Текст книги "Джамбул Джабаев: Приключения казахского акына в советской стране"

Автор книги: Евгений Добренко

Соавторы: Сусанна Витт,Риккардо Николози,Валерий Вьюгин,Оксана Булгакова,Юрий Мурашов,Кристоф Гарстка,Константин Богданов,Евгений Костюхин,Гуннар Ленц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Сам Джамбул, или Жамбыл (казахская форма имени), был, естественно, не литературной фикцией, а живым человеком. Он был выдающимся представителем устных поэтических традиций своей родины, Семиречья юго-восточного Казахстана, где он родился в «дырявой юрте кочевника зимней метельной ночью 1846 года»^[509]. Следуя традиционному для акына пути образования^[510], он сначала учился пению и импровизации у известного мастера Суюмбая, а затем участвовал в поэтических поединках – айтысах, – на которых побеждал. Песни свои он исполнял под аккомпанемент домбры, инструмента, который вместе с меховой шапкой стал его отличительным знаком. После 1917 года его публичный облик меняется. По замечанию «Краткой литературной энциклопедии», «[п]еред ним открылись широкие пути творчества и обществ, деятельности»^[511]. Под этим имеется в виду и новая тематика (колхозная жизнь казахских аулов, политическая жизнь страны и т. п.), и новые официальные функции (депутата Верховного Совета Казахской ССР, члена Союза советских писателей и т. п.).

Однако, с историей «нефиктивного» Джамбула связаны обстоятельства, осложняющие его персону (вопрос о действительной его личности следует оставить в стороне). Он был безграмотен (по некоторым утверждениям, он не знал русского языка)^[512], с чем плохо сочетается, с одной стороны, политическая корректность его произведений на заданные темы, а с другой – их логоцентризм. В славословии Ежову, скомпонованном к 20-летию НКВД в 1937 году, Джамбул демонстрирует основы научных знаний («бациллы холеры») и глубокое понимание всех перипетий внутрипартийной борьбы («троцкистские банды шпионов, / Бухаринцы, хитрые змеи болот»):

Прислушайся: ночью злодеи ползут,

Ползут по оврагам, несут, изуверы,

Наганы и бомбы, бациллы холеры…

Но ты их встречаешь, силен и суров,

Испытанный в пламени битвы Ежов.

Враги нашей жизни, враги миллионов, —

Ползли к нам троцкистские банды шпионов,

Бухаринцы, хитрые змеи болот,

Националистов озлобленный сброд

^[513]

.

Логоцентризмом отличается новогоднее обращение «Советский Союз», опубликованное в «Правде» 30 декабря 1937 года: «Я говорю: „СССР“ – и блещет синева озер, / Лежат ковры душистых трав в алмазных росах при восходе»^[514]. Еще более выраженный пример находим в стихотворении «Я песню пою в лучезарном Кремле», написанном в связи с присуждением Джамбулу ордена Ленина в 1938 году и опубликованном в «Правде»^[515]. Орден Джамбул получил на церемонии в Кремле из рук Калинина, к которому стихотворение и обращено:

Как с братом я встретился снова с тобой,

Любимый народом Калинин родной!

Ко мне Каганович тулпара

^[516]

послал,

Джамбул на тулпаре в Москву прискакал

И песню запел в лучезарном Кремле.

Пусть песня моя пролетит по земле,

Я солнечной родины дар принимаю,

Я Ленина орден к груди прижимаю,

Священный подарок любимой страны.

Дальше в стихотворении расшифровывается, о чем эта «песня»:

О сталинском слове, что в море не тонет,

О сталинском солнечном мудром законе,

В котором за каждою буквой легли

Мечты и надежды народов земли,

В котором за каждою буквой встает

Бессмертный великий советский народ.

Кроме как пример «джамбульского стиля» это стихотворение интересно тем, что оно невольно намекает на то, что по существу является конструкцией. Оно, с одной стороны, содержит типичные для жанра черты – например, употребление метафор солнца в связи со Сталиным^[517] – но, с другой стороны, и образность, которая подрывает иллюзию, что автором является безграмотный народный поэт: построение метафор на основе понятия буквы слишком логоцентрично^[518].

