Текст книги "Капризы неба (СИ)"

Автор книги: Евгений Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Глен? Это ты, дружище?

Глен обернулся. Перед ним стоял невысокий парень в очках, с короткой стрижкой и едва заметными веснушками на выпирающих скулах. Костя Раков.

– Кенст? – Глен уставился на него как на привидение. – Ты как здесь оказался?

– Смею напомнить тебе, я занял на конкурсе третье место. А сюда пригласили даже тех, кто не прошёл начальный отбор.

Сначала лайнер, приглашение на круиз, теперь встреча Ракова перед отплытием. Видение Раи сбывалось, в этом Глен уже не сомневался. Вот что предвидела она – будущее, которого не должно было быть, но оно наступило благодаря видению этого будущего. Но как такое возможно? «Чему ты удивляешься? Это замкнутый временной круг. Просто, как дважды два». Проще не придумаешь.

– А что ты написал, «Корабль-призрак»?

– Но-но, Гленушка, не делай вид, что ты забыл мой шедевр. Я проиграл лишь двум людям: своей ученице, прыгнувшей выше головы, и специалисту по конкурсам. К тому же, – Раков постучал пальцем по борту, – я работал в несвойственном для себя жанре.

Глена забавляла суетливая манера Константина говорить.

– Своей ученицей ты считаешь Раю Райс?

– А ты не знал? -Даже за толстыми линзами Глен заметил округлившиеся глаза Ракова. – Кстати, почему ты не участвовал? Муза покинула тебя, и не нашлось достойной идеи?

«Он тоже что-то знает! Здесь заговор против тебя, ты ещё не понял?». – Отвали и не вылазь из конуры, пока я не спрошу твоего мнения.

– На твоём месте я бы радовался моему неучастию, оно подарило тебе хотя бы утешительную бронзу.

– Вот рассмешил! – Раков картинно расхохотался. – Ну да, как я сразу не понял. Ты ведь теперь работаешь на «Богов иллюзий».

Мимо них прошёл Иван Богданович с сигарой во рту и в сопровождении трёх молодых девиц в строгих костюмах. Одна из них была Наташа, а вот двух остальных Глен видел впервые.

«Смотри-ка, Седовласый прописал в свою программу двух цыпочек. Ну а что, здесь уж точно жена не застукает его».

Иван Богданович остановился и резко повернулся. Глен даже испугался, не прочитал ли он эти бесконтрольные мысли.

– Глен, – сказал заместитель Главного редактора, – на ужин жду вас с Леонидом в ресторане морепродуктов. – Он попыхтел сигарой, некоторое время изучая Глена. – Только, ради Бога, причешитесь и возьмите напрокат хотя бы костюмы, про смокинги уж молчу.

Ответом Глена стал едва заметный кивок. Он представил малоприятную картину: вечер в окружении устриц, Альтер-Лео и шефа, от которого надо скрывать побег напарника. Наверно, ещё будет Палмер, ныне левая рука Главного редактора. Эту руку Глену хотелось видеть меньше всего.

– У тебя всё на мази, я смотрю. – Константин хлопнул Глена по спине, когда они вновь остались вдвоём. – Ужины с высшими чинами не для простых смертных. Когда я уже прочту какую-нибудь твою книгу в твёрдом переплёте? А то конкуренты наступают со всех сторон. Взять хотя бы этого Вениамина Таранку с его «Анорексией разума».

– «Анархией», – исправил Глен. – Вообще-то, он твой союзник, вы из одной речной среды.

– Ха-ха! Да какая разница. Бред сивой кобылы. Это не моя среда.

– Хороший роман. Но для приземлённых реалистов он весьма сложен, соглашусь.

– Вот правда, он сгодится лишь для внеземных цивилизаций, – снова рассмеялся Раков, в этот раз вполне правдоподобно. – Я, пожалуй, перекушу. Составишь компанию?

Глен не стал отказываться. Пока Палмер бегал по кораблю и проверял нечто абстрактное, Глен предпочёл совместить приятное с полезным и начать с проверки местных блюд.

– Как думаешь, сюда не обязательно во фраках? – спросил Константин, когда они подошли ко входу одного из кафе на открытом воздухе.

