

– Всё намного проще, его просто извлекли в реальность. Главный проникся к нему симпатией и решил, что такого высококлассного сотрудника нельзя мариновать в каком-то анабиозе, он должен работать здесь, наряду со всеми.

– Главный так решил? – переспросил Глен больше для проформы. У кого ж ещё имелась власть для подобного трюка.

– Угу. Но ты лучше присядь, я не сказал тебе самого интересного.

Больше всего Глен не любил таких подготовительных реплик. Как правило, они редко предшествовали позитивному знанию. Поэтому он отошёл от открытого окна и сел в кресло. Может, Лео догадался о Веронике? Или сейчас в комнату войдёт настоящий Лео-прототип, а сидящий за столом и впрямь литературный клон?

– Выкладывай! – Он смирился с любым вариантом.

– По всей видимости, старче совсем обезумел, – сказал Лео. Начало не столь ужасно, тут же прикинул Глен. В иной ситуации он бы посчитал иначе. – Ладно Палмера, но он ещё решил явить нашему миру трехсотметрового морского монстра. Догадайся, как его зовут?

Глен облегчённо выдохнул. Лео не отрубил ему голову, Палмер тоже. Всё остальное не так важно, кого бы там не собирался вытащить из небытия Главный редактор.

– Не знаю. Как?

– Ты даже не подумал, – уличил напарника Леонид. – Он загорелся желанием извлечь «Эклиптику»!

– Лайнер? Но это невозможно.

– Кто тебе такое сказал?

– Богданович. – Глен рассеянно стрелял глазами по углам кабинета. – Ещё в первый же день, когда «Боги иллюзий» завербовали меня.

Лео с важным улыбающимся видом покачал головой:

– Он сказал, что запрещено извлекать неодушевлённые объекты из произведений. А запрещено не означает невозможно. Тем более, если речь идёт об интересах Главного.

– Но в чём для него интерес? Зачем ему эта посудина в реальности и что он собирается с ней делать? – не унимался Глен.

– Что и всегда – играть. Захотелось ему выписать у соседей снизу большую игрушку, тут ничего не поделаешь. Наверно, как-то среди ночи он проснулся и понял, что было бы неплохо, окажись у нашего издательства собственный круизный лайнер, где будут собираться ведущие литераторы страны. В целом, мне даже понравилась такая идея, ещё когда я читал «Творческий круиз».

– Но... – Глен запнулся, рождая очередное возражение.

– Ты уже надоел со своими «но». Главный захотел корабль, и он его получит, прими сей неотвратимый факт. Нам с тобой надо лучше подумать над деталями этого проекта.

– Нам?

– А кому, по-твоему, он поручил всю черновую работу? Не Рае Райс же, которой не существует в материальном облике. Единственный ре-автор её рассказа – ты, значит, тебе и пахать. Ну а меня припрягли до кучи, в качестве старшего помощника.

Глен почувствовал, как закружилась голова от такого водоворота неотвратимых фактов. Сначала расхаживающий по редакции Палмер, затем бзики старче, за каким-то овощем решившим поиграть в судовладельца. Как ребёнок с бумажным корабликом.

– И что от нас требуется?

– Всё. Он хочет, чтобы «Эклиптика» отвечала высшим стандартам. Так как в рассказе отсутствует всякое детальное описание, его предстоит придумать нам. Размеры, количество палуб, кают, развлекательных точек, тоннаж, даже название ресторанов. И самую увесистую деталь – экипаж. По моим оценкам, на таком судне его должно быть не меньше девятисот человек.

Глен поперхнулся. Ещё и экипаж? Не разыгрывает ли его Лео?

– Хочешь сказать, биографию каждого из девяти сотен членов экипажа тоже надо продумать?

– Ну, не биографию, конечно же. Имён и общих данных будет достаточно.

– Ты шутишь?? – Глен готов был подскочить с риском вылететь в открытое окно. – На это уйдёт вечность! И все запасы фантазии, которые ещё остались.