5

Но если произведения такого типа не принадлежали поэтическому воображению Джамбула, чьи голоса тогда в них звучали? Чаще всего произведения Джамбула на русском языке подписаны именами переводчиков П. Кузнецова, К. Алтайского и М. Тарловского. Павел Николаевич Кузнецов (1909–1967) был журналистом «Казахстанской правды» (позднее и центральной «Правды»), который и «открыл» Джамбула, переводы из которого он после знакомства с ним в 1936 году начал помещать в своей газете^[519]. Константин Николаевич Алтайский (псевдоним Королева, 1902-?) был поэтом из города Сызрань, но более известен как переводчик казахской, калмыцкой, белорусской и другой поэзии и как пропагандист Джамбула^[520]. Марк Ариевич Тарловский (1902–1950) уже завоевал себе имя как поэт^[521], но из-за своего классического стиля и «непролетарскости» встречался со все большими трудностями с цензурой, когда его привлек к переводческой работе поэт и переводчик Георгий Шенгели, с начала 1930-х годов руководивший секцией перевода с языков народов СССР при Государственном издательстве художественной литературы (с 1934 года – Гослитиздат)^[522]. Кроме «соотечественников по СССР» Тарловский переводил восточную классику (Навои, Махтумкули, эпосы) и европейскую литературу (Гюго, Беранже, Гейне, Словацкого, Красицкого). Самым известным его переводом было обращение Джамбула к жителям блокадного Ленинграда – хрестоматийное стихотворение «Ленинградцы, дети мои».

Дальше речь пойдет именно о Тарловском. У него был не только большой опыт практики перевода с подстрочников, он много размышлял над этим феноменом. В 1940 году в журнале «Дружба народов» появилась его статья «Художественный перевод и его портфель»^[523]. Здесь в теоретической перспективе рассматривается принципиальный вопрос об «интуитивном» переводе – термин, принадлежащий Тарловскому и обозначающий как раз те случаи, когда переводчик не знаком с языком оригинала и поэтому вынужден пользоваться подстрочниками^[524]. Несмотря на то что такой тип перевода «не может быть проповедуем в принципе» и исчезновение его «должно быть одной из конкретных целей нашей советской литературы», Тарловский утверждает, что то, что метод интуитивного перевода получил у нас за последние годы огромное развитие и распространение, то, что им вооружилась целая армия людей, сделавших его своей второй, а иногда и основной специальностью, то, что такой перевод является господствующим в планах издания нашей многонациональной литературы, то, что с каждым днем на него растет спрос в читательских массах Советского Союза, – это само по себе чрезвычайно отрадное явление. Оно свидетельствует о мощном стремлении советских национальных культур к взаимному сближению и ознакомлению, о стремлении, которое не терпит отлагательства и вынуждает ответственных за это сближение людей вырабатывать на ходу особые приемы работы, обеспечивающие нашим народам необходимые темпы взаимного ознакомления^[525].

Однако, по мнению Тарловского, следует критически относиться к тому, чтобы понятие подстрочника упрощалось до чрезвычайности:

Обеспечение переводчика необходимыми материалами зачастую сводилось к грубому пересказу содержания оригинала. Изящная бабочка, в порядке обратной метаморфозы, превратилась в отвратительную гусеницу^[526].

Чтобы повысить качество «интуитивного перевода», Тарловский предлагает целый набор вспомогательных средств, в совокупности названных «портфелем», который в идеале должен сопутствовать каждому переводу. Портфель включает в себя, в частности, описание языка оригинала, или «языковой паспорт» (алфавит с русской фонетической транскрипцией, морфологические и этимологические сведения, система ударения, а для стихотворцев – данные о версификации и звукописи), словари в оба направления, оригинал (и его текст в транскрипции с указанием ударения, рифмы, строфики, аллитерации и т. п.), характеристику автора и данного произведения, два подстрочных перевода (один «очень точный хотя и не вполне вразумительный», второй – «вполне вразумительный, хотя и не столь точный»), комментарий к подстрочникам (реалии, фразеология, игра слов, имена и названия и т. п.)^[527].