– Обязательно. Даже если ты будешь валиться с ног от голода, тебя не пустят без фрака. – Глен спокойно зашёл первым. Никто его не остановил.

В кафе играла спокойная музыка, высокий смуглый бармен натирал стаканы, а две скучающие официантки стояли недалеко от него и о чём-то перешёптывались. Глен даже догадывался, о чём именно – бармен Шкуров задолжал крупную сумму преступному авторитету из Хабаровска. Ему удалось сбежать и устроиться на «Эклиптику», однако до него дошёл слух, что авторитет написал книгу о своей красивой жизни, благодаря чему влился в ряды литераторов. Никто не мог гарантировать Шкурову, что тот не появится здесь под каким-нибудь неузнаваемым псевдонимом.

– Ты сокрушался от необходимости начертить несколько сот душ, зато нашёл время и творческую энергию придумать какие-то ненужные истории, – разводил руками Леонид.

– Щепотка перца не повредит нашему наспех приготовленному блюду, – парировал Глен.

Константин и Глен сели за крайний столик, с которого открывался шикарный вид на пристань. Подошла одна из официанток, Константин сделал внушительный заказ: стейк из свинины, пюре, салат «Лагуна», жульен с морепродуктами, картофель фри с соусом барбекю и два стакана сока, ананасового и апельсинового.

– Не думал, что ты настолько голоден. – Глен был уверен, что Раков столько не съест.

– Жульен и фри для Раи. Она задерживается, но скоро придёт.

Глен сначала сделал свой заказ, потом спокойно спросил:

– Она тоже будет?

– Ты обкурился или всегда такой в реале? Она – победитель конкурса, как ты думаешь, пригласили её или нет?

«Конечно же, вряд ли она успела сообщить Ракову о твоих намерениях спрятать её в глубоком кармане своего рассказа».

– Я не говорил, что она может видеть будущее? – спросил Константин.

Глен лениво зевнул. Кто ему только об этом не говорил.

– Да? Весьма любопытно.

«Ты уже начинаешь говорить как Альтер-Глен».

Раков начал рассказывать о способностях подруги в ярких красках. В иной ситуации Глен бы посоветовал рассказчику оставить его в покое и отнести эти истории в редакцию канала ТВ3. Но он, вероятно, был одним из немногих людей, кого видения Раи Райс коснулись самым непосредственным образом. Поэтому он слушал без привычного налёта скептицизма.

– Не хочу тебя разочаровывать, но, боюсь, она не придёт, – разыграл досаду Глен. – До отплытия остаётся...

Он не успел опустить взгляд на часы, потому что в поле зрения появилась та самая невысокая девушка в сером сарафане. Неприметная для всех, но только не для него. Константин не видел её, сидя спиной к входу, но по резко изменившемуся выражению лица Глена он понял, что в кафе зашло что-то необычное. Он обернулся и был порядком удивлён, обнаружив там не морского монстра, а всего лишь свою старую подругу.

– Фух, едва не опоздала. Оказывается, меня не внесли в список приглашённых гостей и позвонили лишь сегодня утром.

– О, а мы как раз говорили о тебе. – Раков подвинул ей стул.

– Обо мне? – чувствовалось, что Рая запыхалась, спеша на круиз.

– Да, Глена заинтересовала твоя способность видеть будущее. Надеюсь, ты не против, что я посвятил его в это?

Глену стало казаться, что всё происходит в каком-то затянувшемся сне. В очередном кошмаре о фальшивых мирах. Он отлично помнил, что именно говорили персонажи «Капризов неба» и сейчас слышал их речь вживую. Он подскочил, вызвав тем самым изменения в прописанном разговоре. А в том, что всё происходящее было кем-то прописано (или даже им самим), он не сомневался.

– В чём дело, друг? – спросил Раков.

– Я скоро приду. – Глен выскочил из кафе и по лестнице побежал в каюту.

По пути он постарался взять себя в руки и не поддаваться панике. Если он хотел выбраться, то спасти его могла лишь холодная голова и способность рассудить сложившуюся ситуацию. А она не вселяла оптимизма. Он без лишних сомнений принял за данность факт интеграции. Скорее всего, его поместили на место Альтер-Глена в самое начало первой главы, аккурат перед очередным циклом. Набор воспоминаний прилагался. Но кто? Зачем?