– Да успокойся. Всё не так страшно, пару суток напряжённой работы и...

– Почему бы не придумать лишь костяк команды? Мясо нарастёт само по себе в виде пролонгеров.

– Главный вообще запретил использовать пролонгеров. Мало ли, кем они окажутся. Среди трёх тысяч абсолютно реальных пассажиров. Будет слишком опрометчиво полагаться на слепой случай, который, как ты знаешь, вовсе и не слепой.

– Не вижу ничего страшного, всё как в жизни. Никто не проверяет каждого попутчика, садясь в автобус.

– В том и разница между тобой и Главным редактором, что его видение повсеместно становится требованием, а твоё мало кому интересно.

Глен схватился за голову. Так хватаются за голову студенты ночью перед экзаменом, имея в активе лишь пять написанных шпаргалок из двухсот.

– Это полный бред, – медленно, с расстановкой выговорил он.

– Согласен. Но нам лучше приступить к работе, если ты и впрямь не хочешь утонуть в вечности. – Леонид защёлкал кнопкой на мыши. – Пока ты спал, я нарыл в интернете кучу сайтов с описаниями круизных лайнеров. А ещё старые архивы с именами членов разных экипажей.

– Ты хочешь использовать реальные имена?

– Можно переставлять составляющие. Не думаю, что кто-то станет копаться в архивах, ища сходства. У нашего корабля будет проработанная легенда для портовых служб, пассажирами займётся команда и засланные агенты, а все остальные тайны достанутся молчаливому морю после возвращения и высадки людей. Возможно, он как Палмер отправится в плавание в мир анабиоза до следующего литературного круиза.

– И впрямь корабль-призрак из одноимённого рассказа Ракова. – Глен потёр лицо ладонями и настроился на неизбежность предстоящего труда. Вспахать морскую гладь, по его мнению, было бы легче, чем придумать зародыши характеров для тысячи персонажей. Проектирование самого лайнера ему уже казалось потехой на закуску.

– Начнём с корабля, – определил ход работы Леонид. – За основу можно взять любой современный, я посмотрел, они принципиально ничем не отличаются.

– Тогда зачем что-то придумывать? Спишем с одного и внесём незначительные корректировки.

Леонид покосился на Глена.

– На тебя это совсем не похоже. Куда делась та основательность в реализации проектов, тот скрупулёзный подход к мелочам?

– Мне придётся рассредоточить его на несколько сотен фальшивых душ. Многотонный лайнер в придачу он не потянет. Кстати, какие у нас сроки?

– Три дня. Но сделать всё надо за два.

– Всего?? Мне придётся ночевать здесь! Когда мне писать «Записки сюрреалиста»? Публика ждёт. – Глен понимал, что этот анорексичный аргумент в попытке выкроить свободные вечера ни к чему не приведёт.

Леонид подтвердил:

– Публика подождёт, а Главный ждать не любит. Поручит твои «Записки» книгггерам, если что.

С этим бы не справился ни один даже тяжеловесный аргумент. Желания и решения начальства в Канцелярии считались волей божьей, а волю божью оспаривать не принято. Они приступили к работе. Глен заметил, как напрочь отсутствующий на начальном этапе энтузиазм стал пробивать ростки в чёрствую почву – он увлёкся проектировкой, будто сам придумал идею оживить «Эклиптику». Они с Леонидом работали параллельно, консультируясь по некоторым вопросам. После чего планировали скомбинировать получившиеся наработки.

– Пяти бассейнов достаточно? – спросил Глен.

– А почему не пятнадцать? Даже на шестизвездочном люксе «Crystal Serenity» их всего два.

– На «Crystal Serenity» ориентация на роскошь и детали, а не размах. Ладно, пусть остаётся два. Кафе «Сиреневый мираж» на нижней палубе – обязательно. И девять ресторанов... – Время близилось к обеду, Глен невольно подумал о еде. – Итальянский, двадцати четырёх часовой, морепродукты и стейк-ресторан, пиццерия и бар-мороженое.