С особым пафосом Тарловский ратует за право доступа «интуитивного» переводчика к оригиналу, отмечая, что такому переводчику часто приходится работать с одними подстрочниками. При этом Тарловский ссылается, в частности, на значение оригинала как «мощного, хотя и таинственного, генератора эмоции»^[528]. В этой связи уделяется немало внимания случаям отсутствия оригинала. Кроме исторического обзора («Песни Оссиана», Мериме, привычка Пушкина скрываться за ссылками на несуществующие оригиналы «по тем или иным, но всегда благородным мотивам») дается целая типология «литературных мистификаций». И хотя Тарловский спешно добавляет, что «[в] нашей советской действительности, где моральное авторское право является одним из почтеннейших прав гражданина, предпосылки для литературных мистификаций безвозвратно исчезли»^[529], кое-какие из его примеров имеют явное отношение к современным ему практикам. Так, отмечается отсутствие подлинников «ряда песен даже такого великого ашуга, как Сулейман Стальский»^[530]. В другом примере заключается намек на индустрию Джамбула: «В практике переводов с казахского известен случай, когда переводивший, переоценив свое интуитивное дарование, заставил „тулпара (коня) скакать в нужные моменты“»^[531].

6

Если, таким образом, в существовании некоторой советской переводческой машины и в «целенаправленной возне вокруг Джамбула»^[532] и других можно не сомневаться, как тогда быть с бахтинской перспективой? Ведь можно было бы утверждать, что если перевод являет собой полную фикцию, то на практике мы имеем дело с «одноголосыми» (по Бахтину) текстами. Такая трактовка представляется неверной. Во-первых, постулировать текст как перевод означает создать иллюзию его «двуголосости», что необходимо при конструировании легитимного речевого субъекта или позиции, из которой высказывание имело бы силу. Во-вторых, речь во всех этих случаях идет о текстах, которые ориентируются на оригинал, пусть даже фиктивный. Оригинал, «второй голос», здесь представляет собой набор конвенций, горизонт ожидания, общее представление о характеристиках чужой культуры.

Хотя действительный характер такой манипуляции пока недостаточно изучен, ясно, что понятие culture planning «сверху» в применении к такому переводу нуждается в модификации. Речь, по всей видимости, не обязательно идет о процессах, прямая инициатива которых исходила бы из каких-либо государственных органов. «Сверху» устанавливались рамки и создавался спрос на переводные тексты определенного типа. Так, например, функционировали декады литератур и искусств национальных республик, которые проводились в Москве начиная с весны 1936 года и продолжались вплоть до войны^[533]. В системе литературы образовалась ниша, открытая для разного рода предпринимательских инициатив – «снизу». Но все они, в принципе, должны были выполнять тот же идеологический заказ «сверху». Диапазон таких инициатив был весьма широк, и из соответствующих им практик перевода можно было бы выстроить целую типологию. Здесь кроме случаев с фиктивными оригиналами фигурируют и случаи, когда подстрочник превращается в оригинальный жанр и возникает потребность в термине «вторичный оригинал». При этом автором «оригинальных подстрочников» мог выступать (или скорее скрываться) как переводимый автор^[534], так и переводчик^[535]. Переводческий процесс в таких условиях мог принять форму спирали: по «оригинальным подстрочникам» производился перевод, с которого производился «вторичный оригинал» на национальном языке, который, в свою очередь, мог переводиться заново, и т. д. Экономический стимул таких операций был достаточно силен^[536]. И, естественно, при таком расширении области анонимного сотворчества распределение «ответственности» за слово становится еще менее четким.

7

Традиционный перевод с оригинала в принципе сопряжен с теми же прагматическими проблемами и возможностями, о которых здесь шла речь. В заключение рассмотрим случай culture planning «снизу», когда личная инициатива переводчика преследует его собственные идеологические и художественные цели. Начиная с 1930-х годов Борис Пастернак много переводил как из европейской литературы, так и из литератур народов СССР^[537]. Весной 1939 года он начал перевод «Гамлета» по заказу Мейерхольда, который после закрытия собственного театра в Москве собирался ставить пьесу в Ленинграде. Пастернак продолжал работу и после ареста Мейерхольда летом того же года. (Режиссер был расстрелян в феврале 1940 года.) Осенью 1939 года перевод был принят для постановки во МХАТе и впоследствии опубликован в первоначальной версии в журнале «Молодая гвардия» (1940. № 5–6); книжное издание «Гамлета» (Гослитиздат, 1941) модифицировано Пастернаком согласно требованиям МХАТа. О том, что Пастернак сам предпочитал изначальный вариант, свидетельствует задуманное, но не опубликованное предисловие к книге, в котором автор отсылает к первой версии «[ч]итателей со вкусом и пониманием, умеющих отличать истину от видимости»^[538].