Заперев дверь в каюте, он стал лихорадочно перебирать варианты. Издательство? Оно могло пронюхать о его самодеятельности с извлечениями персонажей и в качестве воспитательной меры засунуть в общество этих самых персонажей. Логика в версии присутствовала, особенно учитывая ту лёгкость и будничность, с которой «Боги иллюзий» перевоспитывали заблудшие, по их мнению, души.

Мог ли это сделать какой-то конкретный работник? Теоретически, да. Завистник, конкурент или просто трутень из улья, который не нашёл себе более полезного занятия, чем тренироваться на коллегах, – у него может быть с десяток характеристик и не меньше мотивов. Пытаться угадать определённое имя невозможно.

Лео? Самая чудовищная версия. По крайней мере, таковой она казалась Глену в тот момент. В её поддержку сам за себя говорил очевидный мотив: Лео не стерпел бурного, хоть и непродолжительного романа девушки мечты и ментального брата у себя за спиной. Девушку он ещё мог пощадить, но только не соперника.

Глен сел на кровать, упёрся локтями в колени и запустил пальцы в густую шевелюру. Его лоб и шея намокли. Он захотел открыть окно, но вспомнил о тайнике под подушкой. Там могли быть ключи к лазейке. Откинув подушку, Глен едва не закричал на весь порт. Папка исчезла. Вместо неё лежал какой-то бумажный огрызок. Он схватил его и прочитал небрежно нацарапанное послание: «Добро пожаловать в аттракцион «Белка в колесе».

Он смял огрызок и с силой бросил его в стену. Это же он думал про белку в колесе, когда прописывал интеграцию для...Раи Райс! Неужели она каким-то образом выбралась и проделала с ним тот же трюк, что и он с ней? Бежать! Подальше от лайнера. Глен ринулся к двери, но она оказалась запертой. Не самое страшное обстоятельство, ведь он сам её и запер, гораздо хуже было то, что она не отпиралась никакими доступными способами. В ход пошли плечи, ноги и крики – всё без толку.

Глен бросился к окну – та же история. Не помогли даже предметы интерьера – по стеклу не расползлось ни единой трещинки. Он оказался в ловушке и просидел в ней около двух часов. За это время лайнер уже отправился в путь, оставляя спасительный причал где-то за горизонтом, словно в забытом сне. Отведённые часы Глен потратил впустую. Размышлял, но размышления его ни к чему не привели, а лишь ещё больше запутали. Когда он услышал щелчок замка, то инстинктивно прильнул к полу, спрятавшись за спинкой стула, но затем быстро встал. Он предпочёл встретить врага лицом к лицу и стоя на ногах, чем в позе пресмыкающегося. Однако враг не спешил входить.

– Чего же ты ждёшь? – громко крикнул Глен. – Заходи, угощайся фруктами. Или ты предпочитаешь всё натуральное?

Никто не отозвался и не появился на пороге. Глен медленно подошёл к двери и резким движением распахнул её настежь. Кто бы ни отворил замок, его уже не было перед каютой Глена. Пустой коридор создавал иллюзию пути к спасению. Как мост через пропасть, обрывающийся где-то посередине – с ним можно выгадать себе немного пространства и времени, но не спастись, не дотянуться до манящего края реальности. И всё же Глену ничего не оставалось, кроме как пойти по этому мосту.

Сначала он спустился на нижнюю палубу, где прервался его обед. Нет, не закончить трапезу, а оценить обстановку. Сбежать теперь он мог разве что в залив Петра Великого, но благоразумно не стал прыгать за борт. «А что если ты и не ты вовсе? Ты уверен, что настоящий Глен не устроил этот аттракцион, нафаршировав тебя своими воспоминаниями как утку яблоками?».

Очередная догадка поразила Глена ещё больше, чем возвращение Раи или коварный план Леонида. Он окончательно запутался в версиях. Подойдя к бару кафе, он посчитал, что виски с колой ему не помешают, а ещё лучше – двойная порция. Пока Шкуров готовил выпивку, к Глену подошла и обратилась официантка:

– Молодой человек, вы забыли оплатить счёт. – Она протянула ему кожаный буклет.