– Откуда ты это стащил?

– С «Emerald Princess». Там ещё есть казино в стиле Лас-Вегаса, мини-поле для гольфа на девять лунок...

– Банально, – вставил Леонид. – Как и SPA-салоны, солярии, кинотеатры и дискотеки на верхних палубах с видом на море. Всё и так пойдёт по умолчанию.

– Да? Тогда что ты скажешь об этом? – Глен посмотрел в свои записи: – Коллекция произведений искусства.

– Ага, плавающий музей подделок. У меня идея получше – я внёс библиотеку на десять тысяч книг. Это больше, чем на «Queen Mary-2» – самом крупном пассажирском лайнере.

– Весьма актуально, – согласился Глен. – Сигарная комната? Для Богдановича.

– Обойдётся. Театр на тысячу мест?

– Сойдёт. Дорожка для бега трусцой?

– Ты читаешь мои мысли! – картинно вскрикнул Леонид. – Без неё я и не подумаю плыть в круиз.

Они оба засмеялись.

– Ещё могу предложить симулятор Формулы-1 с «MSC Fantasia», – продолжил перечень Глен.

– Оригинально. Но куда интереснее винный погреб, содержащий более двухсот известных марок. А?

– Ха, несомненно. Площадка для игры в шаффл-борд?

– Что это такое?

– Не знаю.

– Тогда к чёрту. Питомник на двенадцать собак? Ладно, шучу.

– Это с «Crystal Serenity»?

– Нет, с «Queen Mary-2», да и то лишь в некоторых круизах.

– Церковь для венчания?

– Опередил меня! Я сразу подумал о ней. Хочу взять Веронику с собой, сделать ей предложение и обвенчаться прямо там.

Глена расплющило от такого признания, будто по нему проехал асфальтоукладчик. Затем он решил, что это очередная шуточка Лео. Но тот и не думал смеяться.

– Ты серьёзно? – спросил-таки Глен.

– Сейчас или никогда! – Леонид говорил серьёзно. – Правильно ты сказал как-то: пора ставить точку в этом вопросе. Она в очередной раз вторглась в мою жизнь, и теперь я пойду ва-банк. Всё или ничего!

Застрявший в горле сухой ком с трудом провалился внутрь. Глен налил воды, стараясь не подать обескураженного вида.

– Но с чего ты взял, что она согласится? – удивление он и не думал скрывать. В такой ситуации оно казалось ему вполне естественным, а вопрос – логичным.

– Ни с чего. Но я думаю, она неспроста появилась на моём небосклоне. Ничего не бывает просто так.

– В этом ты прав. – Глен не решался говорить Лео, в чём тот жестоко ошибался.

Ведь его признание означало бы начало бесконечной вражды. Кровной и ментальной. Но как долго он сможет скрывать правду от своего брата по разуму? Если мысли и удастся сохранить под замком, то как быть с реальностью и фактами? Рано или поздно Лео всё равно узнает об их связи с Вероникой. Ещё раньше сама Вероника скажет ему об этом.

– Ты звонил ей вчера? – Глен знал, что не звонил.

– Нет. Пока не решился.

– Ждёшь, когда она позвонит первой?

– Она ничего не будет делать первой.

«Плохо ты её знаешь, братец».

– Я позвоню, не сегодня, так завтра.

«Не завтра, так послезавтра. Даже можешь не беспокоиться по поводу мнимого соперничества. Такие нерешительные субъекты ей не интересны в принципе».

– Ладно, мы отвлеклись. – Глен предпочёл спрятать себя в работу как страус голову в песок. – У нас ещё девять сотен картонок, которые надо разукрасить.