В предисловии же к журнальному варианту Пастернак декларирует свои собственные принципы перевода – свое предпочтение «вольных» переводов «буквализму»^[539]. Как было сказано выше, такова была и официальная позиция того времени: догмы социалистического реализма осуждали «элитистский» буквализм в переводе и видели в нем манифестацию «литературного формализма», а позднее – даже «космополитизма»^[540]. Кроме традиционной ксенофобии причину этой установки можно, пожалуй, видеть в том, что «вольный» перевод оправдывал цензуру и облегчал «улучшения» оригинальных текстов (неприемлемые для цензуры отрывки легко было исключить). Таким образом, переводческие принципы Пастернака, с одной стороны, можно рассматривать как адаптацию к господствующим нормам, но с другой – они же предоставляли ему уникальное пространство художественной свободы^[541]. В случае с «Гамлетом» оно было использовано для определенной «переакцентировки» оригинала, которой я посвятила отдельный анализ^[542], где показано, в частности, что переводу Пастернака свойственна специфическая смысловая аберрация: там, где в оригинале употребляются слова и образы из семантического поля юриспруденции (а это нередкий прием у Шекспира), Пастернак конкретизирует и модернизирует данные выражения, выбирая слова, которые отсылают к современным переводу следственным практикам, правовой драматургии и одиозным жанрам, таким как публичный донос. В сфере лексики, относящейся к морали и этике, стилистически нейтральные слова оригинала переводятся Пастернаком с помощью юридической терминологии. На текст накладывается отпечаток оперативного языка государственной машины совсем другого времени. К тому же в этом «мейерхольдовском» переводе подчеркивается роль Гамлета как режиссера «представления во дворце» («Мышеловки»), Можно сказать, что Пастернак-переводчик подражает Гамлету-постановщику: тот показывает пьесу в пьесе для того, чтобы разоблачить «гниль» Дании, Пастернак показывает пьесу в пьесе – то есть своего «Гамлета» в «Гамлете» Шекспира – для того, чтобы высказаться о своем времени^[543].

О том, что «Гамлет» не был изолированным эпизодом в пастернаковской практике перевода, свидетельствует его перевод «Фауста» тринадцать лет спустя. В конце второй части гетевской трагедии речь идет о проекте со зловещим для советского уха звучанием – это строительство канала, которое требует жертв. В своем очень вольном переводе, переакцентируя реплику Бавкиды, Пастернак не только ставит под сомнение правомерность таких предприятий – ему удается также закодировать имя современного «архитектора» пресловутых проектов каналостроительства^[544]:

Tags umsonst die Rnechte lärmten,

Hack und Schaufel, Schlag um Schlag;

Wo die Flämmchen nächtig schwärmten,

Stand ein Damm den andern Tag.

Menschenopfer mußten bluten,

Nachts erscholl des Jammers Qual;

Meerab flossen Feuergluten,

Morgens war es ein Kanal.

Gottlos ist er, ihn gelüstet

Unsre Hütte, unser Hain;

Wie er sich als Nachbar brüstet,

Soli man untertänig sein

^[545]

.

Лишь для виду днем копрами

Били тьмы мастеровых:

Пламя странное ночами

Воздвигало мол за них.

Человеческие жертвы

Окупает ли канал?

Он безбожник, инженер твой,

И какую силу взял!

Стали нужны дозарезу

Дом ему и наша высь.

Он без сердца, из железа,

Скажет, и хоть в гроб ложись

^[546]

.