– Счёт? – удивился Глен. Здесь же всё бесплатно.

Он развернул буклет, на чеке, помимо заказа и суммы к оплате, ниже было напечатано: «Через пятнадцать минут в библиотеке». Послание его обрадовало – наконец, в игре зажжётся свет. Ему надоело блуждать в темноте, будучи не в силах ни на что повлиять. Он расплатился за обед и виски, спросил, где находится библиотека, и, не выжидая пятнадцати минут, спешно направился туда.

Читальный зал пустовал – литераторы не спешили обременять себя интеллектуальным времяпровождением. В библиотеку они могли сходить и на материке, а бесплатные развлечения и круглосуточное питание перепадали не каждый день. Глен сцепил руки за спиной и прошёлся вдоль книжных полок. Неосознанно его взгляд остановился на толстой тёмно-красной книге.

– «Джулиан Палмер, Циклы Эклиптики и наслоения миров», – прочитал он и схватил многостраничный том.

– Ты заметил? – Глен обернулся и едва не выронил книгу из рук. За ним стоял Палмер в привычном одеянии, с улыбкой и кожаным чемоданчиком.

– Так ты у нас, оказывается, ещё и Джулиан? Не знал.

– Думал, я всего лишь фигура в коричневом костюме с именем нарицательным? Для тебя, без сомнения, всегда так и было.

– Что происходит?

– А что происходит? – переспросил Палмер, изобразив непонимание. – Тебе что-то не нравится? Дай угадаю – не нравится, что твоими поступками и мыслями манипулируют? Что всё вокруг иллюзия? Меня вот тоже всегда преследовало скверное чувство какой-то нереальности происходящего, будто меня посадили в кабинку некоего аттракциона с чётко сформированным монорельсом, с которого я не мог свернуть. Но я всё никак не находил этому чувству здравого объяснения.

Такой поворот событий Глену совсем не пришёлся по вкусу. Он перебрал с десяток версий, но не подумал о Палмере. Но как подобное возможно?

– Возможно, не сомневайся. – Палмер читал мысли Глена. – Когда я распишу всю последовательность, приведшую тебя сюда, ты поймёшь, насколько всё просто.

– Ну, так начинай расписывать, ведь у тебя это получается отменно.

– Да, благодаря твоей светлой голове. – Палмер выдвинул один из стульев и пригласил Глена присесть. – Наверно, ты ожидал иного приёма, ведь я – всего лишь тварь божья, а ты – Бог, создавший эту тварь. Я должен преклоняться, ползать на коленях и целовать твои ноги. Но для этого тебе стоило бы прописать мне чуточку другой характер и поменьше мозгов.

Теперь Глен не нуждался в приглашении присесть – он стек на стул. «Палмер всё знает. Звучит как приговор».

– Да, к твоему великому разочарованию, я знаю абсолютно всё. Я знаю, что вся моя жизнь – анабиоз. А всё прочее такая же ложь, только параллельная. Но ведь твоя ничем не лучше. Ты всегда был такой же марионеткой в чужих руках, как и я в твоих. Сейчас мы просто поменялись местами.

Глен через силу держал эмоции под контролем глубоко внутри. Некоторые всё же выбирались наружу, отражаясь на лице и руках.

– Как ты всё провернул? – голос свой он контролировал. Ровный, спокойный. – Ведь ты всегда оставался на нижних ступенях, оттуда нельзя выбраться без вмешательства сверху. У тебя нашёлся союзник? Лео? Кто-то ещё?

Палмер громко рассмеялся. Его смех прокатился по всему читальному залу и окутал всё вокруг каким-то серым туманом, словно поднял пыль с залежавшихся книг.

– Ты так и не понял своей роковой ошибки. В твоём распоряжении имелось столько дней и ночей, и я далеко не всегда тебя трогал, но... По ночам ты тонул в моих искусно расставленных сладких сетях лжи (пардон, любви), а днём рабочие заботы и душевные переживания не позволяли тебе хорошенько подумать над каждым шагом, предшествующем первой мысли о том, что всё вокруг так не похоже на реальность. Вероника, моё извлечение в ваш мир, затем лайнер и, наконец, побег твоего друга-напарника за границу мироздания с целью последующего возвращения в ином воплощении. И всё это за несколько дней. Разве ты не понял, что оказался на страницах чьих-то фантазий?