После обеда они закончили с лайнером и приступили к персонажам. Начали движение от двух полюсов навстречу друг другу: Леонид занялся капитанским мостиком, Глен встал за конвейер по выпуску рядовых работников из сферы обслуживания. На исходе пятого часа непрерывной генерации образов оба пришли к выводу, что стали путаться в именах и даже половой принадлежности некоторых героев.

– Сколько у тебя? – спросил Леонид.

– Сто пятьдесят третьего закончил.

– У меня только девяносто шесть. С механиками пришлось помучиться. – Он посмотрел на время. – Надо отдохнуть. Ты же не спешишь домой?

– Нет, – без тени смущения солгал Глен.

В восемь вечера, когда он заканчивал двухсотого персонажа – молодую массажистку из салона красоты, – ему пришло СМС-сообщение. С недавних пор он стал пугаться этого сигнала. Лучше вообще отключить звук. Первым делом он посмотрел на отправителя, но вместо «засекреченного номера» там значилось простое и столь приятное имя Вероника. «Где ты пропал? Ужин давно готов». Только после этого Глен понял, что ещё с утра или в обед стоило предупредить её о своей неминуемой задержке в офисе. Просто он так привык к независимому одиночеству, что и не подумал об этом.

– Кто тебе стал постоянно писать? – спросил Леонид с едва заметной улыбкой. – Ты обзавёлся дамой сердца, наконец?

– Вашим поэтическим языком можно и так сказать. – В этом он решил сознаться. И тут же пожалел.

– О, интересно! Кто такая?

– Познакомился в интернете. – Эта ложь удобнее всего сходила за правду. – Ничего особенного, просто общаемся.

– Нет-нет, ты бы не стал тратить своё время на простое общение с какой-то девчонкой из сети.

– Да мне не жалко трёх минут в сутки на неё. Ровно столько обычно занимает переписка.

– Ладно, не хочешь говорить, я подожду, когда захочешь. Ты ещё нас познакомишь.

«Ага, непременно. Ты будешь невообразимо рад знакомству».

– А то знаешь, я уже решил, что ты вновь загорелся чувствами к Веронике, – сказал Лео. – Я гнал эти опасения подальше, но они как конвоиры сопровождали меня весь тот вечер и вчерашний день.

– Я никогда не горел чувствами к ней. Всё, что было – это осколки метеорита из твоей Солнечной системы, упавшие на мою планету. Инопланетная форма жизни на Земле Глена.

– Я знаю. – В голосе Лео звучало спокойствие и благодарность, из-за чего Глен ощущал себя последним мерзавцем на свете. Но он зашёл уже слишком далеко, чтобы признаться без ощутимых последствий. – Жаль, что вы с Натали не проявили симпатий друг к другу. Две сестры и два брата – что может быть лучше?

«Одна сестра и один брат – вот что лучше. Но не для тебя, увы».

– Наверно, наличие ребёнка тебя сдержало, – предположил Леонид. – Подсознательно уж наверняка.

– Вовсе нет. Мне нравится Натали, но я не уверен, что у нас есть перспективы.

– С этим согласен. Она слишком проста для тебя. Не читает книг, любит шопинг и романтические фильмы. Твоя барышня из сети наверняка не такая?

– Нет.

Глен вспомнил, что стоит написать ответ этой «барышне из сети». Он быстро набрал незамысловатый текст с извинениями за опоздание в связи с нахлынувшими делами и отключил звук на мобильнике.

Домой он вернулся лишь к десяти вечера. Уставший и измотанный. Он так и не знал, что измотало его больше – работа над персонажами, боязнь нереальности окружающего мира или страх смертельно пораниться об острые углы любовного треугольника. Скорее, весь этот многослойный пирог из переживаний. Глен потерялся в его слоях, не в силах найти лазейку к спасению.

Вероника не стала донимать его недовольными расспросами. Их и не потребовалось: Глен сам рассказал о готовящемся круизе (естественно, не посвящая в детали его канцелярской готовки). Он предупредил о намерениях Лео, посчитав, что Веронике лучше быть готовой к такому повороту событий.