Следует отметить, что Сталин уже сам себя «закодировал» в реальном проекте Беломорско-Балтийского канала, построенного в 1931–1932 годах заключенными ГУЛАГа и имевшего особое значение для его личного престижа – вплоть до 1961 года канал носил его имя^[547]. Но в пастернаковском переводе дело не только в анаграммировании имени вождя; слова «он без сердца, из железа» не имеют никакого соответствия в оригинале. Вместе с тем атрибут «из железа» эквивалентен фамилии Сталина в смысле «сделанный из стали» – эта ассоциация широко использовалась как в официальной политической риторике, так и в литературе. Можно сказать, что в этом специфическом случае culture planning Пастернака отличается от произведений Джамбула и других на тему «Вождь и его проекты» одной только интонацией.

Так советская программа художественного перевода обнаруживает динамику в системе, в которой традиционно усматривают исключительно статику; долю диалогичности там, где принято видеть монолитность и монологизм.

Иллюстрации

Джамбул среди учеников школы-интерната в Алма-Ате.

Конец 1930-х годов.

Джамбул в последние годы жизни.

Дом, где последние годы жил Джамбул.

Джамбул в последние годы жизни.

Джамбул в конце 1930-х годов.

Рисунок Б. А. Чекалина.

Фотография начала 1940-х годов.

Джамбул и певица Дина Нурпеисова.

Джамбул и писатели Казахстана.

Джамбул среди строителей Турксиба.

Середина 1930-х годов.

Джамбул среди других акынов (Нурпеис Байганин, Шашубай, Кенен Азербаев).

Джамбул с родственниками перед отправкой сына Алгадая на фронт.

Начало 1940-х годов.

Книги Джамбула на русском языке.

Книги Джамбула на языках народов СССР.

Афиша, извещающая о вечере в Колонном зале Дома Союзов в честь 100-летия Джамбула. 1946 г.

Фрагмент картины «Празднование 100-летия Жамбыла в родном ауле».

Худ. Н. Н. Тансыкбаев. 1946 г.

Празднование 150-летия Джамбула. 1996 г.

Мавзолей Джамбула.

Арх. И. И. Белоцерковский. 1972 г.

Потомки Джамбула.

Библиография

Публикуемая ниже библиография не претендует на исчерпывающую полноту – в ней перечислены только русскоязычные материалы, касающиеся Джамбула, ограниченные по-преимуществу 1930–1940-ми годами. Вместе с тем на сегодняшний день она может считаться наиболее подробной и по-своему уникальной, так как в ней учтены не только книжные и журнальные, но также региональные газетные публикации как текстов самого Джамбула, так и текстов о Джамбуле. Основой настоящей библиографии стали материалы, собиравшиеся в отделе устного народно-поэтического творчества Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР: рукописные карточки с названиями публикаций и подшивки газетных вырезок, посвященных Джамбулу. По-видимому, все эти материалы должны были быть указаны в «Библиографических указателях» по русскому фольклору, долгие годы составлявшихся усилиями тогдашней сотрудницы отдела Микаэлы Яковлевны Мельц (1924–2003). Однако ко времени, когда были изданы сводные тома указателя, охватывающие «эпоху Джамбула»^[548], рекомендуемое представление о «советском фольклоре» изменилось, и собранные материалы остались невостребованными. В настоящее время два тома подшивок с газетными вырезками за 1936–1944 годы, посвященными Джамбулу, хранятся в Центре литературно-теоретических и междисциплинарных исследований Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (Санкт-Петербург).

ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ, НАУЧНЫЕ РАБОТЫ,

ЗАМЕТКИ О ТВОРЧЕСТВЕ ДЖАМБУЛА, ФОТОГРАФИИ ПОЭТА

1937

Однотомник Джамбула // Литературная газета (Москва). 1937. 5 авг.

Анур И. В союзе писателей Казахстана //Литературная газета (Москва). 1937. 26 сент.

Тилеукабылов С. Песня казаха // Псковский колхозник. 1937. 5 дек.

Акын Джамбул в Куйбышеве // Волжская коммуна (Куйбышев). 1937. 21 дек.

1938

Вишневский Вс. Низкий поклон певцу народа // Литературная газета (Москва). 1938. № 28.