Глен долго не отвечал. Конечно, он догадывался, что не всё чисто, но Палмер умело окутал его сладкой паутиной лжи. Как будто...погрузил в анабиоз. Даже понимание происходящего не помогло бы найти выход. Если он вообще был.

– Всё началось с повторной интеграции Раи Райс у меня дома? – спросил Глен.

Палмер отрицательно повертел головой.

– Ещё раньше. Всё началось с извлечения Раи Райс.

Глен сосредоточенно стал вспоминать последовательность своих действий, но ошибок не находил. Поэтому Палмеру пришлось открыть чемоданчик и достать оттуда стопку этих самых ошибок.

– Хорошо, я объясню тебе, – он бегло просмотрел бумаги. – Видишь, какой я великодушный, собираюсь открыть тебе глаза. Ты когда-нибудь планировал проделать нечто подобное со мной? Можешь не отвечать, это риторический вопрос. Итак, шаг первый: ты внедрил меня в седьмую главу «Капризов неба», чтобы я рассказал Рае правду о том, что с ней произошло. Ты сделал это в надежде пробудить в ней стёртые ранее воспоминания о процессе создания «Творческого круиза» и твоего персонажа в частности. Когда она действительно всё вспомнила, ты зачем-то решил сам наведаться на борт и помочь ей сбежать. Роковой шаг ты в тот момент уже совершил, однако в бездну моего мира ещё не упал. У тебя было время вернуться назад, но оно закончилось как раз в ту секунду, когда из рассказа выбралась Рая Райс, прыгнув за борт в приготовленную ей лазейку. Что случилось потом? Всё просто – рассказ закончился.

Глен позволил себе ухмыльнуться. Над самим собой, разумеется. Он сам сказал Рае про оставшиеся у неё двадцать секунд. Только не у неё, а у них. Рассказ закончился, когда девушка выбралась из него. Ведь героиня – она, а он в том эпизоде был интегрированным инородным элементом.

– По идее, ты должен был тут же уйти на второй цикл. – Палмер на автомате вошёл в привычную роль разрушителя реальностей, – но этого не случилось, потому что ты использовал страховку с обратным извлечением, прописав себе обязательное возвращение. В результате ты вышел за пределы существующего текста, оказавшись... непонятно где. Вероятно, в нейтральном анабиозе мироздания. Если честно, я и сам ещё не до конца разобрался во всех тонкостях и слоях этого мироздания. Но главное, что ты выбрался из нейтрального анабиоза. Прямиком в мой. Почему? – Он опередил вопрос Глена. – Опять же, всё просто. В использованной тобой плоскости пограничного раздела, где ты создал ответвление седьмой главы, уже существовал мой персональный анабиоз. Тот, куда ты меня отправил после встречи с Раей. Конечно, я думал, что возвращаюсь в реальность. Точно так же как и ты, заходя в спасительную каюту с лазейкой. Но мы оба застряли в пограничном мире. Я заметил неладное в первый же день – увидел двух разных Гленов. Один фальшивый, для моих воспоминаний, а другой настоящий, ты. Но на самом деле я увидел наслоение наших с тобой видений окружающего мира. Понимаешь, о чём я?

– Не совсем, – признался Глен. И это была самая мягкая степень его признания, ибо он перестал понимать вообще всё. А Палмер лишь улыбался голливудской улыбкой в тридцать два белоснежных зуба.

– Согласен, это сложно. Книга, которую ты нашёл на полке – мой будущий научный труд, посвящённый как раз изучению данной проблемы. Проблемы наслоения миров и реальностей друг на друга.

– Это какие-то выдуманные понятия, – бесстрастно заявил Глен. – Никакого наслоения не существует, только если в твоём воображении, где мне не посчастливилось оказаться.

– Ты так в этом уверен? Как же, по-твоему, я узнал всю правду о своей сущности, если никакой связи с высшими ступенями у меня не было? Как узнал обо всех подробностях плана по извлечению Раи Райс?

– Очень легко – ты мог залезть ко мне в голову и прочитать все знания.

Палмер задумчиво посмотрел куда-то в сторону.

– Хм, ты прав, я мог так сделать. Но мне не пришлось, потому что я нашёл папку с компроматом у тебя в рабочем столе. А ведь её принёс ты.

– Я не брал с собой папку в интеграцию.

– Разумеется, не брал. Оригинальная папка до сих пор находится на прежнем месте, хотя я склонен думать, её уже давно изучает твоё начальство.

– Оригинальная?

– Всё прочее, что ты принёс с собой – проекция твоего видения привычного окружения.

– Это видение стало доступно и тебе?

– Да, как и моё стало доступно тебе. Произошло наслоение, о котором я и веду речь. Такие наслоения случаются, главным образом, в анабиотических плоскостях без прописанного сюжета, вроде той, где пребывал я в перерывах между заданиями. Было крайне важно, кто раньше его заметит. Это как право первого выстрела на дуэли. Раньше заметил я. Поэтому сейчас ты сидишь здесь и слушаешь мою интерпретацию событий, а не наоборот. Пока ты предавался утехам, я усиленно налегал на науку. Так что в вопросе наслоений я позволю считать себя куда более просвещённым.

– Хорошо, давай проясним, – Глен с удивлением обнаружил, что овладел спокойствием; жаль, что это было единственной хорошей вещью, которой он обзавёлся, – где мы сейчас находимся? В твоём анабиозе?

– Уже нет, мы ещё глубже. Сейчас мы находимся в вариативной Вселенной «Капризов неба», в одной из потерянных на периферии глав. Помнишь то очередное ответвление, в котором ты спрятал Раю?

– Точнее, в котором собирался спрятать.

– Результат неизменен, она там оказалась. Когда мне в руки попала папка, я спроектировал новые предшествующие главы в созданном тобой ответвлении и отправил тебя в первую из них. Сам я заглядывал лишь мимолётом. Если помнишь, в первое же утро мы едва не столкнулись в коридоре, но мне удалось быстро скрыться в кабине лифта.

Глен давно понял, что тем спешащим был Палмер. Но лишь сейчас начал связывать все факты одной нитью. Все эти дни он провёл под наркозом. Может, и годы, теперь он ни в чём не был уверен.

– Откуда же тогда взялась та Рая, которую я отправил в рассказ? Ведь, в отличие от меня, настоящая Рая должна была выйти в реальный мир.

– Настоящая перестала существовать ещё в тот момент, когда завершился первый цикл «Капризов неба», куда её интегрировали новым персонажем. Все прочие – как агенты Смиты, их может быть миллион одинаковых копий или чуть отличающихся друг от друга. Та, которую ты извлёк из седьмой главы ценой своего естества – действительно вылезла наружу и сейчас пока живёт в твёрдоматериальном мире, если издательство до неё не добралось (а это всего лишь дело времени). Ну а та Рая, которая случайно отправила сама себя в очередное ответвление – проекция твоего видения. Ты как раз общался с ней только что.

– А все последующие события тоже проекции или их придумал ты?

– Придумал – да, но развитие они получали вполне самостоятельно, я лишь опускал бумажные фигуры на воду и смотрел, куда принесёт их течение. Пришлось вмонтировать в образы Леонида и Вероники несколько элементов от себя (её сны о тебе, собранная в кулак Леонидом решительность для перерождения), но в целом всё шло своим чередом. И ты оказался именно там, где я и планировал раскрыть тебе все карты.

«Это флэш-роял, приятель. Тебе нечем крыть, признай поражение и проси пощады». – Вот она, сущность трусливого пса.

– Замечательно. – Глен забарабанил пальцами по деревянному лакированному столу. – И что дальше?