Войтинская О. Поэзия Джамбула // Литературная газета (Москва). 1938. № 28. Джамбул // Декада Московских зрелищ. 1938. № 15.

Каратаев М. Учитель акынов // Литературная газета (Москва). 1938. № 28.

Качалов В. И. Мой привет // Декада Московских зрелищ. 1938. № 15. Левитский Б. Народный певец Казахстана // ХЗ.

Москвин И. М. Вдохновенный поэт народа // Декада Московских зрелищ. 1938. № 15.

Москвин И. М. Соловей Казахстана // Литературная газета (Москва). 1938. № 28.

Наири Зарьян. Пусть долго живет лучезарный акын // Литературная газета (Москва). 1938. № 28.

Новиков-Прибой. Певцу радостной жизни // Литературная газета (Москва). 1938. № 28.

Рест Б. Аман, Джамбул-ата! // Резец (Москва). 1938. № 15.

Симонов К. Начало нового эпоса // Литературная газета (Москва). 1938. № 28.

Сокол, конь и песня (Кара-нагайский сказ о Джамбуле) // Литературная газета (Москва). 1938. № 28.

Эль-Регистан. Беркут вылетел из гнезда // Литературная газета (Москва). 1938. № 28.

Сборник произведений Джамбула // Прикаспийская правда (Уральск). 1938. 5 янв.

Песни и поэмы акына Джамбула // Социалистическое земледелие (Москва). 1938. 6 янв.

Фото // Прииртышская правда (Семипалатинск). 1938. 14 янв.

Морозов Ф. Народный певец // Красная звезда (Москва). 1938. 27 янв.

Чаплыгин В. Великан народной поэзии // Известия (Москва). 1938. 30 янв.

Лейтес А. Джамбул и его песни и поэмы // Труд (Москва). 1938. 1 февр.

Бачелис И. Талант, взлелеянный народом // Комсомольская правда (Москва). 1938. 3 февр.

Луговский Вл. Народный певец // Литературная газета (Москва). 1938. 5 февр.

Эйдельман Я. Великий народный поэт // Рабочая Москва. 1938. 9 февр.

Чаплыгин В. Великан народной поэзии // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 12 февр.

Путешествие на Кавказ //Литературная газета (Москва). 1938. 15 февр.

Праздник песни // Труд (Москва). 1938. 17 февр.

75-летие творческой деятельности Джамбула // Заря Востока (Тбилиси). 1938. 17 февр.

75-летний юбилей Джамбула // Социалистическая Караганда. 1938. 17 февр.

В Союзе советских писателей // Рабочая Москва. 1938. 26 февр.

Гигант народной поэзии // Вечерний Тбилиси. 1938. 2 марта.

Фото // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 3 марта.

Встреча Джамбула с работниками литературы и искусства // Литературная газета (Москва). 1938. 5 марта.

К юбилею народного певца Жамбула // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 9 марта.

Лекции о Джамбуле // Уральский рабочий (Свердловск). 1938. 9 марта.

К юбилею Джамбула // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 12 марта.

В казахском павильоне // Вечерняя Москва. 1938. 20 марта.

Юбилей орденоносца Джамбула // Грозненский рабочий. 1938. 21 марта.

75-летие литературной деятельности народного певца Джамбула // Омская правда. 1938. 22 марта.

Подготовка к 75-летию творческой деятельности Джамбула // Красный Север (Вологда). 1938. 22 марта.

Юбилей народного певца Казахстана // Советское искусство (Москва). 1938. 22 марта.

К 75-летнему юбилею акына Джамбула // Советская Киргизия (Фрунзе). 1938. 22 марта.

Юбилей народного певца Казахстана // Кировская правда. 1938. 22 марта.

75-летие литературной деятельности Джамбула // Актюбинская правда. 1938. 22 марта.

Юбилей Джамбула // Социалистический Донбасс (Сталино). 1938. 23 марта.

Юбилей Джамбула // Красная Чувашия (Чебоксары). 1938. 23 марта.

Джамбул // Туркменская искра (Ашхабад). 1938. 24 марта.

Вечер, посвященный творчеству Джамбула // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 26 марта.

К юбилею Джамбула // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 27 марта.

К 75-летию литературной деятельности Джамбула // Красный Крым (Симферополь). 1938. 27 марта.

Писатели приветствуют Джамбула // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 29 марта.

Встреча с Джамбулом // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 1 апр.

Фото // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 1 апр.

Фото // Известия (Москва). 1938. 3 апр.

Накануне 75-летия творческой деятельности Джамбула // Учительская газета (Москва). 1938. 3 апр.

Радиопередачи о казахском акыне Джамбуле // Правда Востока (Ташкент). 1938. 3 апр.

Чаплыгин В. Великан народной поэзии // Ленинское знамя (Петропавловск). 1938. 5 апр.

Фото // Красноярский рабочий. 1938. 5 апр.

Фото // Удмуртская правда (Ижевск). 1938. 6 апр.

Накануне юбилея акына Джамбула // Советская Киргизия (Фрунзе). 1938. 6 апр.

Дом для народного певца Джамбула // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 6 апр.

Приветствия Джамбулу // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 6 апр.

Николаев В. Письма Джамбулу // Прииртышская правда (Семипалатинск). 1938. 8 апр.

Свиридов С. Песни Жамбула // Прикаспийская правда (Уральск). 1938. 10 апр.

Перед юбилеем Джамбула //Литературная газета (Москва). 1938. 10 апр.

Юбилей народного певца // Кино (Москва). 1938. 11 апр.

Копытин В. В гостях у Джамбула // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 14 апр.

Брагин А. В гостях у Джамбула // Советская Киргизия (Фрунзе). 1938. 14 апр.

Торжественный вечер, посвященный 75-летию творческой деятельности Джамбула // Ленинское знамя (Петропавловск). 1938. 15 апр.

Перед юбилеем Джамбула // Вечерняя Москва. 1938. 15 апр.

Мастерова Д. Наш Джамбул // Актюбинская правда. 1938. 16 апр.

Травин М. Великан народной поэзии // Харьковский рабочий. 1938. 16 апр.

Встреча студентов и профессоров с Джамбулом // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 16 апр.

Кузнецов П. Певец сталинской эпохи // Советская Киргизия (Фрунзе). 1938. 18 апр.

Маликов К. У аксакала народной поэзии // Советская Киргизия (Фрунзе). 1938. 18 апр.

Раппопорт Гр. Гигант народной поэзии // Алтайская правда (Барнаул). 1938. 18 апр.

Юбилей певца Джамбула // Горьковский рабочий. 1938. 20 апр.

Песни и поэмы Джамбула // Вечерняя Москва. 1938. 20 апр.

Каратаев М. Страна готовится к юбилею Джамбула // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 22 апр.

Музыка на песни Джамбула // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 22 апр.

Накануне юбилея Джамбула // Социалистический Донбасс (Сталино). 1938. 22 апр.

Накануне юбилея // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 22 апр.

Юбилей Джамбула // Красный Север (Вологда). 1938. 23 апр.

Вечер, посвященный Джамбулу // Актюбинская правда. 1938. 23 апр.

Накануне юбилея Джамбула // Кировец (завод им. Кирова, Ленинград). 1938. 26 апр.

К юбилею Джамбула // Прикаспийская правда (Уральск). 1938. 27 апр.

Навстречу 75-летнему юбилею Джамбула // Ленинское знамя (Петропавловск). 1938. 29 апр.

Указ о награждении орденом Ленина и постановление ЦИК Казахской ССР. Накануне юбилея Джамбула // Сталинский путь (Уторгощ). 1938. 29 апр.

Портреты Джамбула // Актюбинская правда. 1938. 4 мая.

Фарбер А. Народа казахского вестник // Социалистический Донбасс (Сталино). 1938. 6 мая.

Книга о судьбе казахского народа // Алма-Атинская правда. 1938. 8 мая.

К юбилею Джамбула // Литературная газета (Москва). 1938. 10 мая.

Слет акынов Казахстана // Известия (Москва). 1938. 11 мая.

75-летие творческой деятельности народного певца Казахстана Джамбула // Советская Абхазия (Сухуми). 1938. 11 мая.

В союзе советских писателей Грузии // Заря Востока (Тбилиси). 1938. 11 мая.