– А дальше у нас финал! Но, к сожалению, мы увидим его, находясь по разные стороны экрана. Тебе в нём отведена одна из ролей, а я персона поскромнее, почитаю о ваших приключениях в офисе, за чашечкой кофе. По правде говоря, зрелище обещает быть колоритным. Я не стал вмешиваться в судьбу здешней Раи, она спасётся, как ты и прописал ей. И что интересно, её дальнейшая реальность тесно переплетётся с ещё одним твоим выдуманным миром – миром Санатория. Люди будущего будут принимать за прошлое именно это ответвление «Капризов неба». А твоя смерть в предстоящем хаосе станет критической точкой в сплит-погружениях Георгия Джинина, из-за чего он постепенно начнёт сходить с ума. Как видишь, даже вымысел способен переплетаться между собой так, что это будет выглядеть вполне естественным процессом.

Глен так и решил, что его не ждёт ничего хорошего. У него ещё имелась пара зацепок, чтобы выбраться наружу.

– Неужели для тебя месть превыше желания стать свободным? По-настоящему свободным.

Ещё перед тем, как ответить, Палмер одним лишь видом оборвал этот прогнивший канат:

– Во-первых, на роль спасителя ты уже не потянешь. Теперь ты персонаж и поверь мне, всем глубоко наплевать на твою судьбу. Во-вторых, не пытайся купить меня иллюзией свободы. А продать ты мог бы лишь иллюзию, ничем не отличающуюся от той, что и так есть у меня. Ты разве почувствовал разницу в ощущениях и восприятии всего окружающего? Там, – он показал пальцем наверх, – точно так же, как и здесь, и как там, – он опустил палец и направил вниз.

– Ты заблуждаешься. – Глен отчаянно хватался за оборванный канат. – В нижних слоях ложь густая, как застывший кисель. Ты ограничен в праве выбора, в движении.

– Знаешь, я выработал ещё одну теорию, называется «Марионеточное самоуправление». Обязательно напишу о ней книгу. – Палмер вытащил откуда-то бутылку рома и два бокала. – Суть в том, что одни подневольные марионетки руководят другими. Не удивлюсь, если в итоге самые нижние руководят верхними, замыкая марионеточный круг. Вот такое самоуправление. Тебе налить?

Глен наотрез отказался:

– Понижать градус в напитках не рекомендуют. А ты уже изрядно напоил меня своими токсичными теориями. Ты и впрямь в них веришь?

Палмер залпом опустошил половину бокала и даже не поморщился. Заметив удивление Глена, он рассмеялся:

– Ха-ха, вот тебе очередная токсичная порция – я научился блокировать рецепторы вкуса, находясь в нижних слоях. А ещё – рецепторы боли. Подразумеваю, это первый шаг к бессмертию. Не слыхал о таком в своей небесной Канцелярии божков? Вы до подобного не дошли, а я, плод вашей фантазии, уже применяю на практике полученные знания. За кое-что я всё же тебе безмерно благодарен – за те мозги, какие ты мне дал.

– Но каким образом? – Глену показалось, что Палмер начал блефовать.

Тот погладил щетину, обдумывая, стоит ли раскрывать Глену все секреты или нет.

– Я использую зеркало.

– Какое зеркало?

– Так я назвал способ высокочастотной ментальной связи, на которую могу выходить со своим Альтер-эго. Стопроцентная синхронность в ощущениях. Но некоторые ощущения можно исключить из списка.

– Не понял. Ты...ненастоящий в этом рассказе?

– Ну, для тебя я в любом виде ненастоящий, а с моей колокольни есть Палмер реальный и скопированный для отправления в текст. Ты сейчас беседуешь как раз с копией.

– А сам ты при этом продолжаешь спать в анабиозе?

– Совершенно верно. И мой сон остаётся таким же реалистичным, как и прежде, когда я считал себя натуральным человеком.

Глен понял, что настал момент решительных действий. Вероятно, Палмер что-то заподозрил и посмотрел на часы:

– Увы, но мне пора возвращаться в офис.

Глен вскочил и резко набросился на него со словами:

– Хрена лысого тебе, а не офис с чашечкой кофе!

Экс-персонаж не ожидал такой прыти и не успел подготовиться к неожиданному нападению жертвы. Они завалились вместе со стулом на пол и кубарем перевернулись несколько раз. В конечном итоге Глен оказался сверху. Он был мощнее и сильнее своего противника. Засадив пару раз смеющемуся Палмеру по зубам, Глен начал его душить.

– Бес-полезно, при-я-тель, – сопел тот, тщетно стараясь разжать крепкие пальцы у себя на шее.

– Ну, тогда чего ты волнуешься? Ты же бессмертный!

Палмер начал задыхаться и беспорядочно дёргать конечностями. Вялые удары приходились Глену по плечам, корпусу и один попал в ухо. Неожиданно Глен почувствовал острую боль в левом боку.

– А, чёрт! – вскрикнул он и отскочил от Палмера. У того в руке торчало короткое шило. Примерно на сантиметр оно побывало в межрёберном пространстве Глена. – Сука!

– Следи за своим языком, ты же литератор. – К Палмеру возвращалось дыхание и вместе с ним чувство юмора. – А, пардон, это же литературное слово.

Глен схватил стул и поднял его над головой.

– Стой! – крикнул Палмер. – Чего ты хочешь добиться?

Ответом послужил страшной силы удар. Лишь затем Глен пояснил:

– Чтобы ты запомнил меня не как очередного прилежного ученика за партой, который просит лектора спасти его искусственную шкуру.

Сплюнув кровь, перемешанную со слюной, Палмер покачал головой:

– Весьма опрометчиво с твоей стороны.

– Это ещё почему? – Глен приготовился нанести второй удар.

– Потому что я могу усугубить твою участь! – быстро прокричал Палмер, чтобы успеть закончить фразу до удара. Подействовало.

– А конкретнее?

Палмер засунул руку в карман брюк.

– Держать ручонки на виду! – приказал Глен, угрожая стулом. – И шило в сторону, пока я не засунул его тебе в зад!

Памлер с показательной покорностью отбросил шило и поднял руки. Ухмылка на его лице не понравилась Глену. Возможно, участь уже усугублена. Через две секунды ухмылку сменила рассеянность и испуг.

– Он отключил синхронизацию, – сказал Палмер дрожащим голосом.

– Кто?

– Оригинал. Я теперь не в его власти.

Глена распирала злость – он не знал, чему верить. Его либо искусно дурачили, либо теории Палмера и впрямь работали.

– Этим ты намекаешь, чтобы я больше не бил тебя?

– А какой смысл? Я тебе ничего плохого не сделал. Меня придумали, я всего лишь марионетка с ниточками. – Его голова упала на грудь как у тряпичной куклы. Жалкий вид, подумал Глен. Но для спасения все средства хороши.

– Марионетка, у которой есть мнение и своё видение проблемы?

Глен услышал громкую брань и быстрые шаги нескольких пар ног. Дверь распахнулась, и в читальный зал ворвалось пятеро членов экипажа, двое с пистолетами. Их вид тут же развеял витавшую в воздухе серую пыль, образовавшуюся в помещении с момента появления Палмера.

– Стоять на месте! – крикнул один из тех, у кого было оружие. Теперь дуло смотрело Глену в лицо. – Порфирий Николаевич, с вами всё в порядке?

Глен с ужасом обнаружил, что перед ним лежал какой-то старик. На нём был такой же коричневый костюм, как у Палмера, ссадины на лице и разбитая губа.

– Мне надо в медпункт. – Человек поднялся с пола и тщательно отряхнул костюм с плеч до щиколотки. Затем указал на Глена. – За этим человеком следите внимательно, он опасен. И нездоров.

– Что вы подразумеваете под «нездоров»? – поинтересовался другой моряк.

– Называл меня неким Палмером, выдуманным персонажем, колотил стулом и твердил о возможностях издательства «Боги иллюзий» материализовывать героев и отправляться в выдуманные миры.

– Он твердил вам, главному редактору, о возможностях вашего издательства?

– Так может он обкурился чего-то?

Моряки перебивали друг друга, а Глен лишился речи. Он упустил Палмера и теперь тот поглумится над ним от души.

– Более того, он считает «Эклиптику» вымыслом, извлечённым в наш материальный мир. И весь экипаж в придачу.

По читальному залу разлетелся дружный хохот.

– Нео в матрице, мать его!

– Нет, он Морфиус, принёсший нам красные пилюли!

– Джентльмены, – обратился к членам экипажа новоявленный главный редактор. – Попрошу вас изолировать этого человека и содержать под охраной до окончания...