Украина отмечает юбилей Джамбула // Известия (Москва). 1938. 12 мая.

Гепнер Д. Волнующие песни // Правда Востока (Тбилиси). 1938. 12 мая.

На юбилей Джамбула // Правда ЦО (Москва). 1938. 12 мая.

На юбилей Джамбула // Вечерняя Москва. 1938. 13 мая.

Песни на слова Джамбула // Советское искусство (Москва). 1938. 14 мая.

Сборник стихов и песен Джамбула // Советская Кара-Калпакия (Турткуль). 1938. 14 мая.

К юбилею Джамбула // Актюбинская правда. 1938. 14 мая.

Накануне юбилея Джамбула // Вечерняя Москва. 1938. 15 мая.

Фото // Вечерняя Москва. 1938. 15 мая.

К юбилею Джамбула // Актюбинская правда. 1938. 15 мая.

Караганда готовится к юбилею Джамбула // Социалистическая Караганда. 1938. 15 мая.

Поэмы Джамбула // Известия (Москва). 1938. 16 мая.

Майский Б. Пламенные песни // Ленинское знамя (Петропавловск). 1938. 16 мая.

К 75-летию творческой деятельности Джамбула // Легкая индустрия (Москва). 1938. 16 мая.

Подготовка к юбилею Джамбула в Азербайджане // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 17 мая.

Слет народных акынов на родине Джамбула // Прииртышская правда (Семипалатинск). 1938. 17 мая.

Слет народных акынов Костекского района // Актюбинская правда. 1938. 17 мая.

Народному певцу Казахстана Джамбулу – 75 лет // Ленинские искры. 1938. 17 мая.

Каратаев М. Джамбул и народные акыны // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 18 мая.

Эффендиев И. Великое содружество // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 18 мая.

Юбилейный вечер творчества Джамбула // Алтайская правда (Барнаул). 1938. 18 мая.

Навстречу юбилею Джамбула // Правда южного Казахстана (Чимкент). 1938. 18 мая.

Накануне юбилея Джамбула // Труд (Москва). 1938. 18 мая.

К юбилею Джамбула // Прикаспийская правда (Уральск). 1938. 18 мая.

Юбилей Джамбула // Курская правда. 1938. 18 мая.

На родине Джамбула // Горьковский рабочий. 1938. 19 мая.

На родине Джамбула // Учительская газета (Москва). 1938. 19 мая.

Гринвальд Я. Джамбул // Вечерняя Москва. 1938. 19 мая.

Бажан М. Певец счастья // Вечерняя Москва. 1938. 19 мая.

Пламенный Джамбул // Харьковский рабочий. 1938. 19 мая.

Конюшин В. На родине акына // Харьковский рабочий. 1938. 19 мая.

Юбилей народного певца Джамбула // Правда ЦО (Москва). 1938. 19 мая.

Каратаев М. Джамбул и акыны Казахстана // Горьковский рабочий. 1938. 19 мая.

Кармин С. Гигант устного творчества // Горьковский рабочий. 1938. 19 мая.

Пивоваров Л. Певец свободного народа // Лесная промышленность (Москва). 1938. 19 мая.

Адалис А. Джамбул и акыны Казахстана // Харьковский рабочий. 1938. 19 мая.

Любимый певец советского народа // Тамбовская правда. 1938. 20 мая.

Кандидат в депутаты Верховного Совета Казахской ССР // Тамбовская правда. 1938. 20 мая.

Привет братского белорусского народа // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 20 мая.

Павленко П. Привет великому акыну // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 20 мая.

Лахути Г. При первой встрече… // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 20 мая.

Титан поэзии великого советского народа // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 20 мая.

Народному акыну Казахстана Д. Джабаеву ЦК // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 20 мая.

Дорогой Джамбул (ЦК Казахстана) // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 20 мая.

Аршаруни А. Великий певец // Казахстанская правда (Алма-Ата). 1938. 20 мая.

Певец народного счастья (поздравления) // Кировец (завод им. Кирова, Ленинград). 1938. 20 мая.

Каратаев М. Джамбул и акыны Казахстана // Красная Чувашия (Чебоксары). 1938. 20 мая.